Уголёк

Первым испытанием для терпения стала казавшая бесконечной дорога до больницы. Чонгук едва сдерживался, чтобы сохранять спокойствие и не накричать на водителя, чтобы он не ездил как черепаха. По мере приближения к месту назначения, у мужчины сердце стало стучать намного чаще, выплескивая всё истинное волнение на лицо. Ответ на главный вопрос крутящийся в его голове приближался и нагонял тревогу. Чонгук опасался, что попытка Инхё окажется успешной. Разговор у ресепшена с работницей обернулся вторым испытанием. Несмотря на ночное время, в больнице не было пусто и перед Чонгуком у стойки тратил его нервы пожилой мужчина, задававший бессмысленные вопросы. Руки Чона чесались, чтобы просто отодвинуть его в сторону и обрушить на девушку свой единственный вопрос: "Жива ли Ким Инхё?". Но он лишь стискивал зубы и ждал, пока старик не будет доволен и не уйдёт, сердечно поблагодарив работницу. - Ким Инхё, - сразу выпалил Чонгук, не дав девушке за стойкой даже проговорить приветствие. - Жива? Она тут? Прозвучало спокойное "одну секунду" и она принялась нажимать по клавиатуре компьютера, ища необходимое имя. Чонгук все сжимал и разжимал кулак, призывая себя к терпению. Нервничал. - Пятьсот тридцать вторая палата, - сказала работница, не отрывая глаза с экрана. Сердце пропустило глухой удар. Облегчение настигло Чонгука и словно бы стало легче дышать. Назвали палату, значит жива. Чонгук тут же сорвался вперёд, спеша найти где лежит Инхё. Третьим испытанием для него оказался поиск палаты. Мужчину преодолевало ощущение, что больничные коридоры везде одинаковые и он блуждает по ним бесконечно. Из-за воздействия алкоголя - даже если оно значительно спало - ему сложно было догадаться, что цифра пять в номере палаты обозначал этаж, а потому пришлось спрашивать у мимо проходящей медсестры. Чувствуя себя настоящим тугодумом, он вновь зашёл в лифт и спустя пару секунд двери кабины открылись перед ним. Ему не пришлось долго искать нужную дверь - лишь пройти прямо, следя за надписями на табличках. "№532". Он остановился прямо перед палатой, готовя себя увидеть её. Когда он встречался с Инхё в последний раз, она выглядела так, будто её две недели морили голодом. А сейчас её состояние должно было быть намного хуже. Чонгук осознавал, что собирался лицезреть то, что стало последствием частично и его решений. Он понимал, что при виде неё могут возникнуть те эмоции, которые он все последние дни так упорно подавлял в себе. Но он не мог заставить себя развернуться и уйти. Рука Чонгука легла на ручку двери ровно в тот момент, когда она сама по себе опустилась. Непонимание отразилось на лице ровно на секунду, пока в проходе не возникла низкая фигура полноватой женщины, которой было около сорока лет. Она была не менее удивлена видеть перед собой мужчину. Тот, посмотрев на её униформу, догадался о её специальности, потому сделал шаг назад, пропуская женщину в коридор. Но она не дала ему войти внутрь, придерживая ручку двери ладонью. Предположительно медсестра оглядела его сверху вниз и недоверчиво прищурилась, явно заподозрив неладное в запахе перегара. Поджав губы, женщина позвала его отойти от палаты на несколько шагов и Чонгук, к своему удивлению, послушался, не став врываться внутрь, чтобы увидеть Инхё. - Вы кто такой? - спросила медсестра, но в её тоне не было злобы или иной формы предвзятости. Она просто интересовалась. - Кем ей приходитесь? Чонгук раздражался, что ему приходится второй раз выслушивать этот вопрос. Ему необходимо быть с Инхё, а не болтать с незнакомыми тётками. - Её парень, - ответил мужчина, нахмурив брови и шумно вздохнув, чтобы женщина поняла о его нежелании продолжать разговор. Он даже посчитал нужным это озвучить. - Могу я её увидеть? - с ноткой нетерпения произнёс он. - Почему появились только сейчас? Разве вы не должны быть среди первых, кто навестит пациентку? - Так сложилось, - коротко сказал Чон, оглянувшись на дверь. Четвертое испытание для его терпения. - Я хочу увидеть свою девушку, может вы мне позволите? - Во-первых, от вас разит запахом спиртного и я сомневаюсь, что вас стоит впускать к ней. Во-вторых, вы и ваши слова не внушают доверия. В-третьих, ей еле удалось успокоиться и уснуть, а вы можете разбудить, поэтому лучше не входить. - Что случилось? - зацепившись за последний аргумент спросил Чонгук. - Кошмары? - Да, - кивнула женщина. - Каждый раз, когда спит. Сначала она лежала в общей палате, но беспокоила других пациентов криками посреди ночи, поэтому она попросила перевести её в одноместную. Чонгук молчал, анализируя услышанное. Если в больнице она так кричит, значит и дома мучалась кошмарами. А рядом не было медсестёр, чтобы разбудить и успокоить. Тогда мог бы быть он сам, но он оставался на расстоянии от неё. Был далеко и заставлял её отбывать наказание, как он думал, заслуженное. Думая об изменениях в ней, Чонгук почему-то не мог предположить, что она лишена не только нормального питания, но и сна. Или он старался игнорировать эти мысли. - К девушке за два дня никто не приходил и даже не звонили узнать, - продолжила медработница спустя несколько секунд тишины, во время которой наблюдала за переменой на лице Чона. - Она практически ничего не говорит и мы предположили, что возможная причина попытки покончить с собой - одиночество. Но вы говорите, что вы её молодой человек. Неужели вы не замечали в ней признаки желания самоубийства? - Я не мог быть рядом, - оправдался он, не понимая зачем вообще это делает. Эта женщина ведь ему никто, в этом нет надобности. Но его мысли были заняты перевариванием того, что Инхё никто не собирался искать кроме него. Даже Ким Сокджин и Тэхён не стали связываться с ней ради задания? - Только недавно узнал. - С ней должно быть произошло что-то серьёзное, что натолкнуло на такое. Вы хоть знаете, что могло случиться? - Не думаю, что задавать такие вопросы в вашей компетентности, - не выдержал Чонгук. Лишь пустая трата времени, а не разговор. - Знаю, я не врач или полиция. Но мне её искренне жаль. Девочка совсем не ест, ночами не может нормально спать, ещё смотрит таким мёртвым взглядом... Такая худая, а все тело в шрамах. Кто не проникнется искренним сочувствием? - Я зайду к ней, - твердо произнёс Чонгук. - Плевать чем от меня пахнет, ясно? Я через весь город мчался сюда, не для того, чтобы меня остановила какая-то незнакомая медсестра. Непонятно подействовали ли на неё самые последние слова или неподдельное беспокойство, проявившееся на лице мужчины, но она не предприняла никаких попыток помешать ему. Чонгук беспрепятственно вошёл в палату, которую освещал тусклый свет и глазами сразу наткнулся на хрупкое тело девушки, лежащей на кровати. Осторожно ступая, чтобы ненароком не разбудить, он подошёл ближе и встал, оглядывая её лицо. Слишком бледное, истощенное и уставшее. Синяки под глазами отчетливо выделялись, губы потресканные и словно белые, скулы стали острее. Чонгуку было неприятно смотреть на неё. Потому что она вызывала отвращение. Сильное отвращение к самому себе. Его будто прошибло молнией в момент, когда он склонил голову над ней и увидел во что она превратилась. Во что он превратил её. Чонгука в конце концов достигло осознание того, что она бы не пошла на такие крайности, если бы он был рядом с ней. Инхё бы не голодала, потому что он следил бы за её питанием. Инхё бы смогла спокойней спать по ночам, потому что он лежал бы в одной постели и шептал успокаивающие слова. Инхё не посещали бы мысли о самоубийстве, потому что он помог бы ей собрать себя по кусочкам. Он бы стал причиной жить, а не расстаться с жизнью. Чонгук приподнял руку, которой хотел коснуться её, но не смог двинуть ею дальше. Боялся разбудить, не мог лишить сна. На её лице поселилась некая безмятежность, дыхание было ровное и спокойное. Это казалось таким редким событием, ведь Чонгук давно уже заставал лишь слёзы, покрасневшие щеки и всхлипы. Когда он в последний раз видел, как её губы тронула искренняя улыбка? Не та, которая появилась в тот день, когда она опрокинула журнальный стол и пыталась в первый раз покончить с собой. Эта была не улыбка вовсе, а что-то вроде крика о помощи, которую Чонгук проигнорировал. Он притворился глухим, когда она почти что надрывала голос, заявляя, что он добился своего, забрав у неё желание жить. Притворился слепым, когда она посмотрела на него взглядом, что кричал "я тебя не узнаю". Он притворялся, что она стала ему безразлична после обмана. Чонгук боялся издать лишний звук, пусть знал, что сон у Инхё не чуткий. Прикусив губу, словно это предотвращало его порыв обнять девушку, он сделал шаг назад. Глазами пробежавшись по палате, он заметил диванчик у стены и направился туда. Он не собирался уходить сегодня. Ему нужно было быть возле Инхё. Он должен был решить что ему делать дальше и определиться со своими чувствами. Правила. Нормы. Логика. Все они гласили, что прощать Инхё неразумно, ведь она шпион и обманщица. Это правда правильно. И Чонгук бы не допускал мысли о прощении, если бы не одно но и оно не заключалось полностью в отношении его к ней. Проснувшаяся в мужчине эмпатия нашептывала ему, что Ким действовала не по своей инициативе и в действительности она ведь тоже жертва. Практически вся ответственность лежала на Сокджине, который решил нарушить мирное согласие между кланами. Инхё слушалась своего брата, выполняла то, что он скажет, безоговорочно веря каждому его слову. Она не знала, что он является тем, кто лишил её родителей и хотел убить её же саму. Именно этот факт сильно воздействовал на Чонгука. Он только начал смотреть на положение через её призму восприятия. Сначала она узнаёт о поступке собственного брата и неизвестно как это принимает, затем её похищают и насилуют, после Ким признаётся во лжи и от неё отворачивается и Чонгук. За такое короткое время с ней столько всего произошло и он только понял всю тяжесть на плечах девушки. Попытки суицида в её ситуации так предсказуемы... Рядом с ней ведь не было никого. Абсолютно. А при попытке навестить покойного лучшего друга, Чонгук устроил ей ужасные последствия. Cам себе отвратителен. Упрям и глуп. Бессердечен. Почему же Чонгук так зациклился на правилах? Всё твердил себе, что Ким заслуживает наказания и щадить её было бы глупостью. Потому что это не принимается в клане, его посчитали бы недостойным главой, называли бы подкаблучником за его спиной, выбери он свои чувства к Инхё, а не правильность. Чимин бы осуждал его наряду со всеми, пытался бы вправить мозги. Однако, Чонгук поймал себя на том, что до этого времени не соображал, что о существовании Инхё никто не знает. Ни одному члену его клана неизвестно о Ким Инхё, даже в её собственном клане не знали о выжившей сестре главы. Если он не расскажет, никто не узнает о поступке девушки. А Чимин не был для Чонгука препятствием, когда он действовал решительно. Ничто бы не помешало... Инхё не имела ни малейшего понятия какой внутренний резонанс вызывала у Чона. Один лишь взгляд брошенный на неё, беззащитную и раненную, во время размышлений спутывал чувства и мысли. Не заслуживала она. Ничего из пережитого не заслуживала. Была виновата, но... это уже неважно. Она прошла достаточно испытаний, чтобы полностью окупить вину, хотя не должна была. Чонгук обязан был вовремя остановить её страдания, а не создавать новые. Исцелить, а не ранить ещё больше. Любить, а не ненавидеть.

