Любое массовое управление подразумевает элемент манипуляции.
Ей снилась пустыня. Попытки пробраться по осыпающемуся под ногами песку заканчивались провалом, становилось нечем дышать — настолько было жарко и невыносимо. Ей казалось, что солнце нагрело землю до такой степени, что она могла бы просто лечь и стать участницей инквизиции. Глаза начало щипать от яркого света, и Анибаль, щурясь, приоткрыла один. Страдальческий стон остался за губами, и Ани поняла, что пустыня, которая снилась ей, не шла ни в какое сравнение с засухой, которая творилась у нее во рту на яву. Рука взметнулась вверх, прямо к свету лампы. — Что, воды хочется? — Издевка в голосе Кресток читалась между строк. Недовольный взгляд сверлил подругу. Анибаль показалось, что в этот раз она будит её не со смешком в глазах, а с укоризной. Мари готова была испепелить её за всё то, что Шрагер вытворяла до самого утра. На её вопрос Ани смогла только кивнуть и снова закрыть глаза. — Обращайся, — ледяная вода, под стать тону Слизеринки, окатила белобрысую голову, и болгарка завизжала, резко принимая лежачее положение. — Мозгами поехала, дура?! — В выражениях не стеснялась, глядя на — пока ещё — подругу своими широкими аквамариновыми глазами. — Если ты о себе, то ответ положительный, — голос Кресток совершенно не изменился. Анибаль тяжело задышала, лениво рассматривая помещение, в котором она уснула. Это была гостиная Слизерина. Если быть точным, гостиная Слизерина, заваленная кучей пустых бутылок, спрятанных под заблеванные ковры. На люстре висело женское белье, ящики из-под алкоголя были разломаны, кое-где ещё лежали представители змеиного факультета — те, что позволили себе выпить больше нормы. — Ты хоть что-то помнишь? Взгляд Шрагер вернулся к подруге. Ладони сами трансформировались в кулаки, одновременно с тем, как в голове всплыла картина того, как пару дней назад Поттер сосался с Голдстейн в своей же спальне. Обида захлестнула с новой силой, губы перекосила обреченная ухмылка. — Без вопросов. — Фраза стала спусковым крючком для Мари, которая тут же вскочила на ноги и со злостью пнула стоящее рядом кресло, на котором спал какой-то шестикурсник. Тот лениво открыл один глаз, оглядел Кресток с ног до головы и вновь вернулся в сон. — Иди ты на хер, Шрагер! Я, блять, места себе не находила, пока тебя не было. Целые сутки, Анибаль! Ты явилась в ночи, устроила представление, набухалась, а теперь говоришь, что не собираешься со мной объясняться?! Иди к Мерлину, идиотка! — Теперь пинок пришелся на диван, где и сидела Анибаль. В порыве гнева Кресток перевернула ближайший шахматный столик, а затем скрылась на винтовой лестнице, ведущей в спальни. Произвело ли её шоу хоть какое-то впечатление на Анибаль? Нет. Та без зазрения совести потянулась к открытой бутылке огневиски и сделала несколько жадных глотков. — Мы думали, что ты не проснёшься сегодня, детка, — в помещение вошли Клик и Клэк, садясь по обе стороны от Шрагер. Холодный взгляд изучил сначала одну сестру, затем вторую. В общих чертах она помнила, что вчера натворила, но неужели её выходка настолько впечатлила слизеринских гадюк, что они решили поменять мнение о Шрагер? Ледяные подушечки пальцев метнулись к вискам, одновременно с тем, как голова взорвалась дикой болью от количества выпитого. Без лишних слов сёстры Забини достали палочки и направили их на новую Королеву, применяя заклинание от похмелья, которое по наследству передал им отец. — Что… это было? — Удивление в голосе говорило о том, что заклинание подействовало. Губы растянулись в блаженную улыбку, и девушка откинулась на чудом оставшуюся чистой спинку дивана. Клик и Клэк со всей присущей им гордостью вскинули подбородки, но своей тайной делиться не спешили. Порыв Ан уточнить у однокурсниц по поводу завтрака прервал продолжительный рык в её желудке. Девчонки в момент подорвались с места, взволнованно глядя на новую «подружку». — Мы принесём поесть, сиди, Ани! — В один голос, спешно. Забини исчезли в дверях так же быстро, как по другую сторону гостиной появился обладатель циркониевого взгляда. Малфой был доволен своей шалостью, победно осматривая и гостиную, и лежащих на полу однокурсников, и новоиспеченную Королеву. Восхищение