«Как достать соседа»
Злая лесбиянка: Какого хрена, придурки, уже двенадцать ночи, а меня все ещё никто не поздравил Хот-дог: Боже, сейчас только 23:58 Злая лесбиянка: Нет, сейчас 0:00 Хот-дог: Что за китайские часы ты используешь?? Злая лесбиянка: Айфон, умник Хот-дог: С Алиэкспресс?? Злая лесбиянка: Заткнись и поздравь меня с днём рождения Хот-дог: Нет, я дождусь, когда на моих дорогих и ПРАВИЛЬНЫХ часах будет 0:00 Злая лесбиянка: Ну так что?... Злая лесбиянка: Иии????? Хот-дог: Подожди немного, битч, ты такая нетерпеливая Хот-дог: С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, МАРЛИН🥳 ТЫ ОТСТОЙ ВОТ УЖЕ КАК 21 ГОД, ПОЗДРАВЛЯЮ! Но ты ближе к тому, чтобы стать милфой!!! Скрудж: МАРЛС, С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ! Ты самая горячая лесбиянка в мире! Рататуй: С днем рождения, королева! Ты настолько стара, что можешь легально пить пиво в США Волк-Волк: С днем рождения, Марлс! Злая лесбиянка: Спасибо вам, ребята😭 Но почему никто не принес мне свечи, цветы и розового пони?? Девочки поздравили меня тортом и шариками😭 Вы полный отстой Волк-Волк: Воздушные шары вредны для окружающей среды Злая лесбиянка: Мне все равно, это мой день, битч😭 Злая лесбиянка: О боже, вы действительно стучитесь в дверь, я люблю вас, ребята😭 Хот-дог: Что они там делают?? Почему я не с вами?? Злая лесбиянка: Конечно, тебя здесь нет, собака. Ты съехал, лишь бы не поздравлять меня в 12😒 Хот-дог: Нет, я съехал, чтобы не видеть тебя каждый день. Это разные вещи)) Горячая соседка: Они принесли ей цветы и торт с подписью «Вот твой гребаный торт, сучка, не ори на нас»🥺 Хот-дог: Это так мило🥺 Волк-Волк: Если бы ты был здесь, то увидел бы, как Джеймс бросает ей торт в лицо Хот-дог: О боже, срочно пришли мне фото!!! Волк-Волк: *фотография озлобленной Марлин с кремом на глазах* Хот-дог: Боже мой, Лунатик! Ты самый лучший! Волк-волк: Нет, это ты лучший:)***
00:16 Боб Марли: Ладно, я тоже это вижу 00:16 Моя головная боль: Я ЖЕ ГОВОРИЛ!? ГОВОРИЛ!? ГОВОРИЛ!? 00:17 Боб Марли: Господи, не ори на меня 00:17 Моя головная боль: Несколько дней назад Лунатик отправил бы что-то вроде «Спасибо, что признал мое превосходство, придурок», но сейчас???? Я что с ума сошёл, или он правда флиртует?? 00:17 Боб Марли: 17 минут ты дал мне спокойно праздновать день рождения… 17 минут!!! и тут же заставил мозг кровоточить 00:18 Боб Марли: Если честно, я не знаю, что и сказать. Разумеется, хочется верить, что он флиртует. Но я не хочу, чтобы ты возвращался к тем иллюзиям, в которых убивался по Римусу 10 лет… 00:18 Моя головная боль: Он, наверное, флиртует как друг, а мне все мерещится... Я не знаю, о чем я думал, я просто... Боже, я так устал от Гидеона 00:19 Боб Марли: Не будь в отношениях, в которых не хочешь быть, Сириус 00:19 Моя головная боль: Но я не могу переехать обратно! Ты даже представить себе не можешь, чего мне стоило принять решение двигаться дальше... Наша квартира – чёрная дыра моей любви к Римусу, мать его, Люпину 00:20 Боб Марли: Он только что вошел к нам с причёской, похожей на взрыв на макаронной фабрике, в домашних штанах с надписями «Звездные Войны»… И у него на футболке малыш Йода!!😬 Я думаю, ты переоцениваешь этого парня. Он совсем не греческий бог 00:21 Моя головная боль: Боже мой, на нем футболка с малышом йодой🥺 Я так ее люблю, он в ней безумно милый… Спасибо, теперь я хочу умереть. Какого хрена ты мне рассказала???😡 00:21 Боб Марли: Боже мой, ты по уши влюблён в него, это ранит клетки моего лесбийского мозга 00:22 Боб Марли: Так вы виделись после дрэг-шоу? 00:22 Моя головная боль: Нет... Я очень надеюсь, мой флирт не отпугнул его… 00:23 Боб Марли: Ты увидишь его сегодня. Может, что-то наконец прояснится***
