Ни слова о магии

      Вернулся Люциус в крайне приподнятом настроении. Бодро размахивая руками, он миновал небольшую прихожую, едва не зацепив ногой полный каких-то склянок ящик, и одним прыжком преодолел лестницу. Оставалось всего ничего — добраться до комнаты, улечься на свою скромную кровать и начать планировать предстоящее путешествие. Однако у чародеек были совершенно другие планы. Недовольная Йеннифер с испуганной Альфидией по правую руку встретила его на втором этаже. Люциус остановился и, удивленно вскинув брови, осмотрел юную чародейку, искренне не понимая, чтó‎ могло так ее испугать.       — Господин Малфой, вы куда-то собрались? По-моему, вы еще не в том состоянии, чтобы отправляться в самостоятельное… плавание, — последнее слово чародейка словно выплюнула, некрасиво скривив при этом тонкие губы.       Волшебник тяжело вздохнул и демонстративно закатил глаза.       — Мерлинова борода, из вас получился бы выдающийся мракоборец. Ужасающая осведомленность.       — Мрако-кто? — переспросила Альфидия, заинтересовавшись необычным словом.       На что Йеннифэр со злостью шикнула, заставив ассистентку попятиться. Однако Люциус пропустил этот выпад мимо ушей. Он не собирался идти на поводу у непонятных настроений разъяренной женщины. Даже Нарцисса никогда не позволяла себе такого, а ведь она — его законная жена!       — Мракоборцы, дорогая, — словно совершенно не замечая Йеннифэр с ее недовольством, обратился он к Альфидии. Та тут же встрепенулась и, как ему показалось, даже затаила дыхание. — Пренеприятнейшие представители Отдела магического правопорядка. Меня всегда восхищала и одновременно раздражала их вопиющая осведомленность.       — Должно быть, это что-то вроде гвардейцев в вашем мире? — предположила чародейка, заметно расслабившись.       — Совершенно верно, Альфидия, — дернул уголками губ Люциус, не без удовольствия наблюдая за проступающей на лице Йеннифэр яростью, которую той с каждой секундой было все тяжелее скрывать. Однако пока она сдерживалась, а значит — Люциус мог еще немного поразвлечься. — На самом деле, ничем особенным они не занимаются, а в последнее время совсем скатились к поиску «грязного белья» в шкафах благородных чистокровных семей. Занятие так себе, но ведь нужно откуда-то добывать любопытные материалы для министра магии и ее будущих политических игр, — Йеннифэр уже закипала, а Малфой продолжал, — но остались и те, кто предпочел заниматься менее интересными, но более прикладными задачами: выслеживать браконьеров, ловить контрабандистов и остатки темных волшебников, которые из-за своего скудоумия не удосужились залечь на дно. Впрочем, фанатиков достаточно в любые времена.       — Как любопытно! — воскликнула девушка. — Все же это так… интересно, когда весь мир настолько плотно переплетен с магией! Верно, госпожа?..       — А вы тот еще словоблуд, господин Малфой, — вздохнув, Йеннифэр на мгновение прикрыла глаза.       Люциус видел, как она пытается взять себя в руки, и это зрелище развеселило его. Альфидия же потеряла к разговору всякий интерес и отодвинулась от Люциуса подальше. А он скрестил на груди руки и прямо взглянул на темноволосую чародейку. На поблескивающие молнии в прядях ее волос, похожие на замысловатое украшение, на которые он раньше и внимания не обращал. Он понятия не имел, для чего Йеннифэр следит за ним, хотя в том, что она за ним следит, Люциус не сомневался ни на мгновение. Осталось только узнать причины такого агрессивного интереса к его скромной персоне.       Предчувствие шептало ему, что дело тут вовсе не в одной лишь их договоренности, а Йеннифэр совсем не похожа на хлопочущего опекуна. К тому же, всю прошлую неделю она появлялась исключительно под вечер, чтобы провести очередной урок унижения и магии, и уйти восвояси до следующего вечера. Находилась ли она в пределах своего магазинчика, оказывала ли услуги клиентам или просто отсутствовала, находясь где-то вне города, а то и королевства — Малфой не знал. Но твердо решил разузнать об этом.       — Что ж, — на выдохе продолжила чародейка, — возможно, я слишком эмоционально выразилась.       — Вас чем-то смущает мое состояние?       — Меня смущает то, что вы не удосужились уведомить меня о своих планах. В самом деле, господин Малфой, я трачу на вас свое время и силы, а вы не оказываете мне должного уважения и не говорите о такой «сущей безделице», как отбытие с Геральтом черт знает куда и черт знает зачем!       — Я ведь не ваш пленник, а вы — не мой опекун. Сдается мне, мы немного запутались в ролях, мисс Йеннифэр. У нас есть условия нашего с вами сотрудничества, и я прекрасно помню о своих обязательствах. Малфои всегда возвращают долги. Это дело чести моего рода, поэтому я не вижу поводов для беспокойства. К тому же, я ведь еще даже не добрался до своей комнаты, а уже выслушал уйму колкостей от вас, — волшебник театрально вздохнул, состроив такое нарочито недовольное и вместе с тем оскорбленное лицо, что ему позавидовал бы любой актер.       — А мне кажется, что вы пытаетесь сбежать. Улизнуть, пока ведьмак здесь, воспользовавшись им, и не выполнять своих обязательств, — изогнув тонкую бровь, Йеннифэр демонстративно выставила ногу вперед.       Люциус скривился и даже отступил на ступеньку вниз.       — Что за чушь! — фыркнул он. — Как вы смеете упрекать меня в такой бесчестности? Воспользоваться ведьмаком, сбежать… В голове не укладывается!..       Альфидия, словно вторя Малфою, тоже нахмурилась и осуждающе качнула головой. Похоже, она безоговорочно на его стороне, а может быть, просто прониклась его актерской игрой — Люциус не знал, но вид юной чародейки ему нравился.       — Что же вы прикажете мне думать, когда до меня доходят такие слухи?       — Доходят слухи? — хмыкнул волшебник. — Что ж, назовем это так. — Он сделал глубокий вдох, нарочито громко выдохнул и даже потер пальцами переносицу, выражая глубочайшую степень усталости и огорчения. — Я не буду требовать объяснений, хотя и думаю, что они понадобятся. Это называется ответной любезностью, мисс. Спишу все на то, что вы просто безмерно обеспокоены моими успехами и с нетерпением ждете, когда я смогу помочь вам с вашей проблемой. Что же касается моего путешествия — я не намерен перед вами отчитываться насчет своих перемещений. Могу лишь сказать, что оно будет недолгим, а мисс Нерваль не успеет и соскучиться по мне.       Юная чародейка тут же смущенно отвела взгляд и покраснела, а Йеннифэр лишь устало вздохнула.       — Я не хотела бы прерывать ваше обучение… — поймав взгляд волшебника, чародейка нахмурилась. — Что ж, во всяком случае, с Геральтом я поддерживаю связь, так что вы не сможете пропасть надолго из моего поля зрения. Если только не решитесь сбежать от ведьмака. Чего я вам делать не советую.       — До сих пор не понимаю, за кого вы меня держите?       — За изворотливого чародея, который ловко и быстро может выскользнуть из рук. Хотя, — Йеннифэр небрежно взмахнула рукой, — может быть, всему виной моя привычка к осторожности.       — Во всяком случае, — Люциусу уже надоела эта беседа, и он решил подвести итог, — у меня есть неделя, чтобы вам как следует надоесть, а потом отправиться изучать мир, в котором мне еще предстоит провести неизвестно сколько времени. А теперь — с вашего позволения.       Он ловко протиснулся между перилами лестницы и чародейками, бросил короткий взгляд на подавленную таким нешуточным накалом страстей Альфидию и скрылся за дверью своей комнаты. На всякий случай заперевшись изнутри на ключ. Устало вздохнув, Люциус сбросил на кровать свою сумку, в которой носил жезл, и уселся рядом. За дверью еще некоторое время были слышны перешептывания и шаги чародеек, и вскоре ему показалось, что вот она — благословенная тишина. Вот только чародейки сегодня оставлять его в покое не спешили. В дверь постучали, и Люциус готов был поклясться, что сейчас зарычит от раздражения.       — Господин Малфой… — неуверенно прошептали в самую щель между дверью и деревянной рамой. — Госпожа Йеннифэр просила вам передать еще некоторые материалы о бесплодии чародеек, и…       Не успела она закончить, как дверь перед носом Альфидии резко распахнулась, и недовольное лицо волшебника осветил тусклый свет ее собственной свечи.       — Никак не успокоится ваша госпожа, — хмыкнул он и отошел в сторону, пропуская юную чародейку внутрь комнаты. Вид растерянной ассистентки его немного утешил и даже чуточку развеселил.       Она прошла в комнату бесшумно, едва ступая по деревянному полу. Взгромоздила на стол новую стопку фолиантов, едва найдя для нее место, и, прежде чем выйти, остановилась совсем близко к Люциусу, отчего тот невольно отступил на шаг. И в конце концов, собрав всю свою решимость в кулак, заговорила:       — Я не осуждаю ваше желание изучить здешние места, но прошу вас, не злитесь на госпожу. Она всегда такая, когда поблизости оказывается ведьмак.       — Нервная и злобная?       — Именно. Должно быть, это ее проявление любви.       Малфой качнул головой, якобы принимая оправдания к сведению, и недвусмысленно указал Альфидии на дверь. Та ретировалась так быстро, что он улыбнулся. Уж что-что, а дрессировать людей Йеннифэр умела.       Наутро Люциус рассудил, что хватит с него скандалов, и решил предупредить Йеннифэр или хотя бы Альфидию о том, что завтракать он собирается вне дома. Он надеялся, что его показная лояльность усыпит бдительность чародейки. Дверь в ее комнату была приоткрыта, и Люциус помедлил, услышав доносившиеся из-за нее голоса. Он не стал подходить вплотную к двери, а замер на полпути, прислушавшись. Разобрать что-то получалось с трудом. Кажется, Йеннифэр настойчиво кого-то уговаривала, а фразы «необычный экземпляр», «будет вам интересен как ученому» и «не из нашего мира» натолкнули Люциуса на мысль, что под «необычным экземпляром не из нашего мира» подразумевают именно его.       Найдя это весьма любопытным, волшебник, едва не попавшись на глаза Альфидии, нырнул за угол и сбежал по лестнице вниз. В конце концов, Геральт не будет ждать его вечно.       Утренний Венгерберг не нравился Малфою ровно так же, как и дневной, да и ночной был не лучше. Каждый раз, выходя на его улицы, чистокровный волшебник искренне недоумевал, как можно жить в такой грязи, и при этом стараться перещеголять друг друга вычурностью платьев и замысловатостью причесок. С трудом, местами едва сдерживая отвращение, он добрался до любимого места в этом неопрятном запущенном городе — пекарне, той самой, где он пробовал недурные булочки. Ведьмак уже был здесь. Люциус сразу заметил его седую макушку и пару мечей за спиной. Пришлось проталкиваться к нему через толпящихся прохожих, недовольно фыркая каждый раз, когда очередное неопрятное плечо касалось его вычищенного сюртука.       Геральт вел незамысловатый диалог, судя по тем коротким фразам, которые волшебник слышал от чумазой женщины в засаленном платье, и время от времени негромко хмыкал. Малфой переминался с ноги на ногу, вздыхал, закатывал глаза и делал все, чтобы показать свое нетерпение, но ведьмак продолжал шушукаться, потирая небритую щеку. Кажется, он пытался о чем-то договориться. Когда женщина, наконец, к облегчению волшебника, умолкла и решила больше не терзать их своим обществом, Геральт подошел к нарочито громко вздохнувшему Люциусу и хмуро проворчал:       — Зачем ты так? Обычно с первого раза никогда не выходит условиться за оплату, а тут еще ты со своими вздохами и фырканьем.       — Оплата за что?       — За заказ. Пойдем, утопцев проредим на берегу Понтара.       — Заказ? Я думал мы посидим где-то в таверне, позавтракаем, выпьем и поговорим о предстоящем.       Геральт усмехнулся и поправил на груди перевязь с мечами.       — За спасибо в таверне не позавтракаешь и не выпьешь. Да и все можно обсудить за работой.       