F.R.I.E.N.D.S

За 20 лет жизни Римус привык просыпаться в одиночестве. Раскрывать глаза и видеть перед собой лишь белую стену. Привык к пустоте и тоскливой, разъедающей душу тишине. Но в то утро, после первого поцелуя с Сириусом, он впервые ощутил себя живым. Не посторонним наблюдателем своего тела, а по-настоящему полноценным. Потому что мягкий желтый свет целовал светлую кожу Сириуса, вырисовывая узоры на темных и густых ресницах. А черты лица были расслабленными, делая Бродягу таким юным, будто парню было снова семнадцать. Тихое сопение обволакивало комнату, мягкое, едва слышное. Сириус выглядел так, как ощущалась любовь. Завораживающе красиво. Сквозь Римуса струилось, трепетало и просилось наружу какое-то большое, новое, лихорадочное чувство. Он готов был выбежать на улицу и начать танцевать, пожимая руки прохожим и громко выкрикивая: «Я поцеловал Сириуса Блэка! И он поцеловал меня в ответ!» Люпин улыбнулся сквозь сон и погладил длинные шелковистые волосы, заправил прядку за ухо. Он так сильно любил этого парня, что становилось страшно. Рем все еще боялся этого нового чувства, но больше не мог скрывать. За 20 лет он встречался всего с двумя людьми: с Нией и Кевином. Но те эмоции не были даже близки к тому, что с его внутренностям происходило сейчас. Вчера, когда он сидел на кровати и красил чужие ногти в фиолетовый цвет, его охватило совершенно новое чувство. Не учащенное сердцебиение, заставляющее тревожно бегать глазами… А полное умиротворение. Будто сердце перестало биться. Лунатик понятия не имел, что все эти годы испытывал к Сириусу любовь. Но когда он поцеловал друга, все внезапно приобрело смысл. Прикусив нижнюю губу, чтобы удержаться от глупого хихиканья, он коснулся мягкой щеки Сириуса. Потому что как он мог не сделать этого? Парень был ангелом. — Хэй... — Блэк приоткрыл один глаз и улыбнулся в подушку. Голос хриплый и чертовски сексуальный. — Доброе утро, котенок, — прошептал Римус. Сириус называл его так с тех пор, как они были детьми, и Люпин ненавидел, ненавидел дурацкое прозвище. Оно заставляло краснеть и пихать несносного друга в бок. Но теперь он наконец-то осознал, что оно означало. Это не было издевательство. Лишь забота и трепет к совершенному, чистому существу. — Ты красивый, — Бродяга растаял в ладони Римуса и прижался губами к запястью. — Я бы тебя поцеловал, но у тебя, наверняка, воняет изо рта. Люпин легонько пихнул его, и брюнет приглушено рассмеялся. Было невыносимо, каким глупым и влюбленным Лунатик себя чувствовал. — Мы же… — светловолосый взял парня за хрупкое запястье и изучил фиолетовые ногти. Ему нужно было убедиться, что вчерашний вечер не был сказочным сном. — Мы же целовались не как друзья? Сириус сонно улыбнулся и наклонился ближе, чтобы поцеловать Римуса в кончик носа, вдыхая утренний запах кожи и тепла. — Я влюблен в тебя десять лет, Луни, — прошептал Блэк и отстранился с этим пронзительным, изучающим взглядом. — Не могу назвать ни одно из своих действий дружеским с тех пор, как мы встретились. Все тело Римуса замерло. Сириус действительно произнес вслух, что влюблен. Их поцелуй не был мимолетным порывом страсти или помутнением рассудка. Это была любовь. — Ч-что значит… десять лет? — Лунатик едва мог дышать. Слова пробудили его сонный разум. В голове запестрили все те моменты, через которые они вдвоём прошли: то, как Сириус навещал его после автокатастрофы, то, как держал за руку на похоронах матери, те моменты, когда друг оставлял шоколадки в виде сердечек на парте Луни и… отказывался ходить на свидания всю старшую школу. Все неловкие взгляды, трепетные прикосновения внезапно обрели смысл. И слезы неверия, надежды и любви навернулись в ореховых глазах. — Как... Десять… Что? — Ты был моим би-пробуждением, — усмехнулся Сириус, все ещё сонный, и посмотрел на него этим новым возбуждающим взглядом. О... Боже. — Нет! — выдохнул Римус, и его глаза непроизвольно расширились от шока. — Ты говорил, что я не знаю того парня! — Конечно, я так сказал, идиот, потому что это был ты, — Сириус закатил глаза. Сонный он, видимо, не понимал, что рассказывал парню абсолютно невероятные вещи. — Как я должен был тебе признаться, когда ты ходил по школе… Весь такой недотрога-а-а, — Сириус зевнул, а затем мило хихикнул и прижался ближе. — Весь такой влюблённый в девушек, гетеросексуал и подобная чушь… — Ты молчал десять лет? — Римус почувствовал дрожь, и кровь закипела у него в груди. — Я знаю... Я не хотел тебя пугать, — Сириус посмотрел вниз на их переплетенные пальцы с грустной улыбкой. — Я просто так сильно хотел защитить тебя от самого себя. Из-за этого