Противоположные

      — Идиот, — костерил его Гэвин, пока тащил от Оракула в комнату отдыха. — Упертый баран. Какого хрена ты полез к Оракулу? Я же сказал, что сам все сделаю!       Ричард вяло дернулся, но Гэвин только покрепче обхватил его за талию, буквально взваливая тяжёлое тело на себя. Они ввалились в пустую комнату отдыха, и Гэвин, осторожно сгрузив Ричарда на диван, тут же метнулся к настенным шкафчикам. Ричард прикрыл глаза, слишком чувствительные сейчас к яркому свету ламп, и только еле дернулся, почувствовав холодное прикосновение к своему лицу.       Он открыл глаза и тут же увидел прямо перед собой сосредоточенное хмурое лицо Гэвина, который осторожно касался его щеки смоченным полотенцем. Ричард слегка поморщился, а потом понял, что у него от перенапряжения носом пошла кровь, которую и вытирал сейчас Рид.       Гэвин задержал взгляд на его шее, и Ричард догадался, что он там видит — засос, оставленный им же накануне ночью. Ричард сглотнул, кадык дернулся, и Гэвин наконец отвис, неловко отводя взгляд. Он продолжил стирать кровь с лица Ричарда, который молча наслаждался осторожными, нежными касаниями.       Наконец, Гэвин опустил руку с полотенцем, вставая и отходя от Ричарда. Он не глядя кинул грязное полотенце в сторону раковины, после чего вымыл руки и обернулся к Ричарду: — Я к Фаулеру с докладом. Оставайся тут, тебе надо отлежаться. Попрошу Тину принести тебе чай.       Развернувшись, он покинул комнату быстрее, чем Ричард сумел сказать что-либо в ответ. ***       Гэвин молчал, нервно барабаня пальцами по столу и обдумывая все то, что услышал от Оракула.       Ясности не было никакой, кроме одного, но самого важного факта — Ричард не виновен. Не то, чтобы Гэвин хоть на секунду поверил, что тот способен на убийство, — как раз-таки Ричард вполне был на такое способен, учитывая его службу в армии, — но чтобы вот так, хладнокровно, зарезать практически незнакомое сверхъестественное существо, да ещё и фактически на глазах у детектива… До такого бы Ричард точно не додумался, прекрасно понимая, что будет первым подозреваемым.       Кроме того, Гэвин нутром чуял в этом всем что-то неестественное. Убийство, совершенное напоказ, с такой жестокостью, как будто там было примешано что-то чертовски личное…       Оклемавшийся Ричард все то время, пока Гэвин размышлял, сидел за соседним столом молча, чтобы не отвлекать детектива. Он только вопросительно приподнял бровь и плавно поднялся, когда Гэвин громко хлопнул ладонями по столу и резко вскочил со стула, направляясь к выходу.       Ричард догнал его буквально в два шага и пристроился по левую руку, стараясь не отставать: — Куда мы направляемся?       Гэвин кинул на него быстрый нечитаемый взгляд, но ответил: — К информатору. — Не расскажешь поподробнее? — мягко спросил Ричард, стараясь особо не давить, понимая, что Гэвин не особо настроен на доверительные беседы.       Гэвин промолчал, остановился возле самой машины, повернулся к Ричарду и смерил его взглядом с ног до головы. Скривился непонятно чему, покачал головой и наконец ответил невпопад, думая явно о чем-то своем: — Так дело не пойдет. Ты будешь слишком выделяться. Надо тебя переодеть. — Для чего? — с нажимом спросил Ричард. — Для визита в одно специфическое место, — рассеянно ответил Гэвин, открывая дверь машины. Он уже попытался сесть за руль, но Ричард ухватил его за плечо, вытаскивая, разворачивая к себе и прижимая всем телом к машине. — Ты прав, Гэвин — так дело не пойдет, — он уверенно держал попытавшегося рвануться Гэвина. — Я все ещё твой напарник, если ты не забыл, пусть и временный. Я оказался втянут в это по самые уши, и с твоей стороны будет как минимум вежливо сообщить мне, куда мы направляемся.       Гэвин смерил его недовольным взглядом, и Ричард продолжил: — Если ты все ещё злишься из-за моего отказа и не хочешь продолжать со мной работать — хорошо, это твое решение. Я прошу лишь остаться до завершения этого дела, в котором оказался замешан. Восстановить мое доброе имя для меня теперь дело чести. После этого, если захочешь, можешь отказаться работать со мной, и мне подберут другого напарника. Я не буду возражать. Но пока я прошу довериться мне и ничего не скрывать.       