Мы делили апельсин

      Егор открыл на компьютере желтую папку с названием «крот» и защелкал мышкой, уверенно открывая файлы. Жёлтая папка хранила гигабайты информации. Информация была идеально скомпонована, пронумерована и логически размещена. Схемы, таблицы, ссылки на сайты, статьи из научных журналов, доклады учёных, собственные наброски и заметки.       Егору в самом деле лучше было бы учиться на каком-нибудь гуманитарном факультете. Но любовь к одному космическому объекту вынудила пойти учиться на физико-математический, чтобы в дальнейшем продолжить обучение непосредственно по интересующей теме. Это было помешательство, которому он собирался посвятить всего себя. Страсть, которой он жил. Диссертацию Егор начал писать, будучи еще на первом курсе, на полном серьёзе вставляя в работу и свои стихи.       «Ах, кротовая нора!       Ты откуда и куда?       Разреши найти границы.       Я мечтаю с тобой слиться.»       Вот что-то такое под псевдонимом «Лёгкая гравитация», печаталось в университетской газете.       Но в последние дни страсть его жизни подверглась трансформации. Тот, кто привнес сумятицу в душу, был новичок Антон. Егор перевел взгляд с монитора на белый потолок. Кротовые норы можно сравнить с монитором. Они яркие, интересные, загадочные объекты вселенной. Антон, как белый потолок — обычный и предсказуемый человек. Но почему чувства и страсть к кротовым норам словно перелилась на Антона. Нет, он не стал норы любить меньше. Он стал любить норы и Антона одинаково сильно.       Он запутался, ведь с детства знал — в сердце ни для кого и ничего больше нет места. Антон легко там поместился и как-бы намекал — это навсегда. И уже завтра Егору стоит к нему подойти ближе и умело состыковаться.       — Антон, ты обедал? — спросил Егор и, не дожидаясь ответа, поставил на стол контейнер с едой.       — Еще нет! А что ты принес? Кого-то живого? — с легкой наивностью спросил рыжик.       — Когда-то было живым, — непривычно грустно ответил Егор, но тут же воодушевленно продолжил: — Я принес салат из королевских креветок, моцареллы, помидоров черри, авокадо. Сам приготовил.       Многие студенты в аудитории увидели на лице Егора самодовольную улыбку. Да, да невежды, завидуйте мастерству. Наверняка вы и половины слов этих не знаете. Но так лишь казалось. На самом деле улыбка его была не самодовольной, а до безобразия влюбленной, и не было дела Егору до людей вокруг.       Разве только альфа-самец немного напрягает. Вроде не было между ними вражды, но иногда Петя очень бесил Егора. В первую очередь своей красотой, стильной прической, идеальным телом. Очевидно, днями пропадает он в спортзалах и дорогих салонах красоты. И тут можно плавно перейти ко второй причине. Почему альфа-самец Петя еще и умен?       Знал бы Егор, что Петя ни дня ни провел в спортзале и стороной обходит салоны, по причине отсутствия денег, то стал бы рассматривать Петю уже как реального врага, а не просто бесящий элемент. Ведь сам Егор вынужден частенько вынимать из-под стола гантели и стабильно раз в месяц обновлять супермодную стрижку, отдавая почти все деньги от подработки в университетской газете.       Антон шустро открыл контейнер и слопал весь салат. Егор бы расстроился, предпочти он с кем-нибудь поделиться лишь для него приготовленной едой.       — У меня есть десерт — яблочный штрудель. — Егор склонился над ухом Антона и зашептал: — он в сумке остался, в другой аудитории. Хочешь попробовать?       — Это ты стихи о кротовых норах пишешь? — также тихо задал Антон неожиданный вопрос, буквально уткнувшись в ухо оторопевшего Егора. — Мне нравятся.       Егор кивнул и почувствовал, что рыжика он никому не отдаст, он вцепится в стройное тело всеми конечностями, состыкуется навечно.       — Если тебя интересуют кротовые норы, то у меня собран весь актуальный на сегодняшний день материал, — сказал Егор взволнованно.       — Очень интересуют! Покажешь?       — Да, он дома, в особой папке, — чуть засмущался Егор.       — После занятий идем смотреть материал? — спросил рыжик, невинно хлопая глазами будто, действительно, собрался материал смотреть.       — Да, — ответил чуть заторможено Егор. — После занятий идем ко мне.       Два недобрых взгляда посмотрели на Егора с намерением растерзать на клочки. Матвей горестно подумал — он тоже мог вот так запросто пригласить новичка в гости. Особенно после недавнего крышесносного минета. Но почему именно с Егором сложились удачные обстоятельства, и именно к нему сегодня идет Антон? Кусая кончик ручки, гений украдкой посматривал на Антона, надеясь на его благоразумие. Может он, взаправду, интересуется исключительно материалом о кротовых норах.       