В синем море пенились чернила

clxiii. - Помоги ему! Помоги! - Кому помочь? - Мавру помоги! - Я — Мавр! Я Мавр. Сo мной все в порядке. Все в порядке. - Тогда помоги ему, помоги ему! Голос Перси звучал сквозь помехи радиоволн так, будто он был где-то далеко-далеко, на другом конце света. Он был лишь голосом в наушнике. Что-то потрескивало, звенело и скрипело. Ники напрягался, чтобы расслышать этот голос, но он постоянно терялся. Ники хотел повернуть голову, чтобы попытаться получше поймать его волну, но не мог шевельнуться. Что-то тяжелое лежало у него на груди, придавливало его, что-то сковывало его движения и не давало глазом моргнуть. - Помоги ему, - еще раз прошептал Перси. - Почему ты не поможешь? - Я мертв. Я не могу ему помочь. - Некоторым нравится быть мертвыми. - Но только тем, кто еще не умер. Перси внезапно появился рядом. Он присел на корточки рядом и прикоснулся рукой к щеке Ники. - Почему ты делаешь вид, что для тебя все кончено? – с упреком в голосе спросил Перси. - Почему не пытаешься жить по-своему? Почему позволяешь другим управлять собой и решать все за тебя? - Но что я могу? - Все, что пожелаешь. У тебя есть тройка, семерка и туз. Не бойся действовать сам. - У меня ничего не получится! - А ты попробуй. Тебе понравится, обещаю. И помоги ему. - Помочь кому? Но ответа не последовало: Перси больше не было рядом. clxiv. - Помоги ему! - Подложи ему под голову подушку! - Намочи вот водой из бутылки какую-нибудь тряпку. - Давай сюда! - Да помоги же ему! Кто-то отодвинул волосы с его лица и протер чем-то мокрым виски и лоб. Ники застонал и попробовал открыть глаза. Получилось, но лишь на мгновение. От резкого света глазам было нестерпимо больно, Ники моментально зажмурился. - Ники, Ники, - это был обеспокоенный голос Макса, - как ты себя чувствуешь? Ники прикрыл ладонью глаза, защищая их от раздражающего света ламп, и постарался еще раз их медленно открыть. Он моргнул несколько раз, привыкая к состоянию бодрствования, а потом убрал от лица руки, скрывавшие его от окружающего мира. Первое, что он увидел, было взволнованное лицо Макса. Тот сидел на корточках рядом и держал в одной руке пластиковую бутылку с водой, а в другой какую-то тряпку. Футболка Макса была заляпана чем-то красным, неужели кровью? Ники огляделся вокруг насколько мог: да, они все еще были в амбаре. - На, попей, - сказал Макс и протянул ему бутылку. Ники чуть приподнялся, оперся на один локоть, и с жадностью выпил залпом полбутылки, не обращая внимания на то, что часть воды пролилась на него. Он отдал бутылку назад Максу и утер тыльной стороной ладони рот и подбородок. На руке остались красные (неужели кровяные?) разводы. - Пришел в себя? – спросил Герцог откуда-то со стороны. Ники дернулся, пытаясь отодвинуть Макса, чтобы Герцог оказался в поле его зрения. Тот был опасен, надо было следить за его действиями и словами. - Не бойся, - сказал Макс. – Он не так уж плох. Он меня закрывал, когда эта бешеная стреляла во всех подряд. - Ники! Рядом на пол на колени упал Бьёрн и стал гладить по рукам, ногам и другим частям тела, будто эти прикосновения помогали ему убедиться, что Ники был жив, что все происходило наяву. - Ники! Ники! – повторял Бьёрн. - С тобой все в порядке? Ты как себя чувствуешь? Мы сейчас поедем к доктору. Ники! Как ты? - А ты тут как оказался? – спросил в свою очередь Ники, не обращая внимания на поток вопросов Бьёрна. Это было значительно важнее, чем попытки объяснить, как он себя чувствовал. И так ясно, что с ним не все в порядке: он лежал на полу в амбаре, его голова раскалывалась от боли, его тошнило, и, куда ни брось взгляд, он везде натыкался на следы крови: на футболке Макса, на манжетах рубашки Бьёрна, на ладонях Ники. - Ты что, ничего не помнишь?! – воскликнул Макс. – Тут такое было! Все стреляли, потом кричали! Точно, именно так все и было. Ники вспомнил: вот он целился в глаз Эйры, а когда она начала орать про его ребенка, он нажал на курок. Но тогда последовал лишь сухой щелчок: пистолет Герцога был почему-то незаряженный. Ники не успел понять, что произошло, как дверь в амбар распахнулась, и прозвучали один за другим четыре выстрела. Эйра упала как подкошенная на пол. Герцог начал что-то кричать, Макс звал Ники, в амбар ввалилась, как тогда показалось, целая толпа людей. А Ники потерял сознание, но перед этим успел заметить Бьёрна, который бросился к нему с выражением панического ужаса на лице. Макс чуть подвинулся, освобождая место для Бьёрна, чтобы он мог вплотную приблизиться к Ники, и тогда стала видна остальная часть амбара, до сих пор сокрытая от взора Ники с его положения на полу. У дальней стены на полу сидел Герцог, прижимая к лицу окровавленное полотенце. Рядом было еще два человека с оружием - те подручные Бьёрна, которых Ники уже давно не видел и которые, по словам Бьёрна, были экономистом и программистом. Но сейчас они, Матиас и Диего, выглядели как спецназ: один держал Герцога под прицелом, а второй эффективно и быстро обыскивал амбар, открывая один за другим ящики, что стояли около стен. На единственном стуле сидел мистер Олландер, за ним застыли его охранники. Как он назвал их вчера в больнице? Вроде, Сантьяго и Хорхе. Мистер Олландер что-то говорил по телефону и бросал недовольные взгляды на Герцога, который, будто погруженный в свои мысли, покачивал из стороны в сторону головой. На полу около входной двери в луже крови лежала Эйра Вилсон. Никто не обращал внимания на ее тело. Бьёрн продолжал гладить Ники везде, до чего мог дотронуться - щеки, пальцы, живот, продолжал задавать какие-то бестолковые вопросы о самочувствии Ники, как будто не мог остановить эту нервную энергию, которая требовала удостовериться, что Ники был тут рядом. Ники поймал его ладони и прижал их к животу, чтобы они замерли на одном месте. Когда Бьёрн попытался начать двигать пальцы по поверхности живота, Ники сильнее прижал его руки, чтобы они стали неподвижными. - А потом врач обязательно тебе сделает... - прервался на полуслове Бьерн, когда Ники дал понять, что не собирается выпускать его руки. Он посмотрел на Ники вопросительно. - Кто убил Эйру? – спросил Ники. - Она хотела убить тебя, - сказал Бьёрн, игнорируя прямой вопрос. - Кто ее убил? – еще раз спросил Ники. Он посмотрел в упор на Бьёрна, тот тяжело вздохнул и отвел взгляд. Бьёрн попытался освободить свои ладони, но Ники их не отпускал и продолжал крепко прижимать к животу. Ники посмотрел на Макса, который все еще сидел на полу рядом, но тот тоже отвел взгляд. - Если тебе это обязательно знать, то мадам Вилсон убил мой сын, - сказал мистер Олландер. Он уже прекратил говорить по телефону, и теперь со своей позиции на стуле у противоположной стены внимательно смотрел в их сторону. Ники впервые за все время знакомства рассмотрел мистера Олландера. До этого момента он всегда был как бы в тени своего ладо. Харизма Андреаса была такой, что на его фоне сложно было заметить других людей. Наверняка, не только Ники не замечал и недооценивал Олландера, и, наверняка, Олландеры пользовались этим. Сам по себе Хильдевард Олландер был представительным альфой: могучий, холеный, сильный. Ему было чуть за шестьдесят, для таких альф как он как раз самый пик власти – у него были деньги, у него были связи, у него была репутация. В отношениях четы Олландеров Андреас был амбициями и мозгами, а его муж – силой и волей. Такой дуэт становился несокрушимым, когда