***

Сон перестал быть убежищем от реальной жизни. Инхё не находила покоя ни в этом мире, ни в мире своих грёз, видя лишь пустоту, с проявляющейся местами теменью. Когда она погружалась в сон, назойливые мысли о мрачном напоминали о себе знать, посылая ей кошмары. Её будили чужие выдуманные руки, что касались всех уголков тела и добирались до шеи, душа, а в иной раз она просыпалась из-за оглушительных выстрелов и тяжелых, словно отражающихся от стен огромной пещеры, шагов. Иногда сны протекали спокойно, но со временем обретали жуткий сценарий, что понуждал её просыпаться не с криками, а быстро бьющимся сердцем и слезами на глазах. Она возненавидела сны. Не хотела видеть эти картинки перед глазами, молилась обойтись без них хоть одну ночь. Снова сон. Инхё была словно призраком, со стороны наблюдая за Джином и Тэхёном, которые тихо разговаривали в кабинете первого. Ей не было слышно что они говорят и она сделала шаг, подходя ближе и странным образом их голоса стали намного громче и отчетливее. Они говорили совершенно бессвязные вещи, однако Инхё по неведомой причине, подчиняющейся законам её сновидений, сделала вывод, что они планируют её убийство. Поняв это, Ким захотела сбежать из этой комнаты, чтобы её не достали и отступила назад, только в этот момент, не замечавшие её ранее мужчины одновременно повернулись к ней, устремив мёртвые, бездушные взгляды. Тэхён шагнул к ней, протягивая руку к шее, и Инхё больше не намеревалась стоять. Стоило ей повернуться и открыть дверь, как глаза застилала плавно застилала темнота, скрывая фигуру дожидающегося её за той стороной Юнги, который стоял раскрыв объятия. Инхё отчаянно пыталась вырваться из чужой хватки, тянущей её вниз, чтобы добраться к лучшему другу, но противостоящая сила оказалась сильнее. Она утащила её, погрузив в полную темноту, что рассеялась дымкой через несколько секунд. Инхё оказалась посреди своей старой комнаты. Всё как и прежде: мягкий ворсистый ковер на полу, на котором были разбросаны подушки и мягкие игрушки, незаправленная кровать, освещаемая светом от уличных фонарей на заднем дворе, маленький письменный стол, над которым висели полки забитые книжками. Улыбка сама возникла на лице девушки, когда её глаза выловили любимый сборник рассказов из детства на столе. Оно подошла к нему и хотела было взять на руки, как её схватили сзади. Руки Инхё прижали к бокам и крепко держали, чтобы она не освободилась, а к виску приставили пистолет. Голос у неё пропал, а конечности вообще отказывались двигаться. Вдруг в проходе двери появился Чонгук. Он остановился, заметив её и смотрел оценивающе, но ничего не предпринимая. Инхё одними губами произнесла "помоги" и направила умоляющий взгляд, прося не уходить. Но он ушёл. Ничего не сказал, ничего не сделал, а просто прошёл мимо, исчезнув в проходе. Тот, кто удерживал Инхё не дал ей больше времени осознать безразличие Чонгука. Последним, что она услышала был короткий смех и щелчок курка. Инхё открыла глаза резко. В груди растекалось странное чувство, поселяя тяжесть по всем клеточкам тела. Сделав глубокий вдох и выдох, она вновь успокоила себя, что это был лишь сон. Он ничем не хуже реальности, потому волноваться не имело смысла. В палату проникал свет из больших окон, минуя приоткрытые жалюзи и полосками расплываясь на белых стенах. Инхё не хотела подниматься с кровати, но и обратно уснуть у неё не получилось бы. Посмотрев на круглые часы, висящие на стене, она обнаружила, что время семь утра. Это не заставило бы её встать, так как в таком случае она бы всё равно ничего не сделала, но утренняя нужда заставила выбраться из под одеяла. Было прохладно, несмотря на то, что палата отапливалась и батареи непрерывно работали. Инхё в последнее время легко замерзала. По пути в ванную комнату, у Ким потемнело в глазах и взгляд не прояснялся несколько секунд, во время которых она будто назло себе продолжала шагать до двери. Сходив в туалет, Инхё умыла лицо и прополоскала рот, желая избавиться от неприятного привкуса во рту. В зеркало она смотрелась мало, избегая видеть что с ней сделали таблетки с алкоголем. Своим телом любоваться тоже не хотелось. Оно кричало о том, что у неё в жизни всё идёт не так и создавало лишний повод для боли. Выйдя из ванны, Инхё собиралась вновь забраться в постель, однако остановилась, заметив куртку, лежащую на диване. Из-за потемнения в глазах она не обратила внимания на чужую вещь в палате. Застыв на месте, девушка вперила взгляд в черный короткий пуховик, гадая кому же он мог принадлежать. И куда делся его обладатель? Она продолжала взирать в одном направлении, разбирая догадки. Ответ казался ей очевидным, ведь из её знакомых, кто мог её посетить, лишь один человек носил такие куртки, но она отрицала этот вариант. То ли потому что не верила, что он придёт к ней, то ли потому что не хотела его видеть. Щелчок и опустившаяся ручка двери. Инхё тут же подняла взгляд к увеличивающейся щели прохода и удостоверилась в правильности своих предположений. Она смотрела на него, держащего стакан кофе в руках и тихо ступившего внутрь. В его поле зрения Ким попалась, когда он полностью зашёл внутрь, осторожно закрыв дверь. Их взгляды столкнулись. Не отрывая с него глаз, Инхё пыталась понять какие эмоции возникают внутри при виде него. Она точно знала, что не была рада его видеть. Пусть холод, что властвовал в его очах в предыдущие встречи исчез и вместо него появилась вина, в этом ничего хорошего для себя она не находила. Даже если злоба на его лице сменилась сожалением, она не могла возликовать, что он смягчился к ней. Ким не хотела, чтобы он приходил. Не хотела ни видеть его, ни слышать, ни разговаривать. Не только Чонгука - никого. Все с кем она бы желала встретиться раньше глубоко её разочаровали, оставив её без желания ни на что. Она ждала что же он сделает. Снова отчитает криками за своеволие и после прикажет больше ничего не делать с собой? Таки поднимет руку и ударит? Ей не верилось, что он будет просить у неё прощения. Скажет, что простил её - возможно, но сам не извинится. Тот Чонгук, каким он был до выяснения правды почти никогда не извинялся, поэтому от этого ожидать подобных слов было бы глупо. С появления Чонгука прошло всего несколько секунд, но у Инхё внутри столько всего происходило и мысли хаотично сменяли друг друга. Лицо её было каменным, словно у мертвеца и в прямом, и в переносном смысле, но в душе было так неспокойно. Не выдавая истинных эмоций, она наблюдала за тем, как Чонгук вздохнул, поставил бумажный стакан с кофе на пол и двинулся к ней. Инхё тормозила в первые секунды и отступила только когда между ними оставалось около полтора метров. Её действие обескуражило Чонгука и понудило остановиться. Не долго думая, он сделал к ней ещё шаг, а она один назад. Ким казалась себе загнанным в угол беззащитным зверем, пятясь назад по мере приближения мужчины. Единственным спасением ей казалась ванная комната, где она могла бы запереться, поэтому она развернулась и потянулась к ручке. Чонгук больше не медлил и схватив её за запястье, почти резко дёрнул на себя, прижимая. - Не надо, - тихо сказал он, крепко обнимая её. Инхё не сумела проконтролировать слёзы, подступившие к глазам. Ей казалось, что она больше ничего не чувствует, оставив лишь безразличие, потому эта реакция на объятия мужчины была непонятна самой себе. Обхватившие спину руки словно обжигали её, причиняя боль, вызвавшие эти самые слёзы. Инхё попыталась освободиться, надавила ладонями на его грудь, отстраняя от себя, но он держал её лишь сильнее, игнорируя отчаянные потуги. - Пусти меня! - хрипящим голосом выдавила из себя Ким, стуча по груди Чонгука кулаками. - Мне больно! Он не слушал. Ему было всё равно на её боль. Он упрямо удерживал её, не обращая внимания на слабые удары девушки, на которые она прилагала немало сил. - Отпусти, - всхлипнула она, не прекращая попыток увеличить дистанцию между ними. - Я закричу сейчас, - резко подняла она на него покрасневшие глаза. - Я не вру. Она дала ровно три секунды на раздумья и не дождавшись от него выполнения своего требования, набрала в легкие воздух. Не позволив ей совершить задуманное, он закрыл ей рот ладонью, поэтому её крик стал глухим мычанием. - Не глупи, Инхё, - серьёзно проговорил он, но с немой просьбой в глазах. - Я ведь не наврежу тебе. - Неужели? - почти истерично произнесла Инхё, скидывая его ладонь своей рукой. - Сейчас мне больно! Ты навредил! Ты делаешь мне больно! - Просто не сопротивляйся. - Буду! Буду сопротивляться, потому что не хочу, чтобы ты меня трогал, - она толкнула его обеими руками, но это не возымело никакого эффекта. - Отпусти меня, я сказала. - Не отпущу, - прошептал он у уха, прижимаясь к ней теснее. - Больше не отпущу, не оставлю, ясно? - Зачем?! - разразилась рыданиями Инхё. - Где ты был всё это время?! С чего вдруг захотел быть рядом?! Ты оставил, ушёл, зачем ты вернулся?! - Не кричи, Инхё, - мягко попросил он. Чуть отстранив девушку от себя, он взялся обеими ладонями за её щеки и поднял к себе, понуждая вновь встретиться глазами. Она впилась ногтями в тыльную сторону его рук, надеясь избавить себя от его касаний, но Чонгук терпел, шумно выдыхая. - Я жалею, Инхё, - наконец признался он. - С моей стороны было эгоистично так с тобой поступать. - Не нужно жалеть. Ты делаешь всё правильно. Не сомневайся. - Я понимаю, что ты обижена на меня, но я признаю где был неправ и правда сожалею. - Нет, Чонгук, я не была обижена на тебя, - почти что проскулила Ким, из-за сдерживаемой волны слёз. Плач не казался ей унизительным, но она устала от этого. За последнюю неделю с лишним она пролила столько слёз, что её тело переживало и моральное истощение. - Я обижена на Джина, я обижена на Тэхёна. На тебя я не была обижена, потому что осознавала, что обманывала тебя я! Я... - ком в горле препятствовал речи. - Я ведь... я относилась к тебе с пониманием... отношусь. Не обижена... Она не могла продолжать больше, ведь получался бессвязный набор слов, ничего не объясняющий. Ким затруднялась дышать из-за частых всхлипов, судорожно выпускала воздух из лёгких, чтобы вдохнуть снова. Ей было не до оправданий и объяснений, ставших бессмысленными и ненужными в этот момент. Руки Чонгука служили ей опорой, не позволяли упасть, но ей необходимо было опуститься на пол, отползти к кровати и опереться, обхватив колени руками. Дать себе снова проплакаться. Чонгук не помогал облегчить боль. Его присутствие служило живым напоминанием того, что брат плевать на неё хотел, отправив влюблять своего врага. Он не давал ей забыть ту ночь, когда она спаслась благодаря ему от сумасшедшего ада с Сону. Его руки, которыми он обнимал её лицо, развязали верёвки на запястьях, они одели её, они отнесли в машину и увезли в безопасное место. Именно в его руках она поняла, что полюбила. И глядя на Чонгука, она вспоминала всё это, прокручивала перед глазами то, к ему привела её любовь к нему и это пожирало её изнутри. Он каким-то образом был связан с самыми болезненными опытами в её жизни. Раскрытие правды о заказном убийстве рассказал Чонгук, убил Юнги человек Чонгука, дважды от насильника её спасал Чонгук, оставил после всего ужаса одну именно Чонгук. - Оставь меня, - негромко вымолвила девушка сквозь плач. - Уходи... Просто отпусти и уйди. - Если я уйду, кто будет с тобой? - спросил он, наклонив её голову к своему плечу и ласково погладив по голове. - Ты ведь не хочешь, чтобы я уходил. При взгляде на него, душевная боль пульсировала, давая о себе знать тяжестью в груди. Ей было сложно находиться рядом с ним. Но двоякость собственных чувств путала её мысли. Инхё была уверена, что всё связанное с Чонгуком обречено, однако лучик надежды пробивался сквозь гущу печальных ожиданий и давал крохотную веру в то, что всё может получиться. Может есть маленький шанс, что их история обзаведётся хорошим исходом. Исходом, который дастся им через борьбу, испытания и трудности. Только Инхё устала от этого всего. Предательство близких не пробудило в ней жажду мести за ложь, любовь к Чонгуку не смогла уберечь её решимость противостоять брату. Простое существование тяготило Инхё и интерес ко всему стал утрачен, ведь не было больше ни цели перед ней, ни одного понимающего человека рядом, ни смысла менять что-либо. Легче было просто уйти в конце концов к Юнги. Да, это говорило о слабости её духа. Придётся признать, что она не железная. - Ты только задаешься этим вопросом? Если ты уйдешь, то никого со мной не будет, Чонгук. У меня кроме тебя никого не оставалось, но ты