***
План спокойно провести субботу был обречен на провал еще в пятницу, а утро «судного дня» окончательно подтвердило это. Как говорится, лучше кофе бодрит только ссора с родственниками, в частности с собственной мамой, которая с самого начала дня была на взводе. Антон никогда не понимал, почему проблемы на работе зачастую перетекают в проблемы в семье. Выходные Шастуны проводили вместе, так как ни мама, ни сам Антон не ходили на работу и в школу соответственно. Поэтому последние два дня недели проходили либо замечательно и семья проводила их культурно-развлекательно, либо, как сейчас, на взводе. К счастью, на ближайший месяц у Антона появился карт-бланш на неучастие в ссорах: теперь он ходит на занятия по истории. Но Арсений Сергеевич ждет его только вечером, а до этого времени нужно во-первых дожить, а во-вторых помириться с мамой, чтобы та отпустила на ночевку к другу. Сделать это представлялось возможным только при условии, что родительница успеет остыть до того, как Шастун уйдет, а Антон в свою очередь сгоряча не ляпнет что-то из вчерашнего разговора с Димой. — Антон! — донеслось с кухни. Ну вот и все. Вот так выглядит конец всем тусовкам на ближайшие полмесяца. Нужно просто произнести имя с правильной интонацией. А если добавить к нему еще и «подойди-ка сюда», то можно сразу накладывать руки и ждать своего часа. — Объясни-ка мне кое-что, — нет, все же конец выглядит вот так. — Чего, мам? — лучше не заставлять ее ждать, хотя большой разницы, если честно, нет. Дойдя до арки, ведущей прямо к Церберу, Антон увидел, что Майя сидит на стуле с телефоном в руке. Подойдя поближе, на экране можно было увидеть открытый электронный дневник с единственной оценкой — 3 по истории. А Вы быстрый, Арсений Сергеевич. Только не всегда это хорошо. — Что скажешь на это? Выбрал историю для сдачи на выпускном экзамене, а сам с самого начала года тройку схлопотал? — по голосу было понятно, что если сейчас не пойти к историку домой и не встать на колени, умоляя улучшить оценку, то произойдет что-то страшное. Хотя «встать на колени перед Арсением Сергеевичем» даже звучит страшно. Из двух, блин, зол. — Ну… У нас входная работа вчера была и… — начал оправдываться Шастун, но в тот же момент был перебит. — То есть это еще и входная была. Поздравляю тебя, Антош. Вот мне просто интересно, а как ты собрался сдавать ЕГЭ, если даже школьные работы не в силах написать? — если честно, то одиннадцатиклассник и сам был без понятия, как он собрался сдавать один из самых сложных предметов. — Ну я же только начал готовиться. Тем более, мне дали прям вариант ЕГЭ. И если я его уже сейчас пишу на тройку, то с легкостью смогу написать его на пятерку через год, — Антон так уверенно это сказал, будто сам верил в эту чушь. — Да что ты? Тогда прямо сейчас садись и учи историю, раз говоришь, что подготовишься к ней. Забываем про всяких Дим и начинаем дружить с Арсениями. Понял? — не понял. Это что, сегодняшняя туса-джуса отменяется? — Хорошо, мам, сейчас сяду, — понурив голову, Шастун поплелся в свою комнату. Вроде и хорошо, что конфликт дипломатически был решен. Но плохо, что условия устного договора были составлены не в его пользу. Еще и всякий Дима пострадал. Но хотя бы сегодня нужно быть паинькой, чтобы не сорвать завтрашнюю операцию «Ы». Почему «Ы»? Во-первых фильм хороший, а во-вторых только это и смогут выговаривать ее участники, если план пойдет по одному месту.***
Димас: «Ну блииииин»Тоша: «Димон, я сам расстроен»
