Книга их жизни

Хмурое, серое небо было затянуто тучами. Снег падал и падал, а мороз пробирал до костей. Джо Марч плотнее укуталась в старую накидку. Истрепавшаяся ткань и тонкое пальтишко не очень-то грели в такой холодный вечер. Окна богатых домов ярко светились, и Джо подумала о том, как весело живется девушкам из зажиточных семей. Они не должны зарабатывать себе на жизнь, им не нужно просыпаться рано утром, идти к капризной тетушке, чистить клетку попугая, выгуливать собаку, выполнять сотни мелких поручений, а потом возвращаться в сумерках домой. Она тут же устыдилась этих мыслей. Ведь у нее хотя бы есть дом! А вот тому мальчику, который стоит у окна булочной и жадно разглядывает круглые буханки свежего хлеба с аппетитной корочкой, вряд ли есть куда идти. Грязные лохмотья еле держались на тощем теле, спутавшиеся волосы давно не знали расчески, из дырявых башмаков выглядывали кончики пальцев. Сын хозяина, высокий, румяный парень в сияюще-белой форме, выглянул из лавки и, увидев нищего, громко крикнул: - Эй, ты, чумазый, опять тут торчишь? Убирайся, пока я не взялся за палку! - Это мы еще посмотрим, кто кому врежет, - зло огрызнулся мальчишка, побежал, но споткнулся о камень и врезался в Джо, чуть не сбив ее с ног. - Бедняжка! – вздохнула Джо. – Осторожнее. - Да пошла ты! – ребенок глянул на нее исподлобья блестящими черными глазами. – Толку от вашей сопливой жалости. - Нет, я бы правда хотела чем-то помочь тебе, - Джо бережно вложила конфету в мокрую ладошку с обгрызенными ногтями. И, подумав, что сладости вовсе не утоляют голод, спохватилась: - Погоди-ка. Идем. Я куплю тебе пирожок с мясом. - Врешь, - мальчик зажал конфету в кулаке. - Нет, что ты, пойдем, - она взяла его за руку и повела в лавку. - Мисс Марч! – ужаснулся сын хозяина. – Что вы делаете? Как можно, в чистое, с этим оборвышем! - Вилли, но ведь Библия учит нас помогать бедным. Он же совсем ребенок, и верно, долго голодал. Я его угощу. Выбери ему пирожок с мясом, пожалуйста, и побольше. - Эх, и не жаль вам карманных денег, - вздохнул Вилли. – Ну, ладно. Хотя, знаете, вот что… у меня осталось немного хлеба с обеда. Так и быть, принесу пару кусков вашему подопечному. Но только потому, что просит дочь пастора. Кстати, мисс Марч, как поживает ваш отец? Джо печально покачала головой: - Не знаю, Вилли. Мы уже давно ждем письма. Марми надеется, до Рождества почта придет. - И мы не знаем, как там дядя Фред. Молимся, конечно. Но до Рождества всего пара дней… - посетовал Вилли, отдал ей пирожок и пошел на кухню за остатками хлеба. …Мальчик быстро запихнул кусочки хлеба за пазуху, оглядываясь, не отберут ли. В свежую еду он вцепился зубами, словно жадный зверек, и с явной неохотой пошел следом за Джо, покидая теплую, ярко освещенную булочную. - Как тебя зовут? – спросила Джо. – Где ты живешь? Мы с сестрами навестили бы тебя, принесли бы обед. - Сюэ Ян. Не обещай меня навестить, вряд ли такая хорошенькая девчонка сунется в Чайна-таун. Только теперь, присмотревшись, Джо заметила, что Сюэ Ян был непохож на других знакомых ей мальчишек. Раскосые глаза и заметный акцент выдавали в нем обитателя китайского квартала. - Сью… - повторила Джо непривычное слуху имя. - Сю-э! И отцепись от меня. Я же сказал, ничего мне не нужно! Да, я живу на улице! Нет у меня никого. И не надо! Обойдусь. - Злюка, - фыркнула Джо и поспешила домой. Но все же ей было жаль этого ребенка. Совсем чужой здесь. Ни крыши над головой, ни отца, ни матери. И левая рука у бедняжки покалечена. Обрубок вместо мизинца, неровные полосы шрамов на пальцах и кисти. Интересно, людям в Чайна-тауне кто-то помогает, или они сами по себе? Нужно будет спросить Марми. Невеселое в этом году будет Рождество. Папа так далеко, и у него слабое здоровье, хоть бы он не простудился. Придя домой, Джо села поближе к камину, и, грея руки, представляла себе, как где-то там, далеко, солдаты готовятся встречать праздник, разжигают костер, заваривают чай… - Не сиди так близко к огню, Джо, - мягко напомнила ей Бет. – Смотри, не подожги край платья, как в прошлый раз. - Нет-нет, Мышка, я буду осторожна. Бет в семье прозвали Мышкой за молчаливость и покладистый характер. Красавицей она не была, но так мило улыбалась, радуясь за других, как за себя, что это казалось