Кровавый мир. Сквозь мрак и отчаяние

      Темнота.       Когда по моим субъективным ощущениям я почувствовал, что очнулся, первое, что предстало перед моим взором была темнота.       Кромешная тьма, которая своим всепоглощаемым мраком заставила меня в ужасе воскликнуть и нервно завертеть головой в надежде на просветление.       Судорожно прикоснувшись к лицу, я нащупал какую-то ткань, похожую на бинты, которыми моя голова была обмотана в районе висков, закрывая тем самым глазные отверстия.       Именно так. Глазные отверстия…       Ибо потрогав пальцами то место, где раньше у меня были глаза, во мне вновь начал нарастать ужас, ведь на их родном месте ничего не оказалось.       Пустые глазницы…       Я постарался взять себя в руки, так как привык держать всё под контролем. Ведь его потеря может сыграть с шиноби злую шутку, которая будет последней в жизни.       И только сейчас в мою голову сплошным потоком хлынули воспоминания прошедшей битвы…       Когда я наконец осознал, что произошло, моя душа ушла в пятки, а сердце пропустило удар, ибо произошло то, чего я не ожидал и к чему действительно не был готов.       Предательство друзей. Нет. Родных мне людей…       Тех, кого я считал своей семьёй. Тех, кто были одними из немногих людей, кому я мог полностью довериться. Тех, с кем я провёл столько лет жизни, вместе тренируясь, убивая, спасая и защищая.       Я изменился. Этот мир изменил меня. И даже с учётом того, что я уже имел возможность прожить жизнь, вторая была намного, НАМНОГО насыщеннее и тяжелее чем первая.       В предыдущей жизни всё было относительно просто, хоть большинство и не согласится с этим. Но там мы хотя бы могли не бояться быть убитыми на каждом шагу.       Нас заботили совсем иные вещи: работа, карьера, деньги, квартира, машина, семья. Здесь же, если ты — шиноби, твоей главной задачей является выживание. И убийство. Всё. То есть либо ты, либо тебя. Иного не дано.       И вот, жизнь преподнесла мне довольно интересный поворот событий, когда нечто перенесло меня в тело маленького мальчика шести лет, попавшего не по своей воле в рабство.       Хотел я этого? Точно нет… Но был ли у меня выбор? Тоже нет. Так что пришлось взять себя в руки и постепенно привыкать к реалиям этого мира.       Скорее всего, некто, кто смог переместить меня сюда, предусмотрел то, что я буду несколько отличаться от здешних людей. Поэтому-то некоторые мои действия и мысли были нелогичны для человека, прожившего уже столько лет.       Порой вспоминая себя и свои решения шести, семилетней давности, я просто хватаюсь за голову, потому что тридцатилетний я из прошлого мира уж точно никогда бы не сделал то, что делал восьмилетний из этого.       Возможно, это всё звучит как жалкие оправдания, однако весьма вероятно, что я прав и что детское тело всё же сильно влияло на взрослый мозг.       Внезапно, я резко повернулся на звук шороха, раздавшийся в абсолютной тишине намного громче, чем мне было привычно.       — Кто там? — даже в таком плачевном и беспомощном состоянии, я старался не показывать свои слабости, пытаясь держаться уверенно.              Однако мой вопрос был проигнорирован. Прошло пять, десять, пятнадцать секунд, а в ответ так никто и не отозвался.              «Наверное, мышь какая», — решил я, максимально напрягая слух.              В подобной ситуации, зрение мне не помощник, поэтому я старался сосредоточиться на других чувствах, таких как слух, запах и тактильные ощущения.       Как я уже упоминал ранее, вокруг была абсолютная тишина. Такое ощущение, что я был заперт в подобии звукоизоляционной комнаты, находясь в которой, мог слышать только собственное сердцебиение.       Был, конечно, второй вариант. И он в условиях реалий и развития этого мира, куда логичнее — я просто находился под барьером.       Далее, сосредоточившись на запахах, в первую очередь я учуял кровь. Скорее всего свою. Но какого же было моё удивление, когда я не мог не то, чтобы ею пользоваться, я даже её не чувствовал!       Вот это меня действительно поразило, ведь Стихия Крови — это моя стезя. Без неё мои возможности уменьшаются на порядок.       И вообще чакра сейчас чувствовалась довольно странным образом. Было такое ощущение, что нечто мешало ей нормально циркулировать по каналам. Она будто бы смешалась с чем-то.       Стала другой…       Также в нос ударил резкий запах медикаментов. Видимо, кто-то оказал мне медицинскую помощь, используя эти препараты.       