***
Они выскочили из подъезда и сразу же увидели Миху. Он сидел на поребрике и задумчиво смотрел на лёгкие перистые облака. — Мишк, а ты чё домой-то не пошёл? — Тебя жду, — улыбнулся он и поцеловал Танюху. — Не могу без тебя, ёлки-палки. — А мы решили погулять. — Во, это правильно. Катька, смотри, блять, какая погода! Какое небо! Ну нахуя убиваться? — Я думать даже не хочу об этом, Миша. Спасибо тебе, — тихо сказала Катя. — Ребят, давайте больше не будем об этом говорить. Куда пойдём? — А куда ты хочешь? — спросил Горшок. — Сейчас всё для тебя, да, Тань? — Ага. — Не знаю, может, поедим где-нибудь? — Пошли. Танюх, — тихо спросил он, нагнувшись к ней. — Ну так чё там с лялькой? — Ничего, Мишка, никаких лялек, — немного печально сказала Таня. — Катя уже всё решила, будет аборт. Но надо же направление в больницу, а у нас в поликлинике брать его не вариант, там знакомая её мамы. — И как быть? — Кто бы знал, Миш, кто бы знал… — вздохнула Таня и не упустила возможности заметить. — Вот видишь, как бывает. — Ой, Танька, не начинай, — поморщился Миха. — И без тебя всё понял. — Да не злись ты, Мих. Я же так, к слову, — она прильнула к его рукаву и потёрлась щекой. Он улыбнулся и в ответ запутал ладонь в её волосах. Они зашли в пиццерию, Катя встала у касс и задумчиво посмотрела на меню. — Что ты хочешь? Я сам всё возьму, — сказал Миха. — Нет, зачем? — Я сказал же. — Джентльмен, — подмигнула ей Таня и повела к столу. Неизвестно откуда рядом вдруг возник Балу. — Привет, девчонки. Где Миха? Я ищу его битый час. — Да вон он, у кассы, придёт сейчас. А что случилось? — поинтересовалась Танька, заметив, что Саня чем-то обрадован. — Новость для него есть одна прикольная. А вы чего такие кислые? Особенно ты, Катюх. — Ещё один психолог выискался, — вздохнула Катя. — Не лезь лучше ко мне, Сань. — Шурик, так-то, и правда типа психолога, он умеет слушать и слышать, — заметил пришедший с кругом пиццы Миха. — Привет, Сань. — Во! У меня уже есть благодарные пациенты, — шутливо поклонился Балу. — Вы бы, парни, лучше реального психолога посоветовали, — сказала Таня, делая вид, что не заметила, как Катя толкает её под столом. — А я знаю, — кивнул Сашка, сел и стянул у Мишки картошку-фри. — Почти дипломированный специалист, кстати. — И кто это? — скептически усмехнулся Горшок. — А это Оксана. Да. Не верите, что ли? Она уже скоро должна лицензию получать. — А ты откуда знаешь? — удивился Миха. — Миш, иногда полезно не тупо пялиться на ноги и грудь девушек, но и вести с ними интеллектуальные беседы, — флегматично заметил Сашка и засмеялся. — Блять, Саня, язык попридержи, — чуть не придушил его Миша и посмотрел на Таню, но она тоже засмеялась. — Мих, мы ведь с этим разобрались, — успокоила она его. — Отпусти Сашу. Оксана, значит… А она ведь и правда может помочь, и не только как психолог. Кать, надо б тебе с ней пересечься. Мы устроим, да, Миш? — Ну… Если надо, то без проблем. — А зачем тебе врачеватель душ? — спросил любопытный Шурка. — Много будешь знать — скоро состаришься, — остановила его Таня. — Я уважаю чужие тайны, — в сдающемся жесте поднял руки Балу. — Мишка, блин, я же пришёл по делу, не просто лясы тут с вами точить. Короче, нас пригласили в Питер на фестиваль «Наши в городе». — Чего? — вскочил Миха. — Фестиваль? В Питере? Блять, а как? — Мы с Андрюхой заявку отправляли. А тебе не сказали, чтоб ты это… Ну, кипиш тут впустую не наводил. — Охренеть. А когда он? — В