важнее яркой красоты. - Какое Рождество без подарков, - печалилась Мег, не отвлекаясь от носка, который вязала. – Ах, я помню праздники, когда всё было по-другому… Она, старшая из сестер, еще помнила прежний дом. Джо, хоть и была младше всего на год, могла вспомнить только отдельные смутные картинки, похожие на иллюстрации в книге. Ей были привычны эти стены с незатейливыми узорами на обоях, вытертые ковры, старый диван, книжные полки в нише и ящик с цветами на окне. И, главное, это настоящий дом, теплый и уютный! Даже страшно подумать, как живут дети на улице. Эмми оживленно болтала о том, какие мечтала купить карандаши, и какими бы красками она нарисовала бы декорации для домашнего театра, если б только могла, а Мег возражала, что для начала стоит дождаться, пока закончится война, и вести себя так, чтобы не расстраивать Марми, ведь ей так трудно приходится. Джо слушала поначалу рассеянно, но разговор о подарках для мамы и о рождественском представлении не мог оставить ее равнодушной. Ведь она написала такую пьесу! Там были и колдуньи, и злодей, мечтающий опоить невинную деву любовным напитком, и, конечно же, герой, который разрушит темные чары… и всё закончится хорошо, разве может быть иначе? Тем более, на Рождество! * Рождественским утром снег всё падал и падал. Проснувшись, Джо глянула в окно спальни и зябко повела плечами. Вот это денек! Мег уже проснулась, заглянула под свою подушку и радостно воскликнула: - Смотрите-ка, Марми уже оставила нам подарки! И как она ходит так неслышно… я ведь даже не заметила, а ты, Эми? - Совсем не заметила! – Эми достала из-под подушки свою книгу. – У меня Евангелие в синей обложке. Мама не забыла, что я люблю синий цвет. - А у меня в зеленой, с закладкой с весенними цветами, - обрадовалась Джо. – Когда я буду читать, буду смотреть на рисунок и вспоминать, что весна не за горами! Сестры оделись, привели постели в порядок и сели на кровать рядом с Мег, слушая, как она читает главу из Евангелия. Этим хмурым утром знакомые с детства слова утешали девочек, напоминая о том времени, когда папа был дома, читал им книги, рассказывал им истории о своей учебе в колледже и о том, как только начинал службу пастором. Ему многое пришлось преодолеть… путешествие пилигрима никогда не бывает легким, и каждый человек спотыкается об камни грусти и раздражения, поднимается по крутой тропе испытаний, выбирается из оврагов отчаяния, зная, что спасение где-то впереди. Когда девочки спустились к завтраку, Марми стояла у стола, уже одетая в простое коричневое платье для прогулок, и собирала корзины с едой, слегка нахмурившись, как всегда, когда что-то подсчитывала. Широкие, загрубевшие от постоянной работы ладони двигались быстро и ловко. - Как хорошо, что вы пришли так рано! – воскликнула Марми. – До того, как мы сядем за стол, у нас есть одно важное дело. Вчера в благотворительном комитете мне сказали, миссис Хуммель недавно родила, а мистер Хуммель не успевает вернуться с заработков к празднику. Они очень бедны и у них шесть детей, мы должны им помочь. - Хорошо, мы отнесем им свой рождественский завтрак, - согласилась Мег. – Сделаем сендвичи с беконом? - И я даже откажусь от булочек с маслом… - смущенно призналась Эми. Было видно, что это решение далось им нелегко. Но ведь они пообещали маме и друг другу, что будут думать в первую очередь о других! Медленно пробираясь через сугробы, Джо спросила у матери: - Марми, а кто-то из благотворительного комитета ходит в Чайна-таун? - Не знаю, милая… это довольно далеко, - отозвалась мама и придержала ее за руку. – Осторожнее. Тут скользко. Но почему ты спрашиваешь? - Когда я в прошлый раз шла от тетушки Марч, то увидела возле булочной мальчика из китайского квартала. Вилли дал ему немного хлеба, - о своей помощи Джо умолчала, ведь хвастаться хорошими поступками в их семье не было принято. – Представь себе, Марми, у бедняжки никого нет. Совсем никого! Он ночует, где придется… - В таком случае, этого ребенка будет непросто найти, - рассудительно заметила Мег. – Разве что, если поспрашивать людей, где можно оставить еду и одежду для сирот. - Да, это печально, - согласилась Марми. – Но Джо, дорогая, даже не вздумай ходить в Чайна-таун одна! Это не то место, где юные леди могут бывать в одиночестве. - Я