они выступали единым фронтом. Но во всех, даже самых идеальных отношениях, всегда бывали спорные вопросы. Ники казалось, что он нашел один из таких камней преткновения четы Олландеров – их сын Хильдебьёрн. Ники не мог знать всех подробностей отношений с сыном, но что-то ему подсказывало, что Андреас и его муж по-разному смотрели на нежелание Бьёрна продолжать бизнес отца. Может Ники и ошибался, но шансы были высоки, что Андреас не посвящал мужа в свои манипуляции по выведению Бьёрна из ненавистной ему компании. Андреас как-то признался, что Бьёрн был "аввочкин сыночек", и скорее всего, ради счастья своего сына Андреас поступился бизнес-интересами своего мужа. В конце концов, на пенсию Олландер еще лет двадцать не собирался, за это время воспитает достойного преемника, а вот счастье сыночка важнее – такого как Ники им больше не найти. - Если вы о Бьёрне, то он уже не ваш сын, - сказал Ники, опираясь о плечо Бьёрна, чтобы встать с пола. - Он теперь мой муж. Олландер скривился, будто услышал что-то неприятное, Бьёрн удивленно взглянул на Ники, будто услышал что-то неожиданное и приятное, а Герцог пробормотал: "Боже ж ты мой!" Ники сел на диван, откинул голову на спинку и вытянул ноги. Все тело ныло, было больно даже моргать, а голова казалось чугунной. Надо было выбираться из этого амбара. - Вы полицию уже вызвали? – спросил Ники. - Не надо вмешивать в это полицию, - сказал мистер Олландер. Как бы Ники хотел высказать этому самодовольному альфе, что он думал о тех, кто считал себя выше закона. Но битвы надо было выбирать по силам, а сейчас их у Ники не осталось. Ники посмотрел на Макса, который так и сидел на полу. Его вроде не ранили, та кровь на футболке была чужой. Макс, как ни пытался храбриться, все же явно был испуган. Ники посмотрел на Герцога, который продолжал утирать грязным полотенцем кровь с лица, и даже с другой стороны амбара было видно, что эти потеки были из его раны на лбу. Ники посмотрел на тело Эйры, которое лежало всеми забытое у входа. - Почему не надо? – спросил Ники. – Это киднепинг. - Мы все решим сами, - сказал мистер Олландер и обратился к единственному среди них похитителю: - Так, Герцог? Тот оторвал полотенце от лица и зло посмотрел на Олландера. - Что ты меня спрашиваешь? Ты же и так все решил. - Потому что у нас с тобой общие интересы, - пояснил Олландер и тут же, не переводя дыхания, начал угрожать: - Я могу передумать, если ты отказываешься от сотрудничества. Вон хакер активирует чип с ДжиПиЭс Вильереса, и через пятнадцать минут тут будет группа быстрого реагирования федералов. Матиас оторвался от обыска ящиков и посмотрел через плечо на Бьёрна. Тот отрицательно покачал головой, и Матиас опять занялся содержимым коробок. Ники начал понимать, как его нашли в этом месте. Еще весной, когда на его пороге появилась рыба, Ковальски дал ему медальон с чипом ДжиПиЭс, Ники о нем и думать забыл, а он так и продолжал болтаться на браслете, что он постоянно носил на левой руке. Оставалось лишь выяснить, как Матиас смог получить доступ к чипу. - Матиас смог взломать систему ФБР? – спросил Ники у Бьёрна, который стоял около дивана между Ники и всем собранием подозрительных личностей. - Если бы к этому свелось, то я уверен, что он смог бы, - сказал Бьёрн. – Но в этот раз было все гораздо проще. Твой родственник-федерал, Дуглас, дал мне коды доступа еще перед свадьбой, чтобы я мог в случае чего найти тебя. Когда ты не пришел в больницу и не отвечал на звонки, я попросил Матиаса проверить, где ты. Как видишь, эта мера оказалась очень своевременной. Бьёрн бросил быстрый взгляд на тело Эйры и провел нервным жестом по волосам. Ники боялся представить, что он мог почувствовать, когда открыл дверь в амбар и стал участником мексиканского противостояния. Ники целился в Эйру, Эйра целилась в Ники и его ребенка, Бьёрну ничего не оставалось, как целиться в Эйру. Ники не хотел больше ни о чем думать, как же он мечтал оказаться подальше от этого амбара. Но почему-то все собравшиеся занялись выяснениями отношений, вместо того чтобы позвонить 9-1-1. - Федералы будут рады арестовать тебя за похищение, - сказал Олландер, обращаясь к Герцогу, все продолжая непонятно куда ведущий прессинг. Зачем запугивать? Надо просто вызывать полицию. - С ФБР я смогу договориться, - сказал Герцог. – Они знают, что я пытался найти тех, кто стоял за Башером и Гаррисоном. Они мне дали добро. Это был единственный шанс узнать правду. Герцог последние слова почти прокричал. Он смял в комок окровавленное полотенце и запустил его в угол. У Герцога не было права так давить на жалость, он тут не был жертвой, наоборот, он нес полную ответственность за то, что произошло в амбаре. Может, его слова и могли кое-что объяснить (например, почему его пистолет не был заряжен), но, по большому счету, он врал. Герцог не мог действовать по поручению или с разрешения ФБР. Ни Ковальски, ни Дуглас никогда бы не дали добро на организацию киднепинга с использованием Ники. Герцог занимался самодеятельностью, он искал тут свою выгоду, но при этом пытался прикрыться благородными идеями поиска правды. - Что, Герцог? – спросил его напрямую Ники. - Для тебя это была ловля на живца? Игра в детектива? Ты угрожал моему ребенку пистолетом. Просто, чтобы всем доказать, что был прав в своих теориях. Не кажется ли тебе, что ты заигрался? - Но ты не хотел меня слушать! Я хотел по-другому! И пистолет был незаряженным, я бы никогда... У Герцога хватило наглости перевести стрелки на Ники, выставить его виноватым. Будто то, что Ники отказался принимать участие в его безумии, давало ему карт-бланш на преступные действия. Будто бы его великая цель оправдывала любые средства. - Я хотел узнать правду! – уже кричал Герцог. – Я был против похищения Николаса. Эйра поступала слишком импульсивно, я пытался ее предостеречь, но это был единственный шанс выйти на преступников. Если бы они согласились на встречу, то ФБР бы устроило засаду. Их бы поймали, и никто бы не пострадал. Я лишь хотел знать правду... Как же Ники хотел закрыть глаза и забыть о существовании таких глупых эгоистичных людей! Какая засада? По передаче Ники и его ребенка каким-то преступным безумцам? И никто бы не пострадал? Герцог – фанатик, потерявший связь с реальностью! Кроме своей идеи-фикс он ничего не видел. Когда много вооруженных людей, преследующих каждый свой интерес, собирались в одном месте, то кто-то (а то и все) обязательно погибал. Сегодня в амбаре так и произошло. А слепец Герцог этого не понимал. - Я тебе скажу правду, - сказал Ники, тяжело дыша. – Слушай внимательно, Герцог. Тебе с этой правдой придется жить остаток жизни. Твой фра мертв, в этом виноват Гаррисон. Твоя племянница мертва, в этом виноват ты. Это и есть правда. Оспаривать эти факты – лишь искать ветра в поле. Ники обтер тыльной стороной ладони рот, там опять остались пятна крови. Откуда она? Никаких ран Ники не ощущал. Может просто царапина? Бьёрн подал ему салфетку, и Ники сосредоточил все внимание на очищении руки, только чтобы не смотреть на Герцога. Тот порывался встать со стула, но его удерживал на месте Диего. Бьёрн сел рядом на диван и положил руку на его бедро, казалось, ему постоянно надо было касаться Ники. Бьёрн молчал, не пытался его ни в чем убедить, за это Ники был ему признателен. - Эйра мертва, потому что ее убил Олландер, - сказал Герцог. - Вильерес, - поправил его Бьёрн. - Эйра мертва, потому