***
— Девочка моя… Господи… очнитесь…господи… Лоб обжигает сильная боль, голова, казалось, раскалывается на десять частей. Нет, дайте мне еще поспать, боль слишком ощутима. Надо мной надвисает белейшее красивое лицо, пальцы в перчатках «елозят» по холодом щекам и подбороду. Вы что же, мистер Вонка, волнуетесь за меня? — Х…холодно. — Силы небесные. Вставайте скорее, — протиснул тот руки под спину, собираясь приподнять мою тушку, голова буквально затрещала по швам, я слабо оттолкнула магната: — Больно. Не надо… Оу, как трудно ему выполнить, казалось бы, обычное пожелание, нервозность нашего кондитера зашкаливает, через какое-то время он сдался, ослабив хватку. Даже рык вроде бы послышался… нетерпеливый какой. — Мне нужно донести вас до лифта. — Дайте две минутки, пожалуйста, — шепчу я, потирая здоровенную шишку. — Две минуты, и не больше. Умереть от переохлаждения я вам не дам. — А от недостатка вашей любви?.. Сейчас начнет изворачиваться как уж на сковородке. Ладно, Дерзай, Вильям. Что у нас по канону? Недоумевающая физиономия? — пожалуйста! Отстраненый взгляд, а-ля " моя хата скраю»? — кушайте, не подавитесь! Давай Вонка, отвечай, коль спросили. — Хи… Не думал, что от этого можно умереть. — Вы явно не читали Шекспира… — Вы слишком сильно ударились головой. Что-ж, Умпа-Лумпы быстро вернут вас в прежнюю форму, это я вам точно говорю! — для пущей «поддержки» поднял большой палец вверх, и растянул губы в неестественной, нервной улыбке. Мужчина моей мечты, был сам не свой. Похоже, и впрямь перепугался. Такие сладкие губы у вас…мистер Вонка… Пролежав так в молчании еще какое-то время, я услышала быстрое «Ну все, пора вставать «, и цепкие пальцы безжалостно, подняли меня со снега, а потом я вновь оказалась на ручках у кондитера. Я обхватила шею, чтобы нам удобней было, уткнувшись в мягкий ворот пальто, пока шоколадник в спешке нес меня, «как невесту», а тут и Чарли подоспел. «Что с Эммой?!», «Что случилось?!» — слышала я отдаленно голосочек мелкого, вот только отвечать, сил совсем не осталось, руки расслабились и опустились с нежно пахнущей шеи моего «спасателя». Тот приметил, что мне стало крайне нехорошо, и потому пошел быстрее, при этом, голова стала биться о плечо сильнее, как у китайского болванчика, а контролировать процесс, увы, не выходило. Вильям остановись, — хотелось крикнуть мне, да не тут-то было. Последний вопрос задала я мысленно, был таков: «Если меня вырвет на него, он меня сбросит, или положит обратно, присыпав снежком»?***
Очнулась я на своей кровати, укрытой одеялом по самую шею. «Жарко до безобразия» — откинула я его движением ноги. За окном смеркалось, сколько же я проспала? Встав с кровати, взглянула в настенное зеркало: большая красная шишка красовалась посреди лба. Единорог, мать его. Откуда она взялась? И откуда в углу комнаты мольберт с холстами и красками? — Я прилетела из Лондона буквально вчера, посидела с семьей в домике, потом идиот-Вонка решил составить мне компанию, по пути настойчиво предложил опуститься на колени и облизать ледяной каток, который смастерил для себя и Чарли. Шоколадный извращенец… После этого мы поднялись на лифте, я зашла в комнату, замечу, В ПУСТУЮ, а проснулась уже с кучей каких-то шмоток, платьев, туфлей, холстов вокруг… Скрип дверной ручки, и… кого я вижу: передо мной предстал Мистер Вонка. Вот так номер! Что он тут забыл? — А стучаться не учили? — Дорогая