***
Четыре года спустя. Чарли чувствовал накаленную атмосферу, после того как мистер Вонка, поправив редингот, пошел дальше, как ни в чем не бывало. А все из-за того, что тот напомнил магнату, что вот-вот пожалует его сестра. Та, что уехала учиться в Лондон. Целых четыре года прошло, и вот, она совсем скоро будет у ворот фабрики. Кондитер сначала замешкался, делая вид, что вспоминает, кто это такая. Конечно, мальчик был расстроен реакцией наставника, тот был явно не рад: у него с Эммой с первого дня не заладились отношения. Их словесная перепалка началась, стоило мужчине только войти в дом к Бакетам четыре года назад. А весь месяц проживания с ней на фабрике, был как на иголках. Вилли Вонка беспрестанно жаловался ее родителям, что та разгуливает по опасным цехам одна, и без разрешения. Один раз даже угодила в шоколадную реку, подобно Августу Глупу. К счастью или нет, —он успел вытащить эту несносную девчонку до прилета трубы, всасывающей шоколад. Еще и сам измазался, испортил любимый редингот и цилиндр, а ей хоть бы что. Эта дикарка была абсолютной противоположностью Чарли. Всюду совала свой нос, хотела все потрогать, испробовать… Удивительно, что за месяц она вообще жива осталась, — рассуждал магнат, когда та, наконец, уехала, и ворота за ней, с упоительным звоном, закрылись. Оплачивать учебу в Лондоне, родители были уже способны, потому поддержали рвение дочери уехать учиться, чему Вилли был несказанно рад. У неё, может и был талант к рисованию, но бОльшим талантом было умение доводить его до белого каления. —Ну же, поторапливайся Чарли, — проговорил Вонка, — нам нужно успеть к ужину, день у нас был не из легких. А нам ещё понадобятся силы. Когда они вернулись, стол был полностью накрыт, все вокруг как-то особенно суетились, но при виде мистера Вонки вдруг замерли, затихли. К столу подошла миссис Бакет, та переминалась с ноги на ногу, поправляла выбившиеся из-под красного ободка, кудряшки, на языке жестов что-то показала мужу, тот кивнул в ответ, и женщина обратилась к магнату: — Мистер Вонка, извините, что говорю вам об этом так поздно… — Да, миссис Бакет, — он вальяжно отвернулся, снимая черное пальто, — Чарли меня уже осведомил. Ваша дочь нагрянет уже сегодня. Я «несказанно» рад. — Она будет через десять минут. — Так скоро?!***
Девушка шла по темной зимней улице, и рассматривала зловещую, огромную фабрику, которая виднелась еще с другого конца города, она, как и прежде, была невероятных размеров, раз в десять больше обычной, уж точно. Воспоминания нахлынули с головой. Столько лет прошло. Интересно, как там ее родители? И брат. Совсем вырос, наверное. Эмма сняла перчатку, поёжилась, и нажала красную кнопку у входа. Через минуту, а то и больше, огромные стальные ворота затрещали. Бакет вздрогнула от неожиданности, и, заполнив легкие воздухом, медленно зашагала вперед, покатив за собой синий чемодан. Она заметила на лестнице фабрики силуэт мужчины, на голове его виднелся цилиндр. Чем дальше она приближалась к ступеням, тем больше ее охватывал лёгкий приступ паники и неприязни. — Добрый вечер, мистер Вонка — выдавила из себя улыбку девушка, поравнявшись с кондитером. К удивлению, он ей показался еще выше чем раньше. Эмма даже в сапогах на высокой платформе была ниже его на голову. Может, в цилиндре все дело… — Оу, мисс Бакет, как я рад снова вас лицезреть, — процедил тот сквозь белоснежные зубы, медленно осмотрев девушку с ног до головы, — Вы… ничуть не подросли. Но, надеюсь, ума побольше стало. Ох, уж этот пренебрежительный знакомый взгляд. — А вы… — так же