Песнь ночной птицы

      Гул в голове только усилился, когда Эрен попытался в очередной раз открыть глаза. Достаточно долго его сопровождало ощущение, что его куда-то везли. Микаса. Его же забрали от нее, и сейчас он ощущал, что находился чересчур далеко от нее. От этого к горлу подступала паника, которую следовало заглушить. Кто вообще посмел усыпить его? Освальд ничего не сказал о подобном. Да и вообще, он, видимо, был отвратным отцом. Отцом? Йегер скривился и в очередной раз дернулся, но уже сильнее, из-за чего прохрипел моментально. Руки словно в огонь поместили, насадив на вертел. Заведенные за спину, кожа на них зашипела, дымясь при каждом движении. Регенерация в этот раз играла злую шутку. Стоило цепям ослабиться, как кожа затягивалась, чтобы вновь плавиться при соприкосновении с металлом.       Когда Эрен смог начать соображать лучше, он огляделся, но кроме пустых серых стен в полумраке ничего не было. Лишь уже знакомая девушка, услышав, видимо, что он очнулся, вошла в помещение, распахнув тяжелую дверь.       — Ты. О, как я рад тебя видеть сейчас! Я поступил не очень хорошо в нашу первую встречу, знакомство не заладилось, прошу меня извинить. Жаль, не могу отвесить реверанс. Но, тут, видимо, какая-то ошибка. Я же совершенно обычно жил возле Каули. Маленький городок. Там такое творилось, что вспоминать страшно. — Йегеру не пришлось особо напрягаться, чтобы изобразить скорбь, которая и без того оставалась с ним, ничуть не усмиряясь. — Может, договоримся с тобой, и ты меня просто отпустишь? А я отправлюсь к себе обратно.       — Я не могу отпустить тебя одного. — Она встала напротив, внимательно осматривая его. — Ты опасен для людей и не можешь контролировать себя. Не пытайся обмануть и выторговать свободу. Теперь ты должен жить здесь. Да и вернуться будет весьма… затруднительно. Каули больше не существует. И тебя не существует, князь позаботился об уничтожении твоей личности из памяти многих       — Я могу себя контролировать, — порычал Йегер, дернувшись в очередной раз, и в очередной раз зашипел от боли. — Мне не нужны люди. Мне плевать на них всех! На всех, кроме одной. Да что б тебя! Если я так опасен, просто прикончи уже меня, и всем будет хорошо! — Рванувшись, Эрен едва не вырвал стул, прикрепленный к полу, но цепи все еще держали крепко. Кровавый цвет утонченно подобранного платья Александры вызывал только агрессию, напоминая то, как пропитана была одежда Микасы. — Убей. Или хочешь, чтобы я разнес все здесь к херам и убил тебя первой? Если ты не сделаешь этого, я уничтожу здесь все, пока не найдется тот, кто сможет убить меня.       Приступ ярости душил, подпитываемый непониманием происходящего, он то и дело пытался вырваться, и, казалось, даже цепи не выдержат.       — Не заставляй меня вновь вкалывать это. — Александра тут же нахмурилась, кладя на небольшой стол коробку с неизвестным содержимым. — Ты не сможешь убить меня. Я сильнее. Что касается твоего контроля… Он, как карточный домик. Стоит мне привести сюда человека — ты сразу же вцепишься ему в шею. Хотя, давай проверим.       В комнату вошел мужчина, одетый, как крестьянин. Он словно не видел ничего перед собой и делал все так, как захочет Александра. Вытащив небольшой узорчатый нож, она провела им по его руке, выпуская кровь, а затем сняла оковы.       — Отсюда тебе не выйти, пока я не захочу, сбегать бесполезно.       Втянув носом воздух, как настоящий хищник, Эрен вцепился было в стул, пытаясь запретить себе даже смотреть на бедолагу. Он предпринял попытку броситься на Браус, но тут же отшатнулся, оказываясь рядом с мужчиной. Все перестало существовать. Одно лишь острое желание насытиться. Эрен слышал, как переливалась в живом организме кровь, как разгоняло ее сердце, а запах сводил с ума. И плевать было, какой у него привкус, он не различал его. Как бы Йегер ни старался сохранять над собой контроль, как бы ни пытался держать в голове мысль, что это — человек, что его нельзя трогать, но все тем же шепотом Освальда, натравившего его на своего обезумевшего сына, стучали слова: «разодрать тело и выпить оставшуюся кровь». Все рассыпалось в момент, когда очередная капля глухо упала на пол, отозвавшись в голове Эрена ударом, как по наковальне. Его выдержки хватило на какие-то минуты.       