и гордость переполняли его от пят и до самой белобрысой макушки. Он готов был отдать всё за то, чтобы снова взглянуть на взбешённого Поттера, который прошлым вечером ретировался из гостиной быстрее заклинания «Экспелиармус». — Холопы обслуживают Ваше Высочество? — Надменный тон, явная издёвка. Ан дёрнула головой на Скорпиуса, не ожидая увидеть. В это время он предпочитал прогуливаться по территории замка или же сидел за книгами в спальне. Знала бы она, как сильно тот желал увидеть плоды своего труда. Могла ли догадываться, что всё произошедшее — дело рук этого ядовитого скорпиона? Вряд ли. Она была уверена в том, что Малфоя не интересуют такие простые вещи, как взаимоотношения с людьми. Скорпиус прошагал на середину гостиной, садясь перед Шрагер на корточки. — Не думала, что они коронуют каждого, кто поставляет им выпивку, — ухмылка, переходящая в улыбку. — До тебя никто не смел занять место Поттера. Опасались, что он открутит башку за левую поставку алкоголя. Это могли делать только его прихвостни и только с разрешения Короля, — уточнение прозвучало как намёк на что-то, но Анибаль была не готова к таким серьёзным размышлениям. Однако она догадывалась, что Скорпиус говорит о безнаказанности. Шрагер притащила целый океан горячительных напитков, но Альбус ничего не сделал. Означало ли это, что он не хочет причинять ей боль? От этой мысли сердце больно сжалось. Этот мудак трахал Голдстейн, так о каких чувствах и эмпатии может идти речь? Он сделал свой выбор, а она перешла грань. — Ты ведь понимаешь, что прекрасна? — Услышать подобное из уст Малфоя было редкостью. Даже не так — это было впервые. Нижняя челюсть Поттера готова была сломаться под натиском верхней. Стоя в дверном проёме, из которого несколько минут назад появился Скорпиус, он сжимал ещё и кулаки. То, как близко чёртов ублюдок сидел к его Шрагер, раздражало не меньше самой виновницы скверного расположения духа Альбуса. Анибаль неотрывно смотрела в холодные глаза Скорпа, не веря в то, что он выражает своё восхищение. Но в голове был только Поттер-Поттер-Поттер… Боль застилала здравый смысл, мешала ответить Малфою что-то не менее приятное. Его ледяная ладонь накрыла девичью, отчего гостиная наполнилась двумя реакциями — резким вздохом Ани и отчётливым рыком Альбуса. Шрагер дёрнулась назад, желая избавиться от прикосновения Малфоя, будто Поттер был ревнивым мужем, а Скорп — навязчивым ухажёром. — Иди куда шёл, — наугад, безразлично. Скорпиус умел послать не посылая. Он знал, кто стоит за его спиной и какие эмоции испытывает. И ощущал такой чистый кайф, который не мог сравниться даже с действием самого сильного наркотика. Поттер готов был ответить со всей присущей ему желчью, но Шрагер не собиралась участвовать в этом цирке. Она вскочила на ноги, профессионально маневрируя между сидящим перед ней Малфоем и лежащими на полу тушками студентов Слизерина. Для того чтобы вылететь из гостиной, понадобилась всего пара секунд. В момент сорвалась на бег, опасаясь, что кто-то из двух её головных болей ринется за ней. Не ошиблась. — Какого хуя происходит?! — Сжал так, будто она была виновата во всемирных катастрофах. — Ещё раз повторить? Пошёл на хуй, Поттер, — выплюнула не менее дерзко, чем вчера. Он злился. Дрожал от ярости, но не отпускал, не поднимал руку и ждал, пока волна агрессии отступит. Его дыхание касалось кожи на её шее, и Ани потеряла бы голову, если бы не свежие воспоминания того вечера. Становилось противно от прикосновений, слов, его присутствия. Хотелось оставить на его щеке след, чтобы тот болел похуже язвы. Чтобы каждую ночь он мучился, потерял сон и думал только об этом ударе. — Что происходит? — Отпустил злость, попытался ослабить хватку, но не смог. — Я посылаю тебя на хуй. Что не ясно? — Извернулась в попытке выбраться, но он куда сильнее. Руки на плечах сжались с новой силой. Желание свернуть её тонкую шею пульсировало с такой силой, что ему пришлось стискивать челюсть, чтобы отвлечься. Не понимал, что могло послужить причиной такого поведения слизеринки. Сам хотел дать пощёчину, но не имел привычки бить девушек. — Что тебе, блять, не понравилось?! — Ярость вылилась в столкновение кулака со стеной прямо в паре