План празднования дня рождения Марлин был довольно прост: начать в квартире девчонок с пиццы, торта и шотов текилы и закончить в ее любимом клубе «The Strangers». Римус надел черную рубашку с азиатскими узорами и попытался привести в порядок пушистые волосы, что отросли за последнее время, и теперь челка почти застилала глаза. Но Марлин нанесла ему превосходные смоки айс. Все старались выглядеть более или менее сексуально и гранжево, чтобы пройти дресс-код клуба. Единственный человек, который выглядел совсем неподходяще, был тот, от кого ты меньше всего этого ожидал… Гидеон и Сириус присоединились к ним в квартиру довольно поздно, и в то время как Пруэтт был одет в свою классическую белую рубашку и брюки, Сириус натянул серую толстовку с капюшоном. На нем не было ни макияжа, ни уложенных волос. Он собрал их в пучок. — Ты не пойдешь в этом на мой день рождения! — Марлин, в сетчатом розовом боди и ярчайшем неоновом макияже, закричала, как только увидела друга. — Не ори на меня и прими свою сумку Jacquemus, неблагодарная, — Блэк улыбнулся и протянул ей коробку с подарком. Между Сириусом и Гидеоном царило какое-то холодное напряжение. Его можно было почувствовать даже из другого конца комнаты. Бродяга выглядел уставшим и не готовым к вечеринке, а фальшивая улыбка Гидеона полностью исчезла с лица рыжеволосого. — Привет, Луни, отлично выглядишь, — брюнет подошел к нему, и Римус сразу же ощутил волнение в грудной клетке. Потому что все, о чем он мог думать последние два дня, это их странный флирт после дрэг-шоу. Но Сириус всегда отлично заигрывал, даже со своими друзьями, так что, вероятно, в сообщениях не было никакого подтекста. — Тебе идут чёрные тени. — Почему ты не подготовился? — Лунатик осмотрел его, приподняв бровь. — Если ты скажешь, что нечего было надеть, я не поверю тебе. Сириус усмехнулся и неловко опустил глаза в пол. — Не было настроения, — он изучал свои ногти, лак с которых был полностью снят. — В клубе есть дресс-код. Ты выглядишь, как гетеросексуал. — Не оскорбляй меня, Римус! — Блэк ахнул в ужасе. — Дресс-код – не проблема... Они посмотрят на мое прекрасное лицо и пропустят. Люпин ещё раз оглядел его и заметил огромные синяки под глазами, будто друг не спал сутками. — Гидеону не нравится… макияж? — Не говори глупостей, Рем, — Сириус отмахнулся со смешком, но еле сглотнул. — Пойдем, я хочу напиться. Блэк поспешил ко всем на кухню и натянул счастливое лицо, приветствуя Сохатого и Хвоста. Но Люпин не мог избавиться от растущего беспокойства. Он просто ненавидел Гидеона всем сердцем. С той секунды, как тот вошел в их жизнь. — Первое правило каждой вечеринки МакКиннон – фотографируйте именинницу, но высылайте ей только удачные снимки, второе – не нажирайтесь до беспамятства и не позорьте ее, третье – все внимание только для королевы праздника, — Марлин подняла рюмку с текилой в воздух. — Сегодня вы поклоняетесь мне. — Какой кошмарный день, — Сириус скорчил гримасу в отвращении. — Тебе не разрешается возражать, пока ты выглядишь, как хакер из «Мистера Робота», — брезгливо оглядела друга Марлин, и Джеймс еле сдержался от смеха. — Видишь ли, твой день рождения – это траур для меня, а не повод наряжаться. — Заткнись, Эминем из «8-й мили», — взмахнула рукой блондинка. — А теперь мы наконец выпьем эти гребаные шоты дешевой текилы и начнём вечеринку! Все друзья громко закричали и выпили в честь именинницы. Римус почти не ел с самого утра, поэтому тут же почувствовал тепло в грудной клетке и шаткость движений. Он просто не знал, какая сумасшедшая ночь ему предстояла.***
