***
Хлипкая структура деревни Листа рухнула, словно состояла из одних палок и камней. После Четвёртой мировой войны шиноби те так и не смогли полностью восстановиться. Финансирование им сократили, здания ещё отстраивались, а качество воздуха уже никогда не станет таким, как прежде. Может, последнее было только у Наруто в голове. Но, наблюдая за тем, как в третий раз рушится деревня, он застыл в опустошённом недоумении. Освежающий воздух раннего утра смешивался с дымом от бомб и выжженной земли. Дом — там, где семья, напомнил себе парень. Первоочерёдная задача — убедиться, что всё на своём месте. Пока всё здесь, горевать не о чем. Запах крови не задевал органы чувств. Кожа горела с внутренних слоёв. Чакра Курамы проникла в клетки и целиком изменяла строение тела. Она волнами прокатывалась по венам, не давая больше стоять на месте. Пролетев над головами, он материализовал из воздуха двадцать теневых клонов. Те бросились врассыпную, пересчитывая всех, пока сам Наруто нёсся к центру Конохи. Один клон заметил Ли и Тен-Тен. Ли открывал Шестые Врата, а куноичи со всего размаху ударяла по земле огромным шипастым кнутом. Земля раскололась, и она вместе с нападавшими упала в огромную трещину. Увеличенная скорость позволяла Ли оставаться на десять шагов впереди, минуя разлом и атакуя новую волну преследователей пылающими зелёными кулаками. Тен-Тен вскоре вытянула себя кнутом наверх. Другой клон нашёл Ямато, бившегося в одиночку и не слишком успешно. Его дерево разрасталось в лес с переплетёнными ветвями верхушками. Наруто увидел, как в него ударила молния, которую пустили через покрывавшую его грязь. Он лежал на спине, корчась от боли. Клон поспешил на помощь, когда атакующий приготовился завершить свою работу. Команды шиноби быстро собрали и расставили так, как все они готовились в случае вторжения. Построение было отработано столько раз, что все двигались слаженно, без проблем. Вихревые всплески энергии врезались друг в друга, вызывая разрушения. Капитаны отдавали приказы о смене стратегии. Исход таких нападений не предугадаешь, как бы ни готовился. Все эти сцены пронеслись в мозгу потоком ослепительных красок, оглушительных звуков и тошнотворных запахов. Внимание то и дело слабело, пока он пробирался сквозь дезориентирующую дымку ощущений. Очередной душераздирающий взрыв, за которым посыпались камни, вывел из равновесия. Наруто поднялся в воздух над потоками грязи и дыма. Он перекрыл обзор поля боя, но всё равно всё видел и чувствовал. Каждый заработанный клонами удар проникал в него, и он принимал это, как свой долг. Клоны отыскали всех в разном состоянии и, он отправил часть себя на подмогу, где было необходимо. Никак не мог найти он одного человека — Сакуру. Он не чувствовал девушку поблизости, и её отсутствие отвлекало. Где она может быть? Единственное пришедшее на ум объяснение нагнало прилив ужаса по всему телу. Если нет никаких следов её чакры, означать это может только одно из двух. — Сакура! — прокричал Наруто.***
Лёгкая как пёрышко щекотка носа заставила Сакуру чихнуть и проснуться. Веки затрепетали и поднялись. Сасори сорвал с её рта клейкую ленту, и девушка поморщилась от боли на повреждённой коже. Она выплюнула хлопковую ткань, и сухие губы наконец сомкнулись. — Мне нужна вода, — прорвался из горла скрипучий голос. — Прости, что заставил ждать, — он обвил её руками и прижал к себе. — Понимаю, ты злишься. Больше я так не поступлю. — Ты должен меня отпустить, Сасори. Ты не можешь меня вот так здесь держать, — взмолилась Сакура. Запястья и щиколотки ныли после безуспешных сопротивлений — никакой пользы это не принесло. — Знаю. Но я не отпущу тебя, пока не кончится битва. Твоя жизнь дороже всех их вместе взятых. Дело не в том, что Сасори подвергал сомнению её способности. Просто он был проклят. Все, кого он любил, из-за этого умирали, доказано историей. Если связать её означает избавить от подобной судьбы, ничего неразумного здесь нет. — Нет, Сасори, не дороже! Я нужна им! Я поддерживаю жизнь друзей, чтобы они могли сражаться! — трудно было объяснять срочность с впечатанным ему в грудь лицом. — Ты не единственный ирьёнин в Конохе, — парировал Сасори. Нет. Но всего одна из двух, кто может призвать Кацую и применить Огромную Исцеляющую