В синем море пенились чернила

xxxvii. В пасхальный понедельник, 30 марта 1282 года, палермский рыбак с женой, впрягшись в оглобли, тащили с пристани на рынок огромную телегу, груженую свежей рыбой. Им навстречу шел французский офицер. Француз ударил наотмашь нагайкой по лицу итальянскую бету, когда та, замешкавшись, не успела вовремя завернуть оглобли и уступить ему дорогу. Ее муж с ножом накинулся на офицера и заколол его в несколько ударов. Когда офицер упал на землю, то воз с рыбой перевернулся на него, и тело французского альфы было погребено под горой сырой рыбы. Другие рыбаки начали один за другим подтаскивать свои телеги и корзины с уловом и высыпать мертвую рыбу в ту же кучу. - Morte Alla Francia! – кричали рыбаки, переворачивая раз за разом тару с рыбой. – Смерть Франции! - Italia Avanti! – вторили им их жены, набирая за пазуху сырые рыбины, сколько унесут. – Италия вперед! Весь день жены рыбаков ходили по улицам Палермо и у каждого дома, в котором жили французы, оставляли сырую рыбу. Звон колоколов церкви Святого Духа к вечерней службе послужил общегородским сигналом к началу резни. К утру было убито две тысячи французов. В тех домах, где были убиты французы, на входных дверях итальянцы написали M.A.F.I.A. Так началась Сицилийская вечерня – многонедельный мятеж итальянцев против французов на Сицилии. В мировую историю этот день вошел под французским названием Ланди Пуассон - "Рыбный Понедельник". А у итальянской мафии появилась традиция - понедельник после пасхи по юлианскому календарю стал особым днем, когда врагам разносили сырую рыбу как обещание, что с ними расправятся. 2 апреля 1890 в Ланди Пуассон инспектор полиции Нью-Орлеана Дэвид Хеннесси на пороге своего дома нашел сырую рыбу. Инспектор был тертый калач и, благодаря ловкости и чутью, прожил еще до 15 октября. 8 апреля 1930 в Ланди Пуассон началась Кастелламмарская война между двумя сицилийскими семьями Массерия и Маранцано. В результате были убиты главы обеих семей, а Нью-Йорк оказался поделенным между Пятью Семьями. Гаррисон не был ни итальянцем, ни членом мафиозной семьи, но он хотел слыть крутым авторитетом. У Гаррисона было садистское чувство юмора. Точнее не так, у Гаррисона не было чувства юмора, у него было садистское желание поиздеваться и помучить. Он любил играть в игры, и у него была потребность утвердить свою абсолютную власть через систему запугивающих ритуалов. Каждый год в резервации Тисири в Ланди Пуассон кто-то из жителей получал сырую рыбу. 19 апреля 1993 года был тоже Ланди Пуассон. В тот день в резервации было много рыбы. В 2008 году Ланди Пуассон выпал на 28 апреля. Вот тебе, бабушка, и рыбий день! xxxviii. Так страшно ему не было со дня убийства аввы. Противное, как рыбья слизь, чувство ожидания беды затопило его душу. Своей смерти он, пожалуй, не боялся, но теперь-то он был не один. Когда убили авву, было отчаянно больно. От мысли об убийстве его нерожденного ребенка становилось омерзительно тошно. Ники едва успел схватить мусорное ведро, и его вывернуло болезненно и горько. Первым приехал Лео. Он открыл дверь своим ключом и нашел Ники на кухне, где тот пытался оттереть с рук запах рыбы. - О, Ники! – прошептал Лео. Лео обнял его сзади, выключил воду и забрал из покрасневших рук Ники посудную губку. Он выдохнул в шею Ники, и у того побежали мурашки по спине. - Я не люблю... – начал Ники, но голос его прервался, когда он увидел, как из кожицы вокруг ногтей сочится кровь. Ники прочистил горло и начал заново: - Я не-на-ви-жу запах рыбы. - Я знаю, - отозвался Лео. Он повернул Ники лицом к себе и прижал его мокрые ладони к своей груди. Ники прятал взгляд, чтобы Лео не увидел в его глазах панического страха. Лео порывисто обнял Ники и крепко прижал его себе так, что лицо Ники практически впечаталось в плечо друга. - Я знаю, - повторил Лео. – Мы никогда не ходим в суши рестораны, не заказываем пиццу с анчоусами, не едим Филе-о-фиш в Макдоналдсе. Ники обнял его за талию. Лео все помнил верно. - Ты сколько дорожных правил нарушил?- спросил Ники, не отрываясь от плеча Лео. Голос у него был таким странным потому, что футболка Лео лезла ему в рот, а не потому, что в горле стоял ком слез. - Не больше полудюжины, - ответил Лео, - штрафов и на штуку не наберется, сущие пустяки. Вот когда папенька спешил в аэропорт, чтобы успеть в Нью-Йорк к закрытию биржи, то он даже на парковке превысил ограничение скорости. Ники был благодарен Лео за болтовню, которая служила фоном, и за плечо, которое становилось мокрым. Ники чуть повернул голову, чтобы растрепавшиеся волосы не лезли в рот. Теперь он видел стол, на котором посреди старых газет лежала мертвая рыба, вылупив на Ники свой невидящий глаз. xxxix. Агент Ковальски приехал не один, с ним в квартиру вошли двое экспертов-криминалистов, которые сразу принялись искать улики по всем комнатам и снимать отпечатки пальцев со всех поверхностей. - Кто еще к тебе приходил домой в последние недели? – спросил Ковальски. - Чтобы нам знать, чьи отпечатки мы тут найдем. - Кроме Лео и Алекса МакБрини я никого в дом не пускаю. Ники сидел на диване, привалившись боком к Лео, и листал свой ежедневник. Ковальски требовал, чтобы он вспомнил всех подозрительных людей, встретившихся ему в последнее время. - Кроме папарацци, журналистов таблоидов и наглых зевак? - Включая их, - ответил Ковальски. Ники начал перечислять: папарацци в кафе "Балкон", который ослепил его вспышками; журналисты в "Палаццо", которые приставали к его знакомым; покупатели в продуктовом магазине, которые его фотографировали на телефоны; мачо-альфа, который предложил "по-быстрому" в туалете на заправке; отправители оскорбительных писем с угрозами, которые слали их на его имя в агентство МакБрини. - Еще была странная бета, которую я дважды видел. Я было решил, что она папарацци, но, как сейчас припоминаю, я не видел у нее фотоаппарата. - Почему ты решил, что она была