***
В родной город они приехали уже глубокой ночью, не стали беспокоить родителей, которые жили на прежних местах, переночевали в отеле, а в гости заявились лишь на следующий день, ближе к вечеру. Миха долго искал место для парковки, матерясь и вспоминая, как же хорошо было в их детстве, когда дворы не были так плотно заставлены машинами, и кое-как втиснулся на разъезженный газон. — Блять, а раньше тут скамейки же стояли. И площадка в другом месте была. — Мих, неудивительно, что всё изменилось, — огляделась Танька — Мы три года не были именно здесь, в нашем районе. У тебя концерты, альбомы, у меня ординатура, дежурства… В кои-то веки мы смогли совместить наши графики. — И всё только для того, чтоб встретиться с дорогими одноклассниками, — иронично хмыкнул Миша. — Мало мне того, что я Сашку с Андреем каждый день почти вижу. — Да не ходи, если не хочешь, про тебя и так все всё знают. Ты же у меня рок-звезда, блин, известный тип, — засмеялась Таня, поднимаясь по ступенькам крыльца. — Много чего это крылечко видело, а, Миш? — Ага, — прислонился к перилам Миха. — Звони, давай, в домофон, чего мы тут торчим… Дверь тем временем раскрылась и оттуда вылетели два пацанёнка с футбольным мячом. Посмотрели во все глаза на Мишку и зашептались. — Горшок… Кукла колдуна… Тик-ток… — Кукла — это не ко мне, это к Князю, — подмигнул им Мишка и рассмеялся. — Он у нас главный блогер. Таня улыбнулась, припомнив, сколько шума наделал Андрюха, опубликовав тайком от всех анимационный клип на демку этой песни. Видео оказалось, что называется, вирусным и вмиг принесло группе популярность среди самой разной молодёжи, в том числе весьма далёкой от панк- и рок-музыки. Миха сначала возмущался, но потом смирился с этим фактом, тем более на них гроздьями посыпались предложения о гастролях и фестивалях, тогда как раньше их было совсем немного. Андрей воодушевился успехом и сделал ещё парочку видео: 3D-анимацию на «Лесника» и просто лайф-съёмку в студии «Мёртвого анархиста». С тех пор их загримированные под мертвецов рожи стали известными и узнаваемыми, а концертные туры длились по несколько месяцев. — Это чё, правда вы? — изумился мальчишка и полез в карман за смартфоном. — Он, конечно, — постучал ему по лбу другой, — ты слепой, что ли? Миха, а можно сфоткаться? Горшок кивнул и выразительно глянул на Таню, мол, видишь, до чего довела твоя медлительность. Мишка не особо любил фотографироваться, потому что это отнимало больше времени, чем простой автограф, и порой отвлекало. Но он понимал, что такова цена популярности, а общение с поклонниками — часть его жизни, поэтому не отсвечивал и радостно корчил рожи перед камерами смартфонов. — Только если в сеть выкладывать будете, отметьте аккаунт группы, — заметила Таня, вспомнив указания Катьки Ушаковой, которая время от времени занималась продвижением «Короля и Шута» в соцсетях, потому что работала в маркетинговом агентстве и в этом разбиралась. Антоха не без её влияния плюнул на карьеру музыканта, оказавшись, по меткому определению Эда, тем самым «типичным буржуем», что бунтовал только в юности, и успешно занялся бизнесом, связанным, впрочем, с музыкальной индустрией. Сколотив небольшой капитал, он безвозмездно помогал Шутам, пока тех ещё плохо знали, и оставался для них добрым другом. С Катькой они то сходились, то расходились, но потом вроде успокоились, и недавно Катя родила сынишку. Пожав обалдевшим пацанам руки, Мишка наконец зашёл в подъезд и вызвал лифт. — Смотри-ка, и лифты поменяли, — взяла его за руку Таня. — Да. И асфальт перестелили, рисунок похерили, — продолжил Мишка, когда они вышли, поднявшись, на лоджию. — А домов-то сколько понастроили, ё-моё. — Хорошо, что не прямо в лесопарке, а рядом, — Таня посмотрела вниз и ностальгически вздохнула. — Эх, Миша, сколько всего тут было между нами. — Да это цветочки, самое начало, — хмыкнул Мишка. — в Питере-то было гораздо больше интересного. Особенно когда мы только поженились. Как мы тогда ссорились, а? И посуда, блять, летала, и гитару ты чуть с балкона не спустила. Ты, Танюх, на