моя, немедленно вернитесь в кровать! Вы еще не в состоянии держаться на ногах. Умпа-Лумпы сказали, что у вас серьезное сотрясение! — Что вы творите?!.. — запнувшись воскликнула я, когда расстояние между нами сократилось до неприличного, после чего тот обхватил талию, направив к кровати. Я, развернувшись, вытянула руку вперед. Мне кажется, или сердце инженера сейчас выпрыгнет из груди? Даже сквозь редингот, ладонь отчетливо ощущала быстрое биение. — У вас что, тахикардия? — Вы странная. — задумался он, остановившись. И долго он так стоять собрался? Сумасшедший… а, нет, вернулся в наш мир, сфокусировав взгляд на мне. Фиолетовые, даже синие глаза рассматривали ноющий лоб! Раньше я не обращала внимание на столь явную, даже… симпатичную деталь. Щеки отчего-то стали наливаться жаром. Все, Бакет, хватит разглядывать так человека, из-за которого ты, собственно, и свалила в Лондон. Или ты что, забыла его блаженную улыбку, когда в шоколадную реку упала несколько лет назад? Я присела на край кровати: лучше не провоцировать психа, ведь невесть что может прийти ему в голову. Ну да, как я и думала, — магнат присел рядом. Не сразу, конечно, помялся, но присел чуть поодаль, развернувши корпус. — Вы просто притягиваете к себе неприятности, мисс. — улыбнулся мужчина в цилиндре. — Не стоит вам больше кататься на льду. Да что с ним такое?! — А какое сегодня число? — Что? — Число. — Двадцать первое февраля, если не ошибаюсь. — Что?! Вчера ведь было десятое декабря!!! От улыбки не осталось и следа. Ошарашенно открыв рот, тот громко сглотнул, и, встав с кровати, широким шагом направился к двери: — Они перепутали препараты! Я так и думал!***
Не имея понятия, о каких препаратах идёт речь, Эмма продолжала осматривать изменившуюся за час, комнату. А откуда здесь черный пушистик, что взобрался на колени? Что здесь делает кот? Когда-то, несколько лет назад, Чарли упомянул, что Вонка ненавидит животных, и ни коим образом не потерпит их на фабрике. Это Чарли так положительно повлиял на деспотичного кондитера за эти годы? Что она пропустила? — Мам, почему в моей голове крутится слово «Викинг-Бар?» — задумчиво спросила Эмма, накалывая картофелину на вилку. Найти путь от комнаты до домика ее семьи, стало непростой задачей, к счастью, рядом проходил Умпа-Лумп, — он-то и проводил ее до самой двери. К зимнему пейзажу у шоколадного водопада добавилась карамельная беседка, качели, и несколько десятков высоких разноцветных ёлок на опушке, видимо, и вправду прошло немало времени, за один день такое не сотворишь. — Ты и в самом деле ничего не помнишь? Ох, девочка моя, надеюсь это состояние пройдет как можно скорее. Мистер Вонка уже сообщил, что Умпа-Лумпы перепутали обезболивающее с этой злосчастной таблеткой… — Мам, ты не задавалась вопросом, зачем шоколадному кондитеру вместо шоколада, производить таблетки для потери памяти? Может, наших стариков и Чарли пора брать в охапку и бежать на все 4 стороны?! — Эмма, ты же знаешь, он немного странный, но нашей семье, и в особенности, Чарли никогда не причинил бы вреда. —Угу, как же. Я память потеряла вообще-то! А что дальше, конечностей буду лишаться по четвергам? Ты и тогда скажешь: «Он просто немного странный?» — Что до тебя, дорогая, то за это время, я наблюдала довольно интересную картину… Мистер Вонка, как бы так сказать, стал более… мягок к тебе. В глазах матери, Эмма заметила странный огонек. — В каком