Ни слова о магии

      — Ну и транжира же ты! — послышался удивленный голос ведьмака.       Волшебник недовольно нахмурился и перевернулся на спину. Несмотря на суету накануне, он чувствовал себя выспавшимся и отдохнувшим, и теперь просто нежился в кровати. В теле разлилась приятная истома, разум был легок и ясен, и единственное, что могло бы заставить его встать с постели — это голод, но уж никак не надоедливый ведьмак.       — А неплохо, неплохо, — хмыкнул Геральт, повертев в руке винную бутылку. — Красиво жить не запретишь?       — Скорее, привычка — вторая натура, — зевнул Малфой и сел в кровати. — Но, — потянувшись, продолжил он, — я и не собирался отказываться от своих привычек.       — Я и не сомневался, — усмехнулся ведьмак и подхватил с кресла свою сумку. — Вставай, Люциус, есть работа.       — Какая работа может быть в такую рань, мистер ведьмак? Для начала нужно хотя бы умыться и выпить чего-нибудь. Например, чаю. Или что тут у вас принято пить по утрам?       — У нас принято пить по утрам сивуху, — рассмеялся Геральт, а Люциус улыбнулся в ответ, отметив, что ведьмак в хорошем расположении духа. Все-таки чародейка свое дело знала. — Может, тебе еще и девицу организовать с утра пораньше, и завтрак из тридцати блюд?       — Я бы и от одного блюда не отказался. Однако вынужден вас огорчить. Работу нам придется отложить, поскольку мы отправляемся в Венгерберг.       Ведьмак вмиг нахмурился, прекратил сборы и скрестил на груди руки. От былого приподнятого настроения не осталось и следа.       — Это кто такое сказал?       — Как это — кто? — удивленно вскинул брови волшебник. — Мисс Йеннифэр. Вчера мы как раз об этом условились. Разве она ничего вам не сообщила?       — Как видишь, — ведьмак негодующе развел руками. — Холера, — рыкнув, добавил он.       Люциус искоса взглянул на Геральта и принялся заново заправлять рубаху в штаны. Лучше уж заняться своим внешним видом, чем влезать в бессмысленные споры. Взгляд невольно зацепился за лежащий на полу жезл, который поблескивал в утренних лучах, пробивающихся через высокое мозаичное окно. Отчего-то волшебнику вдруг стало смешно. Мысленно улыбнувшись, он подошел к креслу и поднял жезл. Если все чародейки такие своенравные, то ему очень повезло, что лично ему попался довольно безопасный экземпляр. Безусловно, недооценивать женщин опрометчиво, тем более таких, но по крайней мере, пока она заперта в жезле, ее всегда можно спрятать в сумку и передохнуть. С Йеннифэр такой трюк не провернешь.       Под неутомимое ворчание ведьмака Люциус крутил жезл в руке, легко скользя пальцами по металлической позолоченной поверхности. Ладонь приятно пульсировала, отчего внутри возникал необычный трепет, сравнимый разве что с первой влюбленностью. От такого сравнения Малфой невольно дернул плечами. Это показалось ему ненормальным, как если бы он решил признаваться в высоких чувствах волшебной палочке.       — … и никто из вас не подумал поставить меня в известность… — негодовал Геральт. — Эй! Люциус, какого черта?!       — Что? — вскинув голову, волшебник расфокусировано взглянул на недовольное лицо ведьмака. — А, вы все о Венгерберге…       — Ай, — Геральт махнул рукой и решительно направился к двери.       Малфой невозмутимо проводил его взглядом и вернулся к своему жезлу. А когда через несколько мгновений до него донесся грохот и женские крики, он лишь раздраженно вздохнул. Кто бы мог подумать, что этим двоим достаточно лишь небольшой искры, чтобы раздуть настоящий конфликт?       Крики все не утихали, а Люциус уже успел умыться, причесаться и накинуть на плечи сюртук, и даже собрать свою сумку. Размышляя, как долго можно выяснять отношения, он занес руку, чтобы постучать в комнату напротив.       — К черту, — в конце концов фыркнул он и бесцеремонно толкнул дверь.       Та легко распахнулась и ударилась ручкой о стоящий у стены шкаф. Геральт с Йеннифэр умолкли и уставились на стоящего в дверном проеме волшебника. Люциус сложил за спиной руки и, не дожидаясь разрешения, вошел в комнату. Ведьмак окинул его нечитаемым, но жутко недовольным взглядом, а чародейка вздохнула и отвернулась. Воздух в комнате показался Малфою невероятно тяжелым, словно он взобрался на вершину какой-нибудь горы, а еще отчетливо ощущался запах озона, хоть солнце за окном не обещало дождя. Волшебник отвернулся от разворошенной кровати, на которую невольно засмотрелся, и обратился к недовольным спорщикам.       — Почему вы тратите время на пререкания? Мы должны были уже отправиться в Венгерберг. Мисс Йеннифэр, кажется, мы с вами уже обо всем договорились, разве не так? Или вы не потрудились согласовать наш план с мистером ведьмаком? — со всей серьезностью начал Люциус, сведя на переносице светлые брови.       — Геральт настолько занятой ведьмак, что я должна согласовывать с ним свои планы? — огрызнулась волшебница. — Боги! Чародейка советуется с ведьмаком… Какая нелепица!       — У меня есть обязательства и ремесло, — не уступал ведьмак. — А ты как всегда считаешь, что каждый должен подстраиваться под твои выкрутасы.       — Будто бы утопцы не водятся в Аэдирне, — фыркнула Йеннифэр и заметалась по комнате, яростно шлепая босыми ногами по деревянному полу.       — При чем тут это? — обреченно вздохнул Геральт и потер лоб. — Черт, твой эгоизм никуда не делся и, видимо, не денется. Ты решила… Прекрасно, но почему не спросила о моих планах, раз захотела, чтобы я отправился с вами?       — Я захотела? — истерично рассмеялась чародейка. Теперь пришел черед Люциуса фыркать и закатывать глаза. Женские истерики, по его мнению — это чистейшей воды манипуляция и та еще пытка. И он, кажется, уже знал, что будет дальше. — Я — не хотела. Это все Люциус. Он, видите ли, прикипел к тебе душой!       — Я такого не говорил, — вмешался волшебник, но судя по тому, что никто не обратил на него никакого внимания, он мог и промолчать.       Люциус взглянул на ведьмака, затем на чародейку и хмыкнул. И почему Геральт не может поставить эту взбалмошную женщину на место? Почему он молчит и пытается воззвать к ее совести? Малфой продолжал недоумевать, а эти двое — пререкаться. Для него решение конфликта лежало на поверхности, вот только для них оно было глубоко погребено под слоем эгоизма.       