Обыкновенное чудо

Всю свою жизнь Тони Старк щедро заливал горе алкоголем. Хотя в первый раз он позволил выпивке обжечь себе горло совсем по другой причине. Это был интерес. Ведь его отец, сколько Тони себя помнил, всегда держал в руке стакан, наполненный янтарной жидкостью. Только вот ни к чему хорошему это не привело — его шалость заметили, был скандал, а Говард в очередной раз разочаровался в сыне. После этого, уже будучи подростком, Старк начал пить, чтобы доказать всему миру, что он уже взрослый. Самостоятельный. К чёрту родителей со своими советами! Тони лучше них знал, что для него лучше. Пока не произошла та авария. И доказывать уже стало некому. На долгие годы выпивка стала его способом уйти от реальности. С ней и девушки казались красивее, и возвращаться в огромный пустой дом уже было не так трудно. И даже когда в его жизни произошёл перелом, даже его признали героем во всей Америке, он уже не мог отказаться этой вредной привычки. В один момент это привело к тому, что от него ушла Пеппер. Тот момент, когда он проснулся утром и не почувствовал рядом её тепла, был переломным. Ужас от того, что он может потерять самого близкого человека по своей вине, заставил его отказаться от алкоголя. Ужас за Питера привел к тому, что он уже некоторое время стоял у кухонного окна и смотрел в упор на бутылку виски в руках. Её ему подарил какой-то политик, и Тони, как он сам отшучивался, не выбросил её только потому, что тогда бы все алкоголики в этом мире объявили бы его врагом номер один. На самом же деле причина была совершенно другая. Он проверял себя — как долго бутылка будет не открытой? Как долго он сможет продержаться и не сделать ни глотка? Как скоро он не сдержится и всё опять полетит в тартарары? Тони держался многие годы. И в самые худшие моменты он лишь вспоминал о ней, успокаивая себя тем, что она закрыта и стоит у задней стенки полки. А значит, он держался. Но сейчас он был на грани. О пропаже Питера он узнал три дня назад. Сейчас перед ним лежало извещение о начале судебного процесса о передаче опеки. — Если бы взглядом можно было пить, то это бутылка была бы уже пуста, — прокомментировала Пеппер, и Тони вздрогнул — он даже не заметил, как она вошла. Его уши покраснели. Он не хотел, чтобы она видела его… Таким слабым. Но всё же это Пеппер, и ей он может доверять как никому другому. Она не осудит его. Никогда. — Я всё думаю, что будет, если я открою и выпью его, — сказал он, переводя взгляд обратно на бутылку. Жидкость в нём казалась темной, как венозная кровь. От этого сравнения пробовать его было бы ещё более тошно. — Я бы сразу погубил свою жизнь или смог бы остановиться в нужный момент? — Может быть и смог. А может быть, и нет, — произнесла она, подходя к столу и пробегаясь взглядом по бумаге. — Но Питеру ни один из этих вариантов не поможет, и ты это знаешь. — Но на судебном заседании я бы выставил себя полным дураком, верно? — усмехнулся он. Пеппер скептически вскинула бровь. — Это ты так пытаешься сказать, что боишься завтрашнего дня? Тони вздохнул. Его жена слишком хорошо его знала. Он мог по-разному относиться к Мэттью после произошедшего. Но тот знал нужных людей и, почти не участвуя в деле Кравинова, чуть ли не за руку водил Тони по всем стадиям процесса опеки. Поэтому заседание и было назначено так быстро. Поэтому и присутствие Питера там и не требовалось. — Просто… Я не уверен, что Питер бы этого хотел. Да и я, если честно, тоже, — произнёс он, бросив взгляд на Пеппер. Та пожала плечами. — Он тянется к тебе, а ты к нему. Это было видно по тому, как вы общаетесь. — Но почему тогда он не пошёл ко мне? — воскликнул Тони, ставя бутылку позади себя и начиная активно жестикулировать. — Я видел его дядю, Пеп. Этот урод годами унижал его, и как только мальчик дал ему отпор, он пошёл к Мэтту! Я… Я не гожусь на эту роль, Пеп. Я слишком ненадежный даже в его глазах. — То, что ты об этом думаешь, уже говорит об обратном, — ласково ответила она. — Думаю, Питеру понравится это решение. Ведь он в последнее время так отлично вписывался