что ты, вместо того чтобы обеспечить ей правильную профессиональную помощь, поддерживал ее безумие, использовал ее ненависть для своих целей, - сказал Ники. - Ее убил твой муж! – заорал Герцог. Диего сдерживал его уже захватом сзади, чтобы он не вырвался. - И Бьёрн за это обязательно ответит, - пообещал Ники. - Перед законом, а не перед тобой. Герцог застыл на месте, а Диего воспользовавшись моментом, усадил его назад на стул и стал связывать его руки за спиной. Герцог не сопротивлялся Диего, все его внимание было на Ники: так смотрели в хорошо знакомую книгу, на страницах которой после того, как она попала под дождь, стали проявляться неведомые надписи, причем не на латинском алфавите, а какой-то неведомой клинописью. Ники повернулся к Бьёрну и положил свою руку поверх его. - Выбирай, - потребовал у Бьёрна Ники. – Либо ты с отцом, либо ты со мной. Тебе больше на двух стульях не усидеть. - Я давно выбрал. Я с тобой. Ники на это и рассчитывал. (Было бы ужасно, если бы Бьёрн выбрал в этот момент отца. Ники и представить не мог, как бы он на это отреагировал.) Что ему сказал во сне Перси: "тройка, семерка, туз"? Бьёрн – это явная "тройка". В глазах общества в нем "тройная" сила: альфа, караул и муж. Ребенок (тут Ники коснулся живота) - это, конечно же, "семерка", что символизировала счастье. А туз? У Ники был и "туз", припрятанный в рукаве, и он им не преминет воспользоваться, но чуть позже. - Хорошо, - сказал Ники вслух. – Тогда делай, что скажу тебе я, а не мистер Олландер. Бьёрн кивнул в знак согласия. - Звони в полицию, - продолжил Ники. – И сообщи об убийстве Эйры Вилсон. - Они его сразу арестуют, - сказал Олландер. - Правильно, - согласился Ники. – Всякое преступление должно быть наказано. Бьёрн не спешил доставать телефон. Он задумчиво переводил взгляд с Ники на отца и обратно. Герцог, затаив дыхание, смотрел на Ники, и в его взгляде было что-то новое (Ники не мог это сразу интерпретировать, но что-то похожее на смесь восторга и сожаления). - Звони, - приказал Бьёрну Ники. – Если ты со мной, то мы все делаем по закону. Это мистер Олландер любит концы прятать в воду. Потому что ему есть что скрывать и чего бояться. Тебе и мне скрывать от полиции нечего, а за свои поступки надо отвечать. Звони. - Браво! – прошептал Герцог, не сводя глаз с Ники. – Этот омега сделал тебя по всем пунктам, Олландер! Мистер Олландер обвел их всех строгим взглядом. - Как ни неприятно, но похоже Герцог прав, - как бы размышляя вслух, сказал Олландер и обратился напрямую к Ники: - Да, ты меня сделал. По твоему требованию у меня теперь нет наследника. Ты никогда не скрывал, что не хотел замуж, и вот не прошло и двух суток, и тебе удалось избавиться от мужа и засадить его в тюрьму. Ники позволил себе закатить глаза: тоже вот мастер передергивать факты. Будто Ники ради того, чтобы избавиться от нового мужа, устроил свое похищение и заставил его убить дочь Перси (не думать об Эйре, не думать, не думать). В сегодняшней разборке у Бьёрна будет смягчающее обстоятельство – он караульный альфа, а Эйра угрожала его ладо и нерожденному ребенку. Всякий суд учтет это при выносе приговора, говорить о том, что Ники так навсегда освободится от мужа, было бы преувеличением. - Вы меня неправильно понимаете, мистер Олландер. Я не собираюсь избавляться от Бьёрна, я лишь хочу, чтобы все было по закону, а не по понятиям. Мне надоели ваши игры. - Но без моих игр ты не справишься, - возразил Олландер. - У тебя ничего не получится. - Вы не правы. Я справлюсь. Без вас и без вашего супруга. - Но почему ты не хочешь, чтобы мы помогли? - Потому что я не уверен, что вы предлагаете именно помощь, - ответил Ники, но этого было недостаточно, и Олландер, и Бьёрн ждали от него конкретных причин. – Я вам не доверяю. Все ваши действия и слова слишком подозрительны. Вы меня легко нашли, пришли сюда, совершенно не опасаясь за себя, торгуетесь, когда надо вызывать полицию. И вы же никогда лично не опровергали домыслы, что получали финансовую выгоду от дел Башера. - Ах, ты все еще не можешь успокоиться из-за этих подозрений, - воскликнул Олландер, как будто это была такая глупая мелочь. - Но ты же, отец, никогда не был в этом замешан? – спросил Бьёрн. У него на лице буквально было написано ожидание: вот сейчас его отец все опровергнет и все помирятся. Но мистер Олландер ничего не ответил. Пауза затягивалась и превращалась в неловкую. Герцог театрально громко прочистил горло "кхе-кхе". - Отец! Ты же не мог... - Чего не мог? Ты ничего не знаешь, поэтому не делай никаких выводов. Мистер Олландер ухмыльнулся, а Ники понял, что вот он его шанс. - Звони в полицию, - сказал Ники еще раз Бьёрну. Матиас продолжал проверять коробки, не обращая ни на кого внимания, Диего не сводил глаз с Герцога. Охранники Олландера зыркали по сторонам, пытаясь отследить невидимые угрозы. Макс сидел на полу сжавшись в комок, чтобы выглядеть как можно меньше. Герцог с какой-то маниакальной улыбкой рассматривал Ники, от виска к подбородку по краю его лица медленно скользили капли крови. Олландер продолжал ухмыляться. Тело Эйры лежало в луже крови у входа в амбар (не думать об Эйре, не думать, не думать). Бьёрн достал телефон. - Ты умный омега, - сказал Олландер - Помнишь, как сказал Бьёрну, цитирую: "Если все то, что рассказывали о караульных альфах, правда, то твой отец поймет". Так вот я понимаю. Он всегда выберет тебя, даже в ущерб бизнесу. Поэтому он тебе достался на твоих же условиях – "выведен из бизнеса и семьи". Зачем надо его сдавать в полицию? Давай обо всем договоримся между нами. - Все договоры мы уже с вами подписали, мистер Олландер. Больше нам делить нечего. Теперь я не желаю ничего иметь с вами общего, не желаю быть замешанным в ваши интриги и в ваш бизнес. Не желаю быть вам ничем обязанным. - Бьёрн был прав, у тебя стальные яйца. Я б сказал, что Гаррисон умел воспитывать характер, но если он руку и прикладывал к твоему воспитанию, то только подзатыльником или кулаком. Хотя, глядя на результат, стоит признать, что в таком методе были свои достоинства. Уж больно хорошо получилось. Бери на заметку, Хильдебьёрн, как воспитать омегу, чтобы он при случае всех уел. Ники не понимал Олландера. То он угрожал, а в следующее мгновение уговаривал. А теперь еще начал провоцировать на агрессию. Чего он ожидал от Ники? Что он бросится на него с кулаками? Ники бы и бросился, но не сейчас, на восьмом месяце беременности и с дикой головной болью. Да, Ники было больно слышать такие слова, но за ними явно сквозил какой-то расчет. Но какой? Зачем продолжать выяснять отношения здесь и сейчас? Кому это было надо? - Хорошо, предположим, я сыграю в последний раз, - устало произнес Ники, стараясь всем своим видом показать, что делает большое одолжение. - Но дайте мне хоть одну причину, желательно стальную, доверять вам. Вас не удивило, что Герцог на ловца выманивает представителей какого-то тайного общества караулов. Вас не смущало, что за вашего сына хотела выйти замуж его двоюродная сестра. Вам кажется нормально, что кому-то нужен ваш внук. Такое чувство, что вы все знаете наперед. Что вам хорошо понятно, что происходит и кто за этим всем стоит. Олландер позволил себе снисходительно улыбнуться. Ники эта улыбка понравилась еще меньше, чем предыдущая ухмылка. - Ты прав в одном. Я знаю, кто за этим всем стоит. И поверь, тебе с ними не тягаться, ты перед ними козявка. Я пытаюсь