мае, перед Днём Победы. На Дворцовой площади, ты сечёшь? В центре города! — светился радостью Саша. — Ебать как круто! — выдохнул Мишка. — Только одна сложность, Мих… Надо до туда как-то добраться. Деньги, короче, нужны. — Да найдём. — Миша, только не так, как в прошлый раз, ладно? — обеспокоилась Таня. — Хорошо, — кивнул он и сгрёб Таню в объятья. — Танюха, блин! Мы по-любому поедем, нельзя такой шанс упустить. И ты тоже с нами. — Я? А… — растерялась и одновременно обрадовалась Танька. — Спокойно. Я всё устрою, — заверил её Мишка. Катя, про которую все забыли, смотрела на их радость и снова завидовала. «Ну почему у меня всё не так? Чем я хуже их?» Балу сел рядом, пристально посмотрел на неё и сказал: — Катя. Не хочешь поговорить со мной? — Нет, — резко ответила она и поправила воротник водолазки, чтобы он не увидел ссадину. Хватит с неё того, что обо всём знают Мишка с Таней. — Дело твоё, — он пожал плечами и встал. — Мих, пойдёте ко мне? Я тебе хотел сыграть один рифф, ты точно придумаешь, что с ним делать. — Давай, погнали. — А можно Катю мы с собой возьмём? — попросила Таня. — Дак чё, без проблем. Только мне кажется, она не хочет. — Кать, мы тебя не оставим сегодня одну, — тихо шепнула ей Таня, — даже не надейся. Катя повздыхала, но согласилась идти с ребятами.***
Горшок и Балу сразу же взялись за гитару, а Таня позвала Катю к Сашкиному компьютеру, подключённому к довольно быстрому интернету. — Давай посмотрим про Питер? Саш, разрешишь фотографии глянуть? — Смотрите, там безлимит. — Сань, я офигеваю от твоей силы воли, — заметил Мишка. — Если б у меня был такой инет, вы б меня вообще больше не увидели. — Я уже насиделся и наигрался, — засмеялся Шурик. — Да и родители следят, если что, быстро вырубают всё к чертям. Таня долго рассматривала виды Петербурга, время от времени восторженно толкая в бок Катьку, и мысленно уже унеслась туда, сильно и надолго. — А где эта Дворцовая площадь? — задышал ей в ухо подкравшийся сзади Миха. — Вот. У Эрмитажа, смотри. Мишка ещё сильнее прижался к Таниной спине и уставился на монитор, заставляя Таню краснеть и вздрагивать от его прикосновений. — Мих, ты смотреть пришёл или меня полапать? — тихо сказала она. — Иди давай, занимайся дальше со своими риффами. — Заебался. Не хочу. Тебя хочу, — ещё тише ответил Миха, а потом засмеялся. Катя искоса посмотрела на них и уступила своё место Мишке: — Садись сюда, — она потянулась и спросила. — Саш, может, тебе помочь чем-то? Хочешь, чай приготовлю? — Давай, — согласился Балу и, не отрываясь от бас-гитары, пошёл с девушкой на кухню. Миха немного подождал, а потом придвинулся к Тане. — Ну чё тут ещё интересного есть в Питере, что мы должны увидеть? — Много всего, Мишка, очень много, — она открыла сайт про главные достопримечательности Санкт-Петербурга, и вдвоём они, увлёкшись, зависли на нём. Вернувшийся за чем-то в комнату Саня хмыкнул и сказал: — Я думал, вы тут уже чем-то более интересным занимаетесь, а вы как будто первый раз город на Неве увидели. — Сань, ты вот там был, а я нет, как и Танюха. Дай мы хоть картинки посмотрим. — Да смотрите сколько влезет, — сказал Саша и вернулся на кухню к Кате, которая уже разлила чай и, встав у окна, устремила невидящий взгляд в апрельское небо. — Катерина, я чё-то переживаю за тебя, — сказал Шурик, садясь к столу. — Ты вообще на себя не похожа. — Саша… — помедлив, сказала она. — А ты никогда не хотел послать всё на три буквы