***
Глава 248
Боевые навыки оценивали на Байчжане, где было много тренировочных площадок. Лю Цингэ заручился помощью нескольких старших учителей, чтобы спокойно понаблюдать со стороны. Те были более чем счастливы сразиться с незнакомыми в боях заклинателями высокого уровня, даже если они не специализируются на сражениях. Крайне мало будущих глав пиков регулярно принимали участие в открытых спаррингах Байчжаня. Сразиться с совершенно новыми спарринг-партнерами, да еще и высокого уровня, было редким удовольствием. Они находились на одном из больших тренировочных полей с несколькими площадками для сражений. Поединки уже собрали аудиторию среди младших и не слишком занятых старших. Вообще-то они должны были проводить тренировочные бои друг с другом. Некоторые даже делали вид, что так и есть, но их внимание находилось явно не на противнике. Шэнь Цинцю сел на краю занятой ими площадки, ожидая своей очереди. Время он коротал за набросками на складной доске. Бумага крепилась парой веревочных петель. — Ты не можешь заняться этим в другой раз? — спросил Лю Цингэ. — Эта боевая оценка сократила время моей практики. Так я хоть воспользуюсь возможностью изучить некоторые фигуры. Лю Цингэ посмотрел на его работу. Шэнь Цинцю зарисовывал сражающихся учеников — Дуань Цинцзе и двух мастеров Байчжаня — их движения нарисованы с удивительной экономичностью. На большой бумаге уже находилась дюжина маленьких сцен. Сверкание мечей и вихрь мантий запечатлены несколькими изящными линиями угольного карандаша. На глазах у Лю Цингэ Шэнь Цинцю поправил свой текущий набросок, используя ноготь большого пальца и клочок бумаги, чтобы немного перенаправить линии и размазать цвет. До этого момента Лю Цингэ никогда не видел, чтобы его руки были грязными или испачканы чернилами; должно быть он чистит их после каждого сеанса рисования. Учитывая, насколько светлые одежды он носил, избегать пятен скорее всего было особенно сложно. Прочные одежды младших отправлялись в общую прачечную, но старшие ученики стирали свои сами. По крайней мере, сейчас на нем была простая одежда, что-то близкое к тому, что они будут носить в поездке. — Я могу поспарринговать с тобой, пока ты ждешь, Шэнь-шисюн, — радостно предложил сидящий неподалеку Не Чжуан. Лю Цингэ бросил на него предостерегающий взгляд, но тот его проигнорировал. Шэнь Цинцю поднял на него бесстрастный взгляд. — У тебя буквально бандаж на руке. — Просто сниму его. — Незамедлительно ответил тот, продолжая игнорировать взгляд Лю Цингэ. Не Чжуан буквально недавно повредил ту же руку. — Я без колебаний расскажу Цяньцао, — сообщил Шэнь Цинцю, возвращаясь к своей работе. — Но ты можешь побыть для меня моделью. Сядь и постарайся выглядеть задумчивым. — Он свернул лист бумаги с набросками, обнажая под ним новый. Юэ Цинъюань прибыл в спешке, и, учитывая его формальную одежду, явно с какого-то собрания. Наверняка мог бы и на мече прилететь, если бы те не были запрещены на территории школы. Его взгляд сразу же обратился к Шэнь Цинцю, и его плечи расслабились. Очевидно, беспокоился, что тот поранится в спарринге. Лю Цингэ подавил вздох. Он уже мог предсказать, что при работе над стратегией обойти его беспокойство будет непросто. А Шэнь Цинцю наверняка устроит одну из своих вежливо-ледяных истерик, если его оставить в стороне. В этом Лю Цингэ был с ним солидарен. — Юэ-шисюн, — вежливо сказал он. — Шэнь Цинцю следующий. Если хочешь, можешь пойти следом за ним. Шэнь Цинцю не прекращал рисовать; он смотрел даже не на бумагу, а на медленно каменеющую позу Не Чжуана. — Юэ-шисюн может пойти первым, если у него есть дела, к которым нужно вернуться. Юэ Цинъюань сел рядом с ним. — Нет, на сегодня мы закончили. — Он бросил оценивающий взгляд на эскиз, а затем на Не Чжуана. — Не-шиди, конечно же, не может сражаться с раненой рукой? — Это была деликатно спрятанная не-угроза, и, судя по выражению лица Не Чжуана, он ее понял. Лю Цингэ вздохнул. — Нет, не может. Несколько наших мастеров вызвались добровольцами. Для Шэнь Цинцю мы проведем один спарринг с энергетическими техниками, второй только рукопашный и третий и с тем, и с другим. — Шэнь-шиди очень талантлив, — тут же, без тени