Houseki no Shuki

      …Нет, в самом деле, люди, наверное, были очень странными существами.       Чароит и сам не знает толком, почему так много задумывается об этом, почему каждый раз рассуждает о людях с таким трепетом и интересом. Сидит вот сейчас, глядя в безлунное небо, и погружается с головой в эти мысли.       Их далёкие предки. Предположительно, когда-то существовавшие, лишь в обрывках истории сохранившиеся. Они казались такими… другими, но в то же время были так на них, самоцветы, похожи.       Некоторые люди верили, что где-то далеко, где-то высоко над ними есть так называемый «бог». Сущность, что их миром управляет. И даже целые книги про это писали. Сохранилось, правда, немногое, и лишь Пейнит — тот, кого Чароит называл Учителем, — каким-то чудесным образом был осведомлён об их верованиях чуть больше, чем остальные: рассказывал как-то даже одну мифическую, почти сказочную историю о человеке, спасшем множество существ от потопа, — звали его Ной. Чароита не то чтобы привлёк сам этот миф — подобные вещи были ему в целом далеки и не очень понятны, — но имя это понравилось. Так и прицепилось оно к нему самому. Как-то само так получилось, что все вокруг начали звать его Ноем, хотя мало к кому из самоцветов вообще обращались по имени — это не было у них принято. И ещё кое-что удивительное Чароит — Ной — открыл для себя из рассказов Пейнита: люди во времена своего существования делились на два пола, что позволяло им, смертным, перед своей смертью свой род продолжить. Конечно, для самоцветов, которые появлялись буквально в результате не зависящего ни от кого природного процесса, это казалось чересчур сложным и даже бессмысленным: зачем вообще по собственной инициативе плодить себе подобных?.. Однако сама идея такого разделения Чароита в значительной мере заинтересовала; поразмыслив, он пришёл к выводу, что с намного большей вероятностью был бы в таком мире мужчиной. Он и окружавших его самоцветов делил на эти две группы — неосознанно, случайным, практически, образом, безо всякой на то логики. Раухтопаз, например, совершенно точно была женщиной. А Сфалерит… О Сфалерите Чароиту лишний раз вспоминать не хотелось. Хотя, пожалуй, в этих — нежеланных и болезненных — воспоминаниях он неосознанно присваивал тому скорее мужской пол.       Сфалерит, вообще, был чудесным. Кем бы он там ни был — не столь важно. Куда важнее — то, какое место он занимал в жизни Чароита.       Сколько он себя помнил — Сфалерит был рядом. Раухтопаз тоже, впрочем. И любил он её ничуть не меньше: возвращаясь к тому, как называли различного рода близость между собой люди, Чароит мог бы с уверенностью назвать её своей сестрой. Но вот Сфалерит… Сфалерит однозначно был для него не просто братом.       Когда-то давно Чароиту довелось услышать — опять же, от Учителя, — одну занимательную теорию: самоцветы, которые когда-то давно, ещё когда место их занимало человечество, составляли вместе одно тело, являлись родственными душами; существовала даже легенда о том, что двое таких родственных душ, приняв свою связь и воссоединившись, могли бы обрести человеческие тела, утратив, однако, своё бессмертие. И хотя он не особенно в саму эту легенду верил, несомненной истиной для него была первая её часть: наверняка они со Сфалеритом были когда-то единым целым — иного объяснения своим чувствам к нему Чароит не находил.       Он восхищал его. Восхищал до крайности, до крайности почти недопустимой. Был загадочным и таинственным, явно многое скрывая в глубинах своей души да в хитросплетениях разума. Всем интересовался, на всё обращал внимание. И вечно, вечно лез туда, куда лезть не стоило. Смущал Учителя своими бесконечными неуместными вопросами, силясь выяснить всё об их кажущемся таким непонятным мире. Словом, был он чертовски — почти дьявольски — проницателен, и за своё недолгое существование явно слишком многое для себя определил и уяснил. По своей природе был чертовски хрупким: твёрдость — всего-то четыре из десяти, и для того, чтобы сражаться с лунянами, всё равно не подходил, так что все свои стремления направил в иное русло, пытаясь найти ответы на те вопросы, что всех их мучали в течение долгих лет. Кто такие вообще луняне? Почему они нападают? Что за всем этим стоит?..       