Гэвин криво ухмыльнулся, показывая клыки и с силой отталкивая удерживающую его руку, после чего встряхнулся, как большой пёс, одернул куртку и сел в машину. Пока Ричард обходил, чтобы сесть рядом на пассажирское, Гэвин до белых пятен перед глазами зажмурил веки и сильно прикусил губу, пытаясь отделаться от ощущения крепкого, сильного тела, так неосторожно прижавшегося к нему.       Усевшийся рядом Ричард пристегнулся, и Гэвин, смаргивая свое наваждение, наконец решил немного ему открыться: — Мы едем в бар. — В бар, — задумчиво повторил за ним Ричард. Гэвин кивнул: — Место очень непростое, но интересное. Его держат фэйри. Там собирается весь свет сверхъестественной общины Детройта. Если кто и сможет дать нам наводку, то это точно кто-то из «Оберона». — А переодеваться я зачем должен? — Ричард окинул себя взглядом и не нашел, к чему придраться — вещи были чистые, дорогие, выглядели вполне подходяще для какого-нибудь респектабельного заведения, но Рид покачал головой: — У них там свой дресс-код. Сверхи часто будто застревают во времени, особенно любят людскую классику годов двадцатых прошлого века — нуар, ар-деко, острые козырьки и все такое. Так что сейчас заедем за подходящими костюмами.       Ричард несмело улыбнулся, живо представив себе Гэвина в костюме-тройке спокойного бежевого оттенка, дополненного каким-нибудь ярким аксессуаром — например, галстуком цвета расплавленного золота.       Далее он вынужден был остановиться — фантазия живо подкинула кучу идей, как именно ещё можно было бы использовать этот галстук, поэтому Ричард только молча кивнул.       Оказалось, что Гэвин не первый раз работал под прикрытием, поэтому у него было проверенное место, где можно было быстро и без лишних вопросов обзавестись подходящими случаю костюмами. Достаточно респектабельное ателье приветливо распахнуло свои двери для представителей Департамента полиции, и через короткое время напарники уже выходили из него одетыми, как того требовал дресс-код заведения фэйри.       Вопреки надеждам Ричарда, уломать Гэвина на золотистый галстук не удалось, но ладно сидящий костюм-тройка изрядно потрепал нервишки. Гэвину, как оказалось, чертовски шел такой стиль — он сразу из небрежного расхлябанного детектива превратился в заправского щеголя. Лёгкая небритость только добавляла ему особенный шик. Для самого Ричарда костюм не являлся чем-то новым либо непривычным, но обычно Ричард носил что-то более современное и строгое. Подобранный ему костюм олицетворял в себе всю суть Ревущих двадцатых, всю ту раскованность и эйфорию, дух свободы, повсеместно воцарившейся в то время.       Гэвин одобрительно кивнул, впервые увидев выбранный Ричарду наряд. Он шагнул ближе, бесцеремонно вторгаясь в личное пространство Ричарда, и протянул руки, поправляя чуть сбившийся в сторону виндзорский узел на галстуке. После чего довольно улыбнулся и сделал шаг назад, задержав напоследок на лишнюю секунду руки на лацканах чужого пиджака: — Ну вот, совсем другое дело. Теперь можно и в «Оберон». — Расскажи подробнее, — потребовал Ричард, когда Гэвин завел машину и вырулил в сторону бара. — Чтобы потом не пришлось за меня краснеть, или убегать от разъярённых охранников.       Гэвин хмыкнул, кидая на него косой взгляд, но не отрываясь от дороги: — Как я уже говорил, клуб принадлежит фэйри. Они в мире сверхъестественного главные тусовщики, если можно так сказать. Вообще, каждый волшебный народ имеет свои отличительные черты, присущие именно их расе — русалки прирожденные ювелиры, нет никого лучше лепреконов в вопросах финансов, тролли обычно идут в охрану или силовые структуры. Фэйри предпочитают клубы или игровую сферу. — Подожди, — поперхнулся Ричард. — Ты хочешь сказать, что эти представители живут среди нас? Маскируются под обычных людей? — Эээ… Да? — Гэвин запнулся на полуслове. — А я разве не сказал? — Нет, — буквально прошипел Ричард, — ты как-то совсем забыл об этом упомянуть. То есть вокруг нас есть куча волшебных существ, а люди об этом даже не подозревают? Гэвин пожал плечами: — Типа того.       