я переехал к Гидеону... — Что?! — в ужасе воскликнул Римус. И Сириус, смеясь, прикрыл его рот ладонью. Это определенно происходило не с Люпином. Это был какой-то чудесный сон, в котором он вдруг осознал, что никогда не знал Сириуса полностью. У этого парня был один огромный секрет, и он был всем, о чем только можно было мечтать. — Ты, наверное, думаешь, я одержим... — вздохнул Блэк, выглядя таким маленьким и подавленным. — Извини... — Ты не одержим, — тихонько усмехнулся Римус и придвинулся, чтобы обнять парня за талию. Серые глаза уставились на него так близко, и было невероятно, насколько правильно это ощущалось. — Ты только что буквально признался, что скрывал свои чувства, чтобы защитить меня... Что ты был готов двигаться дальше, чтобы не пугать меня. Это не одержимость, котенок... — Римус наклонился и поцеловал кончик носа губами. Кожа Сириуса пахла как самые желанные ласки: мятой, теплом, кремом для бритья и мылом. В пижамных штанах становилось слишком туго. — Это любовь, — прошептал Луни, улыбаясь и целуя тёплые щеки, челюсть, губы. — Прости, что я был таким идиотом и не замечал. Если бы я мог вернуться в прошлое и ударить этого глупого 11-летнего Римуса Люпина по башке, я бы непременно так и сделал. Сириус рассмеялся в поцелуй и сжал чужие ладони в худеньких пальцах. — Я бы помог тебе, этот 11-летний Римус тот ещё мерзкий тип. — Эй! — Лунатик улыбнулся в поцелуй, прижимаясь все ближе и ближе. — Но он мой любимый мерзкий тип, — Сириус провёл кончиком пальца по шраму. — Могу я рассказать тебе правду, которую всегда хотел, но не решался? — Люпин поцеловал мягкую кожу за ухом брюнета. — Ммм, — судорожно задышал Сириус, обнимая Лунатика за спину и забираясь ногой между чужими бедрами. — Мы не закончили ту игру? — Я не рассказал третью правду, — Римус нашел губами ухо парня. Едва слышный шепот. — И я влюблен в тебя. Сириус застыл в объятиях, а затем развернул голову, чтобы посмотреть на Люпина. Испуганный и взволнованный. — Прекрати, а то я снова расплачусь, идиот. — Какая же ты плакса, сколько в тебе литров воды? Блэк издал тихий смешок, глаза наполнились слезами. — Джеймс заставляет меня пить полтора литра в день… Он… Но его брови поползли домиком , а глаза сжались. Прекрасное лицо искривилось так по-детски, что ноздри стали шевелиться, панически хватая воздух. — Ну ты чего-о-о, — умилился Римус, разглядывая дрожащего парня. Он начал целовать его в щеки, нос, губы. — Ну не надо, Сириус… — Я думал, т-ты никогда… — жалобно проскулил Бродяга. — Я смирился… Просто друг… — Перестань, котенок, — Римус целовал его во все части лица, обнимал и сжимал в крепких руках. Как же было невероятно иметь такую возможность. — Ты плакса, но теперь моя плакса, хорошо? — Римус собрал губами слезы на щеках и зарылся носом в эти длинные волосы, пахнущие жасмином. — Ты мой и только мой. И я люблю тебя. Сириус издал сдавленный звук, похожий на смех и судорожный вдох, исследуя ногтями спину Люпина. И когда Римус медленно поцеловал его в горячую шею, тихий стон сорвался с прекрасных губ. Они начали ерзать на простынях, не в силах перестать прикасаться друг к другу, вдыхая запах. — Луни, ты же знаешь, что я могу быть… снизу, верно? — прошептал Сириус ему на ухо, когда Лунатик всем телом вжал парня в кровать и забрался сверху. — Что? — щеки Римуса вспыхнули. — Ты сказал, что Кевин... Что он не хотел… Я могу быть для тебя кем угодно, — прошептал Блэк и поцеловал его нежно в челюсть влажными губами. — И я… я весь твой, — светловолосый потерся носом о нос. — Все, что попросишь. Их пахи соприкоснулись, когда они страстно поцеловались. И член Римуса дернулся от того, насколько твердым был Сириус под пижамными штанами. Его пижамными штанами. Кожа такая мягкая, словно брюнет был соткан из шелка. — Я не очень… много знаю, — прошептал Лунатик в поцелуй, но Сириус выглядел таким возбужденным, раскрасневшимся, готовым ко всему. — Просто коснись меня, — Блэк едва дышал. — Этого достаточно… И губы Римуса начали покрывать шею брюнета долгими, влажными поцелуями, язык выскользнул, чтобы попробовать кожу на вкус, и из горла Сириуса вырвалось одобрительное урчание. — Черт, я... — Бродяга задыхался. Римус наклонил голову, провел языком по горлу парня и начал посасывать точку пульса, пока тот говорил. — Ты сводишь меня с ума-а-ах… мх-м… Последнее слово прозвучало как стон, как крик удовольствия, и Люпин был потерян. Полностью и без остатка. Никогда в жизни он так быстро не возбуждался. Он хотел вжать парня в матрас, вцепиться руками в бедра и войти полностью. Но пока было слишком страшно сделать что-либо не так, причинить