Сеть. К этой способности прилагалась и огромная доля ответственности. Все будут ожидать, что она прорвётся. Её роль чрезвычайно важна — возможно, одна из самых важных. — Пожалуйста, позволь мне уйти. Если помедлишь ещё хоть немного, может уже быть слишком поздно. Девушка думала не только о друзьях, всех по-своему сильных, но и о бедных беззащитных родителях. С возобновлённым чувством неотложности она снова начала извиваться. И вот запястья снова начали кровоточить. — Вот, выпей, — он прижал к её губам стакан воды, придерживая голову. — Ты всегда для меня так много делала. Я для тебя должен делать намного больше. Я в долгу. Сакура опустошила стакан. Вода пролилась и потекла с уголков рта на грудь. Она отстранилась. — Не сейчас. Не сейчас, Сасори. Сасори пропустил всё мимо ушей и встал, чтобы заново наполнить сосуд. Вернулся к месту сбоку от неё и влил ещё воды в рот. Она послушно делала глоток за глотком, потому что умирала от жажды. — Голодна? — поинтересовался он. — Нет, не голодна! Мне нужно идти! Он нахмурился: — Я не могу этого позволить. И сколько ещё будет длиться это безумие? Сколько она уже здесь торчит, пока остальные рискуют в бою? Сасори стирает с её ног грязь и кровь, пока другие сражаются и, не исключено, умирают. Нелепо. Почти смешно, но слишком грустно. Сакура вперила взгляд в потолок, рьяно сосредоточившись на одной точке, пока ясность зрения не затянуло пеленой. Злость за грудиной давила, грозя вот-вот пробиться наружу. Сасори — потенциальная причина гибели друзей и семьи. Говорить ему что-то в таком состоянии было бесполезно, поэтому она сглотнула едкую желчь гнева. Взывая к разуму, можно куда-то продвинуться, заключила девушка. — Сасори, что случилось, что ты не вмешиваешься в эти дела? Сасори окунул губку в ведро мыльной воды. — Вини только себя за то, что стала моим делом. Это твоя вина. Ты просто не желаешь убираться. Неважно, сколько раз я пытался избавиться от тебя. — Как нашествие тараканов? — пошутила Сакура. — Не говори так, — Сасори остановился и смерил её испепеляющим взглядом. — Звучит плохо, но я не это имел в виду, — договорив, он продолжил тереть ей пятку, смывая омертвевшую кожу, и скривился при виде потрескавшихся участков. — Ненавижу стопы. Твои особенно омерзительны. Тебе следует за ними потщательнее ухаживать. Сакура считала каждый свой вдох всё время, что он омывал её тело. Тревога начала сдаваться воле утомления. То, как осторожно и методично он оттирал её дочиста, вводило в транс. Истощение надавило на глазные яблоки и утяжелило веки. Стоило сознанию погрузиться в это сонное состояние, оно грубо вырвало её назад засидевшейся мыслью. — Сасори, почему на деревню напали? — промямлила девушка. — И откуда я знала, что это произойдёт? — Я не знаю, — апатично отозвался он. — Знаешь, — напирала. — На деревню напали, чтобы ослабить, разумеется... И, вполне вероятно, вернуть меня и забрать всё ценное, до чего смогут добраться. Что же касается твоего заведомого знания, понятия не имею. Не знал, что у тебя такое чутьё, ты мне скажи. Сакура знала, что пережитое ею в Стране Болот для Сасори осталось без внимания. Он не обладал таким же чутьём к скрытой там силе. Быть может, потому что он всё это время не был в теле человека, но что-то ей подсказывало, что дело в другом. Беспокойство противоречило ровному биению сердца. Несмотря на физическую сонливость, дух бился о плоть, которая тянула его вниз. Сасори ушёл в другую комнату — если опять не оставил одну. Что бы он ни делал, очевидно было, что в ближайшее время освобождение ей не светит. И Юяке ушёл. Руки и ноги Сакуры кромсали невидимые нити. Голова повернулась, ведь ничего другого сделать было нельзя. Она закрыла глаза и увидела разноцветные пятна света на фоне черноты опущенных век. Нечёткие кромки осознания обрели форму бродивших на задворках разума чудовищ. Откуда-то из тёмных щелей донёсся голос: «Твоё место здесь. Вернись ко мне». Затем это повторили шёпотом мягкие женские голоса. Сакура погрузилась в шелковистую негу этих слов, иглы перестали неистово колоть, а на их место пришло онемение. Её окутало видение бесконечных рядов цветов и утреннего солнца, согревающего голые руки. В животе роились бабочки, трепеща крылышками о внутренние стенки органов. Ощущение довело до слёз. Каждый волосок на теле кричал от радости. Она кружилась в танце по саду, страстно желая получить ещё больше этого загадочного нового чувства. Прекрасного, мощного и вызывающего зависимость. «Вот где твоё место...». Шелест дыхания ласкал щёку. Глаза Сакуры широко открылись.***