смысле? — Более заботлив что-ли… — улыбнулась миссис Бакет. Улыбка вышла странной, как будто бы сама не до конца понимала, в чем тут дело. -Та-ак… Продолжай. — Эмма медленно отложила в сторону вилку, уставившись на мать. — Слушай, мне надо поспешить на родительское собрание к Чарли, давай позже договорим. А «Викинг-Бар» — это бар, в котором ты работаешь. Но мистер Вонка сообщил сегодня, что ты взяла отпуск. Поэтому, не забивай себе голову. До возвращения твоей памяти, осталось примерно 8 часов. Лучше иди в комнату, отдохни. У тебя сотрясение, тебе нужно лежать. «Конечно же, ей важнее, как у Чарли обстоят дела в школе, нежели то, что её дочери стоило бы помочь восстановить события из её жизни за последние пару месяцев. " На пороге вдруг появился мужчина в цилиндре. Он осмотрел дом Бакетов, и, завидев Эмму, встающую из-за стола, ринулся к ней. Вилли даже забыл поприветствовать семью, тот вцепился за плечи девушки, опустившись на уровне лица: — Вам сейчас же нужно вернуться в постель, мисс! Сейчас же! — несмотря на то, что кондитер сказал это тихо, вышло очень даже резко и эмоционально. Все, даже бабушка Джозефина попятились на него. Магнат буквально заполонил сейчас всё пространство своей мощной аурой психа, от которого, кстати, слегка веяло карамелью или арахисом. «Это карамель или арахис? Вроде, всё же арахис… Хотя, если прислушаться, то это горький шоколад, не иначе… Так, какая разница вообще?!» Ей стало очень неловко, больно уж близко находится хозяин фабрики. Если бы Эмма не смахнула с себя руки в перчатках, он бы наверняка так и стоял, сведя брови к переносице, и разглядывая её словно сверяет время на циферблате до миллисекунды. — Так, мистер Вонка! Вы вторгаетесь в мое личное пространство! «Личное пространство…» Выражение лица сменилось на очень недовольное, даже высокомерное, магнат выпрямился, став выше чуть ли не на две головы: — Мисс Бакет. — сквозь зубы процедил тот, — Позвольте заметить, я забочусь о ВАШЕМ же здоровье. Если вы ПРЯМО СЕЙЧАС не отправитесь в комнату, буду вынужден применить силу. Эмма повернулась к матери, и истерично рассмеялась: — «Очень мягок», да? — У вас пять секунд. — Или что?! — обратилась она к магнату, — придушите прямо здесь? Тот, цокнув, закатил фиолетовые глаза, и неожиданно для всех, подхватил девушку на руки, и быстро зашагал к выходу, громко застучав своими туфлями, вычищенными до блеска. — Мисс Бакет пожалует к вам завтра. Всего доброго. Эмма даже дар речи потеряла, посмотрев в последний раз на предательски улыбающуюся мать, прежде чем тот захлопнул за ними дверь. — В…вы что д…делаете?! Что вы себе позволяете? Мистер Вонка! Мужчина спешно шел по заснеженной карамельной аллее, глядя вперёд. Он игнорировал выкрики с ругательствами, продолжая идти по намеченному пути. Нес он ее без особых усилий, однако то, что она вырывалась и брыкалась, стало усугублять ситуацию. Кондитер прижал тело ещё крепче, подняв голову выше, подальше от возможных ударов. Желваки на скулах играли все заметней, а ледяной взгляд вперёд не предвещали ничего хорошего. Вскоре он остановился, однако отпускать Бакет не спешил. Тело девушки приподнялось, а лицо в одно мгновение стало близко к лицу мистера Вонки. Неприлично близко. Даже шоколадного цвета, волосы, защекотали ей лоб. Прищуренные фиолетовые глаза, медленно оглядели ее. Затем брови поднялись вверх, губы скривились в отвращении: —Вы невероятно