Компания ввалились в клуб около десяти вечера, уже навеселе и едва удерживаясь на ногах. Воспользовавшись двумя такси, они выкрикивали песни из окон машины и распивали шампанское всю дорогу до самого центра Лондона. И когда они наконец вошли в «The Strangers», было настолько темно, что Римус чуть не споткнулся. Всюду стоял дым, разливался алкоголь, а неоновые красные огни ослепляли. Это напомнило Луни о тех притонах из кино, где люди слушали техно и нюхали кокаин с задниц друг друга. — Я не удивлен, что это твой любимый клуб, блондинка, — Сириус сдерживал смех, пока МакКиннон радостно оглядывала танцпол. Она неожиданно взвизгнула и побежала к своим друзьям из университета, которые уже ждали ее, чтобы отметить праздник. — Ребята, познакомьтесь с Фрэнком, Элис и Бенджи! — выкрикнула девушка, потому что шум в клубе стоял невыносимый. — Приятно познакомиться! — Джеймс пожал им руки, самый трезвый из всех. — Мне кажется, я тебя знаю! — воскликнул Фрэнк. — Ты Джеймс из пансиона «Хогвартс»! Ты вечно подкладывал пердящие бомбы на стулья учителей! Легендарно! — О боже мой! Ты – Лонгботтом! — взвизгнул Джеймс, и после нескольких секунд анализа Римус узнал застенчивого парня из параллельного класса. — Ты никогда с нами не разговаривал! — Ты всегда казался таким крутым, со своими дорогими игрушками и велосипедами! — воскликнул Фрэнк, как будто все вокруг были глухими. — И у тебя были эти забавные друзья... Сириус и другие... — Это мы, да! — Блэк подошёл к парню поближе, и Лонгботтом внезапно обнял его, вероятно, настолько же пьяный, как и остальные. — Так рад вас сидеть! Вы, ребята, выросли! Римус, выглядишь отпадно! — Спасибо, — улыбнулся Люпин, ощущая, как много людей пялилось из-за макияжа и расстегнутой рубашки. — Мне нравятся тени! — парень, которого, вероятно, звали Бенджи, наклонился к нему и закричал на ухо. — Спасибо! — Римус слегка рассмеялся и изучил невысокого, довольно красивого шатена в красной блузке. — Классная блузка! — Это моей бабушки, спасибо! — Правда? — Нет, я шучу, — хихикнул Бенджи и сделал глоток из своего кислотно-желтого стакана. — Пойдем потанцуем. Он схватил Римуса за руку и поспешил к толпе. Как только незнакомец начал его кружить, Люпин осознал, насколько пьян. Он будто бы находился под действием наркотика. Свет беспрерывно мигал, люди кричали, горячие тела прижимались друг к другу, а Бенджи наклонялся все ближе и ближе. Это было настолько не в стиле Римуса, что ему захотелось выбежать из помещения и подышать свежим воздухом. — Пей! Пей! Пей! — он услышал крики своих друзей и обернулся. Элис и Доркас держали Марлин, пока Фрэнк вливал в девушку бутылку виски. А Лили безуспешно пыталась ее остановить. Все друзья весело смеялись, и только Сириус держался в стороне... Уставившись на Римуса. И когда Люпин ощутил, как Бенджи схватил его за талию и медленно потянулся пахом к паху, Блэк отвернулся, сосредоточив все внимание на Марлин. В пьяной голове светловолосого вспыхнула самая отчаянная вспышка храбрости. Настолько сильная, что он не хотел больше тратить ни секунды на бессмысленные танцы с незнакомцами. — Извини! — закричал он на ухо Бенджи и попытался выскользнуть через толпу. Он рванул к Сириусу, задыхаясь, и нашел его рядом с мрачным Гидеоном. — Почему вы, ребята, не танцуете? — Что? — Сириус