тебе помочь – защитить тебя и моего первого внука. Ради этого я готов терпеть твой вздорный характер, ради этого я продолжаю пытаться тебя образумить, а не хватаю за шкирку и не тащу в Нью-Орлеан. (А Ники думал, что Олландер его терпел из-за его стальных яиц.) - Значит, вы знаете? – переспросил Ники. Олландер кивнул в знак согласия. - И не скажете мне? – уточнил Ники. - Так будет лучше, - сказал Олландер таким тоном, будто был уверен, что выиграл этот раунд. - Спать будешь крепче. И поверь мне, ты сам не справишься. Лишь я могу тебе помочь, у тебя может и есть потенциал, но тебе до меня еще расти и расти. (Ники больше всего на свете не мог терпеть людей, которые полагали будто знали, что для него лучше. Он скорее на другой конец страны уедет, чем позволит таким людям распоряжаться его жизнью. Не верите? Спросите Доминика Вильереса.) Ники последний раз всех обвел взглядом. Герцог уже, казалось, не дышал от напряжения, Макс явно не понимал, что происходило, Олландер чуть ли не руки самодовольно потирал, а Бьёрн все еще не мог принять решения. - Бьёрн, либо сам звони в полицию, либо дай мне телефон. - Твое упрямство уже перестало быть милым, - гораздо более жестким тоном, чем ранее, сказал Олландер. - Хватит выпендриваться. - Я не выпендриваюсь, - повысив голос, возразил Ники. – Но чтобы вам были понятны мои намерения, так и быть я вам назову два имени: Лана Тёрнер и Кэти Холмс. Рука Бьёрна чуть сжала его бедро. Возможно, он и сам не понял, что так инстинктивно предостерегал своего омегу от совершения рискованных действий. - И эти две артистки тебе помогут лучше, чем я? – почти издевался над ним Олландер. - При том что одна мертва, а вторая тупа как пробка? - Вам не понять, - сказал Ники и теми самими словами, что его попрекал Олландер, пояснил: - Вам еще расти и расти до меня. - Подожди, подожди, - подал голос Бьёрн и пощелкал пальцами. – Процесс Ланы Тёрнер и эффект Кэти Холмс, так? Ники улыбнулся мужу. - Я знал, что твое смазливое личико было не единственной причиной, почему я согласился выйти за тебя замуж. Бьёрн ухмыльнулся и набрал 9-1-1. clxv. - Не ори, ради всего святого, не ори, - сказал Ники, кривясь от боли. В ушах звенело, а синяки отзывались резкой болью при любом движении. - Так тебе и надо, - сказал Лео чуть потише, - ты худшего заслуживаешь. Я в утреннем выпуске новостей видел, как тебя увозили на скорой помощи, а твоего мужа засовывали в полицейскую машину. Ники скривился, представив себе, как это выглядело в новостях. Сам он еще не видел, последние несколько часов он провел под наблюдением врачей. В больнице Св. Елизаветы в регистратуре его встречали как давнего знакомого, а медперсонал он узнавал в лицо. По его желанию ему выделили отдельную палату и пообещали пускать к нему только тех, кого он указал поименно. - То, что показали по телевизору, было ужасно? – уточнил он у Лео. - Не то слово! Ты в эти дни должен был наслаждаться супружеским сексом, а вместо этого был похищен. - Извини меня, это была с моей стороны большая глупость. - Знаешь, что самая большая глупость? Ты не позвонил мне, когда Бьёрн попал в больницу с отравлением! - Я не хотел тебя беспокоить! - И смотри, чем это обернулось? Если бы я с тобой был рядом, то Гарибальдия тебя бы не тронула! Ники не был так уверен, что Гарибальдию и Эйру остановило бы присутствие Лео. Вон, Макса-то они с собой прихватили. - Дуглас сказал, что Гарибальдию объявили в федеральный розыск, - рассказывал Лео. – Юрист отца уже передал Дугласу всю известную нам информацию о ней. Я не могу себе простить, что она на тебя напала. - Эй, - Ники сжал руку Лео, - в этом нет твоей вины. Она это не из-за тебя делала. Это был ее шанс получить много денег, ей совершенно все равно было, кто я такой. Лео пристроил голову на плече Ники, обнимая насколько позволяла капельница и неудобная больничная кровать. - Никогда так больше не делай, - прошептал ему Лео. - Обещаешь? - Конечно, обещаю, - согласился Ники. Он клялся вполне искренне, но за поступки других людей, которые почему-то хотели причинить ему вред, он не нес ответственности. Лео гладил его по животу и руке и шептал добрые слова ему на ухо. Когда последний раз Ники чувствовал себя окруженным такой заботой и безопасностью? Ночью перед свадьбой? Когда Бьёрн делал ему массаж ног и обещал, что свадьба будет небольшим семейным мероприятием. Не прошло и трех дней: Бьёрн оказался в тюрьме, а Ники на больничной койке ждал результатов сканирования головного мозга на предмет сотрясения. А дочь Перси была мертва (не думать об Эйре, не думать, не думать). - Бьёрну, наверно, уже на этой неделе можно попробовать выйти под залог, - рассуждал Лео. – Пока его нет, я с тобой поживу. - Я хочу, чтобы назначили коронерский суд. И в этом случае наверно будет лучше, если бы его не выпускали под залог до самого суда. Лео резко поднялся и в мгновение ока из расслабленного и нежного превратился в расчетливого и сосредоточенного. - Ты хочешь, чтобы он до суда был в тюрьме? - Только если это будет коронерский суд. Если большое жюри, то подготовка к такому судопроизводству может занять год, тогда, конечно, под залог. Но если Дугласу и адвокатам удастся настоять на коронерском суде, то процесс можно ожидать через месяц-другой. Лео несколько мгновений задумчиво молчал, а потом уверенно кивнул. - Я вижу, что ты хочешь провернуть. Процесс Ланы Тёрнер. Правильнее его, конечно, называть процесс Шерил Тёрнер, только вот Шерил, дочь Ланы, не давала показаний, зато сама Лана блистала в зале суда так же, как на экранах кинозалов. Лана Тёрнер была одной из самых гламурных кинозвезд Голливуда. В детстве она мечтала об одном муже и семерых детях, но в жизни получилось все наоборот: семь браков и один ребенок. Сколько у нее было любовников – не сосчитать. Один из них, Джонни Стомпанато, был подручным мафиозного дона. Эта связь закончилась трагедией: во время очередного скандала четырнадцатилетняя Шерил, дочь Ланы, зарезала мафиози. Во время коронерского суда убийство было признано "оправданным обстоятельствами". Шерил, в силу своего несовершеннолетия, показаний не давала, зато на скамейке свидетелей Лана сыграла самую свою знаменитую роль - эмоциональной матери, защищающей единственную дочь. - Ты меня понимаешь с полуслова, - сказал Ники. – Адвокаты Ланы посоветовали ей не просить освобождения Шерил под залог, они сочли, что это произведет более выгодное впечатление на присяжных и коронера. Тогда, конечно, все уложилось в две недели. У нас, наверно, все затянется, сейчас все судебное производство занимает больше времени. Но даже если два месяца? Если это повысит его шансы на то, что коронер признает это убийство "оправданным обстоятельствами"? Но пока рано что-то решать, мистер Хаверстон обещал обо всем рассказать, когда будут новости. Лео задумчиво смотрел в окно, а его пальцы то нервно сжимались в замок, то расслаблялись. - Может и получится, - высказал он наконец свое мнение. – Но ты знаешь, что сыграло особую роль в деле Тёрнер? Звездный статус Ланы и ее мировая известность. Тебя, конечно, тоже все знают, но боюсь твоя слава не самого позитивного характера. - Слава Николаса Вильереса – да, - согласился Ники. – Но слава Мавра – это совсем другая категория. Лео на секунду задержал дыхание, а потом шумно выдохнул через рот. - Ты ради Бьёрна готов пожертвовать Мавром? – прошептал Лео. - Не добавляй лишнего пафоса, - попросил