демонстративно «просканировала» девушка в ответ — … ничуть не изменились. Хотя нет, все же постарели. Лет на десять, да! Шоколад больше не идет вам на пользу? Кондитера словно водой окатили. Глаза в полумраке сверкнули как у хищника. Конечно, это не было правдой. Вилли Вонка, напротив, будто моложе стал. Но это было первым, что пришло в голову, ведь она не хотела ударить в грязь лицом, а ответить что-то нужно было. Зачем-то. — Полагаю, вас и в Лондоне не научили хорошим манерам. — едко протянул тот. Что ж, жаль. — Если этот город учит манерам, вам самому не помешало бы его посетить. Мужчина фыркнул, закатив глаза. Эта маленькая зазнайка будет его ещё учить… — Оу, вы САМИ решили меня встретить сегодня? , — изобразила удивление Бакет, — очень мило с вашей стороны. Наверное, вы так ждали этой минуты! Можете заключить меня в объятия, так и быть, я не против. — Ещё чего… — с нотками брезгливости отрезал тот, и открыв дверь, указал ей жестом вперёд. Всю дорогу по фабрике, Эмма шла, открыв рот от удивления. Столько всего нового и невероятного появилось за это время. Как же здесь красиво, она уж и позабыла: шоколадный водопад, сад из леденцов, сладкое ромашковое поле, звонкие птички закружили над головами. — Они…настоящие? — Конечно нет, — отрезал мужчина, — мы с Чарли сделали их из глазури и карамели. — Невероятно, они ведь и впрямь как живые! — забыв о перепалке, воскликнула Эмма. Это заставило его самодовольно улыбнуться, задрав нос: — Вы увидите здесь еще очень много чего «невероятного» …если конечно, снова не упадете в реку, или ещё куда-нибудь. Однако, спасать я вас в этот раз не намерен, так и знайте, — поднял тот указательный палец вверх, отчего резиновые перчатки заскрипели, — в случае чего можете смело тонуть. Я не против. — Мистер Вонка, вы за четыре года их так ниразу и не сняли? — прыснула девушка. — Что? Тот растерялся, но тут же вернул прежнее лицо. Он в какой раз уже, с презрением окинул взглядом девичье личико, спрятанное в капюшоне. Пряди светлых, мокрых от снега, волос, прилипли ко лбу и розовым щекам, а глаза, зеленые, как изумруды, устремились прямо на него. Губы нахалки растянулись в улыбке… Как странно, раньше она казалась ему совсем уж гадким утенком, или, может, свет падает как-то неправильно… — Вы небольшого роста, верно? — будто специально выпрямился магнат, посмотрев на нее сверху вниз. — Вы спрашиваете это у всех, кто вам неприятен? — да, раньше он часто задавал ей этот, бессмысленный глупый вопрос. Наверное, для него, он значил"Вы закроете уже свой рот? " — Надо сказать, все же ума у вас стало чуть больше. — Правда? С чего бы это? — Вы заметили, что не очень-то мне нравитесь, это радует, ха-ха. —Что поделать, не моим решением было перебраться всей семьей на вашу скромную фабрику, — ей не особо импонировала идея, так разговаривать с шоколадником, но, увы, остановиться было невозможно. Да, и магнат ее уже не слушал, либо делал вид. Младший брат, завидев в окне Эмму, идущую с кондитером, с нетерпением выпрыгнув из-за стола, где собрались все Бакеты, и побежал к выходу. — Эмма!!! Эмма!!! — кричал мальчик, помчавшись по вымощенной карамелью, тропинке. Секунда — и брат почти сбил ее с ног. — О-о-о, мой братец, как я соскучилась!!! —вопила девушка, всматриваясь в счастливое лицо, — черт тебя дери, как ты вырос! Почти с меня ростом!***