Комплекс Учих горделиво возвышался даже в своём сокрушительном запустении, даже с распахнутой парадной дверью и выбитыми окнами. Сердце Саске скатилось в желудок, когда он подошёл поближе и рассмотрел состояние дома как следует. После возвращения в деревню он так и не набрался смелости прийти сюда. Не таким он тогда ожидал его увидеть. Когда Коноха подверглась нападению, он сразу же захотел вернуться сюда. Здесь хранились не только исторические записи, секретная информация и ценные вещи, но и всё, что осталось от семьи. Какаши велел оставаться с назначенным отрядом, мол, на защиту комплекса придёт команда. Саске не послушал. Он истратил всю чакру, чтобы поскорее добраться до этого места, и обнаружил, что опоздал. Дом разгромили, а тела команды, которой поручили его защищать, валялись в неухоженном саду. Одно растянулось в яме, бывшее раньше прудом для карпов кои. Стресс автоматически активировал Шаринган. Уже как второй раз он вернулся на родной порог после резни. Нахлынули чёрно-белые воспоминания с алыми брызгами. В отличие от прошлого раза, он не застыл на месте, как несчастный, никчёмный последыш. В его дом снова вторглись. Саске вбежал внутрь, ища выживших. Никого не увидев, направился в заднюю часть поместья, по коридору в самую дальнюю комнату слева. Дверь, всегда прележно запечатанная замками и дзюцу (даже в детстве он здесь ни разу не бывал), была широко открыта. Саске окинул взглядом превратившуюся в руины комнату, когда-то святая святых клана и потому для всей Конохи бесценную. Книжные полки были почти пусты, а немногие оставшиеся тома лежали небрежно открытыми. Пол усыпали осколки стекла. Перешагнув через беспорядок, он подошёл к сундуку с запечатанными там каменными скрижалями — и тех на месте не оказалось. Всё исчезло. Молодой шиноби озабоченно потёр лицо. Хотелось заглянуть в комнату Итачи, чего раньше сделать не удавалось. Но время поджимало, да и он сомневался, что горит желанием засвидетельствовать то, что оставшееся от брата отрыли и отняли. Хватит того, что это уже произошло в прямом, не метафорическом смысле. Он хотел запереть Итачи навсегда, чтобы тот мог наконец обрести покой. В поместье Учих не осталось ни души, кроме преследовавших его проклятых призраков. Глядят ли все они на него с разочарованием? Он был последним хранителем клана и потерпел неудачу. Призрак отца хмурился, качая головой, как делал не один раз. Саске взмахнул рукой, досадно сбрасывая на пол прочий хлам. Он пробил в стене дыру ударом кулака и рухнул на пол, тяжело дыша и еле опираясь на ладони. Никому на свете он бы не позволил увидеть своих слёз. Обдумывая свою вину, он несдержанно зарыдал в прятавшие лицо руки. Клан висел на волоске. Лишь он и эти записи не давали Учихам провалиться в чёрную дыру вымирания. Утерев сопли тыльной стороной ладони, Саске поднялся на ноги. Он обвёл помещение последним взглядом и принял решение — кроме как исправить ситуацию ничего больше не остаётся. Либо так, либо окончательное исчезновение. Они заплатят, а он вернёт всё украденное. Но сперва нужно разобраться с обязанностями перед деревней, хотя часть души терпеть эту чёртову деревню не могла. Лучше уж полагаться на эксплуатируемых Конохой неимущих преступников, чем на саму Коноху. Намерения первых, по крайней мере, всегда прозрачны.***
В заточении время для Сакуры будто остановилось. Она то засыпала, то просыпалась, когда Сасори пару раз ненадолго появлялся, пред тем как исчез вовсе. Чем он занимается, она не знала. Они не разговаривали. От пятой попытки вздремнуть пробудило негромкое постукивание. — Как самочувствие? — спросил сидящий над головой Юяке. — Когда он вернётся? — Сакура повернулась лицом к нему с жалобными глазами. — Должен уже скоро. Придёт в себя, и вы домой вернётесь, — на самом деле Юяке не мог знать наверняка, насколько правдивы его слова. — Но мне надо идти. Он что, всерьёз думает, что в праве меня запереть? — девушка нагнулась, чтобы взять стакан воды