Ричард с громким стоном сполз по сиденью вниз и закрыл лицо руками. — Так, ладно, — он встряхнулся, приходя в себя, и снова посмотрел на Гэвина. — А почему их никто не может распознать? Иначе все газеты и новостные ленты давно бы пестрели громкими новостями о потустороннем. Тоже магия? — Магия, — подтвердил Гэвин. — Впрочем, иногда случаются осечки, и тогда в новостях всё-таки появляются сообщения в духе «Женщина жестоко зарезала своего мужа, а потом к ней пришел его призрак». Все сверхи обычно стараются скрываться, но иногда не могут себя контролировать, и тогда люди могут увидеть их истинный облик. Чаще всего такое случается в определенное время в году, когда истончается завеса между мирами. Магия принадлежит не нашему миру, а потустороннему, и поскольку существа это часть магии, они особенно зависимы от этих колебаний. Когда истончается завеса, магия буквально потоками вливается в наш мир, и сверхи от избытка сил чуток сходят с ума. Через шесть дней Самайн, граница будет истончена до предела. Это самое тяжёлое время в году для Департамента — преступления, совершенные сверхами, будут просто зашкаливать. Они наглотаются халявных сил и просто перестанут контролировать себя. — Может, именно поэтому Кинжал и украли сейчас? На Самайн что-то должно будет произойти, — предположил Ричард. — И Оракул мог намекать именно на это. — Я тоже пришел к такому выводу, — ответил Гэвин. — Нам нужно больше узнать об этом Кинжале.       Ричард согласно кивнул, и спросил ещё одну важную для себя вещь: — Гэвин, если сверхи буквально ходят среди нас, как вы их различаете? Есть какие-то приемы или специальные средства? Вроде того наушника.       Гэвин довольно рассмеялся: — Видишь, ты уже начинаешь думать в правильном направлении и задаешь правильные вопросы. Фаулер не ошибся насчёт тебя, ты можешь стать неплохим оперативником. Есть. Для нас, как для представителей закона, делают специальные артефакты и накачивают их магией, позволяющей видеть сквозь наложенный морок. — Давай сюда, — потребовал Ричард, и Гэвин, фыркнув, кивнул на бардачок: — Выбери, что больше нравится.       Ричард, покопавшись в бардачке, обнаружил целый ворох различных украшений — пару тяжёлых мужских колец, винтажные часы на цепочке, коробочку с запонками и массивный волчий клык на кожаном шнурке. Выбрав для себя часы, он прицепил их к жилету под пиджаком и покосился на Гэвина: — А у тебя что?       Гэвин коснулся пальцем уха, где красовалась небольшая сережка-колечко: — Всегда со мной.       Ричард зацепился взглядом за мочку уха, после чего перевел взгляд на глаза Гэвина: — Это все, о чем мне стоит знать? Гэвин покачал головой: — Самое важное правило — напоследок. Ничего там не пей и не ешь. Особенно то, что тебе будут предлагать сами фэйри.       В ответ на вопросительный взгляд он пояснил: — Ричи, древние мифы и легенды существуют не просто так. Вполне вероятно, что кто-то из людей напрямую встречался со сверхъестественным, и за столетия таких контактов было множество. Люди просто описывали свой реальный опыт общения с существами. Легенды о фэйри не врут: съешь что-то у фэйри — останешься в их мире навсегда, в рабстве. Поэтому не отказывайся, если тебе будут что-то предлагать, но ничего не пробуй. Просто благодари и делай вид, что пробуешь. Идёт?       Дождавшись ответного кивка, он улыбнулся и сказал: — Главное, ничего не бойся. И отвечай только если тебя будут спрашивать.       Гэвин привез их в какую-то незнакомую Ричарду часть Детройта, недалеко от Ферндейла. Ричард с любопытством оглядывался по сторонам, пока Гэвин рылся в бардачке. Достав оттуда какую-то карточку, он положил ее в нагрудный карман пиджака и криво подмигнул Ричарду обоими глазами: — Держись меня и ничему не удивляйся. — Это уж как пойдет, — выдохнул Ричард и шагнул вслед за Гэвином в сторону неприметного переулка.       