Пов Эмма Сегодня я, наконец, вернулась к родителям, на эту фабрику, что всегда меня бесила. Она как будто напоминала о том, что я в вечном долгу у Вонки, ведь он «спас нас», выдернул всю нашу неблагополучную семью из пучины бедствий. Герой. Нет, не скажу, что я мечтала бы вернуть время вспять, и отобрать у Чарли шоколадку с золотым билетом, просто, когда этот человек выказывает свое превосходство одной лишь осанкой, совсем перестаешь чувствовать себя здесь членом семьи, так, ничем не примечательной сестрой Чарли, «дохлым гусëм», что висит на кондитере. Отчасти, поэтому, я и спешила побыстрее съехать отсюда. Да, эта его фраза, еще тогда въелась в мою голову, и отдавалась эхом даже спустя столько лет. А потом он решил передумать, и благородно забрал нас к себе, вот уж спасибо. Горд собой, вероятно… Мама и папа встретили меня на пороге полуразрушенного, но ставшего таким родным, домика внутри удивительной фабрики, которая принадлежала самому язвительному и странному человеку, из всех, кого я встречала. Мы крепко обнялись вместе со всеми бабушками и дедушками и уселись за тесный стол, набитый яствами к моему приезду. Мистер Вонка оставил цилиндр и трость на тумбе, и присел напротив меня не в самом лучшем расположении духа. Он почти ничего не ел, пока Чарли с упоением рассказывал о новых разработках, которые они придумали вместе с кондитером. Вилли витал в облаках, изредка посматривая на Меня. Я все вижу, да-да. — Ну а ты, Эмма, расскажи, что у тебя произошло? — мягко перебила мама и слегка потрепала меня по плечу, — В последнее время ты совсем звонить перестала. Все, как назло, переключили внимание на меня, а я, между прочем, сижу с набитым ртом. Я так проголодалась за время, пока добиралась до дома. И, конечно, Вилли Вонка стал пялиться вместе с остальными, в ожидании историй. Отвернись, Вонка, не делай вид, что тебе интересно… боже, да не смотри ты так! — Пусть себе ест на здоровье, — бабушка Джозефина вмешалась как никогда кстати, — совсем исхудала наша малышка, осунулась, кожа да кости. Краем глаза заметила, как Вонка вытянулся, дабы убедиться в правдивости слов старика. Вот замечательно, только не хватало чтоб мои параметры, этот сумасшедший, измерял своим глазомером. Еще и надела, как назло, пуловер с декольте. Неловко, неловко… Дедушка Джордж, сидевший рядом, легонько похлопал по спине: — Ну ничего, хе-хе, на фабрике ты быстро придешь в норму. Станешь пухленькой как поросенок. Я рассмеялась с едой во рту, закрыла лицо руками, чтобы не дай бог, на САМОГО Вилли не полетела еда. Хотя, пусть летит, по барабану… Ох, дедушка Джордж был в своем репертуаре. Люблю его больше всех. Он хоть и старый ворчун, зато тот еще заводила. Я сложила ручки, как прилежная ученица, и елейным голосочком протянула: — У меня были экзамены, вот и похудела немного из-за стресса, а до телефона все руки не доходили. Зато теперь я с отличием закончила Лондонский университет искусств. Могу писать картины. У меня уже есть с десяток работ, но они остались в Лондоне у знакомой. Когда поеду туда снова, заберу их. Кондитер тут же приободрился: — Полагаю, вы здесь ненадолго задержитесь? Я лишь улыбнулась, глядя в фиолетовые, равнодушные глаза напротив. — В худшем случае, через четыре месяца. — Оу, как жаль. Бакеты быстренько сменили тему, им не нравилась сгущающаяся атмосфера между нами, а я тут причём? Все из-за этого нахального кондитера. Даже здесь, при всех, он без манерности этой напускной, не обошелся! Через час, а может дольше, мама предложила остаться на ночь здесь, в их домике. Но я, как и ранее, отказалась, попросив у кондитера отдельную комнату. Мое мнение, касаемо личного пространства, было неизменно: эта фабрика настолько огромная, зачем ютиться в полуразвалившемся, хоть и уютном маленьком