Бесконечное Лето - В плену у Матрицы.

Глава 6. Убедившись в отсутствии посторонних вокруг, я заперся в подсобке изнутри и взялся за телефонную трубку. Ватная тишина стала мне ответом. А некоторое время спустя мёртвый механический голос произнёс: «Абонент не существует». Мне внезапно стало очень страшно. Казалось, сквозь окно за мной наблюдает сама Тьма. И её щупальца вот-вот проникнут внутрь, парализуя сознание и волю, и я стану очередной добычей сил Зла. Что же могло случиться? В принципе, всё, что угодно. Неужели придётся переходить на обмен записками или использовать Юлю в качестве связного? Слишком неэффективно, только если не останется ничего другого. О самом худшем не хотелось и думать. В поисках решения я закрыл ладонями глаза, отрешившись от внешнего мира. Озарение, как всегда, пришло внезапно. Пододвинув поближе к себе телефон, я набрал другую комбинацию цифр: 1-1-4. И готов был кричать от счастья, услышав в трубке знакомый голос. Сразу же вывалил на Комсомолку информацию обо всём, что произошло со времени нашего последнего разговора – начиная от ощущений при общении со странной вещицей и заканчивая изменением номера телефона. Она выслушала меня, не перебивая. -Значит, я не ошиблась: та вещь действительно связана с Матрицей. Есть у меня кое-какие подозрения, но пока оставлю их при себе, вдруг случайный эффект. Продолжай собирать данные, но на рожон постарайся не лезть. Надеюсь, повторять о соблюдении всех мер предосторожности не имеет смысла. -Я никому ничего не говорил и не показывал, даже Юле, - клятвенно заверил я. -Да, кстати, хорошо, что ты уговорил её на встречу. Нам, «вирусам», лучше держаться вместе. А её случай вообще уникальный – она может перемещаться меж Днём и Ночью. Как ей это удаётся – ума не приложу. Она и сама, увы, не знает. Ладно, может, со временем научимся и мы. Вернувшись в домик раньше Ольги Дмитриевны, я тут же юркнул в постель. Авось будить не станут. Заснуть к моменту её возвращения я не успел, но спящего изображал очень натурально, даже похрапывал иногда. Мой расчёт оправдался – выводить из сонного состояния никто не стал. Хотя я прекрасно понимал – разбора полётов не избежать. И потому слегка удивился, когда утром вожатая не сказала мне ни слова. Однако то оказалось затишье перед бурей. И она разразилась вскоре – когда, позавтракав, без всякой задней мысли покидал столовую. Путь мне преградила Стася. -Ты не явился вчера на танцы, - ледяным голосом заявила она. Подтекст уловил бы даже тупой – раз продинамил моё приглашение, будешь жестоко наказан. Месть женщины, которой пренебрегли, подчас бывает ужасна, и данный случай не стал исключением. Оглянувшись, я заметил стоявшую сзади Ольгу Дмитриевну. Путь к отступлению был отрезан. -Никому не позволено безнаказанно игнорировать общественные мероприятия. Стася, выдай ему тряпку, швабру, ведро для воды и перчатки, и пусть принимается за дело. После чего вожатая направилась к себе. -Идём к складу, - вывела меня из ступора её помощница. – Тебя ждёт незабываемое приключение. -Какое? -Будешь мыть общественные туалеты. -Что?!? -Что слышал. Надеюсь, хоть это научит тебя уважать администрацию лагеря. И не вздумай отлынивать! -Эх, Славя, когда-то ты была совсем другой, - вздохнул я. -Я не Славя, а Станислава. Потрудись запомнить! Драить сортиры в мои планы совсем не входило, даже если вдруг ни с того ни с сего появилось бы такое желание. А потому, стоило Стасе отпереть дверь склада и войти