The Dark Side of White Thought

      Как и обещал, Диктор вернулся. За это время Красный уже успел подремать. Ужас от подобного рода гостей никуда не делся, но к нему добавились тоска и отчаянье, вызванные покорностью. Учёный поздоровался, протянул руку и стал ждать, пока Шрам даст свою в ответ, чтобы пристегнуть наручники. В какой-то момент когтистая рука продвинулась на пару сантиметров вперёд и продолжила бы, если бы не пришло резкое осознание: «А что я вообще делаю?», и Красный лишь отдёргивает руку, прижимая к себе. По крайне мере сейчас он не готов. И вряд-ли хоть когда-то будет готов к такому. Отведя взгляд и закусив губу, тот лишь молча сверлит взглядом пол. - Я не хочу их надевать, – уверенно заявляет телёнок. Диктор лишь продолжает держать свою ладонь выставленной, сухо отвечая: - После случившегося я так же не могу доверять тебе, как и ты мне. Давай руку, и мы пойдём до столовой. - Я надеюсь, это не курятник несушек, – Ди улыбается из-под тени и надеется, что Красный заметил это, попутно, не спрашивая, берёт руку заключённого и пристёгивает к своей. Для Красного это показалось настолько быстрым, что тот начинает в панике дёргаться и вырываться. Он ненавидит, когда его контролируют. Темноволосый делает пару попыток успокоить строгим голосом, говорящим «успокойся», но без толку. Оттого повстанец ещё сильнее дёргается, желая вырваться из наручников. Животное. Вскоре время, как хорошее успокоительное, смиряет его «объятья» с учёным, что сильно прижимал его телом к полу. Дышать становится труднее. Убедившись, что «жертва» выдохлась, он отстраняется и садится рядышком, словно ничего и не было. - Успокоился? - Да пошёл ты.       В конце концов его подняли и повели по коридорам куда-то в столовую. Уже на полпути явно чувствовался приятный запах выпечки, однако это не сильно подняло настроение, ведь всяких плюшек и вкусняшек ему явно не видать. Сначала Первый даже удивился, когда почти у самого входа в обеденный зал они свернули за угол в дальний коридор. Пройдя ещё какое-то время, они останавливаются у непримечательных дверей. Высокий мужчина прикладывает ключ-карту, и перед Красным предстаёт картина: различные гуманоидные, антропоморфные и наиболее очеловеченные существа сидят за обычными столами, прикованные к ним, а те, в свою очередь, к полу. Первый делает пару шагов назад, не желая пересекаться хоть с кем-то из них. И не желая видеть всю эту боль, Диктор толкает его за лопатки вперёд со словами «не бойся». Да нечего тут бояться. Все они жертвы. Все боятся Диктора. И как только наш дуэт зашёл в комнату, то все резко затихли, лишь охрана и пара учёных приветственно махнули рукой, подзывая к себе. - Это ваш эксперимент, о котором вы говорили? – один из крепких мужчин подошёл ближе, и зрачки ушастого быстро сузились. - Да, – чётко говорит Диктор и кладёт руку на макушку Первому, что ему очень не нравится, и тот быстро отстраняется. - Такой симпатичный, вы дали ему кодовое имя? - Нет, ещё нет. - Мы крайне удивлены, что вы остановились именно на этом варианте мутации. Кажется, птицы вам нравились больше, чем парнокопытные, – дружественно молвит мужчина с голубыми глазами. О чём это он? - Мне было непринципиально, ты же знаешь, Кларк, наша работа исходит не из наших предпочтений и вкусов, а из практичности и тактичности. - Верно, босс, но почему он выглядит таким… - пытается подобрать слова парень. - Словно злым, я даже не знаю. Словно он хочет накинуться на нас сейчас, – и он, щурясь, присматривается к эксперименту. - Так и есть, – шипит Первый. - Он разговаривает? – удивленно спрашивает рядом стоящая девушка. - Да, подержите его, пока я схожу за его завтраком, – темноволосый юрко отстёгивает от себя наручники и даёт их Кларку. Как только «босс» скрывается из поля зрения, то все близстоящие ученые, медбратья и медсёстры с интересом стали рассматривать и даже трогать образец. Первый пытался отбиться от тянущихся рук, но тех было слишком много. Пожалуй, слишком долго и мучительно держал в тайне от всех главный учёный свой проект. Пока тот извивается и шипит на всех, изумлённых глаз становится всё больше.       