на кофейном столике. Хотя бы хватило такта ослабить путы так, чтобы можно было худо-бедно двигаться. Со всей возможной грацией она наклонила голову и отпила. — Он вообще не думает. Не сердитесь на него, — Юяке вынужден был отвернуться, потому что не мог смотреть ей в глаза без чувства вины. Позор. Какой позор. — Понимаю, вам так не кажется, но у него самые добрые намерения. — А я сержусь! Как он мог так поступить? Я знаю, что ему плевать на Коноху, но как же я? Там моя семья, друзья, — Сакура начала плакать. — Я не могу просто бесполезно лежать, не зная, что там вообще творится. Прошу, помоги. Положение было весьма затруднительное. Юяке был не способен с чистой совестью принять безумные прихоти господина, это зашло слишком далеко. Скорпион вздохнул: — Я освобожу вас от этого безумия, — он переполз через её голову к запястьям и перекусил нити чакры, словно это ему ничего не стоило. Сакура облегчённо ахнула: — Спасибо! Спасибо тебе огромное! — она выдохнула, и по щекам покатились свежие горячие слёзы. — Прости, пожалуйста. С тобой всё будет хорошо? Пойдём со мной в Коноху. — Нет. Я с ним разберусь. В конце концов я за него в ответе. Я дал обещание кому-то очень важному… — Хорошо… Но знай, что я рада тебе в любое время, — его вид по непонятной причине наполнил Сакуру меланхолией. — Если мы с тобой больше не встретимся, знай — я тебя никогда не забуду, — почему она чувствовала себя обязанной это произнести, сама точно не знала. — Не говорите так. Это не последняя наша встреча. Пожалуйста, простите его. — Рано или поздно прощу. Только не сейчас, понимаешь? Не пускай его в деревню, добром это не кончится. Его могут подвергнуть наказанию за побег. Чуть только став свободной, Сакура скатилась на пол натягивать длинные носки и сапоги. — Понимаю. Сделаю всё возможное, чтобы сдержать его. — Пожалуйста, береги себя, Юяке, — добавила девушка, несясь к выходу ещё не до конца обутой. — И вы, — кивнул он. — Желаю вам всем удачи.***
Вернувшийся на место сражения Саске на бегу врезался в одного из золотистых клонов Наруто. Состояние всей деревни было хуже, чем у одного фамильного дома. Прошло целых двадцать четыре часа, а битва не заканчивалась. Клон замахал руками. — Где тебя носит?! Ты нам нужен! И ты не видел Сакуру?! Она пропала! — Наруто. Покончим с этим, — отрезал Саске бесчувственным голосом. — Хорошо, но нам надо Сакуру найти, ттебаё! — Сначала надо тут управиться. Потом сможем отыскать Сакуру. Слишком много жизней поставлено на карту, пока не избавились от угрозы. — Я знаю, но мы не можем её бросить! Она наш друг! — Она шиноби, как и мы. Мы должны уметь рассчитывать на то, что она сама о себе позаботится. — Ты прав, Саске. Поищу её. Направляйся ко мне настоящему, и положим этому конец, — договорив, клон умчался.***
Сакура прибыла к воротам Конохи в состоянии невменяемой женщины: развевающиеся на ветру волосы торчали во все стороны, высохшие на лице слёзы притянули слизистую грязь. Весь путь обратно она бежала, сжигая чакру. Прошло несколько часов, но она подоспела вовремя и увидела, что битва не закончена. Она судорожно озиралась вокруг, пытаясь выяснить, что происходит. Наруто. Где Наруто? Он-то всё должен знать. Атака на органы чувств едва не поставила девушку на колени. К картинам смерти она привыкла, ведь сталкивалась с ними каждый день. А вот к запаху так и не смогла приспособиться: тяжёлый металлический дух крови, сгущающий воздух; вонь горелой плоти, распространяющаяся вместе с дымом; рвота и экскременты; гниль и разложение. Деревню всё гуще окрашивала кровь, впитываясь в деревья и грязь. Из-за такого количества призраков здесь скоро не останется места для живых. Ужасно. Конохагакуре была неузнаваема. Хотя видели они её такой гораздо чаще нужного. — Сакура-чан! — окрик Наруто прервал её созерцания влажными глазами. — Хвала Ками, я так волновался, даттебаё! Я везде искал, но нигде не мог тебя найти, — в периферическом зрении появилось его ослепительное сияние. — Наруто, когда это закончится? Ничего не понимаю, — голос прорезало мучительное поражение. Сакура не шевелилась, не оборачивалась, чтобы встретиться с другом взглядом. — Ты где была, Сакура-чан? — Не знаю. Я очнулась в совсем другом месте и вернулась так быстро, как могла, — она