хрупкому созданию боль. — Сними, — Сириус выгибался под ним и целовал в ключицу. — Сними футболку… Римус ненавидел своё голое тело, но Блэк просил. И видел его торс прежде тысячу раз. Поэтому он потянулся к краю футболки и стянул ее одним рывком, нависая над Сириусом. — Луни… — Блэк завороженно провёл по напряженному прессу и закусил припухшие губы. — Ты… Т-ты… — Не смей плакать сейчас, — Римус усмехнулся и прервал шёпот парня поцелуем. Блэк тихо рассмеялся в ответ, но прижался к оголённому телу, избавившись и от своей рубашки. Стало слишком жарко, невозможно дышать. Теперь Бродяга был повсюду, тёплый, нежный, живой. Его запах, его запутывающиеся в пальцах волосы, мокрые губы, что не переставали изучать шею и соски Римуса, его влажный язык, его вздохи, его постанывания, покусывания и руки… — Ты его все-таки-и-и… м-хм… сделал? — Луни отстранился, чтобы взглянуть на пирсинг на соске парня. — Нравится? — Блэк приподнял бровь, изучая раскрасневшееся лицо Лунатика. Вместо ответа светловолосый наклонился и провёл языком по железному циркуляру, потянул нежную кожу губами, закусив пирсинг. Пальцы Бродяги вцепились в песочные волосы от рвущихся наружу стонов. И Люпин медленно смочил пальцы ртом, потянулся к штанам парня и нащупал длинный теплый член. Его собственный дернулся от того факта, что он сейчас делал со своим лучшим другом. От того, как Сириус закрывал глаза и кусал губы, выгибаясь всем телом от удовольствия. Сколько раз они шутили про секс, будучи подростками, сколько раз Блэк рассказывал о своих похождениях, сколько раз Люпин смеялся над теми наивными дурочками, что соглашались провести с другом ночь… Но сейчас… Римус дал слюне смазать мягкую кожу, когда скользнул рукой вверх, а затем медленно спустился вниз. Господи, Сириус был прекрасен, неудивительно, что он так часто занимался сексом. — Блять... Луни, — Блэк распахнул глаза в беззвучном крике. Его рука скользнула в штаны Римуса и потянулась к члену нависшего над ним парня. Его пальцы… Его прикосновения… Все происходящее опьяняло. Серые глаза опустились, чтобы изучить все то, что Римус прятал долгие годы. — Ты прекрасен… — прошептал Сириус в короткий влажный поцелуй. Бродяга скользнул большим пальцем по головке члена, заставив задрожать всем телом от восторга. Люпин начал издавать тихие, высокие, жалобные стоны, не в силах больше сосредоточиться ни на чем. Бесконечное желание. Они ускоряли ритм, соприкасаясь носами и отчаянно дыша в открытые рты. Прищурив от удовольствия глаза и теребя простыни. Все быстрее и быстрее. Пальцы Сириуса начали впиваться в спину Римуса. И он выгнулся всем телом, чтобы толкнуть головку, буквально оттрахать ладонь Луни. В животе нарастало напряжение, и оба знали, что не смогут остановиться, даже если кто-то войдет в комнату. — Блять, — ругань Блэка прямо в ухо светловолосого заставляла ускориться только сильнее. Брюнет издал громкий, прерывистый стон. — С-сейчас… Люпин взял оба члена в свою ладонь, чтобы почувствовать, как они скользят друг по другу. Влажные, теплые, затвердевшие. — Тише, — прошептал Римус на одном отчаянном вдохе, двигая пальцами вверх и вниз в едином такте. Сириус прикусил плечо парня, сжимая мышцы на спине обеими руками. Все его тело прижималось к Лунатику, руки, пресс, бедра – все отчаянно цеплялось за него. Блять. Римус ощутил горячую жидкость в своей руке, позволил ей покрыть свои пальцы. Все тело брюнета затряслось, и он издал хнычущий, громкий стон, кусая светловолосого за шею и прищурив глаза. В ответ на происходящее Люпин почувствовал, как и его собственное тело содрогается в экстазе. Он обмяк на Сириуса, и напряжение в каждом мускуле спало. — Луни… — прошептал Бродяга. Римус сжал парня в руках, поцеловал волосы, шею, любую часть тела, до которой мог дотянуться. — Ты придавил… Рем виновато рассмеялся и перекатился на другую сторону кровати. Неспособный дышать, думать или говорить. Когда он нашёл взглядом брюнета, то увидел довольную улыбку, розовые щёки, растрепанные волосы. Абсолютное совершенство. — Боже, Лунатик, — тихо усмехнулся Сириус и обнял его, уложив голову на грудь. — Десять лет ожидания того стоили. Римус улыбался, как сумасшедший, крепче прижимая Сириуса к себе. — Стоит отметить, что дружба официально разрушена, — тихонько рассмеялся он, потный и слишком чувствительный во всем теле. — Эх, ничего, не так близки мы были, — Сириус закатил глаза и потянулся, чтобы поцеловать парня в губы. — Джеймс всегда был ближе. — Надеюсь, ты не проводишь с ним время так же. — Заткнись, — Сириус легонько пихнул его в рёбра и начал зацеловывать каждую частичку лица.