Петр нервно барабанил пальцами по столу, не сводя убийственного взгляда с Егора. Мудак опередил его буквально на шаг. Ему тоже есть что показать новичку. После невероятных поцелуев в кино он усердно работал над своим исследованием. Поэтому и выглядел в последние дни немного отстранено. Он же по ночам решал сложные задачи, мечтая впечатлить Антона. Осталось надеяться, что джентльмен из-за своего чрезмерного благородства не зайдет далеко, и они всего лишь посмотрят собранный материал.       Неожиданный интерес Антона к кротовым норам, желание увидеть желтую папку, одобрение стихов. Что же это — простая удача или чудесное стечение обстоятельств? В обед позвонили родители предупредить — дома ночевать не будут, останутся у бабушки. Нет, с бабушкой все в порядке, просто она именно сегодня очень хотела пообщаться с родственниками. Хоть для человека науки это перебор, но Егор все больше убеждался, что без вмешательства неких неизвестных сил точно не обошлось. ***       — Вот тут первые исследования Эйнштейна и Розена. Здесь схематически показано, как кротовая нора предположительно может выглядеть. Разумеется, вид на двухмерной плоскости не дает полного представления. Но, к сожалению, у человечества есть только теоретические расчеты и такие вот схемы на бумаге. — Егор печально вздохнул, неожиданно осознав всю горечь своих исследований. Ведь познание кротовой норы так и останется в теории, на бумаге.       Антон заметил изменение в настроении и заботливо погладил Егора по голове.       — Не переживай, все получится.       Простые слова поддержки подействовали на Егора волшебным образом. Действительно, чего это он нос повесил? Жизнь непредсказуема. Может, через десять лет человечество стремительно скаканет в своем развитии и полностью освоит космос.       Егор открывал файл за файлом, водил по экрану мышкой, увлеченно объяснял. Он иногда отрывался от экрана, чтобы посмотреть в заинтересованные глаза Антона, на мгновение почувствовать необъяснимую важность момента и снова продолжить. Сидели они максимально близко друг к другу, но, похоже, никого это не смущало.       Егор много и быстро говорил, стараясь ничего не упустить, хотя одного вечера ничтожно мало для объяснения даже базовых понятий. Он много размышлял, строил предположения — что же произойдет с живым существом, если доведется ему попасть в кротовую нору. Егор шутил, что если кротовая нора невероятным образом прочтет посвященные ей стихи, то устремится от Егора прочь на край Вселенной. Вероятно, его стихи и есть та единственная помеха, мешающая найти кротовые норы. Он бы и рад перестать писать, но просто не может.       Сил хватило, чтобы машинально раздеться, доползти до кровати, залезть под одеяло. Руки Егора нашли теплое тело Антона, обхватили. Совершенно естественно тот обнял также. Уткнувшись носом в шею рыжика, Егор различил едва уловимый запах апельсина. Странно, он же апельсины никогда не любил, почему же сейчас хочется съесть хоть одну дольку. Может, стоит для начала лизнуть. Кожа Антона оказалась вкусней апельсина, и приятней, если по ней провести влажным языком. А если уткнуться в рыжие волосы у виска и долго дышать, впитывать запах, то и вовсе можно потерять привычные ориентиры в пространстве.       Антон плавно изогнулся, подставил под губы Егора плечо, намекая — он хочет еще ласки. И Егор целовал шею и руки, покусывал маленькие, идеально набухшие соски. Он терся возбужденным членом о такой же твердый орган Антона, зачарованно смотрел в темные глаза.       Егор так увлекся, лаская Антона, что в какой-то момент выбыл из привычной реальности. Растворились стены, куда-то упал пол вместе с мебелью, исчез потолок. Его мир рассыпался, но в ту же секунду увидел он, что находится в двумерной плоскости, на том самом схематическом изображении кротовой норы. Но вот меняется угол обзора, и плывет Егор по бесконечному космосу, плывет ровно в темную, пульсирующую сферу. Его затягивает в плотную массу, подхватывает как песчинку и несет, несет, несет в неизвестность.       — Егор, три часа ночи, пора спать, — услышал Егор и открыл глаза.       Антон с любопытством смотрел на него. Хоть было это нереально, но Егор словно каким-то внутренним чутьем почувствовал — его только что уносило в Антона. Словно Антон открыл для него огромную дверь и с удовольствием впустил.