домике в восьмером? Все равно, что предложить гостю остаться на ночь в огромном доме, постелив ему коврик возле унитаза. — Ваше счастье, мисс Бакет, — вновь обратился ко мне магнат, — что вашу старую комнату я не переделал в цех для отходов. Более того, все осталось в прежнем виде, включая гору мусора, которую вы оставили после себя! Ха-ха! Под «горой мусора» он подразумевал мои скетчи, и несколько холстов с живописью. А также половину гардероба в шкафу. — Я вам безмерно благодарна! Однако, признаюсь, делать из этой комнаты цех для отходов, было бы не самой лучшей идеей, поскольку ваша спальня находится напротив моей, но если вы так хотите… — улыбнулась я и сделала глоток апельсинового сока. Кондитер метнул пронзительный взгляд. Он вроде пытался найти ответ на колкую фразу. Перчатки Вилли Вонки заскрипели, тот занервничал и даже потянулся к карману, видать, за карточками-подсказками. — Что-ж! Время позднее, доброй всем ночи. Простите, простите. Нет, мне правда, неловко за себя и свои выпады. Может, подсознательно, мне просто самой хотелось, чтобы магнат меня однажды прогнал отсюда, кто знает. Надо бы посетить психолога… Под немыми взглядами, тот встал из-за стола, случайно задев миссис Бакет, отчего она выронила из руки стакан, который вдребезги разбился. Мистер Вонка, и не заметил этого: наверное он не заметил бы в таком состоянии и взрыва петарды перед лицом. Конечно, задето эго самого хозяина фабрики! Ну хватит варить меня взглядом в кипящем котле, Вонка! Иди домой! Он быстро надел цилиндр, взял в руки любимую трость и поторопился к выходу. — Вы идете? — холодно произнес он через плечо, — провожу вас до спальни. Что угодно может произойти, оставь вас без присмотра хоть на пять минут. «Что угодно может произойти», если я пойду с ТОБОЙ, судя по голосу. Ну да ладно. Сочту за заботу. О вашей фабрике. Я встала из-за стола, надела пальто, и пожелав всем спокойной ночи, пошла следом за кондитером. Шли они торопливо, Эмма то и дело подворачивала ноги. В сапогах на высокой платформе, да еще и с чемоданом, нереально было идти, не то что бежать. «Мог бы, как истинный джентльмен, сам его везти». Сапоги скользили по полупрозрачной дорожке, больше похожей на ледовый каток. Пару раз девушка даже чуть не упала. Вообще, ее сильно удивляло то, как уверенно и грациозно шел мистер Вонка, несмотря на спешку. — Вы специально выбрали именно этот путь? — устало выкинула Эмма в спину кондитера. — Что? Ах, вы про фруктовый лед? — мистер Вонка обернулся, на лице, присутствовала довольная ухмылка, — мы с Чарли придумали его, чтобы он, и Умпа-Лумпы могли кататься здесь на коньках, правда здорово? Само совершенство! Ха-ха! — Да уж, само совершенство! — Знал, что вам понравится. Хотите попробовать? — Попробовать что? — Фруктовый лед, разумеется! Ну же, опуститесь к нему и попробуйте на вкус, вы будете в восторге! — не унимался магнат. Ей как-то не сильно хотелось прилипнуть языком ко льду, а шоколатье только и мечтал увидеть ее в столь глупом положении. «Идиот». Вдруг, он подошел ближе, и положил руки на плечи, подталкивая ее вниз. Наверное, со стороны это казалось чем-то двусмысленным. Эмма с удивлением посмотрела на Вонку: недобрые искорки горели в темно-фиолетовых глазах. — Смелее… — почти прошептал Вилли. — Да не хочу я! — попытки опустить девушку на лед, стали ощутимей, она растерялась, потом разозлилась. И недолго думая, обхватила мужскую шею, в попытке опустить его на этот чертов лёд самого, раз уж ему вкус так нравится, но сил хватило только воткнуть голову в своё плечо. Это