Противоположные

      «Норт найдена мертвой на месте вашей вчерашней встречи.»       Остатки сна мгновенно схлынули с Гэвина, и он резко сел в кровати, вызвав недоуменный взгляд у проснувшегося Ричарда. — Что? — прохрипел Гэвин в трубку. — Как?.. — Маркус вчера встревожился, когда она не явилась обратно после вашей встречи. Поднял на уши охрану, они сначала обыскали дворец, потом решили проверить другие места. Ее закололи в сердце ножом. Весьма характерный балисонг со знакомыми мне инициалами. А теперь я повторяю свой вопрос — Ричард с тобой? — Со мной, шеф, — в глазах Гэвина блеснула сталь, голос стал твёрже, — и я ставлю свой значок и репутацию, что он тут не при чем. Мы все это время были вместе. — Готов подтвердить это?       Гэвин посмотрел на сонного, такого уютного со сна Ричарда, сидевшего на кровати рядом с ним, и сердце сжалось от необъяснимой нежности. На ум некстати пришли вчерашние громкие стоны, и он принял решение быстрее, чем смог обдумать: — Да. Готовьте Оракула.       Фаулер выдохнул, как будто отпуская охватившее его напряжение, и уже более спокойным тоном ответил: — Хорошо. Жду вас обоих в участке. И Гэвин, постарайтесь никуда больше не вляпаться по дороге, идёт? — Да, шеф, — автоматом ответил Гэвин, глядя в глаза Ричарду и сбрасывая звонок. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, после чего Гэвин молча притянул не сопротивляющегося Ричарда к себе в объятия, мягко целуя в голое плечо. Тот обхватил Гэвина за талию, уткнувшись лбом куда- то в область шеи, и спросил: — Что-то случилось, да? И я главный подозреваемый? — Норт мертва, — Гэвин прочистил горло. — Заколота твоим ножом.       Ричард напрягся в его руках, но не отстранился. Только глухо уточнил: — Ты соврал капитану. Я отходил на берегу, помнишь? Гэвин отодвинул его, чтобы посмотреть в глаза: — Я уверен, что это был не ты. — Ты не можешь быть уверен, — горько хмыкнул Ричард. — Это ты так хочешь мне признаться, что на самом деле убил ее? — Я ее не убивал, — Ричард открыто посмотрел в лицо мужчине. — Тогда разговор окончен. Я готов поручиться за тебя.       Ричард закусил губу, силясь что-то сказать, но просто молча обнял Гэвина. Тот снова улёгся на спину, притягивая Ричарда себе на грудь, и он, устроившись поудобнее, начал кончиком пальца обводить ему одному понятные узоры. — Что за Оракул? — спросил он у Гэвина. — Вчера вы с Норт тоже о нем упоминали.       Гэвин поморщился, прогоняя не самые приятные воспоминания, но ответил: — Оракул — это магический артефакт. Очень древний, эпохи Древней Греции, там эти штуки были очень популярны. Оракул позволяет задать вопрос, и получить на него правдивый ответ. Чаще всего запутанный, поэтому к артефакту прилагается толкователь. — В чем подвох? — Представь себе, что твои мозги выворачивают наизнанку, достают на поверхность все твои страхи, мечты и надежды. Это цена, которую приходится платить за божественные откровения, — мрачно ответил Гэвин. Ричард тут же вскинулся и посмотрел на него: — Ты уже это проходил? Гэвин кивнул: — К сожалению, неоднократно. Это как прорицатель и детектор лжи в одном флаконе. Но Оракул достаточно… Ммм… Своевольная штука, и иногда отказывается говорить. И всегда требует что-то взамен. Если сочтет плату неподходящей, то ты ничего не добьешься — забудешь все, что тебе было открыто. Зато Оракул никогда не ошибается, и если ты пройдешь его проверку в любой спорной ситуации — значит, ты прав, и никто тебе больше не посмеет выкатывать никаких претензий.       