сантиметрах от уха Анибаль. — Мне? Всё! Особенно смотреть на то, как ты ебёшь шлюх, — всё же не смогла сдержаться. Поттер ощутил себя оглушённым «Остолбеней». О чём она вообще? От неожиданности хватка ослабилась, и Шрагер смогла поймать момент и выбраться из тисков. Её руки были чисты, но след от словесной пощёчины остался на его бледной щеке. Он ничего не должен, ни в чём не признавался, но обида была такой сильной, что терпеть её было практически невозможно. — Ещё раз подойдёшь, применю непростительное, — пустая угроза, но её успокоила. Стук её каблуков был сравним с ударами биты по голове. Альбус не двигался, пытаясь понять, о чём говорила Шрагер. Хотел бы остановить, но не было сил. А внутри зарождалась такая боль, что болгарка могла бы позавидовать. Поттер впервые испытывал к кому-то чувства такой силы. Неужели он смог так обосраться? Удар, ещё один. По тыльным сторонам ладоней потекла кровь, но это несравнимо с тайфуном, гуляющим по недрам души. И эта чёртова капля, текущая по щеке. Да какого она с ним творит? Ебучая дура, которая засела в его сердце и не собирается выходить. Да он и не выпустит. ***Занявшемуся Каббалой… ошибшемуся либо не очистясь приступившему, быть пожрану Азазелом.
Медно-рыжая коса забытая, беспощадно погруженная в тарелку с пудингом, вот уже пятнадцать минут оставалась незамеченной своей хозяйкой. Роза Уизли неотрывно наблюдала за слизеринским столом, пытаясь поверить в то, что разворачивалось перед глазами всех студентов Хогвартса. Еще вчера неприметная новенькая из Болгарии тихо сидела у края стола, а сейчас заняла место в самом центре — там, где обычно сидел ее глубоко обожаемый кузен. Вокруг Анибаль крутились Клик и Клэк, Дэвис и даже Макнейр с Макмилланом. Они рассказывали ей какие-то истории, подносили нужные блюда и жадно заглядывали ей в рот, когда болгарка начинала что-то говорить. Альбус же сидел на месте Ани, подперев подбородок локтями. Он ничего не ел, лишь сурово смотрел перед собой, не замечая удивленных взглядов в свою сторону. На другом краю стола восседал довольный Малфой, с лица которого буквально не стиралась гадкая ухмылка. Время от времени он бросал высокомерные взгляды в сторону Альбуса, будто ждал, пока последний заметит его интерес. Но Поттеру было абсолютно все равно на Скорпиуса. Его костяшки были разбиты и, судя по всему, заживлять их с помощью заклинаний он не торопился. Далее взгляд оливковых глаз двинулся к такой же недовольной Голдстейн, которую жестоко, смело лишили престола. Обиженный взгляд сверлил счастливую Шрагер, которая хохотала, уместив на плече Макнейра свою ладонь. Роза поймала ощущение того, что та делает это наигранно, будто пытается разозлить кого-то. И она бы проследила, кого именно, если бы не подошедший к Флоре Крам. Не менее взбудораженный Дан склонился над ухом блондинки и что-то зашептал. Та расцвела на глазах, натягивая на губы хитрую ухмылку. Несколько кивков, и она поднялась на ноги, скрываясь в дверях Большого зала вместе с Крамом. Буквально через пару секунд с места поднялась и Анибаль, собираясь закончить прием пищи. Роза резко вскочила на ноги, надеясь, что Ани заметит ее порыв. Шрагер быстро перевела на неё свой холодный взгляд, и Уизли успела поднять руку, ткнуть на часы и дернуть головой вверх. Хмурый взгляд болгарки быстро сменился понимающим кивком, и она вышла из зала в компании Клик и Клэк. Розе удалось осушить стакан пунша за три глотка. Девушка спешно перешагнула лавку и двинулась в сторону часовой башни. У нее была некоторая информация, связанная с их так называемым расследованием, и она надеялась, что Ани не побрезгует поделиться и с ней какими-нибудь деталями. Анибаль уже была на месте. Стояла в гордом одиночестве и смотрела на ясное небо стеклянным, пустым взглядом. Уизли задержалась на несколько секунд, чтобы понаблюдать за слизеринкой. Та стиснула челюсть и сжала перила, сдерживая сильную боль, которая рвалась наружу, но Шрагер не давала слабину. Роза не знала, что тревожило девушку, но у самой сердце сжалось от того, насколько жалко та выглядела. Как после встречи с дементором. — Анибаль, — наблюдать и дальше было бы совсем нетактично, поэтому Уизли поспешила обозначить свое присутствие. Ладони