в планы не входило. Перед тем, как отойти от не особо сопротивляющегося Вилли, ухо обдало теплым дыханием. Мужчина с бледным лицом медленно выпрямился, взглянув на девушку. — Я н-не хочу фруктовый лёд… ясно? — …Что-ж, это…была шутка… — бархатистый негромкий голос тут же сменился на привычный, он натянул улыбку, обнажив белоснежные зубы — … идëмте. Я не хочу тут с вами торчать до завтрашнего утра. Молча они шли все оставшееся время. Магнат то сжимал, то разжимал набалдашник трости. Эмма отметила, что хоть он и следовал в том же темпе, однако уверенности в походке поубавилось, он то и дело разворачивался к девушке, словно пытаясь что-то сказать, даже заявить, но, скривив улыбку, отворачивался и мчался быстрее. — Доброй ночи, — буркнул магнат у входа в комнату, и не удостоив взглядом, отправился к себе. *** Пов Эмма Проснулась я довольно поздно. Солнечный свет озарял просторную белую комнату. «Как в психушке» — улыбнулась я, надела мягкие тапочки и отправилась в ванную, принять душ. Голубая пижамка спикировала на кафельный пол, я посмотрела в огромное, на всю стену, зеркало: там меня встретила сонная бледноватая девушка со светлыми, спутанными волосами по плечи. Грудь не слишком большая, узкая талия, бедра средней ширины. Я медленно покрутилась, глядя в отражение — в общем то, я не считаю себя красоткой, однако уродиной меня точно не назовешь. Пока намыливала шампунем волосы, вспомнился вчерашний конфуз с Вонкой. Очень неловко. Я будто бы посягнула на непосягаемое. Дотронулась до недотрагиваемого. Прижала непрежимаемое. Так ладно, хватит. Через какое-то время, я уже была готова отправиться в домик. Я надела повседневное темно-синее платье с закрытым рукавом, слегка подкрасила реснички, в завершении обула кеды (в другой обуви здесь невозможно ходить), и, только потянулась к ручке двери, как в нее громко постучали. То был Чарли, мой дорогой братец. — Ты уже оделась? Мы с мистером Вонкой сегодня собирались в комнату изобретений, хочешь с нами? Уверен, он не будет против. Я вздохнула и потрепала мальчика по волосам: — Конечно, Чарли, но только не надолго, сегодня мне предстоит съездить в магазин за холстами, и пару кистей с красками еще докупить нужно. Мы прошли вместе с ним несколько цехов, прежде чем оказаться в той самой комнате изобретений. Чарли начал долгий рассказ, что за четыре года много чего поменялось, в каждом цеху появилось множество доработок. Мой брат беспрерывно рассказывал о новых творениях, о том, как они выводили сложнейшие формулы, что стоило добавить какую-то незначительную деталь и все приходило в действие. Как рад был мальчик в эти моменты, а Вилли Вонка вообще радовался как ребенок, хвалил его, восторженно пожимая руку. А один раз даже обнял. Над той самой формулой они месяца четыре работали, — с улыбкой вспоминал он. — Ох, видела бы ты его в тот момент! Так что…мистер Вонка на самом деле добрый, Эмма. Честно. — подытожил младший Бакет когда мы уже подошли к цеху. — Ты что же, братец, занял темную сторону? — хихикнула я, — помнится, раньше ты ему не очень-то доверял. — Сейчас все иначе. Это я тебе точно говорю, — в манере шоколадника воскликнул брат. Ну да, ну да. Я осторожно зашла в комнату изобретений следом за Чарли. Да, цех был очень большим. Столько дымящихся колб, запущенных механизмов, всяческие металлические бурлящие машины, им просто не было числа. Десятки Умпа-Лумпов расхаживали в одинаковых фиолетовых комбинезончиках, каждый из них был вовлечен в работу и занимался своим делом. Один из Умпа-Лумпов подошел к мальчику, сделал