упрямы, капризны и избалованы, как те дети, что посетили мою фабрику! Даже хуже. Может, вам снова пора искупаться в шоколадной реке? Или превратиться в чернику? А может и вовсе, к белкам вас отнести, чтоб они выбросили вас в мусоропровод? Согласен, незачем их утруждать, я и сам могу это сделать. Не будем терять ни минуты! Девушка завертела головой в знак несогласия. Зелёные глаза округлились, стали и без того большими, даже по-детски невинными. Схожесть с Чарли несомненно, была, хоть мальчик и не являлся её кровным братом. Похоже, магнат не на шутку напугал Эмму, пальцы сжали редингот, дыхание стало шумным, шоколадник глядел на неё, и кое-как сдерживался, чтобы не поцеловать. Как же хотелось сейчас успокоить юную мисс, донести, что это не всерьез, Вонка стал злиться на свою неосторожность в высказываниях, остро ощущая дрожь девичьего тела. — Не пугайтесь так, я пошутил, — наигранно хохотнул он, — Тот препарат, что вам по ошибке дали Умпа-Лумпы, не доработан. Его эффект может быть крайне опасен. Я отнесу вас в комнату, только, пожалуйста, не деритесь, хорошо? — голос стал добрее и тише, улыбка же показалась виноватой, хотя, с чего бы этому шоколадному психу чувствовать вину? Эмма в ответ недоверчиво кивнула, и Вилли Вонка пошёл дальше, пока на пути не показался один из его работников. Маленькие ножки в красных ботинках быстро семенили по снежной тропе, у человечка были какие-то новости. Он замахал руками ещё издалека, чтобы хозяин остановился. — Что случилось? Человечек не отвечал. При посторонних Лумполандцы привыкли докладывать новости только на ухо, так что Вонка не сразу понял, почему тот молчит. —Ах, да! — мужчина в цилиндре торопливо опустился вниз, это далось ему крайне тяжело: Эмма всё ещё была на руках. Кондитер и сейчас не собирался отпускать ее, вдруг ещё убежит. Что угодно можно ожидать от этой особы. — Вы можете меня поставить, мистер Вонка. Мне… как-то… не совсем удобно…— сдавленным голосом проговорила девушка: когда он присел, Бакет была вынуждена практически лежать на чужих коленях. Чуть ли не до хруста костей прижатая к телу, та кое-как обхватила мужские плечи, чтобы сохранить хоть какой-то баланс, иначе оба просто упали бы на несчастного Лумпу. Вонка повернул голову чуть влево, чтоб послушать работника, но встретился с порозовевшим лицом Эммы Бакет. Умпа-Лумп тихо затараторил на ломаном английском, она почти ни слова не поняла, да и какой во всём этом смысл, если всё слышно?! К тому же, сейчас было и не до этого, — как бы она не отворачивалась, кондитер был чрезвычайно близко! Это стало целым испытанием, щеки горели, голова шла кругом, что же он делает?! Чуть приподнятые брови, бледное лицо, неловко сжатые губы, темно-фиолетовые глаза, которые, кстати, так не решили, на кого из них двоих смотреть. Ей было невдомёк, как сильно сейчас мистер Вонка старался отвлечься на карлика. » Ох, черт, Кажется, все-таки, арахис с шоколадом…» — Что? Какая ещё Амелия?! К мисс Бакет?! Мужчина резко встал, дав девушке доступ к кислороду, — ох уж этот Чарли, я же строго наказал ему, никого сюда не впускать! — Что? Кого он впустил? — Вашу назойливую подругу. Вы её знаете? Ну конечно не знаете, вы ее сейчас и не вспомните, она с вашего места работы! С этой дыры, под названием «Викинг-Бар»! Они с Чарли вот-вот будут здесь! — Мистер Вонка, поставьте меня на землю. — И не подумаю, я отнесу вас в комнату. — даже не моргнул кондитер, поспешив дальше. — Ко мне пришли, немедленно поставьте! Магнат закатил глаза (примерно как в тот момент, когда Август Глуп упал в шоколадную реку) и нехотя, поставил девушку: — Что-ж. Я даю вам пять минут, после чего ваша знакомая должна будет убраться, вам ясно?! — Предельно. — холодно произнесла Бакет, и, закатив глаза, в его стиле, пошла следом за Умпа-Лумпом. Шоколадник так же не стал отставать.***