сюда. — Но одно дело стажироваться тут, а другое — жить! — заявил Тони. — Что, если он хотел совершенно другого? — Тогда придётся обговорить это когда он… Вернётся, — резко сказала Пеппер, и Тони прикусил язык. Пеппер, как и он, была измотана. Он знал, что она не была так уж привязана к Питеру, но опекунами значились они оба. «Когда он вернётся… А вернётся ли он вообще?» В тот момент, когда кулак Тони врезался в челюсть Фиска, весь мир пришёл в движение. Полицейские оттаскивали Старка, кто-то отводил преступника в сторону, но большинство бежало посмотреть — действительно ли у Фиска был самолёт? Или это чья-то неудачная шутка? Оказалось, нет. Многие потом подтвердили, что в ту ночь он запер внутри Человека-Паука и больше его никто не видел. А хуже всего было то, что даже Роуди, которому Старк позвонил в первую очередь и с истеричными нотками в голосе потребовал отследить самолет, не мог уже несколько дней сделать это. За границами Штатов точно. На это нужна была веская причина, которой у Тони нет. Старк был полностью, абсолютно, совершенно, окончательно и бесповоротно беспомощен. Ему хотелось взвыть от этого чувства. Каждый раз, вспоминая Питера, ему хотелось бесконечное множество раз извиняться. Он должен был заметить, что у пацана проблемы. Он должен был понять, что тот не высыпается, что недавно был избит. Что он хочет быть спасенным, в первую очередь, от своего дяди. Просто не знает, как об этом сказать. И ведь бывали моменты, когда Тони сомневался. И более проницательные Наташа с Пеппер намекали, что что-то у него в семье не так. Но Тони предпочёл не замечать этого. Повёл себя как эгоистичный мудак, которым всё это время и являлся. — Прекрати это, — вдруг сказала Пеппер. — М? — Тони вынырнул из своих мыслей и вопросительно посмотрел на неё. — Я же вижу, что ты в своей голове методично себя унижаешь, — сказала она, строго на него смотря. — Откуда ты такая проницательная? — выдавил из себя улыбку Старк. Пеппер села рядом и ним, ставя уже ненужную бутылку на пол. Тони прислонился к ней, вдыхая знакомый аромат духов. Он ожидал, что от близости Пеппер к нему придёт привычное чувство спокойствия… Но его не было. — Послушай… Ты же видел этого Бена. Ты уже не будешь для Питера худшим примером. Пойми это. — Угу, — пробубнил Тони, немного задетый. Он… Он не хотел отталкиваться от худшего. Но в вопросе воспитания детей, увы, этого было не избежать. — Кстати, он… Действительно так плох? — вдруг спросила Пеп. — Полный мудак, — выплюнул Тони. *** Их вторая встреча произошла в тот же день, когда они узнали, что Питер уже за пределами страны. Тони едва успокоился после беседы с Фиском, и его руки всё ещё тряслись, но сердце, под действием успокоительных, билось спокойнее. Его опять сопровождали Наташа и Мэтт, и только благодаря их присутствию он ещё как-то держался. Разговор прошёл на улице — забегаловка уже была полна. Бэн, услышав, что Тони согласен получить опеку над Питером и готов за это заплатить, расплылся в отвратительной улыбке, словно плешивый чеширский кот. От былой агрессии не осталось не следа. Тони почувствовал, что его мутит. — Отлично! Я готов подписать любые бумаги. Меня не волнует, если вы решите провести над ним опыты. Главное, чтобы меня ничего не связывало с этим упырёнышем, — проворчал он, выдавливая на лице усмешку. — Ага, — без эмоционально отозвался Тони. Он не мог поверить, что такой человек мог существовать. «Как же это… Гадко». — Хорошо, а если честно… Это вы из него мутанта сделали? Ну, или кто-то из ваших, да? Опыты ставили? — подмигнул Бен, и Тони резко вздохнул. Кулак засаднило снова, и он задумался: а не будет ли уже хуже?.. — Думаю, мы обсудим детали позже. Спасибо за сотрудничество, — вмешался Мэттью, будто зная, что Тони уже на грани. — Ага, взаимно, — коротко кинул Бэн, и скрылся за дверью. — Вот подонок, — произнесла первые за вечер слова Наташа. Тони кинул на неё взгляд. Она выглядела спокойной, но он, зная её много лет, мог точно сказать, что она нервничала. «Питер и ей уже слишком запал в душу», — с тоской