Hurricane

В этом и состоял весь Ричи. Уже месяц прошел, как он с небольшим количеством вещей въехал в эту маленькую квартирку недалеко от центра Нью-Йорка, а вещи эти все так же валялись по всему свободному пространству. В комнате которая служила ему кухней/гостиной/ спальней — был хаос. Но хаос его этот поразительным образом успокаивал. На столе стояла кофемашина, и да, единственный бытовой прибор, который ему по сути был нужен, так как все его существование практически происходило на кофеине. Возможно из-за этого у него почти всегда было слегка дерганное состояние, но это не точно. Ричи с детства был очень эмоциональный, все что происходило у него внутри, никогда не умещалось там и выливалось беспрерывным потоком из слов и порой неуместных изречений. Ему даже таблетки какие-то прописывали, для концентрации кажется, но они все равно не помогали, быть может потому что он их не пил. Сделав себе очередную чашку кофе, в картонный стаканчик, потому что посуда, как и говорилось ранее, все еще была в коробках, Тозиер решил выйти покурить на балкон, прежде чем идти гулять с собакой. Макс лишь обреченно улегся между двумя коробками с надписью «ванна», и взглядом полным осуждения посмотрел на своего хозяина. Они должны были выйти еще час назад. — Сейчас идем, честно. — Ричи подбадривающе улыбнулся лабрадору, на что тот немного оскалился. Кажется эта собака знала его лучше, чем он сам себя. — И не надо мне угрожать. Ты вообще в курсе, что ретриверы самые добрые собаки?! Макс это комментировать не стал, просто отвернувшись к стенке, что-то бурча на своем «собачьем», а Ричи задумался над тем, что ему пора заводить друзей, потому что общение только с собакой ни к чему хорошему бы не привели. Хотя, вспоминая свою пусть и недолгую двадцатитрехлетнюю жизнь, люди его подводили множество раз, а вот Макс не разу. С того самого момента, как он все же уломал родителей купить ему долгожданную собаку, они были практически неразлучные. Поэтому когда Ричи бежал из дома в восемнадцать, он взял с собой только небольшую спортивную сумку с вещами, деньги, что он заработал помогая соседям и Макса, а еще и кофемашину, куда же без нее. На узеньком балконе здания довоенной постройки едва ли можно было уместится, не с его длинными ногами, но ему нравилось проводить время с сигаретой на этом шатком выступе, хотя бы из-за вида. Маленький парк, что сейчас был окрашен в желто-красный цвет, в виду наступившей осени, был одной из причин, почему он решил снять эту квартирку, помимо платы, очевидно мизерной для расположения. Хотя, и Ричи нравилось об этом думать, на стоимость аренды еще и мог влиять тот факт, что здание могло рухнуть в любой момент. Оно было словно телом старого графа, давно отметившего свое столетнее день рождение. Он все еще выглядел безумно статно, но тут и там, отлетевшая обивка и выцветшие камни сообщали — лучшие времена позади. Подкурив еще одну сигарету, и понимая, что не будь Макс столь благородным и воспитанным (и где он только этого понахватался?), то уже бы давно сходил в туалет прямо на диван Ричи, за такое издевательство над мочевым пузырем. Тозиер бы так и сделал будь он собакой. Хорошо, что это было не так. Но у него была еще одна причина сидеть на этом балконе, помимо зависимости от никотина и кофеина. У него появилась необоснованная, как и большинство в его жизни, привычка наблюдать за своим соседом. Стоп, стоп, стоп. Не в извращенном плане, пока вы тут не подумали. У Ричи было много недостатков — маниакальное преследование в их список не входило. Просто это стало привычкой, что-то вроде ритуала. И началось это где-то на первой неделе его проживания в этом доме. Его сосед, с которым они каким-то образом умудрились ни разу не пересечься в живую, но многое знали о жизни друг друга — слишком тонкие стены здания, еще одним бонусом являлись, стал для него интересной загадкой. Он всегда выходил на улицу в одно и тоже время. Его каштановые волосы, что блестели в лучах заходящего солнца, всегда были уложены. Костюм, что сидел на нем просто идеально, каждый раз новый и каждый раз дорогой, ни разу за все это время не повторился. Мужчины разных возрастов и размеров, но неизменно на дорогих машинах, подъезжали за ним, молча помогали сесть ему в салон автомобиля. Что же так его зациклило?! Да он сам не знал, может просто он был зацикливающейся фигурой. Но эта картинка не давала ему покоя, словно со своего балкона Ричи смотрел черно-белый фильм тридцатых годов — настолько сцена это выбивалась из общего положения дел вокруг. И дело было даже не в идеальности и лощености происходящего между его соседом и этим мужчинами, а в неидеальности всего вокруг. В метре от них бомж Дерек пил из кофейного стаканчика явно не кофе, а малолетние парни, совершенно точно курили не обычные сигареты. Но если убрать все это, если сосредоточиться лишь на черно-белом, картина все равно не складывалась. Поэтому его и зациклило. Лабрадор попытался втиснуться на балкон, но ему это не удалось, и поэтому он лишь положил свою голову на ногу Тозиера, сидевшего в пол оборота, и печально вздохнул. Кажется он уже ни на что не надеялся. — Да, дружок, я знаю, не повезло тебе с хозяином. — В опровержения его словам собака начала вилять хвостом и облизывать его руку. От этого в душе разливалось тепло, и он потрепал Макса по золотистой голове. Пока она были друг у друга, одиночество со своими холодными щупальцами, не могло поглотить его полностью. — Идем гулять. Макс начал пятится назад, позволяя Ричи вернуться в квартиру, и тут же побежал к тумбочке в прихожей, беря в зубы поводок. — Иногда мне кажется, что ты намного умнее меня. — Макс гавкнул в ответ и Ричи согласно кивнул. Не иногда. По крайней мере его так сильно не волновал их сосед за стенкой. Как позже убедится Ричи это было не совсем так.