И эта его страсть, это его неизменное желание докопаться до истины так поражало, так привлекало Чароита, что тот, кажется, готов был бы куда угодно за ним последовать и что угодно для него сделать. Одухотворённый его решимостью, он согласился даже на тот безумный план. План, обречённый на провал с самого начала.       «Я попробую поговорить с лунянами!» — уверенно заявил как-то Сфалерит. Стоило только пятну вновь появиться на горизонте — и он побежал прямо к нему, увлекая Чароита за собой. А тот… Тот попросту не посмел ни на секунду в нём усомниться. За что, собственно, и поплатился. Жизнью — жаль только, не своей.       Навсегда в его памяти осталась та картина: один удар — и тысячами сверкающих золотисто-жёлтых осколков рассыпался его больше-чем-брат. То ли луняне были особо сильны, то ли тот и вправду был настолько хрупким — это уже не имело особого значения. Да что уж там: ничто уже никакого значения не имело. Ничто, кроме, разве что, яркого солнечного света, что, отразившись в мелких кристаллах, на мгновение ослепил его своим сиянием, оттенком лучей практически сливаясь с разрушившимся на мириады частиц самоцветом.       И только он хотел броситься к тому, податься вперёд, вырвать у лунян всё, что от него осталось, как из ниоткуда возник вдруг перед ним Пейнит. Рукой преградив ему путь, поднял несколько выпавших из их хватки осколков, после чего — вот удивительно! — позволил им спокойно улететь восвояси, проговорив лишь коротко и задумчиво:       — Так было нужно.       — Почему?.. — только и мог в отчаянии выкрикнуть Чароит, закрывая лицо руками и думая, что заплакал бы сейчас — так, как, опять же, делали когда-то люди, если бы физически был на это способен.       Лишь тишина, впрочем, была ему ответом.       — Нужно, — уходя, тихо повторил ещё через некоторое время Пейнит. Пытался ли он убедить в этом Чароита? Маловероятно. Понимал ведь, что это бесполезно. Скорее… Себя.       И с тех пор бесконечным адом начала казаться ему привычная череда самых обыкновенных дней. Куда бы он ни шёл, что бы ни делал, — везде вспоминал его, не в силах перестать думать о том, что его больше нет.       Так он забросил всё; совсем перестал патрулировать и даже тренироваться сражаться. Не хотел больше жить так, как жил раньше, потому что абсолютно всё вокруг, чего ни коснись, вызывало болезненные воспоминания. «Может, мне легче просто перестать существовать?..»       И одна лишь Раухтопаз останавливала его, не давая совершить задуманное. Всегда была рядом, придавая всему этому хоть какой-то смысл. Не так, как Сфалерит, конечно, но и этого хватало, чтобы перестать бесконечно думать о смерти. Хотя и жить легче от того никоим образом не стало.       Утро. День. Вечер. Ночь. И так — каждый раз. Каждый чёртов раз одно и то же. И в солнечных лучах, и в сияющих высоко в небе звёздах неизбежно видел он его. Его, что сиял ничуть не менее ярко, своим медово-золотым цветом практически с ними сливаясь.       А время проходило — и всё ещё проходит. Говорят, оно лечит. Лгут.       Потому что ничего уже не исправить.       И даже рассуждая в очередной раз о людях, Чароит невольно думает и о нём. Думает, как справлялся бы со всем этим, будь он человеком. Интересно… Было ли тем созданиям — жалким, смертным и несовершенным, но в то же время достигавшим иной раз за свою короткую жизнь высот поистине невероятных, — так же плохо, когда из их жизни исчезал кто-то важный?.. Пожалуй, смертным по природе как-то легче было бы принять это. Хотя… Можно ли вообще такое принимать легко? Да и едва ли есть какой-то смысл в этих попытках меряться болью. Тем более — с теми, кого уже даже не существует.       И всё-таки… Отчего-то от подобных размышлений Ною, как ни странно, становится намного, намного легче.       Тем временем где-то вдалеке брезжит рассвет.       «Ну же, новый день, — с неожиданной уверенностью, будто что-то предчувствуя, говорит про себя Чароит, — быть может, ты в кои-то веки порадуешь меня хоть чем-то действительно новым?..»

