В синем море пенились чернила

clxxi. 10 сентября 2008 года весь мир узнал, что Николас Вильерес был Виктором Мавром. В глубине души Ники всегда предполагал, что такой день когда-нибудь наступит. Удивительно, что так долго удавалось хранить тайну. Прошло более пяти лет с момента выхода первой книги "Пепельный день", но за этот срок никто не выдвинул правильного предположения. Ни один журналист, блогер или критик не догадался , что Николас Вильерес, фрилансер для агентства МакБрини, и Виктор Мавр, литературная звезда агентства МакБрини, это один и тот же человек. Никто, кроме Терри Олландера. ("Боже ж ты мой! Я так и знал! Я же сразу заподозрил! Еще когда на сайте Мавра появилось открытое письмо и бонус-история. Я тогда сразу сказал, что это офигенная пиар-акция, чтобы отвлечь внимание от твоей персоны. Мавр так яростно защищал тебя, что было только два объяснения. Либо Мавр твой муж, либо Мавр твое альтер-эго. Боженьки, я был прав! А Бьёрн все знал и соврал мне! Ники, я знаю, что ты сейчас не разговариваешь с моими родителями, но позвони мне. Прошу тебя!" – такое сообщение оставил Терри на автоответчике Ники.) Только благодаря усилиям Алекса МакБрини и мистера Хаверстона личность Мавра так долго оставалась тайной. Алекс намеренно подсовывал фанатам и журналистам "красные селедки", а мистер Хаверстон законными способами принуждал всех, кому Ники случайно проболтался, хранить тайну под страхом ужасающих для них последствий. (Ники толком и не знал, что грозило за разглашение имени автора серии "Пепел". Огромный денежный штраф? Обструкция в лучших домах Лос-Анджелеса? Надо будет расспросить Бьёрна, на что он согласился, подписав соглашение о неразглашении.) Как объявил Алекс на пресс-конференции, те соглашения о неразглашении, что касались лично Мавра, теряли свою силу. Таким образом, Бьёрн мог ничего не скрывать в своих показаниях, а в случае если Лео, Дуглас или сам Алекс будут свидетелями, то им тоже не надо будет ничего таить. Сотрудники же агентства МакБрини подписывали отдельные договоры о неразглашении конфиденциальной информации, которые запрещали им рассказывать вообще обо всем, что происходило в офисах агентства. ("Не переживай, никто из них не продаст таблоидам, что ты любишь имбирные пряники. А если расскажет, то никогда больше не будет работать в издательском бизнесе по эту сторону Атлантики. Никто не любит болтунов", - успокоил Алекс.) СМИ оправдали ожидания Ники: их реакция на новость о Мавре варьировалась от восторгов до проклятий. Утреннее телешоу "Фокс и друзья" уделило целых полчаса обсуждению Мавра. На телеканале "Фокс Ньюс" рассказывали о событиях с точки зрения самых консервативных слоев населения, поэтому неудивительно, что самой большой популярностью этот канал пользовался в Техасе. Ники никогда не смотрел "Фокс Ньюс". (Звезда канала Билл О’Рейли на смерть Лотиаса Вильереса сказал: "Как в той считалке про негритят: их оставалось двое из Тисири. А сейчас один".) - Я была уверена, что Мавр – альфа, - прижимая руки к сердцу, говорила ведущая "Фокс и друзья" Гретхен Карлсон. – Я была чуть-чуть в него влюблена. А вот теперь такое крушение идеалов! - Гретхен, ты считаешь, что омега не может написать хорошую книгу? – уточнил второй ведущий Стив Дуси. – Разве Ашенбах стал хуже от того, что мы узнали, что его автор – омега? - Но как теперь детям давать эти книги! – возмущенно спросил третий ведущий Брайн Килмид. – Вы посмотрите, кто стал кумиром наших детей! Беременный вне брака, отец – в тюрьме. - Все ж стоит признать, - вмешался Стив Дуси, - что Вильерес вышел замуж до рождения ребенка, так что уж ребенок будет законнорожденным. - Но муж у него в тюрьме, - настаивал Брайн Килмид. - Как и отец. Вы хотите, чтобы наши дети считали, что это нормальная жизнь? Что это и есть "американская мечта"? На этом месте Ники переключил канал. Когда начинались восклицания "А как же дети?!" – заканчивались разумные обсуждения. Лозунг "Подумайте о детях!" часто использовался, чтобы оправдать дискриминацию бет и омег: подумайте о детях, им же нужны мама или авва, поэтому давайте запретим бетам и омегам работать; подумайте о детях, им же плохо в неполных семьях, поэтому давайте запретим разводы; подумайте о детях, они же тоже хотят жить, поэтому давайте запретим аборты, контрацепцию, а заодно и секс до брака. (Нет, это не цитаты из книг Оруэлла и Кафки, это всего лишь дайджест техасских газет.) На канале Си-Эн-Эн уже к вечеру 10-го сентября успели подготовить репортаж "Мавр - история успеха". Ники польстило, что его Ашенбаха назвали самым успешным литературным проектом после Гарри Поттера. Но ему совсем не понравилось, что Андерсон Купер не постеснялся собрать круглый стол, чтобы обсудить, как детство в резервации Тисири повлияло на талант Николаса Вильереса. (Хотя, что можно было взять с журналиста, который получил премию "Эмми" за репортажи с похорон принцессы Дианы, и премию "Пибоди" за репортажи об урагане Катрина в Нью-Орлеане? Такой не видел ничего дурного в использовании памяти мертвых из резервации Тисири, чтобы получить... Какой награды у него еще не было? Премии Ассоциации телевизионных критиков?) - Понятно, что Мавр – это лишь маска, которая помогала Вильересу скрывать свое лицо, - говорил один из так называемых экспертов в студии Си-Эн-Эн. – Вильересу есть чего стыдиться. - Чего? – спросил Андерсон Купер. - Его отец – маньяк, который никогда не выйдет на свободу. Вильерес полжизни провел не в нормальном человеческом обществе, а среди преступников. - Но сам Николас Вильерес никаких преступлений не совершал, - возразил Купер. – Простите за банальность: дети родителей не выбирают и за них ответственности не несут. - Но раз Вильерес с самого начала взял псевдоним, значит, он стыдится своего имени. Значит, ему было что скрывать. Ники переключил канал. Он никогда не стыдился аввы, лишь не хотел, чтобы его имя постоянно полоскали в газетах и на телевидении. А о своем родстве с Гаррисоном он всегда хотел забыть. (Почему не было отдельного термина для альфы, который изнасиловал омегу и в результате чего родился ребенок? Гаррисон не был парой для Лотиаса и не был отцом для Ники. Гаррисон был насильником Лотиаса и источником половины генетического материала для Ники.) На канале E! один выпуск программы "Дневная Десятка" был полностью посвящен Ники и его творчеству. В сегменте "Логово Лиона" кинокритик Бен Лион рассказал про премьеру "Пепельный день" ("Если мы раньше просто ждали выхода фильма, то теперь делаем ставки: появится ли Николас Вильерес на лос-анджелесской премьере"); в сегменте "Писк или отстой" стилист Робби Лофлин оценивал свадебный костюм Ники на неизвестно откуда появившихся фотографиях с бракосочетания ("Для семи месяцев беременности он выглядит как конфетка!"); а в сегменте "Правда или ложь" ведущая Кэт Садлер обсудила факты из биографии Ники ("Караульный альфа, за которого Николас Вильерес вышел замуж, взял фамилию Вильерес. Правда или ложь?"). В конце передачи ведущая подвела итоги интерактивного опроса телезрителей: - Как Николас Вильерес, он же Виктор Мавр, назовет своего первого ребенка? Давайте посмотрим на результаты, что считают наши телезрители. Для омеги лидируют с большим отрывом два имени - Юстас и Лотиас. - Неудивительно, - сказал стилист Робби Лофлин. – Юстас - так зовут Ашенбаха. А Лотиас Вильерес был аввой Николаса. - Среди имен для альфы лидирует Хильдетор и Хильдебраги, - продолжила Кэт Садлер. – Тут тоже понятно. В семье Олландеров, откуда происходит муж Николаса, уже много поколений так называют альф. Хильдебранд, Хильдевард, Хильдебьёрн... Ну, вы все поняли. - Довольно скучно. Не находишь? - сказал кинокритик Бен Лион. – Вот посмотри-ка лучше сюда. Кто-то предложил Фицджеральда. Очень необычное имя. С чем оно связано? У кого-то есть инсайдерская информация? Сообщайте нам на емайл. Ники переключил канал. Он никогда не назовет ребенка именем Лотиас или Юстас. Никогда. Жизнь его ребенка начнется с чистого листа, никакого груза чужих имен и судеб. Именно поэтому не будет никаких "Хильде", даже если Бьёрн мечтал о Хильделоки. Самым удивительным было то, что многие сочли его брак с Бьёрном – счастливым окончанием любовной истории. Для тех, кто вырос на голливудских романтических фильмах, Бьёрн был караулом, который после многих лет поисков встретился со своим омегой-стимулусом, а теперь готов был защищать ладо и ребенка. Такой романтизации событий очень способствовал месье Комилатер, куратор Выставочного зала при школе мимов "Трапеция". В интервью с Паулен Рорсенерес он рассказал правду о великой любви этого поколения (или хотя бы года 2008). - Помните картину "Завтрак любительницы чернил"? – спросил месье Комилатер. - Конечно! – воскликнула Паулен Рорсенерес. – Вы ее сдали в аренду альфе, который хотел покорить сердце омеги. - Все правильно. Я ее до свадьбы одолжил Хильдебьёрну Олландеру. Простите, теперь уже Вильересу. - Вау! – сказала Паулен Рорсенерес. – Они вступили в брак, значит, картину вы уже получили назад? - События, которые развернулись после свадьбы, были слишком трагическими. Им было не до картины. Поэтому я посоветовался с владельцем музея плохого искусства Скоттом Уилсоном, которому принадлежит картина, и мы решили продлить срок аренды – до момента счастливого воссоединения пары. Ники выключил телевизор. Интересно, это Алекс попросил месье Комилатера или тот сам решил рассказать эту трогательную историю? В любом случае, такой пиар повредить не мог, наоборот - только добавлял симпатий. Все любили истории о двух влюбленных, разлученных злой судьбой (убийством, родственниками-манипуляторами, страшным секретным обществом, которого не существовало, предательством). В новом доме две комнаты были оборудованы почти один в один, как было в квартире Ники – спальня и кабинет. Лео расставил все так, как было раньше: кровать, шкафы, столы, кресла, книжные полки. Лишь одно изменение сделал Ники: картину "Завтрак любительницы чернил" он перевесил из кабинета в спальню. Он не был суеверным, но все же, все же... clxxii. Ники с самого начала понимал, что отдавал Мавра на растерзание акулам пера. Он думал, что был к этому готов, потому что это был тот случай, когда цель оправдывала средства. Цель у него была одна: защитить свою семью. Оставалось лишь надеяться, что все сработает так, как они с Алексом задумали. Слава Мавра должна была предотвратить повторные попытки причинить зло и страдание его семье. Теперь, чтобы добраться до Ники, надо было пройти через заслон людей с фото и телекамерами. Журналисты чуть ли не палаточный лагерь разбили на дороге перед забором в закрытую зону, где располагался дом Ники. И не летал ли теперь над домом вертолет два раза в сутки? - Придется что-то подарить соседям за причиненные неудобства, - сказал Ники, когда по каналу Си-Эн-Би-Си транслировали