и… В общем, ты думал о самоубийстве? — Думал, — как-то легко ответил Саша, совсем не удивившись вопросу. — И? — Ну, видишь, до сих пор живой, — засмеялся он и встал. — Сейчас, погоди, я тебе принесу кое-что. Балу ушёл в другую комнату, а потом вернулся с книгой. — Вот, — он протянул Катьке томик со стихами Евгения Евтушенко. — Открой поэму «Голубь в Сантьяго», она в конце. — И что там? — немного непонимающе посмотрела Катя. — А ты почитай. Можешь с собой взять, потом отдашь. — Да я как-то стихи не очень… — призналась Катя. — Прочитаешь, не переломишься, — убедительно сказал Саня. — Тебе зайдёт, особенно сейчас, если ты задаешься этим вопросом. — Хорошо, — покладисто ответила Катя и взялась за чтение, чтоб отвлечься от своих мыслей, а Саня осторожно ушёл в комнату к Тане и Мишке. — Эй, братцы-кролики, что случилось? — В смысле? — Миха оторвался от Таниных губ, они уже давно отсели от монитора и сладко целовались на диване. — С Катей что случилось? — повторил Балу. — Так это… — начал было Мишка, но Таня закрыла ему рот рукой. — Тш. Мих, зачем мы будем болтать? Она же здесь, иди и спроси у неё лично. — Она не скажет, — вздохнул Саня и сел рядом с ними. — Я тут подумал и дал ей почитать «Голубя в Сантьяго». — Сашка! — воскликнула Танька, тоже читавшая Евтушенко. — Ты гений! Это ж то, что нужно! Правда, у того пацана из поэмы не могла быть такой проблемы, как у Катюхи. — Не могло… Потому что он парень? — уточнил догадливый Сашка. — То есть… — Саш, я ничего тебе не говорила, — подняла руки Таня. — Ты сам допёр. — Да не переживай, я буду молчать.***
Вечером, распрощавшись с Балуновым, они проводили Катю и остановились у подъезда. — Кать, ну ты же больше точно не натворишь ничего? — спросила Таня, взявшись за её холодные пальцы. — Нет. Мама уже дома, куда я денусь… — успокоила её Катька. — Миш… Спасибо. — Да ну чё. Я, блять, чуть реально не убил тебя, не рассчитал… Прости. — Ты всё правильно сделал, — чуть улыбнулась девушка. Она махнула ребятам рукой и зашла в подъезд, а затем и в квартиру. С порога её встретил запах чего-то вкусного и мать в фартуке. — Катька! Чего дома бардак такой? Ну ладно, я не ругаюсь. Иди, ешь давай. Она притянула дочь к себе и поцеловала в макушку. Катя пошла мыть руки в ванную, глянула на крюк и снова содрогнулась. «Вот же я дура. Как ни странно, а Танька права. Выход обязательно должен найтись». Она выпила чай с мамиными плюшками, а потом до ночи сидела на диване, при тусклом свете ночника читала книгу, что дал ей Шурик, и долго размышляла над смыслом поэмы, кричащей о том, что самоубийца — сам убийца, и своим поступком он убивает всех вокруг, своих близких и друзей. И если кто-то где-нибудь несчастен, В Сантьяго, Химки-Ховрино, Нью-Йорке, — То всё равно он права не имеет Себя убить. Безвыходности нет.***
Таня с Мишей медленно брели к её дому, держась за руки и наслаждаясь весенним вечером. — Миш, — спросила Танька, поглаживая его руку. — А чё ты так разозлился на Катьку, когда увидел, что она задумала? — Не знаю, оно само как-то… Потому что самоубийство, да ещё в таком возрасте и из-за такой хуйни — это полный бред, — занервничал Мишка. — Удел слабаков, блять. А жить на полную катушку и в итоге сгореть — вот это по мне. Понимаешь, да, в чём разница? — Ну… В общем-то, да. — Я… Знаешь, я как-то раньше абстрактно всё это представлял, а сегодня увидел и… Не, блять, это пиздец. Помнишь, мы осенью про это говорили, про