Моргнув, Шэнь Цинцю вернулся к жизни и уставился в потолок большой брезентовой палатки, в данный момент представлявшей из себя лазарет. Он находился в закутке, небрежно отгороженном от основного пространства.
Рядом находился один из медиков Цяньцяо — не Му Цинфан, и не кто-то из старших учеников, кого Шэнь Цинцю мог бы сразу узнать. Она быстро и профессионально проверила его состояние, задавая вопросы и проверяя меридианы. Очевидно, удостоверившись в его состоянии, она отправила вестника.
— Шэнь-шисюн должен остаться здесь для дальнейшего наблюдения, — заявила она, не оставляя места для возражений. — Помедитируй и скажи этой Шу Пин, если почувствуешь дискомфорт. — Она отошла, на ходу обновляя свои записи.
У кровати парил квестовый маркер, и Шэнь Цинцю подобрал его, как только медик ушла. Он принял медитативную позу и потратил несколько минут, чтобы изучить воспоминания. После этого он действительно погрузился в медитацию, пока гул активности за пределами палатки не привлек его внимание к внешнему окружению.
Ученики у двери поспешно уступили место худощавому мужчине со слабым сиянием практикующего на стадии Вознесения. У него были самые добрые глаза, которые Шэнь Цинцю когда-либо видел. Это был старый мастер Шэнь.
— Юный Цинцю в порядке?
— Да, шицзунь.
Старый мастер Шэнь посмотрел на почтительно подошедшую Шу Пин, ожидая подтверждения.
— Отвечая на вопрос Шэнь-шибо, это была лишь временная потеря сознания и некоторые колебания ци, — подтвердила она. — Ему следует не перенапрягаться до конца дня и вернуться сюда, в случае появления дискомфорта.
Старый мастер Шэнь кивнул ей в знак благодарности, а затем повернулся к Шэнь Цинцю.
— А теперь расскажи этому учителю, что случилось.
Сколько раз Шэнь Цинцю говорил этим же самым тоном невозможно было сосчитать. И он дал такое же краткое изложение событий — только факты, мэм — которое бы сам хотел в такой же ситуации.
— У этого ученика был конфликт с Лю Цингэ, который расстроился, что этот ученик выиграл бой у его друга, и при этом проиграл бой против него самого. Он ударил этого ученика и вырубил его. — Шэнь Цинцю был удивлен, как ловко ему удалось сопоставить воспоминание с кратким упоминанием об инциденте, о котором узнал, когда Лю Цингэ испытал неудобство после стычки с мадам Мэйинь в ее пещере в прошлой жизни.
Старый мастер Шэнь кивнул; он, должно быть, уже получил описание произошедшего от другого источника.
— Это было вне боя?
— Да, шицзунь. На ринге, но после поражения того ученика.
— И почему Цинцю проиграл? — спросил старый мастер Шэнь.
— Этот ученик полагал, что обида Лю Цингэ заставит его отдать предпочтение ранению этого ученика, а не победе в матче.
— Этот старый учитель рад, что ты в порядке. — Старый Мастер Шэнь метнул взгляд на удивительно большое количество учеников, у которых, очевидно, были какие-то дела в этой палатке. Без единого слова или жеста они будто бы резко потеряли всякий интерес к их разговору и занялись своими делами. Шэнь Цинцю почувствовал тонкое, как паутинка, прикосновение ци от техники перенаправления внимания. Он знал, что в неё скорее всего входило приглушающее заклинание, но совершенно не чувствовал его и решительно подавил внутренний восторженный визг по поводу такого изящного и точного применения ци.
После того, как внимание к ним рассеялось, старый мастер Шэнь ровным взглядом посмотрел на Шэнь Цинцю.
— Это была хорошая история. Мы будем её придерживаться. А теперь расскажи этому учителю, что произошло на самом деле.
Шэнь Цинцю внезапно ощутил непоколебимую уверенность в том, что попытки обмануть его учителя будут тщетными и, возможно, даже смертельно опасными. Он опустил голову.
— У этого ученика был подробный опыт прошлой жизни в другом мире и более короткий опыт будущей жизни в этом. Это началось примерно через тридцать лет.
— А. — Старый мастер Шэнь выглядел немного заинтересованным, но не шокированным. — Есть ли что-то особенное, чем ты хотел бы поделиться с этим старым учителем?
Шэнь Цинцю на мгновение задумался.
— «Проклятие учителя» очень сильно ударит по этому ученику.
Старый мастер Шэнь рассмеялся, и звук был подобен звону далеких храмовых колоколов.
— Неудивительно.
— Этот ученик считает, что полученный им опыт устранил некоторые обиды, которые мешали его совершенствованию.
