Кровавый мир. Сквозь мрак и отчаяние

      Я стоял на гладкой возвышенности перед огромной армией солдат, выстроившихся в предбоевой строй. Людей разной внешности, пола, возраста и национальности было столько, что даже на глаз тяжело было определить их точное количество.       «Глаз…» — резкая, словно разряд молнии, мысль пролетела в моей голове, когда ко мне пришло осознание, что окружающий мир был представлен не темнотой с человеческими контурами и хаотичными потоками чакры, а настоящей картинкой, которую имеют возможность наблюдать зрячие люди.       Судорожно коснувшись лица, на котором последние три года располагалась маска, я с шоком нащупал гладкую кожу, достаточно острый подбородок, тонкие губы, небольшой нос, а самое главное — настоящие глаза.       Однако, чем больше я изучал своё лицо, тем меньше становилась моя радость от осознания, что ко мне вернулось зрение. Положив руку на голову, я оттянул одну прядь волос, отметив, что она была чересчур длинная. Такой длины у меня не было никогда. Сама же прядь была тёмного цвета, что было ещё одной несостыковкой.       Ещё одним поводом для паники была моя одежда. И если сперва мне казалось, что я был в своём привычном плаще, то потом, когда я на него взглянул… Скажем так, плащ на мне действительно был, но не белого, а чёрного цвета.       «Что здесь происходит?» — непонимание происходившего всё нарастало, и что-то я не замечал рядом кого-нибудь, кто мог бы мне помочь в этом разобраться. Но нельзя было сказать, что людей рядом совсем не было.       Наконец я удосужился оглядеться по сторонам. Оказалось, позади меня стояли шиноби в чёрных плащах, точно таких же, как и у меня. Все они с почтением и хорошо спрятанным страхом глядели на меня, будто бы ожидали приказа.       Скосив взгляд в сторону, туда, где было скопление моих «подчинённых» я с ужасом увидел то, чего боялся увидеть больше всего на свете:       В окружении четверых «Чёрных» на коленях стояла избитая, сильно похудевшая, ссутулившаяся Кушина. Её пустой взгляд зелёных глаз, казалось, был обращён на меня и укоризненно твердил: «Это всё из-за тебя».       Оказалось, рядом с ней на коленях стояли ещё двое, по которым было видно, что они также подвергались систематическому насилию. И если в девушке лет пятнадцати с ярко-зелёными волосами я ещё мог узнать Фуу, то вот кто был незнакомцем в белом плаще и безликой маске, оставалось для меня неизвестным.       И только когда некто взял под контроль моё тело, немного вышел вперёд, остановившись у самого уступа, а затем ещё раз посмотрел на войско, расположенное внизу, я понял, что тело-то и не моё вовсе. Понял, что армия, выстроенная передо мной — не мои солдаты, а враги, носящие налобные повязки различных деревень.       И только тогда до меня дошло, что тот масочник в белом плаще — и есть настоящий «я»…       — Слишком поздно вы спохватились! Сейчас, когда все биджу в моей власти — вам меня не одолеть! — слова сами по себе вырывались из моих уст, а голос, казавшийся совершенно чужим, принадлежал совсем другому человеку.       — Никогда не поздно, Хаширама! — из ровного строя вышел седовласый старик с пылающим шаринганом, одетый в достаточно старомодную броню красного цвета.       За ним ровной шеренгой выстроились шестеро шиноби в белых плащах, красноволосый представитель клана Узумаки, а также трое сильнейших шиноби Конохи моего поколения — троица саннинов. Все они смотрели на меня с разным выражением лица: кто-то со спокойствием, кто-то с безразличием, а другие с искренним желанием убить.       — Хаширама-сама, думается мне, пора уже начинать, — услышал я рядом с собой тихий голос человека, который оказался тут вполне ожидаемо.       — Ты прав, Хирузен… пора показать им, почему миру шиноби будет лучше без войн… Начинаем! — с этими словами, я вскинул обе руки вверх, на которых только сейчас заметил нечто странное. На тыльной стороне обоих ладоней были шаринганы, которые засветились пуще прежнего, а три томое на каждом из них завертелись на высокой скорости и сложились в необычный узор в виде шестилепесткового цветка.       Сразу после моего жеста в армии противника произошло нечто странное: шиноби с повязками Суны и Ивы подоставали кунаи и начали наносить удары в спины своих товарищей из других деревень.       — Теперь ваш черёд, — уголки губ дёрнулись в попытке изобразить оскал, однако я сдержал свои эмоции, наблюдая, как «Чёрные» начали прыгать с возвышенности прямо в гущу сражения, присоединяясь к битве.       На фоне творящегося хаоса, я спокойно подошёл к связанным пленникам, и взглянув на каждого по отдельности, отрешённо проговорил:       — Вы мне больше не нужны, поэтому я забираю то, что в вас представляет ценность для меня, — взмахнув правой рукой, я сжал кулак, направленный в сторону Фуу, будто бы взяв нечто невидимое, а затем с силой потянул на себя, направляя полученную демоническую энергию себе в сторону груди.       Почувствовав, как сила очередного демона наполняет мой организм своей чакрой, я совершенно не обратил внимание на упавшую наземь зеленоволосую девушку и приступил к следующей жертве, которой являлась Кушина.       — Нет… не надо… Нет! — вяло запротестовала красноволосая, начав дергаться, тем самым пытаясь вырваться из пут, однако вскоре также обмякла после того, как Девятихвостый покинул её тело и оказался запечатан во мне.       — Ну что… ты последний, Цутому… — ехидно посмеялся некто моими устами, а затем хотел было уже завершить начатое, как вдруг картинка резко оборвалась, оставляя после себя привычную темноту.       Сделав резкий, глубокий вдох, я судорожно схватился за поверхность, на которой очнулся, оказавшейся обычной кроватью. Затем, щёлкнув и цокнув пару раз, чтобы определить место, в котором находился, с облегчением отметил, что вокруг был небольшой госпиталь, расположенный на базе Мадары.       «Сон… это был всего лишь сон…» — смахнув пот с лица, подумал я, постепенно выравнивая сбившееся дыхание.       Привычный мрак сейчас казался не таким ужасным, как это было раньше. Возникало ощущение, что он отдавал чем-то тёплым, родным. Как будто яркие краски окружающего мира могли причинить мне непоправимый вред, а непроглядная темнота, в тоже время, была моим спасением.       Усилием воли выбросив из головы глупые мысли, я как следует тряхнул головой, пару раз дал себе несильные пощёчины и попытался понять, что это был за кошмар такой.       «Всё было как наяву… я буквально чувствовал дуновение ветра, видел лучи алого солнца, ощущал запах свежей крови… но почему я… не был собой? Почему осознавал себя совсем другим человеком, а настоящий «я» был скован и практически убит? Мне отчётливо была видна внешность всех тех, кого я встретил, будучи слепым… Как это возможно? Мой мозг просто не мог воспроизвести их образы правильно. Хотя… кто сказал, что они на самом деле так выглядят?»       «А Мадара старичок… хе-хе-хе» — пронеслась в голове веселая мысль, которая сразу же была задавлена мрачной догадкой: — «А что, если это было ведение? В мире чакры может быть и не такое, так что нельзя отбрасывать этот вариант».       — Очнулся наконец?       В тишине больничной палаты раздался мягкий женский голос, обладательница которого сидела на стуле напротив моей кровати и, по-птичьи наклонив голову, внимательно меня разглядывала.       Нос одарил знакомый приятный запах прохладного ночного песка, горящих бенгальских огней, а также свежескошенной травы. Всё это было как-то связано с этой девушкой: первое — с местом, где она родилась, второе — с её главной особенностью, связанной с огнём, а третье — с её любимой порой года — летом.       — Пакура? Что произошло? И почему ты здесь?       