его не слышал. — Почему ты не танцуешь? — он громко закричал Сириусу на ухо. Ощущая тепло его кожи, запах алкоголя и мятных духов. — Гид не хочет, — выдохнул Бродяга на ухо Римусу. А Лунатик был так пьян, так глуп и возбужден близостью... Он выхватил бутылку водки из рук Мэри, сделал огромный глоток и протянул ее брюнету. Блэк изучил его встревоженными глазами, а затем тоже сделал глоток, сморщив нос. — Пошли! — закричал Римус, швыряя бутылку, бог знает куда, и хватая Бродягу за руку. — Что ты делаешь? — Сириус истерически рассмеялся, когда Люпин повел его в центр танцпола, подальше от Гидеона и его тупой, недовольной рожи. — Ты прекрасен, когда танцуешь! — Римус наклонился к его уху, борясь с желанием поцеловать обнаженную шею. Сириус посмотрел на него своими огромными серыми глазами, испуганными и сияющими. А затем его губы расплылись в самой чудесной улыбке из всех. — Лунатик, ты пьян, — рассмеялся он и начал медленно повторять движения бёдрами за другом. — Ты никогда не танцуешь! — Покажи мне, как нужно! — Римус взял его за руку и покружил. Его сердце было готово разорваться от алкоголя, музыки и чувств к этому превосходному парню, одетому в самую обычную серую толстовку. Блэк начал смеяться и двигаться в такт музыки, кружиться и хватать Луни за плечи. И они оба держались за руки, прыгали, подпевали и смеялись. И Люпин почувствовал такой прилив серотонина, что ему показалось, будто он может покорить весь мир. И Сириус действительно улыбался, он казался счастливым и беззаботным, совсем не таким мрачным, как в начале дня. Он обхватил бедра Лунатика руками и пошевелил ими, а член Люпина почти что заныл от удовольствия. Абсолютный эндорфин, кипящий в крови. Рем хихикал и прикасался к другу, притягивая его все ближе и ближе. Водил рукой по спине, трогая мягкую ткань толстовки и изгибы позвоночника Сириуса. Совершенно пьяный и потерявшийся в животных желаниях. — Ты тоже отлично выглядишь, когда танцуешь, — Сириус вцепился в его плечи, сближая тела. И его лицо было таким красивым, таким ангельски нежным, что Римус мог бы наклониться всего на пару сантиметров и поцеловать эти красные пухлые губы... — Сириус, давай! Пойдём танцевать! — Громкий голос Гидеона внезапно разрушил их идиллию, и Блэк отпрыгнул в сторону. Рыжий выглядел наполовину пьяным, наполовину раздраженным. Испуганный взгляд Бродяги метался нерешительно от одного парня к другому. — Иди, — Римус выдавил счастливую улыбку. И брюнет взял своего парня за руку, кинув в Лунатика один последний тоскующий взгляд. Когда пара исчезла в толпе, Люпин почувствовал себя полным идиотом. Как он мог даже на секунду подумать, что имел право схватить нахально Сириуса за руку и увести? Это было неправильно, эгоистично и совсем не в его характере. Все, чего он когда-либо желал, так это, чтобы Бродяга был счастлив. Даже если бы для этого пришлось бы отказаться от невыносимого желания и наивных идей. Он был готов любить молча так долго, сколько придётся.***
Этот танец. Этот чертов танец не должен был заставить все тело Сириуса трепетать от любви, желания и жажды. Лунатик просто был хорошим другом, пытался подбодрить его, но чертов алкоголь, возбуждающий запах и близость друга свели Бродягу с ума. Если бы не Гидеон, он бы поцеловал Луни, потому что настолько отчаялся. Весь вечер он ни на чем не мог сосредоточиться. Всякий раз, когда Сириус произносил тост в честь Марлин или танцевал рядом с Пруэттом, его глаза искали высокого парня в черной рубашке, со смоки айс, как у гребаной