— А. — Старый мастер Шэнь взглянул на Шэнь Цинцю пристальнее, странным, сфокусированно-не-сфокусированным взглядом, который означал, что тот изучает его энергию. Закончив осмотр, он улыбнулся, легко, но лучезарно, как солнце, восходящее над рекой. — Очень хорошо. Что же касается молодого Лю-шиди…
— Мы ни в коем случае не можем позволить ему об этом узнать, — решительно произнес Шэнь Цинцю. Брови старого мастера Шэня вопросительно поднялись. — Если он узнает, что может выбивать сердечных демонов из людей, его ничто не остановит.
Старый мастер Шэнь еще раз слегка улыбнулся.
— Именно так. Ему необходимо назначить какое-то наказание за своё поведение. Если Цинцю пожелает, мы можем оставить это на откуп его учителю.
— Да, шицзунь. Насколько этот ученик понимает, его учитель в любом случае работает над тем, чтобы совладать с его импульсивностью.
— Это мой мальчик. — Старый мастер Шэнь сжал его плечо и поднялся. — Отдыхай, сколько пожелаешь, этот старый учитель устроит всё за тебя. Посвяти остаток дня тому, чтобы насладиться турниром. Уже давно у тебя не было возможности принять участие в одном из них без каких-либо обязательств главного ученика.
— Этот ученик благодарит шицзуня.
*
Когда Шэнь Цинцю проснулся, головная боль как раз начинала потихоньку проходить; не потребовалось много времени, чтобы она полностью сошла на нет. Он умылся, привел в порядок волосы, поблагодарил медика Шу Пин и вышел из палатки. И почти сразу попал в засаду.
— Никаких долгосрочных повреждений? — спросила Ци Цинци.
— Просто головная боль, уже прошла. — Пожал плечами Шэнь Цинцю.
— Хм. Дай мне знать, если захочешь, чтобы я немного поколотила его для тебя. — Ци Цинци внимательно его осмотрела.
— Спасибо, Ци-шимей, но я думаю, что шицзунь уже этим занялся. Так, как может только он. — Шэнь Цинцю опустил голову.
Они медленно пошли вперёд. Ци Цинци положила свою руку ему на плечо и её пальцы впились ему в кожу, как когти дружелюбного, но не домашнего орла.
— Влюбленность в своего учителя — это своего рода обряд посвящения, но в данном случае я должна сказать тебе, что разница в возрасте непреодолима.
Шэнь Цинцю махнул рукой.
— Да, но их отношения
потрясающие. Они выглядят как идеальная пара.
— И не говори, — в восторге сказала Ци Цинци. — Я слышала, что Шэнь-шибо уже был на поздней стадии формирования ядра, когда появился Чжао Юньлань. Но они сравняли свои уровни совершенствования, чтобы вознестись вместе.
Шэнь Цинцю сжал ее руку на своем плече.
— Это так
красиво.
— Я
знаю!
Она сжала его под мышкой, словно стальная лента, а затем оттолкнула.
— В кухонную палатку. Предполагается, что я должна присматривать за тобой, а я голодна.
— Так точно, Ци-шимэй.
Недаром Ци Цинци получила прозвище «Та, которой нужно подчиняться».
***
Глава 176
В кухонной палатке для старших Шэнь Цинцю мрачно посмотрел на еду, подаваемую ученикам. Сегодня один из немногих случаев, когда в меню были доступны разнообразные сытные блюда и сладости, от чего все мероприятие приобретало некую праздничную атмосферу. Шэнь Цинцю выбрал отвар, зелень и рыбу как наилучшие доступные варианты для своего привередливого совершенствования.
— Вы, духовные заклинатели, всегда едите как монахи, — пожаловалась Ци Цинци, набрав своих любимых блюд.
— Жирная пища вызывает у меня боли в желудке
и голове, так что это не такая уж и проблема. — Они едва смогли найти себе место, где можно присесть, как появился новый человек.
— Шэнь-шиди! Этот шисюн слышал, что ты ранен. — К ним быстро приблизился Юэ Цинъюань.
Шэнь Цинцю должен был обдумать свою реакцию на его появление дважды, трижды и даже все четыре раза.
«Помни, сейчас мы не друзья», — твердо сказал он себе. Ци Цинци задумчиво наблюдала за ним. Он обернулся и заговорил, позволяя легкому раздражению проникнуть в его тон:
— С этим шиди все в порядке, шисюн. — Юэ Цинъюань остановился как вкопанный.
«Попался», — самодовольно подумал Шэнь Цинцю. — Ци-шимэй присматривает за этим младшим в качестве услуги шицзуню.
— А ещё потому, что ты
очарователен, — сказала она, высвободив руку, чтобы погладить его по голове. Шэнь Цинцю стоически это стерпел.