Не прошло и минуты, когда мы с Вонкой увидели Чарли и рыжеволосую девушку, недалеко от крохотной входной двери. Брат увлеченно что-то ей рассказывал, пока та, разинув рот, смотрела вокруг на произведение искусства, созданное надзирателем, что шел у меня за спиной. Энергии у неё, как вижу, хоть отбавляй: рыжая фурия визжала, бегала по поляне как ненормальная, срывая налету шоколадные шишки с ёлок, и отправляя их в рот. — Какой чудесный поросёнок… — буркнулось где-то над затылком. Клянусь, вообще ее не помню. Усилием воли пытаюсь найти хотя бы одно воспоминание о ней — бесполезно. Увидев меня, она отбросила шоколад, как мусор, и поспешила навстречу. — Эмма!!! — девушка была вроде как напугана, она схватила меня за плечи и начала трясти, — Я тебя везде обыскалась!!! Ой, здравствуйте. Вы же и есть мистер Вонка? — обратилась она к кондитеру. — Да. Надеюсь, через пять минут вас здесь уже не будет. — отрезал Вилли. Да уж, гостеприимства ему не занимать. — Хорошо. Рада, наконец, увидеть знаменитого хозяина фабрики. — широко растянулась она в улыбке, проигнорировав выпад шоколадника, — Эмма, мистер Вонка вовсе не противный старик, каким ты его описывала, он очень даже хорошо сохранился! Мне почти захотелось провалиться сквозь землю: тот остолбенел, приоткрыв рот. Не смотрите на меня так, Вилли. Будто, тебе есть дело до того, насколько старым я тебя считаю… А"подруга» моя, видимо, совсем границ не видит, могла бы и не рассказывать такие подробности. Мне с ним ещё на одной фабрике жить. Хотя, я, в общем-то никогда не считала мистера Вонку старым. Неужели, я могла такое сказать? Черт, когда теряешь память, становишься таким беззащитным, как будто просыпаешься после пьянки, и не можешь вспомнить, танцевал ли ты стриптиз на барном столе или нет. Между тем, Амелия продолжала трясти меня за плечи: — Эмма, Ты меня слушаешь?! Мистер Энет места себе не находит! — Что? Кто? — Ещё спрашиваешь! Знаешь, ты конечно, моя лучшая подруга, но это уже слишком. После того, ЧТО между вами было, ты вот так просто его бросила?! Он тебя любит, души в тебе не чает, ты ведь подарила ему несколько безумных ночей, пообещала стать его женой, а потом просто исчезла?! Еще и спрашиваешь, кто это? — К… Каких ночей? … — Каких?! — округлила глаза рыжая, — Ты издеваешься?! Когда мистер Вонка оставил тебя ночью за воротами, к кому ты пошла? — Да не знаю я! — Ты память потеряла, что-ли? К мистеру Энету! К кому же ещё?! Какая ирония, память я действительно потеряла. Неужели, ей не сказали?.. — Вот оно что. — глухо отозвался кондитер, и я подняла голову, а лучше бы не поднимала: шоколадник был весь бледный, гораздо бледнее обычного, в фиолетовых глазах блестели искры сумасшедшего маньяка, губы подрагивали, как и, в общем, он сам. Я не до конца понимала, что за эмоции он испытывает, почему смотрит на меня поистине ненавидящим взглядом, но очень уж это было похоже на ревность. Причём, это не та милая ревность, где можно было бы хихикнуть в ответ, сказать «Дурачок, не ревнуй. Я только твоя.» И чмокнуть в лобик, — нет. Я ощущала настоящую угрозу, пламя безумной ярости, которое едва не выплескивалось наружу. Чего нельзя было сказать о, так называемой, подруге, и да, либо она ничуть не эмпатична, либо хочет моей смерти. Черт, когда мне вернётся память, я ей такой разнос устрою… — Да, мистер Вонка. Я уже и сама жалею, что вы тогда не впустили её на фабрику. Кто знает, может, если бы она тогда не переспала с мистером Энетом, он бы так не страдал! — Выметайтесь вон. — сквозь зубы произнес магнат, и развернувшись, поспешил в обратную сторону. — Согласна. Чарли, отведи её, пожалуйста, на выход. — в ответ на это, Амелия улыбнулась, пожав плечами. А эта сучка и впрямь что-то замыслила: наглая морда сейчас выдала её с потрохами. Другой вопрос: за что? И для чего? Ладно, потом разберёмся. Чарли подошёл к нам как раз вовремя.Хоть он был и удивлён, что эта дрянь здесь ненадолго задержалась, но расспрашивать не стал, лишь кивнул и молча повел к выходу. За что я его и люблю. Не брат, а золото. К тому времени магнат был уже далеко. Если не поспешу, он может дойти до лифта, а там за ним уже не поспеть, разве что на лодке добираться, и подплывать к каждому цеху, проверять, там ли он. Умпа-Лумпы ждать не будут, высадят сразу, рейсовых лодок у них нет, а объясниться кондитеру, стоило бы. Не теряя ни секунды, я рванула к Вилли. Услышав сзади мой крик с просьбой остановиться, тот наоборот, ускорил шаг, но ненадолго. Через какое-то время, он замедлился, а потом и вовсе остановился. Даже не оборачивается… — Мистер Вонка, может объясните, в чем дело? — Ответа не последовало. — Да не считаю я вас старым, и никогда не считала! Если я так и говорила, то лишь в шутку. Честно-честно. Вы молоды и красивы, и я ничуть не привираю. — Когда я брал к себе на фабрику людей, — я брал почти всех без исключения, верил каждому, и думал, что они отплатят мне той же монетой. Но эти шпионы стали воровать мои секреты. Я считал, что совершил ошибку, что людям определенно нельзя верить. Спустя много лет, Чарли, и ваша семья почти изменили это суждение. Я понял, что не все люди гадкие. Но ВЫ… Боже, его голос дрожит… — Я…не понимаю, о чем вы говорите, мистер Вонка! Кондитер очень резко развернулся ко мне. Абсолютно каменное лицо с чуть приподнятыми бровями, в глазах же того блестели слезы. От увиденного, перехватило дыхание… — Вы отвратительны. Вечно причиняете мне боль. Без устали топчите моё сердце. Я снова поплатился за свою наивность... — Черт… Да что я вам сделала?! За что вы меня так ненавидите?! — чувствую, как щеки обдало жаром. Двоякие ощущения от услышанного убивают, как, если бы, вы шли в магазин за молоком, к вам бы подошел Илон Маск, и вместо того, чтоб дать автограф, он стал бы кричать, что вы разбили ему сердце. — О да, вы правы. Я ненавижу вас! Ненавижу, ясно вам?! Ненавижу! Ненавижу! — шипел он подходя всё ближе и ближе. Я же отходила всё дальше, слушая одно и то же заевшее слово, он, как будто, адресовал его самому себе, внушал это, вбивал себе в голову. Гневный взгляд сменился на беспомощный, — казалось, ещё немного, и у него начнётся истерика, что он, как ребёнок, расплачется прямо здесь, но вот, он стиснул зубы, и вдохнув побольше воздуха, произнёс металлическим голосом: — Я, кажется, сказал вам выметаться вон… — Мне?! —Да! Прошу, к завтрашнему дню, собрать вещи, вы покидаете фабрику. Я куплю вам дом где-нибудь… В Австралии. И, вы никогда, НИКОГДА сюда не вернетесь. А теперь прощайте.***