Антон только вышел от Попова и сразу же получил сообщение, которое сам оттягивал написать. К великому сожалению обоих, к вечеру мама не только не остыла, но еще и пообещала проследить, как Шастун младший делает домашнее по истории. Для завтрашнего Антона это было на руку, ведь исполняй он все капризы сейчас, в воскресенье его, по логике вещей, должны отпустить гулять. Однако ради этого нужно было постараться. Не то чтобы парень горел идеей получить по мордасам от какого-нибудь слащавого Ашки, но одноклассников он подвести не мог, тем более обещал в 16:50 быть на месте, чтобы перед приездом соперников отрепетировать задумку. «Совсем никак? И ты бросаешь меня одного со включенным сериалом и чипсиками?"«Не сыпь соль на рану, братан. Я и так никакой после Попова. Иду в клоунский магазин за красным носом на резиночке»
«Все настолько плохо? Это ведь уже второе занятие. Шпагами вы вроде скрестились на первом)))»«Эй Гейские шуточки свои оставь при себе, я не такой»
«Я знаю» Почему-то Антона всегда задевали подобные фразы в его адрес, но разбираться с этим не было никакого желания, поэтому он просто списал все на влияние гомофобного общества, в котором жил, и успокоился. Дома эта тема вообще не поднимается, максимум мама скривит лицо и скажет «Фу», когда по новостям будут вновь передавать что-то о «загнивающем западе и продаже ценностей радуге». А в школе распоясавшегося Диму останавливает Матвиенко, каждый раз случайно подслушавший их диалог и вклинившийся в нужное время в нужное место. Позова суровый взгляд Сереги хоть и ненадолго, но успокаивает.«У тебя инет отрубили или чего замолчал? Эх ты, игнорщик, Рюрика на тебя нет»
«Точно, как занятие-то прошло?»«Лучше, чем в прошлый раз, но по отсутствию хорошего настроения и сил также. Сегодня разбирали, как жили люди в 9 веке. Ты вот, например, знал, что мы произошли от каких-то восточных славян?»
«Тох, не хочу тебя разочаровать, но это знает каждый шестиклассник, хоть раз присутствовавший на истории»«Старость — не радость, склероз — не сладость Ну теперь я хотя бы дорос до знаний шестиклассника. Успех»
«А Арсений Сергеич как реагирует на твои "глубокие познания"?»«Я чувствую, что он еле сдерживается, чтобы не пробить лицо рукой. Свое или мое пока неизвестно.»
На улице ветер будто решил превратить всех людей в ледышки, а Шастуна еще и сдуть, чтобы жизнь медом не казалась. Поэтому мальчик застегнул свою легкую ветровку до конца, чтобы хоть как-то спастись от холода, и, решив проверить тактику «Если я не чувствую проблему, значит ее нет», продолжил набирать сообщение.«Сегодня, кстати, оценки выставили за вчерашнюю работу»
«Ага, видел Так-то плевать, но, хотя бы 4. Я уж думал буду переписывать, ничего не помню с прошлого года»«Я тоже ничего не помню Однако у тебя почему-то 4, а у меня 3 и опиздюлина от матери»
«Так из-за этого сегодня мы не встретились? Печально, братан, сочувствую А как же завтра? Сможешь отмазаться?»«Не ссы, у меня есть тактика и я ее придерживаюсь. Все, у меня руки окончательно замерзли, отключаюсь»
Закончив переписку, Антон наконец убрал руки в карманы. Автобус еще не пришел, поэтому у парня было время подумать. Первая мысль была, конечно же, о только что завершенном разговоре: точно ли он придет? А что если мама и правда не отпустит на «прогулку, полезную для мозгов»? Ага, такую полезную, что если эти самые мозги не вылетят через какое-либо ухо, Шастун уже будет рад. И что она скажет, если что-то пойдет не по сережиному плану и по лицу все же прилетит? С этим было уже сложнее. Все-таки он первый раз идет на подобного рода мероприятие, и что делать дальше Антон не имел ни малейшего понятия. В голове тут же всплыло воспоминание об отчисленных учениках. Друзья, конечно, друзьями, но, будем честны, заканчивать школу таким экстерном не хотелось. Пока Шастун размышлял над тем, как он будет зарабатывать на жизнь, если со школой все же придется покончить, к остановке подошел автобус. Садясь в него, Антон пришел к двум умозаключениям — без образования в 17 лет можно поработать в ближайшей забегаловке, а перекантоваться он сможет и у Димы — тот всегда выручит в любой сложной ситуации.***
