Научи меня жить

Старенькое кресло, накрытое красным покрывалом, стояло справа от распахнутой белой деревянной двери на балкон. Оттуда в комнату, большую и светлую, сочились жар и зной. Пахло дощатым полом и высохшим бельём, что висело на натянутой проволоке под потолком. Солнце светило ярко и весело, расцвечивая светло-коричневые полоски линолеума жёлтыми пятнами. Наполовину стеклянные дверцы книжного шкафа, стоящего у стены рядом с письменным столом, были распахнуты, и легко можно было разглядеть корешки множества книг, которыми были уставлены полки. Здесь были толстые энциклопедии в красочных суперобложках, словари и другая учебная литература. В углу — резко контрастирующие друг с другом журналы: «Вокруг света» и «Весёлые картинки», давнишние номера «Юного техника» и свеженькая подростковая «Маруся». Верхние полки пестрели классикой и современной фантастикой, изданиями детских сказок и бульварных романов, детективов и поэтических сборников. Под книжным шкафом располагался ещё один, маленький, он тоже был открыт. Там лежали альбомы для рисования, краски, гуашевые и акварелевые, фломастеры, цветные карандаши и другая канцелярия. На другой полке валялся кассетный плеер на батарейках и сами кассеты, абсолютно разные, от «Фабрики звёзд» до лучших песен группы «Кино». Весь пол около шкафа был завален всякой школьной и домашней мелочью, игрушками, брелоками, картинками и вырезками из газет. Видимо, хозяин этих вещей начал уборку, да так и не закончил, отвлекшись на что-то важное. — Таня! — на пороге комнаты появилась женщина невысокого роста, лет пятидесяти, с виду милая, но уверенная в себе. Голос её звучал громко и повелительно, а светлые серые глаза недовольно оглядывали комнату. — Да, мам, — откликнулась её дочь, не отрываясь от чтения толстой растрёпанной книги, обложка которой была уже во многих местах подклеена скотчем. — Который раз ты уже читаешь эту книгу? — с лёгкой улыбкой спросила мама. — Мм… Наверное, третий, — серьёзно задумалась девочка. Или девушка? Таня была нескладным подростком, её тело и сознание активно перестраивались, детское и взрослое постоянно боролись между собой, как внутри, в голове, так и снаружи, во внешнем облике. Это было заметно даже сейчас, когда Таня в желтой футболке с изображением покемона Пикачу читала совсем уж не детские «Унесённые ветром» Невысокий рост и угловатая, ещё не до конца оформившаяся фигура с узкими бёдрами часто вводили окружающих в заблуждение, и Таню считали совсем ребёнком, оценивая её возраст на два-три года младше реального. Татьяне это очень не нравилось, она часто стояла у зеркала, рассматривая себя, и не могла понять, что же сделать, чтобы выглядеть старше. Таня была не очень довольна своей внешностью и считала, что самая удачная и выдающаяся часть лица у неё лишь одна — глаза. В центре карие, а по краям зеленоватые, обрамлённые длинными тёмными ресницами, они притягивали и затягивали, Таня поняла это после долгих поисков какой-то изюминки в себе. Оказалось, что если голову чуть наклонить и смотреть будто сквозь собеседника, то преображается всё лицо, и она начинает казаться более взрослой и уверенной. В остальном же Таня была совсем обычной: каштановые волосы чуть ниже плеч, разделенные прямым пробором, от которого никак не удавалось избавиться, немного вздёрнутый нос, резко начинающийся прямо от переносицы, выдающиеся широкие скулы, маленький подбородок… Не уродина, конечно, но и писаной красавицей не назовёшь. Родственники обычно восхищались и говорили, что она — копия папы, а вот малознакомые люди Таню комплиментами никогда не одаривали. — Таня, я уезжаю по делам. Прибирайся тут поживее и сходи в школу, узнай, когда встреча с классным руководителем, — прервали Танины размышления указания мамы. — А ещё выстиранное бельё сними, пожалуйста. Неужели не начиталась за всё лето? — Сейчас, немного дочитаю, — отмахнулась Таня. — Пока. Она снова погрузилась в чтение, совсем не обращая внимания на окружающий её беспорядок. С утра на неё вдруг напала жажда деятельности, Таня решила прибраться на столе и в своих ящиках перед новым учебным годом, выложила почти всю дребедень на линолеум, а потом заметила недочитанную книгу, растеряла весь пыл и плюнула на уборку. Но время шло, электронные часы показывали уже 16 часов, и Таню начала покусывать совесть. Квартира была однокомнатной, и уборку надо было обязательно закончить до вечера, пока не вернулись родители: мама из огорода, а папа с работы. Девушка отложила роман, повздыхала, обречённо посмотрела на весь устроенный бардак и принялась раскладывать вещи по местам. От этого занятия её довольно быстро отвлёкла звонкая трель домофона. — Кто? — спросила Таня, сняв трубку. — Это я, можно зайду? — жизнерадостно крикнула одноклассница Катя. Она считала