Очнуться получилось, лишь когда из разорванного горла хлестала кровь. Йегер в ужасе отшатнулся, прижимаясь к стене, глядя на результат своих действий. Вкус крови был уже ему знаком. Несложно оказалось и провести логическую цепочку, что стало с каждым жителем его города, когда он остался наедине со своим голодом.       — Убей меня, убей же, Александра! — Он мотал головой, облизывая острые клыки, которые все еще хотелось вонзить в тело крестьянина. — Я же всех там…       — Ты привыкнешь. — Она коротко улыбнулась, садясь на стул около стола. — Пойми же, если я убью тебя — у меня будут проблемы. Очень большие проблемы. Я ответственна за тебя, и умирать не собираюсь. Я научу тебя контролировать голод, только если ты обещаешь мне не сбегать.       — Мне нужно к ней… — Накрыв ладонями голову, словно это помогало заглушить острое желание вновь впиться в тело, чтобы выпить кровь уже полностью, Эрен зажмурился. — Я должен быть рядом с ней. Ты не понимаешь, я не могу… Не вижу ничего, кроме нее. И это — не выход. Не хочу быть таким. Зачем я вам? Какой от меня прок? Я просто хочу вернуться в Каули. Фрицы? Они же могут убить. Освальд сказал, что они могут, они же сейчас там.       — Фрицы давно уже закончили все свои дела в Каули. Эрен, ты был в отключке почти месяц. — Александра с сожалением глянула на него. — Если бы ты был обращен от обычного вампира, то был бы мертв. Но ты обращен от крови древнего. Таких, как ты, не так уж и много. Можно сказать, что ты единственный, кто продолжает его кровную линию. Из-за этого придется тебе пожить немного.       Она несколько минут молчала, но все же сказала, что думала:       — Мне жаль, что так вышло. Наш кодекс запрещает такое, не понимаю, почему Фрицы бездействовали столько. У них есть предсказатель, и они точно знали, что там происходит. Освальд был строгим, но не плохим. Его поступок шокировал нас всех… Впрочем, мне действительно жаль. Я тебе не враг. А ее не вернуть, но ты можешь… Отомстить. Когда-нибудь.       — Месть никогда ничего не решала. — Высокий светловолосый мужчина, вошел совершенно беззвучно, заставив Эрена дрогнуть от внезапности его гулкого баса. — Ты остаешься только со временным чувством мнимой эйфории, а после — живешь совершенно так же, как и до этого. Без любимой. В прежнем одиночестве. Да и смерть ничего не решит. Какой в ней смысл, Эрен Йегер, скажи? Много ли смысла имели те смерти, которые ты приносил людям?       — Я… — Эрен уставился на мужчину, поднявшись медленно с пола, неосознанно выпрямляясь. Чем-то он напоминал Освальда, но не внушал того страха, только благоговение, как перед представителем честной власти. — Я убивал, потому что это было нужно для выживания. Никогда ради забавы. Но… Те, кто убили Микасу, уже мертвы. У меня не осталось никакой надежды на месть, как бы ни хотел. Но я поклялся уничтожить всех вас. — Эрен оскалился, стоило мужчине подойти ближе.       — Эрвин Смит. Ты находишься под моим надзором, в моей семье. И будет лучше, если ты постараешься освоиться как можно быстрее, чтобы не создавать никому проблем. Слышал, ты человек слова, хоть и преступник. Предлагаю тебе сделку.       — Хватило с меня уже сделок, — огрызнувшись, Йегер отошел подальше, безразлично рассматривая стены. — Мне от вас ничего не нужно.       — Александра, ты успела рассказать нашему гостю о том, где он и что от него требуется?       — Нет. — Она стыдливо глянула на свои пальцы, чуть сжимая и разжимая их. — Я успела лишь накормить его.       — Это я уже вижу, — хмыкнул Смит. — Грязно, но зато не полностью. Это похвально. Но, Эрен, в следующий раз будь добр действовать чисто. Нам не нужны лужи крови. Да и, согласись, что мертвый человек тебе уже никак не пригодится, а живой — даст еще крови. Задумайся над этим.       — Я не хочу. — Эрен замотал головой, повторяя ровно то же, что и раньше. — Люди — не скот. Я не могу так. Мерзко.       — Однако ты разорвал бедняге глотку. Выпил его кровь. А что случилось со всеми людьми в Каули, Эрен? — Смит приблизился к Йегеру, всматриваясь в его глаза, словно был способен проникнуть в саму душу, если она еще оставалась после всего содеянного. — Ты убил их. И чем быстрее перестанешь винить себя за то, чему не мог сопротивляться, тем лучше для тебя. Мы не сможем унять боль утраты, не сделаем ее слабее, но мы можем научить, как все твои эмоции пустить во благо. Раз уж так угодно, то во благо людей. Уверен, что твоя возлюбленная хотела бы, чтобы ее смерть не стала напрасной, чтобы ты вынес из этого урок, а еще, чтобы люди не встречались с тем зверством, которое обрушилось на ваш город. Я прав, можешь не отвечать, Эрен. И сейчас ты будешь жить с нами. В Дании. Время на то, чтобы свыкнуться с местными порядками я выделю. Двух… Дня тебе хватит. Учитывая, что Александра — отличный учитель. Слушайся ее во всем, будь послушным, и когда-нибудь, возможно, твоя боль притупится. Но ты должен принять себя таким, какой ты есть сейчас. Прежним ты уже никогда не станешь. Смирись с этим.       Эрвин крепко сжал плечо Йегера, и тот ощутил всю скрывавшуюся в нем силу и власть. Его хотелось слушать, пусть его речь и вызывала приливы непонимания и возмущений.       — Можешь пока обращаться ко мне по имени, если так удобнее. Позже ты свыкнешься со всем, как и все мы когда-то. Во всем есть свои плюсы, Эрен Йегер. Возможно, ты даже сможешь найти свой покой. Когда-нибудь. Но пока, мы нуждаемся в таких, как ты. С твоей силой, которую ты пока не контролируешь, будет легче добиться целей. Уверен, что ты разделишь наши суждения. — Смит отстранился и посмотрел на Браус. — Уберите здесь весь этот непорядок. Мы же не дикие свиньи. И выдавай ему порционно, пока не поймет свою меру. После покажи ему здесь все, объясни правила.       — Обязательно. — Саша кивнула, наблюдая за тем как Смит, морщась, вышел из комнаты. — Эрен, давай прогуляемся, пока здесь уберут все. Но обещай, что не будешь делать глупости.       — Ты настолько сильнее меня? — Он сощурился, рассматривая Браус, прикидывая, что раньше ему и труда бы не составило одним движением убрать ее со своего пути, просто переставив в сторону. — Только… Мне бы как-то переодеться что ли. Но если у вас это романтика такая — окровавленными ходить…       Он осмотрел себя, подмечая, что и одежда на нем была чужая, непривычная.       — Не настолько, ты — новорожденный. Но я умнее, могу управляться с собой лучше. — Она поднялась, открывая небольшую дверь, ведущую к ванной комнате. — Здесь ты можешь помыться. Одежду тебе так же принесут. Если пристанут, скажи, что я разрешила. Я буду в холле.       Кивнув, Йегер скрылся в комнате, набирая воду. Все было непривычно, ново, и каждую секунду одно ощущение сменялось другим. Это мешало размышлять здраво, как бы он ни старался. Смыв с себя все, он оперся было на раковину, но, не рассчитав силу, ее кусок так и остался в его руке. Одежда уже лежала на стуле, поэтому Йегер, кашлянув, спрятал осколок под ванну, накрыв его своей испорченной рубашкой. Пусть лучше сами позже разбираются. Переодевшись, он никак не мог привыкнуть к такой простой одежде. Хотелось вернуть свою куртку и брюки, сапоги… Вернуть свою жизнь. Но это было невозможно.       Одергивая рукава, поправляя ворот, Йегер, кое-как сообразив, вышел в холл.       — Браус, ладно. Так и быть. Идем уже. Куда ты там собиралась меня завести?       — Саша, — поправила она, выходя на улицу. Солнечный свет болезненно ударил в глаза, мешая сориентироваться. — Большая часть нашей семьи сейчас в Румынии, на аудиенции у Фрицев. Меня и отца уже допросили, поэтому он вернулся в поместье, а я отправилась вместе с послом в Каули. Хочу посмотреть, в какой степени ты можешь управлять собой. Выследи меня.       