Ники. – Даже если бы я не хотел, все равно пришлось бы. Я рассказал Максу, чтобы отвлечь его от плохих мыслей во время похищения, он об этом сообщил Герцогу. И Макс, и Герцог, скорее всего, будут давать показания. Подписывать соглашения о неразглашении сейчас уже поздно: если это раскопают, то всё будет выглядеть как давление на свидетелей. Да и нельзя Максу или Герцогу врать или что-то скрывать. Это сразу будет очевидно и станет очком не в нашу пользу. Лео согласно кивал головой, но, видимо, все еще не мог отойти от шока и внятно выражать свои мысли. - Кроме того, - продолжил Ники, - у меня есть подозрения, что мне понадобится дополнительная защита. Алекс как-то сказал, что папарацци – это самые лучшие сторожевые псы. Мимо них муха не пролетит незамеченной, не то что похитители. - Эффект Кэти Холмс, - понимающе сказал Лео. - Да-да. Конечно, во время процесса папарацци и повсюду будут, но я боюсь, что ближайшими двумя месяцами дело не ограничится. Мне надо планировать на годы вперед. Я готов пожертвовать частью своей приватности, если это помешает безумцам нанести вред моей семье. - Так все серьезно? – обеспокоенно спросил Лео. - Боюсь, что да, - ответил Ники и развел руками, - но я толком не знаю, что именно. Поэтому занимаем круговую оборону. Ты мне поможешь? - Конечно! - Тогда сейчас свяжись с Алексом. Я уже с ним обсуждал такой сценарий, он знает, что делать. Я вам двоим полностью доверяю. Тянуть нельзя, это надо сделать в ближайшие дни, чтобы нас никто не мог обвинить в давлении на следствие или сокрытии информации. Поговорите с мистером Хаверстоном, может, стоит поспешить и успеть до предъявления обвинения. Лео уже вставал со стула. Он наклонился к Ники, прижался щекой к щеке да так и застыл на мгновение. Потом он выпрямился и одарил Ники лукавой улыбкой. - Ой, детка, чувствую, что твоя жизнь скоро превратится в один большой цирк. Держись! Ники лишь послал ему в ответ воздушный поцелуй. clxvi. Ники провел в больнице два дня. За это время его вены искололи иглами для взятия крови, просканировали все части его тела и влили в него полдюжины разных капельниц. Доктор Манов сказал, что сотрясения мозга у Ники не было, но если головные боли не пройдут через пару дней, то надо будет провести дополнительное обследование. По просьбе Ники доктор Гонзалес специально приехала в больницу Св. Елизаветы, чтобы проверить его состояние. Она сделала УЗИ, посмотрела на анализы и сделала заключение: все в порядке. - Насколько по УЗИ можно судить о поле ребенка? – спросил Ники, когда доктор Гонзалес рассматривала экран монитора. - Вам сказать, какой пол? – уточнила доктор. - Нет, не надо. (Ники никогда не хотел знать пол ребенка до родов, но некоторые ради своих целей пренебрегали его пожеланиям.) - Даже самый опытный гинеколог может ошибиться, - объясняла врач. – Чаще всего путают альф и омег, но было много случаев, когда омег принимали за бет. Поскольку мистер Олландер, простите, уже мистер Вильерес, ваш супруг, караульный альфа, то у вас может быть либо альфа, либо омега. Ники улыбнулся доктору, когда она поправилась с фамилией Бьёрна. Ники сам еще будет долго путаться. А объяснение о частых ошибках в определении пола нерожденных детей немного его успокоило: он мог все еще верить, что не знал, кто у него будет. - Вы начали ходить на курсы подготовки к родам? – спросила доктор. - Да, я и Бьёрн были уже на трех занятиях, но я не уверен, что нам удастся продолжить. Доктор Гонзалес понимающе кивнула, она тоже смотрела новостные каналы и знала про арест Бьёрна. - Вы знаете, что у многих омег проблемы с молочными железами. Я думаю, в вашем случае надо рассчитывать на искусственное вскармливание. Я вижу, что у вас до сих пор совсем не увеличились железы. Ники посмотрел себе на грудь: абсолютно плоско и никаких увеличений. Для современных омег типичная история, хотя учебники биологии объясняли, что проблемы с вскармливанием грудью были у омег уже с давних времен. Именно поэтому появился целый профессиональный класс кормилиц-бет, как среди богатых, так и бедных. Производство современных детских смесей свело на нет деятельность кормилиц, а для омег смеси стали решением всех проблем. - На курсах нам уже успели рассказать про бутылочки и смеси, я все уже купил. - Отлично, - похвалила его доктор Гонзалес. Из больницы Ники забрал Родригас. Когда Ники пристегнул ремень безопасности, Родригас подал ему завернутый в фольгу кусок пирога со шпинатом. Ники развернул упаковку и с довольным урчанием откусил, сколько в рот влезло. Выпечка Родригаса поднимала ему настроение в самые мрачные дни. Родригас улыбнулся в ответ на восторженное мычание Ники и вставил ключ в зажигание. - Подожди, - сказал Ники, прожевывая пирог. – Мне надо тебе кое-что рассказать. Будет лучше, если ты при этом не ведешь машину. - Что-то такое важное, что при этом нельзя вести машину? – удивился Родригас. Ники кивнул. Родригас был единственным человеком, кому Ники хотел лично рассказать про Мавра. Все остальное человечество узнает об этом завтра из пресс-конференции Алекса. Но Родригасу, в знак признательности за его заботу и любовь, Ники должен был сообщить сам. Сейчас, когда наступил этот момент, Ники не знал, как начать. Родригас смотрел на него выжидающе и уже начал волноваться, потому что в свете событий последних дней всякая важная новость могла оказаться неприятной. - Ты не болен? – спросил Родригас. Ну вот, молчание Ники направило его мысли в беспокойное русло. - Я не знаю, как это объяснить, поэтому скажу просто. Я – Виктор Мавр. Я хотел тебе это сказать до того, как об этом объявит всему миру Алекс на завтрашней пресс-конференции. - Боже мой, - прошептал Родригас. – Хорошо, что мы стоим, а то я бы точно сейчас в дерево врезался. Ники улыбнулся и пожал плечами. Он не знал, что он теперь должен был сказать или сделать. - Я так понимаю, ты не от хорошей жизни решил раскрыть тайну Мавра? – спросил Родригас. Как же прозорлив он был - сразу смог ухватить самое главное. - Ты же знаешь, что произошло... Ники не закончил, но Родригасу уже все было понятно. Он погладил Ники по колену. - Когда мы приедем к тебе домой, я тебя обниму, а то в машине неудобно. И готовься: с завтрашнего дня мои дети будут смотреть на тебя как на божество. clxvii. В гостиной нового дома Ники стояли садовые столы и стулья с синими подушками, что были куплены специально для свадьбы. На столах вперемешку с несколькими ноутбуками, факсом и сканерами лежали кипы распечаток, фотографий и вырезок из газет. В этой гостиной расположился штаб самого секретного общества "Господи, Кто-нибудь Чем-нибудь Помогите Ники! (А то он сам лишь создает проблемы и притягивает неприятности)", сокращенно ГКЧП. Членами ГКЧП были Дуглас - Федеральный Информатор, Родригас - Заботливый Опекун, и Лео - Обаятельный Проныра, а возглавлял их совет – Алекс - Великий Махинатор. Дуглас взял на себя все заботы о безопасности. Для начала он настоял на том, чтобы Ники переехал из своей квартиры в новый дом. Пусть тут еще не хватало для всех нормальных стульев, но зато дом располагался в закрытой от посторонних людей зоне, куда можно было попасть только через вахту охраны. - Забор и контроль на въезде - это первое кольцо обороны, - говорил Дуглас, описывая план по созданию вокруг Ники нескольких уровней безопасности. – А вокруг дома мы установим камеры и сигнализацию. В доме это делать проще, чем в