ушёл. Я не хотела этого, но тебе было всё равно. - Как я мог иначе поступить? - нахмурился Чонгук, но не от негодования, а от потерянности. Он не знал что отвечать на слова девушки. - Я был зол, Инхё, ведь ты была всё время шпионом. Меня бы приняли за идиота, если бы я погладил тебя по голове и сказал, что всё нормально. Такая реакция адекватная, как ты думаешь? - Я понимаю всё это, я же сказала... - она восприняла его тон резким, отчего заплакала пуще. - Но ты не постарался меня понять. - Я бы стал главой, если бы относился ко всем с пониманием? Так нельзя, Инхё. - Тогда зачем ты тут? - искренне не понимая воскликнула девушка. - Ты издеваешься?! - Не кричи, Инхё, - вновь попросил он, заставив встретиться глазами. - Могут неправильно понять. - Тогда скажи, зачем ты пришёл, раз уж не можешь относиться ко всем с пониманием?! Приперся снова напомнить мне о моих поступках и какой слепой я была? - Нет. Подумай сама, зачем я здесь с тобой и обещаю, что больше не оставлю? Инхё отвела взгляд в сторону и вытерла рукавом пижамы мокрые дорожки на щеках и под носом. Она понимала его намерения, осознавала чего он хочет. Но хоть она и сказала раньше, что не обижена на него, но кажется, всё-таки закралась в её душу обида. Инхё не могла забыть о том, как он оставил её в самый трудный момент её жизни. Не обязан был быть рядом, но мог ведь. Мог преодолеть себя и свои тупые принципы, чтобы показать человечность, которую она нашла в нём. - А если я больше не хочу? - сказала она, смотря в пол и тут же перевела взор на него. - Мне больше ничего не хочется, Чонгук. Просто оставьте меня в покое все. - Чтобы ты покончила с собой? - с долей злости проговорил он, становясь недовольным в лице. - Как ты могла вообще до такого додуматься? Я же тебе сказал ничего с собой не делать. - Это тебя не касается. - Касается! - Почему? Чтобы я пошла на ещё один выпускной Чаён? Чтобы выполнить ещё какую-то твою угоду? - она вновь тщетно дёрнулась в попытке вырваться из его рук. - Потому что люблю тебя, - ладонью он повернул её лицо к себе и подтолкнул вперед, чтобы она стояла к нему вплотную. - Уяснила? Мне не всё равно. Инхё на мгновенье затаила дыхание, прислушиваясь к ритму сердца, что невольно участилось после его слов. Все слова, что она хотела ему высказать испарились и она не была способна вымолвить ничего, продолжая пронизывающе глядеть на него. - Я простил тебя за твой поступок и не намерен больше наказывать тебя. Я хочу, чтобы ты была со мной и мне не важны последствия. Поняла меня? - Я прекрасно тебя поняла, - шмыгнула носом Инхё, поджимая губы. - Но я не хочу быть с тобой. - Инхё, объяснись. Ты ведь не разлюбила меня. - Ты думаешь после твоих поступков это невозможно? - Я сказал, что жалею об этом. - Ты продолжаешь винить меня и даже не попросил прощения. - Хорошо, прости меня за всё, - проговорил он, кивая головой. - Я искренен, так что не оспаривай это. Перестанешь упрямиться? - Чонгук, это не про упрямство, - горько усмехнулась Инхё и зарылась пальцами в волосы, чувствуя как снова сдают нервы. - Больше никого из вас не желаю видеть: ни тебя, ни брата, ни Тэхёна, ни Чимина, ни даже Чаён - никого. У меня нет желания жить, но если продолжать, то вдали от этого мира. - Ты нисколько не хочешь быть со мной? Ты не будешь вмешана ни во что из дел, будешь восстанавливаться и жить спокойней. - Как я могу жить спокойней, если все ещё есть Джин? Я не перестану бояться, что он каким-то образом убьёт тебя в любой день. Чонгук шумно выдохнул, внутренне соглашаясь с уместностью её опасений. Но в этот момент не хотелось думать о Сокджине. Мысли о нём казались лишними, когда она стояла так близко и призналась в том, что боится за него. Приподняв голову девушки за подбородок, Чонгук наклонился и подался вперед, накрывая её губы своими. Нежно поцеловал её, ощущая солоноватый привкус на потрескавшейся коже. Губы Инхё были сухими, неподатливыми, да и она сама не отвечала на его медленный поцелуй, плавно чередующий верхнюю губу с нижней. Одна её ладонь сжимала штанину пижамы, а другая повисла в воздухе, еле касаясь мужской груди. Инхё застыла в нерешительности. Не знала, стоило ли ей поддаться и поцеловать, признавая, что простила его, или довериться своему предчувствию о бессмысленности этих отношений. Она знала, что если сейчас ответит ему, то глубоко привяжется и в случае непоправимого не сможет пережить потерю. Ей будет слишком тяжело смириться и жить без него. Ведь он станет единственным человеком для неё, кто важен и для кого она по-настоящему важна. Но что-то не отпускало, не позволяло. - Нет, - она отодвинулась, прекращая его поцелуи. - Я тебе сказала... - В чём проблема, Инхё? Скажи и мы всё исправим, - он провёл большим пальцем под глазами к виску, ловя слезу. - Я хочу оставить всё это. Чтобы ничего мне каждый раз не напоминало о пережитом, а ты именно это и делаешь. Я хочу быть вдали от этой всей дряни. - Если уедешь далеко, то думаешь, что всё это забудется? - сказал мягким тоном, будто он спрашивал очевидное у ребёнка. - Тебя твой брат сможет найти где угодно и я тоже. На это она ничего не ответила. Она сверлила взглядом пол, пока до Чонгука доходил скрытый смысл её слов. - Нет, - мотнул он головой, беря лицо девушки в руки, как только сообразил что она могла иметь ввиду. Взгляд Чонгука был слегка напуганный. - Неужто ты настолько не веришь, что всё можно исправить? И твоё здоровье, и ситуацию с Джином, и наши отношения - всё можно исправить. - Я просто устала, Чонгук. Нет сил всё исправлять. - Ты хочешь нам счастливой жизни? - вдруг спросил Чонгук, заставая Ким врасплох неожиданным вопросом. - Я обещаю, что разрулю всё с Джином и тебя мы вылечим, только скажи хочешь ли ты этого? Потому что без твоего желания мои старания помочь тебе будут бессмысленными. Конечно хотела, только сложно было поверить в возможность такой жизни. Как это могло бы случиться? Сколько она потеряет, чтобы обрести совместный конец с Чонгуком? Сколько ещё страданий придётся перенести? В её понимании, чтобы стать счастливой ей не избежать боли потери. - Ты хочешь помочь самой себе? - Чонгук был напряжен и глаза его, как и хватка рук ясно передавали это. Выдавить из себя слова не удалось, поэтому она неуверенно кивнула. Мужчина вздохнул, прикрыв глаза, словно её молчаливый жест принёс ему значительное облегчение. - Всё, - он покивал головой. - Всё тогда получится. Инхё хотела бы что-нибудь ответить, но не нашла слов. - Ты меня любишь? - спросил он, следя за слезой бегущей по щеке. - Да, - прошептала она, шмыгая носом. - Значит всё переживём. Он вновь прильнул к её губам, всё так же бережно целуя. Инхё не медлила в этот раз, позволяя себе довериться его словам и ответила ему. Для неё самым рациональным было, чтобы Чонгук взял ответственность на себя и принял решение за обоих, потому что у самой не было сил раздумывать над этим. Ей было нужно, чтобы он пообещал, заверил, что всё пройдёт, пусть это и маловероятно. Возможно они и не переживут, но Чонгук хочет вместе проходить через это, а сего Инхё было достаточно. Она не винила себя, в том, что быстро простила, когда обвивала руки вокруг мужской шеи, ведь понимала насколько им обоим сложно пришлось. Главное - он вернулся и извинился. Он раскаялся за свое обращение с ней. Может Инхё не стоило возвращаться к нему, а уйти, как ей изначально хотелось, но быть в это время одной казалось ей ещё большей мукой. Лучше с ним, в его объятиях и с его поддержкой. Инхё целовала Чонгука с необъяснимым пылом. Её губы ласкали его с нежностью, но в то же время так страстно и чувственно, пытаясь дотронуться до его души своими поцелуями. Показать как сильно она скучала и нуждалась в его близости. Руки её безостановочно блуждали по мужчине, словно ей было сложно поверить в его доступность. Она то гладила ладонями его грудь, проходилась по коже затылка и зарывалась пальцами в его волосы. Инхё прощупала и его уши, обнаруживая отсутствие серёжек и взялась за его щеки, подмечая ощутимую щетину под подушечками пальцев. А Чонгук не переставал гладить её по волосам, по спине и по талии. Он не залезал под пижаму с намерениями возбудить её. Нет, он делал это, чтобы успокоить от нарастающей волны слёз. Поцелуи получались с солоноватым привкусом из-за неспособности Ким удержать свои эмоции, но мужчину это не останавливало. Отпустив её губы, он вытер мокрые дорожки на щеках пальцем и принялся оставлять короткие поцелуи и там. Он водил носом по скулам, скользя к линии челюсти и за ухо, целуя так особенно интимно по ощущениям для Инхё. - Что будешь есть? - спросил он, завершив их примирение тягучим поцелуем в губы. - У меня нет аппетита, - честно призналась Инхё, обвив его пояс руками и положив голову на плечо. - Так до новых болезней недалеко, - вздохнул Чонгук, чмокнув её в макушку. - Ты обязательно должна поесть, даже если нет аппетита. Тебе же надо начать основательно лечиться, вот и начнём с питания. - Я не хочу больше оставаться в больнице. Мне тяжело выносить эту атмосферу. - Послушаем твоего врача и узнаем когда можно выписаться. - Чонгук, я хочу прямо сейчас выписаться, - подняла она голову к нему с мольбой в глазах. - Забери меня отсюда. - Что по твоему состоянию? - задал он вопрос, желая оценить ситуацию. Он и сам был не прочь увести её домой, но здоровье Инхё было важнее. - Что они сделали по поступлению и какое лечение проводили? - Я не знаю честно, у меня всё в тумане было первое время. Сейчас какие-то лекарства дают, делают уколы. - Хорошо, я поговорю с твоим врачом. Постараюсь повезти тебя домой как можно скорее. - Ты потом побудешь со мной и ночью? - с надеждой взглянула она, переставляя ладони на его грудь. - Каждый день, - кивнул он. - Мы заедем к тебе только забрать вещи. Ты переезжаешь ко мне. - Ты серьёзно? - удивлённо расширились красные глаза Инхё. Чонгук вновь кивнул, подтверждая. - Не знаю как реагировать... - Можешь порадоваться, - слегка улыбнулся Чон. - И я, и Чаён будем рядом. Ты не будешь одна. Инхё попыталась ответить его улыбке, но вышло натянуто и не так счастливо как хотелось бы. Но мужчина понимал, а потому не стал обращать внимания на отсутствие восторга или любой другой реакции. - Давай спустимся позавтракать, а там поговорим? - предложил он, беря одну её ладонь в свою, продолжая обнимать её за талию. - Обсудим переезд и что будем дальше делать, хорошо? Ким согласилась кивком головы. Оставив два коротких поцелуя на её лбу и губах, Чонгук вывел её из палаты по направлению к столовой, которую он заметил пока искал кофе. В коридорах больницы было достаточно оживлённо. Пребывали сотрудники, потихоньку проводилась утренняя уборка, поэтому негромким эхом распространялись звуки воды и шорох тряпок. Чонгук с Инхё шли в молчании, минуя уборщиц и медсестёр, мало обращавших на них внимание. Спустившись на лифте на несколько этажей ниже, они добрались до кафетерия, расположенной возле панорамных окон с видом на внутренний двор больницы. Поинтересовавшись где Инхё хочет сесть и получив неопределенное пожатие плечами, Чонгук посадил её на столик у окна, а сам отошёл купить им еды. Пока мужчина выбирал что взять, Ким оглядывалась по сторонам, подмечая как мало людей было в столовой в это время. Она посмотрела и в окно, припоминая, что её окно вроде смотрит в эту же сторону. До этого момента, она и не замечала, что на территории есть небольшой парк, где можно подышать свежим воздухом и погулять. При нынешнем холоде вряд ли будет много желающих, но в теплое время красота парка не позволила бы вечно лежать в палате. - Взял тебе кашу, нарезанные фрукты и кофе, - сказал Чонгук вернувшись и поставил поднос с перечисленной едой перед ней. - Посчитал, что другая еда будет тяжеловатой для тебя сейчас. Поблагодарив мужчину, Инхё приступила к завтраку, хотя не имела особого аппетита. Ей не хотелось спорить с Чонгуком о своём питании, поэтому молча жевала принесенное им. Пара вновь сидела в молчании, перебиваемой стуком ложки и вилки о тарелки. Чонгук дал девушке поесть не отвлекаясь и только после начал разговор об их планах. Ким больше слушала и соглашалась со сказанным мужчиной, позволяя ему принимать большинство решений, как ей самой и хотелось. В итоге их непродолжительных обсуждений, он пообещал постараться забрать её из больницы и перевезти к себе сегодня же. Инхё благодарно улыбнулась и придвинулась ближе к нему, чтобы обхватить руки вокруг пояса и посидеть в его объятиях. Ей было неспокойно на душе, но в этот конкретный момент, в её настроении преобладали умиротворенность и покой.