странная? – спросил Ковальски, помечая что-то в блокноте. - Мне показалось, что я ее уже видел или знал. Первый раз я ее заметил буквально за день до публикации фотографий папарацци, а второй - недавно совсем в другом месте. Ковальски продолжал конспектировать разговор. - В начале апреля был непонятный телефонный звонок из банка, - припомнил Ники. - Точно, - подхватил Лео. - Я тогда проверил, сайт такой есть, но "Первый Американский" не занимается продвижением этой соцсети. Ковальски тщательно записал и эту историю. - Где хранятся записи с камер наблюдения? – спросил один из спецов-экспертов, изучая мониторы в коридоре, на которых отражалось, что происходит за входной дверью в квартиру и на улице перед домом. - Секьюрити-фирма настроила для меня удаленный сервер, я могу оформить запрос на все исходные данные, начиная с конкретной даты, - ответил Ники. - Закажи все записи со дня, когда вы ходили на кинопремьеру, тогда были сделаны первые фотографии, - поручил Ковальски, пролистав свои записи. Ники согласно кивнул и начал набивать на смартфоне письмо-запрос в фирму, обеспечивающую обслуживание камер наблюдения. - Куда это вы пошли? – обратился Лео к спецам-экспертам, которые собрались подниматься по лестнице на второй этаж квартиры. - Нам надо все комнаты проверить, - ответил один из них. На втором этаже была спальня, кабинет и гостевая комната, которую Ники собирался переделать в детскую. А также там хранились множественные файлы и папки, связанные с "Пеплом" и личностью Виктора Мавра. Ники встал с дивана. - У меня там слишком много конфиденциальной информации, поэтому вы осмотрите те комнаты только в моем присутствии. Спецов это условие ни капельки не удивило. Оно-то и понятно, в Голливуде в каждом доме было много тайн и конфиденциальных документов. В кабинете Ники всегда царил порядок. Все бумаги связанные с "Пеплом" он сразу убирал после работы, поэтому, если не лазить по ящикам и шкафам, то ничего секретного не видно. Но без надзора Ники в свой кабинет никого не пустит, чтобы чужое любопытство не сгубило тайну Виктора Мавра. Спецы быстро проверили окна, дверные проемы всех комнат на втором этаже и решили, что там улик не было. Когда они вернулись в гостиную, Ковальски говорил по телефону. Он помахал Ники рукой, мол, подойди поближе и протянул ему свой мобильный. - Гаррисон все еще в камере под круглосуточным наблюдением, - сказал агент Теннисон на том конце. – Доктор Ван отправилась в тюрьму проверить все лично. Я постараюсь прилететь в Лос-Анджелес в конце недели. - Зачем? Ковальски и его спецы-молодцы все поверхности у меня тут протерли и все улики забрали. - Спецы у Ковальски, конечно, молодцы, но они ни разу лично не сталкивались с Гаррисоном. Я хочу все сам осмотреть, чтобы иметь основание открыть официальное расследование. - Конечно, агент Теннисон, сообщи, когда прилетишь, - безрадостно сказал Ники. Еще одна нянька, но у Теннисона хотя бы была реальная причина лететь в Лос-Анджелес. Ники по старой привычке продолжал называть нью-йоркского ФБРовца "агент Теннисон" (так он представился двенадцатилетнему Ники), хотя теперь Дуглас Теннисон-Вильерес был заместителем главы отдела по расследованию особо опасных преступлений. В 1993 году тогда еще агент Дуглас Теннисон работал в команде ФБР, которая занималась сбором улик и опознанием останков в резервации Тисири. За прошедшие пятнадцать лет он поднялся по карьерной лестнице и изменил свой семейный статус. - Поговорите с охраной на входе в здание и возьмите у них копии видео с их камер наблюдения, - дал указание своим спецам Ковальски. – А я пока с соседями пообщаюсь. Может старший комендор-сержант Томблей что-то видел или слышал. Ники-то и забыл, что именно Ковальски посоветовал ему переехать сюда, когда эту квартиру выставили на продажу, и что он знал его соседей еще по службе в морской пехоте. В квартале Вестчестер жилье часто покупали ветераны флота и армии США, которым удалось вернуться живыми с очередной американской войны. Так Томблей, сосед Ники по подъезду, отслужил 35 лет в морской пехоте. В свое время он был инструктором Ковальски на курсах молодого морского пехотинца, а сейчас обладал достаточным здоровьем, чтобы наслаждаться большим ежемесячным чеком и социальным пакетом от благодарного американского правительства. В первой лос-анджелесской квартире Ники были тонкие стены и клопы, нынешняя же квартира была в два этажа и с огромной террасой. Грех было отказываться от такого хорошего места только потому, что его посоветовал Ковальски. Эта квартира стала для Ники настоящим домом, здесь у него был порядок и уют, и он не собирался отсюда никуда переезжать только потому, что ему было страшно. Теперь осталось в этом убедить Ковальски, Теннисона, Алекса и Лео. Май 2008 xl. Доктор Гонзалес смогла заново назначить прием только на четверг. Ники после завтрака поставил квартиру на сигнализацию, сбросил смс на телефон Ковальски, проверил наличие электрошокера в рюкзаке, отметился у охранника в доме и наконец поехал в клинику. Поскольку Ники отказался переезжать или нанять телохранителя, то Ковальски ввел новую систему безопасности. На окнах во всех комнатах были установлены датчики движения, а секьюрити-фирма теперь в режиме реального времени следила за камерами и датчиками в квартире Ники. Всякий раз, уходя из дома или возвращаясь домой, Ники теперь должен был сообщать об этом Ковальски, а также носить на себе медальон с чипом с ДжиПиЭс. - Если твоя последняя смска говорит что ты дома, а ДжиПиЭс показывает координаты заправки в двадцати милях от Мексики, то я высылаю спецотряды на заправку и домой, - объяснил Ковальски, как работает новая модель тотального слежения за Ники. За несколько дней страх поутих, но не забылся. Если это спасет его жизнь и жизнь его будущего ребенка, то он был готов до буквы следовать новым правилам безопасности. Доктор Гонзалес встретила его, как обычно, вежливо