самом деле та ещё истеричка. — А ты меня придушить пытался, — не осталась в долгу Таня, — не понятно, с какого перепугу. Тогда как я посуду била за дело, ты шастал неизвестно где и кидал на ветер последние деньги, а у нас дома шаром покати было, ни еды, ни одежды нормальной. Зато Миша самый щедрый, всех напоил, всем помог! — Ну вот, чё ты опять завелась? — рассмеялся Миха, прижал её к своей груди, а потом голос его изменился, став серьёзным и нежным. — Тебе нельзя нервничать. Я хочу, чтоб в этот раз всё получилось, и у нас родился уже наконец малыш. Таня кивнула и вздохнула, это была уже третья беременность, и, несмотря на то, что все разы они готовились и планировали, две предыдущих закончились на ранних сроках, поэтому сейчас и ей, и Мишке было страшно. А Миха очень хотел ребёнка, пожалуй, даже сильнее Тани, которая чётко понимала, что с рождением ляльки жизнь в корне изменится, и, как всегда, за всё переживала, — Пошли уже к тестю с тёщей, — осторожно позвал её Мишка, выдергивая из размышлений.***
Любовь Ивановна очень обрадовалась, но со свойственным её характеру извечным недовольством всем и вся, заметила, что они уже и не чаяли дождаться дочь. — Тань, Миша, вы не слушайте её, — сказал Григорий Александрович, приглашая их на кухню. Миха кивнул, он давно уже привык к Таниной маме и её тараканам. — Мы даже у Мишкиных родителей ещё не были, напрямую к вам, — слегка пристыдила маму Таня. — Как только смогли выбраться, так и приехали. Да вы же сами в прошлом году у нас были, не так давно. — Да ладно, Танечка, не будем ругаться, рассказывайте лучше, как дела, как здоровье? Мишка заикнулся было про прибавление, которого они ждут, но Таня резво заткнула его, сменила тему, а потом незаметно прошептала: — Миша, пожалуйста, молчи пока. — Ну чё за дурацкие приметы? — Да какие приметы? Просто рано ещё, расскажем чуть позже. Я знаю, ты готов со всеми поделиться радостью, но всё-таки… Григорий Александрович тем временем уже накрыл стол и, как водится, достал запотевший пузырь, чтоб выпить за встречу. — Мы по чуть-чуть, дочь, — улыбнулся он, заметив Танин взгляд. — Да я ничего и не говорю, — рассмеялась она. — Это бесполезно, да, Миха? Взрослые же люди. Он отмолчался и быстро перевёл тему: — Хорошие пельмени. Сами лепили? — Как обычно, — кивнул отец. — Тебе, папа, надо уже выходить быстрее на пенсию и открывать своё кулинарное производство, — пошутила Таня. — Нет, в больших объемах не смогу, — ответил он. — Только для своих, и исключительно с любовью. — Мишка, давай сюда твоих родителей позовём? — предложила Таня. — А то как-то нечестно получается. — Я схожу за мамой, батя вроде в командировке. Он всё время в разъездах. — Это ваше семейное проклятие, или, наоборот, предназначение, по стране мотаться, — Таня заулыбалась и пошла провожать его до лифтов. — Танюх, — Мишка внимательно посмотрел на неё и мягко обнял, — если ты сейчас опять скажешь фразу, которая начнётся со слов «а помнишь», я тебе рот чем-нибудь заткну. Я всё помню, ё-моё, у меня нет болезни Альцгеймера, или как там её называют. — Заткни поцелуем, — предложила Танька, и Миша с удовольствием согласился, накрывая её губы своими. Пока Мишка ходил за Татьяной Ивановной, Тане пришлось отвечать на такие мамины вопросы про него, которые вроде как и неприлично задавать в глаза. К счастью, быстро вмешался Григорий Александрович и сказал всего лишь одну фразу: — Тань, у вас всё хорошо? — Хорошо, папа, — искренне ответила Таня. — Нет, конечно, всякое бывает, но это ерунда. — Ну вот и всё, — успокоился тот. — Мать, отстань со своими вопросами. Любовь Ивановна повздыхала, но, видя, что дочь счастлива, тоже успокоилась и пошла встречать Мишу с мамой. Все вместе с разговорами они просидели до позднего вечера, а на следующий день пошли в гости к Оксане. «Нирвана» давно прекратила своё существование, но Ксана не стала унывать. Она заняла место в недавно открывшемся большом клубе, руководила там промо-отделом, вела утреннее шоу на радио, но не забывала и про психологию, сделав профессию своим хобби, а