Клятва под белым солнцем

      Двадцать лет назад.       Ноги предательски болели, но Кристиан не имел права останавливаться. Каменная лестница лентой уходила вверх. Едва различимые своды расплывались и слегка покачивались. Впрочем, это кружилась голова. На стене, в неровном, тревожно метавшемся свете магических ламп дрожала тень. Из узких высоких окон то и дело налетал ледяной ветер, отчаянно пробиравшийся под одежду. Ему надоело гонять по небу стайку облаков. Нашёл себе новое развлечение.       Дыхание сбилось. Некогда было останавливаться. Что-то происходило: древние камни вздрогнули. Кристиан едва устоял на ногах. Впрочем, тут же запнулся об очередную ступеньку и оказался на полу. Чудовищная мощь прошлась до самого основания башни, отдаваясь неясным гулом. Неожиданно нашлись силы, чтобы подняться. Даже ноющая боль в уставших мышцах притупилась.       Снова замелькали бесконечной лентой ступеньки. Ветер остервенело трепал волосы и колол мелкими льдинками щёки. Каждый вдох раздирал горло, заставляя сбиваться на кашель. Нельзя было останавливаться. Впереди в робком сиянии двух лун удалось разглядеть неопрятный комок светлой ткани. Плащ. Это был её плащ, сброшенный с плеч во время боя. В любом другом случае он остался бы при ней.       Воздух, наполненный морозной предзимней тяжестью, почти искрился. Магия пропитывала всё больше пространства неширокой лестницы. Ещё немного выше каменная кладка была расцвечена чудовищным алым пятном. Кровь. Чья? Порыв ветра едва не сбил с ног. Только чудом удалось сохранить равновесие.       — Нет! — вырвалось изо рта облачком серебристого пара. — Нет!       Тело подчинялось воле разума с трудом. Сквозь завывания нараставшей бури эхом донеслось потрескивание, быстро сменившееся лязгом оружия. Впереди шёл бой. Сердце колотилось в горле. Руки, которыми Кристиан пытался вытереть выступивший пот, дрожали.       Показалась распахнутая дверь, повисшая на одной петле. Едва удалось высунуться на смотровую площадку, как тут же пришлось отступить. Металлический лязг перерос в стрекот шаровой молнии, взорвавшейся прямо перед лицом. От вспышки глаза заслезились. Солёные капли неприятно жгли раскрасневшиеся от холода щёки.       — Сестра! — голос больше походил на неразборчивый хрип.       Сквозь мутную пелену Кристиан увидел белоснежный силуэт. Мягкий серебристый и синий свет лун любовно обрисовал его на фоне темного камня. Под ногами что-то хрустнуло. Осколок лампы. Справа лязгнуло оружие.       — Почему ты не остался внизу?! — сестра успешно перекрикивала вой ветра. Буря набирала силу.       Ему нечего было ответить. В полумраке гулко звучали тяжёлые шаги. В оконном проёме показалась исполинская фигура воина в тяжелых доспехах. Изогнутый клинок опасно сверкнул и обрушился на сестру. Она уклонилась и врезалась плечом в стену. Поморщилась и зашипела. Великан неспешно приближался, готовясь к новому удару. Сердце заколотилось. Тело сотрясла крупная дрожь. Руки плохо слушались. Надо что-то сделать.       — Сестра! — он выскочил было на площадку.       — Сиди там! — отозвалась она, тяжело дыша.       Вскинула свободную от меча руку. С пальцев сорвалось очередное заклинание. Разобрать не удалось. Руны вспыхнули и пропали слишком быстро. Колонна, подпиравшая высокий сводчатый потолок, подломилась и обрушила массивные камни на воина. Он попытался отскочить в сторону, но не успел.       — Это ещё не конец! — его крик и хриплый смех поглотил грохот.       Поднялась пыль. Кристиан прикрыл рот и нос ладонью. Кашель принялся терзать несчастное горло с удвоенной силой. На языке ощущался противный вкус крови. Или мерещилось? За завесой раздался невнятный стон. Звон оружия. Кристиан попытался на ощупь добраться до места, где стояла сестра. Нога попала в щель между двумя камнями. Он дёрнулся в надежде высвободиться. Не помогло. Лодыжку пронзило болью. Зашипел сквозь зубы, но останавливаться не стал.       — Не торопись, — голос сестры звучал спокойно, но приглушённо. Не так, как должен был. Она победила! Неужели не рада? — Уже некуда торопиться.       Кристиан, содрогаясь от новых порывов ледяного ветра, упрямо шёл. Воздух постепенно становился чище. Очень скоро удалось увидеть потрескавшиеся плиты пола, груду камней, из-под которой медленной струйкой сочилась кровь. К горлу подкатила тошнота. Слюна стала кислой и вязкой. Кристиан несколько раз глубоко вздохнул и отвёл взгляд.       