себя Таниной лучшей подружкой, хотя у самой Тани на этот счёт было совсем другое мнение. Катька была грубой и неотёсанной, любила потолкаться и пошалить, часто задирала Таню, но девчонки всё-таки по-своему любили друг друга и общались со второго класса. — Заходи, — вздохнула Таня, нажала на кнопку, достала из тумбочки в прихожей тапки и вышла в общий коридор открывать наружную дверь. Зашумел и лязгнул лифт, оповестив о том, что Катька уже поднялась на одиннадцатый этаж. — Привет, — сказала Таня, звеня ключами. — Привет-привет! Дома есть кто-нибудь? — спросила Катя. Она была повыше Тани, одевалась ярко, недавно осветлила волосы, а красилась всегда так вызывающе, будто собиралась на вечеринку, а не на прогулку. — Нет, но у меня там уборка… — засопротивлялась Таня, но бесцеремонная подруга уже открыла дверь в квартиру и принялась разуваться. — Ух ты, сколько всего интересного! — воскликнула Катька и села на диван, перебирая книги. — Что посоветуешь почитать? — Чехова почитай, — кивнула Таня на сборник рассказов. — Нам как раз на лето задавали. — Скучно как-то… — полистала книгу Катя и, отбросив её, обратилась к журналам. — Ты была у школы? Когда встреча с Алиской? Алиска, а по-серьёзному, конечно, Алиса Сергеевна, была их классной руководительницей. — Не знаю, сегодня хочу сходить, посмотреть, — ответила Таня. Каждый год в конце августа в их школе проводили общую встречу, на которой классы встречались со своими учителями, обсуждали планы на первое сентября, решали, кому какие цветы нести и какие рабочие тетради закупать. — Ну как узнаешь, сообщишь мне, ладно? — А у тебя наконец-то появился мобильный? — спросила Таня, поспешно продолжая уборку. — Пока нет, мамка не хочет покупать, после того, как я старый утопила в унитазе, — рассмеялась Катя. Таня тоже фыркнула, вспомнив, как однажды зимой Катя уронила телефон, а потом весь школьный день сушила его на батареях в кабинетах, да так ничего и не добилась, мобильник накрылся. — Так а как я сообщу? — Забегай ко мне. Или я сама завтра приду. Ой, а это что? — взяла Катька толстую тетрадку в кожаной обложке. — Не трогай, — поспешно выхватила тетрадь Таня. — Это мой дневник. Личный, между прочим. — И какие же там секреты? — неприятно улыбаясь, спросила Катя. — Никаких, — отрезала Татьяна, а Катька схватила уже другой блокнот. — Ого, а это стихи? Твои? Я почитаю? — Нет! — перепугалась Таня и стала отбирать свою вещь. Катя уступать не собиралась, вскочила на диван, перепрыгнула на кушетку и показала язык. — Кать, ну прекрати! — попросила Таня, нервничая и краснея, но девушка покачала головой, открыла и стала читать: Я смотрю на тебя, На улыбку весны, Засыпаю, любя, И твои вижу сны… Кого это ты любишь? — рассмеялась Катька. Таня взобралась к ней, толкнула и выхватила блокнот. В глазах защипало от обиды и смущения. — Не смей трогать мои вещи! Что за бесцеремонность… — Ой, какая ты нежная. Да ладно, не реви, забирай свои стихи, — захихикала Катя и пошла на кухню. — Где попить можно? — Там, на столе графин, — хмуро сказала Таня, вытирая слезинки. По-хорошему, надо было выставить наглую подружку за дверь, но у Тани никогда не хватало на это решительности. На Танино счастье, Катька стала собираться сама. — Я пойду. Не обижайся, будь проще, — хлопнула она подругу по плечу. — И поактивнее, поактивнее, а то сидишь вечно дома над своими книгами, как мышь. Таня закрыла за Катей дверь, вернулась в комнату и вышла на балкон. Она посмотрела вниз и увидела, как недалеко от детского садика вышедшая из её подъезда девушка встретилась с другими одноклассниками. — А меня никогда не зовут с собой… — вздохнула Таня. — А потом ещё спрашивают, из-за чего я никуда не хожу… Ну почему я такая?.. Свой характер нравился Тане гораздо меньше внешности. Дома, среди родителей и самых близких родственников, она была весёлой и открытой, болтала без умолку, прыгала и танцевала, а во всех остальных случаях на неё нападало жуткое стеснение, она не знала, о чём говорить, куда девать руки, как смотреть в глаза незнакомцам. Поэтому в школе Тане приходилось туго. Как назло, вдобавок к своей застенчивости она была умной и эрудированной, училась на одни пятёрки, и этим ещё больше отталкивала от себя одноклассников. Нет, над ней не смеялись и не издевались, её просто не замечали. Она нужна была им только для того, чтобы списать домашнее задание или самостоятельную работу. Много раз Таня обещала себе, что больше не даст одноклассникам ни одной тетради, не ответит ни на один вопрос в записке на контрольной, и постоянно нарушала это обещание. В глубине души девушка очень нуждалась во внимании, а получить его можно было лишь таким способом. После шестого класса стало ещё хуже, все как-то резко выросли и повзрослели, стали пить и курить, чтобы казаться