рок-звезды. К концу дня рождения Сириус был настолько пьян, что повис на плече Гидеона. — Боже, половина людей в клубе были либо накуренные, либо накачанные героином, — рассмеялся брюнет, как только зашёл в квартиру и скинул кроссовки. — Да, похоже, ты отлично провел время... — произнес Гидеон с такой злобой в голосе, что Блэк просто не мог больше этого терпеть. — О боже мой! — взорвался он, направляясь в гостиную. Гидеон застыл перед ним. — Что я опять сделал не так!? Пожалуйста, напиши мне инструкцию о том, как себя вести или что мне надевать... — Ты затеял весь этот цирк, а не я, — Гидеон стянул куртку и бросил на диван. — Ты разыграл весь этот спектакль в серой толстовке и кроссовках, чтобы позлить меня! — Потому что ты сказал, что тебе не нравятся женщины! — вырвалось у Блэка. Он действительно надел толстовку, чтобы разозлить парня, но это не отменяло самого факта. — Разве это не то, чего ты хотел? Чтобы я был твоей игрушкой? Пруэтт тяжело вздохнул и подошел ближе к брюнету, который теперь был одновременно и пьян, и зол. — Значит, ты меня не простил... — Конечно, нет! — воскликнул Бродяга в ужасе. После их последней ссоры он притворился, что все было в порядке, но это вовсе не уменьшило обиды. — Ты... ты просто хочешь, чтобы я вел себя так, как удобно тебе! — Ты слышишь себя, Сириус? — Гидеон теперь выглядел настолько взбешенным, что Блэк отступил на пару шагов. — Ты вечно ведешь себя так, будто святой в этих отношениях. Но ты постоянно отталкиваешь меня! Я даже не уверен, что я тебе нравлюсь! То, как ты танцевал с Римусом... — Даже не начинай эту ревнивую чушь! — руки Сириуса начали дрожать. — Но разве я не прав? — крик парня прозвучал настолько отчаянно... Это заставило Бродягу заглянуть ему в темные, широко раскрытые глаза. — Я видел, как ты спал с ним в обнимку во время похода. Ты встречался со мной, но ты все еще... Я не нашёл тебя ночью рядом. Потому что ты ушёл к нему! Сириус ожидал чего угодно, но только не этого. Он давным-давно позабыл об этом происшествии и двигался дальше. Но, оглядываясь назад, все внезапно обрело смысл. Это не Сириус так отчаянно хотел съехать от Римуса... Этого желал Гидеон. — Ты хотел привязать меня к себе... — выдохнул Блэк, совершенно позабыв, как дышать. Новая квартира внезапно показалась ему холодной тюрьмой. — Ты знал, что он мне нр-нравится, и хотел поторопить события не потому, что безумно влюбился, а потому, что… тебе нужно было следить за мной. Гидеон с трудом сглотнул, но все и так было написано на его самодовольном лице. — Значит, ты признаешь, что он тебе нравится? — Конечно! — Сириус почувствовал горячие слезы в глазах, и он поспешил в спальню, пьяный и плохо соображающий. — В течение десяти чертовых лет! Чтобы ты, идиот, решил, будто я щенок, который всегда будет на поводке… — Если бы я не предложил тебе съехать, ты бы никогда не начал двигаться дальше! — Гидеон побежал вслед за ним в спальню, но Блэк уже бросил чемодан на кровать и начал панически собирать по комнате вещи. Горячий гнев и отчаяние бурлили во всем теле. — Ты больной! Ты одержимый, Гидеон! — Сириус почувствовал горячие слезы на щеках, когда рыжий начал мешать собирать вещи. — В чем разница между любовью и одержимостью, Сириус? — отчаянно произнес Гидеон, его лицо раскраснелось. — Как десять лет твоей привязанности к другу не являются одержимостью? Ты думаешь Римус заслуживает человека, который держится за него, как безумный? Ты больной ублюдок, Сириус. Взгляни в зеркало. Бродяга застыл с зелёным свитером