и строго. - Месье Эшвайлер к нам сегодня не присоединится? - Месье Эшвайлер ближайшую неделю будет занят своим личным здоровьем. - Эструс, - мгновенно определила врач. Из-за этой течки Ники не увидит Лео как минимум неделю. Лео провел с ним время до последнего, но днем в среду вынужден был уехать, потому что его физиология требовала бросить все и искать самый большой узел. У Лео были надежные знакомые альфы, с кем он мог провести течку, и Ники лишь надеялся, что его проблемы не омрачат Лео эти дни. Доктор Гонзалес быстро провела УЗИ, распечатала несколько новых сонограмм и порадовала новостью, что с ребенком все в полном порядке. Удивительно, что стресс последних недель никак не сказался. Но Ники был здоровым и сильным, на этом запасе прочности он вынесет и головные боли, и стресс, и рыбу. - Дату родов пока оставим прежней - десятое ноября, но учитывайте, что это лишь приблизительная оценка, - сказала доктор Гонзалес и дала последние наставления: - Продолжайте соблюдать диету и пейте витамины. Если будут резкие боли или кровотечение, немедленно ко мне. А так встретимся через месяц в начале июня для контроля за состоянием беременности. Слова доктора Гонзалес успокоили Ники и придали новых сил. Раз с ребенком все хорошо, значит он пока ведет в счете в этой игре против всего мира. xli. На входе в центр "Палаццо" Ники встретился с Люси. - Сегодня в центр приходил юрист по семейному праву, помог мне оформить документы на развод, - поделилась она своими заботами. - Тебя поздравить или пожалеть? – спросил Ники. - Погоди пока, не сглазь, - Люси суеверно сплюнула через левое плечо. - С того придурка станется еще цену себе понабивать и потребовать с меня алименты на его дурью башку. В проезжающей мимо машине водитель со всей дури нажал на клаксон и проорал в открытое окно: - Эй, киски, покажите нам свои булки! - Ему кто-нибудь когда-нибудь показывал булки? – спросил Ники, глядя вслед газующей на повороте машине. – И если да, то как долго он потом лечился от гонореи? - Такие орут не для знакомства, - сказала Люси. – Они ж кричат, чтобы на них обратили внимание. Покричит ей вслед, а она и обернется, вот и ощутил себя царем и богом. Для этих альф омеги и беты, как псины: должны повиноваться каждому их свисту и окрику. - Мой авва говорил: "Чем тоньше дудка, тем больше свиста". Люси усмехнулась. - Когда я была беременной на девятом месяце и ковыляла исключительно враскорячку, мне все равно вслед похотливо орали. Я им в ответ давала телефон квартального полицейского, типа, позвони мне вечером. Ники рассмеялся, представив, как полицейские отчитывали хамоватых альф, если те решались позвонить. У таких альф гонору хватало задирать лишь безответных, а перед теми, у кого были настоящие влияние и сила, они сразу ссали в штаны. В "Палаццо" после обеда было значительно оживленнее, чем по вечерам. Дети бегали по коридору, играя в салки, взрослые толпились в комнатах, где в приемные часы можно было обсудить свои проблемы с юристом или социальным работником. Ники поздоровался со знакомыми и прошел в библиотеку в поисках Лукаса. Тот, как обычно, сидел за компьютером. - На утренние смены мне приходится вставать в четыре утра, - пожаловался Лукас, зевая. – Зато в час дня я свободен и могу заниматься, но спать-то как хочется. Ники посмотрел на сложные формулы на мониторе, на красные от недосыпания глаза Лукаса, на Макса, который сидел в наушниках за столом около окна и что-то писал, кивая в такт головой. - Выключай компьютер, - решительно сказал Ники. - Пойдем покупать подарок Максу. У него же был день рождения на прошлой неделе. - Ты что! Не надо, - запереживал Лукас. Ники положил руку на его плечо и, глядя прямо в глаза, попросил: - Позволь мне. У меня была такая дерьмовая неделя. Ники припарковал машину перед велосипедным магазином. Когда Макс понял, куда они приехали, то от восторга запрыгал на сидении. - У Ашенбаха был Пашлей! Можно мне тоже Пашлей? - Давай, ты попробуешь разные велосипеды, - предложил Лукас, - и выберешь тот, что тебе больше подойдет, а не тот, который самый модный. Ники не вмешивался в воспитательные моменты, но был уверен, что Максу больше всего подойдет именно Пашлей. Велосипед – это круто, но велосипед "как у Ашенбаха" в глазах подростков сразу поднимал статус до уровня "короля района". Во второй книге "Пепла" на четырнадцатилетие Ашенбаху его крестная подарила велосипед Пашлей со словами: "У твоего отца был похожий". Алекс по этому поводу сказал: "Надо будет предупредить фирму Пашлей, что у них резко возрастет спрос". Алекс был совершенно прав (Ники этому уже давно не удивлялся, пока еще не было ситуации, где Алекс МакБрини остался бы в проигрыше). Британская фирма Пашлей успешно производила велосипеды с 1926 года, но с ноября 2005 года они переживали настоящий бум. Согласно рождественскому приложению "Нью-Йорк Таймс" велосипед Пашлей занимал третье место (после айфона и новой книги "Пепел") в списке самых желаемых рождественских подарков в декабре 2007 года. Макс попробовал несколько моделей (по настоянию Лукаса даже два велосипеда не Пашлей), но в итоге остановился на "Родстер Суверен". Ники еще раз повторил Лукасу, что этот велосипед – подарок, от которого ему нельзя отказаться, и отвлек его внимание от цены в почти тысячу долларов вопросом, какой выбрать замок. - У нас, конечно, не Голландия, где велосипед нельзя на пять минут у двери оставить, - сказал продавец, - но все же рекомендую купить не просто блокировку колеса, а хороший замок. - У нас, конечно, не Голландия, - согласился Лукас, рассматривая цепь с амбарным замком, - у нас Южный Лос-Анджелес. Тут колеса крадут прямо на ходу. - Предлагаю вот этот U-образный замок с фиксатором и шокером, - сказал Ники. Продавец и Лукас со знанием дела покивали головами. - Не забудь заполнить анкету и взять стикер, - напомнил брату Лукас. Макс, не выпуская свой новый велосипед из рук, подошел к