Ричард помолчал, продолжая рассеянно водить кончиками пальцев по коже Гэвина, вызывая лёгкую щекотку. — Если надо, я тоже пройду эту проверку. — Достаточно одного из нас. Я не хочу заставлять тебя проходить через это. — А я хочу доказать свою невиновность, — вскинулся Ричард. — Я знаю, что я ее не убивал. — Успокойся для начала, — поморщился Гэвин. — Мы со всем разберемся, я тебе обещаю. Но нам стоит поторопиться. Шеф может мозг вытащить чайной ложечкой, если задержимся. Так что подъем, ща Олежу напрягу, чтобы завтрак сварганил по-быстрому.       Ричард тяжело вздохнул и принялся вставать, отстраняясь от Гэвина. Тот посмотрел ему вслед, выругался и ухватил Ричарда за руку, притягивая к себе обратно и утягивая в долгий, чувственный поцелуй. Гэвин пытался донести до него всю ту нежность и решительность, которую испытывал, вселить уверенность в сегодняшнем дне и подбодрить. Ричард вяло отвечал, как будто думая о чем-то своем, отвлеченном, а под конец вообще отстранился от Гэвина и встал с кровати, стараясь не смотреть на него, начиная собирать свои разбросанные по полу вещи. — Ричи? — спросил его Гэвин. — Все в норме?       Ричард покачал головой, закусив губу, избегая взгляда. Его голос прозвучал глухо: — Я вчера позволил себе лишнего. Нам… Я думаю, нам не стоит продолжать, Гэвин. Ни к чему хорошему это не приведет.       У Гэвина в груди что-то сжалось, но он постарался не подать виду. Только усмехнулся, покачав головой, и хрипло ответил: — Все путем. Напились, потрахались, с кем не бывает. Забудь.       Ричард кивнул, подхватил свои вещи и пошел в ванную. Гэвин выдохнул, откинулся на спину и до белых пятен перед глазами сжал веки. Голова гудела, раз за разом вспоминалась прошлая ночь, отзывчивое и чуткое, жадное до ласки тело в объятиях. Гэвин сел, встряхнулся, как большой кот, с силой потёр лицо руками, отгоняя непрошенные мысли, и с усилием встал с кровати. Им следовало торопиться, а личные проблемы могли подождать.       Гэвин не собирался давить на Ричарда. Тот был взрослым мальчиком и мог принимать решения самостоятельно, не взирая на окружающих. Но все же Гэвину хотелось надеяться, что вчерашняя ночь была чем-то большим, чем одноразовым перепихом.       Пока Ричард плескался в ванной на втором этаже, Гэвин быстренько оккупировал душевую кабину на первом этаже. Ту самую, где накануне старательно отмывался Ричард.       Не то, чтобы Гэвин ожидал мгновенно вспыхнувшей неземной любви, но резкая смена поведения Ричарда его слегка озадачила. Ладно бы Гэвин в чем-то облажался, но он был уверен, что ночью все прошло отлично и он выложился на полную. Да, стоило принять во внимание, что они оба были на стрессе, в обоих плескался алкоголь, но Гэвин видел, чувствовал, что Ричард ему как минимум симпатизирует.       Может, Ричард проспался и понял, что Гэвин ему не ровня? Гэвин вспомнил свой вчерашний вид — небрежные потрёпанный шмотки, неухоженная щетина, никаких тебе метросексуальных штучек, что так ценятся в глазах окружающих. Мужчина должен быть чуть красивее обезьяны? Что же, этому правилу Гэвин вполне себе подчинялся. Но Ричард, прилизанный, стильный-модный, явно тщательно следящий за собой явно мог хотеть видеть рядом кого-то более выделяющегося.       Как говорится, постель не повод для знакомства.       Гэвин фыркнул, смывая с головы пену от шампуня, и горько усмехнулся. Прыгать выше головы он не собирался, да и не мог. Раз Ричард сам все решил — так тому и быть. Но отказываться помогать ему только потому, что его отшили, Гэвин не собирался.       