в руках, в котором он так часто спал, потому что… От него пахло Римусом. Пахло… И ему вдруг стало так мерзко от самого себя. Отвращение захлестнуло Сириуса так сильно, что все лицо уродливо исказилось от боли. — Отпусти меня, — всхлипнул он и уложил остатки вещей в чемодан, застегнув. — Между нами все кончено, Гидеон. Но Пруэтт не был согласен, он обнял его из-за спины, всхлипывая и связывая ручищами, как цепями. — Отпусти меня! — Сириус закричал сквозь слезы и попытался пошевелиться, но Гидеон был слишком сильный. Его ноги панически забились в воздухе. — Пожалуйста, малыш, останься… — шептал Гидеон ему в шею. И паника овладела дыханием брюнета. Он начал пинать парня локтями, позабыв напрочь о чемодане или вещах. Ему лишь отчаянно хотелось вздохнуть и выбежать из квартиры. — Гидеон, отпусти меня! — Блэк закричал в ужасе. — Отпусти! Помогите! ОТПУСТИ МЕНЯ! Но сразу после того, как Сириус пнул парня в живот, по всему телу прошлась смертельная боль. Потому что Гидеон буквально швырнул его на пол лицом вниз, и челюсть возгорелось в агонии. Сириус со всхлипом поднял голову, вздохнул и ощутил кровь из носа на своих слюнявых губах. — Иди, — выдохнул Гидеон таким монотонным и мрачным тоном, что брюнет ощутил непреодолимый страх. — Проваливай. Сириус не схватил свой чемодан, не попытался оглянуться на бывшего, он рванул к выходу и выбежал из чертовой квартиры. Как только он очутился снаружи, сердце в груди болезненно сжалось. Слёзы скатывались так быстро, невозможно было дышать. Но Блэк продолжал бежать, бог знает куда, просто туда, где было больше людей и он не был в опасности. Было холодно и шел ливень, и казалось, ему снова шестнадцать, и он сбегает из дома Вальбурги. Но в тот день Бродяге было кому позвонить и не стыдиться этого. Теперь он попросту не мог набрать Сохатому и попросить приехать, потому что чувствовал себя настолько глупым, будто во всем был виноват сам. И он был пьян и истекал кровью, а Джеймс точно разозлился бы и попытался врезать Гидеону, а это было последнее, чего хотел Сириус. Поэтому, когда он нашел дешевую забегаловку, брюнет вбежал внутрь и присел за столик, игнорируя вопросительные взгляды официантов. Промокший насквозь, зареванный и бледный. Сириус натянул капюшон и поджал ноги к груди. У него даже не было ключей от машины, только телефон в заднем кармане. Он не мог позвонить Луни, ему было слишком стыдно за то, что он цеплялся за него, как одержимый маньяк. И Марлин тоже не была вариантом. Она праздновала свой день рождения всю ночь, счастливая и беззаботная. Единственным вариантом был Питер. Друг был настолько замечательным, что никогда не задавал кучу ненужных вопросов. Сириусу было просто необходимо поговорить с кем-нибудь, кто не проболтался бы другим. С тем, кто мог бы принести ему теплую одежду и дать денег на номер в гостинице. Он набрал номер Хвоста, сдерживая рвущееся наружу рыдание, и приложил телефон к уху. Отчаянно пытаясь контролировать дыхание. «Сириус?» Как только ему ответили на другом конце, стало очевидно, что это не Питер. Это был хриплый голос Римуса. «Привет», — Блэк откашлялся, стараясь казаться беззаботным. — «Хвостик там?» «Нет, он валяется пьяный на диване. Не услышал звонка». Римус усмехнулся, и это был самый удивительный звук во всем мире. Отвратительное желание расплакаться стало еще сильнее. «Что случилось? Почему не спишь?» «Я просто хотел… Ч-чтобы он… Неважно, пока...» «Ты плачешь?» Беспокойство в голосе Римуса все только ухудшило. Как только твою боль замечают, держать ее