Несмотря на последствия кошмара, мой голос звучал вполне себе твёрдо. Возникало такое ощущение, что это вовсе не я пролежал долгое время в отключке.       — Я волновалась… — на все мои вопросы она ответила одной лишь короткой фразой, в которую вложила все эмоции и переживания, которые она испытала за время моей отключки.       — И-извини… — стыдно признать, но в этот момент я даже покраснел, от чего мне стало ещё более неловко перед сидящей передо мной девушкой. Слава Ками, на мне всё ещё была маска.       — Извинения приняты, — благосклонно кивнула она, грациозно встала, а затем направилась на выход, не забыв напоследок громко хлопнуть дверью.       «Что сейчас произошло?» — вопрос, который первым возник у меня в голове, когда прошло около минуты после случившегося. — «Я что-то сделал не так?»       — Ох уж эти женщины… — попробовав потянуться, дабы размять затёкшие конечности, с шипением выругался от боли во всём теле. Болел правый бок от того пропущенного выпада, чувствовалось небольшое головокружение, а также ныли кости в руках, видимо, от принятых ударов на блок.       «Нда… неплохо так Хирузен по мне прошёлся…» — горько улыбнулся, припоминая прошедший бой. А потом в моей голове стрельнуло: «Хирузен! Он тоже был во сне! Рядом со мной. А это значит, что с огромной уверенностью могу сказать, что я действительно был Хаширамой! Хотя… откуда у меня, то есть, него вообще шаринган? Тем более, судя по тому, как после его активации взбесилась армия, а Хирузен застыл фарфоровой куклой, можно было сказать, что шаринган был точно необычным. И почему он находился непосредственно на руке? Странно всё это…»       Внезапно раздался короткий стук в дверь, сопровождающийся ещё одним знакомым голосом:       — Очнулся, Цутому? — и не дожидаясь моего ответа Хитоши, а это был именно он, продолжил: — В общем, собирай свои кости и дуй к Мадаре. Он тебя ждёт.       — Хорошо, — буркнул я, будучи уверенным, что Узумаки это услышит.       Со старческим стоном поднявшись, я прогнал по телу медицинскую чакру, дабы избавиться от боли и слегка подлечиться, затем нащупал новый плащ, поправил маску и с мыслями о тяжёлых временах вышел наружу.       Дорога до кабинета Мадары была мной выучена ещё в самом начале моего нахождения в этом месте, так что для меня не составило никаких трудностей, чтобы добраться до начальника в кратчайшие сроки.       Внутри меня ожидал лишь один хозяин кабинета, который, как только я зашёл, встал из-за стола и подошёл ко мне.       — Ты как? — нельзя было сказать, что в его голосе присутствовало чувство обеспокоенности, однако и безразличием это назвать уж точно нельзя было.       — Более или менее, — неоднозначно ответил, хрустнув шеей и покрутив пару раз позвоночником. — Что с Двухвостым? Его забрали… так?       — Да… — мрачно кивнул Учиха, не видя смысла врать в этой ситуации. — Вы провалили задание, но, к счастью, ни тебя, ни Хитоши с Кисаме не убили.       — Слава Ками… — с облегчением выдохнул, зная, что хотя бы никто не пострадал. — А как прошла миссия другой группы?       — Они справились со своей задачей. Джинчурики Шестихвостого в данный момент пребывает на базе.       — Получается один нам, один им? — признаться честно, довольно неуютно было сейчас разговаривать с человеком, ожидания которого я не смог оправдать.       — Я не виню тебя, Цутому, — после небольшой паузы, Мадара подобрел и теперь не казался строгим начальником, отчитывающий непутёвого подчинённого. — Но и не буду говорить, что ты молодец. Все мы виноваты в том, что произошло. Всё, что нам остаётся — это двигаться вперёд, стараясь не допускать предыдущих ошибок.       — Благодарю, учитель, — в знак почтения, я достаточно глубоко поклонился, несмотря на боли в спине.       — Вижу, ты ещё не до конца оправился от боя, — верно подметил он мои внутренние ощущения, просмотрев меня будто бы изнутри.       — Кости ещё немного побаливают, — не мог не подтвердить очевидное, скривившись от осознания собственной слабости. — Пустяки в общем. Это уж точно не отразиться на моих боевых навыках!       — Хорошо, если так, — кивнул он, не особо поверив в мои слова, сказанные достаточно уверенным голосом. — Ведь у тебя нету времени на отдых.       — Что-то случилось? Очередная миссия? — предположил я, внутренне холоднея от мысли, что придется отложить план по вызволению Кушины.       — Можно и так сказать, — неоднозначно ответил он, складывая перед собой руки, — Дело в том, что Райкаге созывает Собрание Пяти Каге по поводу исчезновения джинчурики у элементальных стран.       — И как это к нам относится? Мы же не одна из пятёрки деревень, — возразил я, удивляясь про себя, почему селения не спохватились раньше.       — В последние годы наша организация стала силой, с которой нужно считаться, поэтому нас тоже пригласили на собрание в качестве исключения.       «Ну, тут не поспоришь. Если бы у нас была своя территория, то мы, в принципе, могли бы считаться малой деревней», — пронеслось у меня в голове, однако вслух я сказал другое: — Скорее всего, есть какие-то условия для того, чтобы присутствовать на этом собрании, да?       — Верно. Допускается присутствие лишь двух представителей одной деревни (или в нашем случае — организации). Один из них глава, второй его телохранитель, — судя по его лукавому взгляду, которое можно было почувствовать, даже не видя его лица, он уже давно определил кто займет роль второго человека.       — Ох… это что, получается… мне придётся выслушивать часовые политические дрязги? — обречённо покачал головой, с трудом принимая свою судьбу.       — Тебе не привыкать, — хохотнул старик, скорее всего имея в виду все те политические игры, в которых я принимал участие на протяжении всей своей жизни.       — И что, вы предстанете перед всеми людьми? Раскроете своё многолетнее инкогнито? — верилось в это с трудом, особенно если учитывать, сколько времени Мадара тщательно скрывал свою личность.       — На пороге война, пацан… война, которая решит судьбу всех людей. Её плачевный исход повлияет на привычную нам картину мира, изменяя его до неузнаваемости, — сейчас передо мной действительно стоял Бог Шиноби, который своим серьёзным, уверенным голосом внушал чувство возвышенности и решимости. — Поэтому не имеет значения тот факт, что люди узнают, что я жив, если это будет нужно, чтобы одержать победу в этой войне.       — Вот как… — в этот момент мою голову заполнили мысли, связанные с моим сокрытием, а также о том, при каких обстоятельствах я раскрою себя миру.       «Как там говорится… «Всё тайное становится явным»?» — мысленно усмехнулся, отмечая, что после моей фразы не последовала пресная шутка от Гоби, который любил иногда остроумничать. — «Видать, не соврал. Действительно отдыхает…»       — Тебе повезло, что ты проснулся сейчас, а не в любое другое время, потому что именно сегодня нам нужно выдвигаться в Страну Железа, — хмыкнул Учиха и двинулся на выход из кабинета, предполагая, что мои вопросы к нему далеко не исчерпаны. — Будет у нас ещё время, чтобы обсудить это дело. Собирайся. Мы выходим немедленно.       — Но… как же Кушина? — вспомнив ночной кошмар, я всё же осмелился задать этот важный для меня вопрос, когда старик уже схватился за дверную ручку. — Я должен вызволить её как можно быстрее, а в этом походе потрачу кучу времени.       — Я… сожалею, Цутому… — с выдохом проговорил Мадара, не спеша ко мне поворачиваться. — Но ей придётся ещё немного потерпеть. После собрания, если Каге ни к чему дельному не придут, обещаю, мы поможем тебе спасти Узумаки Кушину.       От злости, а самое главное — безысходности, я до бела сжал кулаки, однако не посмел высказаться о своих внутренних переживаниях насчёт девушки. Всё, что мне оставалось сделать — это лишь, скрипя зубами, молча кивнуть и потопать за искренне сожалеющим Мадарой.