Ещё одно, что я учуял — это запах сырости или же плесени. Подобный запах характерен для пещер, что могло было быть ещё одним доказательством, почему здесь так тихо.       Следующее, на чём я сосредоточил внимание — это тактильные ощущения. Я пощупал то, на чём лежал и без особого удивления отметил, что это был обычный футон, на котором спят большинство жителей этого мира.       Потом я ощупал себя на наличие предметов одежды и с облегчением выдохнул, ибо на мне осталась старая униформа, в которой я обычно ходил на миссии.       — Очнулся, наконец… — неожиданно нарушил тишину чей-то голос.       — Кто здесь? — я повернулся как мне показалось в сторону говорившего, пытаясь приподняться.       — …И сразу видишь во мне угрозу. Похвально, — судя по всему, голос принадлежал пожилому человеку, но та уверенность и твёрдость, с которой он говорил, доказывала, что этот человек был ещё полон сил.       — Вы не ответили на мой вопрос, — хоть я и проявил к нему уважение, обращаясь на «вы», но решил говорить прямо и довольно жёстко. Хватит уже с меня этих слащавых речей. — Кто вы и где я нахожусь?       — Значит, так теперь молодёжь благодарит за помощь? — слегка усмехнувшись, проговорил старик. — Впрочем, так даже лучше. Я сам такой. Отвечая на твой вопрос, меня зовут Учиха Мадара, а находишься ты на моей базе.       Если бы я мог от удивления широко раскрыть глаза, то сделал бы это, ибо такого поворота уж точно не ожидал.       Учиха Мадара? Тот самый? Легенда мира шиноби? Невероятно.       Согласно официальной версии, он погиб в сражении с Первым Хокаге на месте, которое в будущем назвали Шуматсу но Тани («Долина завершения»).       А тут он вот, живой и здоровый, лишь постаревший слегка.       Хотя, всё-таки не стоит ему верить до конца. Я же не могу его сейчас видеть, а представиться Учихой Мадарой мог кто угодно. В общем, пока точно не удостоверюсь в достоверности этой информации, не буду с уверенностью утверждать, что это именно он.       — Я вам не верю, — решил я наконец отреагировать на его представление.       — Ха-ха-ха! — на мои дерзкие слова он лишь громко рассмеялся, и судя по звуку, подошёл ко мне поближе. — Да! Да! И это самое важное в стезе шиноби — никому не доверять! Ведь не ты ли стал жертвой предательства?       — … — я на это ничего не мог сказать, беспомощно сжимая кулаки.       — Да… Ты чувствуешь, как ненависть течёт по твоим венам? Как она тебя питает, даёт сил. Делает тебя лучше! — теперь я отчётливо слышал его рядом со мной. — Ненависть — это не то, что стоит в себе держать. Ты должен её выпускать на волю, воспользоваться ею! Ты должен…       — Нет. — одним ёмким, но твёрдым словом я остановил его речь. — Это удел тех, кто слаб. Тех, кто слепо не видит другого выхода и решает пойти по иному пути — тому, который ведёт прямиком в бездну. — То есть ты сейчас беспомощно лежишь передо мной не в состоянии даже видеть, но несмотря на это споришь и отвергаешь мои принципы? Вот теперь я мог с уверенностью сказать, что передо мной сейчас Бог Шиноби, ибо та убийственная аура, которая от него исходила, была самой ужасающей, которую я когда-либо видел.       Но всё-таки, я для себя уже всё решил, и отступать от своего слова не собираюсь.       — Да, я не верю, что Учиха Мадара такой слабак…       После моих слов образовалась тишина, которую казалось можно было потрогать руками.       — Хе… — он непонятно выдохнул, будучи абсолютно спокойным. — Молодец… Помимо того, что нельзя верить никому, нужно еще отстаивать свою точку зрения до конца. Даже если в ином случае тебя ждёт смерть. В общем, — он на секунду замолчал, будто бы готовясь к чему-то. — Станешь ли ты моим учеником?       Я, признаться честно догадывался о его вопросе, так что уже был готов на него ответить.       — А у меня есть выбор… Сенсей?.. — грустно улыбнувшись, я опустил голову.       — Ты прав, его у тебя нет, — удовлетворённо проговорил Мадара, вновь отдаляясь от меня. — Отдыхай пока, ученик… Мэйко-чан о тебе позаботится в первое время. А потом, когда ты достаточно восстановишься, я всё тебе расскажу…              