внутри становится невыносимо. Поэтому Сириус зажал рот рукой, чтобы перестать рыдать, и начал дрожать всем телом. Каждый нерв, как натянутая струна. «Бродяга, ты здесь?» Римус звучал так, словно был напуган до смерти. «Пожалуйста, Сириус, поговори со мной. Где ты?» Сириус покачал отрицательно головой, будто друг действительно мог его видеть. Он положил руку на сердце, отчаянно пытаясь удержаться от громкого всхлипа. «Мне так жаль, Л-луни...» Он сжался в кожаный диванчик, словно ребёнок. «Г-где ты? Что происходит?» Голос Римуса стал мягче и тише. «Прости меня...» «Сириус, если ты не ответишь, я позвоню в полицию, слышишь? Ты меня п-пугаешь». Блэк собрал все свои силы, чтобы прошептать: «Five guys на Риджент-стрит» «Я буду там через двадцать минут, никуда не уходи». Сириус кивнул и сбросил вызов. Официантка подошла к нему и обеспокоено оглядела, но ничего не стала говорить. Только налила стакан воды. И Сириус выпил его, как слабый ребенок, уткнулся лицом в окно, пытаясь всеми усилиями выровнять дыхание до прихода Луни.***
Впервые в жизни Римус пожалел, что у него не было машины. Потому что этот глупый таксист был слишком медленный, а терпение Луни находилось на пределе. Перед ужасающим звонком он был пьян и готов ко сну, но после услышанного проснулся и протрезвел за долю секунды. Встревоженный, испуганный, без понятия, что и думать. Он пытался дозвониться до Сириуса еще по крайней мере раз пять, но, похоже, телефон друга был выключен. Когда Римус наконец добрался до места назначения, в пижамных штанах и свитере, он поспешил внутрь, с обеспокоенным видом осматривая забегаловку. Официантка подошла к нему и на губах появилась уставшая улыбка. — Там, — она указала пальцем в конец кафе, и Люпин поспешил. И ему пришлось побороть желание панически закричать, как только он увидел Сириуса… Сжавшегося на диване. Насквозь промокшего. С кровоточащим носом и разбитыми губами. Он выглядел таким несчастным прежде лишь однажды… Когда убежал от Вальбурги. — Бродяга, — выдохнул Римус и упал на диван рядом с ним. — Прости, телефон разрядился, — прошептал Сириус, дрожа и изучая Римуса своими опухшими красными глазами. — Что, блять, случилось? — сердце Лунатика так ужасно заскулило, он почувствовал, как слёзы подступают к горлу. Сириус отвернулся и закусил окровавленные губы. — Мы поссорились с… ним. Пожалуйста, не спрашивай меня, — прошептал Бродяга так тихо, что казался в десять раз меньше. — Мне просто нужно одолжить денег, чтобы я мог где-нибудь пере-переночевать. Римус изучал его лицо, смесь настоящего ужаса и замешательства. Как он мог думать о том, где переночевать? Что, черт возьми, этот кусок дерьма сделал с его Бродягой? — О чем ты говоришь? Ты едешь домой! Сириус заглянул ему глубоко в глаза, а затем внезапно все его черты лица искривились, и он начал дрожать. Тихо всхлипывать и цепляться за свитер Римуса. Звуки были похожи на болезненные спазмы маленького ребёнка. И если бы Луни попросили назвать худший кошмар, то это был бы он. Всякий раз, когда Сириус испытывал боль, Римус чувствовал ее как свою собственную. Как будто кто-то уродовал сердце ножом, сдавливая легкие. — Что он сделал? — Римус прошептал, прижимая его к себе и убаюкивая. Ответа «не спрашивай» было недостаточно. — Мы расстались, — проскулил Сириус, откашливаясь в попытках дышать. — Он толк… толкнул меня. Я не з-забрал вещ-щи… — Что? — Люпин в ужасе представил себе это, и все его органы сжались от гнева. Римус поднял голову к потолку, сдерживая рвущееся наружу желания