стойке с рекламным плакатом "Пепла" и взял одну из брошюрок. Фирма Пашлей гордилась своими традициями и имела очень эффективного пиар-менеджера. Тот быстро осознал, что "Пепел" помимо прибыли создаст для Пашлей такую репутацию, что никакими рекламными кампаниями не заработать. Много кто производит велосипеды, но легендой станет Пашлей, потому что именно на их велосипеде ездил Ашенбах. Вместе с гуру пиара Алексом МакБрини фирма Пашлей придумала акцию "1000+1", которая вовлекала всех фанатов в процесс взаимопомощи. Все, кто покупал велосипед "как у Ашенбаха", могли заполнить анкету и получить стикер с индивидуальным номером, который потом регистрировали на сайте Виктора Мавра. За тысячу проданных велосипедов "как у Ашенбаха", Пашлей дарил один бесплатно. Ежемесячно Виктор Мавр лично выбирал, куда выслать с десяток новых велосипедов Пашлей. Ни у одного самого циничного критика не поднималась рука написать язвительную заметку о мероприятиях по передаче велосипедов интернатам сирот по всему миру. Со словами "эх, прокачусь" Макс погнал на своем новом "мустанге" домой, а Ники с Лукасом еще остановились в кафе (доза кофеина для Лукаса и крендель с горчицей для Ники). В этот раз бету первым заметил Лукас: она в овощной лавке напротив покупала бананы. - За тобой папарацци все еще бегают? – спросил Лукас, махнув рукой в направлении беты. Ники успел достать смартфон и сфотографировать ее, пока она садилась в машину. - Ты ее уже раньше видел? – спросил Ники. - Да, несколько раз во Флоренции, она к разным людям с расспросами обращалась. Я подумал, что она журналистка, тогда их около "Палаццо" много крутилось. После побега из дома Лукас много лет прожил с оглядкой по сторонам, опасаясь появления отца (его наблюдательность дважды спасла ему и Максу жизнь). Такие привычки оставались на всю жизнь, от его постоянного внимания не ускользали никакие подозрительные личности. - Сомневаюсь, что это просто совпадение, - поделился своими опасениями Лукас. - Улица Генерала Фигероа очень далеко от Флоренции. - Я видел ее на Олимпийском бульваре, а потом в Беверли-Хиллз, это тоже не Южный Лос-Анджелес. - Думаешь, она за тобой следит? - Не знаю, но буду благодарен, если ты составишь список, с кем и когда она общалась. Этот список, фотографию беты и номер ее машины Ники перешлет Ковальски. xlii. Первые полгода жизни в Лос-Анджелесе настроение Ники колебалось между истерикой и безразличием. В моменты нервного страха Ники оборачивался на малейший шорох, изучал карты дорог и выходы через задние двери во всех кафе, заправках, магазинах. В моменты пофигизма он прикидывал, насколько быстро умрет, если его переедет многотонный грузовик. Потом он начал много и серьезно писать и перестал оглядываться через плечо, потому что литературные страдания съедали все его нервы и сил на паранойю не оставалось. Рыба вызвала у Ники двоякое чувство. С одной стороны, ему было страшно, но с другой, он признавал, что всегда ожидал чего-то такого. И от того, что это наконец произошло, он ощутил некоторое облегчение. - Злорадное удовлетворение, что сбылись самые страшные опасения, есть первый симптом биполярного аффективного расстройства, - сказала доктор Ван по телефону. - Давайте не будем спешить ставить мне новый диагноз, - попросил Ники. - А то всему ФБР придется поставить такой же, я уверен, что каждый из них сказал про рыбу: "Я так и знал". - Каждому второму в ФБР можно ставить манию преследования, а остальным параноидальное расстройство, - парировала доктор Ван. – В твоем состоянии нервный срыв опасен. Если чувствуешь, что не справляешься сам, то нет ничего плохого в том, чтобы обратиться за помощью. - Обязательно, доктор Ван, - пообещал Ники. Алекс МакБрини названивал по пять раз на день с целью проверить, жив ли еще его литературный талант. - Может тебе сейчас сменить место жительства, а то и город? Я смогу перенести сроки "Пепла", а про итальянцев не переживай. - Я как раз сейчас очень интенсивно работаю. Когда мне удается остаться одному, я пишу как заведенный. И правда, в стрессе и страданиях рукопись у него как на дрожжах росла. - Тогда, может, переедешь ко мне, чтобы не быть одному? - Спасибо за заботу, но у тебя столько детей, я не могу их под удар подставить. И даже не предлагай переехать на диван к Ковальски, я не могу писать нигде, кроме как дома. Мне нужна моя кровать, мой чайник, мой компьютер, мой шкаф с книгами. Алекс тяжело повздыхал, но согласился, что мимо новой системы кибер-слежки ни одна муха незамеченной не пролетит. Он и Ковальски нашли тех папарацци, что фотографировали Ники, и ФБРовец, припугнув их своим удостоверением, получил все исходные снимки. Спецы-эксперты сейчас внимательно изучали фотографии в поисках той странной беты и других подозрительных лиц. - Если на то пошло, то и от папарацци может быть польза, - рассуждал Алекс. - Вспомни Кэти Холмс. Когда она объявила о разводе, папарацци за ней по пятам бегали. Под таким круглосуточным надзором фотокамер церковь саентологии не осмелилась похитить ее ребенка, чего она больше всего опасалась. Может нам воспользоваться методом Холмс? Конечно, у них была гарантированно беспроигрышная сенсация. Объяви только, что Виктор Мавр – это Николас Вильерес, и у Ники будет круглосуточная охрана в виде толпы папарацци. - Давай оставим этот метод на самый крайний случай, - предложил Ники. - Мне внимания папарацци в прошлом месяце более чем хватило, а нью-йоркский агент Теннисон полностью уверен, что Гаррисон из тюрьмы не мог послать рыбу. - Кто бы рыбу ни прислал, если будут реальные угрозы... - Если будут реальные угрозы жизни, я, конечно, пожертвую всем, чтобы уберечь моего ребенка, - уверил Алекса Ники. Единственной отдушиной в жизни Ники стал сайт Виктора Мавра. Идея организовать конкурс фанарта превратила сайт Мавра в самое доброе и ("Да не убоимся этого слова",- сказал Алекс) кавайное место Интернета. Согласно правилам