Сида, про Кобейна… Ты тогда ещё сказала, что у меня всё так просто, а ведь на самом деле умирать страшно. Сейчас я понял, ты права. И это… На самом деле, столько всего впереди, столько планов. И у Катюхи ведь они есть, а она чуть было всё не прервала в один миг. Блять, не знаю… А ты? Ты бы смогла такое провернуть? — Нет, Миш. Я раньше много думала об этом… Когда было совсем одиноко. Но я б не смогла. Я слишком трусливая, — вздохнув, улыбнулась Таня. — Слишком здравомыслящая… А сейчас, когда у меня есть ты, я б вообще не посмела. Даже в моменты обиды, ссор… Нет, я, блин, люблю жизнь. Они сели на скамейку во дворе, Таня взобралась на Мишкины колени лицом к нему и выдохнула куда-то в шею: — Мих… Мне почему-то так грустно. Странный день. Вроде всё хорошо закончилось, но… Мишка покрепче обнял её, сомкнув руки в замок за спиной, и сказал: — Всё хорошо. Это, наверно, нормально. Стресс, типа. Успокойся, Танюх. Они некоторое время сидели неподвижно, а потом Мишкина рука скользнула на её колено и двинулась выше, Таня выдохнула и кончиками пальцев провела по его щекам. — Мишка… — она попыталась вложить в его имя все свои чувства. Вряд ли получилось в полной мере, но Миха уловил посыл и зашептал ей признания в любви, сбивчивые, но невероятно милые и трогательные, особенно в его устах. Они сидели, обнявшись, целую вечность, а потом Таня, тряхнув волосами, предложила: — Мих, я не хочу домой. Давай… Давай напьёмся? Мишка засмеялся и спросил: — Куда же девалась та милая домашняя девочка, что не могла выйти из дома без разрешения родителей и не ходила гулять дальше своего двора? — Она здесь, перед тобой, — улыбнулась Таня. — Просто немного повзрослела. А ещё влюбилась в самого классного придурка на свете. — А вот сейчас не понял, это комплимент или наоборот? — полусерьёзно сказал Горшок. — Комплимент, конечно. Слушай, Миш, надо устроить встречу Кати и Оксаны. У меня нет других вариантов, как ей помочь. А Оксана — взрослая женщина, она точно знает лучше нас, к кому и куда обратиться. — Запиши номер, — протянул ей Мишка телефон. — Позвони. — Блин, Миш… Я стесняюсь… — Ну чё ты? Ты же сама смелая у меня. Ну-ка, давай, звони прямо сейчас. Таня вздохнула, собралась с мыслями и набрала номер, не слезая с Мишки. Он постарался поддержать её, гладя по спине и волосам. Запинаясь и заикаясь в начале, к середине разговора Танюха всё-таки смогла преодолеть стеснение и в общих чертах описать ситуацию. — Я всё поняла. Я могу помочь, — лаконично ответила Оксана. — Пускай Катька завтра вместе с тобой приходит на репетицию в ДК? Я буду там. — Хорошо. Спасибо. — Шкету привет, — засмеялась Оксана и положила трубку. — Ты ещё и шкет? — Таня посмотрела, как щёки Мишки медленно наливаются румянцем и тоже заливисто рассмеялась. — Я убью когда-нибудь эту Оксану. Ну чё она? — пробурчал Миха. — Погнали за пивом. В киоске спиртное им не продали, но Мишка притащил Таню в подпольную пивнушку, где в основном собирались местные алкаши, и взял там портвейна. — Не могу отказать тебе в желании напиться, — он налил жидкость в пластиковый стаканчик и подал Танюхе. Они пили и, смеясь над каждой фразой, болтались по знакомым дворам, стороной обходя большие компании, целовались на пустых скамейках, слушали тяжёлую музыку на Мишкином телефоне и радовались жизни. Тане стало легче и спокойнее, она перестала наконец думать о Катьке, немного потеряла контроль и вскоре поняла, что выпила больше, чем было