сорваться с места и разнести квартиру Пруэтта к чертям собачьим. Если бы не рыдающий парень в его объятиях, он бы точно перевернул гребанный стол перед собой. — Мне так жаль, — прошептал Сириус, уткнувшись лицом в грудь Римуса. — Прости меня, пожалуйста. — За что ты извиняешься? — Римус действительно не мог этого понять. Блэк продолжал повторять это. Что бы он ни имел ввиду, Лунатик простил бы это в мгновение ока. Даже если бы Сириус убил человека, Рем, наверняка, вытащил бы его из кафе и помог замести следы преступления. — Не смей извиняться. Луни прижал его к груди и почувствовал, как горячие слезы застилают глаза. Это было невыносимо. Он отчаянно хотел помочь, но не знал как. — Я тебя не заслуживаю, я ужа-а-асный друг, — в отчаянии зарыдал Блэк, прижимаясь все крепче и крепче. — Ты лучший друг в мире, — прошептал Римус в его мокрую голову, прикрытую капюшоном. — Я завидую себе каждый день, что у меня есть ты. Сириус тяжело выдохнул в грудь Лунатика, шмыгая носом. Такой маленький и сломленный. — Мы это так просто не оставим, слышишь? — тихонько проговорил ему Люпин на ухо, поддался порыву и поцеловал в макушку. — Гидеон пожалеет обо всем. — Не н-надо… Он прав, — приглушенно произнес брюнет и наконец поднял глаза. — Я должен освободить тебя. От цеп-цепей… — Каких цепей? — Римус ничего не понимал, просто чувствовал, как собственные слезы текут по дрожащим губам. — Каких цепей, Сириус? — Я ужасен, — произнес Сириус и спрятал лицо в свитере Римуса. — Нет, это не так... Не смей так говорить. Люпин обнимал его, тихо плача и дрожа, пока не прошло двадцать или больше минут, и Сириус не начал успокаиваться. Они просто молча сидели, обнимая друг друга, наполовину пьяные, наполовину сломленные, пока на фоне играли песни The Smiths из старого радиоприемника. — Ты хочешь что-нибудь поесть? — прошептал Римус, поглаживая друга по спине. — Нет, — Блэк шмыгнул носом и медленно отстранился, откидываясь на спинку дивана. — Римус… В чем разница между любовью и одержимостью? Как заметить тонкую грань? Люпин с беспокойством осмотрел его, а затем глубоко вздохнул, не имея ни малейшего представления, почему друг задавал вопрос. Возможно, он хотел понять, как Гидеон относился к нему. — Я думаю, когда ты одержим, ты ведешь себя как... — Люпин понизил голос и посмотрел перед собой в пустоту. — Как Снейп вел себя с Лили. Ты контролируешь человека, хочешь, чтобы он принадлежал только тебе, не можешь видеть его с кем-то другим. Тебе все равно, счастлив он или нет, ты просто хочешь владеть им. — Чем тогда отличается любовь? — прошептал Блэк, и Лунатик нашел его серые, зареванные глаза. — Когда ты любишь кого-то, ты хочешь, чтобы он был счастлив, чего бы это ни стоило. Даже если это означает отпустить человека. Глаза Сириуса снова наполнились слезами, и он отвернулся. — Значит, если тебе трудно отпустить его, ты од-одержим? — Нет, — тихо усмехнулся Римус, вспоминая, как сложно было принять переезд Бродяги. — Нет, ты одержим, если останавливаешь человека. Это любовь, если ты пытаешься двигаться дальше, как трудно бы ни было. Сириус снова посмотрел на него, и на губах появилась печальная улыбка. Он прерывисто выдохнул, будто в облегчении. — Я пытался. Лунатик ожидал, что друг продолжит говорить, но он замолчал. После некоторого времени тихонько обнял светловолосого, рухнув обессилено на плечо. И этого было достаточно. Главное, что друг был в безопасности. Они просто сидели в тишине, пока Блэк не начал засыпать, и Римус не взял его на руки и не отвез домой.