подумал Тони. — Знаешь, Старк, — вдруг обратился к нему Мёрдок, — я уже сутки виню себя за то, что не смог предотвратить это. Кажется, что я должен был догадаться, должен был предугадать… — В нашей работе всё бывает, — пожал плечами Тони. — Питеру просто надо было держаться от этого подальше. Но… Мы оба были слепы. Может, я даже в большей степени. — Может, — усмехнулся Мэттью. — Но знаешь… Если и надо кого-то винить, что я встретил подростка ночью в центре города, то только этого человека. — Если и надо кого-то винить в том, что Питер писал нелегальные работы, то только его, — подхватил Старк. — Но сейчас надо решить, как побыстрее оформить… Опеку. Поможешь? — Естественно. Я же дьявольски хороший юрист. *** — Пеппер, я, получается, купил пацана. Словно вещь, — задумчиво произнёс Тони. — Пожалуйста, не устраивай из этого шекспировскую драму, — попросила она. — Ты так сделал только потому, что кое-кто назначил на него цену, словно за товар. — Да, но знаешь, что самое страшное? — произнёс Старк, смотря ей прямо в глаза. — Вдруг я не найду его. Вдруг этот самолёт, упавший неизвестно где, так и останется загадкой, которую не способен объяснить никто. Он произносил слова медленно, чтобы Пеппер смогла прочувствовать ужас этого слова. Ни-ког-да. Питер может не появиться уже в этой Башне, он может уже никогда его не увидеть. Каждый раз при этой мысли что-то внутри Старка медленно и мучительно умирало. — Не думай об этом так, — попросила она, нежно беря его за руку. — Роуди же пообещал, что сделает всё возможное… — Но он не может просить другие страны предоставить данные! — воскликнул Старк. — Для этого нужна причина, а её у нас нет. Пеппер закусила губу, о чём-то размышляя. Старк с надеждой на неё посмотрел — обычно предложения жены спасали его. Но то, что она дальше сказала, его ужаснуло. — А что… Если открыть миру правду? Похищение несовершеннолетнего — достаточная причина? — Но… Ведь когда они увидят Питера в костюме… — Да. Все узнают правду. Но ведь для Фиска это будет дополнительным обвинением. Да и ни одна страна не откажет… — Пеппер, стой! — воскликнул он. — Парень не хотел говорить о своих силах даже мне! Ты представляешь, что будет, если я объявлю об этом на весь мир? Это предательство! Он мне такого не простит. — Хорошо, успокойся, — сказала Пеппер, поглаживая костяшки его руки. Её теплые руки согревали его, и что-то было в этом сокровенное. — Я просто предложила. Ты прав. Это безумие. Я просто… — Я знаю, что ты хочешь как лучше, — сказал он, ласково поглаживая её волосы. — Но есть то, что я делать не в праве. — Она улыбнулась, и это немного удивило его. — Что? — Ты заботишься о нём, — произнесла она факт, с которым было невозможно спорить. — Всё же из тебя выйдет отличный опекун. Она встала и пошла к двери. Но перед тем, как скрыться в проёме, она обернулась. — Ты сделаешь правильный выбор, милый. Я верю в тебя. И ушла, оставив Тони наедине со своими мыслями. О бутылке, забытой на столе, он вспомнил лишь утром. *** Мир кружился неразберимым вихрем перед глазами Питера. Он припал к полу, молясь, чтобы его не стошнило. Сердце бешено стучало в ушах, и множество панических мыслей сменяли друг друга. «Я что, похищен? Это самолёт? Куда он летит? Фиск решил убить меня? Что со мной будет?» Как только самолет выровнялся, Питер замер, осматривая неосвещенное маленькое помещение. Он мог выпрямиться и сделать несколько шагов, но на этом всё. Никаких кресел и вещей не было. Как и окон. Питер, стараясь не поддаваться панике, нащупал очертания двух дверей. «Если через одну из них я попал сюда, то вторая ведёт к пилоту? Это же так работает?» Он сглотнул и почувствовал на спине ледяные капли пота. Пилот? С каким из чудовищ Фиска он застрял здесь? А главное, куда они направляются? Сидеть и ждать ответа на свой вопрос он не собирался. Питер с отчаянием ударил в дверь. Та не поддалась, хоть вмятина и появилась. Он ударил ещё раз. И ещё. И ещё, пока железяка не оторвалась. Питер готов был увидеть кого угодно. Монстра, пришельца, даже призрака. Но кабина