Теория Великого Объединения Шэнь Цинцю

Лю Цингэ одним из первых прибыл на встречу, наравне с Дуань Цинцзе. Они решили скоротать время ожидания за приятной беседой. Следующим вошел Шэнь Цинцю. Его многослойная шелковая мантия развевалась под действием невидимого — по крайней мере для Лю Цингэ — охлаждающего талисмана, видимо спрятанного где-то во внутреннем кармане. Кивнув в знак приветствия, он открыл футляр с принесёнными им свитками и, развернув один на столе, пояснил: — Эти карты — копии, не стесняйтесь делать на них пометки. — Должно быть, для их изготовления потребовалось много времени, — заметил Дуань Цинцзе, опережая возражения Лю Цингэ. — Около шичэна, недолго. Но альманахи из Библиотеки вынести нельзя, а внутри нельзя ни есть, ни пить. — О, они твои? — Дуань Цинцзе удивленно моргнул. Шэнь Цинцю пренебрежительно махнул рукой. — Скопировал на скорую руку. И они на древесной бумаге — в любом случае не архивного качества. Если потребуется высокая степень точности, позже можно будет проверить первоисточник. — И что для вас подходит под «архивное качество»? — поинтересовался Дуань Цинцзе. — Обычно хлопковое или льняное волокно. Или металл, некоторые материалы животного происхождения… все то, что долговечно. Древесная бумага — нет. Тем не менее она достаточно прочная, чтобы взять ее с собой в путешествие, если понадобится. В комнату их импровизированного собрания в спешке вошел Юэ Цинъюань, и его взгляд сразу же обратился к Шэнь Цинцю. Который на тот момент уже повернулся ко входу, как будто заранее знал о его появлении. Интересно. Новая сенсорная способность, появившаяся вместе с его прорывом? Или он всегда так умел, просто не показывал? Даже решив принять Юэ Цинъюаня, Шэнь Цинцю тем не менее вел себя совершенно не так, как ожидал Лю Цингэ. Не было ни якобы случайных прикосновений, ни кокетливых улыбок. Вообще никаких улыбок; он был все так же холодно отстранен, как всегда. По факту, единственное, что изменилось — это отношение Шэнь Цинцю к активным попыткам Юэ Цинъюань с ним сблизиться. И, очевидно, этого оказалось более чем достаточно, чтобы Юэ Цинъюань отбросил в сторону остатки своего достоинства. Например сейчас он предложил Шэнь Цинцю присесть и достал небольшой контейнер — видимо, с охлаждающими чарами. * — Мы не получали никаких других новостей о проблемах в этом районе, — начал обсуждение Юэ Цинъюань. — Последнее сообщение датировано прошлым годом. В нем говорилось о взрослом бронированном снежном скорпионе, якобы появлявшемся в горах. Но разведывательная группа ничего не нашла. Дуань-шиди, ты можешь рассказать нам больше о сумеречных быках? Ты знаком с этим конкретным стадом? — Эм, ну, они, конечно, крупные, сильные травоядные. Территориальные, но не агрессивные. Их летние пастбища представляют собой большую ровную речную долину — раньше с ней проблем не было. Зимой они забираются выше, в холмы — просто чтобы держаться подальше от глубокого снега на равнине. Но у этого стада нет с этим особых проблем — их нынешняя территория частично защищена горами… — Дуань Цинцзе очертил их ареал обитания на карте. — Со снегом там проблем почти нет. Поэтому мы их там и поселили. Но путь от их места зимовки до равнин занимает несколько недель. — Это единственное стадо, использующее этот район? Дуань Цинцзе кивнул. — Да, эта территория не сможет прокормить более одного стада. Там много места, но тонкий слой почвы. — Тогда для начала переговорим с ними, — решил Юэ Цинъюань. — Му-шиди, тебе есть что сказать? Му Цинфан, видимо, смирившийся с путешествием, методично просматривал свой контрольный список. Услышав, что обращаются к нему, он кивнул и поднял взгляд. — Да, насколько этот Му Цинфан помнит, мы все прошли базовую подготовку по оказанию первой помощи, верно? — Получив общие кивки и звуки согласия, он сделал пометку. — И Лю-шисюн проходит курс боевой медицины. У Ци-шицзе тоже ведь нет проблем с ролью полевого медика? Подумав немного, Ци Цинци согласилась. — Не проси меня делать операцию, но я могу вправить конечность или наложить жгут. Юэ Цинъюань кивнул. — Му-шиди может заняться списком медикаментов, а Жуань-шиди — нашими запасами вместе с Шан-шиди и его помощником… Пока они обсуждали мелкие детали по организации снабжения, внимание Лю Цингэ блуждало от одного заклинателя к другому. Для таких вещей его присутствие не требовалось, но вряд ли это займёт много времени. Дуань Цинцзе и Шэнь Цинцю тоже не слушали: Дуань Цинцзе изучал карту, а Шэнь Цинцю