***

В палате много времени проводить в одиночестве не пришлось. Чонгуку удалось быстро решить вопрос с выпиской и в скором времени он вернулся с хорошей новостью и темно-коричневым пакетом в руках, где оказалась одежда, которую он успел приказать ей купить и привести. Не желая задерживаться, Инхё быстро переоделась и вышла из палаты, бросив на неё последний изучающий взгляд, стараясь запомнить как она выглядит. На улице их ожидала машина с водителем, который и привёз одежду Ким, и пара вместе села на задние сиденья. Инхё часто жалась ближе к Чонгуку, обнимая его или держа хотя бы за руку. Ей было необходимо чувствовать его присутствие рядом Воздух в квартире был тяжелым. Инхё было неуютно пребывать здесь, ведь стены дома не казались больше приветливыми, а стали напоминанием того, что она была заперта в них и ничего кроме страданий не видела. Она шла впереди Чонгука и почувствовала, как он остановился в гостиной, не следуя за ней в спальню. Обернувшись, Инхё обнаружила его взгляд, направленный на кровавое пятно на ковре. Осколки бывшего стеклянного столика были убраны, вот только отстирывать красные следы Ким не нашла в себе желания и сил. Брови Чонгука сдвинулись к переносице, придавая ему недовольный вид. Девушка не стала ничего говорить, просто подошла и взяла за руку, ведя в следующую комнату. Вытащив чемодан с помощью Чона, Инхё стала собирать вещи. Много одежды брать с собой она видела смысла. В чемодан отправлялись её толстовки, штаны, джинсы и кофты, а нарядные вещи, как юбки и платье она оставила там. Чонгук ей помогал, доставая с полок и подавая Ким, сидящей на полу и складывающей все в чемодан. - Эта рубашка тебе нужна? – спросил он, показывая ей. – Она выглядит великоватой на тебя. Твоя? Инхё поджала губы и протянула руку, прося дать ей. Взяв голубого цвета рубашку, она поднесла его к лицу и вдохнула запах, сжимая подол в пальцах. Она и забыла, что где-то висела эта драгоценная для неё вещь, которую она решилась забрать себе. - Она принадлежала Юнги, - пояснила Ким, издав тонкий всхлип. Зашуршав тканью, она принялась водить взглядом по рукавам, словно ища что-то. – Всё ещё тут, - болезненно улыбнулась она. – След от помады. Он так злился на меня, что я ему рубашку испортила. Чонгук оставил кофту в руках, которую успел вытащить, и сел рядом с девушкой. Одной рукой он обхватил её плечи и другой прислонил её голову к своей груди, поглаживая по волосам. Ведомый любопытством, он посмотрел на рубашку и обнаружил след в виде прямой розовой линии, явно потускневшей со временем. Сначала ему показалось, что отпечаток был возле воротника, словно бы из-за промазанного в шею, однако оказалось след был на рукаве и Чон почувствовал что-то вроде облегчения. - Насколько близки вы были? – осторожно спросил он, поцеловав в макушку. - Он был моим лучшим другом, - ответила она, перебирая пальцами ткань рубашки. – Юнги меня вырастил, понимаешь? Только ему было не плевать что я переживала после смерти родителей. Он был мне ближе и роднее всех. Никто обо мне так не заботился кроме него, - Инхё замолчала, проглатывая внезапно образовавшийся в горле ком. – Когда я узнала, что его убили… Я не могла не желать отомстить. Он был мне слишком дорог, чтобы принимать, что его у меня забрали и никакого наказания за это не понесли. - Я понимаю, - кивнул Чонгук, пусть она этого не видела. - Знаешь, мне с недавних пор кажется, что Джин мог подстроить и его убийство, - она отстранилась от мужчины и выпрямилась, смотря в глаза. – Может я уже подозреваю его во всех бедах, но мне это не кажется невозможным. - Не могу ничего утверждать, но это может быть правдой. Может для него это могло бы послужить поводом обвинить нас и подпортить репутацию. Однако, Джин должен был действовать сразу в таком случае, так что я не знаю подстроено ли убийство Мина и что вообще у Кима на уме. - Я тоже не пойму, - тяжело выдохнула Инхё, запуская пальцы в волосы. – Нужно проверить звонил ли Тэхён и есть ли у них какие-либо новости. - Тебе больше не нужно себя обременять этим. Я сам разберусь, а ты лечись. - Мне всё равно нужно связываться с ними, так что я буду помогать. Я не могу сидеть сложа руки, когда сама заварила эту кашу. - Хорошо, только не напрягайся, - он сжал её плечо в знак согласия. – И без моего ведома ничего не делай. - Как скажешь, - кивнула девушка и расправив рубашку в руках, принялась продолжать сбор вещей. Чонгук поднялся на ноги со словами о том, что ему необходимо в уборную. Спустя некоторое время, они совместными усилиями упаковали всё в чемодан. Захватив и косметику с ванными принадлежностями, Инхё обошла всю квартиру. Самой последней она посетила собственную спальню, проверяя не оставила ли там ничего. Комната на вид не изменилась, ведь Ким частично опустошила лишь шкаф, однако ей казалось, что она стала необжитой. Попавшийся за долгое время на её глаза завядшая фиалка на туалетном столике приукрашивала впечатление мёртвой спальни. Фиолетовые иссохшие лепестки лежали на выцветшей из-за нехватки воды земле, а листья уныло опустились, свисая с краёв горшка. У кроватной тумбочки всё ещё стояла вода в стакане, которой Инхё запивала таблетки несколько дней назад. Хоть и смысла в своих действиях не видела, девушка взяла стакан и вылила содержимое в горшок. Чонгук в это время дожидался её в прихожей. Он уже был обут и одет, когда Инхё подошла. С помощью мужчины она надела верхнюю одежду с ботинками и в последний раз оглядела квартиру. Взгляд её был долгий и словно прощающийся. Её не покидало чувство, что больше она сюда не вернётся.