***

11:25 Боб Марли: Выкладывай, собака🔪🔪 11:27 Моя головная боль: Понятия не имею, о чем ты🤔 11:27 Боб Марли: Я одолжила тебе ту бордовую помаду, не строй из себя дурачка 11:27 Боб Марли: Ну и как все прошло?😏 11:28 Моя головная боль: Представь, что тебе так сильно хочется ссать, что невозможно стоять спокойно 11:28 Боб Марли: Ты накурился? Я говорю о поцелуе, тупица!! 11:28 Моя головная боль: Ты так сильно хочешь отлить, что твой мочевой пузырь разрывает на части. Но нигде. Нигде поблизости нет туалета 11:28 Боб Марли: Окей... 11:29 Моя головная боль: Ты ходишь целый день, удерживая это жгучее чувство в себе, но вместо того, чтобы избавиться от него... Люди вокруг вливают в тебя стаканы воды и включают журчащие краны 11:29 Боб Марли: Ты определенно накуренный 11:30 Моя головная боль: А потом, наконец, ты приходишь домой после мучительного дня и выпускаешь все из себя 11:30 Моя головная боль: Абсолютно. Оргазмическое. Чувство. 11:31 Моя головная боль: Вот как ощущался поцелуй… и кое-что поинтереснее поцелуя 11:31 Боб Марли: Это отвратительно, пожалуйста, не сравнивай секс с Римусом с туалетом 11:32 Моя головная боль: Я на небесах, клянусь. Мы сегодня прогуляли университет, чтобы валяться в постели и целоваться. Весь день. 11:32 Боб Марли: Сириус!! Я так рада за тебя!!! 11:33 Моя головная боль: Нет, стерва, я запрещаю тебе радоваться 11:33 Боб Марли: И это ещё почему?🤨 11:34 Моя головная боль: ТЫ не верила в меня и Римуса. Ты не приглашена на свадьбу 11:34 Боб Марли: О Боже, это ТЫ не верил. Я просто пыталась помочь 11:34 Боб Марли: И, пожалуйста, не говори, что уже думаешь о свадьбе 11:35 Моя головная боль: 37 гостей. Берем его фамилию, разумеется, ненавижу свою🙃 Я в коротком белом платье, Римус в зеленом костюме. Все украшения – луна и звезды, потому что, да, я банальный и хочу приторной романтики. Мелкий Сохатик Джеймса осыпает нас лепестками пионов. А потом мы сбегаем и бросаем вас всех на вечеринке (Впрочем, не тебя, ты не приглашена и просто пялишься, как все веселятся, через щель в заборе). И, разумеется, медовый месяц в Барбадосе, потому что кто бы этого не хотел? 11:36 Боб Марли: О боже, на что подписался бедный Римус..... 11:36 Моя головная боль: В любом случае, я так счастлив, что меня вот-вот разорвёт. Хочу целовать Луни снова и снова, пока не умру от любви. Он такой милый, очаровательный, ангельский, он выглядит как гребаный принц. А его тело? Извините, я отойду в прошлое дам плачущему, четырнадцатилетнему Сириусу пять 11:37 Боб Марли: Рада, что ты уже забыл об этом придурке Гидеоне 11:37 Моя головная боль: Кто это, блять, такой?😃 11:38 Боб Марли: Ну и что теперь?? Бойфренды, друзья с привилегиями? 11:39 Моя головная боль: Бойфренды, вроде? Кто знает, нам не до обсуждений))) Римус уже сказал, что ты видела его вчера. Пожалуйста, пока никому не говори 11:39 Боб Марли: Доркас и Лили знают... 11:40 Моя головная боль: Конечно, они знают, ты, маленький Дэн Хамфри xoxox gossip girl 11:40 Моя головная боль: Не рассказывай остальным. Мы пока не хотим, чтобы Джеймс и Пит знали. Десять лет нашей братской дружбы, и тут неожиданный сюрприз… 11:41 Боб Марли: Отношения в тайне – дорога в никуда 11:41 Моя головная боль: Позволь мне побыть счастливым в тишине, битч😭 В конце концов мы расскажем 11:42 Боб Марли: Хорошо😒 Что насчёт Римуса?) Оправдал твои грязные фантазии?) 11:43 Моя головная боль: Он гребаный бог, Марлин, гребаный бог 11:43 Боб Марли: Господи, Сириус влюблен, это так мило 11:43 Моя головная боль: Он сказал мне, что тоже влюблен😌 11:44 Боб Марли: БОАДДАДАЛКЛКЛАЛ 11:44 Моя головная боль: Я ЗНАЮ, Я ЗНАЮ, ОСТАНОВИСЬ, А ТО Я БУДУ СНОВА ПЛАКАТЬ

***

Сириус чувствовал себя так, словно все происходящее было лихорадочным сном, фантазией. Потому что Римус живой, кожа и плоть, теперь прикасался к нему так, как невозможно было вообразить в самых потаенных мечтах. С любовью и заботой. Сон, от которого Блэк никогда не хотел просыпаться. — Мне нужно учить–смхм… — Римус был прерван еще одним поцелуем. Они устроились в обед на диване, Люпин конспектировал все лекции, что пропустил за день, но глаза едва фокусировались на компьютере. Разум был сконцентрирован вовсе не на учебе. — Еще один, — Сириус прильнул к нему, нежно целуя в верхнюю губу. Господи, рот Римуса был со вкусом корицы, шоколада и сливок. Абсолютно сладкий и возбуждающий. Бродяга потянулся губами к чужим скулам и промурчал от удовольствия. — Я не могу сосредоточиться, — усмехнулся Римус, прижимаясь к носу Сириуса своим. Румянец появился на щечках светловолосого. — О-о, — умилился Блэк и взял нежное лицо в свои руки. — Ты все еще краснеешь, почему? — Краснею от раздражения, ты не даёшь учиться. — У тебя вспотели руки, — Блэк взял большую теплую ладонь