приветствующий жест и пошагал дальше, указывая маленькой ручкой направо. Значит Вилли Вонка сейчас там. —У нас гости. . Хладнокровный голос кондитера, казалось, разнесся эхом по всему цеху. Мы вздрогнули и обернулись. И как мы его не заметили? — Доброе утро, мистер Вонка, — неловко улыбнулся Чарли. Я следом, повторила приветствие брата. Ну почему мы снова создаем вид маленьких безобразников?! Я же еще ничего не успела натворить! Статный мужчина гордо поднял голову, сканируя меня взглядом снизу вверх. Надменности хоть отбавляй! Что-что, а вот выражение лица в присутствии меня оставалось неизменным ни сейчас, ни несколько лет назад. Однажды я сфотографирую его, и повешу фото ему над кроватью, пусть любуется. — Доброе утро. — процедил он сквозь зубы. — Будущий наследник, — начала я с виноватой улыбкой, положив руку на плечо брата, — предложил мне небольшую экскурсию. Чарли укоризненно взглянул на меня и опустил голову. Ну прости, Чарли! Это было твоей идеей! — Полагаю, вы еще не успели вывести из строя ни один прибор? — шоколадник подошел ко мне, сжал свое запястье рукой, и гордо выпрямился, пока сердце медленно опускалось в пятки. В следующий раз пойду на ходулях, вместо кед, чтобы надо мной не нависали всякие психопаты в цилиндрах. — Как видите, сигнализаций не слышно, — отшутилась я. — И не испробовали ни одной конфеты, пока шли сюда? — холодок замогильной интонации покрыл тело мурашками. Недоверчиво прищуренные фиолетовые глаза всматривались в мои. Что он пытался в них найти? — Нет, не испробовала. Вилли Вонка недоверчиво покосился на Чарли, и брат закрутил головой: — Я хотел показать наше последнее изобретение. — …Что-ж! Чего же мы ждем?! — громко перебил его мистер Вонка, да так, что мы вздрогнули.Кондитер довольно улыбался мне во все тридцать два, и развернувшись, спешно пошел вглубь цеха, — мисс Бакет, не отставайте!***
— Это рыбки? —Не просто рыбки! Они сделаны из наивкуснейшей карамели, какую себе можно вообразить! Взгляните, — мистер Вонка чуть ли не «припечатал» рукой девушку к большому аквариуму с многочисленными разновидностями подводных обитателей: — Да их же просто не отличить от настоящих! — ахнула Эмма. Чарли тоже подключился к беседе: — Мы еще не рассказали ей самого важного! — Важного? Ах, да! Эти рыбки способны размножаться! — Вилли Вонка деловито поправил ворот редингота, — Еще вчера здесь плавало всего две крошки, но, только посмотрите, сколько их сейчас?! Сто семьдесят четыре! И каждая из них обладает непревзойденным, восхитительным вкусом. — прикрыв глаза, протянул кондитер. — Невероятно… — прошептала девушка, отчего стекло подводного мира вспотело, — их даже жалко будет есть… — Они не чувствуют боли, в отличие от настоящих, не стоит переживать. — отрезал кондитер. Один Умпа-Лумпа подошёл к Вилли Вонке, тот спешно опустился к нему. Человечек что-то шепнул, прикрыв маленькими ручками лицо, на что кондитер расплылся в радостной улыбке и поспешил встать и осведомить Бакетов о прекрасной новости: —Конфеты-Музы доведены до совершенства! — Конфеты-Музы? Что за глупость? —Эмма улыбнулась, поправив прядь непослушных волос. — Какой же вы еще ребенок. — Вилли Вонка закатил глаза, и развернувшись, пошел следом за Умпа-Лумпом, — Эти конфеты пробуждают в человеке желание творить. Те способности, что получались лучше всего, усиливаются в несколько раз. Но вам я их есть не советую, — шоколадник вновь повернулся, подняв палец вверх почти перед носом Эммы, — вы же не хотите говорить глупости еще больше, ведь только это получается у вас лучше всего. Да! — Вы это