В конце концов Люциусу надоело слушать бесполезные крики, и он направился вниз, чтобы заказать себе завтрак и настроиться на день грядущий. К тому же, теперь он может себе это позволить. Спускаясь по лестнице, волшебник впервые поймал себя на мысли, что в сравнении с тем, что творится наверху, галдеж магглов внизу его совсем не беспокоит. А в «Зимородке» жизнь кипела вовсю. Девушки натирали засаленные полы, корчмарь без устали полировал кружки и выставлял их на стол, а его помощницы успевали не только приветствовать гостей и заниматься уборкой, а еще и расстилать скатерти и принимать заказы. Люциус решил слишком не осматриваться, а поймать самую расторопную помощницу и заказать себе завтрак.       Ярко-рыжая шевелюра сразу привлекла внимание волшебника. Ловко протиснувшись между двумя близко стоящими друг к другу столами, Малфой двинулся следом за девчонкой, раздумывая, чего бы ему хотелось съесть, как внезапно его окликнул раздраженный женский голос:       — Господин Малфой, чем вы там занимаетесь?       Люциус замер с вытянутой рукой, так и не успев подозвать помощницу корчмаря, а затем тяжело вздохнул. Почему-то очень не хотелось оборачиваться и отвечать. Ему даже пришла в голову крамольная мысль сделать вид, будто он просто не услышал волшебницу. Но сливаться с немногочисленными посетителями было уже поздно, а притворяться глухим — и подавно. Приосанившись, волшебник поправил рукава сюртука и, сделав еще один вздох, обернулся.       — Мисс Йеннифэр, не желаете ли присоединиться к завтраку?       Чародейка забарабанила ноготками по отполированным деревянным перилам.       — Боюсь, у нас нет на это времени. Отправляемся немедленно, — небрежно ответила она.       Малфой в недоумении вскинул брови. Ее настроение менялось быстрее, чем Министерство Магии выпускало правки к очередным законам. Именно поэтому он не любил вести дела с женщинами.       — Позвольте хотя бы оплатить комнату.       Йеннифэр кивнула, и волшебнику на мгновение привиделось, что ее злость отступила и складки между бровей разгладились, как вдруг на лестнице появился Геральт, и все вернулось на круги своя. Чародейка окинула его уничижительным взглядом, однако ведьмак лишь равнодушно обошел ее, словно это была и не Йеннифэр вовсе, и торопливо сбежал вниз. Малфой разочарованно вздохнул. По всей видимости, конфликт себя не исчерпал, и если в иной ситуации эти взаимоотношения его совсем не волновали бы, сейчас ему очень не хотелось, чтобы что-то пошатнуло его и без того шаткую надежду на возвращение домой и обретение былой силы.       — Не заставляй Йен ждать, — сказал ведьмак, оказавшись рядом с волшебником, и положил руку ему на плечо. — В гневе она не очень-то приятна.       — Я не боюсь ее гнева, мистер ведьмак, — вздохнув еще раз, ответил Люциус и покосился на Геральта. — Больше меня волнует другое: вы не отправляетесь с нами?       — Отчего же не отправляюсь? — усмехнулся ведьмак. — Отправляюсь, но не сейчас. Взгляни на нее, — он кивнул себе за плечо, заставив Малфоя взглянуть на хмурую чародейку.       Та с такой яростью сжимала перила, что казалось, еще немного — и они превратятся в щепки. А еще в ее волосах что-то поблескивало, словно какое-то необычное украшение. Молнии ли? Хотя Люциусу могло и показаться.       — Как я понимаю, вы так бурно обсуждали дальнейшие планы? — дернув уголком губ, поинтересовался волшебник.       — Можно и так сказать. Эта бестия закатила скандал в своих лучших традициях. Мол, нечего тянуть, и отправляться нужно прямо сейчас. Нет, чтобы обождать, пока я с делами разберусь. Да и порталы еще эти…       Люциус взглянул на Геральта. По его выражению лица было видно, что если бы он мог, то обязательно сплюнул бы на пол, да еще с непередаваемым удовольствием.       — Но ведь вы к чему-то пришли?       — Пришли, — кивнул ведьмак и похлопал Малфоя по плечу. — Ты отправишься с Йен порталом, а я нагоню вас, как только со всем разберусь. У тебя еще осталось обязательство передо мной, поэтому даже и не думай увильнуть.       — И не собирался, мистер ведьмак, — усмехнулся волшебник, качнув головой. — Кажется, я вам уже говорил, что всегда плачу за хорошо выполненную работу. К тому же, у нас договор, а я дорожу своей репутацией. К слову… — Люциус вытащил из сумки сверток и протянул ведьмаку. — Ваша доля.       — Вернее то, что осталось после твоего транжирства? — беззлобно хмыкнул Геральт, и не глядя сунул сверток в свою сумку.       — Вы что, сомневаетесь в моей честности? — фыркнул Люциус. — Кажется, я не давал вам повода…       — Скользкий ты тип, и вертлявый, но есть в тебе свой стержень.       — Знаете, мистер ведьмак, вы поспешны в своих выводах.       Геральт вздохнул и еще раз похлопал Люциуса по плечу, заставив того опасно покачнуться.       — Не думаю. Ну добро, гляди в оба и постарайся не сдохнуть, пока мы даже не обсудили мой гонорар.       — Спасибо, — улыбку сдержать не получилось. — Меня не так просто убить, так что…       — Господин Малфой! — настойчиво позвала чародейка.       Волшебник и ведьмак обернулись. Люциус уже и забыл, что чародейка все еще стоит на лестнице. Коротко взглянув на Геральта, он схватил его руку обеими руками и крепко сжал.       — До скорой встречи, мистер ведьмак, — коротко сказал он, и не дожидаясь ответа двинулся в сторону лестницы, где его ждала Йеннифэр.       Придерживаясь рукой за перила, он поднимался по скрипучим ступеням, чувствуя, как внутри нарастает трепет. Теперь-то он понял, что виной всему не жезл. Наконец-то он займется хоть чем-то конкретным, что приблизит его возвращение в Магическую Британию. Долой все эти нескончаемые путешествия, бандитов, грязные столицы и неизвестность! Что ж, ради такого воодушевления и спокойствия можно и потерпеть вздорный характер чародейки. Или, точнее сказать — чародеек.       Оказавшись в комнате Йеннифэр, Малфой изумленно осмотрелся. Комната блистала чистотой, будто тут никто и не жил вовсе. Как чародейке удалось за столь короткое время избавиться от всех следов своего пребывания здесь — он и представить не мог. Наверняка тут не обошлось без магии. Спрятав руки за спиной, Люциус взглянул на корзину, которая стояла на столике, где еще недавно красовались бутылка вина и тарелка с фруктами, а затем перевел взгляд на суетившуюся у окна Йеннифэр.       