в свою. — Ты нервничаешь? — Н-нет, здесь жарко. — Почему ты нервничаешь рядом со мной? Это же я, — Блэк глупо улыбнулся и чмокнул в уголок рта. — Твой друг, Сириус. Римус прикусил нижнюю губу и совсем раскраснелся от смущения. — В том-то и проблема, ты был моим другом... — вздохнул Римус, тихо усмехнувшись. — Я должен привыкнуть к эт-тому. К твоим губам… Этому взгляду. — Какому взгляду? Римус заглянул Сириусу в глаза, и жар разлился по бордовым щекам. — Этому взгляду, — губы Римуса растянулись в застенчивой улыбке, и он опустил глаза. — То, как ты смотришь на меня теперь. Вероятно, в серых глазах появилось что-то новое, после того, как Блэк перестал притворяться. Скрывать свои истинные чувства от этого удивительного, очаровательного комочка солнечного тепла. — Извини, — Сириус отодвинулся подальше и уставился в стену, ухмыльнувшись. — Привыкай, я пока подожду. Римус пять секунд колебался, затем начал что-то набирать на ноутбуке. Так они просидели в тишине не более минуты. — Нет, не-а, — Луни отодвинул чертов ноутбук в сторону. — Уже привык. — Ох, слава богу! — Сириус счастливо выдохнул и запрыгнул на колени парня, яростно целуя в губы. Мягкие, нежные поцелуи, как сахарная вата, посылали мурашки в каждую часть тела. Блэк слегка отодвинулся, изучая расслабленное лицо Люпина. — Это все... не слишком? Римус приподнял бровь, будто Сириус нес откровенную чушь. — Слишком много болтаешь, Блэк, — улыбнулся он и прижал Бродягу ближе крепкими руками за спину, чтобы углубить поцелуй. Его влажные, набухшие губы нашли шею Сириуса. — Ты – мечта, Бродяга. Я хочу всего тебя, каждую секунду... Просто я такой отстой в отношениях. Брюнет снова взял прекрасное лицо в ладони и изучил беспокойство в ореховых глазах, смешавшееся с адреналином. — Я тоже отстой, разве мы не идеальная пара? — Значит мы теперь… пара? — Римус улыбнулся и взглянул тем же взглядом, о котором сам и упоминал ранее. Сириус ощутил, как кожа и сердце таяли под нежностью в любимых глазах. — Пара, — подтвердил Сириус, сердце бешено выбивало ритм. — Ты же не... скучаешь по Гидеону? Я не делаю все только хуже? Глаза Сириуса закатились так сильно, что он, наверное, смог бы увидеть головной мозг. — Господи, я сбежал к нему от своих чувств к тебе, мне было на него плевать, котенок, — проговорил Блэк на одном дыхании и поцеловал вздёрнутый нос, покрытый веснушками. — Просто не упоминай его имени, хорошо? — Хорошо. Было невыносимо, насколько глупым и пьяным эти бабочки заставляли себя чувствовать, без всякого алкоголя или наркотиков. — Ты такой красивый, — Сириус начал зацеловывать красные щеки. — Тебе кто-нибудь говорил, какой ты красивый? Это невыносимо. Мне хочется плакать. — Пожалуйста, не плачь, — Римус рассмеялся и притянул его ближе, повалив парня одним рывком на диван. Бродяга закатил глаза в удовольствии, ощутив влажные поцелуи на шее. Колени затряслись, а мысочки на ногах вытянулись от прилива горячей жидкости в член. — Давай в комнату, — шепнул Римус, задыхаясь от возбуждения в поцелуй. — Хорошо-ммм, — Сириус обвил ногами бедра светловолосого и нашёл пальцами горячую спину. А потом вдруг в замочной скважине раздался скрежет. И в мгновение ока двое парней отпрыгнули в разные стороны дивана, и Римусу даже удалось открыть ноутбук. — Привет, придурки, решили отчислиться из университета? — Джеймс стягивал обувь, разглядывая двух краснолицых друзей, которые проспали все на свете, окутанные пузырем первых поцелуев и прикосновений. — Я инвалид, — Сириус поднялся с дивана, направляясь на кухню за стаканом воды. — Я только позавчера выбрался из ужасной квартиры Пруэтта, мне нужен отдых. — А как насчет тебя, Люпин? — Джеймс взглянул на Римуса, и было что-то во взгляде лохматого пугающе холодное. — Тоже инвалид? Лунатик заикнулся в попытках заговорить. — Н-ну, я эм… я х-хотел убедиться, что с Сириусом все в порядке... после того, как ну знаешь... — Да, я заметил, — Джеймс фальшиво улыбнулся. — Тебе нужно было пойти в медсестры, а не в литературу. Поттер, напряженный и непривычно раздражённый, направился в ванную комнату, захлопнув за собой дверь. — Что с ним? — в ужасе прошептал Сириус и рухнул на диван, отпивая воду паническими глотками. — Я думаю, он догадывается... И ему это не нравится, — тихонько ответил Римус и глубоко вздохнул. — Он не гомофоб. — Конечно, нет, но мы его друзья, — Люпин задумчиво прикусил губу. Боже, каким сексуальным он выглядел. — Он, вероятно, беспокоится о мароде... Что? Почему ты так на меня смотришь? — Ты такой горячий, я зол на весь мир, что нас прервали. — Боже, ты секс-маньяк, — усмехнулся Римус, и на его лице вновь вспыхнул румянец, а черты лица сменились раздражением. Парень легонько пихнул Сириуса в плечо. — Сосредоточься на Поттере.