оказалась пустой, а ночное небо впереди — тёмным, как бездна, готовая проглотить его. Питер в задумчивости наклонил голову. Почему Фиск никого к нему не приставил? Ведь куда бы они не прибыли, кто-то должен удержать его, пока не… Пока не — что? И тут страшная догадка озарила Питера. «Никто не должен следить за тем, кто скоро погибнет. Пилот не нужен, потому что этот самолёт уже не приземлится. Фиск решил убить меня и похоронить в этой железной коробке. Своих людей на такое можно и не тратить». Подросток резко вздохнул и в панике подскочил к пульту управления, хаотично нажимая на кнопки. «Как посадить эту штуку? Я не хочу здесь умирать. Только не так». Мир резко поплыл влево. Питер испуганно взвизгнул, хватаясь за панель. Перед ним замерцали искры, и пальцы ударило током. «Я случайно сломал её, — понял Питер, ощущая, что самолет стремительно снижается, — и я сейчас упаду». Он разобьётся — и это произойдёт через несколько секунд. «Ни за что!» Питер почувствовал жар в груди, и его руки заработали сами собой. Он словно смотрел со стороны, как выдернул штурвал и пробил им лобовое стекло. Порыв ветра мгновенно ударил ему в лицо, но он, преодолевая его, выбрался наружу и зацепиться за обшивку самолёта. Тёмная земля была уже близко. Питер смог с ужасом разглядеть деревья. «Как далеко я от Нью-Йорка?» Он попытался не паниковать, понимая, что у него будет лишь один шанс. И, когда он уже мог видеть листья деревьев, Питер прыгнул, выстрелив паутиной в ствол. Всё пошло не так в тот момент, когда на пути его возникла ветка дерева. Он врезался в неё, и воздух вышибло из его легких. На секунду он, кажется, потерял сознание — потому что в следующий раз он открыл глаза и почувствовал под собой твёрдую землю. Где-то слышался шум огня: видимо самолёт не совсем удачно сел. «Они могут меня искать. Нельзя здесь оставаться». Поэтому Питер поднялся. Рёбра ныли — скорее всего, ушиб, — а голова кружилась, но он пошёл вглубь леса. Постепенно подросток ускорялся, сняв маску; ночью в линзах без огней города различить что-либо было невозможным, а на его пути повсюду торчали ветки, а под ногами мешались ручьи и неровная земля. Он несся, перескакивая через них, стараясь не споткнуться на ватных ногах, почти не чувствуя своё тело. Бежать долго он не смог. Уже через десять минут перед глазами поплыли разноцветные круги. Питер взобрался на ветку дерева, стараясь отдышаться. И, когда адреналин начал отпускать его, а глаза медленно закрывались, он впервые задался вопросом: а где я? *** Это были джунгли. Питер понял это едва открыв глаза: перед ним возникла морда обезьяны. Подросток в шоке смотрел на животное, которое с интересом обнюхивало его. Но, заметив, что человек проснулся, прыгнуло вниз и исчезло среди листвы. Питер вздохнул, и… «И что мне теперь делать?» Он огляделся по сторонам, не понимая, откуда вчера пришёл. Все деревья выглядели одинаковыми, и беспокойство постепенно начало пробираться в душу подростка. «Так, спокойно… Может, мне просто стоит залезть наверх?» Подросток медленно полез по стволу, огибая ветки и стараясь не запутаться в многочисленных лианах. Всё тело болело от неудобной позы во сне, особенно мышцы — словно тысячи маленьких иголок всадили в его руки. А он всё равно упорно лез, надеясь, что на верхушке дерева сможет увидеть очертание города, хотя бы деревни, а там дальше что-нибудь придумает. Но когда Питер смог долезть до конца, перед ним раскинулся захватывающий вид бескрайнего леса. От горизонта до горизонта простилались вековые деревья, с востока озаряемые мягкими цветами рассвета. И ни одного дома вокруг, на десятки миль. Питер ощутил, как всё тело охватил дикий ужас. Он сильнее вцепился руками в ствол, и послышался треск дерева. «Нет. Это не может быть правдой». Потому что Питер — городской ребёнок. Он за пределы Нью-Йорка никогда не выезжал, даже с командой по декатлону. Другой город уже был бы для него стрессом. Но оказаться в лесу? Вдали от людей? Это слишком. Словно в другую вселенную попасть. У него нет никакого понятия о том, как выживать в