квартире. Ники с Дугласом не спорил. Тот еще долго будет припоминать, что, когда Ники пренебрег мерами безопасности, его похитили в родном гараже. Ники решил: пока Дуглас не рыл ров и не устанавливал самонаводящиеся пулеметы, он не будет сопротивляться охранным новшествам. Пока Ники был в больнице, Лео организовал перевоз его вещей из квартиры в дом. Так у него теперь была и спальня, и кабинет, и горшки с кинзой на подоконнике. - Не беспокойся, все бумаги и компьютер из твоего кабинета я перевез лично, - сказал Лео. – Я никому не позволил и заглянуть в твои рабочие документы. Кроме вещей Ники Лео привез в дом несколько кроватей и другой мебели, чтобы все члены ГКЧП могли без проблем переночевать в доме. - Теперь твой дом похож на студенческую общагу с разнокалиберной мебелью и посудой. Я не уверен, найдется ли тут хоть полдюжины одинаковых чайных чашек с соответствующими блюдечками, - сказал Лео. – Но дизайном интерьера пусть занимается твой муж, когда выйдет из тюрьмы. Ники не спорил, он лишь восхищался, как эффективно его друг смог спланировать переезд и организацию быта. Ники не успел даже озадачиться проблемой, как проследить, чтобы никто из грузчиков случайно не увидел черновики Мавра, а Лео об этом уже позаботился. Дуглас рассказал о том, что удалось установить полицейским в деле о похищении Ники. Он воспользовался своими каналами, чтобы разузнать о предварительных результатах, но лично не принимал участия в расследовании, по причине родственных связей с жертвой похищения (Ники) и арестованного по подозрению в убийстве (Бьёрна). С похищением все было более менее понятно. Еще с Ланди Пуассон они ожидали, что Эйра Вилсон попробует что-то предпринять. Они знали, что у нее был помощник. Конечно, никто не ожидал, что это будет Гарибальдия Новак, но с другой стороны, для Гарибальдии эта авантюра была как раз в ее духе. Что до Герцога – его заинтересованность Олландерами всегда была очевидна. Было неприятно увидеть его в амбаре, но сюрпризом его участие в похищении не стало ни для Ники, ни для Дугласа. - А что с мотивом? – спросил Родригас. – Почему они это сделали? - Гарибальдия - ради денег, - уверенно сказал Лео. – Наверно, ей много пообещали, она никогда не чуралась грязных методов. - Эйра - из-за ненависти, - высказал свое мнение Ники. – Она ненавидела всех: Гаррисона, своего деда Вилсона, меня, Лотиаса, Бьёрна, моего нерожденного ребенка. (Ники не понимал, как Андреас или Дуглас могли не заметить ее яростную ненависть. Ники хватило часа в ее обществе, чтобы быть уверенным, что Эйрой Вилсон двигало именно это всепоглощающее чувство. Но не думать об Эйре, не думать, не думать.) - Мотив Герцога более сложный, - задумчиво размышлял Дуглас. – Он тебе говорил, что искал тех, кто стоит за Башером и Гаррисоном? - Но только не говори мне, что он был тайным агентом ФБР и работал под прикрытием, - попросил Ники. – Я тогда потеряю всякую веру в профессионализм ФБР. - Нет, он не был агентом, - успокоил его Дуглас. – Мы знали, что он пытается что-то сам искать, но никогда не поощряли его попытки. Мы просто не вмешивались, а он это интерпретировал как мандат на рискованные действия. Но то, что он принимал участие в киднепинге, дало ФБР возможность получить доступ к новой, очень значимой информации. - Был обыск и нашли что-то важное, - догадался Алекс. - Да, - согласился Дуглас. – Но я не могу об этом рассказывать. Это часть текущего федерального расследования, которое затрагивает значительно больше людей, чем непосредственные похитители Николаса. - ФБР нашло какое-то тайное общество караулов?! - притворно удивился Ники. – "Хомо Караулус" не существует, это лишь выдумка. - "Хомо Караулус" – лишь выдумка, - подтвердил Дуглас. – Замечу, твоя выдумка. И ты не представляешь, как ты замутил воду этой вот байкой. - В этом и была идея, - сказал Ники. Он был вынужден рассказать Дугласу о своей статье в "Гокере", когда пересказывал, что произошло в амбаре. Сказать, что Дуглас был недоволен авторством Ники, это было, как сравнить ураган "Катрину" с мягким бризом. - Я понимаю, но больше так не делай! – попросил Дуглас. – Этот ложный след нам многие карты перепутал. Дуглас намекнул, что были силы, куда более значимые, чем Герцог и Эйра Вилсон. Мистер Олландер в открытую говорил, что был связан с кем-то очень могущественным и загадочным. Ники уже поперек горла стояли эти тайны и влиятельные люди. Зачем им Ники, если у них и так все есть? Но на этот вопрос никто не давал прямого ответа. Мистер Олландер лишь многозначительно намекал, что Ники этого не понять, а Дуглас отказывался все объяснить, ссылался на тайну следствия. Против секретов сильных мира сего Ники мог противопоставить лишь своего "туза". (И еще бабушка надвое сказала, кто окажется более влиятельным.) - Представители издательства "Сколастик" и киностудии "Юниверсал Пикчерс" примут участие в завтрашней пресс-конференции? – уточнил Ники у Алекса. - Да. Мы решили выйти единым фронтом. Показать, что и издательство, и киностудия полностью поддерживают тебя и твое решение раскрыть тайну. - Они вот так просто согласились? Мало истории с Тисири, теперь вот еще Бьёрн в тюрьме. Репутация Виктора Мавра окажется одним большим скандалом. - Со "Сколастик" было просто. У нас еще не подписан контракт на новые книги, поэтому стоило их припугнуть, что Мавр сменит издательство, как они быстро вспомнили, сколько ты им принес прибыли, - объяснял Алекс. – А с киностудией помог мистер Эшвайлер, он дал распоряжение во всем тебя поддерживать, и они сразу подготовили самый восторженный пресс-релиз. - Твой отец приказывает продюсерам "Юниверсал Пикчерс"? – спросил Ники у Лео. - Мой отец – делец от Голливуда, - ответил Лео. - Какой самый ожидаемый кинопроект этого года? Правильно, выход первого фильма "Пепел". У моего отца нюх на такие жемчужины, он купил права сразу после публикации первой книги. Ники был уверен, что кто-то подсказал мистеру Эшвайлеру, у какой книги были все перспективы стать конкурентом "Гарри Поттеру". Этот кто-то хорошо знал и книги, и автора. - Надеюсь, ты получил большие комиссионные, - сказал Ники. Лео ему лукаво подмигнул, мол, "не переживай, я своего не упущу". Ники улыбнулся в ответ. С таким штабом ГКЧП, что собрался у него дома, он покорит литературу, Голливуд и весь остальной мир. clxviii. Алекс и Родригас уехали к себе домой готовиться к грядущей обороне ("Завтра детей оставим дома, чтобы на них по дороге из школы не напали папарацци"). Дуглас и Лео расположились в доме Ники, каждый из них выбрал себе по комнате с явным намерением обосноваться здесь надолго. Ники спрятался в своей спальне, оставив гостей на кухне обсуждать тонкости манипуляции общественным мнением ("Николасу надо раз в два-три дня появляться на людях. Вот представляю: весь в черном, с трагическим выражением лица, как королева в изгнании. Это сразу поднимет волну сочувствия и сопереживания со стороны простых людей"). В его комнате уже была и кровать, привезенная из квартиры, и шкаф с вещами. Лео все разложил в правильном порядке; на двух верхних полках были вещи Бьёрна, а его костюмы висели на вешалках среди рубашек и пиджаков Ники. Когда Ники видел Бьёрна в последний раз, на нем были джинсы со следами крови на коленях и белая рубашка с испачканными кровью манжетами. Ники лежал на медицинской тележке, которую медбрат катил к машине скорой помощи, а Бьёрн шел рядом, с наручниками