Гэвин уверенно перебирался сквозь стоящие тут и там деревянные ящики, осторожно обходил небольшие лужи, стараясь не испачкать обувь, лавировал из стороны в сторону, показывая Ричарду наиболее удачный маршрут. Сырой осенний ветер доносил до них запахи речной тины и топлива, лёгкие нотки гнили и прелой листвы. Ричард брезгливо поморщился, в последний момент успев задержать ногу и не вляпаться в пятно неизвестного происхождения, и чуть не врезался в спину резко становившегося Гэвина. Перед глазами Ричарда предстала огромная, даже по виду тяжёлая дверь, обитая коваными листами меди. — Фэйри не любят железо, — еле слышно шепнул Гэвин Ричарду, после чего поднял руку и постучал. Несколько секунд ничего не происходило, после чего на уровне глаз распахнулось небольшое узкое окошко. Ричард попытался рассмотреть что-либо в царившей за щелкой кромешной тьме, но не смог. Гэвин достал уже знакомую Ричарду золотистую карточку и уверенно сунул прямо в окошко. Окошко тут же закрылось, Ричард кинул на Гэвина быстрый пристальный взгляд, но тот только невозмутимо посмотрел в ответ.       После мучительных секунд ожидания дверь распахнулась. Гэвин взял Ричарда под локоть и потянул за собой, прямо в слепящую темноту. ***       Когда-то, ещё до армии, — казалось, что это было давно, будто бы в прошлой жизни, — Ричарду довелось побывать в респектабельном джаз-клубе. Сейчас он чувствовал себя так, будто вернулся в то время.       Изнутри бар выглядел больше, чем казался снаружи. Он был оформлен под стилистику начала двадцатого века, и по началу казался мрачноватым, но уютным местом — низкие, даже на вид удобные кресла, где хотелось удобно устроиться и пригубить бокал-другой чего-нибудь крепкоалкогольного; стены пестрели причудливыми винтажными светильниками, испускавшими неяркий мягкий свет, не раздражающий глаза; то тут, то там висели концертные афиши — то ли стилизованные под старину, то ли и в самом деле оставшиеся с тех времён и висевшие тут без малого век. Прямо в центре зала располагалась небольшая сцена с роялем, возле которого крутилась молодая певичка, завывавшая что-то мелодичное.       Ричард осторожно оглядывался по сторонам, пытаясь распознать хоть что-либо необычное, выделяющееся — но пока все выглядело настолько обыденно, привычно, что он начал думать о том, что Гэвин просто жестоко над ним пошутил. … А потом, проходя возле самой сцены, он кинул очередной взгляд на певичку, привлеченный отблеском бусин на ее платье. Девушка изогнулась в танце, поворачиваясь к нему спиной, в мозгу Ричарда будто что-то щелкнуло, часы в кармашке раскалились и опалили секундным жаром через плотный слой ткани, перед глазами на секунду помутилось, и он увидел, что из спины девушки в районе лопаток растут два блестящих перепончатых крыла, похожих на стрекозиные.       И в ту же секунду реальность разорвалась напополам.       Ричард смотрел вокруг и видел, узнавал все заново.       Огромный темнокожий амбал, встретивший их возле входа и сейчас уверенно ведущий через зал к их столику мог теперь похвастаться грубой, будто каменистой кожей. Эффектная красотка-блондинка, томно провожающая Рида внимательным взглядом, моргнула ярко-желтыми глазами с узким змеиным зрачком, на секунду выпуская тонкий раздвоенный на кончике язык, будто прощупывая им воздух. У бурно обсуждающей что-то группы джентльменов под столиком можно было разглядеть копыта, шумно отстукивающие ритм в такт доносившемуся пению. А у музыканта, аккомпанирующего певице на рояле, во лбу красовались изогнутые длинные рога.       Со всех сторон на Ричарда обрушивалась новая, пугающая и захватывающая действительность.       Он сглотнул, крепче вцепившись пальцами в рукав пиджака Гэвина, и тот ободряюще сжал его руку своими пальцами. Амбал — наверное, это был тролль, подумалось Ричарду, — довел их до неприметного столика в самом конце зала, после чего кивнул и буркнул: — Ожидайте.       