— Ты… Шэнь-шиди не ранен? — спросил Юэ Цинъюань, не мигая глядя ему прямо в лицо.
— Небольшое неудобство, этот шиди ненадолго потерял сознание. Со мной все будет в порядке, но шицзунь освободил меня от моих обязанностей до конца дня.
— Я останусь с тобой, — тут же сказал Юэ Цинъюань. — У меня есть свободное время.
Шэнь Цинцю был почти уверен, что у старшего ученика главы школы была тысяча и одна задача во время школьного мероприятия такого масштаба. Тем временем Ци Цинци упорно смотрела на стену палатки с неподвижным выражением лица, активно создавая впечатление, что не имела со всем этим ничего общего.
—…Конечно. Возможно, Ци-шишу присоединится к нам, чтобы доставить нашу еду туда, где ты должен находиться в это «свободное время», — возразил Шэнь Цинцю.
Все трое направились по территории соревнований, лавируя между палатками, тренировочными рингами и кучками учеников, взволнованно рассказывающих о своих боях. Юэ Цинъюань несколько раз останавливали: одного он прогнал, двух перенаправил к кому-то другому, а ещё один в конце концов поплелся в больничные палатки. Ци Цинци с силой оттащила Шэнь Цинцю от особо важных гостей, когда Юэ Цинъюаня снова куда-то увели.
— Я не собирался с ними разговаривать, — раздраженно сказал Шэнь Цинцю.
— Но они могут заметить тебя и подойти. Лучше не рисковать.
— Я так рад, что избавлен от их поверхностных замечаний о поэзии.
— Да, вот именно поэтому.
***
Глава 177
Убедившись, что Шэнь Цинцю в порядке и его состояние стабильно, Ци Цинци оставила его на неиспользуемой в данный момент площадке для спарринга, а сама, извинившись, ушла проверить, как идут поединки Сяньшу. Шэнь Цинцю охотно сел, планируя потратить время на размышления о своей текущей ситуации. Но его прервали звуки спора.
Импровизированный ринг в настоящее время пустовал. Недовольные молодые голоса, которые услышал Шэнь Цинцю, доносились из редкого лесочка за невысокой смотровой площадкой. Им отвечал более тихий, насмешливый тон. Шэнь Цинцю пошел посмотреть.
Пять молодых учеников Цинцзина переговаривались с тремя старшими учениками Байчжаня. Младшие раскраснелись и явно злились, старшие же изображали равнодушие и беззаботность, однако уходить никуда не спешили. Шэнь Цинцю вмешался до того, как учеников Цинцзина удалось спровоцировать на атаку.
Он посмотрел на трех учеников Байчжаня, затем на превосходящих числом, но более молодых учеников Цинцзина.
— Бои должны проходить на ринге и в поле зрения судей, — холодно сказал он.
— Мы слышали, что Шэнь-шисюн был ранен! — сказал один из учеников Цинцзина.
— Мы не сражаемся! — возразил другой.
— Именно. Точно не в таком виде, — критически сказал Шэнь Цинцю. — Вас пятеро против троих. У вас численное преимущество, если не в мастерстве. Но, если вы атакуете, вы можете обернуть поле боя себе на пользу. Какое построение здесь нужно использовать?
— Построение?
— Ты самый сильный, ты встанешь спереди… вы двое, с фланга. А самый маленький… да.
Они расположились буквой «V».
— Вот, клин. Те, что сзади, должны использовать дистанционные атаки и контроль толпы… не давайте своим союзникам попасть в окружение.
— А вы трое… — он повернул голову, чтобы обратиться к ученикам Байчжаня. — Этот шисюн ожидает от старших учеников более зрелого поведения.
Лидер вздернул подбородок.
— Мы уходим. Мы найдем Лю-шисюна.
— Верно, найдите его и скажите, какой хороший пример он подает своим младшим, — гладко возразил Шэнь Цинцю.
— О-о-о, — гармоничным хором пропели младшие Цинцзина.
Ученики Байчжаня ушли в небрежной манере кошки, которая совершенно точно планировала уйти еще до того, как появился этот пылесос. Шэнь Цинцю повернулся к младшим ученикам Цинцзина.
— И именно так вы выигрываете бой, не попадая в неприятности. — Они посмотрели на него сияющими глазами, после чего он продолжил, безжалостно растоптав зародившийся свет в их юных сердцах: — Что, впрочем, не означает, что у вас нет неприятностей. Идите и помогите убрать кухонную палатку. Если будете усердно работать, когда этот старший позже туда заглянет, то вас освободят. — Они поспешно ушли.
Он не оставил бы их там надолго, не когда праздник в самом разгаре. Часа должно быть достаточно, чтобы дать им подумать.