Кроме этой. В воскресенье неожиданно распогодилось и выглянувшее впервые за последние дни солнце, можно сказать, даже припекало. Но это не отменяло того факта, что компания собравшихся в этот день на пустыре одиннадцатиклассников оделась достаточно тепло. Солнце солнцем, а если прилетит по печени, то лучше уж через два слоя одежды. Шастун стоит возле курящих парней и просто в очередной раз слушает, как кто-то хорошо провел ночку с подружкой. О предстоящей потасовке коротко высказался лишь Сережа и то минут 10 назад. Больше к этой теме никто не возвращался. Антон не понимал: то ли это уже привычное времяпровождение ребят, то ли они на самом деле боятся директрису и волнуются по поводу слов Арсения Сергеевича, говоря о всякой не связанной с делом ерунде. Антон не мог поддержать подобного рода разговор ибо его жизнь не сильно-то была похожа на голливудские подростковые сериалы с ежевечерними тусовками в компании пьяных друзей и ещё сотни непонятно кем приглашенных людей из школы. Он, скорее, был тем самым тихим парнем с задней парты, которого никуда не зовут и которой имеет единственного друга, с которым и проводит большую часть свободного времени. Наверное, именно поэтому он сейчас и стоит на пустыре рядом с Димой, по выражению лица которого можно отметить, что он тоже не особо рад здесь быть. В голове назрел логичный вопрос, который Шастун уже хотел шепотом спросить у одноклассника, как вдруг Матвиенко, изредка посматривающий на наручные часы, громко перебил говорящих: — Так, харе разглагольствовать. Пять минут осталось, надо бы нашу шпалу на рельсы криминального мира ставить. Да, Шастун? — компания рассмеялась удачному каламбуру и каждый, одновременно сделав затяжку, кинул сигарету на землю и мысочком потушил окурок. — Тамби, проводишь его до места? Ты вечно опаздываешь, так что это будет не так палевно. Масаев коротко кивнул и, окинув испуганного Антона оценивающим взглядом, будто до сих пор не верил, что Серый взял такого человека в команду, пошел в сторону парковки, где стояло 2 грузовика. Именно за ними и решили поставить Шастуна, так как сюда Ашки по плану должны были поставить свои средства передвижения. Да и прятаться возле заброшки было не делом: во-первых откуда было дольше добираться до парковки, а во-вторых шастуновские перебежки быстро бы заметили даже во время драки. — Стоишь тут, никуда не уходишь, перед носом кого не надо не мельтешишь. Как только увидишь выпендрежников на их пукалках — пишешь Серому и затыкаешься. Понял? — по приказному тону Тамби слышалась неприязнь к Антону, хотя тот вообще не общался с данной компанией. — Ну а дальше ты и сам все знаешь. Давай, не подведи, иначе… — подняв кулак, пытаясь испугать, или как сам Масаев потом скажет Матвиенко — замотивировать не бросать пацанов в беде, одноклассник с ухмылкой повернулся в сторону своих ребят и зашагал к ним. Может, Тамби и подумал, что у него получилось вызвать страх у Шастуна, на самом деле очко Антона еще с утра делало «жим-жим», а сейчас вообще было сжато до предела. Ждать в засаде долго не пришлось: Шастун только успел найти в мессенджере короткий диалог с Матвиенко двухлетней давности, как заметил 3 приближающихся прямо к нему черных мотоцикла. Кинув короткое сообщение: «Они здесь», Антон убрал телефон в карман и выглянул из-за кузова. Шестеро парней припарковались через 7-8 парковочных мест и о чем-то переговаривались, иногда посмеиваясь. То, что они приехали на минимальном количестве байков, конечно, супер, но, блин, зачем надо было вставать в самом начале парковки, это ведь нужно будет бежать почти к проезжей части. А вдруг кто-нибудь увидит и захочет спросить, что происходит? Парни из параллельного класса будто вышли из фильмов про гангстеров, только пистолетов и смокингов под их кожаными куртками не хватает. В здравом уме Шастун и на метр бы к таким не подходил, но в этом году он, видимо, решил пуститься во все тяжкие. Говорить жизни на все авантюры «Да», конечно, классно, но кто же знал, что сейчас