***

Чаён явно была рада видеть Инхё вновь, а ещё больше – с чемоданом и держащейся за руки с Чонгуком. Она была сдержана, но явно счастлива, что Ким переезжает к ним жить и это смогло заставить Инхё искренне улыбнуться. Младшая Чон не стала мешать паре и удалилась в свою комнату, чтобы дать им разобрать вещи и сложить их по полкам. Инхё испытывала особенное тепло в груди, наблюдая как Чонгук отодвигает свою одежду в шкафу, освобождая пространство для неё. Ей было непривычно делить с кем-то шкаф, да и вообще целую комнату, ведь прежде она никогда не жила вместе с парнем. Могла ночевать, гостить несколько дней, но этим всё ограничивалось. Она не могла угадать, разделяет ли Чонгук её чувства, ведь это его первые серьёзные отношения, и он впервые делает такой шаг. Инхё предполагала, что он принял такое решение очень быстро, возможно, даже во время их разговора в палате больницы. Но не казалось, что он придавал этому событию большое значение, для него больше в приоритете был её комфорт, это сквозило в его действиях. Чонгук спрашивал у нее хочется ли ей что-нибудь поменять в комнате, нужно ли ей купить что-то, чего ей не хватает. Она лишь качала головой в ответ на эти вопросы, утверждая, что пока ей ничего не нужно. Пока они приехали в особняк Чонов и закончили с разбором чемодана, успело стемнеть. Пара спустилась на ужин в столовую, где уже сидела Чаён и дожидалась их появления. На ужин Чонгук приказал приготовить блюда из диеты, что посоветовал ранее ему врач. У Инхё не обнаружилось серьёзных проблем с желудком, но ей стоило питаться согласно прописанному рациону, чтобы быстрее восстановиться. Ким замечала насколько ответственно он подходит к её питанию, особенно когда чуть ли не кормил её сам, потому что она не доедала порцию. В этот раз она немного поспорила, что наелась и ей тяжело в животе, поэтому Чон не стал настаивать. Однако ночь выдалась неспокойной. Инхё не избавилась от кошмаров и Чонгук пару раз просыпался из-за её всхлипов, хныканья и бормотания. Тот осторожно будил её и успокаивал пребывающую в неприятном впечатлении ото сна. Инхё действительно стало легче и спокойнее, имея рядом Чонгука. Когда она была в квартире одна, проснувшись, она не испытывала облегчения, потому что в темной комнате, где она пребывала в одиночестве было не менее жутко. Тут она могла прижаться к мужчине и чувствовать, что она в безопасности. На следующий день Чонгук не смог целый день провести с ней из-за накопившихся дел, что попытался объяснить. Инхё отнеслась с пониманием и сказала ему не волноваться о ней, потому что она найдёт чем заняться. Она действительно нашла и не без помощи Чаён. День прошёл для неё достаточно быстро, по сравнению с предыдущими тоскливыми днями в больнице. К вечеру она устало сидела в комнате отдыха укутанная в плед, наблюдая за игривыми язычками пламени в камине. Мысли её были хаотичны, затрагивая каждую волнующую её тему. Когда послышался тихий хлопок двери, Инхё не обернулась, продолжая думать о своём и смотреть на огонь. На её плечи легли большие ладони и рядом села мужская фигура, и только тогда Ким повернула к нему голову. - Как дела? – спросил Чонгук, оставив поцелуй на её губах. – Почему на полу сидишь? На диване удобнее ведь. - Просто, - ответила Инхё, положив голову на его плечо. – Как прошёл день? - Работал, - коротко сказал он, обвивая руки вокруг девичьей талии. Ким зашевелилась, устраиваясь поудобнее в его объятиях. – Мне сказали, что ты сегодня выезжала куда-то. - Съездила в салон с Чаён. Она напомнила, что у меня кривые волосы. Чонгук чуть отстранился от девушки, оглядев её прическу. Та посмотрела на него, наблюдая за его глазами. - Тебе идёт, - улыбнулся он. - Ты бы сказал так, даже если бы он побрил мне голову, - мрачно хмыкнула Инхё. – Слишком коротко. - Тебе так кажется. Действительно нормальная длина. - Которую я не хотела, - вздохнула девушка, вспоминая свою прежнюю прическу. Теперь, когда она начала задумываться над этим, ей было так горько и обидно за отрезанные волосы. - Они отрастут. Главное – ты жива и здорова. Инхё покивала головой, слабо соглашаясь с ним. На самом деле, волосы её мало волновали, когда на фоне пребывали гораздо более существенные проблемы. - Мне звонил Тэхён, - вдруг произнесла Инхё, застигнув Чонгука врасплох неожиданной сменой темы. - Ответила? - Ответила, - во вздохом сказала она, опуская взгляд на свои руки, покоящиеся на согнутых коленях. - Спрашивал как у меня дела и почему не отвечала на звонки. Утром, когда подзарядила телефон и включила, обнаружила три пропущенных от него в разные дни. - Неужто искал? - с неприязнью в голосе прокомментировал Чонгук. - Что ещё сказал? - Снова не делился с подробностями, только поверхностно упомянул, что мне нужно потерпеть ещё немного. "Я пытаюсь делать всё возможное, чтобы избавить тебя от времяпровождения с Чоном", - процитировала она, изображая кавычки пальцами. - У меня такое чувство, что они атакуют со всех сторон, - устало сказал мужчина, укутывая Инхё в плед поплотнее. - Но ты не думай об этом. Всё под контролем. - Знаешь... - она замолчала на несколько секунд, нервно сминая губы. - Когда Тэхён сказал, что я скоро от тебя избавлюсь и у них всё продвигается... Мне стало ещё страшнее. - Почему? - ладонь Чона легла на щеку девушки, поворачивая её лицо к себе. - Я боюсь тебя потерять, только обретя, - она прикусила нижнюю губу изнутри, стараясь не давать волю эмоциям. - Все эти слова о настоящем только напоминают мне, что самое ужасное впереди. Что мой самый большой страх может осуществиться. - Пожалуйста, не мучай себя этими мыслями, - попросил Чонгук, приподнимая брови. - Просто верь, что всё будет хорошо. Я не бессильный, тоже имею влияние, так что мы сможем найти выход. - Так надеюсь, - вновь вздохнула Ким. - А ещё, я сегодня осознала, что хочу врезать Тэхёну. - Почему же? - слабо ухмыльнувшись поинтересовался мужчина. - За то, что все эти годы бессовестно смотрел мне в глаза и врал. Что смог со мной так поступить. Я считала его самым близким человеком после Юнги, а теперь узнаю, что он хотел убить невинного ребёнка. - Кстати, кажется, ты веришь, что Мин не причастен к этому. Почему? - Он тогда не был близок с Джином как Тэхён, - пояснила Инхё. - Юнги говорил, что они стали теснее общаться только после смерти родителей. Вряд ли Джин стал посвящать его в правду, особенно зная о его привязанности ко мне. Юнги привязался ко мне очень скоро после знакомства, а вот Тэхён до этого знал меня, но не обращал внимания. Мне кажется, что ему ничего не стоило покончить с девочкой, на которую ему было плевать. - Ясно, - покивал Чонгук, внимательно выслушав. - Инхё... Когда вы с Тэхёном стали сближаться? - Несколько месяцев спустя после смерти родителей. Думаю, отношение Юнги ко мне на него подействовало. И то, что брат поручал возиться со мной... - А насколько вы близки? - озвучил он вопрос, заданный вчерашним днём. Только в этот раз его тон был иначе, будто с каким-то подозрением. И будто в подтверждение подметкам Инхё, он спросил: - Между вами что-то было когда-нибудь? - Зачем ты этим интересуешься? - слегка нахмурила брови Инхё, почувствовав волнение в груди. - Почему-то мне кажется, что у вас не столь платонические отношения, как с Мином, - наклонил голову вбок мужчина, переводя взор с её глаз на ковёр. - Помнишь ты интересовалась, спал ли я с Жасмин? Этот интерес можно объяснить так же. - Понятно, - протянула Инхё, мелко кивая головой в знак понимания. - Нет, между нами ничего не было. Он старше меня на десяток лет и был мне как брат. Она не знала почему соврала Чонгуку. Он бы ей ничего за это не сделал, наверняка покивал бы головой, проглотив эту информацию, как она после того, как услышала об отношениях с Жасмин. Может, Инхё не хотела, чтобы у него складывалось впечатление как о легкомысленной, спящей со всеми подряд без отношений. Может она боялась, ведь не была в курсе насколько серьёзной может быть его ревность. А может, она опасалась, что узнав об измене, хоть она и не воспринимала их отношения настоящими, Чонгук может разозлиться на неё и вновь бросить. Сокрытие правды возможно было ошибкой, но Инхё это казалось правильным в этот момент. - Я люблю тебя, - сказала она, глядя в глаза и сжав его ладонь в своей. - Неважно с кем у меня что было, сейчас мне нужен ты. - Дело в том, что мне хочется узнать больше про тебя, - пояснил он, переплетая пальцы с ней. - Про настоящую тебя. Всё, что ты мне говорила прежде было неправдой, поэтому я хочу узнать твою реальную историю. - Не стану сейчас тебя заваливать всей своей биографией, - улыбнулась Инхё. - Но скажу, что характер я не подделывала. - Это хорошо. - Почему? - Потому что влюбился я благодаря твоему характеру. - Любишь, даже если сейчас я не шучу и не смеюсь как раньше? - Да, - кивнул он, целуя её в тыльную сторону ладони. - Это временно. Может даже завтра найдём способ тебя рассмешить. - Тогда это хорошо, - снова расплылась Инхё в улыбке. Сама удивлялась, что разговор с Чонгуком заставлял её искренне улыбаться. - К слову, на днях надо начать терапию с психологом. Прошлый тебя устраивал? К которой я тебя послал, помнишь? - Да, она устраивала, - утверждающе моргнула Инхё. - Спасибо... - Не благодари. Я обязан и хочу. Инхё почувствовала резкую волну нежности к нему и переставив ладонь на его затылок, притянула к себе. Поцелуй получился коротким, но чувственным. Девушка неспешно смяла его губы по очереди и оставила невесомые поцелуи на подбородке и шее. Открыв глаза после, она обвила руки вокруг его шеи и направила томный взгляд на его глаза. - Понесешь меня на руках? - произнесла она, погладив по макушке. - Устала? - спросил Чонгук, подхватывая её под коленями и осторожно вставая с пола. - Нет, просто романтично, - улыбнулась девушка, целуя его в шею. - Я с тобой совсем расклеюсь, - с ласковой улыбкой сказал мужчина, захватывая её губы своими, пока она шарила руками по двери, пытаясь открыть.

***

Целый день Инхё провела дома. Признаться честно, ей было скучно. Чаён поехала на встречу со своими подругами и Ким не позволяла совесть просить её остаться, лишая девушку общения. Телевизор смотреть по неведомым причинам Инхё вовсе не желала, а прислуга в этом доме почти не разговаривала с ней и входить на кухню "госпоже" не разрешала, поэтому она не знала как убить время. Несмотря на холод и отговоры домработницы, девушка решила выйти на прогулку по территории особняка, так как особо не интересовалась двором раньше. Вокруг забора росли невысокие деревья с опавшими с приходом осени листьями, их голые ветки придавали некой унылости общей картине заднего двора. Небо было хмурое, засеянное серыми тучами, что ещё больше забирало чувство уюта, которое жило тут в конце лета, когда Инхё впервые побывала в особняке и выглянула за окно. Во время прогулки, Ким прошлась вдоль бассейна, прикрытого темно-зеленым тентом, на котором лежали несколько одиноких листьев, очевидно принесенных осенним ветром. Постояв у бассейна некоторое время, она подумала, что стоило бы искупаться тут в жаркое время с Чонгуком. Однако, девушка тут же одернула себя, запрещая строить долгосрочные планы с мужчиной. Сколько бы он не уверял, что они со всем справятся, ей мало верилось, что у них получится остаться вместе. По этой причине тешить себя пустыми надеждами не хотелось, позволяя себе жить лишь сегодняшним днём. Инхё несомненно желала счастливое будущее с Чонгуком, но сомневалась, что оно вообще настанет. По возвращению домой, Чон снова обнаружил девушку в комнате отдыха, сидящей перед камином. Он приехал раньше, чем вчера, и Инхё была лишь рада этому. Она особенно крепко его обнимала, устроившись лёжа на немного тесноватом для них диване. После серии приветственных поцелуев, получившихся очень желанными для девушки, Чонгук поспрашивал её о прошедшем дне, получая короткий пересказ. Сам он не захотел делиться с успехами на работе, уверив, что всё нормально. - Начни ходить к психологу с завтрашнего дня, - посоветовал он. - Что насчёт работы по дому, то можешь заниматься немного с готовкой, если так хочется. Но не переусердствуй физически. - Знаешь, мне ничего делать не хочется, на самом деле, - призналась Инхё, крутя меж пальцев шнурок его толстовки. - Просто понимаю, что нельзя лежать днями напролёт, убивая себя собственными мыслями. Лучше отвлечься, даже если сложно встать с кровати. - Правильно. Но я удивляюсь, что ты находишь в себе силы. - Я тоже. Однако, в те дни одной мне было гораздо тяжелее, а сейчас стало легче. - Я правда рад, - сказал Чонгук, долго целуя её в лоб и прижимая к себе после этого. - Чонгук, - позвала его Инхё и её голос прозвучал глухо из-за мужского плеча перед ртом. - Ты мне обещал отвечать, если я спрашиваю. Мужчина промычал "угу" в ответ, продолжая обнимать её. - Пожалуйста, скажи мне что случилось. Ты действительно другой сегодня. Я волнуюсь. Инхё услышала шумный вздох Чона. Его пальцы на талии еле ощутимо сжались, но достаточно, чтобы Ким успела догадаться, что произошедшее его волновало. Она отстранилась от мужчины и посмотрела в глаза, взглядом прося довериться ей и поделиться переживаниями. - Я повздорил с Чимином из-за тебя, - начал он, вновь тяжко вздыхая. - Ты не воспринимай на свой счёт, но он не поддерживает наши отношения. Узнав, что я простил тебя, он стал читать мне нотации, а я в них не нуждаюсь. - На этом всё? - недоверчиво сдвинула она брови, зная, что он недоговаривает. Чонгук помолчал несколько