конкурса, иллюстрации к бонус-рассказу о маленьком Ашенбахе будут приниматься до конца лета, после чего сам Виктор Мавр выберет кому подарить билеты на осеннюю премьеру первого фильма "Пепла". Администратор веб-сервера настроил сайт так, что сами фанаты могли выкладывать свои работы для предварительной модерации. - К сожалению, предмодерация нужна, - объяснил Алекс. – Тебе совсем не надо видеть НЦ-17 фанарт, поэтому я посадил стажера проверять рейтинг и соответствие правилам. - Как можно день рождения мамы Ашенбаха нарисовать НЦ-17? – поразился Ники и тут же добавил: - Нет, не рассказывай, не хочу знать. Тот фанарт, что проходил предмодерацию и появлялся на сайте в открытом доступе, Ники очень нравился. Рисунки были выполнены в разных техниках и с разной степенью мастерства, но их объединяло общее – они порождали ощущение тепла и счастья. - Голосование будет? – спросил Ники. - Бог с тобой! Это вызовет нездоровое соперничество в фандоме. Никакого Интернет голосования и подсчета голосов. Для создания равноценных условий для фанатов разных возрастов Алекс поделил всех конкурсантов на три группы: до 12 лет, до 18 лет и взрослые. Алекс пока не решил, сколько в каждой группе будет призеров, в конце августа они оценят, на какой объем билетов можно рассчитывать. - Мы можем части фанатов дать билеты на премьеры с красным ковром, а тем, кто очень далеко живет, просто билеты в кинотеатр в день первого показа, - объяснил Алекс. – Поэтому сейчас только отбирай, что тебе нравится, не задумываясь о логистике. Я тебе послал письмо с доступом в закрытую зону. Ники ткнул на линк и ввел пароль. - Видишь панель инструментов на экране слева? Там есть функция "сердечко". Как посмотришь фанарт, отмечай его "сердечком". - Помечать "сердечком" те иллюстрации, что мы потом наградим? – уточнил Ники, кликая курсором в разные кнопки. - Помечай весь фанарт! – велел Алекс. - А то такой плач раздастся по Интернету, если ты будешь отмечать селективно. Выдавай "сердечки" всем, чтобы никто не остался обиженным. Знаешь, как фанатам будет приятно! А потенциальных призеров сохраняй себе отдельно в папку на компьютер. Ники принялся усердно расставлять "сердечки" уже просмотренным иллюстрациям. Под такими картинками сразу появлялась надпись "Виктору Мавру понравилась ваша работа". - Ты считаешь, что акция удалась? - После дюжины скандалов о плагиате можно будет сказать, что акция удалась, - ответил Алекс, у которого был большой опыт проведения Интернет промо-кампаний. xliii. Агент Теннисон сообщил, что доедет к нему из аэропорта к пяти вечера в воскресенье. В 5:01 в дверь позвонили. На пороге стоял агент Теннисон, а за ним седовласый альфа. Ники молча захлопнул дверь у них перед носом. Он не успел дойти до кухни, как зазвонил его смартфон. - Николас, открой, пожалуйста, дверь. Нам надо поговорить, у меня есть много новостей. Доминик будет молчать. Или, если хочешь, он останется на улице. Ники еще раз открыл входную дверь и жестом пригласил обоих войти внутрь и устраиваться в гостиной. Заместитель главы отдела по расследованиям особо опасных преступлений подразделения ФБР в Нью-Йорке Дуглас Теннисон-Вильерес и его муж Доминик Вильерес присели рядышком на диван. - Чай? – предложил Ники. Авва не позволил бы ему быть невежливым хозяином. - Кофе? – с надеждой в голосе спросил Теннисон. - Не держу, - честно признался Ники. Стыдно, но он не смог удержаться от мелочного мстительного злорадства, наблюдая, как расстроился Теннисон. - Ты выяснил от кого рыба? – спросил Ники. - Пока нет, - ответил Теннисон, макая пакетик зеленого чая в кипяток. – За Гаррисоном следят даже в туалете. Он не мог ее послать и не мог передать поручение кому-нибудь на свободе. - Кто-то из поклонников Гаррисона? – предположил Ники. - Те, кто обычно адресуют тебе гневные письма, не знают о ежегодном рыбном ритуале Гаррисона. Эта информация никогда не была широко известна, во время суда "рыбу" обсуждали только на закрытых сессиях, чтобы не появилась волна подражателей. Теннисон попробовал чай и скривился. Ники его было почти жалко. - Значит, про Ланди Пуассон знает только кто-то, имеющий доступ в секретные архивы ФБР? – спросил Ники - Именно, - согласился Теннисон и добавил: - Или настоящий член мафии, это их традиция. Если Гаррисон не мог, а у мафии и ФБР не было повода прислать рыбу, то оставалось искать самое простое объяснение. - Может, рыба – это чья-то тупая шутка? Теннисон вместо ответа сделал еще один глоток чая, явно через силу. Доминик Вильерес стоически молчал и не притрагивался к своей чашке. - Хотя бы известно, как рыба оказалась у меня на пороге? - Рыбу доставил курьер в форме DHL, у него было удостоверение и желтая машина с красным логотипом, поэтому у охраны дома он не вызвал подозрений, - рассказывал Теннисон. - Он доставил пакет для твоего соседа старшего комендор-сержанта Томблей. Ковальски проверил, это была настоящая посылка. - Если эта посылка была настоящей, то вы нашли курьера? - С камер наблюдения мы разобрали номера машины и идентификационный номер курьера. В DHL Лос-Анджелеса или где-либо в США они не числятся. - Такую сложную схему мог провернуть только человек, у которого есть большие деньги и который подозрительно много знает, - сделал вывод Ники. – И к чему ты склоняешься? Мафия? Или богатый мизантроп со связями в ФБР, чьим кумиром является Гаррисон? Теннисон продолжил играть с чайным пакетиком. Либо он что-то скрывал, либо не знал, как продолжить разговор без того, чтобы не коснуться одной из тех болезненных тем, что они избегали обсуждать вот уже много лет. - Кому ты за последнее время так насолил, что они тебе послали рыбу? – наконец решился спросить Теннисон. Ники широким жестом развел руки, мол, "смотрите, мне нечего скрывать". - У меня простая жизнь. Ничего интересного или опасного. - Кто отец твоего ребенка? – впервые подал голос Доминик Вильерес. - Хастлер из Нью-Орлеана. Если