Протерев ладонью запотевшее зеркало над раковиной, Гэвин неодобрительно посмотрел на свое отражение и скривился: под глазами залегали глубочайшие тени, щетина за ночь отрасла ещё сильнее и топорщилась в некоторых местах неопрятными пучками, голова давно требовала грамотной руки парикмахера. Гэвин мрачно ухмыльнулся и сунул в рот зубную щётку. Если сначала он хотел хотя бы подравнять это безобразие на бороде, то сейчас передумал — общую картину это не сильно улучшит, а тратить время не сильно хотелось. К тому же, Ричард мог решить, что Гэвин старается чтобы его впечатлить — а Гэвин явно не был настроен вести эти брачные игры с заведомо не заинтересованным партнёром.       Гэвин прополоскал рот, с усилием потер лицо полотенцем, мрачно посмотрел напоследок на себя в зеркало ещё раз и показал самому себе фак. Если бы зеркало могло, оно бы укоризненно посмотрело ему вслед.       Гэвин опередил Ричарда и пришел на кухню первым. Там уже вовсю хлопотал Олег, расстаравшийся на шикарный завтрак любимому хозяину и дорогому гостю. Гэвин посмотрел на ломящийся от еды стол, скривился, плюхнулся на ближайший стул и подтянул к себе кружку, в которую тут же полился горячий кофе из рядом стоящего полного кофейника. Олег неодобрительно смотрел, как Гэвин подтягивает к себе поближе блюдо с тончайшими кружевными блинчиками, берет один прямо из общего блюда и, небрежно свернув трубочкой, тянет прямо в рот. — Дикарррём был, дикаррррём и помррррёшь, — фыркнул домовой.       Гэвин молча показал ему средний палец и продолжил жевать, назло коту громко отхлюпывая кофе из чашки и чавкая при каждом укусе. Домовой блестнул пожелтевшими глазами, и чашка с остатками кофе сама прыгнула на колени расслабившемуся Гэвину.       Вошедший на кухню Ричард застал сцену, достойную экшен фильма. По кухне улюлюкая носился огромный кот, за ним бегал Гэвин с кухонной лопаткой в руке, оставляя за собой на полу маленькие лужицы кофе, а вся посуда с едой летала на метр выше кухонного стола. Ричард кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание, Гэвин и Олег замерли, как олени в свете фар, в тех же позах, в которых их застал кашель, повернули головы к Ричарду и вздрогнули.       Висящая в воздухе посуда с громким звоном битого стекла рухнула на стол, дробясь на осколки, и весь старательно приготовленный завтрак превратился в жуткое месиво, разлетевшееся по всей кухне.       Ричард скосил глаза вниз и выразительно поднял левую бровь, глядя, как к его ногам приближается тонкая струйка кофе из разбившегося кофейника. Домовой, увидев, во что превратился завтрак, заорал дурным голосом и схватился лапами за голову.       Гэвина разобрал нервный истерический смех. Он смотрел на недоумевающего Ричарда, на вопящего что-то неразборчивое домового и смеялся, не понимая, как его размеренная жизнь превратилась в это с появлением в его жизни всего одного человека.       Олег фыркнул, поняв, что не дождется от хозяина адекватной реакции, выразительно блестнул глазами, и хаос на столе начал принимать изначальные очертания.       Ричард смущённо кашлянул в кулак и проскользнул мимо мрачного Гэвина за стол. Бросил на того беглый взгляд, но Гэвин так подчёркнуто его игнорировал, что Ричарду на минуту даже стало неловко за свое поведение.       Он и сам не мог понять, какая муха укусила его с утра. Проснувшись рядом с Гэвином, он почувствовал себя легко и спокойно — так хорошо ему давно уже не спалось, после Ирака его практически каждую ночь мучали кошмары, но рядом с Гэвином они отступили, спрятались в отдаленных уголках ночи. И Ричарду захотелось узнать его поближе, забыть о том, что секс — не повод для знакомства, стать кем-то большим, чем просто любовник на одну ночь. Но последующая новость от Фаулера ошарашила его, выбила из только-только устоявшейся колеи. И Ричард испугался. Оттолкнул от себя Гэвина быстрее, чем сам смог сообразить, что происходит.       