прокрутила запястья, всё ещё глядя в пустоту. — Нет у нас времени тут стоять, отведи меня к себе настоящему. — Просто я рад, что ты в порядке, Сакура-чан. Серьёзно. Не знаю, что бы я делал без кого-то из вас, — клон Наруто наградил её долгим взглядом и отвернулся. У девушки от тошнотворного страха сжалось нутро. Теперь она едва видела его перед собой, но отправилась следом. Они больше не проронили ни слова, с умопомрачительной скоростью мчась по воздуху. В это время Сакура думала о прошедших днях, которые теперь, казалось, остались далеко-далеко. Эта ночь полностью изменит их жизни, и у неё было такое чувство, что и на этом безумию конец не настанет. Внезапная мысль о Сасори, которого она отодвинула на задворки, заставила подавить очередной напряжённый всхлип. Жизнь вокруг рушилась. Шум рассёк ужасающий крик, и её уверенное продвижение нарушилось. Девушка слегка споткнулась, прежде чем восстановить равновесие. Клон Наруто двигался быстрее. Она старалась не отставать, его увеличенная демоном скорость несла её навстречу волнам разрушения. В спешке Сакура не заметила пущенный в неё шквал летящих бумажных бомбочек и еле увернулась. По мере приближения к центру деревни сердце начинало щемить, а вскоре забилось в тёмном, неестественном ритме. Потрясающе и одновременно пугающе. Она хотела, чтобы это чувство поглотило её. Печать Силы Сотни стала строптиво нагреваться. — Саске! — воскликнул настоящий Наруто. Саске пролетел несколько футов вниз, упав с высоты своего Сусаноо. Голова его разбилась о твёрдый камень на земле. Сакура так увлеклась происходящим в своём теле конфликтом, что не замечала этого. Лишь увидев кровь и услышав крик Наруто, она сумела выпутаться из рассеянности. Сакура подбежала к упавшему и опустилась на колени. Легко забыть про множество предоставленных смертью возможностей. В одну минуту ты есть, а в следующую тебя уже нет. Сквозь звон в ушах и буханье сердца ей таки удалось пробиться к кровоточащей голове Саске. Ладони крепко прижались к ране, но чакра не желала сотрудничать. Это страшно выводило из себя, учитывая, что как раз в контроле чакры она преуспевала. Та боролась с ней, лишь слабый зелёный свет окружил руки. Этого недостаточно. — Ксо! — выпалила медик. — Почему не выходит?! Сакура затаила дыхание, изо всех сил отгораживаясь от лишнего шума. Больше криков. Ещё одна куча тел повалилась наземь. Она ощутила, как запасы потихоньку отзываются напряжённым кончикам пальцев. Не должно это быть так сложно, пронеслось в голове. Как будто снова генином стала. Нет, даже хуже. Открыв глаза, девушка увидела, что рана медленно затягивается, а кровь успела свернуться. С облегчением выдохнув, она продолжила проталкивать через себя будто переохладившуюся чакру. Так прошло несколько минут, и наконец Саске очнулся, глянув на неё снизу вверх. Позади раздался новый крик Наруто. — Ты в порядке? — спросила она. Протиснувшись мимо неё, Саске быстро встал на ноги. — Спасибо, Сакура. Можешь становиться позади, — равновесие ему пока ещё давалось нелегко. — Чёрта с два! Я прошла такой путь не для того, чтобы прятаться за чьими-то спинами! Смелые слова — в данный момент она сама не знала, сможет ли вообще что-то делать. Лечение выжало из неё все соки. Наруто отскочил назад и приземлился рядом. — Ну, теперь, когда все в сборе, можно приступать! Тройной призыв и дело с концом, даттебаё! Сакура неуверенно встала, уже вспотев от одной мысли о призыве Кацую. Будет непросто. Сердце по-прежнему бешено стучало, но она закрыла глаза и приступила к медитации прямо на поле боя. В унисон все трое прокусили большие пальцы и ударили ладонями о землю. В воздух поднялись три громадных зверя с призывателями на спинах. Следующие мгновения для Сакуры прошли как в тумане. Время перестало существовать, она скрылась в тёмном уголке сознания. Она медитировала, пока Кацую разделялась на группки. Потребовались все концентрация и энергия, чтобы вести с Кацую внутренний диалог, направляя ту на поиски и исцеление раненых. Шум вокруг постепенно стих, и она ощущала только успокаивающее присутствие королевы улиток. Не существовало больше никого. Она позабыла и Саске, и Наруто, но где-то в глубине души знала, что они справятся. Другого выбора нет, никогда не было — пан или пропал.