бы Ники знал, что лицо Доминика Вильереса может вот так кривиться, то он бы давно снял хастлера за деньги. - В Нью-Орлеане очень сильная мафия, - сказал Теннисон. - И конечно, они будут мстить за отцовские чувства брошенного хастлера. - Мы сейчас собираем всю информацию и рассматриваем ее с разных сторон, - сказал Теннисон. - Твой сарказм не изменит статус-кво: тебе кто-то прислал рыбу, и мы до сих пор не знаем кто. - Ты хочешь сказать, что на всех газетных стендах красуются мои фотографии, после этого я получаю рыбу, завернутую в газету с передовицей об убийстве аввы, и Гаррисон в этом никак не замешан? Теннисон решительно отодвинул от себя наполовину полную кружку чая. - Все как по нотам разыграно. Возможно, кто-то хочет, чтобы мы думали, что за этим всем стоит Гаррисон. Но эту рыбу послал не он, Гаррисон уже отомстил. - Если уж на то пошло, - опять подал голос Доминик Вильерес, - это мы ему должны были слать рыбу. - Но ты же не слал, верно? – спросил Ники, обращаясь впервые за весь разговор напрямую к Доминику. Тот посмотрел Ники прямо в глаза и ничего не ответил. Если Ники сию минуту не вышел бы из комнаты, то он бы точно запустил кружку с нетронутым чаем в лицо Доминика. Не извиняясь, он оставил родственников на диване, а сам спрятался в туалете. В следующие пятнадцать минут по йога-технике "ситали пранаяма" Ники на каждом вдохе шипел через свернутый в трубочку язык. В гостиную он вернулся с намерением поскорее избавиться от непрошеных гостей. - Вы когда возвращаетесь назад в Нью-Йорк? - Мы останемся в Лос-Анджелесе на несколько недель, - ответил Теннисон. – У меня отпуск за пару лет не использован. - У меня негде жить, - предупредил Ники. - Мой старый друг старший комендор-сержант Томблей, с которым я служил в морской пехоте, пригласил нас остановиться у него, - сказал Доминик. А Томблей ни разу не упоминал, что он знал Доминика. И почему Ники это не удивляло? Видать, его родственники объяснили старшему комендор-сержанту, что в присутствии Ники лучше не произносить имени его дяди. У Ники пропал всякий запал скандалить или бороться. - Зачем вам это надо? – устало спросил он. – Теннисон, ты же можешь забрать все улики, улететь вечерним рейсом в Нью-Йорк и там их анализировать в своей лаборатории. Ковальски всегда с удовольствием пошлет своих спецов-молодцов еще отпечатков пособирать, если имеющихся хватать не будет. Зачем вам торчать в Лос-Анджелесе? - Ты отказался от телохранителя, - сказал Теннисон. - Мы хотим проследить, чтобы с тобой ничего не случилось. - Со мной ничего не случится, Ковальски мне дал шокер, - пробурчал под нос Ники. - Когда Лотиас вернулся вместе с тобой, мы боялись на тебя не так взглянуть, чтобы не обидеть, боялись что-то лишнее сболтнуть, чтобы не спровоцировать панику, - начал говорить Доминик Вильерес, глядя в упор в глаза Ники. - Ты не представляешь, как ты выглядел: тоска и голод во взгляде. Ники пожал плечами. - Я тогда был всегда голодным. - Вот именно, - Доминик ткнул в него указательным пальцем. - А этого не должно быть. Лотиас делал все, что мог, чтобы вытащить тебя, и вроде бы жизнь наладилась. Но потом эта страшная смерть Лотиаса... Доминик закрыл глаза. Лотиас был его младшим фра, единственным омегой среди четырех альф. Ники не хотел знать, что в такой момент мог припоминать Доминик. - Мы тогда очень боялись, что ты не выдержишь, - Доминик опять сверлил Ники своим тяжелым взглядом. - Поэтому ты хотел меня засунуть в психушку? - Николас, то была не психушка, а санаторий, где тебе бы помогли преодолеть горе. - Название не важно, все равно тюрьма. Я родился в тюрьме и ни за что не соглашусь вернуться в тюрьму. Доминик отчетливо громко скрипнул зубами, Теннисон погладил его по плечу. - Мы это поняли, - теперь уже Теннисон продолжил вспоминать о прошлом. – Поэтому, когда ты захотел уехать в Лос-Анджелес и жить там самостоятельно, мы не стали тебя удерживать. Уж лучше живи на другом конце страны, чем... Доминик согласно кивнул головой, но Ники этого было мало. Его дядя знал, что именно он должен сказать. А если не знал, значит, у них опять не получится конструктивной беседы. - Николас, я знаю, что у меня нет права тебя воспитывать или ругать. Я не являюсь твоим Старшим альфой и не могу диктовать тебе, как и где жить. Доминик опоздал с этими словами на восемь лет. - Но я все равно хочу, чтобы ты был счастливым и главное живым, - продолжил Доминик. – Хочу знать, что с тобой происходит. - Я звоню Дугласу регулярно, а с его системой слежения через ФБР, вы все обо мне знаете. - Мы знаем, что ты живешь в Лос-Анджелесе, работаешь в агентстве МакБрини, ждешь ребенка. Но это знают и миллионы читателей таблоидов, - сказал Теннисон. - Чего вы тогда хотите? – удивился Ники. – Знать все мои секреты? - Нет, ты опять не понимаешь! Мы будто говорим на разных языках! - в сердцах воскликнул Доминик и, продолжая гипнотизировать Ники взглядом глаз цвета стали, пояснил: - У тебя могут быть секреты, их нам рассказывать необязательно. Но мы хотим знать, когда у тебя срок родов, как ты хочешь назвать ребенка. Хотим видеть тебя хоть раз в год на Рождество, дарить подарки тебе и ребенку. Хотим, чтобы ты с нами делился, какие книги ты прочитал, какое кино тебе понравилось, как ты назовешь пятую книгу "Пепла". - "Пепельный долг", - непроизвольно вырвалось у Ники, и он тут же прикусил язык. В наступившей тишине было слышно, как на кухне гудел холодильник. Теннисон опять пригубил свой чай, а Доминик впервые за вечер улыбнулся. - Кто вам рассказал? - Ты. Вот только что, - в голосе Доминика явно слышался триумф. – У меня были подозрения, но ты только что все сам подтвердил. Развели как сосунка. Ники не знал, злиться или смеяться, что его родственники применяли к нему профессиональные приемы ведения допросов. - Крестная Ашенбаха подарила ему велосипед Пашлей, - пояснил Доминик, как он вычислил Ники. – Лотиасу такой велосипед подарил авва