Малфой вздохнул и раздраженно провел руками по зачесанным волосам. Мочить ноги на берегу реки и нюхать ароматы зацветшей воды и подгнивших водорослей ему совсем не хотелось. Однако, в магазине Йеннифэр его ждало кое-что похуже: вечно недовольная чародейка, к которой он кажется даже начал привыкать, и лепечущая нелепицы Альфидия.       — Что ж, — шагая за ведьмаком, Люциус засунул руки в карманы сюртука, — водоросли и утопцы гораздо лучше чародеек.       — Не ладится с Йен? — понимающе хмыкнул Геральт, искоса взглянув на волшебника.       — Я бы назвал это притиркой характеров, — пожал плечами тот. — Хотя как женщина она совершенно невыносима. Даже милое личико не спасает. Ей очень далеко до моей Нарциссы, — с нескрываемой гордостью заключил Люциус.       — Это твоя жена? — свернув с людной улицы и втиснувшись между плотно стоящими домами, поинтересовался ведьмак.       — Именно. Надежная, сдержанная, красивая женщина с изысканными манерами. Она была самой прекрасной девушкой на факультете. Я был так горд, что она приняла мое предложение! Кажется тогда нам было… семнадцать? — Малфой всерьез призадумался. — А поженились мы, едва нам исполнилось девятнадцать.       — Почти всю жизнь в браке?       — Восемнадцать лет. Ровно половина жизни, — усмехнулся Люциус. — И ни на один день я не пожалел об этом.       — Кто бы мог подумать, что ты такой закоренелый семьянин, — усмехнулся Геральт.       — Стало быть, не похож?       — Ни капли, — рассмеялся ведьмак, внезапно остановившись.       Волшебник тоже остановился и поморщился от неприятного запаха. Река и в самом деле пахла, как он себе и представлял: гнилыми водорослями и прелой водой. А еще сладковатым, едва уловимым ароматом разлагающейся плоти. Прикрывшись рукавом, Люцуис негромко кашлянул от подступившего к горлу кома. Весьма удачно, что он не успел позавтракать.       — Мисс Йеннифэр назвала меня изворотливым волшебником.       — Не могу с ней не согласиться, — встав на одно колено, Геральт провел ладонью по влажному песку, словно сметая что-то невидимое и шикнул на волшебника, прервав поток возмущений, чтобы прислушаться.       Малфой взглянул на ведьмака, затем проследил его взгляд, но так и не понял, что тот рассматривал в ближайших кустах. А кусты и в самом деле шевелились. Если прислушаться, то за плеском воды можно было расслышать странное бурчание. Люциус едва успел заметить, как Геральт откупорил склянку с тягучей жидкостью, напоминающей какое-то зелье, влил в себя все содержимое, обнажил меч и уверенно двинулся к злосчастным кустам. Поспешив следом, волшебник старался не отставать, не желая заканчивать разговор:       — Что за зелье вы употребили, мистер ведьмак?       — Ведьмачий эликсир.       — Это название какого-то особого зелья?       — Ведьмачий эликсир — это ведьмачий эликсир. Не называй его зельем. Звучит, словно какая-то очередная чародейская муть, — рыкнул Геральт и в одно резкое движение оказался далеко впереди.       Там, где сновала толпа существ, смутно напомнивших волшебнику гриндилоу. Только вместо щупалец этот вид ходил на двух ногах, и вообще очень уж напоминал человека. Привычное отвращение к полулюдям никуда не делось, поэтому Люциус скривился и непроизвольно дернул плечами.       Взмах меча заставил его отступить на шаг, а полетевшая в воду голова, которая с громким плеском пошла ко дну, вызвала в груди неописуемую радость. Количество утопцев вокруг ведьмака росло, и рука волшебника непроизвольно опустилась в сумку, нащупав в ней жезл. Это было единственное его оружие, и он готов был его использовать, на сколько хватало сил. Геральт махал мечом, головы и другие отсеченные конечности сыпались в воду и на берег, но мерзких «полулюдей» меньше не становилось.       — Зараза, — фыркнул ведьмак, крутнувшись на месте. Он со свистом рассек мечом воздух и вонзил его в предплечье очередного утопца. Опухшая плоть поддалась сразу; кость, издав жалобный хруст, сломалась и часть руки улетела куда-то в кусты. — Не думал, что их тут столько развелось.       — Мисс Йеннифэр что-то говорила об их возросшей популяции — ответил Люциус, ловким движением развернув жезл в руке.       — С каких пор Йен интересны утопцы? — отступая вместе с волшебником спросил ведьмак.       — Кажется, они с мисс Нерваль собирались заполучить какие-то части тел этих чудовищ. А теперь — позвольте.       Геральт витиевато выругался себе под нос и снова взмахнул мечом. Люциус не был уверен, что ведьмак услышал его предупреждение, однако на уточнения времени не оставалось. Утопцев становилось все больше, ведьмак явно злился, а ему хотелось как можно скорее оказаться в таверне и обсудить свои предположения насчет добросовестности упомянутой чародейки.       — Арресто моментум! — воскликнул Малфой, ударив жезлом о песок. В этот раз он рассчитал силы и чувствовал себя гораздо увереннее и собранней, нежели во время практикумов с Йеннифэр. К тому же, его желания были более, чем ясны, а у чародейки из жезла нет причин отказывать ему в таком простом заклинании.       Время тут же словно замедлило свой ход. Утопцы застопорились в пространстве, словно увязли в чем-то густом и невидимом, а ведьмак от удивления опустил меч. Вышло куда лучше, чем Люциус мог себе представить. Даже не потребовались множественные унизительные попытки. Все-таки, занятия давали свои плоды.       — Мистер ведьмак, рубите их, рубите! — по-хозяйски махнул жезлом волшебник. — Они не будут ждать вас вечно!       Дело пошло гораздо быстрее, когда утопцы оказались обездвижены. Люциус наблюдал как ловко Геральт расправляется с ними, без устали что-то высматривая. В целом все шло прекрасно, и сам волшебник почти не устал от применения магии, вот только он не сразу заметил, что и сам ведьмак стал двигаться медленнее, хоть и не настолько, насколько замедлились утопцы. Вздохнув, Малфой понял, что Геральта тоже зацепило. Выходит, его контроль над заклинаниями все еще недостаточно хорош, а значит — ничего существенного он пока сотворить не сможет.       Быстро уменьшив популяцию чудовищ, ведьмак торопливо забросил в небольшую яму, едва видневшуюся из-под воды, мешочек с искрящимся фитильком и торопливо развернул волшебника в сторону города. Взрыв оказался не слишком мощным, хотя это могло быть потому, что основную волну принял песок, который комьями разлетелся по округе. Заказ, как понял Люциус, был выполнен, а значит можно было подумать о завтраке. К тому же, вид разрубленных утопцев неожиданно пробудил аппетит.       Таверна «Обманки» полнилась людьми. Горожан внутри было столько, что волшебник начал подозревать, что в Венгерберге сегодня какой-нибудь праздник, не меньше. Поджарый бледнокожий мужик за деревянной стойкой не успевал подставлять руки под сыплющиеся монеты, а его помощницы — пышногрудые девицы — сновали по залу, разнося многочисленные кружки с чем-то кисло пахнущим и перебродившим. Люциусу здесь не нравилось, и он не отказывал себе в удовольствии показать это каждому, с кем мимолетно встречался взглядом. Он кривил лицо, фыркал, хмурил светлые брови и неустанно закатывал глаза каждый раз, когда в его поле зрения попадал выпивший мужик или хохочущая женщина. Хотя назвать этих пышногрудых, рукастых и загорелых баб с грохочущим голосом «женщинами» у него язык не поворачивался. Манерами тут и не пахло, а чистотой — подавно.       С горем пополам добравшись до самого дальнего стола, волшебник достал из-за обшлага платок, старательно натер пыльную лавку, и только потом уселся.       — Кажется, я понимаю, откуда тут такой слой пыли. Местные любят напиваться стоя. Это какой-то местный обычай? — протерев платком и край стола, спросил Малфой.       — Нет. Просто здешние цеховики начинают день с кружки ривского хереса. В таких случаях садиться за стол необязательно.       Удивительно быстро к ним подошла помощница хозяина таверны и шлепнула по столу засаленной тряпкой прямо перед руками Малфоя.       — Ручки в сторону, уважаемый.       