писал. Вроде бы список особенностей снежного скорпиона. Лю Цингэ заметил, что под широким драпированным рукавом его академического ханьфу находился второй, более облегающий. С красивыми, явно сделанными на заказ, пуговицами — он мог разглядеть на одной вырезанную рыбу, а на второй — лягушку. На третьей скорее всего была стрекоза, но она пряталась в тени внешнего рукава. Какой смысл носить сделанные на заказ вещи, если их никто не заметит? Лю Цингэ нахмурился — на запястьях и руках Шэнь Цинцю не было крепких сухожилий и вен, появлявшихся от длительных тренировок с мечом. Это может быть проблемой. Он выждал паузу в групповом обсуждении и сказал: — Если это снежный скорпион, то придется сражаться. Дуань Цинцзе кивнул. — О, да. Они очень агрессивны и очень территориальны. Перемещаются между несколькими гнездами. Их трудно застать врасплох. — Я хотел бы оценить боевые способности каждого, чтобы мы знали заранее, с чем будем работать в плане стратегии. — Затем он посмотрел на Дуань Цинцзе. — И каких духовных зверей привести, чтобы прикрыть слабые места. — О, хорошая идея. Давайте договоримся о времени. * После встречи Шэнь Цинцю отправился обратно на Цинцзин. Юэ Цинъюань составил ему компанию, на пути к своему пику, и Шэнь Цинцю воспользовался возможностью спросить о пожилой внешности Лао Гунчжу. — Он слишком поздно сформировал золотое ядро? — спросил Шэнь Цинцю. — В его нынешнем положении такая внешность несколько странна. Юэ Цинъюань задумался. — Ну… Шэнь Цинцю не торопил. — С этим кое-что связано, — наконец сказал он. — Но… это закрытая информация. Боюсь, я не могу… — Юэ Цинъюань умоляюще на него посмотрел. — Понял. Не хочу ставить тебя в затруднительное положение. — Шэнь Цинцю задумался. — Если я спрошу у твоего учителя, не будет ли у тебя неприятностей из-за того, что ты намекнул, что есть о чем спросить? Юэ Цинъюань облегчённо выдохнул. — Нет, нет... А, но принеси подарок. Имею в виду взятку. Едва ли мы можем предложить ей что-то, чего у нее нет, но это покажет уважение. — Покажет, что она стоит подкупа, — одобрил Шэнь Цинцю. Сегодня ему удалось заполучить удивительно полезную информацию. — Я подготовлю что-нибудь подходящее, а потом попрошу о встрече. Спасибо, Юэ-шисюн. — Ты не возражаешь, если я буду называть тебя Цинцю-шиди перед остальными? Шэнь Цинцю недоуменно моргнул. — Нет. Мы все одного статуса. Но не перед младшими, конечно. — Само собой, — радостно согласился Юэ Цинъюань. — Можешь звать меня Ци-гэ, если хочешь. — Это слишком лично, — твердо возразил Шэнь Цинцю. — И неуместно среди других людей. Думаю, я мог бы использовать… — Он задумчиво нахмурился. — Ци-шисюн? Цинъюань-шисюн? — Меня устроит любой вариант, — мгновенно отозвался Юэ Цинъюань. * Юэ Цинъюань вернулся на Цюндин с легким сердцем. У Шэнь Цинцю был урок, но он пообещал встретиться с ним для прогулки перед ужином. Юэ Цинъюань имел в своём распоряжении подробнейшие сведения обо всех возможных тропинках, дорожках и достопримечательностях Цанцюн, полученные в ученические годы, когда его гоняли с посланиями и поручениями. Там было много полускрытых святынь и забытых надписей — обломков долгой истории школы. Ему никогда не удавалось показать их Сяо Цзю, но теперь он мог и хотел показать их все сразу. Они много гуляли по Цанцюн. Шэнь Цинцю не возражал, чтобы его отвлекли от учебы; казалось, он всегда был готов к перерыву, когда бы Юэ Цинъюань ни пришел. Что могло бы обнадежить, если бы не объем работы, которую проделывал Сяо Цзю. Ведь он был невероятно продуктивным с момента своего прорыва. Юэ Цинъюань задавался вопросом, что в Лао Гунчжу так беспокоит Цинцю. Это могла быть его обычная предосторожность. Глава дворца Хуаньхуа был безукоризненно вежлив — даже любезен — при каждой их встрече. И пускай назвать союзником его было нельзя, он все еще был уважаемым старшим. Однако. Его любезность казалась несколько преувеличена. Цанцюн — школа влиятельная, это правда, но Юэ Цинъюань был намного моложе главы Хуаньхуа. Даже с учетом его будущего положения эта дружелюбность была несколько чересчур, чем можно было ожидать с простой попыткой развития будущих хороших рабочих отношений. Сяо Цзю сказал, что у него было видение. В то время Юэ Цинъюань сосредоточился на той части, которая привела к их примирению. Теперь же ему стало интересно, что еще он видел. Юэ Цинъюань поразмышляет о своих прошлых взаимодействиях с Лао Гунчжу — и его учениками, раз уж на то пошло — и будет иметь это в виду на будущее.