на четырнадцатилетие. Это была правда. Сам Ники с нонной так никогда и не познакомился, тот умер, пока Ники был в резервации, но авва всегда с любовью рассказывал ту историю про нонну и велосипед. - На твое четырнадцатилетие каждый из нас в тайне друг от друга решил сделать тебе сюрприз, - вспоминал Доминик, улыбаясь. – Я, отец, Гаспар, Константин и Симон подарили тебе по велосипеду Пашлей со словами: "У твоего аввы был похожий". У тебя в итоге было пять велосипедов. - А я не умел ездить, - сказал Ники. Доминик сразу перестал улыбаться. - Истории про велосипед Пашлей было бы недостаточно, но когда я знал, что искать, то приметил много мелких деталей. Любимые книги, музыка, города, - рассказывал о своем дедуктивном методе Доминик и попытался успокоить Ники: - Не переживай, никто другой не догадается. Лотиас никогда об этом не рассказывал ни в одном интервью. Тут Лотиаса могла узнать только его семья. - А с чего ты читаешь детские книжки? Ты же никогда не любил литературу. - Твой кузен, которого ты никогда не видел, - пояснил Доминик, - постоянно требует, чтобы ему читали вслух эти книги. Как же изменился за годы разлуки Ники: если раньше ему бы сразу стало стыдно, что он не соизволил познакомиться с их сыном, то теперь он с легким сердцем игнорировал завуалированный упрёк Доминика. - Раз вы сами догадались, а я попался как глупец, то вам обоим придется подписать соглашение о неразглашении. Мой агент специально для таких случаев несколько экземпляров подготовил, я сейчас принесу. - Ники, мы никому не расскажем, - сказал Доминик. – Мы же семья. - Моя единственная семья растет у меня в животе. Доминик опять заскрипел зубами, Теннисон положил ладонь на его колено то ли как предупреждение не огрызаться, то ли как поддержку в тяжелый момент общения с непокорным омегой. - Конечно, мы подпишем соглашение о неразглашении, - сказал Теннисон и отставил подальше свою чашку, освобождая место на столе. - Мы не хотим, чтобы у тебя были лишние проблемы. Когда поздним вечером Ники решил собрать всю грязную посуду, чтобы поставить в машину, он заметил, что кружка Теннисона была пуста, тот допил зеленый чай до конца. xliv. О жизни Ники в Нью-Йорке в период между бегством из резервации Тисири и переездом в Лос-Анджелес можно было написать сценарий для голливудского фильма "Четыре свадьбы и двое похорон". Один за другим старшие братья Лотиаса вступали в брак, как будто все эти годы ждали возвращения младшего фра, чтобы и он погулял на их свадьбах. Первым женился Константин. Он и его подруга так порадовались возвращению Лотиаса, что внезапно она оказалась беременна и надо было срочно жениться. На этой свадьбе Ники был свадебным пажом. Новобрачные хотели назвать ребенка в честь Лотиаса, если родится чадо. (- Слава Богу, бета, - сказал Лотиас в роддоме. – У ребенка с именем "Лотиас Вильерес" была бы очень плохая карма.) Через полгода о свадьбе объявил Гаспар, который всегда во всем соперничал со своим братом-погодкой. Его избранник – омега из очень приличной семьи беременным не был, но зато был очень религиозным. Он хотел, чтобы Лотиас с Ники посещали ежедневные церковные службы и молились за спасение своих душ. (- Религия – это как член. Хочешь дрочить - дрочи, - сказал Лотиас, – но не смей засовывать в глотку моему ребенку.) Поскольку Гаспар во всем соперничал с Константином, то на его свадьбе Ники тоже был пажом. Но с празднества Ники с аввой ушли рано, когда за их столом отец избранника Гаспара стал проповедовать об аде, который грозит всем нераскаявшимся грешникам. Доминик Вильерес познакомился с Дугласом Теннисоном во время расследования преступлений, произошедших в резервации Тисири. Дуглас был в команде ФБР, занимавшейся сбором улик и подготовкой к процессу. Доминик был самым старшим из четырех братьев Лотиаса Вильереса. Дуглас понимал, что секс с заинтересованным в текущем расследовании лицом, может стоить ему карьеры, поэтому выждал полгода после суда, прежде чем согласился пойти на свидание с Домиником. (- Ди-н-Ди были рады больше меня, когда закончился процесс, - сказал Лотиас. – Им профессиональная этика Дугласа больше не мешала предаваться безумной страсти.) Когда в мае 1997 года они сыграли свадьбу во дворе семейного дома Вильересов, Ники был одним из шаферов. На той свадьбе Симон напился, споткнулся о провод микрофона и вместе с тортом упал на милую бету. Со свадьбой Симона пришлось поспешить. У патриарха семейства Вильерес случился сердечный приступ и он попал в больницу с серьезным осложнением. (- Чтобы выполнить последнее желание умирающего, Симон женился в ватно-марлевой повязке и под аккомпанемент писка мониторов сердечной активности, - сказал Лотиас.) На самом бракосочетании Ники не присутствовал, потому что в палату в блоке интенсивной терапии более троих посетителей одновременно не пускали. Через три недели после свадьбы Симона были похороны главы семьи Вильерес. (- После смерти отца я теперь Старший альфа семьи Вильерес, и заботиться о тебе теперь моя обязанность, - сказал Доминик. - Жаль, что только ты не смог выполнить пожелания отца, - сказал Симон. - Он так хотел, чтобы ты нашел хорошего альфу, чтобы у тебя, наконец, был надежный хозяин и господин, - сказал Константин. - Конечно, после всех тех интервью в ток-шоу тебе сложно будет найти приличного мужа, но в церкви моего ладо есть благочестивые альфы, готовые взять на себя заботу об омеге, - сказал Гаспар. - А идите-ка вы, братья, на хрен,- ответил им всем за раз Лотиас. - Повернись ко мне, блядь моя, я хочу видеть твое лицо, когда ты умираешь, - сказал Гаррисон.) Похороны аввы Ники помнил лишь отрывочно. "Господь покарает грешников, - бормотал в углу ладо Гаспара, перебирая чётки. - Их всех ждет ад". "У нее опять утренняя тошнота, - извинялся за отсутствие жены Константин. - Мы надеемся, что хотя бы в этот раз будет омега". "Мы решили, что мистер и мадам Коллинз звучит лучше, - объяснял