***

В тот вечер компания решила собраться у ребят в квартире для просмотра «Сияния». Восемь друзей устроились на диване и ковре с огромными тарелками соленого попкорна. Джеймс любил фильмы ужасов, особенно реакции Лили и Мэри. Ночью, после просмотра, они с Сириусом всегда заползали в квартиру девчонок и пугали их. Пока те не начинали избивать парней за глупые пранки. Марлин и Бродяга тоже любили кошмары. Правда, Блэк всегда подпрыгивал, извивался и кричал что-то вроде «Беги, идиотка, он за тобой!», кусая ногти. А Марлин кидала в телевизор попкорн и проклинала слабых героев. Самым спокойным был Лунатик, его невозможно было напугать, что в подростковом возрасте довольно сильно раздражало. Обычно светловолосый сидел с умиротворенным лицом и зевал, комментируя приемы режиссеров и унижая плохих актеров. Но на этот раз все было по-другому. Джеймс сидел в своем бархатном кресле, напряженный и сосредоточенный на безумии Джека Николсона. В то время как Сириус укутался в плед, свернувшись в маленький комок в объятиях Римуса, и они что-то шептали весь фильм, хихикая и обнимая друг друга. В какой-то момент Сириус так испугался, что его попкорн повалился на пол, и вместо того, чтобы закричать «Ты, грязная, вонючая псина, уберись, или я засуну этот попкорн тебе в задницу!» Лунатик, который был помешан на уборке, просто рассмеялся, заключил брюнета в объятия и начал закрывать серые глаза ладонью. — Все хорошо, Сириус, крови больше нет, все хорошо, — улыбался Люпин, поглаживая длинные волосы ладонью. — Этот бешеный ребёнок, разговаривающий с пальцем… Это пиздец, выключите! — Сириус прятал лицо на груди Лунатика. — Я теперь боюсь красных дверей. — Отлично, покрашу так свою, — усмехнулась Марлин, а затем достала палец и начала пугать Блэка жутким голосом. — Redrum, redru-u-um. — Отвали! — Сириус теперь отталкивал ее, а девушка звонко смеялась. — Кто-нибудь, вышвырните ее! — Я не та, кто мешает смотреть фильм своим нытьем, — она толкнула парня в забавной манере. — Римус, убери его от меня. Люпин притянул Блэка в свои защитные объятия, в которых ощущалось безмолвное: «Со мной ты в безопасности». И это сводило Джеймса с ума. 00:30 Лилипутка: Ты в порядке? 00:30 Поттер: да, почему спрашиваешь? 00:31 Лилипутка: Ты не смеешься. 00:32 Поттер: Лили, тут только что убили человека, прояви хоть немного сострадания🙄 00:32 Лилипутка: Мне кажется, это ты скоро убьешь Римуса взглядом 00:32 Поттер: что?😃 00:32 Лилипутка: Ты расстроен из-за него?.... 00:33 Поттер: а ты психиатр? с каких пор тебя вообще волнует, смеюсь я или нет? 00:33 Лилипутка: Заткнись, я пытаюсь быть милой. Так что тебе сделал Лунатик? 00:33 Поттер: ничего... 00:34 Лилипутка: Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной? Я действительно волнуюсь... 00:35 Поттер: хорошо-хорошо, извини. просто... ты ведь знаешь, что Сириус мой самый лучший друг? можно сказать брат? всякий раз, когда он ссорился с Вальбургой, то сразу же звонил мне. когда он сбежал из дома, моя мама приняла его как второго сына. мы были неразлучны. наверное, глупо беспокоиться о таких мелочах... но с тех пор, как Лунатик помог ему, как подрался с Гидеоном, Сириус... он находит утешение только в нем. даже не говорит со мной о произошедшем. он всегда рядом с Ремом, такое чувство, будто они доверяют только друг другу. и я понятия не имею, почему. как я мог потерять доверие Бродяги… я знаю, это эгоистично и глупо, я должен быть просто рад, что все обошлось, и Сириус в порядке. но я скучаю по нему… я скучаю по лучшему другу 00:36 Лилипутка: Нет, это не эгоистично и не глупо, Джеймс. Я понимаю тебя. Ты скучаешь, потому что ты очень заботишься о нем. Но я не думаю, что Римус отобрал у тебя звание лучшего друга, мне кажется, тебе следует поговорить об этом с Сириусом.... 00:36 Поттер: Теперь Лунатик явно ближе. Они даже спят вместе🙄 00:37 Лилипутка: Джеймс?... 00:37 Поттер: Что? 00:38 Лилипутка: Жесть ты слепой. Ладно, не мое дело что-либо говорить. Обсуди это с Сириусом 00:38 Поттер: Ты что-то знаешь? 00:38 Лилипутка: Я знаю только, что Блэк не променял бы твою дружбу ни на что в мире 00:38 Поттер: Ты думаешь, я хороший друг?😏 00:39 Лилипутка: Заткнись и смотри фильм.