лесу. Он просто… «Просто это моя вина. Я был неосторожен и меня поймали. Я позволил этому случиться. Всё происходит потому, что я это заслужил». Он просто влип. И на этот раз по-крупному. *** Следующие пятнадцать часов показались Питеру сущим адом. Он решил двигаться на восток — если он прав и самолёт упал где-то в Южной Америке, то у побережья выше шанс найти людей. Как он будет объяснять, что он делает в лесу в костюме — не та проблема, которая его сейчас волновала. Так что он двинулся вперёд к поднимающемуся солнцу, передвигаясь по деревьям. Это казалось ему безопаснее, чем ходить по земле. И всё равно у него возникла куча проблем. Когда он мастерил со Старком костюм, то выбирал ткань, которая бы обеспечила ему хоть какую-то защиту. Было бы безумием предположить, что в нём он однажды попадёт в джунгли. Но вот он тут, и костюм стал его главной проблемой. В нём было нестерпимо жарко. Питер, спустя час мучений, попробовал его снять — и тут же налетела мошкара. «Лучше я сварюсь заживо, чем это», — подумал он, резво натягивая маску обратно. Животные стали отдельной проблемой. Питер слышал каждого таракана, обезьяну, и прочую тварь, и не понимал, кто из них опасен, а кто нет. А ещё вечный шум. К городу с его неутихающей бурной жизнью он уже привык, но шум в лесу… Это сводило с ума. Да, благодаря этому он смог по пути находить птичья гнёзда и брал яйца, но… долго ли он выдержит? Уже вечером, устроившись на ветке в самодельном гнезде из листьев, он понял, что весь день был так занят мыслями о выживании, что старательно избегал мысли — а заметил ли кто-то его пропажу? При этой мысли сердце с тоской сжалось. Он не мог не думать о Бене. Тот наверняка придёт в ярость, когда племянник не вернётся домой. Но будет ли он… Скучать по нему? Или Питер настолько ничего не значит в его жизни, что тот лишь вздохнёт с облегчением? А Нед? Что подумает он, когда Питер не придёт в школу? Будет ли искать его? А Мёрдок? Смог ли он добиться своего? Как отреагировал на то, что Питер не вернулся? Разозлился на то, что его напарник так просто дал себя поймать? А Тони Старк? Что подумает он, когда его стажер не придёт? Станет ли искать замену? Есть ли смысл Питеру возвращаться домой, если его уже и нет? Он вздохнул. На эти вопросы у него не было ответа. Он поплотнее завернулся в огромные листья, стараясь не обращать внимания на жучков, которые ползали по его телу — всё равно костюм прокусить они не смогут. Всё тело болело, и Питер понял, что ему ещё никогда не приходилось куда-то идти весь день. А ещё он чувствовал голод. Тех яиц, что он съел сегодня, явно не хватало для его метаболизма, но тратить время на охоту он не мог. Да и не был уверен, что сможет убить живое существо. «Если я выживу, то когда-нибудь встрою в костюм холодильник», — усмехнулся про себя он. И тут же его прошиб холодный пот — он осознал значение этого «если». За последний месяц он связался со слишком опасным человеком. Его пытались убить несколько раз, и у некоторых из его противников это даже почти получалось. Но именно сейчас он был близок к смерти как никогда раньше. *** На третий день один из веб-шутеров сломался. — Чёрт! — вскрикнул Питер, едва успев зацепиться другой рукой за ветку. Он мигом залез на неё и посмотрел на запястье — устройство искрило. Питер едва не взвыл. Без этого устройства передвигаться станет в разы труднее, а значит, и шансы выжить меньше. — Похоже, тебя придётся выбросить. Он сам не заметил, как начал комментировать всё вслух. Но отсутствие людей ощущалось почти физической ломкой. Питер всегда любил общение, а потому, оставшись наедине с собой, уже не мог замолчать. — Ну ничего, я и с одним как-нибудь протяну. А если закончится паутина? Что ж, как обезьяна, справлюсь с руками. Существуют вообще обезьяны-пауки? Надо будет прогуглить, как вернусь. Он вдруг замер, а линзы его маски испуганно расширились. — Я же забыл, что оставил телефон у Мэтта, — произнёс он, истерически хихикнув. Ощутив на себе взгляд, он повернулся в ту сторону — какая-то мартышка вопросительно смотрела