прямое включение у забора. В этот момент на экране телевизора показали, как из ворот выехала машина, и толпа людей с фото- и видеокамерами бросилась ее фотографировать. Ники не узнал тех, кто был за рулем, потому что еще не познакомился со всеми соседями, но Дуглас его уверил, что эта пара (доктор и его жена) не собирались продавать истории таблоидам. - Все твои соседи – люди состоятельные и с довольно высоким социальным статусом, - пояснил Дуглас. - Многие из них выбрали этот кондоминиум, потому что тут у них дополнительная защита от посторонних. С журналистами они общаться не будут. Но все же не стоит злоупотреблять их благосклонностью. Алекс решил, что наступил момент для следующего шага в его плане "Как заставить весь мир исполнять желания Ники". Через несколько дней после пресс-конференции, когда первый шок от новости прошел, теперь наступило время переманить журналистов на свою сторону. Тут Ники отводилась роль капризной невесты – заинтересовать журналистов обещаниями, но давать лишь по чуть-чуть, чтобы интерес не потеряли. - Сегодня после ланча выйдешь к забору и скажешь пару слов, - велел Алекс. - Я собирался завтра навестить Бьёрна, - сказал Ники. – Я уверен, что они последуют за моей машиной. Может этого хватит? - Сегодня речь у забора, завтра – поездка в тюрьму, - решил Алекс. – С журналистами надо поговорить, а то они обидятся. А с обиженными журналистами хлопот не оберешься. Так Ники оказался в машине, которая по липовой аллее везла его от дома навстречу толпе журналистов. Потом Ники видел этот момент множество раз, на всех ведущих американских и международных телеканалах. Вот его джип проехал через ворота и остановился у края дороги. Вот все собравшиеся журналисты посмотрели в сторону припаркованной машины и бросились со всех ног к ней, не переставая щелкать затворами камер. (Ники в этот момент даже глаза закрыл, потому что боялся ослепнуть от вспышек.) Вот из машины вышел Алекс и обратился к журналистам: - Николас Вильерес сейчас скажет несколько слов, пожалуйста, отойдите от машины на несколько шагов и не перебивайте. Вот Алекс подошел к задней двери машины со стороны, где сидел Ники, открыл дверь и подал ему руку. (Тут Ники опять чуть не ослеп от сияния фотовспышек.) Вот Ники встал около машины (Алекс стоял рядом, а Дуглас и Лео остались сидеть в машине) и посмотрел по сторонам. Его обзор закрывали микрофоны, которые были направлены в его сторону (несколько даже свисали откуда-то сверху). Ники улыбнулся (как наставлял его Лео "скромно и робко") и прочистил горло. - Это невероятно мило с вашей стороны, что вы решили меня навестить. Но к сожалению, я не могу вас сейчас пригласить домой. Я его только несколько недель назад купил, и он еще совершенно пустой. Вы не поверите, мы вынуждены в гостиной сидеть на садовых стульях. И то их не всем хватает. Ники еще раз улыбнулся ("дружелюбно"), вокруг послышались смешки. Алекс одобрительно сжал его руку, мол, хорошее начало. - Какого дизайнера вы пригласите для оформления дома? – прокричал кто-то из толпы свой вопрос. - Мой муж Хильдебьёрн лично хотел заняться внутренним дизайном, но, как вы понимаете, что сейчас ему не до этого. – Тут Ники сделал печальное выражение лица, как советовал Лео при упоминании о Бьёрне. – Но я надеюсь, что он скоро вернется домой. - Вашего мужа освободят под залог? - Это правда, что Адам Герцог угрожал вам? - Что случилось после вашей свадьбы? Почему ваш муж оказался в больнице? Ники, улыбаясь (уже болели мышцы лица), ждал, пока толпа успокоится. На серьезные вопросы он не собирался отвечать, но у него была заготовлена речь, которую он хотел произнести до конца. Он поднял руку, призывая журналистов к тишине, и на удивление они замолчали. - Сейчас я хочу сделать официальное заявление. Стрекот затворов фотокамер усилился в два раза. - Во-первых, я хочу еще раз подтвердить, что я, Николас Вильерес, написал все книги из серии "Пепел" под псевдонимом Мавр. Во-вторых, пользуясь случаем, я хочу напрямую обратиться к читателям во всем мире. Я выражаю вам всем свою самую глубокую благодарность за то, что вы поддерживаете меня как автора и за то, что любите моих героев. Ваши письма для меня самая большая радость. Тут Ники посмотрел на свой живот и слегка развел руки, как бы демонстрируя его всем остальным. - До нынешнего момента ваши письма были для меня самой большой радостью, - поправил он сам себя. – Но скоро у меня будет другая самая большая радость. Послышалось еще более интенсивное щелканье затворов и одобрительные смешки. - Но я обещаю вам, дорогие читатели, что Ашенбах навсегда останется моей радостью и гордостью, пусть и номер два. Я обещаю, что закончу серию "Пепел" в размере запланированных семи книг. Четвертая книга выходит в марте следующего года, над пятой книгой я работаю сейчас. Эта книга будет называться "Пепельный долг", и я рад поделиться с вами новостью, что уже полностью закончил первый черновик. Алекс рядом одобрительно кивнул, это он советовал сообщить какую-нибудь эксклюзивную информацию о "Пепле", чтобы порадовать фанатов. - Вся официальная информация о выходе книг будет, как обычно, распространяться через моего агента Алекса МакБрини. А также следите за объявлениями на сайте Мавра. - Вы продолжите использовать имя Мавр? - Да, вся серия будет опубликована под именем Виктора Мавра, - ответил на вопрос Ники, раз уж он был в тему, и закончил обращение к читателям: - Я надеюсь, что вы продолжите следить за приключениями Ашенбаха и приложу все усилия, чтобы оправдать ваше доверие. Ники перевел дух и улыбнулся. На него опять обрушилась лавина вопросов, но он и не пытался различить, что конкретно его спрашивали. Сейчас была самая сложная часть его сообщения - про личное. Не хотелось, но надо. - Как вы знаете, пятого сентября я вышел замуж за Хильдебьёрна Олландера, мы ожидаем первого ребенка в ноябре месяце. Сейчас очень сложное время для моей семьи, мой муж находится в предварительном заключении. Пока идет следствие, я не могу вам больше ничего рассказать. Я уверен, что американская система правосудия обеспечит самый справедливый процесс для Хильдебьёрна и примет во внимание, что он действовал, защищая меня и нашего нерожденного ребенка. ("Все люди испытывают особую нежность к неродившемуся ребенку, - сказал ему в наставлениях Лео. – Используй их слабость".) Журналисты опять начали наперебой задавать вопросы, но Ники, чуть повысив голос, продолжил свою речь, не обращая на них внимания. - За официальной информацией о расследовании, пожалуйста, обращайтесь в полицию и в прокуратуру. Я полностью сотрудничаю со следствием. Именно поэтому я принял решение рассказать про Мавра, чтобы никто из вовлеченных в расследование людей, включая Хильдебьёрна, не считал себя обязанными что-то скрывать ради сохранения моей тайны. Я не хочу, чтобы кто-то из них врал под присягой. - Кто еще знал про Мавра? - Герцог знал про Мавра? Ники проигнорировал эти вопросы и закончил свою речь, обращаясь уже непосредственно к журналистам: - Спасибо за внимание. Я рассчитываю на ваше понимание и уважение права частной жизни для меня и моей семьи. Я прошу вас не стоять около ворот, потому что вы мешаете соседям. Я лишь недавно переехал сюда, пожалуйста, не создавайте мне репутацию плохого соседа. - Эксклюзивное интервью? – кто-то закричал из толпы. - Позже, - вмешался Алекс, обращаясь к журналистам. – Когда месье Вильерес будет готов, я организую интервью. Вы знаете правила игры. А я буду внимательно читать ваши статьи и смотреть репортажи. - Интервью получит тот, кто напишет больше хвалебных од? – спросили из толпы. - Тот, кто не будет выдумывать небылицы, - сказал Алекс. Ники еще постоял несколько мгновений на месте, глядя прямо в камеры и давая фотографам и операторам возможность запечатлеть его трагический образ. Потом Алекс открыл заднюю дверь машины и Ники сел внутрь. Журналисты продолжали выкрикивать вопросы и фотографировать. Алекс на них больше не реагировал, он обошел машину и тоже сел на заднее сидение рядом с Ники. Дуглас начал аккуратно выводить машину среди моря журналистов. Ники им приветливо улыбался в окно. - И как? – спросил Ники, когда толпа осталась позади. Он позволил себе закрыть глаза и развалиться на сидении. - Прекрасно, - сказал Дуглас. – Мы параллельно смотрели на ноутбуке лайф-стрим Си-Эн-Эн, ты выглядел очень искренним. Так хотелось тебя приласкать. - Отличный баланс шуток и серьезной информации, - похвалил Алекс. - Надо еще работать над выражением лица, - высказал свое мнение Лео. - Меньше "я вас боюсь, не подходите близко, а то укушу", больше – "у меня вся жизнь трагедия, помогите мне". Ники рассмеялся. С такой командой советников скоро вся пресса будет у него из рук есть. - Куда мы едем? Алекс посмотрел на часы. - Сейчас полчетвертого, мои дети должны быть дома. Они просто сгорают от нетерпения увидеть тебя. Заодно Родригас приготовит твои самые любимые блюда. clxxiii. Когда Ники вышел из машины на встречу к журналистам, он надеялся, что они сделают репортажи, рисующие его в выгодном свете, но он не особенно рассчитывал, что они сразу же выполнят его просьбу покинуть пост у забора. Поэтому его изумление было весьма велико, когда на следующий день у ворот никого не было. Как и было запланировано, утром 15-го сентября он собрался навестить Бьёрна. Дуглас вызвался его отвезти, а Лео присоединился в качестве моральной поддержки. Когда машина выехала за ограждение, то перед ними была пустая улица. Там, где вчера было море камер и микрофонов, сегодня осталась лишь дорожная пыль. - Неужели я их убедил? – удивленно спросил Ники. - Этой ночью инвестиционный банк "Леман Бразерс" подал на банкротство, - сказал Дуглас, как будто это должно было все объяснить. - Финансовый кризис, о котором все так долго говорили, накрыл всех с головой, - пояснил Лео. – Понеслось дерьмо по трубам. Теперь на всех телеканалах обсуждают только деньги. Канал Си-Эн-Эн настроил лайф-стрим трансляцию у входа в штаб-квартиру "Леман Бразерс". Сейчас журналистам гораздо интереснее бизнесмены, которым удалось просрать шестьсот миллиардов, чем какой-то писатель. Лео не стеснялся в выражениях, это означало лишь одно – ничего хорошего в ближайшее время в Америке не будет. - Мне начинать скупать золото? – спросил Ники. Еще финансовых проблем ему не хватало! Ему ребенка растить и адвокатам за освобождение Бьёрна платить! - Не спеши пока. Золото сейчас тоже падает в цене, если уж скупать, то дождись дна, - сказал Дуглас. – Какое у тебя состояние дел с недвижимостью, долгами и инвестициями? - Я сделал все, как ты советовал. Квартира и дом полностью выкуплены, без ипотеки. Долгов у меня нет. И в прошлом году, опять же по твоему совету, я поручил моему финансовому консультанту набрать портфолио из казначейских ценных бумаг США. Он был недоволен, но я