***

Уже была глубокая ночь, но Тозиер и не собирался спать, вместо этого пытаясь записать идеи для следующего выступления, что давалось ему с трудом. Голова Макса лежала у него на коленях и судя по довольной морде лабрадора, он видел очень радужные сны. Возможно о хозяине, что не забывает выводить его гулять вовремя. Поняв всю тщетность своих попыток подготавливаться и опять положившись на свою способность изрекать шутки бесконтрольно, он встал с дивана. Это был его выходной, и продуктивность в нем осталась на нуле, поэтому Тозиер вышел на балкон. На свежем воздухе думается легче, ведь творчество — это полет мысли. Если выступление в жанре «стенд ап» в дешёвом клубе на окраине считать творчеством. Денег это не приносило, но почему-то только там, выступая перед пьяной и поэтому не сильно требовательной публикой, он чувствовал себя на своем месте. Ночной воздух морозил, и поэтому пальцы сжимающие сигарету, немного дрожали, как и все его тело. Можно было накинуть куртку или хотя бы плед — но нет. Ричи Тозиер был королем необдуманных поступков. Темноту ночи пронзил резкий свет от фар и машина мягким ходом подъехала к их дому. Он ее узнал. И поэтому все еще дрожа от холода остался сидеть на улице. Он столько раз видел, как его соседа забирают, но не разу как тот возвращается, хотя он был уверен, что тот все же это делает. Тонкие стены. Все слишком очевидно. Прошло пару минут прежде чем шатен вышел из машины, и на этот раз его спутник не помог ему в этом маневре, вместо этого исчезая так же быстро, как и появился. А его сосед, постояв пару минут под фонарём, что служил единственным светом среди всего квартала, направился ко входу, бросив быстрый взгляд наверх, отчего-то улыбнувшись. И может у Ричи паранойя развилась, но ему показалось, что посмотрел он в этот момент на него. Быстро вернувшись в квартиру, брюнет подхватил в руки гитару — еще один предмет, что был удостоен чести быть распакованным, и местом для ее хранения сейчас служило маленькое кресло, на которое Ричи никогда бы не решился присесть, даже с его худощавостью. Этому предмету, наверное, лет было больше, чем самому зданию, но смотрелось оно среди коробок очень гармонично. Кресло с барахолки — среди барахолки. Он услышал как щёлкнул замок в соседней квартире и как зацокали каблуки по старому деревянному полу. Как включилась вода, протекая по трубам с таким звуком, словно это последние мгновения жизни этих труб, и госпитализировать их никто не собирается. А затем он дождался того, для чего собственно гитару схватил. У его соседа, помимо красивых костюмов и дорогих мужчин, была еще одна привычка, которая стала для Ричи неожиданностью. Классическая музыка. Не важно в котором часу шатен возвращался — всегда играла легкая и тихая мелодия. Ричи обычно засыпал под эти звуки, настолько сильно они проникали в него, успокаивая и давая гиперактивному человеку время для передышки. Взяв в руки гитару он попытался подстроиться под эту мелодию, что сначала получалось не очень, но поймав нужный момент, он сумел соединить их, и от этого у него на лице появилась искренняя улыбка. Музыка затихла и Ричи тоже убрал пальцы со струн. Кажется его маленький импровизированный концерт был замечен. Послышались шаги и Тозиер мог примерно представить, как его сосед приблизился к стене, что разделяла их, проверяя не почудилось ли ему. Поддавшись порыву Ричи вновь продолжил по памяти наигрывать ту самую мелодию, и музыка в соседней квартире больше не включалась. Как и в последующие шесть дней. Точнее все начало происходить по одному сценарию. Он слышал шаги, потом включалась запись, но лишь до того момента, пока он сам не начинал играть, и хотя он не мог с полной уверенностью сказать, слушали ли его по тут сторону — это стало традицией. А Ричи очень ценил традиции.