И сейчас, глядя на взъерошенного растрепанного Гэвина, он ощущал так много всего — растерянность, усталость, замешательство. Его тянуло подойти к Гэвину ближе, утянуть в долгий поцелуй и затащить обратно в кровать, но в то же время Ричард понимал, что ничего хорошего это связь им не принесет. Ричард сломан изнутри, раздроблен на куски. Иногда ему казалось, что он так и не вернулся из Ирака, оставшись лежать там, под палящим солнцем, изломанной шарнирной куклой, пустым телом с выжженной напалмом душой. Ричард — одна большая проблема, гигантская черная дыра, по неосторожности зацепившая на свой горизонт событий постороннего человека, случайно оказавшегося рядом.       И Ричард, как бы ему не хотелось оставаться с Гэвином рядом, решил дистанцироваться настолько, насколько это возможно. Может быть, все пронесёт, и Гэвин будет в порядке.       Ричард спокойно пил вкусный ароматный кофе, кидая незаметные по возможности взгляды на сидящего рядом мужчину. Он не решался начать диалог первым, но, к счастью, ему и не пришлось. Гэвин сам обратился к нему, хоть и было видно, что ему неловко и он буквально переламывает себя: — Слушай… Я надеюсь, что то, о чем мы говорили утром, не сильно повлияет на наши рабочие отношения. — Согласен, — быстро ответил Ричард.       Гэвин кивнул, снова утыкаясь взглядом в чашку свеженалитого кофе: — Супер. Тогда я быстро переоденусь, и погнали работать. Нам много чего предстоит сделать.       Он шумно допил последний глоток и ретировался с кухни. Ричард проводил его внимательным взглядом, что не укрылось от домового: — Поссссоррррилисссь? — Не совсем, — признал Ричард. — Я напортачил. Вместо того, чтобы все обсудить и принять совместное решение, я решил все за двоих.       Глаза кота сверкнули яркой зеленью, и он прыгнул к Ричарду на колени: — Ну так извинисссь. Гэвин отходчивый, он поймет.       Ричард покачал головой и погладил кота по макушке: — Я думаю, так будет лучше для нас обоих. Люди, которые мне дороги… Имеют нехорошую тенденцию страдать, находясь рядом со мной. Я хочу уберечь Гэвина от подобной участи.       Домовой потоптался по его коленям, устраиваясь поудобнее, после чего свернулся клубочком и довольно замурчал, нежась под гладящей его ладонью: — Хозяин кррррепче, чем кажется. Вот увидишшшшь, все ещё наладится.       Ричард вздохнул, но промолчал. Он ощущал коленями вибрацию от мурчащего домового, допивал вкусный кофе — идеальный, сваренный именно так, как ему нравилось, и чувствовал какое-то позабытое ощущение дома. Дома, где он был на своем месте.       Идиллическую задумчивость прервал вернувшийся Гэвин, кинувший удивленный взгляд на домового, почти уснувшего на коленях у Ричарда. Тот осторожно переложил тушку кота на свой стул, почесав напоследок между ушей, дрогнувшим под его касанием, после чего выпрямился во весь рост и смело посмотрел на Гэвина: — Идём?       Гэвин, нечитаемым взглядом смотрящий на спящего домового, на секунду вздрогнул, после чего уверенно кивнул: — Да, погнали. Быстрее со всем разберемся, быстрее…       Он осекся, прервавшись на полуслове, развернулся и поспешил к выходу. Ричард молча пошел вслед за ним. ***       В родной участок Гэвин заходил с нервной дрожью.       Он уже знал, что именно ему предстоит испытать, но каждый раз все равно по-детски боялся. После каждого своего визита к Оракулу он ощущал себя выжатым досуха, вывернутым наизнанку, и с этим ничего нельзя было сделать, к этому невозможно было подготовиться.       