внутрь, я тут же захлопнул за ней дверь и заблокировал её снаружи висячим замком. А потом дал дёру, выслушивая нёсшиеся вслед проклятия. Благо с местами, где могу отсидеться, я определился ещё со времён Ульянкиных приставаний. На обед и ужин теперь лучше не ходить, придётся терпеть до ночи. Но если Лариса могла сутками обходиться без еды, почему не смогу я? По большей части прятаться пришлось в старом лагере, поскольку искали не только меня, но и Шурика. Кое-кто, правда, догадался, где я нахожусь. -Привет! – как ни в чём не бывало произнесла Улька, обнаружив моё укрытие. – Так и знала, что найду тебя здесь. Здорово ты Стаське хвост прищемил, она на весь лагерь визжала, что лично добьётся твоего исключения из пионеров. Хотела и меня напрячь тем же самым. -Ну, а ты? -А я ответила – у меня мама в обкоме работает, если я ей скажу, что нас тут заставляли нужники вычищать, она до Политбюро дойдёт, но дела этого так не оставит. И тогда лагерь закроют, а администрации хорошенько дадут по шее. На том разговор и закончился! Обкомы и Политбюро в моём времени давно уже не существовали, но в реальности «Совёнка» ещё являлись силой, с которой приходилось считаться. Неудивительно, что Стася сразу пошла на попятную. -Ты умница! А я вот не придумал ничего лучше чем запереть её на складе. -Тоже неплохо! Она после так разорялась, словно ты её чпокнул на виду у всего лагеря! -Опять выражаешься!? -А я чего? Я не такая, я жду трамвая! -Ладно, если с Ларисой увидишься, передай ей – рад бы навестить, да сам в розыске. -Она знает. И просила передать: ты пацан что надо, с неё респект и уважуха! А сейчас побегу, скоро обед, постараюсь принести что-нибудь и тебе! Улов Ульки оказался не слишком богатым: пара кусков хлеба и кусок сыра. Но и за это я был ей бесконечно благодарен. К тому времени у меня уже созрел план. -Шурика так и не нашли? -Нет. Как и тебя! -Тогда слушай ухом, как говорит Лариса. До ужина его вряд ли найдут, а после Электроник объявит, что Шурик ушёл в направлении старого лагеря. Я и вправду его видел мельком, но он пошёл дальше. Возможно, я даже знаю, куда, но помогу с поисками лишь если с меня снимут наказание. И тогда объявлю, что в одиночку идти не собираюсь, пусть Лариса сопровождает. Улька смотрела на меня во все глаза. -Круто ты придумал! Так и сделаю! С её хитрозадостью я почти не сомневался в успехе. И расчёт оправдался. Когда стемнело, она явилась вновь. -Идём! Я обо всём договорилась. У столовой нас встретили Стася и Ольга Дмитриевна. Судя по виду, они с удовольствием разорвали бы меня на части, а потом попировали останками. -Семён, - решительным голосом начала вожатая, - если ты знаешь, где Шурик, то как честный пионер обязан рассказать нам. -И с чистой совестью отправляться на зачистку отхожих мест? Ну уж нет, увольте. Лучше я потеряюсь тоже. Ну а милиция, быть может, отыщет нас обоих! Связываться с ментами Ольге Дмитриевне явно не хотелось. -Хорошо, наказание будет отменено, если найдёшь Шурика. -У меня есть ещё одно условие. -Как ты смеешь ставить нам условия! – сорвалась на крик Стася. -Ну, как желаете, - ядовито усмехнулся я. – Ищите тогда сами своего Шурика, и меня заодно, если пожелаете. Чао, какао! Шутливо отсалютовав, я развернулся, чтобы уйти. -Погоди, Стася, - хмуро произнесла вожатая. – Назови своё условие. -Со мной пойдёт Квачевская. И если наши поиски увенчаются успехом, она больше не будет сидеть под замком. Их ненависть ко мне я ощущал буквально