настоял. - Замечательно! – одобрил Дуглас. – Ничего больше пока не делай, и ты переживешь кризис без проблем. Ники всегда следовал советам Дугласа в том, что касалось вложений и инвестиций, потому что если бы не его рекомендации, то Ники бы хранил деньги дома в сейфе. Даже в те годы, когда их общение сводилось к одному звонку в месяц, Дуглас не забывал давать ему практические советы и посылал полезную информацию. Ники долго не мог доверить ему свое сердце, но без малейших колебаний доверял ему свои деньги. - Золото падает в цене? – спросил Лео. - Да, - подтвердил Дуглас. – Инвесторам нужны деньги, чтобы компенсировать потери на сырьевых рынках и рынке ценных бумагах. Они продают золото, чтобы освободить средства для покрытия требований о внесении дополнительных фондов, вызванных неблагоприятным изменением цен. В мировом масштабе стоимости акций упали более чем на три миллиарда долларов, превращая фондовый рынок в "медвежий". Это самый большой финансовый кризис со времен Великой Депрессии. Но падение цен на золото – это, скорее всего, временная тенденция. Через месяц-другой, самое позднее к концу года это будет опять "бычий" рынок. Лео слушал с большим интересом и многозначительно повторял "медвежий", "бычий". - Вы друг друга поняли? – спросил Ники, когда Дуглас закончил финансовый обзор. - Да! – хором ответили Лео и Дуглас. Раз так, то Ники не будет и пытаться разобраться. Дуглас ему подскажет, когда и что скупать. Ники задумался: удачно или неудачно он выбрал момент для новости о Мавре? (Не то чтобы у него был выбор, решение было принято в силу сложившихся обстоятельств.) Но раз так совпало, что одновременно с его новостью обвалился весь финансовый рынок (и между этим событиями не было никакой связи!), то послужит ли это ему на руку или нет? С одной стороны, журналисты потеряли интерес к нему уже через четыре дня, но с другой стороны, его имя в одночасье стало известно всему миру. Мавр – это больше чем мимолетная сенсация. Понятно, что с финансовым кризисом даже Мавр тягаться не мог, но кроме финансовых новостей были еще развлекательные передачи и ток-шоу. Может журналисты серьезных каналов и променяли Мавра на столбики финансовых сводок, но папарацци еще видели в Ники хлеб. Около полицейского управления, где Бьёрн находился в предварительном заключении, машину Ники поджидало несколько человек с огромными фотокамерами. Дуглас, воспользовавшись своим служебным положением сотрудника ФБР, быстро провел их всех в комнату ожидания для посетителей, минуя дежурного и постовых. Там они минут пятнадцать ждали, пока Ники позовут дальше на встречу с Бьёрном, и за это время не менее двадцати полицейских зашли в комнату под разными предлогами. Кому-то надо было немедленно взять стул, кому-то проверить наличие антиалкогольных брошюр, кто-то искал кофейную кружку, а кто-то хотел проверить работал ли свет. Они не задавали Ники никаких личных вопросов, поэтому он лишь благосклонно улыбался на приветствия. Он сжал руку Лео в качестве предупреждения, мол, "не начинай ненужный скандал из-за ерунды", когда тот хотел возмутиться появлению десятого "смотрителя". Лео демонстративно уткнулся в журнал "Внутреннее убранство домов", а Ники вежливо пожелал: "И вам хорошего дня". Дуглас не обращал внимания на этот спектакль, он что-то изучал в своем смартфоне. Наконец зашел полицейский, который пригласил Ники пройти на встречу с супругом. В этот раз его провели в отдельную комнату, где было окно размером почти во всю стену, изготовленное из зеркального стекла. Ники видел такие комнаты в сериалах про полицию: точно ведь, по ту сторону стекла собрались все находившиеся в здании полицейские. - Ники, дорогой, - приветствовал его Бьёрн, который уже сидел за столом в комнате. Полицейский вышел и закрыл за собой дверь. Ники остался наедине с Бьёрном (если не считать пары дюжин полицейских по ту сторону стекла). - Как ты? – спросил Ники, присаживаясь за стол напротив. Бьёрн взял руки Ники, притянул их к себе и поцеловал. Потом он приложил ладонь Ники к своему лицу и ответил: - Я все время думаю о тебе. Но поскольку тебя сейчас показывали по всем каналам, мне было не так одиноко. Ники улыбнулся. Вот еще польза от журналистов - даже в заключении Бьёрн был в курсе того, что происходило у забора на въезде к их дому. - Я видел вчерашнее интервью, - сказал Бьёрн. – Ты не жалеешь? - Нет, не жалею, - ответил Ники. - Ни капельки. Бьёрн держался бодро. Он рассказал, что мистер Хаверстон и его помощник юрист, специализирующийся на криминальном праве, посещали его ежедневно. Они оба продолжали считать, что будет лучше не просить освобождения под залог. Мистер Хаверстон расчитывал, что до конца сентября будет принято решение о судебном производстве, и он был практически уверен, что им удастся добиться назначения коронерского суда. Ники уже прочитал все, что смог найти про коронерский суд. Он знал, что коронер выберет шесть присяжных, которые изучат обстоятельства смерти Эйры Вилсон и вынесут вердикт о причинах смерти. Мистер Хаверстон рассчитывал на решение, что смерть Эйры Вилсон была "оправданна обстоятельствами": караульный альфа защищал самое дорогое - своего омегу-стимулуса и ребенка. Тогда прокурор не предъявит Бьёрну обвинения в криминальном убийстве, и он будет свободен. Конечно, у этой схемы было множество подводных камней, но для этого у Ники был мистер Хаверстон. Такому юристу, как он, было по плечу законным образом доказать невиновность Бьёрна. Ники это было очень важно: Бьерн должен быть свободен не за счет махинаций отца, а по решению суда, который в его действиях не найдет состава преступления. Бьёрн убил Эйру Вилсон, но вины его в этом не было, потому что иногда обстоятельства могли сложиться так, что было лишь одно решение: пуля (или стрела). Перед самым уходом Ники повторил вопрос, который раньше ему задал Бьёрн: - Ты не жалеешь? Он имел в виду все: действия и решения, которые его привели за решетку. - Если бы тебя убили, то вся моя последующая жизнь была бы бессмысленна, - сказал Бьёрн. Ники на мгновение прижал ладони к глазам, чтобы не позволить сентиментальной слезе скатиться с ресниц. Потом он оторвал руки от лица и, чуть наклоняясь вперед, чтобы быть ближе к Бьёрну, сказал: - В день твоего освобождения я тебя приглашу на самое романтическое свидание: с шоколадом, серенадами, свечами, розами – полный набор. К концу вечера у тебя зубы покроются кариесом от приторной сладости романтики. Чтобы за один вечер – и досыта. Бьёрн рассмеялся и спросил, уточняя: - Это угроза или обещание? В суете, в которую превратилась жизнь Ники, он порой забывал, почему именно сейчас рассказал всему миру, что он Мавр. Среди фанатских акций (в городе Оушенсайд фан-клуб "Пепла" решил все дни до премьеры ездить в школу на велосипеде в специальных футболках "Я люблю Ашенбаха") и обсуждений в ток-шоу ("Виктор Мавр – авантюрист или талант?") так легко было потерять курс на главную цель. Ники не жалел о своих действиях, но ему нужно было постоянно напоминать себе, ради чего он решился на такой отчаянный шаг. Живот и постоянные боли в спине и ногах не давали забыть, что он это сделал для своей семьи. Встречи с Бьёрном в следственном изоляторе не давали обмануться: весь мир узнал про Мавра не потому, что ему нужна была слава, а потому, что в его жизни произошла трагедия. Бьёрн признался: "Я буду ждать каждой новой встречи с тобой. Это сейчас смысл моей жизни". Ники мог быть предельно честен сам с собой: для него эти "тюремные свидания" были не менее важны. Они давали Ники ответ на вопрос: избрал ли он правильный путь или дорогу медных труб? clxxiv. Четыре человека были причастны к похищению Ники в тот день после свадьбы. Одна была мертва, двое - в бегах, а еще один - в больнице с огнестрельным ранением. Гарибальдия Новак, биологическая мать Лео (или как еще можно было назвать бету, которая родила ребенка, а потом использовала его в качестве источника дохода?) залегла где-то на дно. Никто ее не видел с того момента, как она вышла из амбара вместе с охранником. Что до охранника – он, скорее всего, был всего лишь нанятым бандитом. Никто ему не отводил значимой роли в этом преступном замысле. Человек, который неустанно пел техасские песни, не мог быть тем, кто выдумал заковыристый план с похищением, УЗИ и несуществующим секретным обществом. - План похищения, если честно, был не очень умным, - сказал Лео. – Ты видел их лица, знал их имена, они с собой взяли постороннего человека. Делали УЗИ! Это вообще, где видано, чтобы похитители делали УЗИ? - Ты думаешь, такой план мог придумать только не очень умный преступник из Техаса? – спросил Ники. - Нет, у того техасца воображения бы не хватило. Тут нужен полет фантазии, у которой отсутствовали рациональные тормоза. - Мания? Эту версию штаб ГКЧП и избрал в качестве рабочей. Эйра Вилсон была ответственна за планирование похищения Ники. Этому плану не хватало логики, в нем было слишком много просчетов, он не учитывал возможные последствия. Этот план был основан на везении и внезапности. И тем сложнее было понять, какую же конечную цель преследовала Эйра. Гарибальдия Новак была лишь помощницей, которая не чуралась любых возможностей заработать денег. (Она ради денег чадо родное была готова в порно-индустрию продать, и это не преувеличение - это факт.) Сколько Эйра платила Гарибальдии было пока неизвестно. Дуглас надеялся, что допросы Герцога прольют свет на эту сторону вопроса. А охраннику досталась роль "громилы" при Гарибальдии. В итоге Ники мог объяснить себе поведение Эйры Вилсон только одним: она ненавидела всех. Она ненавидела Гаррисона за убийство ее аввы. Она ненавидела бывшего сенатора Вилсона за отказ признать ее своей семьей. Она ненавидела Ники за то, что он выжил. Она ненавидела ребенка Ники, потому что в нем смешалась кровь трех ненавистных ей людей: Гаррисона, Вилсона и Ники. В своих ранних оценках поведения Эйры ошибались все. Андреас говорил, что она искала любви и признания со стороны своего деда. Может быть, когда-то давно, но в последнее время она искала лишь возможности отомстить ему. Дуглас говорил, что она не винила Ники в том, что он выжил, а Перси нет. Может быть, она долгое время и не вспоминала о существовании Ники, но в Ланди Пуассон она четко дала понять, что хотела наказать Ники, сделать ему так же больно, как было ей. Герцог говорил, что она хотела узнать правду о Гаррисоне. Может быть, она искала улики, но только с целью уничтожить любые следы Гаррисона в этом мире. Самое страшное, что вся ее ненависть нашла воплощение в одном человеке – в нерожденном ребенке Ники. Иногда ночью, когда он не мог заснуть от ноющей боли в ногах, Ники лежал в темной спальне и представлял себе, как должно быть рассуждала Эйра. Вот Вилсон – ее дед, который ее не признал и не любил. Он мечтал о правнуке – сыне Бьёрна. Он пообещал, что