Любить

Sandro Cavazza — Don't Hold Me

Лёша так эмоционально рассказывает очередную историю, приключившуюся с ним еще во времена работы в метро, что, сам того не замечая, иногда размахивает руками и повышает тон. Его голубые глаза широко распахнуты, а губы вновь и вновь превращаются в несдерживаемую улыбку от смешных моментов, которые он произносит и старается не засмеяться. А Нурлан, подперев подбородок рукой, не сводит глаз с его Лёшеньки. Ответная улыбка не сходит с лица, а внутри таится ни что иное, как счастье. Такое простое, на первый взгляд, чувство даже просто от радостного вида любимого человека изумляет и покоряет даже самое разбитое сердце в мире. Уголки губ тянутся ещё выше, когда широкая улыбка Щербакова сверкает на лице и комнату наполняет его звонкий смех. Очередной рассказ о «приключении» в метро закончился. — Ну, вот ты представляешь? Это просто еба-а-а-ть, — последнее слово Лёша протягивает, так что брови поднимаются выше от собственного неподдельного удивления от приключившейся с ним истории. Прислоняет к губам чашку и отпивает уже немного подостывший чай, не уводя взора от внимательных и пронзительных глаз напротив. И у самого вдруг дыхание будто замирает, потому что видит эти глаза. Потому что наконец, сменив эмоциональность относительным спокойствием, замечает взгляд этих тёмно-карих глаз. Они так открыто и так яро выдают какой-то детский восторг и нежность вперемешку, что от этого взора вся земля уходит из-под ног. Чашка тихонько вновь опускается на стол. Нурлан упивается бездонными голубыми глазами, которые он не устаёт сравнивать с морем. И сейчас буря эмоций в этих омутах снизошла на лёгкий трепет, граничащий со смущением. Губы немного приоткрыты, грудь как-то напряженно вздымается, но вот глаза направлены прямо на него. Лёша знает этот взгляд Нурлана. Знает и обожает до мозга костей, и каждый раз всё равно не может совладать с собой. При этом взгляде пульс учащается, сердце готово вот-вот выпрыгнуть из груди, а из лёгких воздух и вовсе пропадает. Но он прекрасно знает этот взгляд Нурлана. Знает и потому на лице, отгоняя смущение, отражается улыбка, полная простого искреннего счастья и какой-то непонятной для него радости. А Нур плавится от этого еще больше. Поднимает руку и тянет её к худощавому лицу. Совсем слегка, практически еле касаясь, дотрагивается обратной стороной пальцев до щеки и немного проводит вниз. — Лё-ё-ё-ш, — мягко и так ласково протягивает и касается теперь кожи подушечками пальцев, ведя ими до подбородка. — Лёшенька, — шепчет еле слышно и вновь немного улыбается в то время, как сердце от любви так быстро тарабанит за грудной клеткой. Сдавленно выдыхает. Видит, как блестят любимые до мозга костей глаза. Блестят нежностью, блестят лаской, блестят тем особенным, что Нур может видеть только в глазах Лёши. Сабуров опускает руку, опираясь ею о стол рядом с рукой парня, поднимается со стула и, огибая угол стола, подходит к Лёше, нависая над ним. Тот немного разворачивается и поднимает голову выше, чтобы не упустить взгляда чёрных глаз, которые, точно маяк, освещают ему путь к счастью и теплу. Лёгкие у обоих сдавливает, обжигает, по всему телу проходятся колкие мурашки, покрывая кожу мелкими пупырышками. Нурлан снова поднимает руку и аккуратно проходится ею по светло-русым волосам. По мягким и слегка растрепанным волосам Лёши, который ластится, словно кот, требующий ласки еще и еще. Рука опускается на теплую щеку, начиная ласково водить большим пальцем по коже, Нурлан склоняется над Лёшей ещё больше — так, что упавшая вперед чёлка касается светлых волос, а лбы практически соприкасаются. Теперь дышат одним воздухом на двоих. Глаза чуть ли не одновременно опускаются на губы друг друга. И Лёша первый подаётся вперед, припадая к губам любимого. Хватается за ворот рубашки и тянет ближе к себе, желая в тысячный раз почувствовать тепло самого любимого человека на свете.