Память вернулась через пару часов. Я тогда сидела в комнате на кровати, расчесывая пальцами чёрную шерстку котёнка. Последний час я уже боялась очнуться и понять, сколько оплошностей совершила за сегодня. А самая главная оплошность — это то, что, возможно я успела влюбиться в кондитера. Потому что, даже в тот момент, когда Вилли выказывал свою неприязнь, УЖЕ хотелось плакать, и вовсе не от того, что он прогонял меня из фабрики. Страшно было, когда, увидев слезы, я чуть было не бросилась их вытирать. " Я не стОю того, Вилли! Не плачьте! Вы гений, волшебник, о вас нужно слагать легенды, сказки писать, поэтому, вы просто не имеете права плакать из-за МЕНЯ!» Мне было страшно от того, сколько эмоций я оказывается, способна вызвать у НЕГО. Его слезы в фиалковых глазах, и яростное внушение мне, как он сильно меня ненавидит, говорили о прямо противоположном. Он… если и не любит, то испытывает очень неслабые чувства, не нужно заканчивать институт психологии, чтобы понимать это. А вот чем я успела заслужить столько внимания Вилли Вонки, — загадка века. Воспоминания нахлынули, словно мощная волна, с громким гулом разбившаяся о скалы. Сначала я обомлела, потом рассмеялась. Смех истерички, не иначе. Опасения оправдались, я влюблена. Безумно. Я выбежала из комнаты, в надежде, что Вонка сейчас в своей. После громкого, продолжительного стука в дверь, я, не дождавшись, дёрнула за ручку, но она была заперта. Быть может, Вонка закрыл её специально от меня, обычно он так не делал. Я никогда не слышала за дверью звона ключей, а значит, его дверь всегда была открыта. Но не сейчас. — Вилли! Я хочу поговорить,…- вежливость в голосе прозвучала как напускная, Как и его имя, на самом же деле, я боялась сделать любое неосторожное движение в голосе или действие. —…Пожалуйста, — Ни звука. Я обошла чуть ли не всю фабрику, даже осмелилась воспользоваться лифтом. Спросила у умпа-Лумпов, где их хозяин? Они лишь пожимали маленькими плечиками и отправлялись по делам. Меня злила вся эта ситуация. То, что я в какой раз оказываюсь виноватой, причём незаслуженно, злило ещё сильнее. Я уже наперёд знала, что Вонка не будет меня слушать: он меня кинул, даже когда узнал, что я не непорочна, и это бесило до дрожи в руках. Совсем измотавшись от прогулки, я вернулась в комнату, но в коридоре у лифта мы встретились с кондитером. Он не ожидал меня тут увидеть, величественная осанка была не такой уж величественной, в руках не было трости, весь вид говорил о глубокой подавленности. Он вздрогнул, завидев меня, затем выпрямился. Застыл на полпути, как дикий зверь, проникший в чужой дом. — Вы уже собрали вещи? — почти безразлично обратился он к стене. Почему " Почти? " Да потому что, каким бы небрежным тоном он не обращался, раскрасневшаяся кожа вокруг глаз кричала о том что ему не всё равно. Я подошла к Вилли ближе, коснувшись его руки, но тот её отдернул, и скрипнув перчатками, сделал шаг в сторону. — У меня ничего с ним не было! Я жила у Амелии. Кондитер хохотнул без любого намёка на улыбку. — Мне всё равно, о чем вы говорите. Думаете, мне есть до этого дело? — Конечно есть, я же не слепая! — О-о-о, вы так уверены?! Не отнимайте моё время, мисс Бакет. Советую вам начинать сборы прямо сейчас, завтра в полдень вас будет ожидать такси прямо до аэропорта. И дайте уже пройти. — Не