серьезно?! — Ну конечно. Чарли, проследи чтоб она их не пробовала, — как бы сквозь нее обратился он к мальчику. — Тогда и вам не следует их есть, а то поперхнетесь в собственной желчи. Отдайте конфету. — резко поднятая рука, уступила его реакции, Бакет не успела даже коснуться ее, тот сжал руку в кулак, пряча ее за спиной. — А вы попробуйте забрать. — улыбка чеширского кота, лишь говорила, как он забавляется бешенством сестры Чарльза. Эмма обошла его, схватив за локоть, а тот без особых усилий его отдернул, подняв руку вверх. — Посмотрите на свои короткие ручки. Вы же не дотянетесь, даже не пытайтесь. — Бакет сделала прыжок, потом ещё несколько, но всё бес толку. — О, смотрите! Кажется, Умпа-Лумпа утонул в аквариуме! — Эмма воспользовалась замешательством от классического приёма, и бросилась забирать конфету, она намертво вцепилась в руку, пытаясь разжать кулак, но Вонка, подавшись назад, обхватил свободной рукой ее талию, и подняв девчонку, быстро куда-то зашагал. — А ну поставьте! Куда вы меня тащите?! — Как «куда»? — в аквариум, конечно! —А-А-А! — пока та рьяно хватаясь то за ворот, то за шею, то за плечи, кондитер уже опустил девушку по пояс в холодную воду, затем, вырвавшись, толкнул ее подальше от бортиков, и повернулся к ошарашенному Чарли. По выражению лица, шоколатье ничуть не расстроил мокрые рукава редингота. Барахтанье воды, вперемешку с обрывистыми криками, не удостоились абсолютно никакого внимания. — Она не умеет плавать… — Что?***
Пов Эмма После ужина, я поспешила покинуть фабрику: мама сказала, что магазинчик с художественными принадлежностями работает до девяти часов: нужно было успеть туда добраться до закрытия. Когда огромные ворота фабрики закрылись за спиной, я обратила внимание на прелесть сегодняшней погоды: на улице уже было темно. Снег валил пушистыми хлопьями. То был очень красивый, нет, чудесный снегопад, освещаемый яркими фонарями. Хотелось запечатлеть такую красоту на холсте. Осталось только приобрести нужные инструменты, чем я и поспешила заняться. Теперь немного об этом «Мужчине» с большой буквы «М»: Уверяю на все сто, — если б Чарли не был свидетелем того, как меня убивают, — я бы сейчас лежала на дне аквариума. Видела я, видела этот взгляд! Взгляд убийцы! Маньяка! Садиста!.. Ну, спас меня. «Спас», то же мне, —руку протянул, вытащил, редингот накинул. Физиономия была такой, словно ему стыдно. Ему бы в театральный… Волосы мокрые убрал с глаз аккуратненько, оставалось только в лобик чмокнуть. Тоже мне, заботливый папочка нашёлся. Пока зубы отбивали чечётку, ведь вся одежда промокла насквозь, он все стоял и убирал мои пряди, одну за другой. Да там уже убирать нечего было, что ты елозишь своими мокрыми перчатками?! — хотелось орать. В какой-то момент остановил на лице руки. И смотрит. Да так пристально, как будто по лицу моему сыпь пошла. Не выдержав прямого взгляда, я дёрнулась, чтоб грабли свои убрал, нЕчего тут!.. — Я вам это припомню. — улыбнулась я напоследок, и пошла с Чарли на выход переодеваться. Только спустя два часа вышла из небольшого магазинчика книг и канцелярии. Я открыла неподдающуюся от сквозняка дверцу магазина, лицо обдул свежий морозный ветерок. Снег закончился, весьма хорошая новость для художника, я распечатала защитную пленку, вытащила из нее чистый небольшой холст, и поставив на мольберт, принялась творить. Однако, не хватило меня и на пол часа: руки окоченели, стали красными и опухшими. С досадой я собрала все принадлежности и, аккуратно придерживая только начатую живопись, отправилась на фабрику, ругаясь