этот ребенок получит его наследство. Как сделать больно бывшему сенатору Вилсону? Уничтожить его долгожданного правнука. Вот Николас Вильерес – единственный выживший из резервации Тисири. Авва Эйры погиб в последний день существования резервации. Когда он умирал на ферме 369/ХМ, Ники и Лотиас Вильерес убегали на свободу. Лотиаса уже настигло возмездие. Но смерть – это не всегда самое страшное наказание. Эйра это хорошо понимала. Что заставит Ники страдать так же, как страдала она? Потеря долгожданного ребенка для Ники будет сопоставима с ее личной трагедией. Вот Гаррисон – злодей и маньяк. Тут все просто – в этом мире не место тем, кто носил в себе гены Гаррисона. Эйра еще делала услугу человечеству, избавляя его от потомков Гаррисона. И еще одного не понимал Ники: почему она просто не убила его. Эйра Вилсон доказала, что была очень пронырливой и ловкой. Она легко могла подстеречь Ники – получилось же это у неё в гараже. Эйра руководствовалась ненавистью. Но может кто-то руководил Эйрой? Направлял ее ненависть для достижения своих целей? Но кто? И каких целей? Ники этого до сих пор не понимал. Не верил же он всерьез в существование какого-то секретного общества караулов и "идеальных омег"! clxxv. Имя Ники вот уже две недели не сходило со страниц газет (лишь переместилось на вторые полосы, когда обрушились финансовые рынки), а его лицо мелькало на всех каналах (пусть не в праймтайм новостных блоков, но все равно регулярно). Теперь обсуждали не только Виктора Мавра – таинственного писателя, автора популярной серии книг про кадета Ашенбаха, теперь под микроскопом изучали жизнь Николаса Вильереса – человека, который выдумал Мавра. Аргумент был прост: раз столько лет он скрывал свое имя, значит, стыдился чего-то. Поэтому ату его, ату! Хорошо бы научиться полностью игнорировать СМИ, но у Ники не хватало силы воли отказаться от телевизора или Интернета. Была у него какая-то болезненная потребность выискивать на новостных сайтах упоминания о Мавре и задерживаться на телеканалах, если там произносили имя Мавра. Как он ни старался не принимать близко к сердцу чужие оценки своей жизни, все равно не мог относиться ко всему с юмором. Нет, он не злился, но лишь потому, что злость (а тем более ненависть) он приберегал только для нескольких конкретных людей. В любое другое время Ники счел бы очень интересной статью под заголовком "Все писатели хотят быть альфами", которая появилась на сайте Иезавель. Этот вебсайт был онлайн рупором новостей с фронтов войны полов, поэтому неудивительно, что тут задались вопросом: почему в начале XXI века авторы продолжали выбирать альфа-псевдонимы. Журналист подготовил подробный обзор писателей бет и омег, которые публиковались под альфа-именами. -Каррер, Эктон и Эллис Белл, - прочитал Ники вслух упомянутые в статье имена писателей. - Это просто, - сказал Лео, – сестры и фра Бронте. Каррен – это псевдоним беты Шарлотты, Эктон – омеги Эмиля, а Эллис – беты Анны. - Жорж Санд и Джордж Элиот, - продолжил перечислять имена Ники. - Французская бета-писательница Амандина Дюпен и английская бета-писательница Мэри Энн Эванс. - Льюис Кэролл? - Английский омега-математик Доджонсон, - сказал Лео. – Хотя тут можно поспорить. В викторианскую эпоху была мода давать омегам имена на "ис": Джервис, Моррис, Франсис. Его современники скорее всего воспринимали его псевдоним как омега-имя. И это объясняет, почему тогда никого не шокировала его нежная дружба с юными бетами. С точки зрения викторианской морали: чем еще было заняться одинокому бездетному омеге. А в современном литературном мире бета Нора Робертс публиковала свои романы под альфа-именем Дж. Д. Робб. Даже автор "Гарри Поттера" в самом начале своего творчества выбрала такое написание имени, которое легко было принять за традиционное альфа-имя - два инициала с фамилией. Именно на этом был основан расчет издательства "Блумсбери", когда они предложили на обложке первого "Гарри Поттера" написать "Дж. К. Роулинг". В свое время Алекс в качестве одного из вариантов псевдонима, под которым издавать "Пепел", предлагал "В. Н. Мавр". (- "В. Н." что должно обозначать? – спросил тогда Ники у Алекса. - Твое настоящее имя – Вильерес Николас. - Если уж прятать в псевдоним мое настоящее имя, то давай "Виктор Мавр". - Николас – Ники – Ника – Виктория – Виктор, - Алекс на лету подхватил цепочку трансформации имени. - Ника - богиня победы в Древней Греции, а Виктория – в Древнем Риме. Сильное имя получается. Как раз то, что надо для сверхновой на литературном небосклоне.) Теперь же в комментариях к статье на веб-сайте Иезавель Ники обвиняли в "бета-фобии" и желании "срубить бабла". Защитники Мавра пытались объяснить, что псевдоним был лишь возможностью сохранять анонимность, поэтому пол был не так уж и важен. "Но почему ж тогда он не взял бета-имя?" - логично спрашивали оппоненты. - Была бы серия "Пепел" так же популярна, если бы она была опубликована под именем "Виктория Мавр"? – спросил у Алекса Ники. - К автору-бете относятся тоже с предубеждением. Альфа-псевдоним открывал перед серией "Пепел" значительно более широкую читательскую аудиторию. Таков литературный рынок, не нам менять систему. - А кто будет менять систему? - Не спрашивай меня, я тут лишь ради денег. Ники мог бы напомнить Алексу, что он тут не только ради денег, но еще и за идею. Иначе он бы не стал делать такие проекты, как "1000+1" с фирмой Пашлей или вот конкурс фанарта на сайте. Подобные акции увеличивали социальный капитал Мавра и агентства МакБрини, но не пополняли их денежные счета. Может, другие и считали Алекса расчетливым дельцом, но Ники точно знал, что лишь бескорыстная забота и помощь Алекса помогали Ники не потеряться в круговороте новостей и событий. Алекс успел объявить итоги конкурса фанарта на сайте Мавра еще до свадьбы Ники. Тогда никто из победителей не отказался от приза – оно и понятно, все хотели попасть на премьеру. Сенсационное заявление Мавра неприятным образом усложнило ситуацию вокруг конкурса. Мать одной из несовершеннолетних победительниц дала интервью, в котором она за свою дочь отказывалась от билетов. Журналистка Си-Эн-Эн встретилась с этой матерью у белой кованой калитки перед входом в ее дом. Судя по панораме улицы, это был зажиточный пригород провинциального города. В уголке экрана появилась надпись "Порт-Артур, Техас". Техас - кто бы сомневался! - Теперь ни одной книги этого ужаса не будет в моем доме, - клялась возмущенная мать. - Вы представляете, чему этот омега, чадо преступника-маньяка, исподволь учит наших детей?! - Но вы же читали книги, - пыталась апеллировать к разуму журналистка. - Разве они учат чему-то плохому? - Но я не знала, кто их написал! Я думала - примерный американец, а оказалось - родственник преступника. В этот момент камера взяла крупным планом окно на втором этаже этого идиллического техасского домика. Там открылось окно, и появилась бета-подросток, перед собой она держала плакат "Я <3 Ашенбаха". Мать же продолжала критиковать либеральные нравы современного общества, которое позволяло жить таким генетическим отбросам, как "этот Вильерес". Заметив, что журналистка ее не слушала, бета проследила за ее взглядом и заметила свою дочь с плакатом. Бета-мать сорвалась с места и через мгновение скрылась в доме. Через несколько секунд дочь с плакатом исчезла из поля зрения, и послышался возмущенный голос матери: - Две недели без телевизора теперь! И месяц после школы помогаешь в церкви! Ники спросил у Алекса, как много было таких случаев, когда родители запрещали детям принять приз после раскрытия тайны Мавра. - Пока два. Лидия из Техаса и Сидней из Египта, - рассказал Алекс. – В случае с несовершеннолетними победителями мы ничего поделать не можем. Но как показал пример Лидии – это решение родителей, а не твоего фаната-читателя. Чтобы не злить мать и не делать жизнь Лидии сложнее, мы сейчас не будем никак реагировать. - Но когда она станет совершеннолетней, мы можем ей дать какой-нибудь утешительный приз? – спросил Ники. – То, что она сделала, был смелый поступок. Алекс пообещал не забыть о ней. По условиям конкурса все участники сообщали дату своего рождения, поэтому Алекс внес в свой смартфон на 6 февраля 2014 года – "поздравить с восемнадцатилетием Лидию из Техаса". Ники ожидал, что будут недовольные тем, что за Мавром скрывалась личность именно Николаса Вильереса. Именно поэтому Ники и писал под псевдонимом: чтобы такие вот родители, как эта бета из Техаса, оценивали его книги только по содержанию. А теперь для этих людей, которые никогда не встречались с Ники вживую, все его творчество было перечеркнуто единственным фактом, что он был единственным выжившим ребенком из резервации Тисири, и почему-то этот факт вызывал у людей необоснованную ненависть. - Что я им такого сделал, что они меня так ненавидят? В чем я виноват? – спросил он у Лео. - В том, что родился, или в том, что сбежал? - В том, что вместо чувства жалости, ты вызываешь зависть. - Если бы я был в могиле или психушке, они бы меня пожалели? – уточнил Ники. - Да, жалостливо бы поцокали языками: "Ах, страдалец бедненький! Какой ужасный конец после всех мучений, что выпали на его долю". Жалеть легко, особенно если денег не просят. И приятно – помогает поднять собственную самооценку. А вот ты успехом Мавра лишил их такого простого способа почувствовать себя сильными и великодушными. Твой успех им как кость поперек горла – мешает наслаждаться своей серостью и ленью. Такое они не прощают, поэтому и ненавидят. Лео понимал людей. Он всегда знал, почему люди поступали так, а не иначе, и легко предвосхищал последствия и реакции. По словам Лео, он прошел "школу жизни" на переменках в блатных школах и на светских раутах Голливуда, и там он приобрел навыки чтения человеческих душ. Он знал, какой смысл вкладывался в вежливые слова и комплименты, умел расшифровывать эмоции и чувства. Для Ники он был бесценным проводником по лабиринту взаимоотношений между людьми. Вот Ники не мог понять, почему жалость унижала, а зависть вызывала ненависть. Ники всегда жалел авву: нереализованные возможности, исковерканная жизнь, трагичный конец, но ему Лотиас Вильерес никогда не казался жалким. Наоборот, авва всегда ему виделся глыбой, великим по своему духу и силе человеком. И Ники никогда не завидовал тем, кого он по-настоящему ненавидел. В чем он мог завидовать Гаррисону или Башеру? Если кто-то и был в современном мире воплощением абсолютного зла, то вот эти два преступника. И если чего они и были достойны, так это полного забвения, так ведь? - Если бы ты хотел, чтобы Гаррисон и Башер были преданы забвению, то не надо было выдумывать "заговор караулов" и делать их главными исполнителями, - сказал Дуглас. - Я не ожидал такой реакции, - попытался оправдаться Ники. – Я тогда себя чувствовал, как в болоте, которое втягивало