***

      И вправду, каким-то необычным кажется следующее утро. Вот всё, вроде бы, как всегда: та же поляна, та же зелень травы, то же яркое солнце. Но что-то… Что-то будто бы не так. Это ощущение точно витает в воздухе.       Чароит бесцельно прогуливается по уже ставшей такой ему знакомой местности. Смотрит рассеянно куда-то вперёд себя — будто бы сквозь пространство. Всё ещё находится в тех размышлениях, что не покидали его разум со вчерашней ночи.       Видит вдруг, как где-то вдалеке вновь появляется очередное пятно. Встрепенувшись, тут же забывает обо всём, только на него и глядя. Надо бы, наверное, позвать кого-нибудь. Или самому попытаться с ними расправиться. Хотя второе будет… Сложновато. Но ведь не зря же он каждый раз носит с собой меч, верно?..       Подбегает ближе. Замахивается. Ерунда, тысячу раз так делал. Эти существа, конечно, горазды на всякие неожиданные выдумки, но вряд ли с недавнего времени они могли создать что-то прямо-таки непреодолимое. А он заодно и проверит свои способности. Почему бы и нет? В конце концов, если что, не так уж и дорого ему это жалкое существование…       Взмах. Удар. Рассечь до основания — как можно быстрее и резче. Вот так-то. Всё как обычно.       Лишь пары секунд ему не хватает, чтобы до конца погрузить клинок в плоть этих созданий, заставляя тех окончательно исчезнуть, — всего-то ничего остаётся до того, как это нечто распалось бы на две части и, как и всегда, растаяло бы в пространстве.       Но нет. Не получилось. С невероятной скоростью облако вместе со всеми, кто на нём находился, вновь собирается воедино, обретая прежнюю форму. Что ж… Не повезло.       Чароит замахивается ещё раз — прежде, чем успевает даже ударить, чувствует, как стрела вонзается в его тело. Луняне переходят в наступление.       «Чёрт…» — думает он. Перекувырнувшись в воздухе, отпрыгивает назад. Надеется хотя бы выиграть время. Хоть кто-то ведь должен прийти…       И в самом деле приходит — прежде, чем луняне атакуют ещё раз, нечто синее проносится прямо у Ноя перед глазами, рассекая облако необычайно коротким клинком — небольшой кинжал, всего-то от силы две ладони длиной. Кто вообще выходит с таким оружием против лунян?.. Этот тип вообще хоть что-то о них знает?       Ожидаемо, эта атака не производит на них особого влияния. Теперь и на его спасителя они обрушивают свой гнев. Ну, как гнев… Лица их остаются безмятежными, из уст всё так же тянется спокойная мелодия. Вот только и бьют они всё так же агрессивно, явно сдаваться не собираясь. Незнакомец — сапфир, наверное, судя по его цвету, — лишь лавирует под градом стрел, пытаясь кое-как от них защищаться.       — Беги! — кричит Чароиту, но тот не слушает его: заинтересованный и обеспокоенный, остаётся на месте, наблюдая за тем, что же произойдёт дальше.       А дальше сапфир достаёт вдруг откуда-то странного вида книгу, старательно уходя от их ударов и начиная, подобно самим лунянам, нараспев произносить некое подобие заклинания. Голос его звучит крайне необычно: такой глубокий, умиротворённый, будто гипнотизирующий.       И — странное дело! — луняне вдруг отступают. Не исчезают, не рассыпаются мелкими частицами, а лишь двигаются всё дальше и дальше в обратном направлении, вскоре исчезая далеко за горизонтом. Поразительно.       — У тебя там всё хорошо? — вопрошает тем временем сапфир, подходя ближе. Тон его кажется каким-то неуместно-насмешливым — таким, за каким обычно тщательно и тщетно пытаются скрыть беспокойство.       — Что ты такое?.. — вместо ответа задаёт другой вопрос Чароит, поднимаясь и глядя ему в глаза. В чертовски красивые, надо сказать, глаза: прозрачно-сапфировые и крайне выразительные, будто бы в самую душу заглядывающие.       — Я — Сапфир, — невозмутимо отзывается тот, подтверждая, к слову, его недавнюю догадку. Яснее, впрочем, от этого не становится.       — Но… Как ты это сделал? — не сдаётся Ной. — Другие оружием-то едва отбиваются, а ты просто прочитал что-то — и готово!       — Ну, на самом деле там всё несколько сложнее, — замечает Сапфир. — Но да, суть именно в этом: ненасильственное противодействие лунянам. Это Книга Луны — особый артефакт, доставшийся мне от моего… наставника. Он содержит заклинания, позволяющие как бы убедить лунян в том, что нам нечего им предложить и что им пора бы отсюда убраться, иначе им же и будет хуже. Каждый случай уникален, поэтому и заклинание каждый раз бывает новое.       