взрослыми, а Тане это было совсем не интересно. Она отдалялась от одноклассников всё сильнее и сильнее, начала ненавидеть школу и мечтала, чтобы всё изменилось. Почти каждую ночь, когда родители уже спали, она вставала у окна на кухне, смотрела на фонари, закат и далёкие звёзды, сочиняла стихи и шептала: — Может быть, хоть в этом году получится? Тане думалось, что если к ним в класс придёт новенькая девочка, которая совсем не знает её, они обязательно смогут подружиться по-настоящему, и многое изменится. Таня очень верила в это чудо. А ещё, помимо дружбы, она очень мечтала о любви, той, что так красочно описывали в книгах. Мечтала и в то же время отчаянно боялась любых отношений. Ей казалось, что никто из парней на неё никогда даже и не посмотрит. Надо было меняться самой, но это было так сложно и страшно… Таня встряхнулась, вышла с балкона. — Пойду-ка я к школе. Узнаю, когда же назначена эта дурацкая встреча. Она собралась, надела лёгкую летнюю юбку и белый топ с блестящим принтом и чёрными лямками. Летом ей нравилось одеваться так, более открыто, а, например, в школу Таня всё время ходила в джинсах и джемперах, прячась в одежду, как в футляр. На улице было очень хорошо, солнце грело, но уже не припекало. Шумели малыши на детских площадках, прогуливались мамы с колясками, бегали туда-сюда вернувшиеся из лагерей и от бабушек школьники. Таня не очень хотела встречаться с кем-то знакомым, поэтому пошла по дорожке между гаражей, там, где обычно было малолюдно. Когда девушка вышла к дворовому стадиона, ей прямо под ноги вылетел мячик. — Эй, ты, кинь мяч! — крикнул один из футболистов. Таня узнала одноклассника, Камиля, противного парня, глупого и драчливого, быстро бросила мяч и пошла дальше, надев маску безразличия. Она делала так всегда и, наверно, этим и отталкивала людей. Таня пересекла школьный двор с извечной надписью на асфальте: «Школа, прощай! Твои выпускники», поднялась по бетонным, вышорканным сотнями ног ступеням на крыльцо и посмотрела на окно холла первого этажа, там обычно приклеивали важные объявления. Листки и сейчас белели на стекле. Первый сообщал, что встречи с классными руководителеми для 5-11 классов состоятся 30 августа, то есть завтра, в 12 часов. Второе объявление перечисляло, сколько новых учеников появится в классах. В Танин 9 А должен был прийти всего лишь один человек. — Интересно, кто же это будет? — вслух подумала Таня, а её надежда на дружбу разгорелась с новой силой. — Чё, к нам кто-то новенький? — раздался вдруг голос за спиной Тани. Она чуть вздрогнула и обернулась. Рядом стоял одноклассник Саша Балунов, темноволосый паренёк довольно интеллигентного вида, в тёмной футболке и гитарным чехлом на плече. Он был одним из немногих, кто не сторонился Тани. В прошлом году они как-то вместе дежурили весь день в столовой, и на почве совместного труда немного сошлись. Друзья Шурика куда-то слиняли, и им с Таней вдвоём пришлось накрывать десятки столов, а потом ещё вычищать тарелки от недоеденной каши. — Видимо, — ответила Таня, посмотрела на Сашу и спросила, преодолевая смущение. — Как каникулы? — Нормально. Смотри, что я купил! — у Саши было приподнятое настроение, и он готов был делиться им хоть с кем. — Что это? — спросила Таня, разглядывая тяжёлый чёрный ящик, похожий на переносную колонку, что Саня держал в руке. — Это комбик, для гитары. Наконец-то можно будет нормально подключаться, — радостно сказал Саша, а потом махнул рукой. — Да ты всё равно ничего в этом не понимаешь. Давай, пока. Я к Мишке с Андрюхой пошёл. Таня посмотрела ему вслед и вздохнула, вспомнив школьные будни, которые неумолимо приближались. Сашины друзья Мишка Горшенёв и Андрей Князев относились к ней совсем по-другому. Чаще всего не замечали, а иногда подкалывали, дразнили и всячески пытались вывести из себя. Они были теми ещё клоунами и шутами, срывали уроки, подбивали класс на массовые прогулы, дымили в туалетах и ломали там же унитазы. Тане не нравилось такое поведение, но в глубине души она им завидовала, ведь пацаны были свободны от предрассудков и творили, что хотели. — Чёрт бы побрал эту школу… Скорее бы всё закончилось… — пробормотала Таня, спустилась с крыльца и пошла домой. Там она переоделась, умылась, поужинала, выслушала от мамы кучу претензий за невымытый пол и забытое на балконе бельё, легла на диван и задумалась. Читать не хотелось, а слушать музыку Таня не любила, потому что ещё не нашла в ней чего-то, что пришлось бы ей по душе. Она снова пошла на балкон, скрипя там половицами, взяла синий велосипед «Кама», накачала колёса, аккуратно вывела его в коридор и поехала кататься по ближайшему лесопарку, предварительно в прихожей выслушав новую порцию нотаций от родителей, которые просили её быть аккуратной и долго не задерживаться.