Он видел сочувствующие взгляды коллег, пока шел в дальнее крыло Департамента, в котором располагался их Оракул. Последний раз Гэвин был здесь почти полгода назад, во время затяжного расследования на Бельтайн, и не мог не уловить общей тенденции — основной всплеск сверхъестественной преступности приходился на какие-то даты, считающиеся у людей языческими праздниками. И это не было случайностью — в такие моменты связь между мирами истончалась, магические создания получали больше сил, и на фоне этого некоторые из них натурально сходили с ума. Поэтому дежурить на Бельтайн и Самайн сотрудники Департамента откровенно не любили, всеми силами каждый год стараясь увильнуть от этой «почетной» обязанности.       Ричард, почти бесшумно шагающий вслед за Гэвином, чуть не врезался ему в спину, когда Рид резко остановился перед широкой металлической дверью, выглядевшей старее и массивнее, чем остальные двери в Департаменте. Гэвин обернулся, подозвал к себе Ричарда поближе и шепотом начал ему объяснять: — Здесь царит территория Оракула. Входить туда можно только если визит согласован капитаном Фаулером. Оракул не любит посторонних с пустыми визитами, поэтому по пустякам его стараются не беспокоить. Кроме того, там находится толкователь — человек, который может расшифровать знаки богов и донести их глас до нас, простых смертных. Оракулу можно задать не более трёх вопросов, поэтому нужно тщательно формулировать, что именно мы спросим.       Ричард молча кивнул — ему все было понятно, а чего ещё можно было ожидать, он не знал. Оставалось только положиться на более опытного в этом плане Гэвина. — Обсудим вопросы? — спросил он у напарника, но тот покачал головой: — Нет смысла. Все, что нужно, Оракул увидит в нашей памяти, и вопросы сами всплывут в голове. Не спрашивай, как это работает, я и сам не знаю. Но каждый раз это происходит именно так.       Ричарду оставалось только снова кивнуть, и, сделав глубокий вдох, шагнуть за Гэвином в темноту, прячущуюся за приоткрывшейся будто сама собой тяжёлой дверью. Войдя, он сощурился, попытавшись перенастроить зрение и оглядеться сквозь царящий полумрак, как вдруг дверь сама собой захлопнулась за ними, больно наподдав при этом Ричарду по заднице. Он зашипел от боли и схватил стоящего рядом Гэвина за руку, тот сжал ладонь в ответ. Впереди невдалеке от двери засветился небольшой огонек, и Ричард сделал шаг вперёд, в попытке разглядеть источник света, но Гэвин дёрнул его обратно на себя, удерживая рядом. — Стой, пока не разрешат пройти, — еле слышно шикнул он в ухо Ричарду. И, будто в ответ на его слова, из темноты раздался голос. Он был тихим, спокойным, но от его звучания у Ричарда будто кровь застыла в жилах. — Мой любимый детектив, — темнота шептала еле слышно, но поразительным образом Ричард мог разобрать каждое сказанное слово. — Да ещё и не один… — Добрый день, Элайджа, — громко произнес Гэвин. — Познакомься, это Ричард, мой новый напарник. — Подойдите, — приказал голос, и Ричард поежился, как от холода, но смело шагнул за сделавшим шаг вперёд Ридом.       Приблизившись, Ричард увидел, что огонек был не совсем огоньком — в каменных плитах пола была огромная трещина, из которой и виднелся свет, как будто где-то внизу горел огромный костер, и отблески его пламени достигали верха расщелины. Из трещины еле видно сочился серебристый дымок, тут же расстилающийся по полу, робкими завитками подбирающийся к их ногам, но тут же отползающий. Ричарду пришла в голову ассоциация с любопытным диким зверьком, пытающимся понять, кого он встретил, но тут же убегающим, стоит протянуть ему руку.       Будто в ответ на его мысли, темнота рассмеялась, и из сгустившихся теней им навстречу шагнула высокая фигура, с ног до головы укутанная в плащ. Из-за широких пол капюшона лица человека не было видно, и Ричарду в неявном мерцании огонька показалось, что под капюшоном скрывается тьма.       