секунд, раздумывая. - Разговор развился так, что Чимин рассказал мне о том, как меня на самом деле нашли, - мужчина облизал губы, выдавая своё небезразличие. Инхё нахмурилась ещё больше, внимая каждому его слову. - Оказывается, Пак Тэун не натыкался на меня на улице случайно. Несколько часов спустя после убийства твоих родителей, к Хон Давону заявился мужчина с очень важными секретными новостями, - Ким насторожилась при упоминании родителей, неотрывно глядя на Чонгука. Она не улавливала связь между событиями того дня и Чонгуком. - Тэун с Давоном решили послушать этого мужчину и не пожалели об этом решении. Он им передал всю информацию о плане Ким Сокджина со всеми доказательствами об умышленном убийстве своей семьи. Только не за просто так. - Что взамен? - спросила Инхё, восполняя созданную им паузу. - Попросил позаботиться о своих детях, - сообщил он, опустив взгляд куда-то на ключицы девушки. Её же, после секундного непонимания, пробило осознание, и она приоткрыла рот в немом шоке. - Как ты можешь догадаться, этими детьми были мы с Чаён. - Боже... - больше Инхё не нашлась что сказать. - Мой отец был убийцей, Инхё, - он произнес это с таким выражением лица, словно физически больно было выговаривать эти слова. - Убийцей твоих родителей. Девушка дрожащими губами поднялась на сначала на локти, а потом вовсе села, словно так было легче поверить. На её глазах застыли слёзы. Она отпустила смерть матери и отца давно, но эта новая деталь заставила рану, покрытую корочкой, вновь раскрыться. А то, с каким трудом Чонгук ей это рассказывал, делало ей ещё больнее. - Он узнал, что всех убийц не собираются оставлять в живых, поэтому сдал всё главным конкурентам Кима. Вот куда он пропал бесследно, Инхё. Его убил Ким Сокджин. - Господи, Чонгук... - Инхё проследила за тем, как он тоже принял сидячее положение, согнув колени. Он выглядел чувствующим огромную вину за чужой поступок. Но она не могла попытаться его успокоить, потому что это было необходимо ей самой. - Я... - Я думал, что он спился и лучше бы это было так, - покачал он головой, а в голосе была сплошная горечь. - Я считал, что он не опускался до такого. - Не вини себя ни в чём. - Я не виню, но... Мне сложно это принять. Обычно я ко всему готов, но это сплошная пощечина. - Я даже не знаю что сказать... - прошептала Инхё. Грудь сдавило тяжестью новости и она сжала пальцами обивку дивана в попытках справиться с этим ощущением. - Я мог сказать раньше, что отец был человечен, только слишком эгоистичен, чтобы пережить смерть жены и заботиться о детях. Но когда Чимин назвал имя отца сегодня, сказал о поступках Чон Имвана, я так сильно разочаровался впервые в жизни, - скривился Чонгук, упоминая имя отца. Инхё вдруг раскрыла глаза и затаила дыхание. - Теперь имя его произносить противно. Я не лучше, но мне было совестно, что я таким путём пошёл, однако он по своей воле так. Дальше Инхё слышала его, но не слушала. Она слишком резко погрузилась в воспоминания о событиях той самой ночи, заново переживая самые страшные моменты в своей жизни. Она напряглась, пытаясь вспомнить всё, но точно знала, что не ошибалась. Те полчаса ужаса имели шрам словно от ожога в её воспоминаниях. Каждая секунда и каждая деталь той ночи жила в её памяти, не собираясь покидать до самой смерти. Она не могла ослышаться. По щеке потекла одинокая слеза, скользя вниз по шее. Ей не верилось, что такое возможно. Это слишком нереальное совпадение. - Чонгук, повтори как его зовут? - попросила она, дрогнувшим голосом. - Чон Имван, - ответил он, не понимая почему девушка за это зацепилась. Инхё всхлипнула, вытирая мокрую дорожку на щеке рукавом свитера. - Твой отец… Он тот, кто спас мне жизнь, - заявила она, окончательно ошеломляя Чонгука. - Я помню как его позвали по имени тогда. Он зашёл в мою комнату, нашёл меня под кроватью, но сказал мне сидеть тихо и соврал другим, что я сбежала. Я так отчетливо запомнила это, его имя тоже. У Чонгука на лице красовались смешанные эмоции. Он был в таком же шоке, как и Инхё, явно не веря в возможность таких совпадений. Но было видно, что он не знал как правильно реагировать на это заявление. Отец спас жизнь маленькой Инхё, проявив гуманность, но оправдать его он всё равно не мог, ведь как никак он убил её родителей. Инхё понимала все эти его чувства и знала, что следующими своими словами точно собьет его с толку. - Я всю жизнь чувствовала что-то вроде благодарности к нему, - призналась Ким, сжимая пальцы в кулак и разжимая. - Не знаю как было на самом деле, но мне хотелось думать, что не он убил маму с отцом, что сразу пришёл в мою комнату и пожалел меня... Теперь мне думается, что это судьба, хотя я в неё мало верю. Именно твой отец... - Получается, он спас тебя, - проговорил он, оставаясь под впечатлением. - Не настолько конченный, чтобы убивать ребёнка. - Как так могло сложиться? - покачала девушка голову в неверии. - Он твой отец... Именно он оставил мне жизнь. Чонгук посмотрел на неё как-то иначе и не задержав этот взгляд надолго, взял за запястье. Не оставив прежнего расстояния между ними, он притянул её к себе и обнял. Инхё прильнула к нему, устраивая голову на плече. Её преодолевало новое чувство внутри, заставляющее посмотреть на Чонгука чуть по-другому. Ким удивляло присутствие подобной связи между ними. Тот факт, что его отец был причастен к убийству её семьи не менял её отношение к нему. Чонгук не ответственен за поступки своего отца. Инхё лишь почувствовала себя ближе к мужчине. Ей вдруг показалось, что есть смысл в их встрече, словно она не просто по желанию брата была послана к нему. Что это судьба, как бы ей это слово не нравилось. Так поэтично звучало, но страх Инхё потерять Чонгука только усиливало. - Чимин впервые за долгое время поступил импульсивно и пожалел об этом. Он понял, что зря мне об этом рассказал, но посчитал, что возможно меня эта новость может отрезвить, - поделился Чонгук, устроив подбородок на её макушке. - Однако, он и не подозревал, что тебя спас мой отец. - Тоже чувствуешь себя ближе ко мне? - спросила Ким, подняв глаза на него. Она понимала, что он свои чувства так же открыто, как она выражать не может, поэтому озвучивала сама. - Вроде того, - кивнул он, еле улыбнувшись. Они некоторое время провели любуясь слабеющим огнём в камине и обсуждая ночь покушения. Инхё поведала ему всё от начала до конца, особенно подробно описывая встречу с его отцом и как он прикрыл её. Спиной она почувствовала напряжение мужчины, когда она дошла до этой части рассказа. Тема отца явно была небезразлична ему и Ким хотела завести с ним открытый разговор на эту тему. Ей тоже было важно узнать про Чонгука побольше. Не про его работу как прежде, а про него самого и его историю. Только пришлось отложить разговор, так как их позвали спуститься на ужин. За столом сначала было тихо, но после присоединения Чаён, Чонгук начал расспросы про её встречу с подругами, интересуясь чем они занимались. Младшей Чон не пришлось пересказывать весь день и не без заслуги Инхё, ущипнувшей в бедро чрезмерно опекающего брата под столом. Тот недовольно взглянул на неё, но не стал докапываться, позволяя молча поесть. В какой-то момент на кухне что-то упало с грохотом и Ким вздрогнула от испуга, вылив ложку супа себе на толстовку. Тихо чертыхнувшись, она встала с места и удалилась под предлогом переодеться, но пообещала быстро вернуться. Чонгук вошёл за ней в комнату, когда она только сняла с себя верх. Мазнув взглядом по груди, скрытой за серым топиком, и далее вниз по животу, он подошёл ближе к девушке. Рука Инхё так и застыла у полки шкафа, куда она тянулась за чистой кофтой. Она просто ждала действий мужчины, остановившегося в маленьком шаге от неё и остановившего взор на её губах. Инхё смотрела на его глаза, угадывая что он собирается сделать, пусть по его взгляду всё было очевидно. - Тебе стоит пройти полное обследование, - неожиданно сказал он, устанавливая зрительный контакт. - Особенно проверить нет ли проблем с желудком. - Я слишком похудела? - догадалась Ким, оглядывая свои выпирающие рёбра. Она тоже замечала изменения в своём теле. Несколько месяцев назад её фигура была по-настоящему стройной и здоровой, и она гордилась ею. Сейчас тонкость талии, округлость бёдер и другие изгибы волновали её не в первую очередь, но она признавалась себе, что кости выпирают некрасиво и сама она выглядит болезненно. Лицо тоже похудело, скулы стали острее и это не придавало ей лучшего вида. - Да, - подтвердил Чонгук, взглянув на её ключицы. - Понятно, - коротко выдала Инхё, таки достав из шкафа кофту. Она вознамерилась его надеть на себя, но мужчина попридержал её за запястье. - Что не так? - дернул он головой. - Ничего. Почему решил так? - Мне так кажется. Если что-то не так, скажи мне сейчас. Инхё выдержала небольшую паузу, перед тем как осмелиться поделиться своими мыслями. - Считаешь моё тело некрасивым? - без обиды в голосе спросила она. Ей действительно было интересно узнать его ответ, сильно расстраиваться при положительном она не собиралась. - Ты не смотришь на меня, когда я переодеваюсь. Не лезешь под одежду... - Когда смотрю на тебя, вижу твои шрамы и становится невыносимо, что я им виной, - мгновенно объяснил Чон, не подозревавший как она это воспринимала. - Не лезу трогать, потому что не знаю как ты отреагируешь. Думаю, что рано. Переваривая его слова, Инхё постояла несколько секунд безмолвно. - Имеешь ввиду секс? - Да, - кивнул мужчина, вновь сталкиваясь с ней взглядами. - Как ты относишься к нему сейчас? Боишься? Вызывает у тебя неприятные воспоминания? - Не знаю, - честно призналась она, опуская кофту на полку и обнимая себя за плечи освободившейся рукой. - Я о нём вообще не думала с тех пор. А когда сейчас задумываюсь... Я знаю, что от него можно получить удовольствие, поэтому большого страха нет. Но... - она шумно вздохнула, нервно прикусив губу. - Правда не знаю. Вроде всё хорошо, а вроде нет. - Я хочу тебя уже столько дней, но запрещаю. Думал, правильнее сначала тебе сходить к психологу, а потом уже заниматься сексом. - Мы можем попробовать до этого, - предложила Инхё. - Только сначала дай понять... Она сделала маленький шаг к мужчине и остановилась. Наклонив голову, губами она потянулась к нему и мягко поцеловала, словно на пробу. Её последние слова воздействовали на Чонгука, поэтому он не предпринимал ничего сам, лишь целуя в ответ и позволяя ей делать что нужно. Его руки легли на её талию, а дальше Чонгук терпеливо ждал. Инхё продолжала сминать его губы, проявляя напор со временем и углубляя поцелуй. Языком она быстро прошлась по его губам и пробралась в рот, в то же время прислушиваясь к своим ощущениям. Она пыталась понять, сможет ли возбудиться и возжелать Чонгука или ей пока не хочется заниматься сексом. Ей казалось странным, что ей не страшна мужская близость, точнее Чонгука. Это Инхё пыталась объяснить присутствием предыдущего опыта и четким пониманием того, что он ей больно не сделает. В попытках завести себя, ладонью Ким огладила торс Чонгука и заскользила вниз к его паху, накрывая ею сквозь ткань черных джинсов. Несильно сжав в руке ещё не вставший член, Инхё почувствовала первые волны по своему телу. Особенно когда мужчина сдавленно простонал, выдохнув ей на щеку из-за приятного касания в чувствительном месте. Она могла возбудиться, но теперь осознавала, что действия Чонгука ей очень необходимы. Разорвав поцелуй, Инхё отстранилась от Чонгука так, чтобы он её видел. Когда он открыл глаза, девушка согласно покивала головой, разрешая ему дальше взять инициативу на себя. Чонгук облизал губы и тут же прильнул к её губам, увлекая в поцелуй. Нежное касание губ постепенно перерастало в страстные и чувственные поцелуи, изредка разрываемые, чтобы захватить немного воздуха в лёгкие. Мужчина словно пытался донести до неё, что её ему не хватало всё это время. Она чувствовала себя нужной, благодаря тому, с каким желанием он её целовал. Вожделение Чона, переливавшееся с краёв, она разделяла. Инхё тоже скучала по его касаниям. Пусть в её действиях наблюдалась непривычная ей скованность и полную непринужденность она не испытывала, ей было приятно с ним стоять так. Чонгук будто бы пропускал через себя её чувства, оставаясь неспешным и предельно ласковым. Он не кусал её губы во время поцелуев, не сжимал её талию с неконтролируемой силой как прежде, не лез сразу под одежду. Он хотел ей дать возможность передумать в любой момент, а спешка не позволила бы ей мыслить рационально. Инхё его намерения так и представила себе, потому ведомая чувством благодарности и любви, она не хотела останавливаться, руша момент. Чонгук не навредит ей, доставит удовольствие. Инхё напоминала себе об этом каждую секунду. Оторвавшись от покрасневших губ, Чонгук избавился от своей толстовки, бросив его на одну из полок шкафа. Следом на то же место полетел топик Инхё, оставляя её полуобнажённой. Чонгук прижал девушку к себе, заставляя дыхание потяжелеть от ощущения кожи к коже, собственной груди к мужской. Сделав быструю затяжку поцелуя, он повернул девушку к себе спиной. Его ладони прошлись по животу, задев шрам от ранения, и легли на полушария груди. Пальцы ласкали грудь массирующими движениями, сжимая соски, в то время как губы мужчины изучали шею и ключицы Инхё. Она запрокинула голову на его плечо в удовольствии, открывая ещё больше мест для поцелуев на шее. Чонгук этой возможностью воспользовался, задержавшись с мокрым поцелуем у угла челюсти. Каждое действие