расслабленно опустились вдоль туловища, на пухлых персиковых губах появилась легкая улыбка. Повернулась лицом и облокотилась о перила, которые так жестоко сжимала секундами ранее. Изо всех сил скрывала шторм, бушующий в сердце, но глаза выдавали с потрохами. Обычно аквамариновые, они словно потеряли несколько тонов синего, скатываясь в ледяной серый. Уизли вздрогнула, вдруг вспоминая, что этот оттенок так сильно похож на цвет глаз Малфоя. И почему она о нем задумалась? Пришлось тряхнуть головой, чтобы избавиться от тревожных мыслей и вернуться к сути встречи. — Хотела поговорить… в последние дни я стала замечать подозрительно тесную связь между Голдстейн и Крамом. — Позволила себе сделать пару шагов навстречу. — Не то чтобы я следила за ними раньше, но я точно знаю, что Флора долгое время поддерживала насмешки над Даном. Задумчивый взгляд Анибаль дал понять Розе, что не ей одной это кажется подозрительным. Шрагер пыталась вспомнить, насколько часто эти двое общались раньше. Бывало. Однако чаще всего их диалоги тянули только на перепалки. Что-то здесь было не так. — Конкретизируй. — Вчера заметила их в коридоре ночью, недалеко от ванны старост. Хотела принять душ, но наткнулась на них. Я стараюсь не трогать старшекурсников, хоть и староста — не люблю нарываться на оскорбления. Слышала, как они обсуждали какое-то зелье. А сегодня в Большом зале он что-то шептал ей, позже они вместе ушли. — Старалась изложить кратко, но лаконично. Шрагер закусила щеку изнутри, отводя холодный взгляд в сторону. Сначала она проводит ночь с Поттером, потом мутит какие-то схемы с Крамом. Стоило обсудить это со Скорпиусом. Тот неплохо разбирается в зельях и мог бы просчитать, что эти двое могли задумать. — Поняла тебя. Спасибо за информацию, — схватилась за куртку, собираясь уйти, но Роза преградила путь, застенчиво глядя куда-то в сторону. — Что-то еще? — У тебя нет новой информации? Шрагер остановилась. Уизли хотела получить плату за то, что рассказала, что было логично. Но стоило ли ей доверять информацию, полученную совместно со Скорпиусом? Понадобилось несколько секунд, чтобы принять решение. Чертова справедливость отличала Ани от своих однокурсников. — Мильфёй сказал, что в последнее время у них с Крамом не ладится, и тот стал догадываться, что у него кто-то появился. Не думаю, что Дан раскрыл любовника Жана, но суицидник уверен, что его «бывший» не мог отправлять ему письма с угрозами. Пока это все. Брови Розы двинулись к переносице, давая понять, что информация принята в обработку. Девушка явно была удовлетворена бартером, и Ани решила не затягивать паузу и дальше, вновь собираясь покинуть башню. Но Уизли снова остановила слизеринку, преграждая путь. Ани вскинула одну бровь, в удивлении глядя на представительницу львиного факультета. — Ани… у тебя что-то случилось? — Интерес брал верх над чувством такта. — Революция, — такая болезненная усмешка, что у Розы сжалось сердце. Продолжать разговор Анибаль не собиралась, все же огибая навязанную партнершу по расследованию и скрываясь на лестнице. Спускалась быстро, будто спешила куда-то, но желания идти на трансфигурацию не было совсем. Желая растянуть время, Ани свернула в коридор на пятом этаже и тут же замерла на месте. В нескольких футах от неё, на подоконнике, сидел сам виновник ее «приподнятого» настроения. Лицо хмурое, глаза поникшие, кулаки плотно сжатые, запачканные подсохшей кровью. Жалок. Сердце сжалось от боли, но порыв сократить расстояние и выяснить отношения был моментально предотвращен. Одно воспоминание о недавней ночи ранило больнее ножа в спину. Стоя на месте, она нагло и безвольно разглядывала напряженные мускулы под смоляной рубашкой, точеные скулы, густые брови. Изумрудные, ядовитые глаза были спрятаны под веками. Обычно ярко-зеленая, игривая аура Поттера почернела. Шрагер позволила себе подумать, что ему тоже больно. Но неужели он не думал о последствиях, когда тащил под себя распутную Голдстейн? Одна мысль о ней сработала как призыв. Ани еле успела дернуться в сторону и скрыться за поворотом до того, как Флора бросила взгляд в ее сторону. Девушка старалась выглядеть непринужденно: привычно виляла бедрами, гадко улыбалась. Сократив