на него. — Эм, странно что я сейчас об этом волнуюсь, да? Она не ответила и убежала. Питер же отправился дальше. *** На шестой день он чуть не умер. Паутина уже закончилась, и ему приходилось прыгать, держась за ветки руками, подражая обезьянам. «Нед бы оценил это», — с тоской подумал он, впервые преодолев так несколько миль. Но руки, ослабленные голодом, не могли его удерживать всегда. В один момент он не смог удержаться за ветку и соскользнул. «Сейчас будет больно», — отрешенно подумал он, ожидая удара об землю... … но не почувствовал её. Вместо этого он полетел дальше, прямо в ущелье. Чутьё слабо заскребло затылок, и Питер едва успел перевернуться в воздухе. И лишь для того, чтобы увидеть стремительно приближающуюся водную гладь. «Я не умею плавать», — с отрезвляющим ужасом понял Питер. Но сделать уже ничего не мог. Удар об воду вышиб весь воздух из его лёгких. Он судорожно заработал руками, пытаясь всплыть. «Я не могу утонуть! Только не это!», — в панике думал он, стараясь не поддаваться этому чувству. И даже смог вынырнуть и сделать вдох сквозь маску, глотая с воздухом воду. «Всё хорошо, — подумал он, ощущая, как конечности начинают неметь в холодной воде. А вместе с этим приходит отчаяние. — Всё будет хорошо. Я сейчас доплыву до берега…» Он не успел — река набросила его на камень, и голова взорвалась болью. Мир погрузился в темноту. *** Первое, что он почувствовал, была боль. Она охватывала всю его голову, и даже думать было невыносимо. Потом пришёл жар. Питер словно был охвачен пламенем, что мешает дышать полной грудью. Потом он открыл глаза и увидел звёздное небо. Даже находясь на самой высокой крыше небоскреба он не мог увидеть их так чётко — мешал свет от искусственного освещения города. И за всё это время не посмотрел вверх, не до того было. Но сейчас, лежа на песке и не имея сил пошевелиться, он мог рассмотреть каждую из них. Большие и ясные, они освещали тёмное небо. А ещё вокруг каждой из них была звёздная россыпь. «Как это прекрасно», — подумал Питер, и на секунду в нём проснулась согревающая надежда на то, что всё будет хорошо. Ведь мир так прекрасен — не может же быть, чтобы в нём что-то могло причинить ему вред. Он обязательно выберется, поговорит с Беном, тот его примет, а Старк не найдёт ему замену, и в школу он вернётся без проблем… Но тут холод со спины вернул его в реальность, и Питер понял, что уже какое-то время дрожит. Намокший костюм быстро остывал и охлаждал тело. Подросток едва поднялся, чтобы его снять. Тело болело, и каждая мышца вопила от боли. Никакая регенерация уже не помогала. Питер попытался отряхнуться от песка, — с промокшей ткани он никак не хотел сходить, — и, шатаясь, пошёл вглубь леса. *** После этой ночи прошло ещё какое-то время. Он сбился со счёта. Питер больше не лазил по деревьям — на это не хватало сил. Приходилось искать еду внизу, но это было намного сложнее. Костюм же никак не хотел высыхать, и ему приходилось мириться с ощущением вечной влаги. Одна из линз треснула, и мир наполовину был в трещинах. Ноги болели, и иногда ему приходилось некоторое время сидеть на земле, чтобы иметь возможность пройти ещё какое-то расстояние. Часто во время таких остановок он дремал, ведь спать теперь хотелось постоянно. Костюм он не снимал и ему было страшно представить, в каком состоянии его тело. Всё, что Питер мог понять — он страшно, страшно похудел. Отчаяние поглощало его постепенно, но собственный голос не давал сойти с ума. — Интересно, сколько я прохожу за день? Как вам такая задачка в школе: маленький паучок шёл домой. Сколько миль в день он прошёл, если ножек у него теперь три? Как долго паучок будет идти без еды? Может, кто-нибудь снимет об этом фильм? Паук в джунглях: не выжил в естественной среде обитания и сломал ногу. А, как идея? Лес молчал, а подросток всё шёл вперёд, улыбаясь под своей маской. Ведь если он хоть допустит мысль о том, чтобы сдаться — ему и правда конец. *** Возможно, самым счастливым моментом в его жизни был тот, когда сквозь просветы между деревьями показалась деревня.