Антон будет сидеть на корточках и бояться издать лишний звук, ибо местная итальянская мафия в лице Выграновского и его приспешников по ходу решила осмотреться. На славу всем существующим и несуществующим, за грузовик, где сидел Шастун, они не додумались заглянуть. Парень был готов в этот момент выучить всех старославянских богов и собственноручно выстругать из дерева идолы каждому из них. Ашки, будто не в первой, направились прямо к месту, где их уже поджидали соперники. Антон выдохнул, но его относительно спокойное время в засаде длилось недолго. Матвиенко, только получивший вести с тыла, сразу же привел в боевую готовность своих парней, так что появление Скруджи и его братвы в поле зрения не вызывало никакой реакции, кроме восхищения собственным планом. Однако Шастун не предупредил, что их будет на одного человека больше, чем предполагалось. Видимо, тоже подмогу взяли. — Мда, скудноватая у вас фантазия, — прокуренным голосом начал Выграновский, подошедший к компании. Сейчас параллель одиннадцатого класса разделяло пара шагов, поэтому даже тихий бас было отлично слышно. — На этом же месте наших повязали. Хотите, чтобы с вами произошло тоже самое? Ничего, сейчас мы это устроим. Эд уже занес ногу, чтобы сделать шаг, как его остановил Матвиенко: — Как-то не по-пацански получается. Шестеро на пять человек… — он повернулся к Макарову и подмигнул, мол сейчас скажем об их призрачном преимуществе, а потом раскатаем по земле, как нечего делать. — Согласен, — неожиданно поддержал Скруджи, — мы за честную победу. — Выграновский обернулся и посмотрел оценивающим взглядом на своих ребята, остановившись на одном. — Лазарь, брат, прости, ты сегодня в пролете. Лазарев немного растерялся от такого благородства по отношению к соперникам. Он, конечно, знал, что друг не опуститься до уровня «бьем лежачего со спины с количественным преимуществом», но и на уступки так легко не шел. Было в решении Выграновского что-то, что смущало парня, но последнему оставалось только молча кивнуть и развернуться в сторону парковки. Не успев ступить и шага, Эд схватил Сережу за локоть и сунул в карман измятую бумажку. — Последишь сегодня за мотоциклами, чтобы сосунки не угнали, пока у нас замес, — Скруджи с оскалом улыбнулся и, похлопав по плечу одноклассника, развернулся к Матвиенко, который знатно напрягся и надеялся, что Шастун все по-быстрому сделал и уже улепетывает домой. Но, к его сожалению, Антон до сих пор сидел на том же месте с перочинным ножиком и отсчитывал время до звука первого удара. Тогда на него, по мнению этого великого прагматика, вовлеченные в потасовку не обратят внимание и можно будет спокойно следовать плану. Но почти такой же высокий парень, но в белой свободной рубашке, идущий прямо к его цели, в план не входил. Антон в панике повернул голову к проему между двумя заброшками, откуда было видно ругающегося разъяренного Матвиенко, вот-вот готовившегося нанести первый удар. Дима, стоящий в последней линии «ливонской свиньи», в которую выстроились участники от «Б» класса, тоже не смог бы прочитать СМСку счастья, поэтому соображать придется самому. Лазарев облокотился на один из мотоциклов и взял в руки телефон. Действовать нужно быстро, так как вечно он залипать в гаджет не будет. Мысли крутились в голове, не давая себя схватить и лишь больше паникуя Шастуна. Можно, конечно, было в наглую подойти к Сереге и на его глазах проткнуть хотя бы одно колесо, чтобы как минимум двое не смогли уехать, но тогда шанс получить по мордасам будет равен 100%. Или же попытаться зайти с заднего фланга. В этом случае Антону придется сделать марш-бросок, как в свое время Кутузов провернул с Наполеоном, и пробежать немаленький крюк через всю парковку к жилым домам в сотне метров отсюда, а затем вернуться обратно, но оказаться уже за спиной Лазарева. Тогда будет возможность подкрасться гуськом к