Она исчезла где-то в чаще леса, окружающего особняк.       — Вот… Девчонка. — Фыркнув, Эрен остался стоять на месте, прислушиваясь ко всем звукам разом, но они путались, как и запах Браус, который доносился откуда-то слева. Дернувшись в том направлении, Йегер внезапно остановился.       Все не то. Там ее точно не было. Дурацкие игры, которые только раздражали. А если попробовать сбежать сейчас, как быстро его смогли бы догнать? Если он — обращенный кровью древнего, — то это значило, что сил у него должно было хватить. Метнувшись к воде, Эрен всмотрелся в тихую гладь. Что стоило попытаться сбежать? Опустив голову, он направился вдоль береговой линии. Еще недавно он наслаждался дыханием природы. А теперь… Не было прежнего наслаждения, он не чувствовал, как ветер касался его кожи. Теперь он слышал птиц, слышал то, как вода обволакивала шершавый крупный песок, как шелестели листья деревьев. Он слышал, как где-то встревожился мелкий зверек, если судить по биению крохотного сердца. Листва всколыхнулась, и Йегер напрягся, насторожился. Оказавшись ровно на этом месте, он нервно осмотрелся, четко уловив, что именно здесь совсем недавно кто-то был.       — Я знаю, что ты где-то здесь. — Подняв голову, он, чуть приоткрыв рот, вглядывался в плотные ветви деревьев, сквозь которые пробивалась осколками небо.       — Долго. — Браус была явно недовольна. — Ты боишься пользоваться привилегиями, которыми тебя наградили. Выбрось из своей дурной башки вину и начни пользоваться своими силами. Еще раз, выследил меня.       Она снова исчезла в глубине лесной чащи.       — Да что б тебя, Браус! — выругался Эрен, пиная тонкую осину, которая тут же, вздрогнув, издав печальный стон, рухнула на землю. — Вот черт.       Отскочив в сторону, Йегер проворчал недовольно. Для чего вообще нужны были эти игры? Закрыв глаза, он все же вновь прислушался, но почти сразу уловил едва заметный запах Александры, кинувшись следом. Едва успев увернуться, чтобы не упасть с небольшого обрыва, он резко развернулся и уже через пару секунд вдавил Браус одной рукой плечом в дерево, что оно затрещало.       — Достаточно. Мне наскучило это. Я не ваше оружие, и не стану им. Мои мысли… — Он хотел сказать, насколько все в его голове смешалось, но сменил тему: — Думаешь, я не знаю, что такое, когда выслеживают кого-то? Уж справлюсь, не один раз в засаде сидел.       — Уже лучше. — Она молниеносно развернула его, впечатывая лицом в дерево и отходя в сторону. — Ты не оружие. Здесь — ты не особенный, не думай, что вся семья будет крутиться вокруг тебя. Большинство — обращенные Эрвином. Мы оба — лишние. Понял? Либо ты будешь слушать меня и впитывать в себя информацию, либо проведешь вечность изгоем. То, что было раньше — ничто. Ты слишком медленный, слишком импульсивный. Если так хочешь сдохнуть, то уясни — вампиры не попадают в рай. Ты не упокоишься с ней никогда, лишь будешь гнить в Чистилище вместе с другими тварями из этого мира.       Саша дернулась, поправляя прическу и делая глубокий вдох, а затем выдох.       — Дать тебе смысл жизни? — Ее голос злобно взвился. — Так вот, Фрицы специально ждали, чтобы заполучить еще одного обращенного древним. Но знаешь, что самое интересное? Помимо этого есть еще одна причина, о которой мы, может, никогда и не узнаем. То есть, фактически — они виновны в ее смерти. Они могли остановить все после первого убийства. Но не стали. Я хочу быть тебе другом, ты обращен моим дядей. Так что не стоит огрызаться на меня. Мне почти что семьдесят восемь лет, тебе — лишь чуть больше двадцати. Имей уважение к старухе.       Она одернула платье, направляясь вдоль обрыва.       — Пошли, покажу тебе озеро.       — Как ты еще не рассыпалась — в таком-то возрасте — от молодого меня носиться. — Ухмыльнувшись, Эрен сделал пару шагов назад. — Смею расстроить, я столь почтенных женщин, как честный бандит, не трогаю.       