все глубже и глубже. Вот и попытался покидать вслепую камни в омут, где черти водятся, в надежде кого-то прихлопнуть. - Это ты называешь вслепую? – удивился Дуглас. – Я боюсь себе представить, что ты можешь выдумать с широко открытыми глазами. Помнишь, в прошлом году бывший румынский шпион Пачепа заявил, что КГБ проводило секретную операцию по дискредитации папы римского Пия XII? Ники кивнул: эта история была еще свежа в памяти. Почти еженедельно в газетах появлялись очередные разоблачения о секретных операциях, в которые были вовлечены сверхдержавы, начиная со времен прошедшей холодной и до нынешних информационных войн. Но на фоне всех остальных "сенсаций" история Пачепы выделялась пикантным литературным твистом, поэтому Ники с особым интересом следил за ее развитием. - По словам Пачепы, пьеса "Наместник" была выдумана в кабинетах КГБ по прямому указанию Хрущева. Скандал, который разразился в 1963 году, когда Рольф Хоххут опубликовал эту пьесу, нанес непоправимый удар по репутации Папы Пия XII и католической церкви, чего и добивалось КГБ. - Все правильно, - сказал Дуглас. – Так вот, твоя статья про "Хомо Караулус" и теория Пачепы, несмотря на все различия, очень схожи в том, насколько охотно в них поверили. Фактов мало, одни лишь домыслы, но они вызывают такой сильный эмоциональный отклик. Ты посмотри, серьезные академические историки с радостью ухватились за теорию Пачепы, потому что она предоставляла им недостающее звено. Кажется совершенно естественным, что Советы пытались дискредитировать Папу Римского, еще с момента, когда войска Красной Армии вошли в католическую Польшу. Точно так же с "Хомо Караулус": кажется совершенно естественным, что у караульных альф есть секретная организация, которая занимается евгеникой и, подспудно, борьбой за мировое господство. Ведь все те мифы и легенды, что окружали караулов с древних времен, должны во что-то воплотиться. Правильно? Когда Дуглас это так формулировал, то Ники сам начинал верить в существование мирового караульного заговора. - Я вешу почти двести фунтов, - пожаловался Ники, - у меня отекшие ноги и постоянные боли в пояснице. Я даже не могу спорить, потому что через пять минут начинаю рыдать. Литературная выдумка – это мое единственное орудие. Дуглас лишь погладил его по плечу, вздохнул и сказал: - Ники, я не ругаю тебя. Лишь пытаюсь предостеречь. Шефы ЦРУ и ФБР совместными усилиями не смогли развеять полностью выдумку Пачепы. Точно так же никому уже не под силу опровергнуть существование "Хомо Караулус": любая попытка будет рассматриваться лишь как косвенное подтверждение его существования. Раз отрицают – значит есть что скрывать. Вот такая вот конспирологическая логика! Прими это. "Хомо Караулус" существует теперь отдельно от твоего воображения. Фолк-хистори, если хочешь. - Но только как городские легенды. Так? Никто же не основал это общество? – уточнил Ники. - Я не удивлюсь, если уже основали, - слова Дугласа были не тем, что Ники хотел услышать в ответ. - ФБР внес "Хомо Караулус" в списки организаций, за которыми необходимо установить контроль, если удастся выйти на их представителей. - Я давно подозревал, что федералы - это параноики с манией преследования! Они лишь рады всякому подтверждению, что вокруг враги! На это Дугласу нечего было возразить, уж он-то слишком хорошо знал своих коллег. clxxvi. Канал Си-Эн-Эн посвятил "Хомо Караулус" отдельный выпуск программы "Журналистские расследования". В течение часа журналисты постарались отделить городские легенды про караулов от фактов. И тут же они столкнулись с проблемой: факты были настолько малочисленны и скучны, что на них не построить захватывавшего рассказа. Поэтому большая часть выпуска была посвящена обсасыванию мифов и выискиванию подозрительных совпадений. Журналисты разыскали политиков, которые были упомянуты в той статье на сайте Гокер, чтобы узнать их мнение. И если Грэмм сразу отказался от любых комментариев, то бывший сенатор Вилсон согласился на эксклюзивное интервью для канала Си-Эн-Эн. Он встретился с журналистами в своем офисе в загородном клубе "Кленовый лист", что в Ривер Оакс, Хьюстон. За его спиной висел техасский флаг "Одинокая звезда", из окна офиса открывался вид на бесконечное поле для гольфа, на широкой полированной столешнице письменного стола не было ни одного предмета. Бывший сенатор Вилсон выглядел моложе своих 88 лет: на его лице было мало морщин, а во взгляде его не виделся груз прожитых лет. ("Думы и муки совести всегда оставляют следы на челе, - сказал Лео, рассматривая бывшего сенатора Вилсона по телевизору. – А вот тут перед нами лоб такой же гладкий как жопа младенца. Либо ботокс, либо дерьмо-человек".) Вилсону должно быть было приятно оказаться в центре журналистского внимания после многих лет забвения. Он отвечал на вопросы бойко и эмоционально. Подчеркивая свое возмущение, он прикладывал руки к груди, а когда интервью касалось трагичных тем, он прикрывал на мгновение ладонями глаза. Руки, искореженные морщинами и артритом, были единственным, что выдавало его возраст. - Моя семья – это первая жертва, - сказал Вилсон, прижимая к груди правую руку со вздутыми венами. - Вы хотите сказать, что тайная организация караулов существует? – уточнил журналист. - Это в духе спецслужб, выдумать какую-то тайную организацию, чтобы на нее свалить свои преступления, - Вилсон обвиняюще тыкал в камеру искривленным указательным пальцем. - В этой стране мы все являемся заложниками спецслужб. Они крадут людей, убивают, а потом обвиняют в своих преступлениях какие-то фантомы. В интервью наступила заминка. Из сенсационного эксклюзива оно превращалось в пережевывание всем уже надоевшей жвачки. Вместо неизвестных общественности подробностей Вилсон завел старую волынку: во всем виноваты спецслужбы. Легко было представить, как десятки тысяч телезрителей в этот момент синхронно закатили глаза и потянулись за пультами управления. - А как насчет земли? – журналист попытался перевести разговор в другое русло. - Это правда, что резервация Тисири располагалась на территории, которая раньше принадлежала вашей семье? - Это был участок, на котором много десятилетий назад искали нефть. По правде говоря, ничего толком и не нашли, земля пустовала, поэтому я еще в шестидесятых продал эту территорию агентству по недвижимости. А за то, кому продало его агентство, я уже не отвечаю. Там, в конце концов, погиб и ладо моего сына. Вилсон на мгновение прижал левую руку ко лбу, как будто ему нужна была секунда, чтобы совладать со своими эмоциями. Журналист вежливо выждал несколько секунд и перевел беседу на обсуждение последних трагических событий, которые стали несомненным ударом для пожилого альфы. - Я не могу этого понять, – сокрушался бывший сенатор Вилсон, глядя прямо в камеру. – Это моя внучка и внук. Они были одной кровью. Я не могу понять, как это произошло. Мне все не нравится. Тут столько вопросов. Я буду добиваться ответов, невзирая на имена и селебрити-статус. Сразу после интервью с Вилсоном Си-Эн-Эн сделало прямое включение от стен полицейского участка, где в предварительном заключении находился Хильдебьёрн Вильерес (внук бывшего сенатора Вилсона). - Криминалисты собирают улики, берут показания и готовят доказательства. И в этом деле так много необычного и непонятного, - рассказывал журналист. – Вот, например, как нам стало известно из источников близких к следствию, на месте преступления был найден УЗИ-аппарат и несколько распечатанных сонограмм. Откуда в заброшенном складе появился УЗИ-аппарат? Зачем делать УЗИ во время кинднепинга? Как известно, Николас Вильерес во время похищения был на восьмом месяце беременности, и все указывает на то, что найденные сонограммы – это его ребенок. Между тем, Хильдебьёрн Вильерес остается в предварительном заключении. Адвокат Вильереса не подавал прошения об освобождении под залог, что не может не удивлять. Является ли это стратегией, чтобы произвести определенное впечатление на присяжных? Или Вильерес опасается за свою безопасность? Очень много странного в этом процессе... Тут опять сменилась картинка и вместо прямого включения от полицейского участка, на экране появились фотографии Ники и Гаррисона. А голос за кадром рассказывал: - Новость о том, что за именем Виктор Мавр скрывался Николас Вильерес, проникла даже за стены тюрьмы федерального значения. Конфиденциальный источник сообщил, что Гаррисон заказал в библиотеке тюрьмы три книги серии "Пепел". В этом месте Ники не выдержал и выключил телевизор. Он бросил пульт на стол и сел, нахохлившись, сложив руки на животе. Самый большой удар пришел с нежданной стороны. - Как они могли это узнать? – спросил он у Дугласа. - Могли выдумать, - рационально предположил Дуглас. – Звучит уж больно вызывающе. И проверить невозможно. - Но ты можешь проверить, так? – настаивал Ники. – Узнай. - Зачем? - Я не хочу, чтобы Гаррисон читал про Ашенбаха! – закричал Ники. Ники знал, что будет сложно, но не знал, что это будет так больно. Сейчас новость про Гаррисона и "Пепел" задела его за самый болезненный нерв. "Читателей не выбирают" – таков основополагающий закон литературы. Но Гаррисон – не читатель. Он - личный враг Ники. Книги "Пепел" Ники писал не для Гаррисона. - Сделай все, что угодно, - попросил он Дугласа, - но не дай Гаррисону "Пепел". Дуглас не стал ничего обещать. Он взял свой смартфон и вышел из комнаты. - И оно того стоило? – спросил позже Лео. Они лежали на кровати Ники и смотрели фильм "Амен" по той пресловутой пьесе "Наместник", которая, по словам бывшего румынского шпиона Пачепы, была написана в недрах кабинетов КГБ. На экране молодой монах-иезуит прижимался ухом к радиоприемнику на кухне офицера СС и жадно ловил каждое слово рождественской речи папы Пия XII. - В 1942-м передовица "Нью-Йорк Таймс" на следующий день после этой речи назвала папу "гласом вопиющего в тишине континента", - сказал Ники. - Так чем же недоволен этот монах? Почему ему-то эта речь кажется коллаборационистской и слабой? - Вот так и начинаешь верить в теорию Пачепы, - рассуждал Лео. - Кто кроме КГБ осмелился бы так бессовестно врать и называть белое черным? Теперь сколько угодно серьезные историки могут приводить статистику и цитаты, от прозвища "папа фюрера" Пию XII не отделаться. Пьеса "Наместник" стала виртуозным примером двоемыслия, в лучших традициях Оруэлла. Настоящая победа лжи над исторической памятью. Ники вздохнул и задумался. Уже роли не играло, сам ли Хоххет написал "Наместника" или ему подсказали "старшие товарищи из правильных органов", свою роль в изменении прошлого пьеса уже сыграла. Точно так же не важно было, существовал ли "Хомо Караулус", или был лишь выдумкой. Статья на сайте Гокер уже спровоцировала цепочку событий, в которые был вовлечен Ники. Во время похищения Эйра Вилсон намекнула, что за ее действиями стоял