нужно. Голова беспрерывно кружилась, язык чуть заплетался, и хотелось творить безумные вещи. — Миха! Слушай, а можно где-то на крышу подняться? У нас в подъезде можно? — Пошли, проверим, — Мишка, не откладывая дело в долгий ящик, потянул её на шестнадцатый этаж. Решётка на лестнице, отделяющая чердак, была закрыта на замок, но ребята не очень расстроились, встали на переходной лоджии и долго смотрели на город с высоты. Таня медленно сходила с ума от близости Мишкиного тела, сама прижала его к стене и начала очень настойчиво и жарко целовать. Миха сразу понял ход её мыслей, который ему невероятно понравился, передвинул её с лоджии в коридорчик за мусоропроводом. — Видишь, как классно, что ты не в джинсах, — прошептал он и, откинув голову назад, сдержанно застонал в её губы. Таня подалась ему навстречу, но сегодня Миха сам остановил её и полез в карман за презервативами. Танька вдруг расхохоталась и сказала: — Блять, Миша, до чего мы докатились. Вместо чупа-чупсов носим в карманах презики и трахаемся хрен-те где. — Ну и чё? Похуй. Мы уже не дети. Давай, давай, не тормози, я не могу больше. Где-то вдалеке зашумел лифт, но они забили на всё. Пьяные, влюбленные, безбашенные, они растворились друг в друге и даже не ограничивали громкость своих движений и стонов. К счастью, их никто не увидел и не услышал. Отдышавшись и слегка приведя себя в порядок, Таня и Миха спустились на её этаж, и с трудом расстались, целуясь снова и снова. Танька пришла домой, стараясь не шуметь, легла на диван и постаралась отойти от пьянки, но получалось плохо. Она так и уснула с бешено кружащейся головой, а утром проснулась от страшенной головной боли, дискомфорта в желудке и общей паршивости. «Бляха-муха… Нет, ни за что больше не буду пить!» — простонал про себя Таня, кое-как встала и предстала в прихожей под укоризненные взгляды мамы. Она собиралась на работу и устало сказала: — Танечка, я всё понимаю: весна, любовь, Миша, но я тебя очень прошу, приходи домой пораньше. Не забывай о домашнем задании. Я надеюсь, ты не пропускаешь курсы? — Нет, мам, я хожу! Это очень важно для меня, — воскликнула Таня, слегка соврав, потому что иногда она всё-таки прогуливала занятия. — Вчера просто такой день был… Кошмарный. — А что случилось? — Мама, давай всё потом… — А экзамен твой как? Написала? — Написала, всё хорошо, — успокоила её Таня. Она знала, что если сейчас расскажет маме про Катю, то совсем выбьет её из колеи и к привычным переживаниям и тревогам за дочь добавит два новых. А Танька совсем не хотела расстраивать маму. — Таня, я пошла. Буду, как обычно, к вечеру. Ты приходи пораньше, я ведь скучаю по тебе, — обняла её Любовь Ивановна и, улыбаясь, добавила. — Выпей таблетки, от головной боли, полегче будет. И зубы почисти. Эх, Таня-Таня. — Ну чего ты, мам, — смутилась и покраснела девушка. — Я ведь редко так пью… Она умылась ледяной водой, попыталась позавтракать бутербродом или хотя бы йогуртом, а потом встала в раздумьях у платяного шкафа. Хотелось надеть что-то такое, чтоб Мишка вообще офигел от её вида. Раньше такое желание показалось бы ей смешным, но сейчас всё изменилось. «Правда, что ли, весна так действует? Гормоны, наверно…» — рассмеялась про себя Таня, оценила погоду за окном, солнечную и тёплую, и надела трикотажное, весьма облегающее, но по стилю деловое платье. Накинув сверху пиджак и захватив физкультурную форму, она вышла из дому, набрала номер Мишки, разбудила