увлечения, наоборот, превратив в любимую работу. — Да, а ты уже совсем не шкет, — лукаво улыбаясь, поприветствовала она Мишку. — Ну, садитесь, рассказывайте, как жизнь молодая. Они поболтали, а потом Оксана попросила: — Миха, а приходите с Андреем в наш утренний эфир завтра? Радиослушатели в восторге будут. — Так мы же не с концертом приехали? И альбом новый нескоро. — Ну и что, просто так поговорим. Сложно тебе, что ли? — Ладно, но если только ты будешь нормальные вопросы задавать, — согласился Миха. — А то заебали, кто из нас Король, а кто Шут. — Миша, обижаешь, — притворно надулась Оксана. — Я знаю вас столько лет, думаешь, не найду, о чём поговорить? Дам тебе вволю порассуждать об анархии. — Про творческие планы только не спрашивай, — посоветовала Таня, — они оба от этого бесятся. Когда Андрюха-то прилетает? — Вечером, — ответил Мишка. — Вместе с Саней. — Его тоже берите, — пригласила Оксана. — А Серёга вас ждёт в своём Лосином. Там сейчас ещё красивее стало, всё оборудовали, туристические маршруты обновили. — Мы поедем туда в выходные, — кивнула Таня, — с одноклассниками. — А что это вы вдруг решили собраться? — Да блажь кому-то в голову стукнула, десять лет с выпуска, круглая дата, — вмешался, усмехаясь, Миха. — Юбилей, типа. — Мих, ну, согласись, в десятом и одиннадцатом классе нормально всё было, не так, как раньше, все объединились даже как-то, — не разделила его скептического настроя Таня. — Потому что Камиль перестал возникать, а Дима свалил. Я надеюсь, его не будет на встрече? Подлецы, блять, не меняются, это на всю жизнь. — Не знаю, Миш, — пожала плечами Танька, — но на всякий случай прошу: в любом случае держи себя в руках. — Да без проблем, — хмыкнул Миша. — Ладно, Ксан, мы пойдём. Евгению Борисовичу привет. Как у него дела? — Всё хорошо, на студии работает, ездит по всяким фестивалям, ищет молодых талантов. Говорит, творческой молодежи много, но все под кого-то косят, стараются быть в тренде, мало кто обладает индивидуальностью, самобытностью. Но Женька не сдаётся. — Понятно. Мы, может, ещё заскочим к нему на студию, — сказал на пороге Миша. — В Питере будете — заходите в гости. А, ещё с тебя концерт осенью. Организуешь? Давно уже здесь не играли, на самом деле.***
— Ну что, куда мы теперь поедем, Миш? Давай к Марине? — предложила Таня. — Погнали. Они где теперь живут? — В Преображенском районе, на юге города. — А она хоть дома? — Нет, наверное, ещё ведь рано. Давай тогда пообедаем, а потом вечером поедем. Ещё подарок надо купить. — И соберём все пробки. Да ладно, пофиг, давай так. Маринка, быстро открывшая им дверь, до жути обрадовалась, хлопнула по плечу Мишу, обняла Таню, а её сынулька, завидев Горшка, расцвёл и запрыгал вокруг него козликом: — Дядя Миша, дядя Миша, пойдём со мной играть! Я тебе покажу, какие у меня крутые Нёрфы! — Чё крутое? — заинтересовался Миха. — Бластеры такие с насадками, — смеясь, пояснила ему Марина. — Да, ими можно стрелять в Сиреноголового! — В кого стрелять? — опять поразился Мишка. — Это чудище такое новое, — объяснил мальчик. — В садике все про него говорят. А мне ваши страшилки гораздо больше нравятся, чем этот, с сиренами! Дядь Миш, а научи меня рожицы корчить, как ты делаешь! Смотри, похоже? Мальчик уволок слегка растерявшегося, но довольного Мишку в комнату, а Марина усадила Таню на кухне. — Танька, давай, выкладывай, что нового? Как живётся тебе с рок-звездой? — Да нормально живётся, так же, как если бы он был, не знаю, сварщиком, — засмеялась Таня. — Э, нет, подруга, лукавишь! У сварщиков не бывает столько влюбленных поклонниц. — А, ты про это. Нет, я верю Мишке, — посерьёзнела Танька, но потом опять заулыбалась. — Хотя, конечно, иногда хочется поубивать тех, кто смотрит на него так, будто в ту же минуту готовы в койку прыгнуть. — Ну, Тань, Мишка харизматичный симпатяга, что ж ты ещё хотела? — заметила Марина, крутясь возле плиты. — Да. А ещё, с этими всеми гастролями, мы редко видимся. Прихожу с дежурства, и сижу одна в пустой квартире. Но, с другой стороны, если б мы всё время были рядом, оба