расстояние, она смело положила ладонь на плечо Альбуса и принялась игриво наматывать локон своих волос на палец. Ани подобрала удобную позицию для наблюдения, поэтому могла рассмотреть каждую мелочь. — Куда шла. — Коротко и нагло. Поттер редко опускался до оскорблений в сторону женщин, поэтому старался не использовать брань в сторону однокурсниц. — Ты считаешь нормальным вести себя так после того, что было? — Глаза Голдстейн наполнились обидой. Все ее тело тянулось к Алу, но тот отказывался двигаться навстречу. — Между нами ничего не было. И быть не могло, — сквозь зубы, на последней нервной клетке. — Ошибаешься. Можешь спросить у нашей новой Королевы. Она заходила в ту ночь, — хотела уколоть, но вырыла себе могилу. Последняя нервная клетка сдалась под натиском ярости. Поттер сорвался с подоконника, хватая девушку за затылок и прижимая к каменной стене. Изумруды потемнели, ноздри раздулись, желваки заиграли. Хрупкая Голдстейн закрыла от страха глаза, ожидая удара. — Что она видела? Что, блять, она видела?! — Доводил до дрожи даже Анибаль, которая находилась на безопасном расстоянии. Из глаз Флоры хлынули слезы, но Поттера это не остановило. Он сжал еще сильнее, задевая волосы, оттягивая их вниз, забывая контролировать грань, по которой ходил сейчас. — Говори! — Когда мы… она зашла… ты сам… — пыталась не задохнуться от страха и истерики, но выходило плохо. Поттер оттолкнул ее от себя так, что Флора влетела в противоположную стену. Шрагер пришлось спрятаться полностью, чтобы остаться незамеченной. Ее сердце билось с невероятной скоростью. Альбус пугал ее, особенно сейчас. — Блять, БЛЯТЬ! — Снова разбил костяшки о камень. Бил не останавливаясь, пугая Флору все сильнее. Заливаясь слезами, она сорвалась на бег и исчезла в том же самом коридоре, из которого пришла. — Блять, — Поттер облокотился о стену спиной и сполз вниз, закрывая лицо руками. А Шрагер стояла на месте, не находя в себе сил уйти, оставить его одного. Тихо скатилась по камню, подобно ему. Сидели молча, пряча лица в дрожащих ледяных руках. Он не подозревал о ее присутствии, а она зачем-то пыталась разделить его боль. Будто своей было мало. Не понимала, что происходит, как вышло так, что они оказались в одной постели. Зелье? Алкоголь? Что заставило его лечь с ней? Он дышал так тяжело и грузно, что Ани невольно повторяла его дыхание, вдыхая и выдыхая одновременно. По щекам текли слезы, вызванные черт знает чем. Посмели бы они сейчас отрицать столь сильные чувства друг к другу? В головах куча вопросов, а на душе целый океан боли. Своими же руками рушили мосты, а также охотно позволяли делать это другим. Еще не догадывались, что у обоих кровью на линиях судьбы выведены имена друг друга. И никому не хватало сил подняться и уйти первым. Если вы думали, что волшебники — более совершенные люди, сильно ошибались. Такие же идиоты, совершающие ошибки, дрожащие друг перед другом. Глупые подростки, пытающиеся скрыть чувства, списать на действие зелья, найти виноватых. Знали бы, что амортенция не приносит боль, давно бы приняли эту искренность друг к другу. Винили Малфоя, Мильфёя с его любовниками, тот случай в туалете Плаксы Миртл. Открылись друг другу, чтобы позже сидеть на ледяном камне и прятать мокрые глаза. Она меняла его судьбу, отбирала титул, ломала его самого, а он молча наблюдал за этим, не в силах поставить на место какую-то выскочку, что позволила нарушить все правила, которые он так долго устанавливал. Забрала свиту, что путалась под ногами и иногда мешала, но была так важна для него. Он привык быть первым, значимым и глубоко обожаемым. Простая болгарка с глубоким аквамариновым взглядом перевернула все с ног на голову. Достойна ли она его страданий? Он бил по лицу словами, унижал поступками. Позволил подойти вплотную, а затем толкнул в бездну. Вселил веру в чувства, заставил дрожать от прикосновений. Помог поверить в действие чертового зелья, которому доверяли только бараны, ищущие любовь в полночь. Оставил в голове воспоминания, думать о которых было искренне больно. Она привыкла быть одна и не чувствовать ничего. Простой слизеринец с ядовитым изумрудным взглядом перевернул все с ног на голову. Достоин ли он ее страданий?