В какой-то момент его голова начинает слегка отдавать болью из-за галдежа вокруг. Тот, схватившись за голову, пытается закрыть уши ладонями, пока куча рук настроженно трогают макушку, хвост, плечи, спину и всё, до чего могут дотянуться. В какой-то момент всё стихает от чьего-то рявка. Вернувшийся Диктор явно не оценил ситуацию и с криком: «Марш за работу!» быстро разогнал всех. Закрывший от звона в голове глаза и уши Красный даже не заметил, как его берут под локоть со словами «вставай» и тащат куда-то в даль столовой. За ними следом плетётся ещё человек, несущий поднос с едой. Тот быстро удаляется из их компании, когда поднос оказывается на столе, значит, его помощь здесь закончена. Диктор садится напротив ушастого, после того как пристёгивает его к столу, командует что-то вроде «ешь», и сил хватает только чтобы просто взять ложку в руки. В небольшой тарелке плавает непонятная то ли каша, то ли суп, а рядом стакан воды.       Руки его начинают дрожать, не в силах сделать сдвиг и на миллиметр. Диктор, положив локти на стол и переплетая пальцы рук, кладёт на них голову и терпеливо ждёт. Вторая рука КБ когтями вцепилась в столешницу. Стоявший гул в голове возвращается и вбрасывает лёгкое воспоминание, кажется, перед ним сидит Эль и уговаривает его съесть хотя бы ложку, потому что тот не ел уже пару суток. Находившийся рядом Перец бросает колкое: «Я съем за него», за что получает по шапке от Джеймса.       Ложка со звоном падает на пол. - Брат, ты слышишь меня? – обеспокоенный взгляд Эля всегда навеивал грусть. Перед ним всё та же тарелка с тем же содержимым и всё тот же стакан воды. Рвота подступает к горлу, и Красный закрывает рот.       Приходит он в сознание только возле небольшого служебного помещения, напоминающего небольшую медицинскую палату. Но всё было слегка иначе. Словно это было не для людей, а для различных тварей. Как он. На кушетке рядом были смирительные ремни, куча шприцов, баночек, небольшая раковина и хирургические приборы. Кажется, они были в операционной. - Пришёл в себя? – спрашивает Ди, который держал телёнка за шкирку у раковины. Поняв, что теперь на него смотрят хоть с каким-то осознанием, а не пустотой, он вытирает слезинки у краешков глаз Красного. - Что с тобой происходит? Ты словно бешенством болеешь. На людей кидаешься, отключаешься, тебя тошнит, спишь в темноте, не ешь толком, – и «ребёнок» чувствует на себе осуждающий взгляд «родителя». А ведь действительно, что происходит? Он еле выговаривает слова и пытается сказать: «Я не знаю». Выходит плохо, но Диктор понимает его. - Тебя стошнило желчью. Сначала смотрел на тарелку, как на могилу свою, не откликался, а потом побледнел. Решил тебя сразу сюда отнести. Сейчас посидишь немного, и я направлю тебя на терапию. Ты так и не прошёл УЗИ, – ушастый, опершись о раковину, пьяным взглядом всё это слушает и пытается осознать, что произошло. Когда он отворачивается от учёного, чтобы умыться, а потом обратно поворачивается, того и след простыл. Пол холодный. В такие моменты хочется вернуться в свою камеру, что стала его новым домом. Грусть охватывает его, вспоминая, что ни братьев, ни друзей у него толком то и не было. Больной одинокий рассудок выдумал себе копии и веселился, пытаясь убежать от реальности. Вот она настигла его. В палату заходит уже знакомый ему Бруклин. Тот приветливо машет, и красный неосознанно делает это в ответ. - Ну