Люциуса передернуло от ее раздражающе бодрого голоса и прелого запаха, который пошел от стола после того, как она повозила по нему тряпкой. Он проследил взглядом, как та пристроила тряпку за поясом фартука и попытался не думать о том, как часто эта бодрая девушка стирает свою одежду или хотя бы моет руки.       — Чего изволите?       — А что сегодня подают? — поинтересовался Геральт.       — Гороховая похлебка вот-вот подошла, рагу осталось со вчера. Ветчина и сыр имеются в запасах. Хлеб свежий Богдан принес из пекарни. Колбаски могу подать, токмо обождать придется. Жарятся уж больно долго.       — Может быть, яичницу с ветчиной? Яйца ведь у вас наверняка есть. И хлеб, если он свежий, — предложил Люциус, взглянув на ведьмака.       — Аппетит у вас какой-то бабский, милсдарь, — хохотнула помощница, — может чего посытнее желаете? Похлебку или рагу с подливкой?       Люциус положил локоть на стол, позабыв о его чистоте, сел вполоборота и приготовился отстаивать свое право на яичницу с ветчиной. Однако Геральт вовремя подоспел, выложив на стол горстку монет. Помощница отвлеклась на звон, а ведьмак попытался улыбнуться, вот только вышло что-то неприятное. Малфой заметил как переменилась девушка в лице и даже отступила на шаг. Взглядом она нашла медальон на груди ведьмака. По ее жестам, волшебник понял, что она собиралась плюнуть прямо на пол, но отчего-то сдержалась. Выходит, даже в таких местах слово «клиент» — не пустой звук. Каким бы этот «клиент» не оказался.       — Не признала сразу, — буркнула она себе под нос. — Так чего изволите? Решайтесь быстрее, не вы одни у меня тут.       — Ему яичницу из трех яиц и ветчину с хлебом, — невозмутимо ответил Геральт. — А мне похлебку и херес ривский. Кружку. Нет… две кружки.       Помощница ловко смела в руку монеты со стола и торопливо скрылась в гудящей толпе цеховиков.       — Не понимаю, мистер ведьмак, откуда это пренебрежение, — осматривая толпу спросил Малфой.       — Как-нибудь при случае обязательно пофилософствуем на эту тему, — сняв кожаные перчатки, ведьмак положил их рядом и с облегчением размял бледные пальцы. — Так что там случилось, что ты так хотел встретиться? И, кстати, спасибо, что подсобил с утопцами. Удобная штука — вот это твое… колдовство.       — Заклинание, — поправил его Люциус. — Пожалуйста, мастер ведьмак. А теперь скажите мне, вы доверяете мисс Йеннифэр?       Ведьмак вздохнул и потер тыльной стороной руки лоб:       — Смотря когда и смотря в чем. Она ведь чародейка, а им доверять как себе не выйдет. А что не так?       — Все так, — кивнул Малфой. — Вот только есть у меня подозрение, что ваша чародейка что-то задумала. И не смотрите на меня так, у меня есть основания так думать.       В это мгновение у стола оказалась помощница хозяина таверны. Громыхая кружками и тарелками, она расставила на столе заказ, и, конечно же, разлила на рукав сюртука эту дурно пахнущую жижу, которую ведьмак назвал «ривским хересом».       — Да вы издеваетесь! — вспыхнул Люциус. — Что за обслуживание?! Вы знаете, сколько он стоит?       — Прошу прощения, — фыркнула та и потянулась к волшебнику той самой тряпкой, которой терла стол.       Тот едва не выпрыгнул из-за стола, но все же сумел совладать с собой и небрежно отмахнулся. А когда та, недовольно бурча себе под нос соизволила уйти, Малфой принялся за свое:       — Безусловно, тратить на такое отребье силы я бы не стал, но… С другой стороны, она просто напрашивалась на какое-нибудь воспитательное заклинание… в профилактических целях. В конце концов, должно же заведение заботиться о комфорте своих клиентов! В самом деле, чем она лучше дрянного домового эльфа?       — Так что там с Йен? Почему ты решил, что ей нельзя доверять? — придвинув к себе тарелку с похлебкой, вернулся к теме разговора ведьмак.       Люциус с грустью взглянул на два зажаренных до хрустящей корочки яйца и два кривоватых куска ветчины. Он попытался разглядеть, нет ли в ней осколков костей и вздохнул:       — Вы просили три яйца.       — Что?       — Три яйца, — повторил волшебник. — А мне принесли два.       — Боги, Люциус, ты беспокоишься, что не наешься? Можешь взять мой кусок хлеба.       — Нет, спасибо. Однако, три яйца — это три яйца. Почему я должен соглашаться на два вместо трех? Это вопиющее неуважение! Мистер ведьмак, вам случайно не знаком хозяин этого чудесного заведения? Мне хотелось бы передать ему свою жалобу лично, и желательно с помощью какого-нибудь заклинания.       — Ты серьезно? — вздохнул ведьмак, даже опустив ложку. — За одно яйцо?       — Естественно! Сначала одно яйцо, а потом что? Потом нас накормят протухшей едой? Знаете, у меня в поместье есть домовой эльф. Его нерасторопность прекрасно лечится несколькими заклинаниями. Я бы показал вам, с вашего позволения, что нерасторопность людей лечится ими ничуть не хуже.       — Я не позволяю, — проворчал Геральт. — Не отвлекайся от темы. Что там с Йен?       — Точно, еще и Йен называет меня «необычный экземпляр не из нашего мира». Мне кажется, она пытается меня продать как диковинную зверушку.       Геральт в удивлении вскинул брови и едва не промазал ложкой мимо рта. Похлебка потекла по щетинистому подбородку, но он быстро стер ее рукой.       — Скажешь тоже.       — Скажу, мистер ведьмак. А знали ли вы, что на протяжении всего моего пребывания в ее магазинчике, она постоянно куда-то пропадала? Я видел ее только вечерами. А еще Альфидия пишет какую-то работу про меня, чтобы получить учрежденную Капитулом стипендию. Я правильно назвал? Капитул?       Ведьмак кивнул, жуя ломоть хлеба.       — Мало того, что эта необразованная девчонка далека от понимания чистой крови, так она еще решила подзаработать на моей трагической истории. Вы представляете, мистер ведьмак? И даже без должного процента, который мне причитается по праву!       Ведьмак снова кивнул и зачерпнул похлебки.       — Так еще и ее наставница явно что-то замышляет. Знаете, Геральт, моя интуиция никогда меня не подводила. Вот и сейчас она подсказывает мне что от ривского хереса мне стоит воздержаться. Вы чувствуете, как от него несет гнилой вишней?       — Черешней, — буркнул тот с набитым ртом.       — Черешней, хрен бы с ней! — от таких речевых оборотов даже сам Люциус опешил и на мгновение замолчал, но лишь для того, чтобы распалиться с новой силой. — Вы видите, что этот мир делает со мной?! Я уже ругаюсь как… какой-нибудь маггл! Мне нужно как можно скорее возвращаться, пока я окончательно не превратился в… Нет, даже думать об этом не хочу.       — Так что же тебе говорит твоя интуиция? — сдержав смешок, спросил ведьмак.       — Что помыслы мисс Йеннифэр не совсем чисты. Думаю, к ней стоит присмотреться, по крайней мере до тех пор, пока мы не отбудем из Венгерберга, — ответил Малфой и взялся за вилку, торчащую из пустой деревянной кружки. Рассмотрел ее повнимательнее и неуверенно поскреб зубчиком по свернувшемуся желтку. — Кстати, она уже в курсе, что мы с вами задумали путешествие. По правде говоря, несмотря на ее реакцию, я думаю, это будет только на пользу. К тому же, если мои подозрения подтвердятся, мне придется искать другой способ вернуться домой. Оправдаю ее ожидания и совершу побег.       — То есть, не ты ей рассказал? Йен сама решила, что ты хочешь сбежать?       — Именно. Мне кажется, она за мной и следит как раз потому, что думает, будто я вознамерился сбежать. Это меня тоже насторожило.       — Может быть, она посылает свою ученицу для твоей же безопасности? Все-таки наш мир враждебен к тебе, а Йен склонна к повышенному волнению.       Малфой пожал плечами.       — Не думаю, что это важно. Важно то, что моя интуиция меня не подводит.       — Во всяком случае, я буду в городе до конца недели. У меня здесь еще три заказа. А ты пока разберись со своими догадками, все-таки не стоит просто так клеветать на Йен.       — Уж поверьте, я разберусь.