Взмахнув руками, чародейка неожиданно громко произнесла несколько замысловатых фраз, и Малфой вдруг ощутил, как тяжело стало ему дышать. Он не увидел, но почувствовал, как неизвестная ему энергия заставила воздух в комнате потяжелеть, сделала его густым и неподвижным вопреки приоткрытому окну. Золотистая вспышка озарила все вокруг, и прямо посреди комнаты появилось черное пятно с причудливыми завихрениями внутри. Люциус никогда не видел ничего подобного, но не впечатлился.       — Как много телодвижений, — негромко заключил он. — И это все ради того, чтобы переместиться в другой город?       — А вас что-то смущает? — нахмурилась, Йеннифэр. — Если хотите, можете составить компанию нашему упрямому ведьмаку.       — В моем мире для того, чтобы оказаться хоть в другой части страны, достаточно лишь волевого усилия. Или, на худой конец, камина с летучим порохом.       — Вы не в своем мире, господин Малфой. И я не достану вам из-под юбки волшебный камин, — фыркнула чародейка и подхватила корзину. — Если вы закончили со своими жалобами, тогда отправляемся.       Волшебник пожал плечами и нехотя кивнул. Если в этой «поделке» его не разорвет на части, как иногда случается при неумелой аппарации, это уже можно считать настоящим везением. Можно было бы продолжать сетовать на всю ненадежность перемещения, однако Люциус предпочел сделать шаг, затем еще один и еще, пока темное пятно не поглотило его.       Ощущения были необычные. Совсем не такие, как во время аппарации, и то ли из-за опасений за свою жизнь, то ли из-за недоверия способностям Йеннифэр, он ощутил, как к горлу подступил ком, а в голове помутилось. Следующий шаг стал последним. Малфой услышал, как стукнули каблуки его сапог о деревянный паркет, и распахнул глаза. Весь путь занял у него ровно шесть шагов, он посчитал.       Не успел Люциус как следует осмотреться, как из портала вышла чародейка. Она взмахнула рукой, и тот растаял в воздухе, словно мираж. Волшебник услышал торопливые шаги, но гораздо больше его заинтересовало место, в которое они прибыли. Оно было похоже на магазин, а может, и салон. Судя по мягким, обитым шелком креслам, поблескивающим отполированным полочкам и столику с полной конфет вазочкой в центре — для зажиточных посетителей.       — Госпожа! — босоногая девушка спрыгнула с последней ступеньки и в мгновение ока подскочила к Йеннифэр. — Ваши вещи уже в комнате. Я позволила себе разложить их так, как вы привыкли. Скажите, вы надолго прибыли? — тараторила она, забирая из рук чародейки корзину и не обращая внимания на Малфоя.       Тот удивленно вскинул брови и взглянул на тонкую фигурку, которая суетилась вокруг Йеннифэр.       — В этот раз надолго, но ты ведь знаешь как переменчивы мои планы, — с ленцой в голосе ответила чародейка и сбросила в подставленные руки свою коротенькую черную накидку. — Кстати, дорогая, познакомься, это Люциус Малфой. Я сообщала тебе о нем.       Девушка обернулась и с интересом осмотрела волшебника с ног до головы, все еще бережно прижимая накидку госпожи к груди.       — Позвольте, мисс…? — он дежурно улыбнулся и протянул ей руку.       — Альфидия Нерваль, — кротко ответила та и осторожно вложила хрупкую ладонь в подставленную руку.       — Рад знакомству, — Люциус сжал руку Альдифии. Отметив про себя, какая влажная и горячая у нее ладонь, вопреки внезапно возникшему отвращению он оставил на ней поцелуй и обворожительно улыбнулся.       Йеннифэр коротко рассмеялась, а на щеках девушки появился слабый румянец.       — Достаточно любезностей. Дорогая, отнеси это в мою комнату и собери нам что-нибудь перекусить. У нас во рту крошки не было, — чародейка вальяжно раскинулась в кресле, закинув ногу на ногу. — Кстати, те средства, которые заказывала госпожа…       — Гесиона Гессе, — незамедлительно ответила девушка. — Она забрала их вчера после полудня. Оплату я внесла в книгу доходов и спрятала в сундук — как всегда.       — Прекрасно, — откинувшись, Йеннифэр утонула в мягкой обивке и прикрыла глаза. — Как замечательно оказаться дома! Все эти корчмы… Ох, они так утомляют…       Люциус продолжал осматриваться, краем уха слушая чародейку. Судя по ее расслабленному тону, она окончательно забыла утреннюю ссору с ведьмаком и теперь пребывает в прекрасном расположении духа. Что ж, наверное он тоже вмиг подобрел бы, окажись он в родном поместье.       Неторопливо обходя комнату, волшебник то и дело подмечал детали, которые вызывали в его душе сильное чувство ностальгии. На решетчатых окнах висели бордовые шторки с рюшами, повсюду располагались круглые столики, заваленные какими-то коробочками, склянками и мешочками. На маленьком подоконнике красовались еще свежие пионы в вазе. У противоположной от входа стены стоял огромный шкаф, полностью заставленный бутылочками и металлическими круглыми коробочками. А еще тут невыносимо пахло чем-то сладко-приторным, словно в какой-нибудь кондитерской. Невольно Люциус вспомнил совместный поход в магазин косметических средств мадам Примпернель. Там тоже пахло так… удушливо? Тогда Нарцисса уверяла его, что это займет всего лишь минуту, но в итоге они провели в стенах магазинчика несколько часов. Кажется, тогда его угостили чаем с розой и жутко сладким печеньем, которое подчистую умял Драко.       Рука волшебника легла на гладкую поверхность длинного стола, где на деревянном подносе стоял небольшой кувшин и глиняные стаканы. В вазочке он заприметил сахарное печенье, и к горлу подступил тяжелый ком. Драко не преминул бы стащить печеньице-другое, подумалось ему.       — Господин Малфой? Господин, Малфой! — голос Йеннифэр заставил волшебника обернуться. — Господин Малфой, — повторила она, дернув уголками губ, — вы знаете, как опасно погружаться в воспоминания?       — С чего вы взяли, что я о чем-то вспоминал? — хмыкнул Люциус, спрятал руки за спиной и повернулся к чародейке. — Я просто рассматривал ваш магазин. Должен признать, что он не выглядит обычной маггловской лавочкой, которые мне встречались прежде.       Йеннифэр сложила руки на колене, которое так хорошо просматривалось через плотную ткань юбки.       — Лавочка? Как пошло, — с улыбкой ответила она. — Я не изготавливаю средства, которые можно продавать в лавочке. И не оказываю таких услуг, которые могут позволить себе кметы. Мои клиенты — состоятельные дамы, которые могут позволить себе средство с капелькой магии, чтобы избавиться от некрасивых мешков под глазами, рыхлой кожи, желтизны зубов или же проплешин на голове. Ну или более сложных проблем.       — Любопытно, — кивнул Малфой и взглянул на прошмыгнувшую в небольшую деревянную дверь Альфидию.       — Присядьте, господин Малфой, и давайте поговорим о более важных делах, — чародейка слабо кивнула на стоящее рядом кресло. Дождалась, пока волшебник усядется и только потом продолжила. — Для начала вами займется моя ученица. Как бы то ни было, я считаю, что раз уж вам приходится взаимодействовать со здешним миром, то без элементарных знаний не обойтись. Письмо, чтение, краткий экскурс в мироустройство, ну и, конечно же, магия. Это если в общих чертах.       — А если не в общих? — закинув ногу на ногу, подобно чародейке, Люциус сложил на груди руки и откинулся на спинку кресла. Ощутив ее мягкость, он невольно улыбнулся. Это, безусловно, не одно из тех заведений, в каких ему приходилось бывать в компании Геральта. Здесь он чувствовал себя на своем месте, в отличие от какого-нибудь очередного замызганного предместья или придорожной корчмы.       — Не в общих? — Йеннифер навалилась на перила и подперев пальцами щеку, искоса взглянула на волшебника. — Если не в общих, то за книги вы сядете сегодня же, а завтра мы займемся вашими магическими умениями. Да и мне нужно подготовиться. Кто знает, что влияет на ваши способности: здешний магический фон, последствия переноса между мирами, отсутствие необходимого инструмента, или же что-нибудь еще… Выяснив это, мы придумаем как с этим бороться.       Малфой коротко кивнул. Перспектива изучения здешнего языка не вызывала у него воодушевления, но ему необходимо понимать, что написано на тех же вывесках и быть в состоянии набросать несколько предложений. Однако, его беспокоило, что это может занять слишком много времени. Он неуверенно посмотрел на Йеннифэр, и та понимающе улыбнулась.       — У вас очень выразительное лицо, вам говорили об этом? — неожиданно спросила она.       Малфой нахмурил светлые брови, но ничего не ответил. Его озадачила неожиданная игривость в тоне чародейки, и он не был уверен, что хотел знать ее причину. Мало ли что творится в голове этой взбалмошной женщины!       — Я уверена, вы быстро управитесь. Моя ученица научит вас азам, и только потом вами займусь я. Большинство информации вам придется воспринимать на слух, но думаю, вам понравится, — усмехнулась чародейка, потеребив пальцами обсидиановую звезду на шее. — У Альфидии мелодичный голос, и красотой она не обделена.       — Я женат, мисс Йеннифэр, — усмехнулся Люциус.       В это время раскрасневшаяся Альфидия Нерваль неслышно подошла к столику и выставила на него нехитрую закуску: сырное ассорти, виноград и какое-то тонко нарезанное мясо. Натюрморт завершили хрустальные бокалы с вином великолепного насыщенного рубинового цвета. Малфой взглянул на ученицу чародейки и с трудом сдержал вздох. Юная, кроткая и непорочная на вид, она вызывала у него только легкое чувство восхищения. Может быть, всему виной недвусмысленные намеки ее наставницы и долгое отсутствие близости с женщиной? Как бы то ни было, а эта особа слишком молода, чтобы он начал помышлять о чем-то непристойном, рассматривая ее тонкие черты лица и осиную талию.       — А кому это мешало? — вскинула брови чародейка. — Боги, господин Малфой, вы заставляете меня волноваться. Неужели вам приятнее компания Геральта?       — Какие возмутительные намеки, — улыбнулся волшебник, покачав головой. — Смею вас заверить, что меня интересуют исключительно женщины, но никак не дети.       — Альфидии почти двадцать пять, — проведя ноготком по ободку бокала, Йеннифэр искоса взглянула на все еще стоящую у стола девушку. — Весьма одаренная чародейка. Несколько месяцев назад я повстречала ее в Аретузе и была крайне впечатлена ее способностями. Думаю, не возьми я Альфидию под свое крыло, кто знает, смогла ли бы школа раскрыть ее потенциал.       — Я так понимаю, она работает в этом месте, пока вы отсутствуете? — поинтересовался Малфой.       — В основном, — вмешалась в разговор девушка, тут же поймав на себе недовольный взгляд волшебника.       — Кажется, я вел диалог с вашей хозяйкой.       — У нас тут нет рабства, господин Малфой, — взяв в руку бокал, Йеннифэр снова откинулась на спинку кресла и с наслаждением пригубила вино. — Фьорано? Великолепно.       Люциус улыбнулся.       — И это говорите мне вы? Не люблю судить поверхностно, но видится мне, что вы нашли просто удобную прислужницу, — заметив, как нахмурилась чародейка, Малфой вздохнул. — Не думайте, я не осуждаю, а просто рассуждаю о наблюдениях.       Альфидия нахмурилась, а Йеннифэр, к удивлению волшебника, оставила этот выпад без внимания. Она взяла кусочек мяса и невозмутимо забросила его рот. Люциус тоже потянулся к еде, ведь он так и не успел позавтракать как следует. На вкус оказалось неплохо, если бы только ломтики не просвечивались, словно батистовый платок. В комнате повисла тишина.       Йеннифэр внезапно поднялась, тихонько зашуршав юбкой, и забросила за плечи темные кудри, которые упали ей на грудь.       — Альфидия, дорогая, покажи господину Малфою его комнату, а также подготовься к вашему занятию. Меня прошу не беспокоить до утра. Мне тоже нужно кое-что для вас подготовить, Люциус, — она взглянула на волшебника, заставив того оторваться от бокала с вином и поднять глаза. — Если вы не забыли о нашем уговоре.       — У меня отличная память.       — Тогда в ближайшее время мы обсудим дальнейшие действия. А теперь передаю вас в руки моей милой ученицы.       Девушка учтиво склонила голову. Люциус заметил, с каким благоговением она это сделала и едва сдержался, чтобы не усмехнуться. Девчонка так умилительно пресмыкалась перед Йеннифэр, и ему все больше казалось, что все «раскрытие потенциала» заключается в добровольном рабстве. Очень удобно, оценил Малфой. Ему понравилась мысль по возвращении завести себе такого же «ученика», и обязательно чистокровного. При случае нужно будет присмотреться к сокурсникам Драко повнимательнее.       