кто-то другой, более могущественный. (А звались они "Хомо Караулус" или как по-другому, это уже не важно.) Решение объявить, что он – Виктор Мавр, было связано именно с опасением, что в безумных словах Эйры Вилсон была лишь доля безумия. Что он и правда задел в синем море какую-то хищную рыбину, о существовании которой и не подозревал. Он пригласил весь мир обсуждать его личную жизнь в надежде, что пристальное внимание СМИ поможет защитить его и ребенка. Достиг ли он той цели, ради чего все затевалось? В безопасности ли он? - Время позвонить Андреасу Олландеру, чтобы узнать, - решил Ники. clxxvii. С Андреасом Ники встретился в самом конце сентября. Он позвал его к себе домой, потому что только тут чувствовал себя в безопасности. Да, он пригласил папарацци в свою жизнь, но не собирался оголять перед ними свою душу. И уж точно не хотел, чтобы они стали свидетелями такого важного разговора с Андреасом. Ники не сомневался в том, что общение будет наполнено самыми противоречивыми эмоциями. - Я вижу, что у тебя и правда садовые стулья в гостиной, - заметил Андреас, когда вслед за Ники прошел внутрь дома. - Ты смотрел мое интервью? - Я уже две недели не отрываюсь от телевизора, - сказал Андреас, присаживаясь на один из стульев. - Там всегда можно найти передачу или репортаж про писателя Виктора Мавра. - И что ты думаешь? – спросил Ники, устраиваясь в единственном кресле и вытягивая ноги на стоящую рядом скамеечку. - Я сразу понял, что ты очень талантливый. Но Виктор Мавр? Этого я точно не ожидал, - признался Андреас. – И Бьёрн ни словом не обмолвился. Поэтому для меня это было шоком. - А для твоего мужа? - Хильдевард теперь значительно лучше понимает, что произошло там, в амбаре. И ему теперь понятны твои действия и тогда, и сейчас. - Правда? А я вот не понимаю. Объяснишь мне? Андреас вздохнул, встал и переставил стул вплотную к креслу Ники и сел, почти прикасаясь коленом. Он было попытался взять Ники за руку, но вовремя одумался и лишь неловким движением погладил Ники по запястью. - Николас, я тебе не враг. Пожалуйста, не смотри так на меня, будто я тебя сейчас ударю. Я тебе никогда не причиню вреда. Ники был уверен, что Андреас Олландер никогда не опустится до физического насилия, в этом смысле он его не боялся. Но больно он мог сделать и словом. И Ники хотел знать, почему Андреас использовал против него такие жесткие приемы. - Что за игру ты ведешь вокруг меня? Ты, Герцог, твой муж. Вы все это понимаете, а я нет. Я чувствую себя как в той детской игре, когда завязывают глаза, раскручивают по кругу, а потом бросают в клетку со львом. - Эээ... ты уверен, что это детская игра? - Конечно! Играли во всех детских садах Спарты. Она помогала развить привыкание к боли, агрессию и быстроту реакции. Андреас не нашелся, что сразу ответить. Он явно чувствовал, что Ники чушь болтал, но не знал, как опровергнуть. Ники лишь выжидающе смотрел на него. - В любом случае, я не хотел причинить тебе боль, или, тем более, приучить тебя к ней. Прости меня, если так получилось. И я не хотел развить в тебе агрессию. Но я понимаю, что она вполне обоснована. У тебя есть право на меня злиться. Извинения были шагом в правильном направлении. Но Ники пока не был уверен, что Андреас извинялся за то, что надо. - Николас, я признаю, что манипулировал тобой, - признался Андреас. - Прости меня, я привык так добиваться своих целей. Но с тобой, я вижу, такой трюк не пройдет. С тобой работает лишь один метод – честность. И нет ли в этом иронии? Когда весной Бьёрн уезжал в Лос-Анджелес, я дал ему совет: честность – это основа отношений. Улыбка Андреаса была чуть извиняющейся, как будто он сожалел, что его простой и проверенный подход не сработал, а теперь вот приходилось все делать значительно более сложным способом. Ники это разозлило, как и то, что Андреас в своих оправданиях упомянул сына. Ники с Бьёрном приложили много усилий, чтобы создать хрупкое доверие, а слова Андреаса бросали намек, что за всем этим стоял его расчетливый совет. - Боже мой, Андреас! Твой сын в тюрьме, а ты не стесняешься использовать его, чтобы оправдать себя. - Ты меня неправильно понял! Я не использую Бьёрна, я просто рад, что тебе и ему удалось найти общий язык. Судя по тому, как ты сейчас защищаешь Бьёрна, ты ему доверяешь. Может это и правда, но Ники не нравилось, что Андреас продолжает игнорировать то, что это его действия привели к трагической развязке. Ники постарался это объяснить самыми простыми словами: - Ты, твой муж, Герцог и, может, кто-то еще разыгрываете какую-то сложную партию. Смотри, к чему это приводит, сколько уже жертв вокруг. Единственная дочь Перси мертва, твой сын в тюрьме. А вам все ещё мало! Андреас вскочил с места и сделал несколько шагов по комнате. Он провел рукой по волосам и тяжело выдохнул. Он не скрывал своего раздражения и возмущения словами Ники. Наконец он присел на корточки перед креслом Ники, положил руку на подлокотник и посмотрел в глаза Ники снизу вверх. - Мой сын в тюрьме, потому что он защищал тебя, - медленно сказал Андреас. - Он сделал все правильно, я им горжусь. А дочь Перси мертва, потому что она хотела убить тебя. - Ты не понимаешь... - начал возражать Ники. Андреас лишь покачал головой, продолжая внимательно смотреть прямо в лицо. Ники сжал губы и отвел взгляд. - Он ее всегда любил, до последнего дня, - прошептал Ники, разглядывая куст рододендрона, что хорошо был виден из окна. - Всегда, а я... а из-за меня... - Ники, - голос Андреаса был тих. - Перси никогда бы не стал винить тебя. Если бы он искал виноватых, то вот, например, Адам - он использовал ее, или я - не помог ей в сложный период ее жизни. Но Перси никогда не обвинил бы тебя. - Откуда ты знаешь? – закричал Ники, поворачиваясь лицом к Андреасу. - Перси мертв! Его дочь мертва. А я жив. Я всегда остаюсь в живых! Он попытался встать с кресла, чтобы уйти подальше от Андреаса, от его фальшивых сожалений и лживого сочувствия. Но с таким животом, как у него, надо было приложить много усилий, чтобы хотя бы встать на ноги. Он попытался опереться рукой о подлокотник, но все равно не мог подняться. Андреас положил руку ему на колено, удерживая на месте. - О, Ники. Не вини себя, что жив. Если выбор был ты или Эйра, то всякий бы выбрал тебя. Ты живешь так, чтобы делать других счастливыми, а Эйра – она стала злом. - Эйра Вилсон – не зло! - возразил Ники. - Ты зла, Андреас, не видал. Это не упрек. Я рад, что тебе не довелось, потому что зло разрушает душу. Вот Гаррисон – это зло, а Эйра Вилсон – нет. Она - несчастный больной человек, она ненавидела и страдала. Зло так себя не ведет. Зло расчетливо и без эмоций, поверь мне на слово. Ники уже ревел. Он больше не пытался встать, он откинулся вглубь кресла и повернул голову в сторону, чтобы слезы стекали прямо на подушку кресла. Андреас осмелился протянуть руку и погладить его по волосам. Когда Ники не отдернулся от его прикосновения, Андреас бережно взял его лицо в руки и повернул к себе. Подушечками больших пальцев он утирал слезы под глазами Ники. - О, Ники, - повторил Андреас. - Что же мы с тобой сделали! Ники затрясло от рыданий. Андреас выпустил из рук его лицо, присел на краешек подлокотника и притянул Ники к себе, так что он уткнулся в плечо Андреаса. (Когда-то давно Ники так же рыдал на плече аввы. Но это было очень давно.) Андреас гладил его по волосам и шептал: - Шшш, хороший. Поплачь, выпусти это из себя. Как же ты долго был один. Никто о тебе не заботился, не жалел. Бедный, бедный ребенок. - Я не бедный, - пробурчал Ники. - И не ребенок. - Конечно, - покладисто согласился Андреас, продолжая гладить по голове. – Но для тебя не в деньгах счастье. А для меня ты как второе чадо. Ники всхлипнул. - Тихо, тихо, - уговаривал его Андреас. – Все теперь будет хорошо. Ты все сделал правильно. Перси тебя давно простил, он гордится тобой. - Откуда ты знаешь? - Потому что ты живешь так, как он тебя научил. Ты защищаешь свою семью. Ники боялся думать о Перси. - И я тобой горжусь, - продолжил шептать ему на ухо Андреас. - Ты уже дал Бьёрну больше, чем кто-либо. Бьёрн хотел свободы, но ему не хватало силы просто удрать из дома. Вместо этого он учился компромиссам: с Хильдевардом, со мной, со своими мечтами. Бьёрну очень повезло, что он с тобой познакомился.Ты даешь ему силу и волю, которой ему не хватало. Ты даешь ему цель – ради чего жить. За это я благодарен тебе. - На чьей ты стороне, Андреас? – спросил Ники, отрываясь от его плеча. Он тыльной стороной ладони вытер глаза, чтобы видеть выражение лица Андреаса. - Так же, как и ты, я всегда на стороне своей семьи. Я понимаю, что ты сейчас меня не считаешь семьей, но для меня ты и твой ребенок – семья. Я всегда буду помогать тебе и защищать тебя. - Тогда расскажи мне всю правду, - велел Ники. Андреас встал с подлокотника кресла, достал из кармана носовой платок и подал его Ники. - Давай ты сядешь, куда-то в более удобное место, - предложил Андреас. - А то это кресло очень вредно для твоей спины. Я сделаю чай и отвечу на все твои вопросы. - Так уж на все? – уточнил Ники. - Начнем с тысячи, а там посмотрим, как пойдет. Андреас подал ему руку, Ники схватился за нее и смог выбраться из мягкого плена кресла. - Моя комната на втором этаже, я оставлю дверь открытой. - Я заварю чай и приду, - пообещал Андреас и, наблюдая, как Ники разминал поясницу, предложил: - Могу сделать тебе массаж. - Я вижу, ты опять пытаешься манипулировать мною, - сказал Ники, но не с упреком, а скорее шутливо. - С массажем я не смогу думать и задавать самые серьезные вопросы. clxxviii. - Что ты знаешь о досье Герцога? - У Герцога своя игра, под названием – месть. - Зачем ты поручил Герцогу сообщить мне про его домыслы о связи между Башером и твоим мужем? - Чтобы ты потребовал от Бьёрна полностью выйти из бизнеса Хильдеварда. - Почему ты не хочешь, чтобы Бьёрн был в бизнесе отца? - Это делает его несчастным. У него не хватало силы воли порвать с нелюбимой работой, но ради тебя он был готов на такой шаг. - Другого способа спасти Бьёрна не было? - Это был самый эффективный. Беспроигрышный. - Но эффективные методы надо применять к врагам или конкурентам, но не к семье. Ты это понимаешь? - Это была моя ошибка, прости. Я получил результат, который хотел, но теперь вижу, что по пути к этому результату причинил несоизмеримо много боли. - Мистер Олландер хотел, чтобы Бьёрн вышел из бизнеса? - Нет, конечно. Ему очень нужен наследник, он не хотел отпускать Бьёрна, пока его не приперли к стенке. - Признайся, что не только счастье Бьёрна тебя волновало. У тебя были более значимые причины отделить его. Чего ты боишься? - Я боюсь, что не могу защитить свою семью. - А что, со мной Бьёрн как за каменной стеной? - Да. - Хороша защита, если он сейчас в тюрьме! Тебе не кажется, что ты переоцениваешь мои способности? - Я скорее недооценивал