Симон смену фамилии. – Так на нас никто не смотрит косо". "Все слушайтесь меня, - талдычил Доминик. - Теперь я - Старший альфа". "Хоть один бы повод открыть огонь, - шептал агент Теннисон после шестого стакана виски. - Хоть один". Когда Ники пришел в себя после слез и истерик, то оказалось, что Доминик уже сложил его чемоданы для переезда в психушку. Ники забрал эти чемоданы и уехал в Лос-Анджелес. (- Доминика я беру на себя, он не будет пытаться вернуть тебя в Нью-Йорк, - пообещал Теннисон. - Но при одном условии: ты поклянешься памятью Лотиаса, что позвонишь мне при малейших подозрениях, что Гаррисон пытается найти тебя.) xlv. Ники не рассчитывал когда-либо встретиться с отцом своего ребенка. А если уж приведется, то никак не планировал сразу ударить его разрядом электрошокера. Он действовал инстинктивно, по велению рефлексов и надвигающейся тошноты. Он выходил из кафе "Балкон", где провел два счастливых часа ланча за чтением итальянского нуара, когда рядом с ним остановилась машина с тонированными стеклами. Когда из нее вышел альфа в деловом костюме и черных очках, а вслед за ним еще двое, то Ники подумал о федералах, мафиози, подельниках Гаррисона, о ком угодно, только не об отце своего ребенка и его свите. - Николас Вильерес, я очень рад, что мы снова свиделись, - сказал альфа. Слишком зловеще и слишком по-голливудски. Поэтому Ники вместо любезностей вытащил электрошокер и шарахнул альфу током. Альфа дернулся было вперед, но тут же, не издав и звука, осел на землю. Молниеносно среагировавшие бравые бойцы альфы успели ощутимо приложить Ники лбом к капоту машины и отнять шокер. - Отпустите меня немедленно, - брыкался Ники. - Диего, отпусти Николаса, - сказал альфа. К счастью, он оказался очень крепким и быстро пришел в себя. Ники повернулся к альфе, который продолжал сидеть на асфальте. - Я вызываю полицию. Это нападение среди бела дня. - Николас, извини, что испугал тебя. Я просто хотел поговорить, - сказал альфа, глядя снизу вверх. Он не пытался вставать, либо ему было не очень хорошо, либо он пытался не спугнуть Ники. Правильно, у Ники кроме отнятого шокера с собой всегда был газовый баллончик. - Поговорить? Нам не о чем говорить. - Есть о чем, - возразил альфа и ткнул пальцем в живот Ники. – О нашем будущем ребенке. Ники дернулся, как от тока, и его сильно затошнило. - Подожди, ты – тот альфа из Нью-Орлеана?! Хастлер Бьёрн? - Я понимаю, что секс не повод для знакомства, - сказал альфа и подал Ники визитку. - Но все же, Николас, ты ранишь мои чувства. Ники зажал визитку в кулаке и вопросительно посмотрел на альфу, мол, "а что теперь?" - Я приехал за тобой, - сказал альфа. - Зачем? - Затем, что у тебя будет наш ребенок. - Он не твой, - отчаянно врал Ники. - Николас, пожалуйста, не считай меня идиотом. Это мой ребенок, я это чувствую. Альфа, который чувствует ребенка в утробе аввы? Сердце Ники упало в пятки. - Боженька милостивый, ты – караул! Тут вслед за сердцем упал и желудок Ники, его вывернуло прямо на блестящие ботинки и разутюженные штаны альфы, который все еще сидел на земле. Альфа окинул критичным взглядом состояние своего гардероба и сказал: - Вижу, что сегодня диалога у нас не получится. Давай попробуем еще раз завтра. Встретимся в ресторане, в общественном месте тебе опасаться нечего, поэтому ты не будешь меня так бояться и агрессивно реагировать. Альфа, держась за капот, поднялся, его бодигард распахнул перед ним заднюю дверь. Альфа был помятым, с подтеками на штанах, за десять минут общения с Ники с него слетели лоск и спесь. Ники был доволен произведенным эффектом. - Эй, шокер верни, в этом городе полно преступников, - успел сказать Ники, прежде чем машина тронулась с места. Альфа приопустил стекло в окне автомобиля. - Завтра в шесть вечера в ресторане "Богдо" на Родео Драйв получишь назад свой шокер. +++++++++++++++Примечания к тексту+++++++++++++++ ВАЖНО: Все представление о мафии автор почерпнул из фильмов "Крестный отец" (1972), "Однажды в Америке" (1992), "Славные парни" (1990), "Казино" (1995). Все, что написано в этой и последующих главах о традициях и ритуалах мафии, это выдумка. Сицилийская вечерня — резня французов в Палермо 30 марта 1282 года. Это событие стало отправной точкой восстание сицилийцев против власти Анжуйской ветви дома Капетингов. Ланди Пуассон: от lundi (фр.) – понедельник, poisson (фр.) - рыба Существует легенда, что слово "мафия" появилось во время Сицилийской вечерни и расшифровывалось как "Morte Alla Francia Italia Avanti!" Но большинство современных историков считают, что этот акроним - выдумка 20 века. 15 октября 1890 в Новом Орлеане был убит инспектор полиции Дэвид Хеннесси (David Hennessy). Его убийство считается первым инцидентом с участием мафии на территории США. Кастелламмарская война - конфликт за контроль над италоамериканской мафией в Нью-Йорке в 1930-1931 годах. Соглашение о неразглашении - Non-disclosure agreement, NDA - служит для предотвращения утечки любой конфиденциальной информации. Очень широко применяется в США, особенно в шоу-бизнесе. Старший комендор-сержант – Master Gunnery Sergeant - звание в американской морской пехоте. Британская фирма Пашлей - Pashley Cycles – расположена в городе Стратфорд-на-Эйвоне и успешно производит велосипеды с 1926 года Модель велосипеда "Родстер Суверен" - Roadster Sovereign – изготавливается фирмой Пашлей. Техника дыхания "ситали пранаяма" – одна из методик специального йога дыхания, помогает успокоиться и умерить гнев. "Религия – это как член" – вольный перевод и перефразировка Интернет шутки "religion is like a penis". Авторство – народное. Кэти Холмс после развода с Томом Крузом очень сильно опасалась за безопасность своей дочери. Она использовала интерес папарацци, чтобы оградить себя и дочь от потенциального киднеппинга каким-нибудь саентологом. Холмс развелась в 2012, но в рамках этой АУ предположим, что она это сделала раньше.