его, выслушала сонные бурчания и обещания, что он придёт на второй или третий урок, и решила дождаться Маринку. Та вскоре появилась, похвалила Танин наряд, но посмеялась над слегка опухшим лицом и страдальческим видом, и девчонки вместе отправились в школу. — Зайдём к Катьке? — предложила Танька, переживая за одноклассницу. — Давай, — вздохнула Марина и чуть обиженно добавила. — Ты последнее время всё время с ней. — Мариночка, не обижайся. Ты бы знала, что вчера было! Но я не вправе рассказывать… — Тань, а я никому ни словечка! — да, Марина была очень любопытна. — Если я расскажу, ты сейчас будешь на Катю такими глазами смотреть, что она сразу обо всём догадается, — отпёрлась Таня и заскочила в Катин подъезд, оставив Марину ждать снаружи. Катюха не сразу, но открыла, и за эти несколько минут ожидания Таня успела десять раз переволноваться и представить самые ужасные картины. — Кать, привет! Что так долго не открываешь? — Собираюсь, — зевнула Катька. — Некогда было. Уже почти выхожу. — Мы ждём тебя внизу с Маринкой. — Ты ей уже проболталась? — укоризненно посмотрела на Таню девушка. — Я молчу, как рыба, — заверила её Таня. — Я договорилась, кстати, с Оксаной. Пойдём сегодня к парням на репетицию? Она там будет. — Ну и чем она поможет? — Ну… Она так-то взрослая женщина, у неё точно должны быть контакты врачей-гинекологов, что решают подобные вопросы. — Ладно, сходим.***
Марина всё приставала к Тане с расспросами, а когда Катя наконец присоединилась к ним, замолчала, но стала исподтишка с любопытством на неё поглядывать. — Марин, ты дырку на мне протрёшь, — со смехом заметила Катька. — Со мной всё хорошо, как обычно. Забей, ладно? Лучше спроси у Таньки, почему она морщится на каждом шагу. — Башка болит, — призналась Танька, с радостью меняя тему. — Мы с Михой вчера немножко не рассчитали. Точнее, я. Ему-то хрен чё сделается. — Не первый раз, — засмеялась Марина. — Вы вдвоём и алкоголь — опасная смесь. Ну хоть ничего не натворили? — Как сказать, — мечтательно улыбнулась Таня. — Секс в подъезде считается безумием? Катя с Мариной одновременно округлили глаза и уставились на Таню. — Ну вы даёте, — смогла наконец сказать Марина. Танька покраснела, но засмеялась. — Ну и чего вы удивляетесь? До сих пор считаете, что я — невинная овечка, серая мышь и всё такое? — Нет, просто… Так повелось, что от тебя такого точно никто не ожидает. А ты… Ты берёшь и плюёшь на всех, — заметила Марина. — И это ведь Мишка тебя научил. — Он просто показал мне, какой может быть моя жизнь, — сказала Таня. Девчонки остановились на крыльце школы, время до звонка ещё было, а сидеть в душном коридоре возле кабинета было невыносимо. — Блин, Тань… Ты так любишь его, что мне даже страшно. Чем всё это кончится? Ведь всё когда-нибудь проходит. — А я не думаю об этом, наслаждаюсь в моменте, и всё, — сказала Таня, но, помолчав, вздохнула. — Да нет, вру. Думаю, конечно, но стараюсь эти мысли отогнать подальше. А, Марин, мы в мае едем в Питер! Они будут играть там на фесте. — Ого! — обрадовалась Марина. — А когда? Может, и мне с вами? — В праздники. Давай! Кать, а ты? — Посмотрим. Тань, мне бы со всем разобраться. — Да, конечно, — кивнула Таня. — Слушайте, а было же на сегодня какое-то домашнее задание? — Было, конечно, Тань, по английскому, например — засмеялась Марина. — Давай, делай, пока есть время. А то у кого мы списывать будем. — Мне бы кто-то когда-то дал списать, — покачала