Комната, которую выделили Люциусу в личное пользование, была маленькой, но уютной. В ней не было ничего лишнего: кровать, комод, стул, стол со свечой и зеркальцем. Осмотрев все особенно придирчиво, волшебник оказался приятно удивлен тем, что не обнаружил ни пыли, ни неприятных запахов. Даже шторка с рюшами на окне пахла свежестью и травой. Выходит, к его прибытию готовились? Что ж, это несомненно радовало. Так и должно быть, когда дело касается таких как он — высокородных, чистокровных волшебников. От этой мысли, Люциус невольно улыбнулся, а на душе посветлело. Может быть, ему даже будет комфортно тут. Нужно еще опробовать кровать, ведь с его ростом она может оказаться ему не по размеру.       Альфидия старалась вести себя сдержанно и радушно, но Малфой замечал ее косые взгляды и словно кожей чувствовал ее недоверие. Наверняка наставница посвятила ее в подробности его пребывания в их доме, но судя по поведению девчонки, вопросов у нее все равно осталось предостаточно.       Оставшись ненадолго в одиночестве, волшебник первым делом скинул сюртук и уселся на кровать. Матрас оказался мягким и в то же время упругим, но преждевременных выводов он делать не стал. Все покажет ночь. А ближе к полудню, не дав ему вдоволь насладиться покоем, в его комнату явилась Альфидия с множеством свитков в руках и сумкой, переброшенной через плечо.       — Господин Малфой, — первой заговорила девушка, раскладывая на столе свои принадлежности. — Прежде чем мы начнем, позвольте мне задать вам несколько вопросов.       — Сделайте одолжение, — кивнул Люциус с надменной усмешкой. Такая почтительность была очень ему по душе. Уж тем более в сравнении с тем, с чем он столкнулся в первые дни своего пребывания в здешних краях!       Альфидия выпрямилась и отошла от стола. Заправила за оттопыренные уши светлые пряди и решительно взглянула на волшебника.       — Госпожа Йеннифэр мне почти ничего не рассказала, — осторожно начала она, — а всего лишь упомянула, что вы прибыли издалека. Позвольте спросить, насколько «издалека»?       — Возможно, если госпожа Йеннифэр не раскрывала деталей, значит они вас не касаются? — предположил волшебник, сложив на груди руки.       Девушка закусила нижнюю губу и опустила взгляд. Ее пальцы сжимались в маленькие кулаки, а грудь вздымалась из-за тяжелого дыхания. Люциус подозревал что сейчас могут начаться манипуляции, поэтому мысленно приготовился пресечь их на корню. С одной стороны, ничего бы не случилось, расскажи он причины своего пребывания здесь, но ему хотелось помучить неопытную девчонку. К тому же, было любопытно, как именно она будет пытаться вытянуть из него интересующие ее подробности.       — Я догадываюсь, что наставница не по доброте душевной взяла вас на попечение, — едва слышно заговорила Альфидия, не поднимая глаз. — Чародейки не славятся широтой души, уж я-то знаю. Более того, я, кажется, догадываюсь, что она могла попросить у вас взамен. На самом деле, меня не так уж интересует то место, откуда вы прибыли. Главное — не навредите госпоже Йеннифэр.       — Какая похвальная преданность, — ухмыльнулся Люциус, не сводя глаз с девчонки. Та начала дрожать, но едва ли от озноба, ведь в комнате было тепло.       — Не знаю, какой силой вы должны обладать чтобы, решить проблему наставницы, — продолжала девушка, — но поверьте мне, если вы навредите ей, моих сил хватит, чтобы заставить вас пожалеть о содеянном!       Волшебник рассмеялся, вызвав недоумение на прежде хмуром и решительном лице молоденькой чародейки.       — Надо же, впервые мне угрожает такая милая и невинная особа, — запустив пальцы в волосы, он убрал упавшие на лицо пряди назад и растянул губы в самодовольной улыбке. — Вы решительны, Альфидия, пусть и столь юны. Но так и быть, на первый раз я прощу вам подобную вольность, потому что нахожу ее забавной. Вот только повторять ее я вам не рекомендую. Если у вас в планах нет оставить вашу милую госпожу без ее прислужницы.       — Я — ученица! — вспыхнула девушка, и Люциус услышал как от ее крика подпрыгнула кровать, глухо ударившись ножками о деревянный пол. — Как вы смеете оскорблять меня в моем же доме?!       Волшебник вмиг изменился в лице, уперев руки в бока. Улыбка исчезла с его губ, а взгляд светлых глаз исподлобья, заставил девушку опешить и отступить на шаг. Однако кулаков она так и не разжала.       — На вашем месте, я был бы осторожнее, Альфидия, — ледяным тоном проговорил Малфой.       Девушка беззвучно открыла рот, но ей хватило благоразумия промолчать. Тяжело вздохнув, она отступила еще на шаг, упираясь бедрами в край стола. Люциус сделал шаг навстречу, и он готов был поклясться, что увидел отблеск страха в ее широко распахнутых глазах.       — Также, — продолжил он, не меняя тон, — не рекомендую вам тратить мое время. Ваша госпожа будет очень недовольна, узнай она, чем вы тут занимались, вместо того чтобы выполнять ее прямое поручение.       Эти слова подействовали безотказно. Альфидия еще раз вздохнула и на секунду зажмурилась, окончательно беря себя в руки. Люциус увидел, как она повернулась к нему спиной и дрожащей рукой отодвинула стул, взглядом пригласив волшебника сесть.       — Прошу простить, господин Малфой, — сбивчиво проговорила она. — Давайте приступим к нашему занятию.       Люциус удовлетворительно кивнул и уселся за стол. Чародейка устроилась рядом, упираясь руками в деревянную поверхность стола и внимательно осмотрела разложенные перед ней свитки. Люциус тоже не стал сидеть без дела и ждать, пока его обучат. Наугад развернув первый попавшийся свиток, он задумчиво уставился на кривоватые загогулины, которые совсем ничего ему не напоминали. Даже отдаленно. Альфидия взглянула на пергамент в руках волшебника и слабо кивнула.       — Это тоже годится. Что ж, пожалуй, начнем с самого главного. Для начала вот вам перо и чернила. Выпишите в столбик все символы вашего языка.       Методику Малфой не понял, но решил не спорить, а сделать то, что просят. Перо тихо поскрипывало по плотному пергаменту, а чародейка внимательно следила за каждой витиеватой буквой, которая появлялась одна за другой, образуя столбец ровно в двадцать шесть символов.       — Прекрасно. А теперь давайте по порядку. Вы мне называете каждую букву, а я подбираю местный аналог по звучанию. Проводя аналогии, вам будет проще запомнить самые базовые символы, а те, которые используются реже всего, вы запомните по ходу дела. Вот, смотрите, — она ткнула тонким пальчиком в пергамент рядом с первой буквой, — сюда нужно будет записать похожие по звучанию символы. Один за другим. Вам понятно?       — Более чем, — кивнул Люциус.       — Ну что ж, тогда приступим, — девушка выудила из стопки свитков один из самых нижних и развернула его, придерживая края.       Спустя час сомнения Малфоя насчет его способностей потихоньку развеялись, а чародейка переместилась на стол, фривольно усевшись с краю. Оказалось, что местная письменность сложна только в исполнении, но в остальном мало чем отличалась от той, к которой он привык. Были, конечно, некоторые символы, которые с трудом удавалось не то, что запомнить, а и выговорить, ведь в его родном мире для их обозначения требовалось несколько букв, а не одна. Однако Люциус старался с несвойственной для себя самоотдачей и чувствовал себя так, словно вернулся на школьную скамью в Хогвартс.       В конце концов он признал, что прислужница, как он про себя называл Альфидию, справлялась очень хорошо. Она была терпелива, проводила удачные аналогии, находила множество примеров и требовала, чтобы Малфой не только читал, но и упражнялся в письме. Выходило в целом не так хорошо, как хотелось бы Люциусу, но прогресс явно был, и понимание ситуации тоже, а это не могло не радовать.       Когда солнечные лучи уже не были столь настойчивы, а тени в комнате сгустились, чародейка зажгла одинокую свечу в металлическом блюдце и предложила сделать перерыв. Малфой не возражал. Устало склонившись над столом, он поставил локти на стол и потер ладонями лицо. Голова немного побаливала, в глазах появилось неприятное жжение, а в теле была такая невероятная усталость, будто он не закорючки на пергаменте выводил несколько часов кряду, а занимался тяжелой физической работой.       — Возможно, — внезапно начала Альфидия, привлекая внимание волшебника, — вы хотели бы что-то узнать у меня? Госпожа Йеннифэр просила посвятить вас в тонкости мироустройства. Может быть, у вас есть вопросы?       — Только один, — устало пробормотал Люциус. Он зажмурился и потер переносицу, но боль в голове и глазах так и не отступила. — Магглы вашего мира знают о существовании волшебников. Этот факт меня до сих пор удивляет. Как вам удается сосуществовать?       — Магглы? — удивилась девушка. — Кто такие магглы?       — Люди без магических способностей.       — О, — ахнула она. — Какое… необычное название. Вы сказали, «вашего мира»? Я не ослышалась?       — Не ослышались, — буркнул Люциус и потер виски.       — Неужели вы прибыли из другого мира? Разве такое возможно?       — Как видите. Выходит, мисс Йеннифэр не рассказала вам? — он искоса взглянул на опешившую от такой новости девушку.       — Она говорила, что вы прибыли издалека, но я не думала… — на выдохе прервалась она и нервно сглотнула. — Не думала, что настолько издалека.       Малфой покачал головой и рассмеялся. Развалившись на стуле, он вытянул затекшие ноги, упираясь сапогами в стену. Альфидия выдохнула и тоже села свободнее. Люциус невольно засмотрелся на стянутую корсетом талию, а затем скользнул взглядом к груди, которая в такой позе выделялась особенно хорошо. Задумчиво поджав губы, он поймал себя на мысли, что в словах Йеннифэр был смысл. Альфидия хороша собой, молода и, судя по ее поведению, раскрепощена, когда наставницы не было рядом. Ей потребовалось каких-то несколько часов, чтобы настолько расслабиться в его обществе, что она смогла позволить себе быть такой непринужденной.       — Однако, отвечая на ваш вопрос о сосуществовании, скажу что удается нам это очень просто, — негромко заговорила девушка. — Ведь большинство чародеев — это выходцы из самых обычных семей. Не знаю, как в вашем мире, но у нас чародейство — это очень престижная профессия, требующая должного уровня подготовки и соответствующей внешности. Адепты проходят длительное обучение у лучших наставников, и лишь немногим удается добраться до конца этого пути.       — Как любопытно, — хмыкнул волшебник, обратив внимание на то, как светлый локон скатился по острому плечу за спину девушки. — И никакой исключительности?       — Ну почему же, — улыбнулась Альфидия, скрестив вытянутые ноги. — Обучение в школах стоит немалых денег. Безусловно, есть талантливые девушки и юноши, которых принимают только из-за их таланта, но для остальных столь уникальные знания остаются недоступны.       — И что в конце пути? — подперев щеку кулаком, Люциус повернулся к чародейке, и закинул ногу на ногу.       — Что? Конец пути? — удивленно вскинула брови девушка. — О чем вы?       — Вы говорили о конце пути для чародеек. Конец обучения, как я понимаю. Каков он?       — Ах вы об этом, — вмиг смутилась Нерваль и отвела взгляд в сторону. — Простите. О конце пути… точно. Переизбытка учеников в чародейских школах не бывает. Цена обучения слишком высока для какого-нибудь кмета, а уникальные таланты среди таких рождаются крайне редко. Поэтому большинство адептов — это выходцы из зажиточных семей, которые могут себе позволить подобную роскошь. Однако, смею вас заверить, что только прилежные и талантливые ученицы доходят до так называемого «конца пути» — становятся королевскими советницами. О, — мечтательно улыбнулась девушка, оттолкнувшись от стола. Она выпрямилась, поправила волосы и принялась расхаживать по комнате, продолжая рассказ, — каждая адептка в Аретузе мечтает о таком будущем. Жить в роскоши подле королевской семьи, иметь множество молоденьких любовников и влиять на принятие безумно важных политических решений. Даже я о таком мечтала, пока не встретила госпожу Йеннифэр.       — Выходит, чародеи здесь — настоящая политическая сила? Любопытно, — задумчиво протянул волшебник. — Королевский советник… Должность недурная, как не посмотри.       — Да, и многие грезят ею, пока не сталкиваются с реальным положением вещей, — чародейка остановилась посреди комнаты и тяжело вздохнула, взглянув на причудливо пляшущие на шторке тени. — И я грезила… в свое время. Если бы не госпожа Йеннифэр, кто знает, может, и я могла бы состоять при каком-нибудь короле и влиять на его решения?       — Мисс Йеннифэр не производит впечатление посредственности. Почему она не нашла свое место при дворе?       — Сейчас у нее, если можно так выразиться, творческий кризис. Госпожа взяла перерыв, и в данный момент не желает вмешиваться в политические вопросы до тех пор, пока не обретет душевное равновесие, — туманно ответила Альфидия. — Госпоже Йеннифэр уже немало лет, и она побывала советницей при многих правителях, но всегда преследовала только собственные цели и никому не позволяла взять себя на сворку. Она очень мудрая и вместе с тем волевая чародейка, и никогда не стала бы растрачивать свой талант попусту на какого-нибудь опухшего от власти и денег королишку, не имея своей выгоды. Этому она учит и меня, — с невероятной серьезностью в голосе добавила девушка.       