К чему приводит грязная посуда?

— Блять! — ругается милашка, вставшая этим утром не с той ноги, когда понимает, что наливает в кофе вместо кокосового молока просроченные пару дней назад сливки. Она знает, что таким словам запрещенно срываться с её миленьких, накрашенных с самого утра вишнёвым блеском, губ. Поэтому она украдкой смотрит на своего Верхнего, желая эротично поплатиться за такую красивую слабость. Ведь кофе всё равно уже не спасти. А вот испорченное настроение ещё можно. Он только хмурит брови, постукивая пальцами по столу, и любуется на формы своей принцессы в кружевном нижнем белье. Её любимая красота спасает его душу от всех неудач, поэтому он не торопится «наказывать» свою милашку, наблюдая, как она опирается локтями на столешницу и игриво выпячивает попку, многозначительно улыбаясь. — Ты что-то сказала, милая? — спрашивает её Он, поднимаясь со своего места, и подходя сзади. Его пальцы мгновенно начинают чертить линии на её голой спине между застёжкой лифчика и резинкой трусов. Он не торопится опускать ладонь ей на попу, принимаясь массировать ягодицы, довольствуясь пока что одной лишь её поясницей и ямочками на талии. — Да, Сэр, — на выдохе отвечает милашка, сгорая от желания быть отшлёпанной. Желая получить от своего Верхнего тонну внимания и не меньше. — Что же, сладкая? — Он проверяет готова ли принцесса повторить, действительно ли она хочет подрумянить себе попку в восемь утра, или всё-таки нет. Однако Его девочка не из тех кто сдаётся без боя, поэтому она произносит ожидаемое: — Я сказала «блять», Сэр. От её победной улыбки ему в лицо можно ослепнуть, отчего мужчине хочется наказать милашку немного строже, чем она того ожидает. В конце концов, отшлёпай Он её сейчас, она бы получила больше удовольствия, чем осознание того, что правила нарушать нельзя. Поэтому Верхний просто-напросто приказывает принцессе подняться, приподнимаяя её за живот со столещницы, приглашая жестом идти за ним. — Пройдёмся в ванную, дорогая. Милашка без тени испуга вкладывает свою руку в Его, и идёт, куда приказали, полагая, что Верхний хочет отшлёпать её напротив зеркала, чтобы видеть, как краснеют её щёчки от такого «наказания». Поэтому когда мужчина приказывает ей опуститься коленями на низкую скамеечку для ванных комнат напротив зеркала и раковины, она с радостью это делает, мгновенно начиная спускать свои милые трусики до колен. Он усмехается, вовсе не планируя доставлять своей принцессе такое удовольствие, вместо этого Сэр включает воду и быстро вспенивает кусковое мыло под струёй, приговаривая: — Хорошие девочки не ругаются такими словами. Хорошие девочки находят для них синонимы. Милашка только кивает, осознавав какую участь для неё приготовил Любимый. Она была бы рада протестовать, но понимает, что виновата, когда покорно широко открывает ротик, позволяя Верхнему вложить в него половину брусочка мыла. — Стой так, пока я не разрешу тебе умыться! — Чётко приказывает мужчина, заводя таймер на своих смарт часах. Верх любуется тем, как его принцесса с силой сжимает зубы, пытаясь удержать во рту мыло, и красиво выгибает спинку, чтобы было удобнее держаться ладошками за раковину, а колени не ныли на жёстком дереве табурета. Милашке мгновенно ставится мерзко и противно во рту, но она не хочет разочаровать Любимого своим поведение ещё больше, поэтому позволяет противной мыльной струе капать в раковину из уголка её губ, а самому мыло активно растворяться в её слюнях где-то под языком. Принцесса даже не замечает, как из её глаз тоже начинают капать слёзы, а между ног становится влажно, ведь её главной целью всё ещё является желание заслужить прощение. Эти пятнадцать минут кажутся ей вечностью, что она чуть не падает со скамейки от облегчения, когда Верхний с лукавой улыбкой позволяет милашке выплюнуть мыло и обильно прополоскать рот водой. — Что надо сказать, сладкая? — Спрашивает он. — Простите, Сэр, я больше так не буду! Мужчина довольно кивает, услышав то, что хотел. Быстро целует принцессу в лоб, смахивает пару застывших слезинок с её глаз, а после говорит: — Приходи завтракать, как только приведёшь себя в порядок. Милашка утвердительно кивает, запуская пальцы себе в трусики, как только Его фигура скрывается из виду, однако её быстро останавливает властный голос: — Да, и не смей трогать себя, ты всё ещё наказана!