сильная и ничего не боюсь! – Джо присвистнула. – Вот если б я была мальчишкой, я бы ходила в самые опасные места и защищала всех детей, которых кто-то обижает. - Джозефина, но ты же не мальчик, - упрямо протянула Эми. – И вспомни, ты обещала к возвращению папы стать настоящей леди, которой он бы смог гордиться. Ты уже носишь длинное платье и взрослую прическу, а продолжаешь вести себя так, как будто… - О, Эми, только не напоминай! - Девочки, ну пожалуйста, не начинайте ссориться, - ласково попросила Бет. – Джо, если ты хочешь помочь тому мальчику, или другим детям в Чайна-таун, не обязательно идти туда самой. Нужно спросить, кто помогает сиротам. Или… ты говорила, что встретила мальчика у булочной. Если он голодает, значит, придет туда еще не раз. Давай я попрошу Вилли, чтобы он что-то оставил для бедных. Джо засмеялась. - О, да, если попросишь ты, Вилли не сможет отказать! Ты заметила, что для тебя он выбирает самые свежие булочки и самые красивые рогалики? - Ну, кто же может не любить нашу Мышку! – улыбнулась Мег. Чем дальше они шли по узкой, тесной улочке, на которой чаще всего селились немцы, тем меньше встречались им простые аккуратные домики вроде их собственного. Во дворах серых доходных домов, несмотря на холод, толпились люди, которые вывешивали на веревках потрепанную, латанную-перелатанную одежду, таскали доски, переругиваясь друг с другом. А в конце улицы и вовсе теснились покосившиеся хижины – странно, как эти лачуги вообще держались. В одно из таких убежищ вошла Марми, и девочки осторожно последовали за ней. Эми и Бет крепко взялись за руки, как будто боялись, что здесь с ними может случиться что-то страшное. Мег невольно на миг прикрыла рот рукой и тут же покраснела, устыдившись своего жеста. Но в комнате и правда пахло тяжело и затхло, как то бывает в тесных каморках, где долго не прибираются или где кто-то болеет. Джо пригнулась: ей казалось, она, самая высокая в семье, вот-вот ударится макушкой об этот ужасный закопченный потолок. На подстилке у печи лежала, укрывшись сшитым из лоскутков одеялом, изможденная женщина. Она была еще молода, но в светлых волосах явно проступала грязно-седая прядь. Женщина прижимала к себе младенца, а пятеро мальчишек теснились возле нее и теребили ее: - Мама, мама! Мы хотим есть! - Мам, Ганс съел последний кусок хлеба, а теперь плачет и хочет еще! - Мамочка, ну мамочка… - Миссис Хуммель, - тихо позвала Марми. – Мы принесли вам рождественский завтрак. Миссис Хуммель приподнялась, продолжая придерживать малыша. - Ох, спасибо вам… я даже и не надеялась, миссис - ? - Марч. Какой у вас славный кроха! Как его зовут? Джо, будь добра, дай мне бутылочку с молоком, я помогу накормить маленького, - Марми села рядом с миссис Хуммель и бережно взяла на руки ребенка. - Фредди. Я назвала его в честь отца, - некрасивое, изможденное лицо женщины озарила улыбка, такая светлая и добрая, но невольно губы дрогнули от грусти. – Скорее бы мой Фредерик вернулся. В этот раз ему должно повезти. Трудно найти более порядочного и работящего человека, чем он! Тем временем Мег расставляла на столе тарелки с булками, хлебом, нарезанной ветчиной и кусочками сыра, и следила, чтобы дети не хватали еду без разрешения, и чтобы каждому досталось поровну. Бет и Эми знакомились с мальчиками, и вскоре все дружно болтали на причудливой смеси из английских и немецких слов. Бет всегда легко давались языки, хоть она недолго ходила в школу, а больше училась у отца, она быстрее понимала маленьких Хуммелей, а новые слова схватывала на лету. Джо подпевала вместе со всеми, когда Ричи, старший из мальчиков, запел рождественскую песню, и улыбалась забавным словечкам малышей. Но позже, возвращаясь с сестрами домой той же дорогой и снова глядя на убогие хижины, она вдруг с горечью подумала: всего, что могут сделать семьи вроде ее родной, так мало! У Хуммелей выдалось одно приятное утро, а к завтрашнему дню закончатся все припасы, которые оставила им Марми – и как они будут жить тогда? Она не хотела признавать сама перед собой, что боится, по-настоящему боится такой судьбы для Марми, для сестер, для себя. Лучше уж работать компаньонкой у богатой вздорной старухи, переписывать тексты и ноты, шить, браться за любую работу – но не скатиться в такую нищету!