***

Прошло десять дней с того момента, как был разыгран первый «концерт на одного», и это перестало казаться странным. Они не разу не говорили друг с другом, и по сути не знали ничего друг о друге, но у них уже было что-то общее. Ричи проснулся около двенадцати, потому что сегодня работал во вторую смену, и под недовольный взгляд Макса начал собираться на прогулку, даже не выпив кофе. Надеясь, что столь альтруистическое действо будет оценено и его перестанут буравить строгим и испепеляющим взором. Пока он пытался закрыть замок, что было не просто, лабрадор рванул вниз, и Ричи даже не успел схватить его за край поводка. И уже добегая вниз Тозиер увидел, куда так рванул его пес. В холле дома, возле ящиков с почтой стоял его сосед, а его чудо прыгал вокруг него и пытался завладеть всем его вниманием, довольно виляя хвостом и дружелюбно лая. — Я извиняюсь, он обычно не такой любвеобильный, — обратился он к шатену и тот наконец обратил на него внимание. — Особенно, если в руках нет сыра. — Сыра?! — Больная тема. — Он специально сделал свой голос тише, но Макс уже успел услышать название любимого лакомства, отчего стал еще эмоциональнее подбивать руку парня, чтобы тот его погладил, что тот и начал делать, присев рядом с лабрадором. — И как же тебя зовут? — Ричард. — Ответил Тозиер все еще не до конца веря, что они действительно общаются. Не музыкой, и не тайными подглядываниями за личной жизнью шатена. Было так странно видеть его в обычной одежде. Если конечно можно было считать обычной одеждой белоснежную рубашку и обтягивающие джинсы, что подчеркивали все достоинства фигуры не чуть не меньше, чем костюмы. — Собаку зовут Ричард?! — Он скептически вздернул бровь и улыбнулся. И черт, его улыбка обладала какой-то странной способностью освещать собою помещение. — Нет, я Ричард. А это Макс. — Что ж, а я Эдди. — Он встал с колена и протянул руку новому знакомому. Макс, недовольный, что его вообще-то чесать перестали, опять попытался подбить руку Эдди, но Ричи смерил его строгим взглядом. — Я все еще работаю над его воспитанием. Как видишь пока безуспешно. — Но как тебе разрешили вселиться с животным? Я помню, как тот старичок, который годится мне в прапрадедушки четко сказал, что нельзя никого заводить. — Эдди отвернулся на секунду, но только чтобы забрать наконец свою почту. — Он мне об этом раза четыре повторил. В протест аж захотелось хомячка завести. — Ну, по документам этот любитель сыра и ненавязчивых приставаний, числится моим соседом по комнате. — А его не смутило наличие одной комнаты и одного дивана? — Я думаю, что он изо всех сил пытался не выглядеть гомофобом. — Не понятно что Эдди в этой фразе показалось забавным, но он начал смеяться. И Ричи завис, потому что слишком давно не слышал столь чистого и мелодичного смеха. — Но на всякий случай попросил нас не шуметь. — С такими тонкими стенами это даже не обязательно. — Что-то в его взгляде подсказало Тозиеру, что это прямая отсылка к их новообразовавшемуся клубу меломанов, но акцентировать на этом внимание не стал. А шатен мельком бросив взгляд на часы а затем на дверь, вновь улыбнувшись добавил. — Был очень рад познакомиться. — Еще раз присев и почесав Макса за ухом, он обратился исключительно к нему. — Из всех, кто ко мне так нагло приставал, ты определенно самый милый. Эдди ушел, а Ричи стоял посреди холла со странным чувством, названия которому еще не придумал. — Ладно мистер, пошли купим тебе сыр. — Макс довольно гавкнул и подбежал к двери. — Заслужил.