Чона казалось Инхё особенно интимным, от чего внутренности словно сворачивались в клубок, напрягаясь по причине единения с мужчиной. Ким открывала для себя неизведанные ощущения рядом с ним. Ранее никогда еще она не придавала столько значения чувству безопасности и обеспеченного комфорта в интимной стороне отношений. Инхё испытывала восторг от их общения через телесную связь. Он немым путем говорил ей, что он не позволит вспомнить о страшных событиях. Развязав шнурок на её штанах, которые тут же скатились к щиколоткам, Чонгук потянул вниз за края трусов, которые тоже последовали примеру трико. Ладонью он погладил по её бедро и приподнял, давая знак снять одежду полностью. Выполнив его просьбу, она встала прямо над одеждой, сминая её под ступнями. Его средний палец заскользил по мокрым складкам и надавил на клитор, заставив Ким тихо застонать. Он поигрался с ним недолго, засунув палец внутрь и имитируя половой акт. - Болит? - прошептал он у уха. - Нет, - ответила девушка, глубоко вдохнув, так как он толкнулся пальцем еще раз. - Не скрывай, если болит, - оставил он поцелуй у основания шеи. - С членом может быть по-другому. Могло и не зажить ещё. Получив обещание, что она сразу ему скажет в таком случае, он вытащил палец с неё и вытер об свои штаны. Положив обе ладони на талию Ким, он подтолкнул её к постели, намереваясь продолжить в более удобном положении. Чонгук мягко надавил на спину вставшей на колени Инхё, чтобы она приняла коленно-локтевую позу. Пока та устраивалась, он снял свои джинсы вместе с трусами, освобождая эрегированный член. Собрав смазку с головки, он провёл ладонью несколько раз по стволу, распределяя её, чтобы скольжение в Инхё точно было гладким и безболезненным. Забравшись на кровать, Чонгук пристроился сзади девушки и погладил ягодицы, перед тем как войти внутрь. Инхё поджала губы, находясь в ожидании с непонятными для себя чувствами. Она решила не придавать значения им, сфокусировавшись на прямых ощущениях, которые получала благодаря мужчине. До того, как толкнуться в неё, Чонгук наклонился и поцеловал её в лопатки. Рукой он помог себе погрузить член внутрь, двигаясь как можно медленнее, чтобы ненароком не сделать больно девушке. Но она лишь издала тихий стон, явно не означавший боль. Удостоверившись, что у неё всё хорошо, Чон положил ладони на талию Инхё и стал вбиваться в её тело неспешным ритмом. Ким не могла видеть его лица, но судя по частому дыханию и сдавленным стонам мужчины, он получал долгожданное удовольствие. Его пальцы сжимали её кожу, порой доставляя небольшой дискомфорт. Инхё бы не заметила такое в порыве страсти в ином случае, но сейчас ей было вовсе не приятно. В ней нарастало смятение, отвлекавшее от секса и ласк Чонгука. Её не устраивала поза. Именно теперь она просто не могла в ней стоять. - Чонгук, - позвала Инхё, прикусив губу следом. Тот посчитал, что она простонала его имя, потому ей пришлось накрыть его ладонь на талии своей и повторить. - Чонгук, стой. Это на него мгновенно подействовало и он тут же перестал. - Больно? - спросил он, выходя из неё. Инхё отползла чуть вперёд и села, повернувшись к нему лицом. Ей казалось немного нелогичным то, что она собиралась ему сказать, но ничего с собой она поделать не могла. - Чонгук, я не могу так. - Как? - дернул он головой, спрашивая. - Сзади, - пояснила Ким, опуская взгляд на простыню. - Тебе не нравится поза? - Нравилась... - она взглянула в его глаза, затем снова на простыню, на секунду задержавшись на стоящем члене. - Но сейчас я просто не могу. Я... - В чём дело? - Чонгук приблизился к ней и сел на колени, ладонью касаясь её щеки. - Ты можешь сказать мне. Неважно в чём причина, просто скажи. - Я не вижу тебя так, - произнесла она, подразумевая позу. - У меня такое чувство, что он меня... Чонгук запрокинул голову назад, раздраженно выдыхая. Был зол на Сону, определённо. Пытался не выдавать Инхё на что его гнев может его подтолкнуть, если он позволит ему разрастись. - Я не знал. Какие ещё позы? - Те, что сзади, - негромко выдала Инхё, борясь с неловкостью. - Хорошо, буду знать, - пообещал Чонгук, кивая головой. - В следующий раз сразу говори, если подобное возникнет. И с психологом отработай этот момент. Инхё тоже ему это пообещала в свою очередь. Мужчина сдержанно улыбнулся и выдохнул, оглядываясь по сторонам, будто думал что собирается делать. Ким поддалась ему, когда он мягко уложил её на спину, но непонимающе сдвинула брови, когда он накрыл её одеялом. Оставив короткий поцелуй на губах, он вознамерился встать с кровати, однако Инхё придержала его за запястье, притягивая к себе. - Что ты делаешь? - недоуменно посмотрела она. - Куда идешь? - В душ хотел, - он бросил беглый взгляд на свой пах. Рука Инхё потянулась туда же. Приподнявшись на локтях, она придвинулась к стоящему на коленях Чонгуку и обхватила член пальцами. Провела несколько раз неспешными движениями, следя за его реакцией, которая её удовлетворила. Его грудь часто вздымалась вверх, пока руками она снова возбуждала его успевший погаснуть пыл. Член Чонгука весьма гармонично лежал в ладони девушки. Она непрерывно смотрела на розовую головку, гладила её большим пальцем и размазывала смазку по всей длине органа. Она меняла свой взор лишь когда Чонгук стонал громче, чем обычно делал. Это возбуждало и её саму. - Закончи начатое, - попросила Инхё, не собираясь доводить его до пика. Она отпустила член и сжав в той же ладони ягодицу мужчины, призывно легла на спину. Чон довольно хмыкнул на её предпоследнее действие и навис над девушкой, захватывая губы своими. В своих ласках он оставался по-прежнему нежным. Чонгук целовал её исключительно бережно, не переходя границы, которые сам очертил в подсознании. Безусловно, он хотел выпустить всю томившуюся в нём страсть наружу и показать Инхё насколько желанна она для него была. Эти осторожные движения оставались для него недостаточными. Ему хотелось большего, но Чонгук не позволял себе думать об этом. Он не был полностью уверен, что она успеет исцелиться так, чтобы он разрешил себе заняться с ней страстным, в какой-то мере животным сексом. У него присутствовали опасения, что у них может не оказаться столько времени, но довольствоваться имеемым он умел. Нежный секс с Инхё не был ничем плох, даже наоборот в силу того, что он наконец добрался до неё. Оба ведь думали, что больше у них не будет ничего подобного, потому он имел так много значения. Чонгук толкался в умеренном темпе, сопровождая свои толчки нескончаемыми поцелуями и поглаживаниями всех доступных ему мест. Сколько бы не хотелось продлить близость между ними, мужчина сомневался в способности продержаться долго. Остановив движения бёдрами, он накрыл пальцами её промежность и стал массировать чувствительный клитор. Ощущения Инхё обострились и она сжала простыню одной рукой, когда другой хватилась за изголовье кровати. Использовав то, что она выгнулась в спине, Чонгук не упустил шанс переместиться телом чуть ниже и захватить губами сосок. Неясным взглядом Ким посмотрела на него, испытывая необъяснимое удовольствие, наблюдая как его ладонь сминает её грудь, в то время как язык очерчивает круги по ней. Нетерпение Чонгука дойти до своего пика сказывалось на скорости его пальцев, играющих с клитором. По просьбе Инхё, он переместил средний палец чуть ниже, находя особо чувствительную точку. Приятное напряжение в области паха распространилось по всему телу, заставив задержать дыхание. Стон из уст девушки вылетел лишь когда оргазм прошёл и она смогла расслабиться. Удовлетворив девушку, Чонгук продолжил приближать себя к собственной разрядке. Пошлые звуки шлепков тел друг о друга туманили ему разум. Он настолько забылся в своих ощущениях, что чуть не забыл вытащить из Инхё вовремя. Излился он на матрас, прямо между ног Ким. Та вовсе не обращала на это внимание, восстанавливая дыхание. Рухнув на свою сторону кровати, Чонгук потянул Инхё на себя. В спальне было тепло благодаря отоплению, но приближающаяся зима за окном давала о себе знать, потому мужчина накрыл их обоих одеялом, начав чувствовать холод, прежде не заметный из-за активности. Пара молча лежала в объятиях друг друга, прокручивая в голове сколько нового они пережили за какие-то полчаса. Инхё знала, что их отношения перешли на более продвинутый уровень, сложно описываемый простым языком. Он узнал о её глубоких внутренних переживаниях и последствиях изнасилования, о которых даже сама Ким не подозревала. Она увидела его с новой стороны, готовой пожертвовать чем-то ради неё. Пусть это комфорт или секс, главное её он ставил в приоритет. - Ты всегда такой был? - спросила она, теснее прижимаясь в объятиях. Её преодолевала сильнейшая нежность к Чонгуку, дарящая осознание небывалой серьёзности своих чувств. - Какой? - переспросил он, перестав на миг поглаживать её лопатки большим пальцем. - Внимательный, - пояснила она. - Заботливый. Мягкий. Ты сейчас совсем отличаешься от Чонгука, которым тебя всё знают и я знала когда-то. - Люди раскрываются со временем. Кому-то больше, кому-то меньше. Я тебе почти полностью. - Я сейчас заплачу, - выдохнула Инхё, уткнувшись лицом в его грудь. Было непонятно усмехнулась она или всхлипнула. - Что не так? - заволновался Чонгук, накрыв её макушку ладонью. - Не обращай внимания, - улыбнулась она, подняв голову на него. - Я просто стала чересчур эмоциональной. - Не беспокойся, всё в порядке. Главное, обязательно обсуди это с психологом. И то, о чём мы договорились раньше тоже. Инхё покивала головой, поджав губы. Каждый раз при мысли о встречах с психологом, она нервничала из-за непонятной тревожности. Ей определенно трудно будет рассказывать всё произошедшее и переживать всё вновь, пусть и знала, что это пойдёт лишь на пользу. - Со мной ты об этом не хочешь поговорить? - неожиданно для девушки поинтересовался Чонгук. - Стоит ли? - отводя взгляд на руки Чона, сказала она. - Сексом с тобой ведь буду заниматься я. Мне нужно знать что тебя не устраивает сейчас, чтобы сегодняшнее не повторялось. - Я тебе уже сказала. Разве недостаточно? - Почему ты не хочешь об этом говорить? - А тебе так хочется услышать, как твою девушку трахал другой? – бросила Инхё с неким раздражением, ставшим неожиданным ей самой. - Инхё, - нахмурился Чонгук, не понимая реакцию девушки. - Что Инхё? – переспросила она, умерив свой язвительный тон. - Я убить готов за то, что тебя касались. Я спрашиваю, потому что хочу облегчить тебе жизнь. Почему ты так отвечаешь мне? - Прости. Я не знаю что со мной, просто когда я об этом думаю, во мне вскипает злость, - Ким стала нервно сминать пальцы собственной ладони. – Злюсь на всех, особенно на себя. - Почему ты злишься на себя? – он сделал акцент на последнем слове. - Если бы я сдержалась и не пнула его тогда, он бы на меня за заточил зуб. Мне вообще не стоило спускаться вниз в зал в тот вечер, тогда бы он меня не заметил. - Инхё, во-первых, это уже случилось, поэтому жалеть тебе нет смысла. Во- вторых, дело в этом подонке, что не умеет держать член в штанах. Ты ни в чём не виновата, понятно? - Да, ты прав, - вздохнула она. – Но мне не было необходимости пинать его, ты ведь его уже достаточно побил тогда. Я не должна была быть импульсивной. - Я позже гордился тобой, когда ты дала ему между ног. Тебе можно было хоть как-то отомстить ему и ты это сделала. Не вижу никакой импульсивности. - Мне нельзя мстить, - покачала головой Инхё, чуть сжав пальцы, лежащие на его плече. – Я захотела отомстить в ту ночь и вот результат. Я захотела отомстить за Юнги, теперь видишь, к чему это привело? - К тому, что ты встретила меня и узнала всю правду. - Не знаю, рада ли я этому вообще... - Ты бы не хотела встречать меня? – спросил Чонгук, остановив ладонь, которой всё время поглаживал её талию. Он выглядел спокойным и даже безразличным, но Инхё посчитала, что положительный ответ расстроил бы его. Ей хотелось на самом деле, чтобы так и было. - Нет, я рада этому. У меня есть причины желать иного, но причин желать повидать и полюбить тебя намного больше. Но, я не знаю хотела бы я узнать правду, если бы у меня был выбор. - Эти рассуждения и убивают тебя, - сказал он так, будто она не понимала очевидного и он объяснял это как можно мягче. – Думай меньше о прошлом. Отвлекай себя другими вещами, более безобидными. Вообще, психолог даст советы получше, наверное. Но тебе действительно стоит перестать копаться в прошедших событиях. Инхё посмотрела в его глаза, уверенная, что Чонгук видит сколько благодарности она испытывает к нему. Поцеловав его в губы, она немного отстранилась и вновь направила на него свой глубокий взгляд. Блуждая глазами по контурам его лица, она искала слова для него, что рвутся наружу из сердца. Столько всего хотелось бы ему сказать, но в такие моменты слова лишались своей силы, превращая всё в пресные описания, не передающие и капли её чувств. - Ты любишь меня? – только и выдала она, и не собираясь думать, что это глупый вопрос и ответ на него она уже прекрасно знает. - Да, - ответил он, понимая всё. Чонгук понимал почему она так часто это спрашивает и всякий раз отвечал правдой. Он понимал, что она нуждается в подтверждении его чувств. Он понимал, что его любовь является источником её тяги к жизни сейчас и был рад, что хоть что-то даёт ей стимул жить. Но становление смыслом жизни для неё беспокоило его, ведь неуверенность Чонгука в завтрашнем дне становилась сильнее. Если Инхё в итоге потеряет свой смысл жизни, уже некому будет её спасти.