как ты, приятель? – тот листает какой-то блокнотик и что-то ищет. - Как видишь, я сижу под раковиной, меня только что стошнило я даже не помню, как это было, – недовольно отвечает ему Красный, дёрнув хвостом. - Что последнее ты помнишь? – и КБ призадумался. - Как я ложку в руки взял, – его нерадужный характер возвращает его в реальность, а сон уходит. - Странно, признаков амнезии и Альцгеймера у тебя нет, возможно, твоя мигрень как-то поспособствовала этому и... - - Мне не интересно, - он нагло врёт. Сейчас ему больше всего хочется узнать, что происходит, но меньше всего хочется слушать бубнеж ученых о всяких болячках. - Ладно, давай проверимся на УЗИ. Может, тебя на руках нести, вдруг ещё в обморок упадёшь от голода? - Ещё чего! – пошатываясь, он встаёт с пола и подходит к дверям. - Как скажешь, – Док проводит карточкой, и двери открываются. Всё остальное время они идут в тишине. Прикованный к учёному, Красный старается не смотреть по сторонам, чтобы не поймать взглядом что-то ужасное. Меньше знаешь - крепче спишь, этот урок он запомнил. Идти приходится совсем недолго. Его просят снять рубашку и приспустить штаны. Тот неохотно это делает и ложится на кушетку. Просит Дока закрыть дверь, чтобы всякие посторонние, вроде Ди, не смели зайти и начать трогать его под предлогом: «Да что я там не видел, просто проверю». Пока Красный погружался в свои смущённые мысли, ему уже дают салфетку, чтобы тот вытер гель с живота. Желая услышать хоть что-то от Дока, тот навострил уши, но ученый лишь распечатывает результат, чиркает в блокноте, отрывает листик и засовывает всё в отдельную папку, явно принадлежащую Красному. - Может покажешь? – тот скрестил руки на груди, будто обнимая себя. - А? Не думаю, что здесь есть что-то, что могло бы дать тебе ясности по состоянию здоровья, потому что пока даже я сам не совсем понимаю, куда дальше тебя направлять с такими-то побочками, – Красный фыркает, Торес смеётся и продолжает. - Думаю, поэтому ты так интересен боссу. Ему всегда нравилось копошиться в тушках лягушек, составлять статистику болезней и всё подобное. Полагаю, в тебе есть какая-то мутирующая болезнь, потому что ты не совсем человек, да и провёл в аппарате аж две недели. Всё это может плохо сказаться в дальнейшем, так что… Лучше продолжай лечение, можешь ругаться и материть босса, но независимо от всего, думай о своём здоровье, – подобное ушастый слышал раньше от братьев. Практически тоже самое. - Знаешь, я и Том следили за тобой в том аппарате. Мы оба знаем, что ты чувствуешь, нам обоим жаль, но это лишь наука. Уверен, что вы подружитесь рано или поздно с боссом, и возможно ты сможешь выйти в свет. - Выйти в свет как экспонат, – тот рыкает от обиды, зная, что его зря обнадёживают. А Торес лишь щёлкает ручкой, не отрицая, бросает грустный взгляд и говорит, что надежда умирает последней, а потом выходит из палаты, оставляя Красного одного с мыслями. Впрочем, провалиться в сознание он не успевает. У двери их поджидал Ди, что явно интересовали результаты. Пока двое учёных болтают за дверью, Шрам обратно надевает рубашку, встаёт на ноги и осматривается, ища, что можно взять с собой. Под руки бросается небольшой скальпель. Будет глупо засунуть его в карман, учитывая, какой он острый. Тот кладёт его на место и поднимает с подноса небольшие щипчики. Всё больше вопросов по типу: «Зачем операционное оборудование в кабинете УЗИ?», но ответа явно не будет. Рядом с аппаратом, где сидел Док, лежала небольшая ключ-карта серого цвета. Быстро кинув взгляд на дверь, тот хватает её и прячет в карман штанов. В кабинет заходит главный учёный, взгляд его быстро ловит поднос с острыми вещами и рядом стоящего с ними Красного. Тот шустрыми шагами пересекает всю комнату и оказывается уже возле