мотоциклам, тихонько спустить колеса, а затем со всех ног убежать. Последний вариант Шастуну безусловно нравился больше. Еще раз повернувшись в сторону парня в белом, видимо, кому-то звонящему и уж точно не смотрящему в сторону припаркованных недалеко от него грузовиков, Антон глубоко вдохнул и перебежками от машины к машине исполнял новый план. Подбежав к фасаду какой-то хрущевки парень перевел дыхание: полпути уже позади, но осталось самое сложное. Шастун пригнулся и на носочках медленно пошел к Сереже. Тот кивал невидимому собеседнику и посматривал на наручные часы. «Может, ему куда-то надо уйти сейчас? Это было бы на руку,» — подумал Антон. Но как же он ошибался, ведь одиннадцатиклассник из параллели по завершении звонка наоборот присел на мотоцикл и смотрел на начавшуюся драку, которая была в самом разгаре. — Была не была, — прошептал Шастун и чуть ли не гуськом побежал к мотоциклам. На самом деле скрюченный двухметровый пацан с ножичком в руке смотрелся очень комично, но самому пацану было не до смеха. Приблизившись к первому байку, Антон потрогал заднюю шину — перекаченная и будет громко спускаться, если ее проткнуть. А вот передняя нормальная. Но не успел юный вандал привести план в действие, как его потянули за шкирку вверх. — Всегда знал, что Бэшки крысы, — с ухмылкой произнес Лазарев. Шастун открыл рот, чтобы также грубо ответить, но кулак в его лицо прилетел первее. Удержаться на ногах после такой неожиданности было сложно, а такому хлипкому парню, никогда не занимавшемуся каким-либо видом спорта, невозможно. Антон рухнул наземь, и вдобавок к созревающему фингалу ударился затылком до темноты в глазах. Сквозь звон в ушах он услышал голос, но тот будто долетал до него через плотный туман: — Эд… Время… Пиздите их… Быстрее… Минуту… Приедут… — несвязанные слова никак не хотели составляться в полноценное предложение. Антон закрыл глаза и через секунду послышались сигналы сирен. Скорая? Менты? Газовая служба? Сил соображать не было. Тяжесть в голове, будто та была сделана из чугуна, не давала и шанса встать, а перед глазами все расплывалось. Неожиданно его схватили за подмышки и куда-то понесли. Мысли путались, но Шастун все равно медленно переставлял ноги, пытаясь хоть как-то помочь своим сопровождающим. Обдувающий холодный ветер помогал приходить в себя и будто бы выдувал белую пелену, сквозь которую проглядывались очертания знакомых домов. Окончательно Антон начал все осознавать только после того, как ему под нос подсунули что-то невыносимо горькое, от чего хотелось кашлять и плеваться. Он резко закрутил головой, пытаясь понять, куда его привели, но голова тут же отдала болью. — Братан, ты как? — Димка. Димочка родненький. Самому бы знать как. — Голова… болит, — ну хоть что-то. Сейчас дяденьки на тех мигалочках в скорой помощи приедут и станет легче. — Крысы тыловые, вот крысы… — голос Матвиенко слышался то в левом ухе, то в правом. Галлюцинации? — Шастун, — а, нет, теперь Серега говорит лишь с левой стороны, — че ты, жив? — Эээ, да? — Антон проморгался и в глазах все резко побелело — он слишком долго держал веки закрытыми. Но через пару секунд он уже смог различать Позова и Матвиенко, а вскоре увидел и остальных ребят, валяющихся неподалеку. Кто-то отделался наливающимися синяками, а кто-то сидел скрюченный и держался за живот. — Блять, убери эту штуку уже, меня сейчас вырвет. — Это нашатырка, — с умным видом сказал Дима и действительно убрал ватку подальше. Ну с Антоном разобрались, хотя бы живой и больше не отключается. — Я этому… СерГею вставлю по самое не балуй. Не дрейфь, Шаст, я своих в обиду не даю, — Серый ходил из стороны в сторону и разорялся о своей промашке, пока Позов не усадил его рядом с Антоном и не начал потихоньку поливать раны перекисью из откуда-то взявшейся аптечки. — А что вообще произошло? — наконец сформировался вопрос в голове Шастуна. — Ашки