головой Танька. — Надоело быть самой умной. Пошли тогда внутрь, сядем. Танюха успела выполнить упражнения, даже не запутавшись во временах глаголов, а на уроке получила пятерку за устный ответ. — Мастерство не пропьёшь, — шёпотом рассмеялась Марина, уворачиваясь от полетевшего в неё пенала. Предметы сегодня были лёгкими, а учителя благодушными, поэтому настроение учеников девятого класса тоже повысилось. На одной из перемен Таня о чём-то увлеченно болтала с девчонками, но стоило лишь Михе появиться в коридоре, её внимание переключилось, и мир сузился до одного-единственного человека. Они обнимались посреди школьного шума, как будто не виделись по меньшей мере неделю, а не всего лишь одну ночь. — Выспался? — Нихуя, — тихо сказал Мишка. — Но я не жалею, с тобой я готов хоть всю ночь не спать. Блин, сегодня ты выглядишь ещё круче, чем вчера. Они б стояли так, не замечая ничего вокруг, до конца дня, если б в их идиллию не вторгся Князь, который без зазрения совести уволок Миху за собой, очень желая поделиться своими новыми текстами или ещё чем-то. Шестым и седьмым уроками была физкультура, один из учителей заболел, и парней объединили с девчонками. После небольшой разминки пацаны затеяли игру в футбол, а одноклассницы, сдав нормативы по прыжкам в длину, устроились на зелёной искусственной траве газона, горячей от солнца, и лениво наблюдали за мячом и беготней вокруг него. Игра получалась увлекательной, счёт складывался в пользу то одной, то другой команды, и Таня заинтересовалась матчем, заодно любуясь Мишкой, который, впрочем, не особо рвался в атаку и большей частью ходил по флангу пешком, в отличие от Андрея, который моторчиком носился по полю и умудрился забить парочку голов. После урока Миха плюхнулся на газон рядом с Таней, пристроил голову на её коленях и сделал вид самого уставшего в мире человека. Танька засмеялась и сказала: — Ты последние 40 минут просто гулял по полю, не прикидывайся, что ты отыграл целый матч и упахался. — Я вообще-то голевую передачу отдал, — слегка возмутился Мишка. — Ну молодец, молодец, — Таня встала и направилась к школе. — Я в раздевалку. — Я тоже. Ну чё там с Катькой? Нормально всё у неё? Больше не лезут в голову бредовые мысли? — спросил Мишка, когда они выходили со стадиона. — Да вроде всё в порядке. Спроси сам. — А где она? — Миха обернулся, завертел головой, не останавливаясь, и в кого-то врезался. — Наконец-то. На ловца и зверь бежит, — послышался знакомый голос. — Мы уже две школы обошли, блять, и всё-таки нашли тебя. — Антоха! Здоро́во! — Мишка обрадовался и развернулся лицом к собеседнику. — А ты чё о себе во множественном числе говоришь? — Почему? А, блин, этот тип уже спрятался куда-то. Боится тебе в глаза смотреть. Эй, Эд, ну-ка, иди сюда. Я, что ли, объясняться буду? Таня с любопытством смотрела на парней, пытаясь понять, что тут происходит. Из-за кустов около забора стадиона показался Эд, похоже, что трезвый и довольно адекватный. Он нерешительно протянул Михе руку, а Антон сказал: — Я же обещал, что найду его. Эд, блять, давай деньги сначала, потом руку пожимать будешь, если тебе позволят. Эд полез в карман и достал две пятитысячные купюры. — Больше нету, — вздохнул он. — Но я всё верну, Мих, постепенно. Ладно? Мишка растерянно посмотрел на деньги, потом на Эда, на Таню и остановил взгляд на Антоне. — Бери, бери. Твои же деньги. Миха взял десять тысяч, а потом улыбнулся и всё-таки пожал Эду руку.