на руках и придерживающим его за локоть полицейским. - Обязательно попроси, чтобы тебя осмотрел доктор, - говорил Ники. – Ты еще явно не выздоровел от отравления. - Конечно, - соглашался Бьёрн, чуть улыбаясь. - И всегда мой тщательно руки,- наставлял Ники. – В тюрьме так легко подхватить какую-нибудь инфекцию, а с твоей почкой надо быть в десять раз осторожнее. - Хорошо, - обещал Бьёрн, продолжая улыбаться. Что еще можно было сказать мужу, который на время медового месяца отправлялся в тюрьму, потому что убил дочь дорогого для Ники человека? (Не думать об Эйре, не думать, не думать.) Только что-нибудь полезное и нужное. - Я уже позвонил мистеру Хаверстону. У него в фирме есть адвокат, специализирующийся на криминальном праве. Слушайся во всем мистера Хаверстона, я ему полностью доверяю. - Обязательно. Медбрат и его помощник закрепляли носилки с Ники на рельсах, по которым их можно было вкатить в машину. Бьёрн сделал два шага вперед, вплотную к носилкам. Полицейский не отпускал его локоть. Бьёрн наклонился и поцеловал Ники, его губы были сухие и горячие. Ники не закрывал глаза и видел засохшие капельки крови на лбу над бровью Бьёрна, пульсирующую жилку около виска, несколько седых волосков в растрепанной челке. - Я люблю тебя, - сказал Бьёрн, отодвинувшись на полдюйма от губ Ники. Бьерн начал выпрямляться, потому что полицейский нетерпеливо тянул его за локоть. Его взгляд упал на живот Ники, он улыбнулся какой-то особой таинственной улыбкой (будто нашел на гаражной распродаже "все-по-доллару" второе кварто "Гамлета") и подмигнул Ники, которого уже завозили на носилках в машину. - Фицуильям. Тут санитар закрыл заднюю дверцу машины, и Ники больше не мог ни видеть, ни слышать Бьёрна. В первую ночь в доме после больницы Ники почти не спал. Он вспоминал и думал. Обязательно ли было вызывать полицию? Да, в этом Ники не сомневался. Он это объяснил мистеру Олландеру, когда тот пытался его уговорить отказаться от полиции: - Если вы сейчас спрячете тело Эйры, вы только навредите своему сыну. Если вы мне не дадите вызвать полицию сейчас, я все равно им позвоню, как только я увижу первый доступный телефон. Уж лучше пусть они приедут на место преступления, чем вылавливают ее тело в заливе у Сан-Диего. Сейчас у него есть шанс, не разрушай его своими руками. Стоило ли полностью рвать отношения с Олландерами? Скорее всего, да. Андреас и его муж, конечно, много знали, но они оба хотели, чтобы Ники поступал по их правилам. (Лотиас Вильерес не одобрил бы эти правила.) Ники надеялся, что Олландер передаст своему ладо слова Ники: - Мне не нужны ваши деньги, вы это уже знаете. Мне не нужны ваши связи, мне не нужны ваши амбиции. Мне ничего от вас не надо. Это у меня есть что-то, что нужно вам. Бьёрн и мой ребенок. А они будут жить по моим правилам. Ники так и не знал, что точно выяснил Герцог. Почему-то Ники никогда не мог его выслушать до конца. Боялся ли он того, что слова Герцога окажутся правдой или что окажутся ложью? Ники этого не мог решить. С одной стороны, Герцог обвинял Олландера в связях с Башером, а с другой – был готов в амбаре пойти на сделку с Олландером. Тот, кто искал правду, не позволял бы себе таких компромиссов с совестью. Ники надеялся, что оба, Герцог и Олландер, серьезно восприняли его предупреждение: - Мне все равно, что вы делите, если только это не мой ребенок. А вот о нем забудьте. Я создам преграду, чтобы вы и близко к нему не могли подойти. Я вам не доверяю - вы с такой легкостью разрушаете своих детей. Бьёрн был в тюрьме, а племянница Герцога мертва (не думать об Эйре, не думать, не думать). clxix. 10 сентября в 8 утра на сайте агентства МакБрини появилось сообщение о совместной пресс-конференции Алекса МакБрини, представителей издательства "Сколастик" и киностудии "Юниверсал Пикчерс" по поводу настоящего имени Виктора Мавра. СиЭнЭн уже к девяти утра настроило лайф-стрим от подъезда здания, где располагался офис агенства МакБрини. - Они собираются следующие пять часов смотреть на закрытую дверь? – удивился Ники. - Для современной индустрии новостей важен эффект присутствия, - объяснил Лео. - Гонку за зрителей выигрывают те каналы, которые смогли дать людям на диване чувство, что они оказались в самой гуще событий. Будь то вручение премии "Оскар" в Лос-Анджелесе, ураган в Нью-Орлеане, война в Ираке. - Что ж, пусть постоят у парадного подъезда, - благосклонно разрешил Ники, глядя на экран, где журналистка, взволнованно жестикулируя, указывала на скромную табличку "Агенство МакБрини". – Глядишь, может познают дзен. Алекс посоветовал использовать именно эти несколько часов между появлением пресс-релиза и пресс-конференцией для посещения Бьёрна. ("Все журналисты Лос-Анджелеса будут заняты Мавром, никому не будет дела до Вильересов".) Пока Ники собирался на первое тюремное свидание с мужем, Лео листал новостные каналы. Вслед за СиЭнЭн и другие телестанции начали эксклюзивное бдение за зданием Конгресс Холла, где должна была состояться пресс-конференция, административным офисом кинокомпании "Юниверсал Пикчерс" и штаб-квартирой издательства "Сколастик". Когда Ники и Лео приехали к полицейскому участку, где находился Бьёрн, там не было ни одного журналиста. Алекс как всегда был прав! Бьёрна привели в комнату для свиданий без наручников. Ники быстро осмотрел его, пока он входил, неспешной вальяжной походкой. Бьёрн выглядел неплохо: одежда была чистая, он был выбрит и синяки под глазами были не такими уж глубокими. - Николас! – воскликнул Бьёрн и, не сбиваясь с шага, наклонился и быстро поцеловал Ники. Охранник не дал ему задержаться со стороны Ники, он обвел Бьёрна вокруг стола и посадил за стол на место напротив Ники. Сам охранник сел на стул в углу комнаты и открыл газету с кроссвордом. - Ты выглядишь отдохнувшим, - сказал Бьёрн. – Это хорошо. - Доктор Гонзалес сказала, что с ребенком все в порядке. Я к ней через две недели еще раз на прием схожу. - Я так понимаю, что пропущу этот прием. Ники пожал плечами: этот прием, последующий и все оставшиеся занятия по подготовке к родам. - Мистер Хаверстон считает, что пока лучше без залога. Бьёрн согласно кивнул: мистер Хаверстон держал его в курсе всех новостей. - Но если у тебя начнутся роды раньше срока, то я хочу залоговое освобождение, - сказал Бьёрн. – Я уже это обсудил с Хаверстоном, он должен иметь сразу на ходу все документы. - Конечно. Они сидели друг напротив друга и рассматривали друг друга. С охранником и возможными камерами не хотелось говорить ничего важного, а неважные темы все не приходили на ум. Будет ли Бьёрну интересно, что в доме есть уже пять гостевых спален и шесть телевизоров? Или может ему рассказать про ГКЧП? - Я видел утренние новости, - сказал Бьёрн. – У МакБрини сегодня большое событие. - Алекс взволнован. Они посмотрели друг другу в глаза и одновременно прыснули от смеха. - Думаешь, это как-то повлияет на твой статус в этом заведении? – спросил Ники. - Я буду самым крутым альфой на блоке, - уверенно сказал Бьёрн. Он продолжал улыбаться. Ники не видел ни в его взоре, ни в его поведении ни малейшего упрека в том, что Ники настоял на полиции и аресте. Сын своего отца, Бьёрн должно быть привык обходить, где можно и где нельзя, закон и правила. Но сейчас он уже несколько суток провел в камере предварительно заключения и все равно не требовал мгновенного освобождения под залог или изменения меры пресечения. Ники