дам. Я хочу чтобы вы выслушали меня, прежде чем обвинять. — Ах, точно, вы же мисс- Бестактность. Что-ж Валяйте! — Мистер Энет нравится Амелии. Она приревновала его ко мне, потому что он предложил сыграть роль его жены не ей, а мне. Таким образом она решила мне отомстить. Но у меня ничего с ним не было, слышите?! Вилли! — судя по выражению лица, на потолке обитали противные гусеницы, он перестал смотреть туда, когда я встряхнула его за плечи. — Это всё? — Нет, не всё. Я люблю вас. — Я не верю, да. Ни единому вашему слову. — А постороннему человеку, поверили… — Завтра в полдень будьте готовы. Не опаздывайте. — Б… Ь, Вилли!!! Послушай меня хоть раз! — воспользовавшись замешательством, я схватила его лицо руками, и потянула к себе. Мне почти получилось дотронуться губ, но, его словно током ударило, он отскочил, схватив две мои руки, силой опустив их. Во мне всё кипело, меня трясло от бешенства. Как я и думала, он даже слушать не станет. — Вы закончили? Теперь прочь. — Знаете что?! Вы бросаете, после того как трахаете! Выставляете меня виноватой во всех смертных грехах! Потом целуете! Потом снова оскорбляете, и так снова и снова! Снова и снова! Разве вы способны подарить мне счастье? Да ни в жизнь! Я никогда не была бы счастлива с таким как вы!!! Может, и вправду, нужно было дать шанс мистеру Энету! От него была бы хоть какая -то определённость, в отличии от вас! А вы на это не способны! Замолчите!.. — ох, он сейчас о-очень недоволен. Наверное, последние фразы были лишними, но меня понесло, и остановиться было невозможно. —… Вечно повторяете, как я отвратительна, как ужасна, сравниваете меня со своими рабочими, что рецепты ваши крали!!! Вот, какое я чудовище! Как меня земля носит?! А знаете что? Отдайте! — я небрежно вытерла рукавом слезы, вырвала связку ключей у опешившего кондитера, и побежала в его кабинет. Сопротивления даже не последовало. Удивительно, что я нашла подходящий ключ почти сразу. Дрожащие пальцы долго не могли всунуть его в замочную скважину, но вот, дверь распахнулась, и я, как ветер, подлетела к шкафам в самом Дальнем углу комнаты. — Что вы делаете? послышалось за спиной. Я же, даже не повернувшись, деловито хватала конверты с надписью " Секретные рецепты " И запихивала их себе в карманы, сминая, чтоб все вместились. — А вы что, не видите? Секреты ваши ворую! Голова кружилась и гудела, сотрясение дало о себе знать, но, Боже, как мне сейчас было по барабану. — Положите на место. — стиснув зубы, мистер Вонка метнул на меня недобрый взгляд, каким собственно, ему ещё быть. — Нет уж! Теперь я открою свой ларёк напротив вас, и буду продавать ваши эти вечные леденцы, которые хоть круглый год сосать можно! То, что мне нужно, с моей то репутацией!!! — Немедленно верните всё на место, мисс. — Ох, ну конечно, это же всё, что вас волнует, ну разумеется!. ДА К ЧЁРТУ ВАС, И ВАШИ ЛЕДЕНЦЫ!!! — из карманов, конверты полетели уже прямиком в кондитера, тот уворачивался без энтузиазма, напряжённо наблюдая за мной, — к чёрту вас! К чёрту вашу любовь! Надеюсь, я никогда вас больше не увижу! — Всхлипывала я в истерике, пока брови шоколадника поднимались всё выше, — Это Я вас ненавижу, ясно? Ненавижу!!! Голова заболела ещё сильнее, да так сильно, что в глазах потемнело, я даже на секунду решила, что ослепла. Перед тем как отключиться, и начать падать, я ощутила крепкие руки, что подхватили моё расслабленное тело.....