***

Кофе, продающийся в автомате на первом этаже клиники не обладал особым вкусом, но Инхё всякий раз брала себе средний стаканчик горячего каппучино. Все три сеанса с психологом, которые Ким посетила, проходили морально тяжело для неё, и горечь кофе после окончания каждого помогала рассеять тягостный осадок, залегавший в душе. Слова с трудом выстраивались в имеющий смысл порядок, когда психолог просила её рассказать что-то о проблемах или описать свои чувства. Прежде она могла легко поделиться с болью, прекрасно передавая что именно грызёт её изнутри, однако теперь говорить о пережитом ей не хотелось никому, даже зная, что психолог постарается лишь помочь. Ощущение собственной уязвимости усиливалось с каждой секундой, проведенном в кабинете госпожи Ю. Добрые черты лица женщины, её чуткость и тактичность, даже профессиональные советы, имевшие эффект на Ким, не избавляли от желания поскорее поехать домой. Она останавливала себя от просьбы закончить сеанс пораньше только ради Чонгука, кому пообещала ответственно относиться к своему восстановлению. Опустошив бумажный стаканчик, Инхё выбросила его в урну и двинулась автоматическим дверям выхода из клиники. На парковке её уже ожидал автомобиль, приехавший еще десять минут назад ровно ко времени окончания сеанса. Ким устроилась на задних сидениях, прислонив голову к окну. Всю дорогу она провела в попытках заглушить тревожность, вызванную звонком этим утром. Психологу об этом она не поведала, не только из-за нежелания объяснить причину этого чувства, но и из-за мысли, что не стоит с чужим человеком делиться с ещё большими подробностями своих проблем. Она старалась успокоить себя сама, ища всевозможные логичные поводы для просьбы о встрече. Перед выходом из дома, Чонгук посоветовал ей захватить ключи квартиры, всучив связку ей в руки. Инхё сомневалась в их необходимости и оказалась права. По прибытию в прежний свой дом, Инхё постояла минуту перед дверью подъезда, сомневаясь хочет ли ждать в квартире, где все служило напоминанием о худших днях последних месяцев. В итоге, она так и не решилась, посчитав более легким вариантом ожидание на лавочке возле детской площадки. Несмотря на холод ранней зимы, несколько детей выбрали покататься на качелях поиграть друг с другом, чем сидеть в теплых комнатах. Наблюдение за их горячими спорами о крутости их старших сестер и братьев, родителей и их самих, помогло Инхё скоротать время. Она с улыбкой смотрела на группу мальчиков, которые словно и не замечали сидящую неподалёку девушку, продолжая громко убеждать остальных, что их родные лучше чем у других. Её посещали невольные фантазии про будущее при взгляде на них и после Инхё становилось ещё тревожнее. Она заверяла себя, что вернется до вечера и дальше всё будет как обычно. Было на самом деле мало поводов полагать иное, поэтому Ким строго наказала себе не накручивать себя. Написав Чонгуку привычное сообщение о своём выходе из клиники и нынешнем местоположении, она принялась ждать дальше. Чонгук ответил на её сообщение «люблю тебя» ответным признанием, прямо когда ко двору подъехал черный автомобиль. Узнав знакомую машину, Инхё неохотно встала со скамейки и пошагала в сторону дороги, ощущая на себе удивлённые взгляды мальчишек, внимание которых привлекла «крутая тачка», как один из них громко выразился. Через лобовое стекло она сразу заметила следящий за ней взор Тэхёна, но не стала задерживать свой на нём, направляясь к двери. Она резко ощутила насколько её обида на мужчину сильна при встрече в реальной жизни. Устроившись на переднем сидении, ей первым делом хотелось не поздороваться, а спросить за что он с ней поступил так и как бессовестно скрывал это все эти годы. Но ни одно лишнее слово не вылетело из её уст. - Привет, - поздоровался первым Тэхён, подавшись вперед и поцеловав девушку в щеку, отчего ей стало еще более не по себе. - Привет, - с трудом улыбнулась она в ответ, уверенная, что не особо убедила Кима в радости встрече с ним. - Давно не виделись, - он не стал медлить и начал сдавать назад, чтобы выехать со двора жилого комплекса. - Почему мне кажется, что ты похудела? - Разве? - притворилась Ким удивлённой. - Не думаю, что я похудела. - Выглядишь уставшей ещё. С тобой всё в порядке? - Всё отлично, Тэхён, - убедительно протянула она, с иронией вспоминая, что только полчаса назад была на встрече с психологом. - Не волнуйся. - Надеюсь, что с тобой всё действительно хорошо, - он сжал её плечо и быстро убрал ладонь, чтобы вернуть на руль. - Я скучал. А ты скучала по мне, цветочек? - Конечно, - сказала она, хотя в горле застряли вопросы, спрашивающие как она может скучать по нему после всего произошедшего. - Но я сомневаюсь, что ты по мне скучал. А то звонил бы и звал на встречи почаще. - У меня не было времени, честно, - он быстро взглянул на неё, убеждая искренними глазами. - Я много работал в последнее время. Правда уставал. - Работал бы меньше. Тебе не нужно торопиться, правда. - Я ради тебя так тружусь, цветочек. - И с каких пор ты стал мной так дорожить? - фыркнула Инхё, не сдержавшись. - С самого твоего детства, Инхё, - улыбнулся он, не отрываясь от дороги. Не обратил внимания на язвительность её тона. - Тогда ты же вообще не говорил со мной. Почему говоришь, что дорожил? - После гибели твоих родителей, я имел ввиду. Я же стал узнавать тебя ближе и не мог не полюбить такую девочку. Инхё прикусила щёку с внутренней стороны. Ей очень хотелось верить, что Тэхён был непричастен к убийству родителей, но тогда это была бы сплошная наивность. Пусть Тэхён правда любил её и не врал ни капельки сейчас, истина остается прежней. - До этого тебе было всё равно на меня, правда? - она попыталась звучать непринуждённо, словно вопрос возник чисто из интереса. - Скажи честно. - Да. Но я жалею, что не обратил внимание на тебя раньше. Ошибки молодости, - улыбнулся он, блеснув ровными зубами. - На все найдешь оправдание, - закатила глаза Инхё, откинувшись на спинку сиденья. - А куда мы вообще едем? Позвонил неожиданно, позвав встретиться, а сейчас везешь непонятно куда. Не говоришь ничего про работу и задание, так хотя бы это скажи. Инхе выглядела расслабленной, но волнение в душе не давало ей покоя. С недавних пор она впадала в напряжение с каждым звонком или сообщением от Тэхёна, потому что боялась услышать самые страшные новости от него. Они часто встречались просто так и проводили время с Кимом, но теперь она стала искать скрытый смысл во всех его действиях, являвшихся вполне обычными раньше. Чонгук успокаивал её, прося относиться проще, но она просто не могла контролировать поток тревожных мыслей. - Домой, - с неким энтузиазмом произнес мужчина. Инхё тут же нахмурилась, выпрямившись. - К тебе? - недовольно выдала она. - Тэхён, я думала мы все прояснили уже. - Не прояснили, но мы ещё вернемся к этой теме. Мы едем в дом твоего брата. - Зачем? - ещё больше сдвинулись её брови. Сердце невольно застучало сильнее. - Он хочет о чем-то поговорить? - Можно и так сказать, - легкая улыбка на лице Кима стала ярче. - Не волнуйся, он сообщит хорошие новости. На Инхё накатила вполне объяснимая паника. Она приложила немало усилий, чтобы Тэхён не заметил перемены в её настроении. - Что за хорошие новости? - голос не нес в себе никакой радости. - Позже узнаешь. - Тэхён, у меня нервы на пределе, - честно сказала Инхё, требовательно глядя на него. - Не заставляй меня ждать, ради всего святого. Зачем эта интрига никому ненужная? - Да почему ты так реагируешь? - искренне не понимал он, отвлекшись от дороги, чтобы глазами передать своё замешательство. - Новость же хорошая… - Так сложно сказать мне сейчас?! Думаешь, я не устала, что вы от меня постоянно все скрываете? Поставь себя на мое место. - Ладно-ладно, я понял тебя, - свободную руку он выставил вперед, подразумевая свою капитуляцию. - Ты возвращаешься домой, Инхё. Девушка впилась пальцами с кожаное сиденье, кусая губы изнутри. Она уже знала что услышит. Знала, но до последнего надеялась, что от Тэхёна последуют другие слова. Однако, понимала ведь, что надежды её бессмысленны. - Сегодня Чонгука поймают в ловушку и мы достигнем своей цели, - широко заулыбался гордый Тэхён, довольно посмотрев на Инхё. - Твоё задание будет завершено, цветочек.