Он поднял руки, чуть расслабляясь, силясь отвлекаться хоть на что-то. Даже подобные глупости давали возможность хоть на время устаканиться мыслям, стремящимся только в одно русло. Йегер знал, что если сейчас начнет задумываться о словах Саши, то будет только хуже. Вновь приходилось расставлять приоритеты. Правильные ли? Но Фрицы… О них точно следовало узнать как можно больше.       — Для вампира мой возраст очень даже молодой. Если быть точной, то первая сотня лет в вампирском обличье — как возраст людей от пятнадцати до тридцати. Эрвину почти тысяча сто двадцать три года. Освальду было девять сотен. Здесь я была самой младшей, теперь появился ты. Тебя если сравнивать, то только с младенцем.       Недовольно хмыкнув, Йегер закатил глаза и продолжил пинать валявшиеся на земле желуди. Они с силой отлетали куда-то довольно далеко, отзываясь скрипом, видимо, столкнувшись с каким-то несчастным деревом.       — Да прекрати, я запросто мог уложить почти любого бугая. Вне зависимости от того, сколько ему лет. Теперь-то уж, думаешь, мне составит много труда? Сама сказала, что я сейчас сильнее, потому что только обращен. И что вам дает этот возраст? Летать умеете, становитесь невидимыми или превращаетесь в кого-нибудь? — добавил он уже с каким-то любопытством.       — Нет. Но возраст делает кровь сильнее. Обращенные от старых вампиров априори могут быть сильнее прочих, развиваются быстрее. Так же возраст дает влияние, это в нашем мире все. Эрвин, конечно, имеет связи, но не из самых уважаемых. Семьи старых вампиров стоят выше в иерархии. Сразу после правящей династии. Всего существует пятнадцать княжеств. Все они — на территории Европы. Остальное — нейтральные территории. Имир — наша королева. Она самая старая из ныне живущих. Ей больше двух тысяч лет. Ее братья — Актеон и Адонис чуть младше. Адониса, кстати, ты уже видел. Он родной по крови, а Актеон — по крови создателя.       Саша вывела его на берег и села на одно из поваленных деревьев.       — Раз уж тебе так интересно, то некоторые из нас могут действительно иметь способности.       — Да на кой мне эти ваши Имир, Адонис… Я не записывался на историю вампиров. — Йегер убрал руки в карманы и уставился уже привычно на небо. Так было немного легче. — А Освальд? Я испытываю… Я злюсь на него. Он… Будто кинул меня. — Скривившись, Эрен пытался продолжить раскладывать свои чувства по полкам, но каждое тянуло за собой очередную порцию такого дерьма, от которого становилось только тошно. — Я не его обиженный сын, чтобы злиться, как на родного отца. Бред какой-то. Даже с учетом, что я почти перестал его ощущать, только короткие наставления остались, которым… — Морщась, Йегер поднял с земли камень и, стараясь быть аккуратнее, запульнул его в воду, из-за чего поднялись брызги. — Он словно в моей голове иногда. Это раздражает. Я не хочу быть зависимым, это всегда так будет? А способности? Это и есть они?       — Мы всегда ощущаем привязанность по отношению к нашим создателям. Может, если бы все сложилось иначе, он мог тебе даже понравиться. Освальд был единственным, кто не оставил после себя кучу потомства. Он был верен своим чувствам до последнего. Его… пара. Была человеком, так уж сложилось, что она смогла забеременеть. И не пережила это состояние. Никто не выдержал из женщин. Поэтому, если пара оказывается человеком, — ее обращают как можно скорее. Он был закрытый, необщительный. Чаще молчал и думал о чем-то своем. Моим создателем был его брат, но так уж вышло, что наша связь была ужасно слабой. Насколько я знаю, он множество раз пытался умереть. — Саша хмыкнула, вглядываясь в водную гладь. — Думаю, у вас получилась сильная связь. Поэтому он оставил тебя, а тех двоих убил бы в любом случае. Да и вообще, нужно знать историю своего вида. Ты носишь в себе кровь Бассета, а это значит, что по человеческим меркам ты — наследник аристократа. Таким подобает быть умными, а не варварами. Так что слушай внимательно.       — Ну охереть теперь. Я — аристократ? Скажи это всем шерифам, которые спят и видят, как бы мою голову в виселицу засунуть или пулю всадить. — Эрен рассмеялся, хоть вышло и горько. — Может, стоит как-нибудь устроит им такие подарки.       