***

Но на следующий день и даже два дня спустя ничего вовсе не поменялось. Бродяга поправлялся, меньше спал, больше ел и ходил по квартире со счастливой беззаботной улыбкой. Но все же, всякий раз, когда Лунатик освобождался, они выходили на улицу «прогуляться» или устраивались на диване, смотрели фильмы в обнимку, игнорируя остальных друзей и не приглашая Джеймса посидеть с ними. Это действовало Поттеру на нервы, поэтому он не выдержал и дождался, когда Сириус будет один. — Эй, Бродяга, я думаю, нам нужно поговорить... — он прикрыл дверь в комнату друга, в то время как брюнет лежал в пижаме на кровати, явно ожидая, когда Римус закончит принимать душ. — Да, Сохатый, — Сириус натянул нервную улыбку и постучал по свободному месту, чтобы Джеймс мог присесть напротив. — Ты злишься на нас? Что с тобой происходит? — Со мной!? — взорвался от злости Поттер, заставив парня напротив дёрнуться от испуга. — Что с тобой не так, Сириус? Я тебе больше не нужен? Неужели из меня такой хуевый друг? Бродяга выглядел совершенно потерянным, оглядывая Поттера с разинутым ртом. Но затем осознание, вероятно, поразило его, и Блэк тихо усмехнулся. — Что смешного? — выпалил Джеймс, ощущая, как краснеют его уши. — Ты ревнуешь? — в недоумении прошептал брюнет. — Меня к Лунатику? — Ха-ха, — Сохатый был готов треснуть смеющегося идиота чем-нибудь тяжелым. — Только не говори, что тебя бы не взбесило, если бы я перестал приходить к тебе. И делился бы всем с... Питером, черт возьми. Знаешь что... — он приподнялся, чтобы уйти. — Смейся сколько хочешь, но в последнее время я чувствую, будто он мой единственный друг. — Сохатый, пожалуйста, — Бродяга схватил его за руку и посмотрел в глаза своим печальным, тоскующим, любящим взглядом, которому Джеймс никогда не мог ответить «нет». — Ты мой самый дорогой друг, и я отдал бы за тебя весь мир. Прости, что не заметил твоих переживаний. Это эгоистично с моей стороны… Прости-прости меня. Джеймс тяжело вздохнул и рухнул обратно на кровать. — О, прекрати, я пугаюсь, когда ты становишься весь такой серьезный и извиняешься. Просто скажи, что происходит. Джеймс успокаивающе сжал руку парня. Боже, он скучал по Бродяге. — Я доверяю Рему не больше, чем тебе, и ты значишь так много, Сохатый... — Сириус взглянул вниз, и на щеках появился... румянец. — Просто... Первое время, когда все в новинку… всегда теряешься в этих чувствах. Джеймс потерял нить разговора. Что именно было в новинку? — Помнишь тот день, когда я рассказал тебе, что я би? — Сириус посмотрел на Джеймса, и в серых радужках появилась застенчивость. — Ты был первым, кто узнал. — Да, в седьмом классе. — Нет, ты помнишь, что именно это был за день? — Вроде… наш финальный пранк перед каникулами, — Джеймс начал перебирать воспоминания в голове. — Мы подшутили над параллельным классом, подсыпав слабительное в утренний чай... — издал смешок Джеймс, и парень напротив затрясся от тихого смеха, будто им было снова по четырнадцать лет. — Они так разозлились, что кто-то толкнул Римуса в озеро, а потом... Мы решили отпраздновать в комнате. Пили наше самое первое пиво, не ложились до утра. И перед сном... Ты мне рассказал. — А теперь немного вернись назад… Что мы сделали, когда Лунатик вылез из озера? — Сириус выжидающе посмотрел на друга. — Ничего особенного? — Поттер в замешательстве пожал плечами. — Мы побежали к нему с полотенцем. Было холодно, поэтому я притащил сухую одежду и сказал переодеться. — Правильно, — кивнул Сириус. — Кто держал полотенце, пока он голый переодевался за ним? — Я не помню, — Джеймс непонимающе уставился на друга, приподняв бровь. — Ты? Блэк медленно кивнул головой, а затем улыбнулся так, будто правда была на поверхности. — А теперь подумай еще раз о том, что я рассказал тебе в тот день перед сном. — Что тебе нравятся мальчи... — слово замерло в горле Джеймса, когда он вновь посмотрел на взволнованного Сириуса. Ни за что, блять. — О боже мой! О боже мой… Он тебе нравился? Бродяга выдохнул, будто наконец-то сбросил что-то тяжелое со своих плеч. — Джеймс, я поклялся тебе на крови, что ты мой единственный и самый неповторимый лучший друг, — прошептал