достоинства, прокомментировал Юэ Цинъюань. Шэнь Цинцю наконец посмотрел на него, сузив глаза. — Прекрати, ты ставишь меня в неловкое положение. Лю Цингэ хотел бы видеть лицо Юэ Цинъюаня, но с его места не было видно. Не Чжуан издал сдавленный звук и прикрыл рот рукой. — А ты не двигайся, — Шэнь Цинцю подчеркнул свои слова, резко ткнув в его сторону кусочком угля, прежде чем вернуться к наброску. Юэ Цинъюаня, похоже, это не смутило; он сел к Шэнь Цинцю поближе и начал задавать деликатные вопросы о том, над чем тот работает. И, очевидно, отсутствие ответа нисколько его не расстраивало. Лю Цингэ воспользовался моментом, чтобы насладиться замешательством своего кузена, а затем увидел, как Юэ Цинъюань смотрит на руки Шэнь Цинцю. Теперь, когда он подумал об этом, у Юэ Цинъюаня тоже никогда не было пятен на одежде. Видимо теперь он будет чаще обращать на это внимание. Сам он предпочитал черную верхнюю одежду, но его нижняя была белой. Лю Цингэ моргнул, оторвавшись от этой цепочки мыслей, и сосредоточился на спарринге на площадке. К счастью, он уже был знаком с одиночным боевым стилем Дуань Цинцзе. Очевидно, Юэ Цинъюань, преследующий Шэнь Цинцю, активно-его-избегающего, был образцом приличия и сдержанности по сравнению с Юэ Цинъюанем, преследующим Шэнь Цинцю, его-более-менее-терпящего. Да помогут им всем боги, если Шэнь Цинцю когда-нибудь ответит взаимностью на его привязанность. Лю Цингэ сначала было удивился, но быстро впал в смущение за их поведение, прежде чем ревность вообще смогла возникнуть. Ревность означала бы желание занять место одного из людей, за которыми он наблюдал, и это было слишком нелепо, чтобы вызвать подобные чувства. Юэ Цинъюань буквально отбрасывал все свое достоинство, и мысль о том, что он сам окажется в центре такого навязчивого внимания, вызывала у Лю Цингэ зуд. Ему пришлось неохотно признать, что Шэнь Цинцю неожиданно хорошо держится под таким удушающим вниманием. Со стороны даже казалось, что он и вовсе ничего не замечал. * Шэнь Цинцю оказался... на удивление искусным в ближнем бою. Для духовного совершенствующегося. Было ясно, что в боевых искусствах он не спец, но, делай они ставки, Лю Цингэ не задумываясь поставил бы на него, если противник не другой высокоуровневый заклинатель. Шэнь Цинцю использовал ошеломляющее количество ци в первом спарринге. И Лю Цингэ был готов поспорить, что у него банально кончится энергия в третьем — он даже заранее сделал себе заметку о том, чтобы попрактиковать темп, — но Шэнь Цинцю легко пользовался техниками и в нем. Он выглядел уставшим, но не измотанным. Лю Цингэ невольно задался вопросом, с кем тот отрабатывал приемы. Кем бы этот человек ни был, он крайне опытен. У Шэнь Цинцю не оказалось ни одной вредной привычки из тех, что развиваются при тренировках в одиночку или только против гораздо более слабых противников. На один повод для беспокойства меньше. Учителя же, напротив, были в восторге. Они давно хотели сразиться с остальными будущими главами пиков — новых противников высокого уровня было трудно найти, а с другими мастерами ближнего боя на Байчжане они уже были хорошо знакомы. Духовный же заклинатель, способный постоять за себя, был и вовсе желанным спарринг-партнером. — У меня есть друг на пике артефактов, который использует таких деревянных марионеток, — начал один из них. — Можем ли мы договориться о времени… Юэ Цинъюань многозначительно прочистил горло. Шэнь Цинцю, вроде, ничего не заметил. — Кто твой постоянный спарринг-партнер? — спросил Лю Цингэ. Он не знал, что на Цинцзине есть кто-то, способный вызвать такое улучшение. — Обычно я сражаюсь с мастером Чжао, — после небольшой паузы ответил Шэнь Цинцю. — Цинцзин не имеет формальной боевой подготовки на старших курсах. — О, это многое объясняет. — Чжао Юньлань часто посещал их учебные матчи для старших, когда возвращался в Цанцюн. Он был заведомо сложным противником даже для учителей. — Что? — возмущенно воскликнул один из учителей Байчжаня. — Но ведь именно на старших курсах их навыки начинают улучшаться. Мы должны… — Обсудим позже, а сейчас следующий поединок, — твердо сказал Лю Цингэ и кивнул сощуренно наблюдающему за происходящим Юэ Цинъюаню.