на свою недальновидность. Я даже не взяла с собой перчатки, на что я рассчитывала. Пока неуклюже шагала по заснеженной тропе, в голове предстал образ мистера Вонки. Этот образ был каким-то приторным: Вот он, обеспокоенный моим видом, берет в охапку замерзшую меня, любезно сажает на колени, и дает горячий шоколад, со словами:"пей, моя дорогая, ты ведь можешь заболеть». И все же, несмотря на вырвавшийся смех от абсурда, отчего-то вышло представить сею картину больно уж отчётливо. Дорога до фабрики была все труднее, я совсем выбилась из сил. Руки были заняты покупками, они уже ныли, да и ноги подкашивались, ведь снег успел замести главную дорогу, приходилось высоко поднимать ноги. Такой уровень осадков я видела лет семь назад, еще когда училась в школе. Пришлось остановиться, чтобы отдышаться, идти дальше просто не было сил. До фабрики оставался не меньше одной мили. Темный городок пустовал, вокруг ни души. Сплошь дома, и кое-где в окнах мерцают гирлянды. Обратив внимание на неоновую вывеску бара, я без всяких раздумий пошла туда. Интерьер был выполнен в стиле эпохи Викингов. На стенах зажжены факелы, повар в шлеме с железными рогами, готовил мясо на вертеле. Я вдохнула чудесный аромат, положила принадлежности на большой деревянный стул, похожий на трон, и плюхнулась на другой, такой же. Здесь было совсем немного людей, кое-кто спал за барной стойкой, кто-то в одиночку танцевал под волынку, доносящуюся из похрипывающих колонок… — Что будешь пить, крошка? Виски? Водку? Коньяк? Или, может, наш фирменный напиток? — бородатый мужчина в образе викинга, стоял у столика с крохотным блокнотиком в руке. — Виски.***
— Я искал вас по всему городу. Вы знаете, который час?! — отчеканил знакомый голос. Светловолосая девушка медленно подняла голову со стола, перед глазами все плыло. Через пару секунд картина стала отчетливей: рядом стоял человек в цилиндре, выражение лица его было отнюдь не добродушным. — О, Вонка. — Это я! Извольте объясниться, что вы делаете ЗДЕСЬ, да еще в ТАКОЕ время? Та сонно покачала головой, и вновь опустилась на стол. Кондитер достал из кармана купюру, положил ее возле опустошенной бутылки и взял в руку сумочку и пальто девушки. — Вставайте, мы уходим. Хрупкое девичье тело было совсем неповоротливым и обмякшим. — Боже, да вы совсем на ногах не держитесь. Цепляйтесь за меня хоть как-нибудь, — Шоколадный магнат дождался, когда она встанет, и, взяв ее под свободную руку, повел к выходу. Они вошли в стеклянный лифт, одиноко стоявший напротив бара. Кондитер отстранился, нажав на нужную кнопку. Но стоило лифту взлететь, Эмма снова повалилась на шоколадника. Прошло достаточно времени, прежде чем магнат снова заговорил, к этому времени, лифт уже был совсем рядом с фабрикой: — Вы удивляете меня все больше. В столь юном возрасте иметь пристрастие к алкоголю. Ваши родители будут не в восторге. — в стеклянном лифте голос звучал громко и даже отдавал эхом. Ничего не ответив, она обхватила его руками. Шоколадник напрягся. — Мистер Вонка… — …Да? —Вы им расскажете? — Если дадите слово, что такого больше не повторится, не расскажу. Я искал вас по всему городу, а у меня, мисс, и без вас… — … Хочу попробовать вас на вкус… Вдруг, вы такой же сладкий, как ваши конфеты… Раздался шумный вдох. Затем оглушительный, почти пронзительный звон, дверцы лифта медленно открылись: Вилли Вонка и Эмма Бакет были уже на фабрике, а стеклянный транспорт встал недалеко от их комнат. Шоколадник, неловко отстранившись, произнес сухое «надеюсь, до комнаты дойдете сами», и «вылетел» из лифта.