уже свихнулись бы и устали друг от друга, — принялась размышлять вслух Танька. — Да ладно, что всё о нас. У вас как? — Да у нас всё как у всех, — улыбнулась Марина. — Матвей инженер, скоро должен как раз вернуться с работы. Я в бухгалтерии, Юрик в садик ходит. Живём потихоньку. — Танюх, иди сюда, — сунулся на кухню Мишка. — Там Юрка строением человека интересуется, это по твоей части, ты ж предложила подарить эту магнитную игру. — Пойдём, — поднялась Таня. Она долго объясняла задающему миллион вопросов Юрику, какие органы где находятся и за что отвечают, а Миха, чтоб не заскучать, вставлял такие комментарии, что мальчик хохотал до визгов. Потом от детской анатомии они перешли к изучению парка машинок, и втроём увлеченно ползали по ковру, когда вернулся Матвей. — Папа! Смотри, что мне подарили! Ты знал, что у человека лёгких две штуки, а сердце одно? А ещё смотри, какой кишечник, — замахал картинкой перед его лицом Юра и тут же резко сменил тему, изображая вампирский оскал. — А дядя Миша научил меня делать вот так! — Сразу видно, в дом приехали медик и артист, — засмеялся Матвей. — Здоро́во, Миха! Тань, добрый вечер. Этот обормотик вас, наверное, совсем замучил. Пойдёмте ужинать, а ты, Юрка, поиграй один пока. — Нет, я хочу с вами, — заупрямился мальчик. — Тебе скоро спать уже пора ложиться, — пришла в комнату Марина, — завтра рано вставать. Идём в ванную. — Ну, мам, — заканючил он и едва не заревел, но Мишка погладил его по голове и примирительно предложил рассказать на ночь сказку. — Страшную? — тут же обрадовался Юра. — Как у дяди Андрея? — Какую хочешь, — кивнул Мишка. — Иди купаться, потом меня позовёшь. Миха уложил мальчика за десять минут, чем знатно удивил Марину, а потом вернулся на кухню. — Ну чё, вечер воспоминаний опять объявляется открытым? — Марин, ты на встречу-то придёшь в субботу? — спросила Таня. — Приду, три года же вместе проучились, как-никак. Андрея с Сашкой хочу повидать, девчонок. Они опять засиделись допоздна, распрощались с Маринкой до выходных, а потом Миха предложил Таньке погулять в центре. — Так ночь уже, Миша? — Ну и что? Так даже лучше, народу мало. И они гуляли до рассвета в теплой июньской ночи. — А в Питере сейчас белые ночи, — сказала Таня, глядя на водную гладь городского пруда. — Уже скучаешь? — засмеялся Миха, обнимая её сзади. — Немного. Петербург теперь навсегда в моём сердце. Но этот город я тоже люблю, родина и есть родина, — Таня повернулась к Мише, поцеловала его и сказала. — Поедем в отель, спать хочется.***
В субботу днём выпускники десятилетней давности собрались в школьном дворе, который за эти годы почти не изменился. Кто-то договорился с Алисой Сергеевной, одной из немногих, кто до сих пор работал здесь, и теперь она ждала их в кабинете. — Школа и есть школа, да и дети те же, что раньше, — вошёл первым в холл Камиль, ставший тренером в детской спортивной секции. — Но, по честному, не хотел бы я сюда возвращаться. — А мне кажется, было бы здорово в детство вернуться, на денёк, — задумчиво осмотрела школьный гардероб Танька. — А помните… — Тань, опять? — заржал Миха. — Мы можем просто пообщаться, без этой фразы? — Да ну тебя, Миша, — махнула она на него рукой, — я без тебя тогда повспоминаю. И она в одиночестве пошла бродить по гулкой пустой школе, на мгновения окунаясь в школьные годы. Плохое, как водится, стиралось из памяти, и Таня думала лишь о хороших моментах. Обойдя всё здание, она наконец вошла в класс. — Садись, Тань, на наше место, — пригласил её усевшийся верхом на первую парту Князь. — Чувствую себя родителем, пришедшим на собрание. — Ты б и на собрании так сидел? — засмеялась Света, всё такая же неформальная и яркая. Андрей внимательно посмотрел на неё и, не церемонясь, спросил: — Светка, а ты замужем? — Нет, — так же бойко ответила она. — Так может мы того? Я же был в тебя влюблен одно время. — Князев, отвали, а? — заулыбалась и отмахнулась от него Света. — На тебя наверняка все подряд девицы вешаются. Чем вы там на своих гастролях занимаетесь? — О, много чем, — влез в их разговор