Что-то знакомое слышится Чароиту в этих словах. Спустя пару секунд он таки понимает, что именно: это ведь так близко к тому, чего так жаждал добиться Сфалерит! То самое средство для мирного взаимодействия с лунянами, на существование которого он несколько раз даже намекал!..       — Надо же… Это так необычно и так здорово! — восклицает он, не скрывая своего восхищения. Чуть подумав, добавляет вдруг:       — Но почему бы тебе не рассказать остальным?..       На несколько секунд устанавливается молчание. Сапфир смотрит напряжённо, даже хмуро. Подойдя на пару шагов ближе, встречается с ним взглядом, произнеся резко и напористо:       — Запомни: посмеешь хоть заикнуться — разобью к чертям.       Отходит снова назад, улыбнувшись внезапно как ни в чём не бывало. Ну что за странное создание?..       — Кстати, ты так и не представился, — продолжает уже куда более будничным тоном.       — Чароит, — рассеянно кидает тот в ответ. — Хотя… Честно говоря, я бы предпочёл, чтобы меня называли Ноем.       — Ной, значит, — Сапфир задумывается на мгновение. — Занятно. Ну, а я в таком случае — Ванитас.       — Ванитас? — Чароит удивлённо поднимает брови.       — Да, Ванитас. Говорят, у людей это слово значило «суета». Не знаю уж, насколько оно мне соответствует, но, честно говоря, мне просто нравится, как это звучит. И, к тому же, это было первым, что пришло мне в голову, — говорит с какой-то непостижимой для Ноя наигранной непосредственностью. До чего же, всё-таки, странный.       — Что ж… Приятно познакомиться, Ванитас, — кидает он в попытке скрыть внезапно по непонятным причинам нахлынувшее смущение.       — Взаимно, — бросает тот коротко. И уходит куда-то в лишь одному ему известном направлении, оставляя своего нового знакомого в недоумении.

***

      Следующая же их встреча происходит совсем при иных обстоятельствах. Так уж получается, что чисто от скуки забрёл Чароит в местный лес, находящийся на самом краю острова. Место тёмное, жутковатое. И что только заставило его пойти туда?.. Он и сам теперь не понимает. Деревья нависают над головой своими пугающе-мрачными силуэтами, полностью скрывая своими кронами солнце. Не видно им ни конца ни края, и Чароит уже не помнит, откуда пришёл и как ему теперь отсюда выходить. Никогда прежде здесь не бывал — и не думал, что это место может оказаться таким запутанным. А ведь Пейнит, кстати, рассказывал, что во времена людей в мире лесов было немало. Интересно, насколько хорошо они умели там ориентироваться?..       Несколько часов блуждания в тени деревьев утомляют даже его каменное тело: возможно, из-за того, что солнечные лучи, являющиеся для самоцветов источником жизненной энергии, сюда практически не проникают. Совершенно обессиленно облокачивается он на ближайшее дерево; сползая по его стволу, садится на землю. «Отдохну и пойду дальше», — думает, тут же погружаясь в свои мысли обо всём и ни о чём одновременно, из которых его, впрочем, уже спустя минуту вырывает новое обстоятельство: в небе, где-то за сплетениями веток, появляется знакомый тёмный силуэт. Луняне.       Тут же он вскакивает на ноги, сжимая в руке меч. Понимает, впрочем, что совсем ничего не сможет им прямо сейчас сделать. Когда пятно приближается — промахивается, пытаясь ударить. Ситуация кажется почти безнадёжной, когда, как и в прошлый раз, появляется вдруг между ними некто — далеко не сразу Чароит может рассмотреть его, но по синему блеску волос узнаёт сразу же. Без лишних колебаний отступает, давая ему возможность действовать. Отвлекая лунян слабыми взмахами своего короткого клинка, Ванитас, как и в прошлый раз, раскрывает свою Книгу, принимаясь не то петь, не то произносить всё те же малопонятные слова. Впрочем, на сей раз всё проходит не настолько гладко: прежде, чем это начнёт оказывать на лунян воздействие, одной из стрел они выбивают Книгу из его рук, заставляя ту отлететь в сторону. Очередная стрела летит уже в него, но стоящий позади Чароит тут же подаётся вперёд, схватив его и притянув к себе за долю секунды до того, как оружие лунян вонзилось бы в его тело. Сам пропускает одну из их стрел — она попадает в цель, и тут же по его руке расползаются сверкающие своим сиреневым цветом трещины. Ну и пусть. Не это сейчас главное.       