Человек в плаще вдруг громко хлопнул в ладоши, и вокруг стоящих Ричарда с Гэвином зажглось несколько факелов, закреплённых по периметру довольно большой комнаты. Ричард зажмурился на мгновение от резко вспыхнувшего света и даже прикрыл глаза свободной рукой, — другой он по-прежнему цеплялся за Гэвина, — и вскоре глаза привыкли к более яркому освещению, и Ричард смог рассмотреть толкователя внимательнее.       Он был высоким, выше Гэвина, достаточно худым — это не скрывал даже широкий плащ, из-под капюшона виднелся бледный острый подбородок. Изящные руки с длинными пальцами, видневшиеся из широких рукавов, легонько подрагивали, как будто их обладатель сидел на чем-то запрещенном. Ричард подумал, что в Департаменте вряд ли стали бы терпеть наркомана, и в тот же момент Элайджа усмехнулся: — Никаких наркотиков, юноша. Мне это не нужно.       Ричард поперхнулся, несказанные слова застряли в горле, и он с лёгким ужасом посмотрел на толкователя. Стоящий рядом Гэвин совершенно некультурно заржал, разрушая напряжённую тишину: — Ты его сейчас до сердечного приступа доведешь, Эл. — Кто же знал, что он у тебя такой нервный и чувствительный, — Элайджа пожал плечами и откинул капюшон на спину.       Ричард изумлённо смотрел на уже привычные, знакомые черты, но чуть отличающиеся — будто смотришь в слегка искажающее зеркало. Но линия челюсти, форма носа и губ, скулы, и такие узнаваемые серо-зеленые глаза, пристально следящие за каждым твоим движением у братьев явно были идентичными.       Он вопросительно посмотрел на Гэвина, и тот согласно кивнул: — Да, мы братья. Ты уже и сам догадался. — Вот только я, в отличие от Гэвина, не настолько люблю общаться с людьми, поэтому предпочел оказанную мне честь стать толкователем Оракула, — негромко ответил Элайджа. — И до сих пор об этом не пожалел. Не бойся, Ричард, я не читаю твои мысли. Ну, не в прямом смысле этого слова, во всяком случае. Ментальная связь с Оракулом позволяет мне улавливать отдельные эмоции и настроения, а мысли у многих людей относительно меня возникают схожие. Можешь не извиняться. — Я и не собирался, если честно, — Ричарду было неловко, но он решил, что терять лицо перед братом Гэвина не станет ни в коем разе. — Дерзкий, — удовлетворённо улыбнулся Элайджа, как будто не заметив хамства в свой адрес. — Понимаю, что Гэвин в тебе нашел… Ну да ладно. Времени у вас мало, не стоит тратить его на праздные разговоры. Итак, ваши три вопроса…       Он низко наклонился, опуская ладони к самому полу, прикрыл глаза, шумно вдыхая воздух, и Ричард увидел, как сдержанное пламя в глубинах расщелины разгорается, а знакомый уже серебристый дымок уверенно подползает к ногам Элайджи и будто бы втягивается ему под кожу. Элайджа выпрямился, открыл глаза, и Ричард сдавленно вскрикнул — глаза Элайджи побелели, будто затянутые серебристой сверкающей пленкой. Тени на лице пролегли глубже, чётче выделяя острые скулы и подчёркивая ставшие более глубокими морщины, Элайджа будто бы резко состарился, принимая на себя груз чужой ответственности. Его голос зазвучал глухо: — Первый вопрос.       Гэвин переглянулся с Ричардом и спросил: — Виновен ли Ричард в смерти русалки Норт, советницы Маркуса? — Нет, — прошелестел Оракул.       Гэвин еле заметно выдохнул с облегчением — он и так это знал, но капитан Фаулер должен был получить неопровержимые свидетельства. — Кто же тогда убил Норт? — Обманутая душа, — ответил Оракул губами Элайджи. — Запутавшаяся и несчастная, безответно влюбленная, коей посулили награду, так желанную сердцу.       Ричард выступил перед Гэвином, пристально смотря прямо в белесые глаза Элайджи, и губы сами задали вспыхнувший в голове вопрос: — Убийство Норт как-то связано с похищением Кинжала, о котором она говорила?       