Гэвин уверенно плюхнуться на мягкий диванчик, утягивая Ричарда к себе поближе, и шепнул тому на ухо: — Порядок? Ричард сухо кивнул: — Почти. Дай мне пару минут, буду в норме.       Гэвин хмыкнул и достал из кармана портсигар, протягивая Ричарду: — Держи.       Ричард вцепился в предложенную сигарету, как утопающий в спасательный круг. Руки слегка подрагивали, и, делая первую затяжку, Ричард поперхнулся густым, плотным дымом. Закашлявшись, он согнулся вперёд в попытке продышаться, а когда снова сел ровно, к их столику уже подходила молоденькая красивая девочка с подносом, на котором стояли три бокала и старая на вид бутылка чего-то, похожего на бурбон. Ее длинные острые ушки отчётливо выделялись из-под коротких светлых прядей волос, а когда она приветливо улыбнулась, Ричард обратил внимание на длинные, острые клыки.       Девушка поставила бокалы и бутылку на стол, но вместо того, чтобы уйти, проскользнула на диванчик поближе к Гэвину, притянула того к себе прямо за галстук и звонко поцеловала.       Видимо, Ричард чем-то выдал себя, потому что девушка, отстранившись от Гэвина, с любопытством осмотрела его и расхохоталась: — Не ревнуй, лапушка. Между мной и Гэвином ничего нет, мы просто старые друзья. — Познакомься, Ричард, — с кислой ухмылкой произнес Гэвин, хватая салфетку и стирая с губ противную липкую розовую помаду, пахнущую какими-то карамельками. — Это Каэр-та-Ниэль. Владелица данного заведения, и по совместительству Королева Летнего Двора. Ваше Величество, это Ричард, мой новый напарник. — Можно просто Кэра, солнышко, — девушка — Королева — сощурила глаза, разом отбросив маску наивной милой девчушки. Теперь в ее глазах Ричард видел силу, мудрость сотен прожитых лет. Глазами Королевы смотрело само время. — Друзья Гэвина — мои друзья. Хоть он и забывает обо мне периодически.       Она сама открыла бутылку и разлила по бокалам густую янтарную жидкость. Ричард, помня все наставления Гэвина, принял бокал, но пить не стал — просто держал в руках, смотря на маслянистые разводы, остающиеся на стекле.       Кэра удобно откинулась на спинку диванчика, глотнула напиток и довольно прищурилась: — Хорош. — Зная тебя, этот бурбон наверняка не меньше, чем из закромов «Титаника», — хмыкнул Гэвин, принимая правила игры, но не делая даже малейшей попытки попробовать. — Я про твоего напарника, детектив, — Кэра подмигнула смущенному Ричарду. — Но ведь ты привел сюда мальчика не просто похвастаться передо мной? Если так, то я буду очень разочарована. — Не просто. Нам нужна кое-какая информация. — Информация, говоришь, — Кэра прищурилась. — Если ты хочешь спросить о смерти русалочки, то тут ничем не помогу. Да, мы все уже в курсе, — оборвала она открывшего было рот Гэвина. — Не так часто кто-то из нашей братии заканчивает свою жизнь… Так.       Ее слегка передёрнуло, она нахохлилась и поспешно сделала ещё глоток, после чего снова подняла взгляд на напарников: — Ее смерть была болезненной. Эфир взволновался сегодня ночью. Мы все почувствовали боль Норт. Поэтому ответ на твой вопрос, Гэвин, — нет. Я не знаю, кто это был. Никто из наших, будучи в здравом уме, не убивает своих собратьев. — А не в здравом? — осмелился подать голос Ричард. — Гэвин говорил, что в Самайн многие из вас теряют контроль. Кэра скривилась: — Это другое, юноша. В Самайн или Бельтайн мы становимся ближе к другому миру, черпаем оттуда силы. Это похоже на эйфорию, — она на секунду прикрыла глаза и довольно улыбнулась, будто вспоминая что-то хорошее. — Но наше безумие обычно не распространяется на наших собратьев. Да, многие стремятся в это время как-то навредить людям, особенно Зимний Двор, но совершить такую жестокую расправу над своим? Это вряд ли.       Она покачала головой и нервно побарабанила пальцами по столу: — Я могу поручиться за своих подданных, Гэвин. Не ручаюсь за русалок, это вотчина Маркуса, но никто из обитателей Летнего или Зимнего Дворов непричастен. Говорю и от своего лица, и от лица моих соправителей.       