кожей. Казалось, дай им в руки автоматы, и ошмётки моих внутренностей разлетятся по всей округе. К счастью, благоразумие победило, и мы направились к домику Ларисы. По пути к нам присоединился Электроник, невнятно бормотавший, что он и сам пошёл бы с удовольствием, но срочные дела в кибернетическом кружке не отпускают. Улька тихо сказала ему что-то, отчего тот смутился и покраснел. Добравшись до цели, Ольга Дмитриевна сняла с двери замок. -Квачевская, выходи! И Лариса появилась на пороге. Из одежды на ней были лишь трусики, татуировки и сигарета в зубах. Правда, не зажжённая. Электроник покраснел ещё больше. Стася презрительно хмыкнула и сморщила носик. Я деликатно отвёл глаза, хотя видел Алисино тело и без этих деталей одежды. Самая настоящая бунтарка и анархистка. Именно это и привлекло меня, когда отношения со Славей показались слишком пресными и захотелось чего-нибудь погорячее. Алиса стала моей второй любовью, и мы немало вечеров провели вдвоём. Хотя наши отношения далеко не всегда были гладкими. -Квачевская, ты в каком виде?!? – опомнившись, заорала вожатая. -А чё такого? Я, может, спать легла, а тут вы припёрлись… -Ты ещё и куришь!! -Где вы видите, что я курю? -А сигарета? -Так она же не горит! -Вот что, - вновь попыталась взять себя в руки Ольга Дмитриевна. – Если не желаешь больше находиться под арестом, поможешь Персунову отыскать Шурика. -А чё с ним случилось? -Целый день не можем найти. Куда-то исчез. -Ну и какие проблемы? П…м больше, п…м меньше… Ох, как бы вожатая не рассердилась по-настоящему, тогда всё пойдёт прахом. Но обошлось и на этот раз. -Ну тогда продолжай сидеть до конца смены. Справимся как-нибудь собственными силами. -Ладно, так и быть, сейчас оденусь, - пообещала Лариса, нырнув внутрь. Сквозь приоткрытую дверь тянуло душком – как позже выяснилось, от обиды на лишение свободы Лариса справила-таки малую нужду прямиком в кровать Лины. Впрочем, за время нашего отсутствия кровать перестелили. И я повёл девчонок прямиком к старому лагерю. По дороге Улька рассказала Ларисе всю предысторию её освобождения. -Ребята, не, вы молодцы, просто слов нет! И она заключила нас с Улькой в объятья. -Если бы не вы… да ладно, чего там. Сами видите теперь, какие люди бывают – с виду примерные и чистенькие, а внутри полное говно. А теперь идём искать этого п…са! А ты точно знаешь, где он? -Железно, - подтвердил я. Шурик и впрямь нашёлся там, где обычно – с отсутствующим видом сидел в углу котельной, где на стене виднелась надпись: «Таня, ты - дура!». Завидев нашу троицу, с безумным воплем попытался огреть арматурой, но не тут-то было: Лариса заехала ему прямиком в солнечное сплетение так, что тот отлетел к стене. -Ты на кого, козёл, руку поднял? Я тебя ща прямо здесь опускать стану, будешь потом по лагерю обиженный ходить! А ну, встал, руки за спину и вперёд, чтоб я тебя видела! И помни: шаг вправо, шаг влево считается побегом, прыжки на месте – провокация! Так и отконвоировали полоумного Шурика прямиком к домику вожатой – а то вдруг ещё куда исчезнет, опять искать придётся. -Вот, получите и распишитесь! – весело отрапортовала Лариса, когда на шум наружу выскочила вожатая. -Хорошо, что нашли, - скрепя сердце согласилась та. – А теперь все свободны. Шурик, отправляйся к себе немедленно, а с тобой, Семён, нам ещё предстоит разговор. -Вдвоём под одним одеялом, - съязвила Лариса. Вожатая метнула в её сторону столь убийственный взгляд, что та предпочла не обострять.