Люциус задумался. Получается, что столь непростую женщину сломила обыкновенная прихоть — иметь ребенка? Взять ту же прислужницу, что стоит сейчас перед ним — разве она не сгодится для этой роли? Невольно потерев пальцами подбородок, Малфой задумчиво рассматривал Альфидию. Кажется, теперь он начал понимать, почему женщине нельзя доверить власть. Страшно подумать, что она может сделать в порыве сиюминутной прихоти.       — Господин? — нерешительно позвала Люциуса чародейка, заставив того встрепенуться и перевести на нее взгляд. — Не желаете ли закончить на сегодня? Думаю, и вам, и мне не помешает отдохнуть.       — Очень уместное и своевременное предложение, — с улыбкой ответил тот и тяжело поднялся.       Все-таки мебель в этой комнате была далеко не такая удобная, как в его родном поместье. Взять хотя бы его любимое кресло. Да, в нем сидело не одно поколение Малфоев, но по крайней мере от него никогда не ныли поясница и шея.       — Госпожа просила не тревожить ее до утра, — напомнила девушка, оказавшись у стола. Она аккуратно сворачивала свитки и складывала их горкой на подоконнике.       — Тогда я, пожалуй, ознакомлюсь с Венгербергом, — подхватив сюртук, Люциус тут же набросил его на плечи, а затем взялся за сумку.       Ему очень хотелось прогуляться, подышать свежим воздухом и размять затекшие от длительного сидения ноги. К тому же, имеет смысл осмотреться, если он собирается здесь задержаться на неопределенный срок.       — Постарайтесь вернуться до темна, — бросила напоследок Альфидия из-за закрывающейся двери.       Люциус не услышал ее просьбы: он уже торопливо сбегал вниз по лестнице, на ходу поправляя рукава сюртука. Невероятное чувство ностальгии нахлынуло на него с новой силой и необычным образом воодушевило. Может быть, всему виной молодая чародейка, рядом с которой хотелось чувствовать себя снова молодым, а может быть, все дело в обучении. Кажется, после того как он покинул Хогвартс, он ничему новому не учился, а только совершенствовал то, что уже знал. А может быть, все из-за предвкушения скорого возвращения? Ведь впервые за все время он делает то, что в действительности приблизит его к цели. А может быть, все и сразу? Давно позабытое чувство беззаботности вдруг вскружило ему голову, и на душе стало необычно легко. В последний раз нечто подобное он ощущал, будучи подростком. Выскочив в дверь под тихий звон колокольчика, волшебник остановился, чтобы как следует осмотреться.       Перед ним открылась широкая улица наполненная магглами, но совсем не такими, к которым он привык. Вот прошла странная женщина с экзотической прической и острыми ушами. Она суетливо дергала подол своего цветастого платья, и как только кто-нибудь появлялся на ее пути, опасливо прижимала накрытую тканью корзинку к груди. Когда женщина скрылась в толпе, на глаза волшебнику попался мужчина с длинной бородой и несоразмерно большими ступнями. Он шел вразвалочку, словно ему что-то мешало (может, как раз большие ноги?) и без устали кивал чуть ли не каждому встречному. Заметив изучающий взгляд Малфоя, он нахмурился и витиевато выругался, даже пригрозив ему большим кулаком. Вот только едва ли он выглядел грозным — с таким-то ростом! Люциус перевел взгляд на дома, скользнул им по мощеным улочкам и бесчисленным клумбам, удивляясь все больше. Все-таки, Венгерберг ни в какое сравнение не шел с Новиградом или Вызимой. По крайней мере, на первый взгляд. Оставалось лишь закрепить это убеждение. Внимательно осмотрев входную дверь в магазинчик Йеннифэр, а также запомнив, что на углу женщина в полосатой палатке продавала хлеб и муку, он решил пройтись сначала в ту сторону, где толпа была погуще. Ведь если людей там много, значит есть, на что посмотреть.       Солнце клонилось к горизонту, а его теплые золотые лучи почти не освещали острые крыши домов. Словом, до темноты должно быть недалеко, а значит, долго разгуливать не стоит, решил про себя волшебник и ловко увернулся от шедшей ему навстречу женщины с огромной корзиной. Глазея по сторонам, он заметил одну необычную особенность. Дома в Венгерберге очень отличались от тех, которые он видел в Новиграде. В них не было особенно резких форм, и своим видом они не напоминали собой огромные ульи. Здесь же форма построек была настолько удачной, что не было давящего чувства и не хотелось поскорее сбежать куда-нибудь за городские стены, чтобы вдохнуть полной грудью свежего воздуха. Крыши не загораживали небо, многочисленные палатки располагались скорее как маленькие пристройки у домов, отчего улицы становились шире, и люди с легкостью могли разминуться даже в такое оживленное время, как сейчас.       Люциус остановился возле одного из домов с огромными выпуклыми окнами и с любопытством заглянул внутрь, узнав в очертаниях вешалки с многочисленными нарядами, а также груды рулонов тканей, которые призывно поблескивали в последних лучах солнца. Все-таки было и что-то общее с Новиградом у Венгерберга: любовь жителей к высоким окнам. Однако долго задерживаться на одном месте волшебник не стал. Двинувшись дальше по улице, он постарался никуда не сворачивать, чтобы не забрести случайно в опасное место.       Еще одной особенностью города, которая приятно удивила волшебника, стало почти полное отсутствие пьяниц. По крайней мере в этой части города. И пусть где-нибудь на окраине и найдется злачная корчма-другая, в которой собирается сомнительная публика, но ведь он-то не на окраине, так? По крайней мере, все на это указывало. Дорога вильнула вправо, выводя Малфоя к множеству магазинчиков и палаток. Остановившись, он невольно вскинул голову, заметив царящий над городом белокаменный замок с бесчисленными башнями с остроконечными алыми крышами. На всякий случай перехватив покрепче ремень сумки, он еще раз внимательно осмотрелся, только теперь заметив, что и здешние магглы выглядят гораздо приличнее тех, которые встречались ему прежде. Они были очень похожи на жителей Купеческого квартала в Вызиме. По всему выходит, что он находится в столице, а вот в том замке, вероятно, и живет местный правитель. Неплохо устроилась чародейка, подумал про себя волшебник, усмехнувшись.       