Гэвин кивнул, принимая ее слова, после чего спросил ещё об одной вещи, не дававшей ему покоя: — Что ты можешь нам рассказать о Кинжале Трёх стихий? Кэра настороженно впилась в него взглядом: — К чему ты это спрашиваешь, Гэвин?        Напарники переглянулись, и Гэвин сказал за обоих: — Норт упоминала его в беседе. Мы с ней виделись незадолго до ее… Гибели. — Кинжал является символом королевской власти у русалок. Это древняя реликвия, Гэвин, очень древняя, — Кэра аккуратно подбирала слова, было заметно, что она нервничает. Гэвин чувствовал, что на правильном пути. — Кинжал обычно переходит от отца к сыну, знаменуя смену правителя. — Как тогда Маркус собрался короноваться? — недоверчиво спросил Гэвин. — Он ведь не родной сын Карла? Король его усыновил.       Кэра тонко довольно улыбнулась, оголяя острые клыки: — А вот это, милый мой, правильный вопрос. Что ты вообще знаешь о Маркусе?       Гэвин напряг память, вспоминая все, что когда-либо слышал о будущем правителе русалок: — Он был советником и личным помощником Карла. Выбился из низов, добился признания, после чего Карл торжественно и прилюдно его усыновил. А потом разгорелся скандал с его родным сыном, который публично осудил отца, обозвал Маркуса жадным до власти выскочкой и сформировал оппозицию.       Кэра махнула рукой, побуждая Гэвина замолчать, и низко склонилась над столиком, выдыхая практически Гэвину в губы: — Нет, Гэвин. Меня не интересуют официальные версии. Что именно ты знаешь о самом Маркусе? Откуда он взялся? Кто его родители? Почему Карл так быстро приблизил к себе обычного юношу из низов, фактически отрекшись от родного сына?       Она подмигнула задумчивому Ричарду и плавно поднялась со стула, напоследок посылая Риду воздушный поцелуй: — Подумайте об этом на досуге, детективы. И, Гэвин, забегай почаще. Твое место всё ещё вакантно.       Ричард покосился на покрасневшего напарника, который фыркнул вслед Королеве и первый встал с дивана: — Пойдем. Больше мы ничего не узнаем.       Уже знакомый тролль вывел их наружу, в грязный переулок, где Гэвин сразу же достал сигарету и жадно закурил.       Ричард проследил взглядом за выдыхаемым дымом и ревностно уточнил: — Тебя и Королеву что-то связывает? — Не ревнуй, детка, — устало фыркнул Гэвин, делая очередную затяжку. — Это было давно и недолго. Я только поступил на службу в Департамент, вел свое первое дело, и по работе попал в «Оберон». Тогда я ещё не знал, кто такая Кэра. Это попозже мне указали… На мое место.       Он сплюнул ставшую вязкой слюну и продолжил: — Нашлись добрые люди, которые быстро рассказали мне, как Королева Летнего Двора любит менять молоденьких неопытных мальчиков, как перчатки. Страшно представить, сколько их у нее было всего, за ее-то многовековую жизнь. Я тогда психанул и ушел, гордо хлопнув дверью. А потом со временем понял, что для нее это все другое, наносное. Мы люди, очень недолговечные создания. Для фэйри мы как мотыльки-однодневки, быстро угасаем, но краткое время радуем своей яркостью и красотой. Фэйри же практически бессмертны, но они будто застыли во времени. Представь себе монотонную одинаковую жизнь, почти вечный день сурка, изредка разбавляемый чем-то новым, необычным. Они все такие, Ричард, — в какой-то момент они понимают бессмысленность своего вечного существования и начинают увлекаться странными вещами. Вон, Королева фэйри держит бар и заводит человеческих фаворитов. Повелительница лепреконов чуть ли не назло подданным благотворительностью занимается, фонды всякие организует. Король гоблинов мудак мудаком, но прирожденная ищейка — гоблины хорошо разбираются в различных материалах и следах, он и пошел от скуки в ФБР. Мы с ним, кстати, периодически пересекаемся на расследованиях. Им скучно, Ричард.       Ричард молча притянул напарника к себе, откидывая в сторону забытую Ридом сигарету, и крепко обнял, не зная, что сказать. Они стояли так несколько минут, успокаиваясь в объятиях друг друга, после чего Гэвин отодвинулся и преувеличенно-бодро заявил: — Зато теперь мы знаем, что делать дальше.       И, в ответ на вопросительный взгляд Ричарда, сказал: — Мы потребуем собрать Совет.