ментов вызвали, видимо, знакомых. Я тоже хотел, но думал обойдутся легким испугом и спущенными шинами. Но эти гады не скупились на крысятничьи методы, — Матвиенко хлопнул по стенке гаража, на который откинулся, и вибрация разнеслась по всему периметру, «пробуждая» остальных раненых, которые отозвались больным стоном. — На, это тебе понадобится, — Дима кинул в Антона каким-то тюбиком цвета кожи и пошел залечивать других ребят. Хорошую профессию выбрал, главное, нужную. Антон взял кинутый предмет в руки и начал вертеть, пытаясь понять, что это. — Он еще и тональник с собой взял. Какой заботливый, — усмехнулся Серый и тут же схватился за губу, из которой вновь тонкой струйкой начала течь кровь. — Потом мне дашь, а то родаки опять будут спрашивать. — Эм… А как?.. — Шастун видел пару раз, как мама красится, но, во-первых, это было давно и не от начала до конца, а во-вторых, сам он никогда не пробовал наносить себе на лицо хоть что-то из декоративной косметики помимо гигиенической помады. — Иди сюда, дам мастер-класс один раз, — Матвиенко повернулся к однокласснику, приложившему руку к болящей скуле, в которую прилетел чужой кулак. — Не дергайся только. Сережа выдавил немного субстанции телесного цвета себе на средний палец и поднес его к лицу Антона. Крем отличался от оттенка кожи Шастуна, но в данной ситуации лучше было так, чем с синевой на четверть лица. Матвиенко особо не церемонился и иногда надавливал сильнее на особо выделяющиеся места, которые тут же отдавали болью. — Ну вроде не видно, — оценил свою работу парень, сам измазавшийся в тональнике. — Дим, посмотри, красавец? — Да, красавец, — ответил уставший голос, обладатель которого лишь мельком взглянул на Антона. — Отпусти его уже, времени-то сколько? — Да, — подал голос Шастун, — мне это… домой надо. Мама ждет, — тот в подтверждение своих слов даже хотел кивнуть, чтобы ему поверили и он быстрее убежал, пока его не записали еще в какую-нибудь авантюру, но эту идею он отбросил сразу, так как помнил что было, когда он повертел головой. — Мама — это святое. Ты еще раз извини, за то, что так получилось. Надеюсь, тебе не попадет за вот это, — Серый обвел пальцем свою левую щеку, намекая на только что замазанный синяк собеседника. — Я, пожалуй, пойду. Пока, Дим, — Антон встал на ноги и, легонько шатаясь из стороны в сторону, побрел к своему дому. Первым делом парень зашел в свою комнату, чтобы снять с себя прокуренную толстовку. Он, может, к запаху и привык, что теперь не чувствует, но если от него действительно несет сигаретным дымом, то мама это точно учует. Грязную от земли одежду, которую по-хорошему надо было отнести в ванную, он аккуратно сложил и положил на подоконник, предварительно открыв окно. Так можно будет свалить запах на какого-нибудь курящего этажом ниже соседа. — Как погуляли? — Шастун дернулся из-за неожиданного вопроса. Вернее, вопрос был самый обычный, но было непонятно, как на него отвечать. — Да все нормально. Просто по району походили, поговорили, — начал перечислять мальчик. Ну они и правда с Димой ходили по району. Да и разговаривали они тоже. Пока идет хорошо. — Понятно. Готов к завтрашней самостоятельной по истории? — Какой самостоятельной? У нас завтра вообще нет истории, — Антон недоуменно повернулся к маме, но из-за того, что садящееся солнце светило прямо в окно, спиной к которому стоял парень, женщина не могла увидеть внезапно появившееся на лице сына рыжее пятно, которого еще днем не было. — А ты разве не собираешься исправлять свою позорную тройку? Я думала, ты хочешь знать историю. — Хочу, поэтому и готовлюсь к ЕГЭ по ней. Ты же сама вчера видела, как я домашку Арсению Сергеевичу делал. — Ну вот, должны же быть какие-то результаты, — Майя настаивала на своем и не хотела отступать от своей позиции, что ее сын должен быть лучшим во всем, тем более, в профильных предметах. — Ну мам, во-первых, мы