***

      — Скажите, Мадара-сенсей, что случилось с Пакурой? Какой-то она сегодня странной была…       До Страны Железа из Кусы пару часов быстрого бега, однако мы решили не спешить, так как времени у нас было ещё полно до конца дня. Поэтому, дабы скоротать время за скучным путешествием, я решил его разнообразить разговором.       — Эх… молодёжь. Всё вам надо разжёвывать да объяснять… — по-стариковски проворчал Учиха, но не стал долго отпираться и вскоре заговорил: — Влюблена она в тебя, Цутому, но боится в этом признаться даже сама себе. Ты тоже к ней неравнодушен, однако лучше скрываешь свои чувства. Я бы советовал вам, голубкам, признаться друг другу. А то жизнь шиноби весьма скоротечна. Может сделаться так, что другого шанса уже не будет.       «Дожили… Бог Шиноби даёт мне советы про любовные отношения… Кому скажу — не поверят…» — так я подумал, однако вслух сказал другое: — Я давно об этом размышлял. Но никак не мог до конца решить, что к ней испытываю. Меня всё время терзали сомнения… Ей же нравится Чиноки, а не Цутому. Как изменится её отношение ко мне, когда она узнает, что мы — бывшие враги, сражавшиеся когда-то на смерть?       — О Ками… — тяжело выдохнул Учиха, возведя глаза к небу и обхватив свою голову двумя руками. — Пожалуйста, не веди себя как подросток, который боится своих чувств. Ты взрослый человек, Цутому, так соответствуй же своему возрасту. Собери свои сопли в кулак и действуй, а иначе потом будешь жалеть.       — Хорошо, я понял. — кивнул, а затем вернулся к прошлому вопросу: — Но вы так и не ответили, почему она сегодня так странно себя вела. Будто была мной недовольна…       — Твою мать, Цутому! Если из твоих уст вырвется ещё хоть одна тупость, то клянусь, я тебя ударю. Сильно, — в подтверждении своих слов, он активировал шаринган и пригрозил мне указательным пальцем.       — Ладно, ладно… — я приподнял обе руки вверх, как бы показывая, что всё понял.       Молчание длилось недолго. Всего через пять минут, Мадара сделал ещё один глубокий вдох и всё-таки удосужился рассказать о бывшей куноичи Песка:       — Когда ты был распечатан Хитоши из медицинского свитка, на тебе не было живого места. В большей степени из-за обширных ожогов третьей и четвёртой тяжести. Как я понял, они появились из-за влияния чакры Гоби. Что ты об этом помнишь? — внезапно он прервался и с вопросом повернул голову в мою сторону.       — Помню, как был во второй версии покрова биджу, сражаясь с Хирузеном, — погружаясь в воспоминания, я старался воспроизвести все детали того боя. — Ожоги были — это точно, однако они сразу же залечивались, — с сомнением протянул, задумавшись об свойстве демонической чакры калечить и лечить одновременно.       — Скорее всего после того, как этот режим закончился, демоническая чакра успела оставить на тебе ожоги, но не успела восстановить твоё тело, — предположил он, прикладывая руку к подбородку, как обычно делают те, кто глубоко задумался. — В горячке боя ты этого не заметил, почувствовал себя слабее обычного и списал это на последствия от применения техники покрова, я прав?       — Нда… что-то вроде такого и было… — хмыкнул я, мысленно костеря себя на все лады.       «Это ж надо было… проиграть из-за собственной невнимательности. Я же медик, что стоило мне подлечить свои раны и вступить в бой, будучи совершенно здоровым? Ах да… время. Сарутоби не дал бы мне его…»       — Сильно же ослабило тебя отсутствие Кеккей Генкая Крови… — задумчиво пробормотал Мадара, а затем продолжил рассказывать: — В общем, пока ты лежал, отдыхал и лечился, рядом с тобой постоянно находилась Пакура. Меднины гнали её из палаты, ссылаясь на то, что тебе нужен был покой, однако она ни в какую не хотела оставлять тебя одного. Хех… не думал я, что она может быть такой упрямой, но в тоже самое время — заботливой.       — Люди меняются… — подвёл я своеобразный итог, сделав для себя несколько выводов касательно всего этого разговора, а в частности, о наших взаимоотношениях с Пакурой.       — Люди меняются, — повторил он за мной, утвердительно кивая. — Как в лучшую, так и в худшую сторону…       Вскоре мы достигли нашего места назначения, когда навстречу к нам из заснеженного укрытия вышли трое людей, чакра в которых хоть и присутствовала, но протекала будто бы как-то однобоко, неполноценно.       «Самураи». — пронеслось у меня в голове, пока тройка напряжённо подошла, и один из них, видимо, главный, подал голос, который прозвучал не слишком-то и уверенно:       — Стойте! Вы кто такие?       — Мы представители «Белых». Пришли в вашу страну на Совет Пяти Каге. Вам должны были о нас передать, — спокойно представил нас Мадара, сложив руки по швам, тем самым показывая, что не несёт в себе опасности.       — Просим прощения! Следуйте за мной! — вся троица поклонилась, а затем центральный отошёл назад и махнул рукой, чтобы показать, что идти нужно именно за ним.       Так, в тишине слушая звуки собственных шагов на снегу и то, как бушевала метель, мы и добрались до финальной точки нашего небольшого путешествия…