***

             Человеком по имени Мэйко, оказалась девушка с приятным, я бы сказал, успокаивающим голосом, которая помогала мне с обыденными вещами, которые оказались для меня довольно затруднительными в связи с моей слепотой.              По её словам, она тоже была из клана Учиха. На мой нескромный вопрос, что она делает на базе Учихи Мадары, она решила не отвечать, лишь загадочно промолчав.              В целом, она была приятным собеседником на протяжении всей недели. Она приносила мне еду и воду, ухаживала и рассказывала всякие истории. Я был действительно ей благодарен за всё это.              Единственной проблемой было то, что за неимением возможности что-то делать, я часто оставался наедине с собой. Именно в это время я страдал от круговорота мыслей в моей голове, будучи не в состоянии их контролировать либо же как-то остановить этот поток.              Но хуже всего было во время сна. Да. Мне впервые на моей памяти в новом мире начали сниться кошмары, чего не было даже во время войны.              В основном в них пересказываются события последней битвы. И да, в этих снах я был способен видеть привычным для нас способом. Но только до того момента, пока меня снова не лишат зрения.              И так каждый раз. Будто бы бесконечная петля, выйти из которой я просто не в состоянии, ведь, как бы я не пытался сделать что-то иное, всё возвращалось к тому, что было в реальной жизни.              Размышляя о предательстве бывших друзей, я не мог не думать о том, что же их побудило это сделать… Долг? Приказ Хокаге? Либо же личные мотивы?              Проблема была в том, что я не видел их тогда уже три года. Естественно, за это время, особенно в ходе участия в войне, они должны были измениться.              Однако я, к сожалению, был ослеплён радостью долгожданной встречи, абсолютно не обращая внимание на мелочи. Взять хотя бы тот момент, когда меня перед самым боем предупредил Данзо о возможном предательстве. Своих же.              Как же я был слеп и глуп, когда не применил термин «предательство» к своей команде. Как же… Я считал их своими родными. Моя натура априори не воспринимала их, как врагов.              А ведь они были ими — предателями. Врагами. Но не Конохи… Моими…              А ведь не один Данзо их подозревал. Я также заметил, что во время встречи с Орочимару, он довольно холодно с ними общался. Преимущественно перебрасываясь словами исключительно со мной, показательно ушёл, прощаясь опять же только со мной и игнорируя остальных. Всё это, оказывается, тоже было неспроста… Что ж, пока не узнаю ситуацию в мире и последствия той битвы с Ивой, буду надеяться, что с Орочи и его командой — всё в порядке.              Ведь эта троица, Кушина и Хитоши-сенсей — действительно те, за кого я волнуюсь и кого считаю близкими мне людьми.              Помимо кошмаров, мне часто снились сны, где перед глазами проносились различные воспоминания. Разные. Из детства, относительно недавние… Даже из прошлой жизни!              Вот и сейчас перед моим взором медленно, будто бы давая мне время вспомнить те минуты, проплывали картинки разных событий.              Первым было про то, когда мы отмечали моё пятнадцатилетие:              …— А знаешь, Орочи… Мне же можно тебя так называть? — уточнил я у него и дождавшись его длинного кивка, из-за которого он чуть не ударился лбом об стол, продолжил: — Нормальный ты парень… Не знаю почему о тебе ходят такие слухи в Деревне… Я им нисколько не верю, — заплетающимся голосом проговорил я.              — Ты тоже… Ик… Цутому, я сразу понял, что ты не из той кучки бесформенной массы, именуемой «жителями Конохи»… Среди них, ты единственный, кроме сенсея, кто не отнёсся ко мне как к нелюдю, кто мне хоть раз помог… — медленно сказал он, будучи таким же пьяным в дрова. — Если бы было больше на свете таких как ты, этот мир был бы лучше.       — Да ну тебя, я же не идеальный, у меня тоже есть свои недостатки… И страхи, слабости, — возразил я, много раз покачав головой, дабы подтвердить свои слова.              — И чего же ты боишься… Ик… Интересно? — икая, поинтересовался он.              — Ну… потерять дорогих мне людей, — серьёзно проговорил я. — Я не знаю, что со мной будет, если это произойдёт.              — Вот как… — задумчиво протянул он. — Мне знакомо это чувство потери. Оно гложет меня до сих пор, — опустив голову на руки, тихо сказал он.              — Мне жаль, — решив не уточнять подробности, я, положив руку на его плечо, мог ему только посочувствовать…              Следующее воспоминание было связано с первой встречей с Кушиной:              …— Ты ведь шиноби, да? — неожиданно спросила она. — Судя по тому, как ты легко разобрался с этим дураком — довольно сильный, тогда почему ты не носишь хитай-ате? — прищурившись поинтересовалась она.              — Эм… — я почесал затылок. — Я сейчас в отпуске… Да, в отпуске! Поэтому хочу его провести, как обычный человек, — нашёлся чем ответить.              — Очень странно… — заключила она, но, через секунду сама переключилась на другую тему: — Мито-оба-чан говорила, что нужно благодарить тех, кто тебе помогает, поэтому… — она, отвернув голову и немного краснея, тихо сказала: — Спасибо.              — Не за что, — улыбнулся я, мягко похлопав её по голове. — Не обращай внимание на тех, кто тебя дразнит, они могут говорить всё что угодно. Важно лишь мнение твоих близких, вот к ним лучше прислушивайся, — посоветовал ей и в конце добавил: — И да, у тебя красивые волосы. Все те, кто говорит обратное — глупцы и завистники…              Следующее, что передо мной появилось, был тот момент, когда мы все вместе собрались перед самым началом войны. В последний раз:              …— Я рад, что сегодня мы собрались здесь в это непростое для всех время, — в этот момент разговоры заметно утихли. — Предстоящие события будут тяжёлыми, с этим не поспоришь. Возможно, эти испытания были предначертаны судьбой, я не знаю. Но и эта же судьба свела нас вместе, — посмотрев на каждого, я продолжил. — Пока мы верим друг в друга, верим в Коноху, нам есть за что сражаться и что защищать! — я немного повысил тон. — Вспомните каждого жителя нашей родной деревни! Они надеются на нас, и мы обязаны их не подвести! Сделать будущее наших детей счастливым, чтобы они не познали ужасы войны! Я горжусь тем, что буду сражаться плечом к плечу с вами, ребята! И надеюсь, что так будет и дальше! За будущее!              — За будущее! — громко поддержали меня ребята, выпивая свои пиалы…              Но больше всего в моей голове всплывали те самые редкие моменты с двумя взбалмошными Узумаки, которые за столь короткое время стали мне семьёй:              …— Да ну тебя, — я, притворно нахмурившись, отвернулся от Кушины, сложив руки и смотря в другую сторону.              — Хи-хи-хи, ты обиделся что ли? — она обошла меня так, чтобы видеть моё лицо. — А ты знаешь… На обиженных воду возят! — смеясь, весело заявила она.              — Ладно, пошли уже, Помидорка, — я вспомнил про её детское прозвище и решил не упустить шанс подколоть её в ответ. — Ты смотри, и в правду похожа… — проговорил я, начиная убегать от стремительно краснеющей от злости Кушины.              — Стой, поганец! Я тебе уши сейчас надеру! Даттебане! — и её планы бы сбылись, ведь я в принципе не знал куда бежать, если бы нас не окликнул мужской голос, доносящийся около одного из домиков:              — Эй! Молодёжь! Веселитесь, да? — я, остановившись около этого дома, увидел высокого красноволосого мужчину, махающего нам рукой…              И, конечно, наши последние дни вместе:              …— Давай помогу, — взяв у Кушины из рук расчёску, я начал плавно, так, чтобы не причинить боль, расчёсывать её алые волосы.       — Спасибо, — она чуть покраснела, но осталась стоять перед зеркалом. — Братец, может ты меня потренируешь? — неожиданно предложила она, поворачивая голову так, чтобы иметь возможность увидеть мою реакцию.              Расчёска в моей руке, на секунду остановившись, снова продолжила свой путь до кончиков волос.              Она же на мою заминку заметно нахмурилась, в уме начиная строить догадки. Я решил не томить, и сразу рассказать правду:       — Извини, Кушина, может в следующий раз… — грустно улыбаясь, я смотрел в отражении на её печальный взгляд, обращённый, казалось бы, в пустоту.              — Ты так говоришь, будто следующего раза больше не будет, — прошептала она, а одинокая слеза начала скатываться по её щеке. — Ты опять идёшь на войну?              — Я… — видимо «проницательность» у неё с отцом — это семейное. — Я должен…              — Я знаю… И знаю, что ты сильный, Нии-сан… — отложив расчёску в сторону, она повернулась ко мне. — Пообещай, что ты вернёшься.              — Обещаю, — и мягко обнял её для закрепления своих слов. — Ты и глазом моргнуть не успеешь, как я уже буду у вас дома, защищая тебя от участия в чаепитии с твоим отцом…              «Прости, Имото… Видимо, мне придётся всё-таки немного задержаться…» — когда поток воспоминаний наконец прервался, даруя мне сон без сновидений, это было моей последней мыслью, перед тем как я отключился.