Балу, и они на пару с Андреем стали травить разные байки, большей частью преувеличенные и выдуманные. Мишка в этом участия не принимал, поболтал с другими пацанами, а потом вообще пристроился около Тани и замолчал. — Что, и тебя ударила пыльным мешком по голове ностальгия? — засмеялась Таня. — Может быть, может быть, — рассеянно отозвался он. Через пару минут пришла Алиса Сергеевна, прослезилась, рассматривая своих повзрослевших учеников, порадовалась их подаркам и пообещала Сане прийти осенью на концерт в качестве почётного зрителя, вспомнив про анархический беспредел на последнем звонке, что в девятом, что в одиннадцатом классе. — А теперь вы, как ни крути, звёзды, — рассмеялась она. — А я говорил, что музыка — это не просто увлечение, а наша жизнь, — подал голос Мишка. — Всё, короче, погнали уже на природу. Алиса Сергеевна, а вам спасибо за всё. Они вышли из школы и во дворе встретились с Максимом. — А чё ты в класс-то не зашёл? — спросил Миха после приветственного рукопожатия. — Не, я туда даже сейчас не хочу, — засмеялся Макс и посмотрел на припаркованный автомобиль. — Чёткий крузак. Твой? — Мой, — не без удовольствия подтвердил Миха, а Таня заулыбалась. «Ну-ну, не хочет он хвастаться, как же» — подумала она, а Макс вдруг сказал, указывая на свой тюнингованный ВАЗ-2114: — Спорим, я тебя сделаю на трассе? Обгоню на раз. — На этом ведре? — усомнился Мишка. — Да ладно. — Так спорим? И вот тут Тане уже стало не до смеха, потому что Миха взял и согласился. — Миш, — попыталась остановить его она, — не надо. Ты же сам говорил, это детский сад. — Тань, спокойно, ничего не будет, — быстро успокоил её Мишка. — Всё равно в Лосиный едем. Кто с нами в машине? Таня вздохнула и села впереди, а сзади устроились Андрей, Сашка и Марина, а на последнем ряду примостилась Света. — Андрюх, ну хоть ты скажи, что такие гонки — это бред. Меня вообще-то дома ждут, — поддержала Таню Марина, но от неё отмахнулись. И всё прошло хорошо. Макс всё-таки не смог опередить Тойоту, несмотря на переработанный им самим двигатель своей Лады, Миха наверняка собрал пару штрафов за превышение и один раз довольно опасно разъехался со встречкой при обгоне, но ничего страшного не произошло. — С ветерком доехали, да? — заржал Миха, доставая из багажника купленные в городе продукты. — Классно тут, а деревья ещё выше стали, да, Тань? Но Таня отошла в сторону и молчала. Миха сразу всё понял и встал позади. — Ну что опять произошло? Опять я дурак? Мы в этом месте всё время, блять, ругаемся. — Мих, ну неужели ты не понимаешь, что это было опасно? — Я тебе ещё раз говорю, всё под контролем было, — разозлился Мишка, но потом примолк. — Слушай, наверно… Да, ты права. Тем более ведь ты… Блин, Тань, прости. Таня обернулась к нему, посмотрела в виновато опущенные глаза и чмокнула в нос. — Вот так и живём, — смеясь, говорила она через некоторое время Марине и Сергею Борисовичу, сидя в беседке. — Он не меняется, как видите. Зато никогда не скучно. А потом всё было как раньше: разговоры, жареное мясо, оранжевый трескучий костёр, гитара по кругу, какая-то выпивка и, несмотря ни на что, чувство безграничной свободы. Таня, которая теперь не пила и не курила, немного устала и пошла по рельсам, как тогда, в девятом классе. Они серебрились в лунном свете и маняще звенели, будто бы зовя в дорогу. Она задумалась и не услышала, как сзади оказался Мишка. Он не стал её пугать, а тихо позвал: — Тань. — А я ждала, что ты тоже придёшь сюда, — улыбнулась она. — Ну так чё там с параллельными, которые пересекаются? — Так это, пересеклись же вот, — засмеялся Мишка, поставил её на рельс и заглянул в лучистые глаза. — Навсегда? — неожиданно спросила Таня. — Неужели ты всё ещё сомневаешься, ё-моё? Я с тобой, — он поцеловал её и продолжил, — пока жив. — Я надеюсь, жить ты собираешься долго? — немного испугалась этого дополнения Таня. — Стопудово. Хорошая штука жизнь. Столько всего впереди. Гораздо больше, чем позади. — Понимаешь, да? — договорила за него Танюха, они одновременно рассмеялись и пошли по рельсам вперёд.