тебя, но постараюсь больше не делать такой ошибки. - Тогда почему ты продолжаешь держать меня за идиота и увиливаешь от прямого ответа о том, сколько твой муж получил от Башера? - Потому что нет прямого ответа на этот вопрос. Хильдевард никогда ничего напрямую не получал от Башера. Но один из больших инвесторов в "Олландер Энерджи" финансировал Башера. - Именно поэтому Герцог был уверен, что мистер Олландер получал от него отступные? - Да. Герцог поверит любому намеку на причастность моего мужа. Добрых чувств он к нему не питает. - Если ты знаешь, что один из инвесторов давал денег Башеру, то почему не попытался рассказать ФБР, чтобы его допросили? - ФБР уже расследует это. - И каковы результаты? - Это спрашивай у Дугласа. - Каковы последствия для бизнеса мистера Олландера? - Отличный вопрос. Скажем так, "Олландер Энерджи" разорвал договоры. Бывшие партнеры стали врагами, причем очень могущественными. - У вас финансовые сложности? - Мы рассматриваем вариант банкротства. - Так плохо? - Скорее, сейчас очень удачная ситуация. Банкротства больших компаний происходят почти ежедневно. На фоне "Леман Бразерс" на нас не обратят особого внимания. Такой шанс редко выпадает. А если это спровоцирует крах еще и других, так винить тут можно лишь всемирный финансовый кризис. - Что это значит для меня и Бьёрна? - Бьёрн уже полностью выведен из компании. Поэтому банкротство его активы не затронет. - Ты просчитывал этот вариант, когда мы подписывали то сложное соглашение об имуществе Бьёрна? - Да. - Мое похищение как-то связано с теми, кто недоволен бизнес-решениями мистера Олландера? - Да. - Но я не имею никакого отношения к твоему бизнесу. Что это? Попытка запугать мистера Олландера? Попытка надавить на тебя? Ради чего? - А как ты думаешь? Ради чего совершаются преступления? Ради денег. - А как же месть? Неужели Герцогу деньги важнее мести? - Когда денег очень много, тогда они сами становятся местью. Герцогу, да и не только ему, твоя встреча с Бьёрном кажется неслучайностью. Ваша связь была воспринята как объявление войны. - Мне ясно, что бизнес-разборки вашего уровня не жалеют беременных омег. Но я все равно не понимаю: при чем тут я? - Это потому что ты боишься задать правильный вопрос. - Какой? - Кто готов заплатить за жизнь твоего ребенка? clxxix. У Андреаса Олландера был острый ум, богатый жизненный опыт и безукоризненные манеры. Еще у Андреаса Олландера были деньги, которые он использовал для устранения всех препятствий на пути к главной цели своей жизни – сделать счастливыми своих детей. Нет, он не был из той породы родителей, что забрасывали детей дорогими подарками, чтобы создать видимость заботы и благополучия. Он никогда не заменял любовь кошельком. Андреас сам растил и воспитывал детей: он уделял им много времени, искренне интересовался их мечтами и амбициями. А когда они сталкивались с проблемами, он им помогал в сложных ситуациях советом и да, где надо, и деньгами, потому что для Андреаса деньги были способом дать детям самое лучшее. (Деньги и правда решали много проблем. Это Ники сам хорошо знал.) В мире Андреаса Олландера пара мятых полтинников устраняла мелкие неудобства, пачка хрустящих сотенных - проблемы побольше, а чек на предъявителя превращал жизнь в комфортабельный круиз по молочной реке с кисельными берегами. Нет свободного столика в любимом ресторане? Пара купюр менеджеру, и вот уже вас приглашают пройти в отдельный зал ВИП. Любимому чаду никто не дает ролей в кино? Можно купить киностудию. (Про киностудию Ники, пожалуй, загнул, ее у Олландеров не было. Но он себе хорошо мог представить ситуацию, в которой Андреас купит киностудию только потому, что это будет "проще". - Я хочу снять кино про зомби, - скажет Терри. - Сценарий уже есть, теперь надо найти продюсеров, режиссера, актеров. - Может, сразу купим киностудию? – предложит тогда Андреас. - Это будет проще.) На примере отца Андреас с детства видел, как деньги меняли людей: за звоном монет забывали о морали, совести и чувствах других. В отличие от отца, он знал, что не все можно купить за деньги. Андреас не покупал лояльность и симпатии. Он знал, что уважение и хорошее отношение можно лишь только заслужить. Он знал, что самый простой способ заслужить уважение – успех, а универсальным мерилом успеха были деньги. (- Когда я удрал из дома в 18 лет, то не с пустыми руками, - поделился воспоминаниями Андреас. – Я прихватил с собой не деньги, а информацию. Наша первая компания скупала заброшенные нефтяные скважины, модернизировала и перестраивала производство так, что они начинали приносить прибыль. - И что было в той информации, которую ты украл у отца? Схема самого современного нефтяного насоса? - Список разорившихся скважин, которые можно было купить за бесценок, и экспертные оценки о наличии нефти. Мы с партнерами выбирали самые дешевые скважины в самых богатых нефтью районах. Но даже так мы не разбогатели в одночасье. Нам понадобилось лет десять, чтобы перестать считать каждый доллар.) Андреас понимал язык взаимных услуг и обещаний. Он пользовался деньгами, но не считал, что они решали все: для него это было способом оградить свою семью от большинства проблем. Конечно, Андреас знал, что не все проблемы можно решить деньгами, просто он с такими сложностями редко сталкивался. Вот и позабыл. Поэтому, когда в жизни его сына появился омега-стимулус, он, не задумываясь, выбрал самый эффективный и брутальный способ убрать все препятствия на пути к счастью своего сына. Одним махом высвободил сына из-под гнета нелюбимого бизнеса и устроил брак еще до рождения внука. (- Ты это называешь манипуляцией, а для меня это была невероятная удача, - пояснил разницы в их мировоззрении Андреас. – Ты, как и я предполагал, смог осуществить то, чего я не мог добиться много лет - вывел Бьёрна из бизнеса. - А трастовый фонд? - Это был ход конем. Трастовые фонды не подпадают под банкротство, таким образом удалось обезопасить наследство Бьёрна.) Разговор с Андреасом очень многое прояснил для Ники. Как оказалось, он и его ребенок попали на раскаленную сковородку бизнеса Олландеров. Все, что Ники знал о нефтебизнесе, он почерпнул из нового фильма Пола Андресона "Да будет кровь", который получил в этом году два "Оскара". Хоть XIX век, хоть XXI, нефтяные империи были уделом людей с гибким умом, глуховатой совестью и железным желудком. "Олландер Энерджи" исключением быть не мог. Но вот что Ники по-настоящему удивило: даже Андреас не смог остановиться вовремя и оказался вовлеченным в финансовую вакханалию последних лет. (- Десятилетиями я, не задавая лишних вопросов, был частью того, что казалось Очень Большим Бизнесом. Вот именно, все с большой буквы, - в голосе Андреаса было некоторое удивление, будто он не мог понять, как оказался в этом замешан. – А на самом деле, как сейчас оказывается, это оказалось обыкновенное разводилово по схеме Понци. - Кто-то еще осмеливается проворачивать такие пирамиды? И на них ведутся такие серьезные люди, как ты? - И не только я. Банки, корпорации, там много солидных компаний, значительно круче "Олландер Энерджи".) Сам того не замечая, Андреас дошел до той грани, за которой на жизнь каждого вешался ценник. И для него ценник повесили на жизнь его внука. Он видел перед собой продажный пример бывшего сенатора Вилсона и трагичный пример своего брата. И он понял, что настал момент выбора. Для Андреаса выбор всегда был ясен – семья. Он никогда не стал бы бороться за деньги в ущерб семье, но вот на защиту своих родных он не пожалеет никаких денег, ни своих, ни чужих. (- Я предполагаю, что наше банкротство послужит щелчком для падения целого ряда фишек, - рассуждал Андреас. – И боюсь, что, в итоге, ввергнет половину финансового мира в пучину банкротства. - Ты решил утонуть и тянешь всех остальных с собой на дно? - Не так. Я решил выплыть на берег и скидываю балласт.) Андреас не верил ни в какие заговоры, он знал, что людьми в его бизнесе двигало только одно – жадность. Мало кто чурался угроз и шантажа, если появлялась возможность отхватить кусок за просто так. И против жадности Андреас видел только одно лекарство: банкротство. Нет компании - нет соблазна ее захватить, нет необходимости угрожать семье. (- За свою жизнь не так страшно, - сказал Андреас. – Но если речь идет о жизни кого-то из твоей семьи – вот тут уже выполнишь любое требование.) Почему-то самым слабым местом для Олландеров стал нерожденный ребенок Ники. Полдюжины странных людей, которых Ники никогда раньше не знал, теперь считали, что он им должен. Ники не понимал, почему всех так интересовала его беременность. Он хотел родить ребенка для себя, но столько людей претендовало на него. Ники готов был признать претензии только одного человека – отца ребенка. А все остальные должны были четко понять, что им ничего не обломится. Если Андреас в этом был готов помочь Ники, то он станет его союзником в этой круговой обороне. (- Ты готов уничтожить все, что построил, чтобы ничего не досталось врагам? – спросил Ники. - Да. Если готов потерять все, что имеешь, тогда открывается новая степень свободы. Теперь можно не бояться за компанию, потому что эти деньги пойдут на защиту семьи.) У Андреаса Олландера был дар казаться искренним, даже когда он признавался, что вел свою игру. У него был талант убеждать в своей правоте, даже когда его методы были опасны и жестоки. У него была убежденность, что он всегда действовал во благо семьи, даже когда один ее из членов оказался в тюрьме. Ники не мог себе позволить сделать Андреаса своим врагом, но при этом он не мог слепо доверять его словам. (- Я знаю, что ты со мной встретился не просто так, а потому что тебе от меня была нужна информация, - сказал Андреас перед уходом. – Но я прошу тебя, не забывай, я хочу видеть тебя, ребенка, Бьёрна. - Андреас, одну неделю с внуками ты себе выторговал. Бьёрну запретить встречаться с тобой я не могу. - Николас, ты так ничего и не понял. Но не переживай, у нас впереди еще много лет.) clxxx. - У меня хорошие новости, - сказал мистер Хаверстон. – Назначили коронерский суд. Ники, зажав телефонную трубку между плечом и ухом, уже открывал на экране компьютера гугл-календарь, в котором члены штаба ГКЧП планировал выведение жизни Ники из того штопора, в который он сам себя загнал. - Когда? - Через месяц – 31 октября. Ники выделил дату оранжевым цветом, который, согласно схеме Алекса, означал самые важные события. Так, в середине ноября неделя была закрашена оранжевым цветом с пометкой "роды" и множеством восклицательных знаков. Ники уже дни считал до этой оранжевой недели, потому что в последнее время он ощущал себя особенно огромным и неуклюжим. С немалым усилием он поднялся из кресла и был вынужден несколько мгновений постоять, придерживаясь за стенку, чтобы справиться с головокружением и спазмами в ногах. Ники грех было жаловаться