Сириус, и вдруг в его глазах появились слезы. — Но он мне нравится… по-другому. И если я прово-провожу с Лунатиком чуть больше времени, это ничего не меняет. Не смей говорить, что ты мне не нужен. — Он тебе все еще нравится!? — в ужасе выпалил Джеймс. Прошло 6 лет с тех пор, как Блэк сделал каминг аут. — Боже мой, Сириус, как тебе удавалось так долго скрывать это? — Ты слепой, без обид, — Бродяга усмехнулся сквозь слёзы. — Но я надеюсь… теперь ты понимаешь. Джеймсу вдруг стало так грустно и так печально, потому что Сириус никогда ни с кем не встречался. Его первые отношения, с Гидеоном, оказались такими мучительными. Друг был несчастен со всеми, кого встречал, и, вероятно, Лунатик был тому причиной. — Может быть, это взаимно… — попытался помочь Джеймс со слабой улыбкой. — Ты пробовал с ним поговорить? Ему нравятся парни, вроде… Кевин, помнишь? А потом дверь в комнату отворилась, и Римус, полуголый, в одних клетчатых штанах, замер, глядя обеспокоено на притихших друзей. — Я вам не мешаю, сплетницы? Джеймсу вдруг стало жарко во всем теле, и он встревожился за Блэка. — Нет, Лунатик, я просто рассказываю ему правду... О нас. Теперь Поттер был совершенно растерян. Почему, черт возьми, Сириус говорил об этом так открыто? — О, — выдохнул Люпин и подошел ближе, чтобы присесть рядом с Сириусом. — Так ты в порядке, Сохатый? С тем, что мы… ну, встречаемся? — С чем?! — Джеймс выкрикнул так громко, что даже соседки, должно быть, услышали. — Встре... Что? — Я не закончил! — Сириус пихнул покрасневшего Римуса локтем в ребра. — Господи, Луни, читай атмосферу в комнате! — Ты же ответил, что рассказал ему! — Нет, я ответил, что рас-ска-зы-ва-ю. Это не означает, что я уже это сделал! Разве это не ты учитель английского? — Я учитель литературы, а не английского, идиот. Книги, знаешь такое? Или никогда в жизни не видел? Спор настолько поглотил их, что парни даже не заметили, как Джеймс шокировано уставился. И вдруг… Поттер перестал ревновать. Конечно, эти два идиота были влюблены друг в друга. Это было единственное, что имело смысл. — Итак... — Джеймс кашлянул в кулак, чтобы привлечь их внимание. — Вы, ребята, встречаетесь? — Д-да, — Сириус вновь посмотрел на Поттера взволнованной улыбкой. — Как долго? Ты же только… ну, с Гидеоном? — Четыре дня, — Римус прикусил губу, а затем с любовью посмотрел на брюнета, заправив ему выпавшую прядку волос за ухо. — Мы ждали подходящего момента, чтобы рассказать вам. — Я не могу поверить… Ты и ты! — Поттер изучал лучших друзей, сидевших напротив. Это было безумие, насколько очевидным все теперь казалось. Парни смотрели друг на друга с таким трепетом, с такой нежностью, сравнить это можно только с любовью. Сириус был чуть ниже ростом, с более строгими, вытянутыми чертами лица, бледным, будто из фарфора. Кожа Рема была темнее, лицо более мужественным, а плечи шире. Две части одного целого. Если кто-то в этом мире и мог сделать друг друга счастливее, так это только они двое. Джеймс даже и не знал, за кого радовался больше, кому из них повезло. — Значит, вы нравитесь друг другу… В этом смысле? — Мы влюблены, — поправил его Римус и поцеловал Сириуса в розовую щеку. — Влюблены, Джеймс. — О боже… Вы должны были сказать сразу, — улыбнулся Сохатый, ощутив прилив радости во всем теле. — Я бы не злился, это... Это совсем другое. — Он ревновал меня к тебе, — Сириус пояснил растерянному Луни. — Господи, Сохатый, я не краду твоего лучшего друга, — Люпин усмехнулся и приобнял своего парня за талию, притягивая ближе. — Могу я просто брать его напрокат, чтобы время от времени заниматься сексом? Сириус насмешливо ударил светловолосого по голове. — Обменивайтесь спермой сколько хотите, но не забывайте про меня, — усмехнулся Джеймс. — Иу, зачем ты преподносишь это так? — Римус в ужасе сморщил нос. — Что? Не моя проблема, если сперма Сириуса тебе отвратительна. И Лунатик, и Бродяга начали легонько избивать смеющегося друга, пока все трое не запыхались, повалившись на кровать. — Я рад за вас, ребята. Правда. Джеймс улыбнулся всем своим лицом и по-медвежьи обнял счастливых друзей. Они заслужили найти утешенье друг в друге.