Гэвин одобрительно посмотрел на него, а Элайджа, прислушавшись к чему-то, кивнул: — Одна рука вершила злодеяния. Убийство произошло случайно, похититель запаниковал, что его могут раскрыть. Дева кого-то подозревала.       Гэвин кивнул — это сходилось как с его предположениями, так и с подозрениями самой Норт. Она слишком явно что-то скрывала.       Или покрывала кого-то близкого?       Не то, чтобы Гэвин хорошо ее знал — иногда они пересекались в каких-то расследованиях, кроме того, она была одним из Гласов Иерихона — представителем в Совете, главном органе самоуправления всех волшебных народов Детройта, но близкими друзьями их назвать было сложно. Норт была достаточно тяжёлой в общении — она откровенно не любила людей, но по долгу службы была вынуждена часто с ними общаться. Гэвин подозревал, что у нее была какая-то своя тесная история, связанная с кем-то из наземного народа, но напрямую никогда не спрашивал, а Норт не была склонна с ним откровенничать. При этом всем из всего Департамента предпочитала иметь дело именно с Гэвином. — Третий вопрос задан, — сказал Оракул. — Кто готов отдать плату?       Прежде, чем Гэвин успел сказать хоть слово, Ричард смело выступил вперёд и протянул свою руку Элайдже: — Я готов. — Да будет так, — ответил Оракул и взял его ладонь в свои руки быстрее, чем Гэвин успел вмешаться с возражением.       Ричарду показалось, что он мгновенно ослеп, оглох и онемел. Было такое чувство, что кто-то медленно препарирует его мозг острым скальпелем, снимая слой за слоем тонкую шелуху воспоминаний, возрождая в памяти самые яркие моменты, заставляя переживать их снова и снова — травмирующую гибель друзей и сослуживцев, радостные моменты из детства, ласковые обнимающие его руки родителей, первую влюбленность и первую горечь расставания… Яркой вспышкой мелькнула прошлая ночь с Гэвином, в груди засвербело, и Ричард сморгнул выступившие на глазах слезы.       Оракул отпустил его ладонь, и Ричард упал перед ним на колени, не в силах вынести нахлынувшие эмоции. Гэвин был прав — мозг будто выскребли чайной ложкой, а затем перемололи в блендере и аккуратно переложили обратно.       Гэвин тут же кинулся к нему, падая рядом и обхватывая руками, помогая удержать равновесие и не упасть. Ричард поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как шумно выдыхает Элайджа, будто разом уменьшаясь в размерах, как глаза возвращают себе привычный цвет, как стекает с него серебристая мерцающая дымка, тут же устремляясь к разлому в полу и пропадает из вида.       Гэвин смог его поднять, взваливая руку себе на плечо и принимая на себя чужой вес. Элайджа сочувственно посмотрел на Ричарда и покачал головой: — Извини. По другому, к сожалению, никак. В первый раз всегда так тяжело, потом обычно бывает полегче.       Ричард открыл рот, чтобы что-то сказать, но из губ раздалось только сиплое невнятное карканье. — Зато теперь будет знать, что нельзя лезть туда, куда взрослые дяди говорят не лезть, — буркнул Гэвин, не обращая внимания, как обиженно скривился Ричард.       Элайджа фыркнул, а потом вдруг резко посерьёзнел: — Будь осторожен, братишка. Я не вижу всех подробностей, но что-то надвигается. Кинжал, смерть Норт, — все это только начало чего-то большего. Сгущается тьма, и вы двое в самом ее эпицентре.       Гэвин кивнул, подхватил дезориентированного Ричарда под руки и потащил к выходу.       Вслед им раздался негромкий смех Элайджи: — Теперь я точно вижу, что вы друг друга стоите. Гэвин, заглядывай почаще, я скучаю. Ричард, был рад познакомиться.       «Береги его», раздался тихий шепот прямо в голове Ричарда, после чего свет факелов погас, и тяжёлая дверь шумно захлопнулась за их спинами, отрезая их от Оракула.