телёнка, что в страхе пытается схватить что-то со стола, но кроме стоматологического зеркальца, ничего другого под руку, видимо, не лезет. Того хватают и отводят подальше к выходу, вынимая из рук единственное «оружие». - Перестань быть любопытным птенцом сороки и брать всё блестящее, – тот бросает зеркальце на поднос, не боясь, что оно разобьётся. Красный вновь скрещивает руки, надувает губы и отворачивается, не желая даже смотреть в сторону учёного. Пару раз дёргается в руках, ну куда без этого. - Ладно, послушай, идём я покажу тебе кое-что, а ты будешь вести себя хорошо, идёт? –учёный садится на корточки и гладит бёдра Красного. - Я подумаю, – тот воспринимает это как «да» и пристёгивает браслеты. Под недовольства хвостатого они заходят в лифт. Он никогда ещё не спускался на этажи ниже. Здесь всё кажется намного мрачнее. Пустые коридоры более тёмные, из железа, двери без стёкол и врачей совсем нет. Это заставляет прикусить губу. Время боли. Повстанец застывает примерно по середине холла, его дёргают за руку, пытаясь сдвинуть с места. Диктор трёт глаза и говорит что-то утешающее. Пинает сзади эксперимент вперёд. Кое-как они всё-таки добираются до больших дверей. Там, на удивление, не нужна была ключ-карта. Деревянные, совсем не вписывающиеся в обстановку двери кажутся безобидными. Внутри показывается большая библиотека. Глаза существа округляются. Он всегда любил читать и получать знания, хоть буквы и давались ему не всегда просто.       В то же время библиотека кишила роботами, и бежать отсюда ну просто не имело смысла. Диктор отстёгивает Красного от руки, тот трёт запястья. - Я буду сидеть там, выбери себе что-нибудь почитать и приходи ко мне, – звучало как команда для пёсика. Поймав взглядом место, где будет сидеть учёный, тот спешно пошёл в дебри книжных полок. А за ним сразу три дрона. Конечно, кто его пустит просто так одного. Выбирает он долго. Смотрит на забавные обложки и названия. По большей части тут были медицинские книги и совсем небольшой раздел с фантастикой и классикой. Красный накидал себе под руку стопку книг, когда устал бродить и искать что-то интересное по описанию. Дроны всячески подталкивали его к «хозяину», блокируя другие места, чтобы почитать, когда книги были выбраны.       Заметивший его Диктор машет рукой, подзывая поближе, от этого становится тошно. - Садись, показывай, что выбрал, - он откладывает документы в сторону, на диван. Но с ним явно не хотят делиться книгами. - Ладно, не хочешь говорить о своих вкусах, я не лезу. Всё-таки вдруг там что-то личное. - Не знал, что ты такие слова умеешь произносить, - и ему как всегда иголки в ответ. - Ой, да брось, всё-таки я не ужасный человек. Смотри, что нашёл для тебя, - тот достаёт из-за спины детскую книжку. - «Гадкий Утёнок»? Это ты на что намекаешь?! – учёный хихикает и трясёт ею в руке. - Замечательная книжка, возьми, уверен, тебе понравится, – ему просто суют её в руки. Ушастый слишком устал, чтобы спорить, фыркает, откладывает её в сторону. Берёт первую книгу из тех, что взял, отворачивается и начинает читать. Диктор же возвращается к своим документам. Они сидят тихо и даже в какой-то степени в комфорте, по крайне мере если сравнивать их обычное времяпровождение.       Когда проходит, по ощущениям, часа два, то учёный говорит, что пора идти. Он пристёгивает Красного и говорит, что тот может взять пару книг с собой в камеру, потому что у учёного будут дела пару дней, и навещать он его не сможет. Хвостатый чуть ли не готов прыгать от радости от таких новостей. Камера встречает его так же хорошо, как и до этого. Всегда готова согреть и укрыть в своей тени от ужасных вещей за её пределами. На прощание Красный кивает головой, читает ещё немного, а потом засыпает, обнимая книгу.