Послышался кашель, перешедший в тяжёлый рваный хрип. Он моментально заставил забыть обо всём на свете. Привалившись спиной к уцелевшей стене, сидела сестра. Китель, ослеплявший своей белизной еще утром, был изорван на неровные лоскуты. Местами пропитался бурыми пятнами. Несколько серебряных цепочек полопались и понуро обвисли. Сестра зажимала рану на боку, хотя это не помогало — под её телом успела скопиться большая лужа крови. Казалось, что она не обращала внимания на такую мелочь. Её взгляд был устремлён в высокое чистое небо с россыпью ярких звезд, окутанных едва заметным пологом света. С прокушенных до крови обветренных губ то и дело срывался кашель, растворяясь в морозном воздухе облачком пара.       — Надо уходить, — Кристиан рухнул на колени рядом, попытался поднять сестру на руки.       — Уже поздно, брат, — она шепнула ему на ухо. Откинулась назад на стену и с трудом перевела на него вспыхнувшие весельем глаза. Сердце замерло на мгновение и усиленно забилось. — Что-то грядёт. Ещё не конец.       — Конечно! — Кристиан ухватился за последнюю фразу. — Целители недалеко. Тебе помогут! — он попытался вскочить на ноги, но её окровавленные пальцы, вцепившиеся в запястье, помешали.       — Нет, мне уже никто не поможет, — дернула плечом сестра. Сглотнула кровь, скопившуюся во рту. — Сними перчатку, — приподняла руку, которой зажимала рану.       — Сейчас! — он ухватил себя за кончик пальца.       — Да нет же! — тихо рассмеялась она и тут же зашлась в новом приступе кашля. — С меня сними.       Он стянул тонкую ткань с обманчиво хрупкой кисти и взвыл. От боли, от ярости, от безысходности. Пальцы были полупрозрачными и едва заметно мерцали в ночном мраке. Кристиан не раз слышал, что паладины растворялись в собственном свете, не оставляя даже пепла. Он не хотел этого видеть, не хотел верить, что всё кончено. Хотя её гибель уже витала в холодном воздухе, заливалась потусторонним хохотом в вое ветра.       — Пожалуйста, — Кристиан не знал, о чём умолял сестру, — пожалуйста, — шептал в её платиновые кудри, слипшиеся от крови, — пожалуйста, — голос сорвался. Слёзы душили. Он закусил щёку.       — Сегодня прекрасная ночь. Скоро пойдёт снег, — спокойно сказала сестра, глядя в невозможно высокое небо.       Тучи сбежали за горизонт. Над ними простиралось непостижимое синее полотно. Мириады звёзд таинственно перемигивались, будто секретничали о чём-то. Среди эльфов поговаривали, что так предки приветствовали своих потомков. Кристиан обычно закатывал глаза, стоило кому-нибудь упомянуть это. Теперь же он готов был хоть каждую ночь не спать, лишь бы сестра оставалась рядом.       Её ослабевшее тело поглотило ослепительное сияние. Постепенно терялись знакомые черты. Искажалась фигура. Одежда стала напоминать длинный плащ, подобный оставленному на ступеньках неопрятным комком. Сестра вспыхнула и стремглав полетела к звёздам. Кристиан безуспешно попытался ухватить её за руку, но пальцы поймали лишь воздух.       — Блеск лат затмит… — долетели до него её последние слова.       — Лишь пыл сражения, — закончил он девиз эльфионской армии.       Кристиан сидел на ледяном полу. Сил подняться не было. В голове не оказалось ни одной мысли. Пустота. Даже дыхание давалось с огромным трудом. Почему, почему он раньше не понял, что ей угрожала опасность? Почему поверил, что она просто пошла прогуляться среди ночи? Отвесил себе пощёчину. Ещё одну. И ещё. Хороший из него получился старший брат. Глупец!       Он ударил кулаком по полу. В ответ что-то жалобно звякнуло. В таинственном свете луны серебрился меч. Рядом с ним сиротливо лежали голубые ножны с несколькими бурыми пятнами. Кристиан осторожно погладил холодное лезвие, на котором угрожающе вспыхнули алые руны. Оно никогда не стало бы его слушаться. Похоже, он был слишком миролюбив. Никто не смел прикасаться к этому оружию, кроме того, кого оно признало хозяином. Древние эльфийские кузнецы специально вкладывали частичку души в свои произведения, чтобы добиться такого эффекта.       Вложив меч в ножны, Кристиан погладил пернатый темляк на эфесе и подобрал сиротливо жавшийся к стене кинжал. Посмотрел в небо. Корона Феникса — самая яркая северная звезда — всё так же беспечно светила, как в любую другую ночь. Будто только что не погибла девушка, остававшаяся навсегда эльфийским генералом, Главой Генерального штаба Эльфиона, своенравной принцессой, любимой дочерью и названой сестрой. Она ушла, растворившись во вспышке собственного света, со словами девиза на губах. А Корона Феникса продолжала сиять. Сколько смертей эльфов ей довелось увидеть?       — Тея! — закричал Кристиан, не чувствуя пола под ногами. — Тея! — он звал её, словно в самом деле рассчитывал на ответ. — Амальтея! Пожалуйста, вернись!       Жестокий ледяной ветер уносил его слова к горизонту. С неба срывались редкие белые хлопья. Они начали укрывать остывшую сонную землю. Запахло свежестью и морозцем. Щёки защипало с новой силой. Теперь их касались колючими пальчиками снежинки, пытаясь утешить. Наступила ожидаемая зима.