Неожиданно до него донесся сдобный аромат, который шел, по всей видимости, из корчмы по левую сторону улицы. Выглядела корчма любопытно. Круглые столики, за которыми расположились многочисленные посетители, были скрыты в тени. Вели посетители себя культурно, как для обыкновенной корчмы: попивали вино, ели какие-то затейливые десерты и вели оживленные беседы. Крыльцо украшали огромные цветочные горшки, а над ними разместился вычурный полосатый навес. В сумке у волшебника лежал кошель с солидной суммой, поэтому решив хотя бы просто посмотреть, а при случае и купить что-нибудь съестное, он двинулся к распахнутой деревянной двери, тактично избегая разглядывать сидящих за столами людей.       Внутри оказалось еще удивительнее, чем снаружи. Каменные стены были украшены картинами. Над головой висел круглый светильник с зажженными свечами, повсюду стояли такие же маленькие столики, но людей за ними было гораздо меньше, чем снаружи, а в воздухе витал запах выпечки, смешиваясь с терпковатым цветочным ароматом.       — Приветствую вас, господин! Добро пожаловать в Крендель. Чего изволите? — попривествовала его круглолицая девушка, которая стояла за длинным деревянным столом.       Она забрала несколько монет у мальчишки и вручила ему огромную буханку хлеба размером не меньше, чем его голова. Юный покупатель радостно кивнул и, не успев выйти за порог пекарни, сразу же впился зубами в хрустящий край.       — Господин? — вновь обратилась девушка, заставив Люциуса отвлечься от мальчонки и перевести на нее взгляд. — Чего изволите?       — Здравствуйте, — учтиво кивнул волшебник и приблизился к стойке, — я видел, снаружи посетители пьют вино и едят… эм… очень необычные блюда. Могу ли я попробовать что-то подобное?       Девушка рассмеялась с таким добродушием, что Малфой и себе позволил сдержанно дернуть уголками губ.       — Вы, должно быть, не здешний? — вытирая тыльной стороной руки румяные щеки, спросила она.       — Да, прибыл только сегодня утром и еще не успел оценить местную кухню.       — Тогда вы очень удачно зашли, — горделиво выпятив грудь, ответила девушка. — Такие курники вы только у нас попробуете. А еще вот бабу шафранную любят. Давайте я вам и того и того отрежу по куску. Для запивки можно и вино метиннское взять, а если не желаете напиваться к вечеру, то взвар ягодный подоспел.       — Я бы взял все, — вытащив из сумки кошель, ответил Люциус.       — Вы присаживайтесь, где место найдете, а я вам сейчас скоренько все сделаю, — засуетилась девушка, скрывшись за тонкой алой шторкой.       Волшебник растянул завязки на кошеле и попытался угадать, во что ему обойдется такой сытный ужин. Шевеля указательным пальцем монеты, он задумчиво рассматривал их до тех пор, пока не услышал требовательный детский голос совсем рядом. Мальчишка стоял к нему вполоборота и что-то настойчиво пытался выторговать у отца, тыча пальцем в корзину с румяными пирожками. Люциус окинул их внимательным взглядом. Ростом мальчишка был невелик, доходя отцу примерно до груди. Щуплый и нескладный, со светло-русыми волосами, едва доросшими до плеч, он вел себя очень уверенно и стоял на своем до тех пор, пока отец не сдался и не вручил ему крупную серебряную монету. А когда мальчишка обернулся, Малфоя прошиб холодный пот. Все в нем напомнило ему Драко: светлые глаза, тонкие черты лица и слишком уверенный для своего возраста взгляд.       — Господин, вы уже купили все что хотели? — нахмурившись, спросил он.       От такого тона, Люциус не сдержал улыбки и тут же кивнул.       — Тогда не задерживайте других и отойдите в сторону.       — Разве можно так разговаривать, Арден? — вмешался в разговор мужчина.       — Все в порядке, — Малфой достал из кошеля монету и выложил ее на деревянную стойку. — Вот, купи себе что-нибудь.       — Да что вы, господин?! — возмутился отец мальчишки, но Люциус остановил его одним лишь взглядом.       Тот вмиг замолчал и уставился на волшебника, невольно найдя плечо сына и сжав его широкой рукой. Малфой осмотрел мальчишку еще раз, отчаянно пытаясь рассмотреть получше каждую черту его лица, и только потом отрешенно кивнул и вышел из пекарни, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания.       Унять волнение удалось лишь тогда, когда расторопная девушка принесла еду и выставила все на стол перед волшебником. Кратко пояснила, что за чем лучше есть, забрала скромную плату, отметив, что лучше бы Люциусу обменять свои новиградские кроны на местную валюту, и скрылась в пекарне.       Заняться этим он решил сразу же после того, как закончит с ужином. Курник, который так расхваливала девушка, показался ему суховатым, как будто все, что было в закромах, сложили слоями, залепили тестом и запекли. Впрочем, одного куска хватило, чтобы наесться, пусть и пришлось выпить весь ягодный взвар почти сразу же.       Закинув ногу на ногу, Малфой откинулся на спинку стула и принялся рассматривать улочку, иногда поднимая взгляд к небу. Чувствовал он себя неплохо. Наверное даже лучше, чем тогда в «Зимородке». От головной боли не осталось и следа, сытость расползалась по телу приятным теплом, а уличный шум почти не раздражал. Наверное, будь здесь ведьмак, они бы снова сидели в какой-нибудь захудалой корчме и ели объедки, даже несмотря на то, что денег на хорошую еду у них было предостаточно. Люциус заметил за Геральтом такую странную тягу к неуместной, по его мнению, экономии. Вот только и в таком времяпрепровождении был свой шарм.       Ковырнув вилкой кусок шафранной бабы, Малфой понял, что не осилит всю порцию, но попробовать все равно очень хотелось. Пришлось ограничиться одним укусом и насладиться больше ароматом, который шел от нежной выпечки со сладкой помадкой. Десерт пришелся Люциусу по душе. Не слишком сладкий, но пряный, оставляющий приятное послевкусие. Ему даже подумалось, что неплохо было бы заполучить рецепт этого чуда, чтобы испробовать его вместе с семьей.       В косметический магазин Йеннифэр волшебник вернулся уже в темноте и сразу же отправился в свою комнату, где без сил рухнул на кровать, едва успев стянуть сюртук и сапоги. Усталость одолела его с такой силой, что он впервые для себя решил пренебречь умыванием и повременить с ним до утра.