только начали заниматься и готовиться именно к экзамену, а не по школьной программе. А во-вторых, это ведь всего лишь первая оценка за все полугодие. — Антон, это не всего лишь. Первая оценка — это показатель того, как ты настроен на учебу, — одиннадцатиклассник закатил глаза, но перебивать не стал, бесполезно. — И что видит преподаватель, когда первая же твоя оценка по его предмету — три? — Что он плохо меня научил и в этом году нужно стараться лучше? — Антон на последних силах держался, чтобы не сорваться и не повысить голос даже на полтона. Только хуже будет, плавали, знаем. — Нет. Он видит твое неуважение к предмету и материалу, который он вдалбливал вам весь прошлый год. — Да как это связ… О боже, я больше так не могу. Мне нужно освежиться, — Шастун направился в ванную, где смог спокойно умыться холодной водой и снять накопившееся напряжение. Подобные разговоры с мамой об учебе, ведущие только к тому, что Антону на следующий день нужно подойти к какому-либо учителю и попросить переписать работу или взять дополнительное задание на оценку, надоедали и дико раздражали. 10 лет одно и тоже, а Майя даже на выпускной год не может понять, что школьные оценки, тем более, первые, — не самые главные приоритеты в жизни парня. Антон взглянул в зеркало, висевшее прямо над раковиной, где он только что смыл весь тональный крем, так старательно нанесенный Матвиенко. Глаза Шастуна округлились, когда тот воочию увидел весь масштаб проблемы, болевшей чуть ли не от уха до уголка рта. «Нет, таким я точно не выйду», — подумал мальчик. Он уже огреб один раз, второго пока не хочется. — Чай пить будешь? — послышалось за дверью ванной комнаты. Только этого не хватало. Антон, конечно, думал, что мама сегодня отойдет быстрее, чем, например, вчера, но ведь не настолько. Тем более, после того, как он резко прервал диалог и просто вышел из комнаты. — Да, мам, я сейчас подойду. Минутку, — а у самого в голове паника: «Какая минутка, мне косметикой минут пять тыкали в лицо, а сейчас придется еще и подручные средства искать.» Как назло в шкафчике кроме шампуней, масок и других цветных маминых тюбиков не было ничего, чем можно было бы замазать сегодняшнее безобразие. — Извини меня, я действит… Господи! — Шастун от неожиданности обернулся и тут же повернулся обратно к раковине, но мама, судя по возгласу, уже успела заметить огромный синяк на скуле сына. — Антоша, что случилось? Где ты был? Кто тебя ударил? — Майя сразу же начала сыпать вопросами, пока парень судорожно пытался придумать хорошую легенду, чтобы и звучало правдиво, и родительница не устроила бучу. — Мам, мы короче с Димкой… — начал было Шастун младший, как его тут же перебили. — Это Дима с тобой такое сделал? Боже, я сейчас же позвоню его родителям, — Майя повернулась, чтобы выйти из тесной комнаты, но ее схватили за руку. — Мама, пожалуйста, выслушай меня, — Антон глубоко вдохнул и начал сочинять историю. Хуже все равно не будет. — Мы с Димой просто ходили по дворам, никого не трогали. Но на нас напали какие-то ребята. Мне еще повезло, а вот Позову по печени знатно зарядили, — мальчик усмехнулся тому, как легко у него получилось соврать. Хотя живя с постоянной проверкой вещей и не такому научишься. — Боже, Тошенька. Может, надо обратиться в полицию? Это так просто нельзя оставлять. Они же могут это сделать еще раз и… — Я даже их лиц не разглядел. Как их найдут? — Антон взял мамины руки в свои. Совсем не беспокоить женщину не получилось, но это явно лучше, чем могло было быть, узнай она правду. — Мам, не волнуйся, со мной все хорошо. Это просто синяк, от которого уже через неделю не останется и следа. — Точно! — Майя убрала руки сына от своих и повернулась к навесному шкафчику, где стояла аптечка. Немного покопавшись в коробке с лекарствами, женщина вынула оттуда заживляющую мазь. — Давай помогу аккуратно намазать. — Ну мам. Я