Пытается дотянуться до Книги, дабы вернуть её Сапфиру. Едва берётся за переплёт — чувствует, как составляющий его материал жжёт пальцы, едва ли не заставляя его плавиться. И как только Ванитас постоянно её в руках держит?..       Кое-как передав таки Книгу её владельцу, — Сапфир благодарно кивает, — встаёт перед ним, переводя внимание лунян на себя. Скорее делает вид, что сражается, чем в самом деле противостоит им, — несколько раз они вновь в него попадают. Это даёт Ванитасу время, чтобы прочесть своё странное заклинание, вновь вынуждая лунян развернуться и отправиться обратно.       — Вот так встреча, — бросает Чароит, когда Сапфир оказывается рядом с ним. — Что ты тут делал?       — Так… Искал кое-что, — расплывчато отвечает тот.       — Что же? — не отступает Чароит.       — Всё-то тебе надо знать, — усмехается Сапфир, всё ещё не давая однозначного ответа. — Скажи, с чего бы мне тебе рассказывать?       Чароита вся эта ситуация уже начинает раздражать.       — Ну, хотя бы потому, что я, между прочим, помог тебе! — восклицает он. — И мог бы помочь ещё в чем-нибудь, если бы знал хоть что-нибудь о тебе, о твоих действиях и целях.       — Тебе заняться больше нечем? — недоверчиво вопрошает Сапфир. Сомневается в нём. Может, даже жалеет, что раскрыл ему свою тайну.       — А если и так? — Чароит почти нагло ухмыляется, изо всех сил изображая уверенность.       — А если и так, то сейчас тебе лучше бы заняться своим телом, — Сапфир указывает на несколько рассёкших его трещин. — Шёл бы ты отсюда к той дамочке… Рутил, да, точно.       — Я, быть может, и сам был бы рад выйти из этого леса, — парирует Чароит, — вот только не имею ни малейшего представления, куда идти.       — Так вот в чём дело… Ты просто заблудился здесь, верно? — насмешливо отзывается Сапфир.       Чароит, смущённо кивая, подтверждает его предположение. «Наверняка ведь, зараза, посмеётся над этим», — мрачно отмечает про себя.       — Ну, пошли, — Сапфир вдруг берёт его за руку, увлекая за собой. Почти впивается в его ладонь своими оказавшимися достаточно острыми ногтями, случайно сдирая с неё слой пудры и едва ли не задевая сам камень.       — Ой, прошу прощения, — добавляет, тут же его отпуская. — Наверное, у тебя твёрдость ниже, чем у меня.       — Семь, — без лишних слов кидает Чароит.       — Девять, — так же кратко отвечает Сапфир. Надо же. Он, оказывается, из особо прочных.       И они идут вперёд в тишине, лишь изредка переглядываясь. Чароит следует за Сапфиром, не задавая больше вопросов. Надеется только, что тот и вправду сможет его отсюда вывести.       — Если тебе интересно, — Сапфир неожиданно нарушает молчание, — то я планировал добраться до замка Параибы. Правда, она так ото всех отгородилась, что проникнуть туда оказалось попросту невозможно. Я как раз возвращался обратно, когда увидел тебя.       — Параиба? Кто это? — не понимает Чароит.       — Отшельница. Вроде меня, если подумать, — объяняет Сапфир. — Отстроила себе замок в глубинах леса одной ей известным способом, да прячется там до сих пор. Говорят, она помнит те времена, когда в мире ещё существовали люди.       — Но как такое возможно? — Чароит только и может, что удивляться и гадать, почему сам никогда обо всём этом не слышал. — Разве все люди не погибли задолго до нашего появления?       Сапфир как-то коротко и самодовольно усмехается.       — Так-то оно так, — продолжает, — но не забывай о том, что то, из чего мы впоследствии были созданы, когда-то было их «костью». И по каким-то неведомым причинам у Параибы остались воспоминания того человека, «костью» которого она являлась. Это, конечно, невероятно, но, судя по всему, в самом деле возможно.       — И для чего же тебе понадобилось с ней встретиться?.. — вопрошает вдруг Чароит в надежде всё-таки добиться от него хоть каких-то о нём самом сведений.       Ответа, впрочем, не получает.       — Мы уже почти пришли, — заявляет Сапфир, резко меняя тему. И вправду, впереди уже виднеется залитая солнцем поляна. — Здесь я вынужден с тобой попрощаться. До встречи, Ной, — и исчезает, направившись куда-то в сторону.       «Я, чёрт возьми, всё равно докопаюсь до правды о тебе», — раздражённо думает тот, провожая его взглядом.