на свою беременность, но он будет так рад снова ощутить нормальный центр тяжести. Тогда он сможет легко сбегать вниз по лестнице, а не ковылять, вцепившись в перила. Лео он застал на кухне за тем, что тот, не мигая, смотрел внутрь духовки. - Не гипнотизируй пирог. Он не убежит, даже если ты отвернешься. Лео усмехнулся. - Родригас дал рецепт. Я все сделал с точностью до запятой. Теперь боюсь в последнюю минуту недосмотреть. Ники начал собирать грязную посуду в мойку. Попутно он облизал ложку из-под варенья и выскреб со дна миски остатки теста. - Получается, что все разыгрывается по твоему сценарию, так? – уточнил Лео, когда Ники пересказал информацию от мистера Хаверстона. Ники лишь кивнул. Все именно так и складывалось, одно к другому. - И о последствиях ты подумал? – спросил Лео. – Ты понимаешь, чем ты за это платишь? Ники делал то, что надо было сделать. Было время разбрасывать камни, было - собирать. А было время и для другого, жесткого, но такого важного. - Я делаю только то, за что могу заплатить. И только потому, что иначе нельзя, - сказал Ники, облизывая лопатку с остатками теста. - На Всех Святых так потрошат гусей. - Какая же ты сволочь! - сказал Лео, выхватил лопатку из рук Ники и со стуком швырнул ее в раковину. Разве Ники заслужил такое обращение? Он же хотел, как лучше, а Лео его оскорблял. И смотрел теперь Лео не на пирог в духовке, а на Ники, да таким взглядом, который он обычно приберегал для самых отвязных альф в кабаках. - И тебе совсем не стыдно? – спросил Лео. Ники лишь плечами пожал, отвел взгляд и собрал остатки яичной скорлупы со стола. - Ты можешь врать кому угодно, - продолжил Лео, - Хаверстону, Олландерам, мужу. Но себя-то, пожалуйста, не обманывай. Тут звякнул таймер, и Лео, даже не взглянув, как там выглядел пирог, выключил духовку. - Я не вру, - упрямо сказал Ники. - Сам знаешь, что нельзя испечь пирог, не разбив яиц. Ники выбросил в мусор остатки яичной скорлупы, включил воду и начал мыть грязные миски и приборы. Лео встал рядом и стал вытирать полотенцем чистые ножи. Ники смотрел только на грязную посуду, избегая взгляда Лео. Но и без открытого упрека в глазах друга Ники буквально кожей чувствовал то недовольство, которое исходило от Лео. - А пирог тебе зачем? - не отставал Лео. - Чтобы съесть или чтобы был? Потому что и то, и другое не получится. Ты отдаешь себе отчет, что ты своими руками разбиваешь на осколки хрустальный дом своей мечты? - В хрустальном доме так же плохо жить, как и в стеклянном. Мы все делаем по закону. И никто никому не обещал вечной любви до гроба. - И долго ты будешь продолжать бояться любить? – спросил Лео – Ты так боишься любить, что сам себе строишь козни, чтобы был всегда повод не любить. Ники бросил в раковину мокрую губку, выключил воду и повернулся к Лео. Ему очень хотелось сложить руки на животе, прикрывая его от внешнего мира, но это бы выглядело так уязвимо, будто он боялся слов Лео. А Ники не боялся ни Лео, ни его упреков. - В этой ситуации это самый правильный вариант, - Ники хотелось верить, что он звучал уверенно. - Зачем ты настаивал на коронерском суде? - Чтобы побыстрее закончить. - Врешь! - сказал как отрезал Лео и покачал головой. – Коронерский суд тебе оставит возможность в будущем попрекать мужа. Сам смотри. Если бы назначили большое жюри или малое жюри, то Бьёрна бы признали виновным или невиновным. А вот коронерский суд – он не такой. Он признает было преступление или нет. И если нет состава преступления, то прокурор не будет предъявлять обвинения. Ибо нет преступления – нет наказания. Но ты-то хочешь его наказать. - Нет, не хочу, - попытался отрицать Ники. Судя по лицу Лео, тот не поверил. - Тогда почему он в предварительном заключении? Почему не под залогом? - Потому что опасно, плохой пиар. Они уже не раз обсуждали эту стратегию. Бьёрн оставался в предварительном заключении, чтобы показать всем, что никто не пытается выгородить его. - Ой, уж мне-то этого не говори, - отмахнулся от этих слов Лео. - Ничего ему не угрожает. Общественное мнение на его стороне, он защищал своего омегу и ребенка. Это ты хочешь его наказать сам. Если бы он стоял перед судом жюри, то они бы четко сказали в итоге - невиновен. Но ты не хочешь официального вердикта "невиновен". Коронерский суд оставляет тебе право сомневаться в его невиновности. - Это не правда, - отрицал Ники. - Я знаю, что он невиновен. - Правда знаешь? - Да. Мы решили пойти на коронерский суд, чтобы быстрее со всем закончить. - Не ври. Если бы тебе важна была правда, то тебе было бы все равно, сколько понадобится, чтобы докопаться до нее. Ну, еще бы год, зато потом железно – невиновен, а второй раз по нашим законам судить нельзя. А так, - тут Лео пожал плечами, - ты оставляешь место для сомнений, которые потом можешь использовать против Бьёрна. Ники выдвинул стул из-под стола и тяжело присел. Болели ноги, болела спина, и как-то подозрительно тянуло где-то в районе желудка. Такое неприятное и назойливое чувство. То ли колики, то ли стыд. - Ты хочешь, чтобы он сейчас посидел – это наказание, - продолжил Лео, доставая из духовки свежевыпеченный пирог. - Ты сейчас его уже наказываешь и потом сможешь. Тебя не остановит ничто, потому что у тебя не будет судебного вердикта о невиновности. Лео поставил пирог на стол и стал посыпать его сахарной пудрой. Ники был так озадачен этим обсуждением, что даже не пытался попробовать пудру на вкус. Да и он не был уверен, что сладкий вкус сейчас не вызовет у него рвотный позыв. Неприятно сосало теперь под ложечкой, как от избытка желчи. И неприятно покалывало в районе груди, как от уколов совести. - Как ты думаешь, почему Олландеры так просто и быстро согласились с твоей безумной стратегией? - спросил Лео. - Они поняли, что больше не могут указывать нам что делать? - предположил Ники. - Нет. Потому что они увидели, что ты поступаешь как они. Ты стал как Олландеры – поворачиваешь закон, как тебе надо. Олландер-старший не хотел вызывать полицию, собирался все прибрать и порешить между собой. Они в этом видели свое право самим вершить суд, наказывать или миловать. Ты сейчас себя ведешь точно так же – ты наказываешь Бьёрна без суда. По своему собственному праву. Теперь слова Андреаса "Ты все сделал правильно" представали в другом свете. Ники сглотнул подступивший к горлу ком и с ужасом смотрел на Лео. Ему хотелось немедленно вскочить и убежать отсюда. Куда-нибудь подальше от слов Лео, от чувства вины, от ответственности. Но вскочить он не мог, потому что мешал живот, бежать было некуда, потому что это был его дом. А Лео всегда был с ним лишь предельно честен. И если теперь Ники испытывал жгучее чувство стыда, так только потому что он позволил себе так измениться. Даже не измениться, а превратиться во что-то мелочное, расчетливое и нечестное. Но он не такой! Он совершенно точно никогда не хотел быть таким ублюдком! - Боже, Лео! - прошептал Ники и, наконец сдавшись, обхватил себя руками за плечи, оберегая все самое ценное внутри себя - свое сердце и своего ребенка. - Что со мной? Почему я стал таким? Что мне делать? - Ты уже ничего исправить в этой ситуации не можешь. Менять сейчас процесс будет слишком подозрительно. Но ради бога, перестань врать себе. И прости Бьёрна. Иначе это отравит всю твою жизнь. ***********************Примечания к тексту************************************ Спасибо моей волшебной бете ANBU2208 за поддержку!!!! Журналисты и американские новостные каналы: Fox & Friends - "Фокс и друзья" - утреннее телешоу с 6 до 9 утра североамериканского восточного времени на канале "Фокс Ньюс" Ведущие - Steve Doocy, Gretchen Carlson, Brian Kilmeade Билл О’Рейли - один из самых важных журналистов канала Фокс. Андерсон Купер -журналист канала Си-Эн-Эн. Он получил премию "Эмми" за репортаж с похорон принцессы Дианы, премию "Пибоди" (одна из самых престижных наград за достижения в журналистике, почти журналистский "Оскар") за репортажи об урагане Катрина в Новом Орлеане, потом еще одну премию "Эмми" за репортажи после землетрясения на Гаити. "Дневная Десятка" - The Daily 10 - ежедневный новостной блок на развлекательном канале Е! Сегмент "Логово Лиона" - "The Lyon's Den" ведет кинокритик Бен Лион - Ben Lyon Сегмент "Писк или отстой" - "Flashy or Trashy" ведет стилист Робби Лофлин - Robbie Laughlin Кэт Садлер - Catt Sadler - одна из ведущих программы. Ток-шоу Паулен Рорсенерес основано на "Шоу Эллен Дедженерес". Фраза Лео про неродившегося ребенка - это отсыл к цитате из книги Роберта Грэйвса "Божественный Клавдий и его жена Мессалина" (Robert Graves "Claudius the God and his Wife Messalina"). "Интересно, почему мы испытываем такую нежность к неродившемуся ребенку?" В ночь на 15 сентября 2008 года инвестиционный банк "Леман Бразерс" - Lehman Brothers - начал процедуру оформления банкротства. Самое большое банкротство за всю историю США - 600 миллиардов долларов. Эта дата считается поворотной в финансовом кризисе 2007-2008, ситуация стала резко ухудшаться. Обсуждение того, как спасать накопления в момент кризиса, что происходит с ценам на золото и т.д., основано на идеях из блога Cam Hui - профессионального инвестора. "Медвежий" рынок, "бычий" рынок - термины, обозначающие разные тенденции цен на фондовых рынках. Медвежий - тренд на понижение, бычий - на повышение. Каррер, Эктон и Эллис Белл - это литературные псевдонимы сестер Бронте Шарлотты, Эмили и Анны. Сестры Бронте - английские писательницы и поэты 19 века. Для этого АУ из "Эмили" я сделала "Эмиля". Уже ранее было, что "Эмиль" - имя для омег. Жорж Санд - литературный псевдоним Амандина Дюпен, французской писательницы. Джордж Элиот - литературный псевдоним Мэри Энн Эванс, английской писательницы. Льюис Кэролл - литературный псевдоним Чарльза Лютвиджа Доджсона, английского математика и писателя. Дж. Д. Робб - литературный псевдоним современной писательницы Норы Робертс. Она публикуется и под своим настоящим именем. Сайт Иезавель - jezebel.com - буквально онлайн рупор американского феминизма. Бывший генерал-лейтенант Ион Михай Пачепа (Ion Mihai Pacepa), возглавлявший румынскую секретную службу до бегства на Запад в 1978 году, нарушил почти полувековое молчание, чтобы рассказать о своей причастности к операции под кодовым названием Seat12. Эта операция была организована Кремлем в 1960 году с целью создания о Пие XII представления как о 'хладнокровном пособнике нацистов'. По словам Пачепы, результатом ее стала вышедшая в 1963 году неоднозначная пьеса Рольфа Хоххута (Rolf Hochhuth) 'Наместник' (The Deputy), в которой проводится мысль о том, что Пий XII поддерживал Гитлера и подстрекал его к началу Холокоста. Она вызвала острые споры по поводу отношения понтифика к Гитлеру. "На Всех Святых так потрошат гусей" - строчка из стихотворения "Капитоло первое о чуме" Франческо Берни. День всех святых - 1 ноября.