Ухмыльнувшись, он снова стал серьезным, присаживаясь возле самой кромки воды, разувшись. Вода омывала ступни, но ощущалось это уже иначе, притупленнее, будто чего-то все еще недоставало. Хотя, и без того было ясно, чего именно.       — Он любил ее. И существовал с удушающей виной в ее смерти. — Йегер поник, словно это он только что потерял не только Микасу, а еще двух людей: жену и ребенка. Обхватив голову, он сжал ее со всей силы, но эмоции так и не улеглись, только распалились в груди и запульсировали в голове сотней импульсов, пробуждая скрытую память. — Я не могу… Не могу иногда заставить замолчать то, что творится в моей голове. Это сбивает меня, я теряю концентрацию. Обычно я не брал к себе работать тех, у кого были проблемы с прошлым. Оно всегда сбивает в самый ответственный момент.       Откинувшись на спину, слыша, как захрустел песок, Йегер уже привычно зажмурился, поджав губы. Все были мертвы. Каждый. Никто не выжил. И с этим как-то предстояло существовать дальше.       — Урод. Ненавижу его. Он сделал ровно то же самое со мной. — Смахнув холодную густую кровь из уголка глаза, Эрен громко хмыкнул, начиная злиться.       — Такое будет еще несколько месяцев. Потом станет легче. — Саша тяжело вздохнула, снимая обувь и заходя по колено в холодную воду. — Может, тебе что-то еще интересно? Или мне оставить тебя одного? Все равно сбегать нет смысла.       — Освальд сказал, что это со мной до самой смерти, так что, не думаю, что когда-нибудь станет легче. — Йегер устало взглянул на небо и потянулся к нему рукой, словно очерчивая силуэт. — Мы не были долго знакомы. Я едва ли успел начать влюбляться в нее. В ее голос, тонкие руки… В ее глаза, похожие цветом на тающий лед. Еще у нее прескверный характер, и она вынудила меня — уважаемого бандита — ремонтировать мебель. Я залез к ней в окно, чтобы передать кулон на цепочке, который хранил зачем-то с нашей первой встречи. Она ворчала на меня, а потом сказала, что любит. Мне было крайне неловко, потому что никто мне не говорил такого настолько искренне. Еще ей очень шли те цветы. Синие такие. Я бы хотел посадить их под тем деревом. Будто только пару часов как уехал от нее, и в любую секунду могу ее увидеть. Я могу вытянуть руку и ощутить, насколько мягкие ее волосы, насколько гладкая ее кожа. Я скучаю по ней. Каждую секунду. Я не спас ее.       Сжав ладонь в кулак, Эрен присел, опустив голову, и взъерошил волосы, словно вырываясь из какого-то очередного кошмара, в который погружался без своего желания.       — Прости. Не хотел тебя грузить ничем подобным. Не знаю, что на меня нашло, я не из этих сопливых нытиков. — Вскинув подбородок, Йегер нахмурился и расправил плечи. — Значит, Фрицев я могу считать теми тварями, которые знали, что будет, но молча наблюдали, как за кровавым представлением? Мы для них были марионетками? А если я захочу встретиться с ними лично и потребовать ответа?       — Для них все — марионетки. — Саша едва заметно стерла слезу со щеки и села рядом. — Попасть к ним для нас почти невозможно. Только если Фрицы сами вызовут, что бывает крайне редко. Нужно ждать. Мне кажется, Эрвин что-то задумал. Но они мне не очень доверяют, так как я была в семье приближенной к династии. Теперь я изгой.       — Ждать… — протянул Эрен, чуть ощутимо толкнув Сашу плечом, будто таким образом подбадривал сам себя. — Пока мне стукнет сотка? Тогда удостоюсь встречи? — Хмыкнув, он махнул рукой. Глупая и наивная затея. — Ладно. Я не стану пытаться убегать. Но только из-за того, что здесь шансы добраться до этих сучьих отродий выше, чем если бы я был один. Одному всегда сложнее добиться чего-либо. — Повернувшись к Саше, Йегер нахмурился. — Я вообще думал, что солнце нас убивает. Серьезно. В книгах, которые я с трудом осилил, было так написано. Но, как я понимаю, я могу расхаживать днем, и мне ничего не будет? А вообще, много нас вот так существует среди людей? Я помню только короткие сказки, которые слышал на улице, что если объедаться, то придет тварь и высосет всю кровь. Но никто не говорит про нас.       — Это миф, который был создан, чтобы успокоить людей. Но лучше не ходить под солнцем дольше десяти часов, кожа начнет обгорать. Серебро значительно ослабляет, а железо — может затуманить разум. — Саша задумалась, глядя на песок. — Десять основных кланов, династия. Достаточно много отшельников. Но высшие кланы не сильно большие: по двадцать особей. Мелкие считать бесполезно — их слишком много. Впрочем, нас все равно меньше, чем людей. Совет тщательно следит за тем, нарушается ли кодекс. А с тех пор, как у Фрицев появилась предсказательница, работа стала легче в сотни раз.       — Ну, с серебром мы уже познакомились довольно близко. Это… неприятно. — Йегер усмехнулся. — К черту этот кодекс, раз они допустили смерть Микасы. И то, что я вынужден теперь вот так… — Резко поднявшись, он нахмурился. — Не хочу больше об этом. Вычислить бы, когда они будут видеть меня, я бы показал им… — Бросив на Сашу короткий взгляд, Эрен оборвал себя. — Прости.       — В любом случае, — вдруг начала Саша, поднимаясь следом и отряхивая юбку. — Думаю, рано или поздно у тебя получится отомстить. Наш мир разбился на два лагеря. Те, что за династию и те, которым многое не нравится. В особенности рабское использование тех, кому повезло получить способности.       — Ну, я тогда нашел за что благодарить Освальда, кроме аристократический крови, из-за которой теперь буду вынужден выучить этикет, чтобы не оставаться варваром. — Йегер пожал плечами. — Он только сказал, что, возможно, буду достаточно сильным, но это и все. Так что, хоть так мне не грозит рабство. Блять. — Эрен втянул носом воздух. — Я чую всю живность в округе. И у каждого бьется сердце, я слышу все это. Если бы оставался собой, то сожрал бы огромный кусок мяса.       — Ты и не стал бы рабом, даже если очень захотел бы. Понимаешь, способности получают только те, кто был превращен новорожденным, кто не должен был стать… таким, как мы. Вроде как версия такая… — Саша выглядела так, словно и сама не знала, как объяснить. — О них мало что известно, потому что они все сразу попадают к Фрицам. Если быть точнее, к Адонису. Чаще всего слышно о тех, кто обладает чем-то выдающимся. Много тех, кто контролирует разум, очень даже. Их в оскорбление кличут эмпатками. И они, в принципе, заслужили. Очень жестокие особи. Пока династию окружают такие сильные подручные, о смене власти остается только тихо мечтать.       — Ясно. В любимчиках ходят совсем особенные чудики со своими странностями. — Он покрутил пальцами у виска, высунув язык. — Психи, которыми они нашли, как управлять. Да, Саша, куда нам до них. Я — как младенец. Ты — чуточку старше. — Йегер приобнял ее за плечи, сжимая, немного наваливаясь. — Просто идеальная команда по спасению мира.       — Действительно. — Она засмеялась. — Пошли, младенец. Тебя нужно покормить. Пока ты новорожденный — нужно часто утолять голод. Но я сжалюсь, не буду давать тебе убивать.       — Только, пожалуйста, можно это будет тот, что не особо хотел жить? Мне все же как-то все еще не особо комфортно. Или есть вариант вообще оставить в живых? Ты останавливай меня, если нужно, я… Кажется, что не говорил слишком долго. Когда за тобой постоянно охотятся, то времени на беседы не остается.       — Все в порядке. Мы не убиваем невинных жителей. — Саша хмыкнула, улыбаясь. — Тот парень, которого ты убил, утром изнасиловал трех дочерей фермера. Мы не привыкли выпивать все. Те, кому мы обеспечиваем защиту, не задают вопросов и когда им нужно сдают кровь. Но когда дело касается убийц и прочих нарушителей… Их отдают нам. Вообще, через несколько лет ты сможешь питаться раз в два месяца, так что не отчаивайся.       — Хорошо, это немного успокаивает. — Эрен слабо улыбнулся. Свыкнуться с мыслью, что теперь он стал одним из тех, кого так ненавидел, все еще было сложно, но хотя бы получалось не открещиваться от этого факта.