ведь уже не маленький, сам смогу, — Шастун взял средство из чужих рук и демонстративно выдавил вязкую жидкость на палец. — Ты там что-то про чай говорила? — Да, точно. А то я с твоими сюрпризами забыла, что у меня чайник на плите кипит. Женщина развернулась и вышла из комнаты. По ощущениям, конфликт был улажен и атмосфера уже не была такой напряженной. Майе было в удовольствие заваривать чай единственному сыну, пока тот в свою очередь стоял перед зеркалом, пытаясь рассмотреть, на все ли места он нанес мазь. — Ты сюда придешь или тебе в комнату отнести? — послышался крик из соседней комнаты. — В комнату, мам. Антон услышал шаги из кухни в сторону его обители и, решив оставить свою многострадальную щеку, закрыл тюбик с мазью и положил его обратно в аптечку. По дороге из ванной в комнату он подошел к кухонному столу и взял с него пару конфет, думая, что мама опять забыла про его любовь пить чай без сахара, но со сладким в прикуску. Но как только Шастун перешагнул порог комнаты, он увидел, как Майя стояла возле стола с его телефоном в руке. А вот это уже не похоже на то, что конфликт сойдет на нет. — Мам? — Антон, объясни мне, пожалуйста, почему Сергей Матвиенко спрашивает тебя, хочешь ли ты, цитирую: «вмазать этому слащавому» или он должен сделать это сам? — женщина повернула светящийся экран к сыну и явно ждала объяснений. В голове было три мысли. Во-первых, любая инициатива наказуема, поэтому Сереге лучше не подходить к Шастуну с этим же вопросом в школе после того, как второй «прочитает» сообщение, но не ответит на него. Во-вторых, абсолютно любая инициатива наказуема, даже если тебя заставили в ней участвовать. Как говорится, на каждое «Да» найдется свое «Пизда». Надо бы это запомнить и говорить жизни «Нет». Пусть Антон и знает, кого ответ. И, наконец, в третьих. Почему мама вообще заглядывает в его телефон? Спросить это вслух было опрометчивым решением, но и Шастун никуда не метил. — Зачем ты взяла мой телефон? — мальчик положил конфеты, которые до этого момента сжимал в руке, на близ стоящую тумбочку и подошел к матери. Женщина уже развернула гаджет к себе и теперь пыталась найти больше информации в диалоге, но, помимо последнего, сообщения были лишь о домашнем задании. — Отдай, это моя собственность. Шастун выхватил устройство из чужих рук и убрал его в карман штанов. Что ж, атмосферка опять напряженней некуда, но теперь она исходила не только от Майи. — Да что ты, милый мой. Уверен? Может, я тебе тоже соврала, как ты мне сейчас, и это все же моя собственность, купленная на мои деньги? — обычно, когда дело доходит до денег, потраченных на Антона, тот не говорит ничего в ответ, но в этот раз разговор был не столько о собственности, сколько о личной информации, которую все же хотелось хранить в тайне. — Это уже переходит все границы. Я могу терпеть твои выходки с обшмоном комнаты, выворачиванием карманов и ежечасных звонков, когда я не дома. Но телефон… — Шастун держал себя в руках, чтобы не перейти на тон, не скрывающий его активной агрессии. — Телефон и хранящиеся в нем переписки — уже точно перегибание палки. — Значит, ты все это время меня только терпишь? — Антону показалось, что он увидел слезы в глазах напротив, но следующая фраза заглушила все мысли. — Я тебя не держу. Тебе, как я вижу, будет лучше без такой плохой матери. Подобные фразы звучали в этом доме не раз, особенно после продолжительных ссор. И обычно уже спустя полчаса после сказанных слов на повышенных тонах мальчик шел мириться первым, ведь на горьком опыте знал, что лучше проглотить обиду сейчас, чем потом не разговаривать несколько дней. Но почему-то в этот раз Антону действительно захотелось почувствовать себя взрослым и независимым. Он взял полупустой рюкзак, в котором остались какие-то листы по истории со вчерашнего урока и пару сотен на обеды, надел куртку и, хлопнув дверью, вышел из квартиры.