хотел для себя понять, что же было главным сейчас для Бьёрна. Почему он так себя вел: без проявления неудовольствия и даже со счастливой улыбкой. В присутствии охранника спрашивать напрямую не хотелось, разве что: - У тебя все хорошо? Насколько это возможно. - У меня все замечательно, - сказал Бьёрн. – А теперь, когда ты меня навестил, то стало просто отлично. - Я не мог раньше, я был в больнице, - напомнил ему Ники. - Я знаю. Это не упрек. Я лишь счастлив тебя видеть. И рад, что с тобой и ребенком все в порядке. Мой авва не знал новостей о тебе, а мистер Хаверстон мог лишь сказать, когда тебя выписывают. Я волновался. Ники не был удивлен, что Андреас навещал сына. Его скорее удивляло, что Андреас не попытался до сих пор связаться с ним. - Я не хочу видеть твоих родителей, - Ники не оправдывался, просто объяснял свою позицию. - Я знаю, - понимающе сказал Бьёрн. – И они оба знают, поэтому не пытаются тебе звонить или требовать встречи. Но, пожалуйста, когда будут силы, поговори с Андреасом. Он не будет тебе докучать, но если ты сам ему позвонишь, то он будет очень рад тебя слышать. Нельзя было отрицать, что Андреас был к нему добр (когда не пытался манипулировать для своих целей), опять же вот в сложный момент помог найти Лео. Андреас заслуживал большего, чем просто игнор. Ники чувствовал себя обязанным объяснить Андреасу, почему он не хотел быть связанным с семьей Олландеров. Неизвестно, что Олландер рассказал своему ладо(он умел ловко передергивать чужие слова), чтобы избежать будущих упреков и недопонимания, Ники стоило лично все прояснить с Андреасом. - Я ему позвоню, - решил Ники. – Не сегодня, конечно. Но позвоню. - Спасибо. Он будет тебе признателен. До конца свидания Бьёрн вел себя так, будто он нашел свое внутреннее счастье и равновесие. Будто не было вокруг полицейского участка, и не висела над ним угроза многолетнего тюремного заключения. Ники хотел обязательно разобраться, почему Бьёрн сейчас выглядел как самый свободный на свете человек. clxx. В два часа дня 10 сентября в гостиной Ники собрался штаб ГКЧП без своего верховного главнокомандующего. Алекс им улыбался с экрана телевизора. - У него такое выражение лица, будто только что подписал миллионный контракт, - сказал Лео, передавая миску попкорна по кругу. - Не удивлюсь, - сказал Родригас. В дверь позвонили. Дуглас пошел проверить, кто был на пороге, и через несколько мгновений вернулся в гостиную с Лукасом и Максом. - Ники! Макс бросился в объятия к Ники. Он тоже провел один день в больнице, и у него все еще была перебинтована рука, но он уже выглядел так, будто оставил все переживания далеко позади. Лукас казался гораздо более взволнованным. Может, Лукас, в отличие от Макса, понимал, что пресс-конференция, которая должна была начаться в любую секунду, окажет воздействие на их жизни. - Поздравляю, - сказал Лукас, присаживаясь в кресло рядом. – У тебя супер талант! - Спасибо! Штаб ГКЧП решил заранее рассказать все Лукасу и пригласить его и Макса на этот вечер к Ники, чтобы на них первых не напали папарацци. Журналистам понадобится менее часа после пресс-конференции, чтобы составить списки всех, с кем Ники общался. - Шшш, - прошипел Макс и приложил палец к губам. – Начинается. Все обратили взоры на экран телевизора. Алекс и еще два человека (бета из "Сколастики" и альфа из "Юниверсал Пикчерс") сидели за длинным столом. Перед каждым из них стоял настоящий лес из микрофонов со всевозможными аббревиатурами: Си-Эн-Эн, Си-Эн-Би-Си, Би-Би-Си, Ар-Ти и так далее. Несколько раз камера дала общий вид на зал: он был битком забит людьми с фото и видео камерами, блокнотами, диктофонами, мобильными телефонами. - Спасибо, что вы все смогли прийти, - начал Алекс. Родригас протянул Ники миску с попкорном, не отрывая взгляда от экрана. - Я хочу подчеркнуть, что сегодняшняя пресс-конференция это не пиар-ход. Она никак не связана с приближающейся премьерой фильма "Пепельный день" в октябре этого года или выходом книги "Пепельный лес" в марте следующего года. Виктор Мавр планировал сохранить анонимность до конца издания всей серии. Решение о раскрытии тайны Мавра было вызвано событиями в личной жизни писателя. Лео взял правую руки Ники в свои ладони и сжал ее. Он, как и Ники, не сводил глаз с Алекса. - Николас Вильерес, проживающий в Лос-Анджелесе, является автором всех книг серии "Пепел". Месье Вильерес вышел замуж на прошлой неделе и в ноябре месяце ожидает первого ребенка. Он просит всех журналистов уважать его право на личную жизнь и не подвергать его и его ребенка никакому дополнительному стрессу или неудобствам. После этой пресс-конференции все соглашения о неразглашении, связанные с псевдонимом Мавра, теряют свою силу. Вслед за Алексом выступили представители издательства и кинокомпании и подтвердили свои намерения издавать книги и снимать фильмы. - Серия "Пепел" - это культовое явление современного книжного рынка. Мы планируем издать всю серию до конца. В марте выйдет уже готовящаяся к печати четвертая книга. - Премьера первого фильма состоится, как уже объявлялось, в октябре. Работы над вторым фильмом уже в стадии съемок. Проект "Пепел" является для киностудии "Юниверсал Пикчерс" одним из приоритетных на ближайшее десятилетие. Те, кто сидели с Ники в его гостиной, молчали, зато на экране телевизора кричал весь зал. Когда Алекс объявил, что ответит на несколько вопросов, ему пришлось переждать минут пять, пока успокоилось разбушевавшееся море журналистов. - Правда, что муж Николаса Вильереса убил племянницу Адама Герцога, из-за ссоры между двумя писателями? - Все вопросы о текущем полицейском расследовании задавайте, пожалуйста, в пресс-офис лос-анджелесского полицейского управления. - Выбор псевдонима "Мавр" как-то связан с Сашей Черным? - Николас Вильерес выбрал фамилию "Мавр" в знак памяти о Персивале Вилсоне, переводчике поэзии Саши Черного на английский. Ники облизал губы, они были соленые. Он приложил ладони к щекам, и они обе стали мокрые от слез. Ники начал вытирать лицо пальцами, но слезы уже безудержно струились из глаз. (- Помоги ему! Помоги! - Кому помочь? - Мавру помоги! - Я — Мавр! Я Мавр. Сo мной все в порядке. Все в порядке.) +++++++++++++++Примечания к тексту+++++++++++++++ Диалог "Помоги ему!" - из роман Джозефа Хеллера "Уловка-22". Именно в таком виде диалог был использован в одноименном фильме (1970). Dobbs: [Over the radio] Help him! Help him! Yossarian: Help who? Dobbs: Help the bombardier! Yossarian: I'm the bombardier, I'm all right. Dobbs: Then help HIM, help HIM! - Некоторым нравится быть мертвыми. - Но только тем, кто еще не умер. Это перефразированные реплики из фильма "Harold and Maude" (1971) A lot of people enjoy being dead. But they are not dead, really. They're just backing away from life Эффект Кэти Холмс упоминался в Главе 5. Еще раз примечание оттуда: Кэти Холмс после развода с Томом Крузом очень сильно опасалась за безопасность своей дочери. Она использовала интерес папарацци, чтобы оградить себя и дочь от потенциального киднепинга каким-нибудь саентологом. Холмс развелась в 2012, но в рамках этой АУ предположим, что она это сделала раньше. Процесс Ланы Тёрнер. Лана Тёрнер (1921-1995) - голливудская кинозвезда. В апреле 1958 года актриса оказалась в центре грандиозного скандала: во время семейной склоки четырнадцатилетняя дочь Тёрнер, пытаясь защитить мать, зарезала её сожителя Джонни Стомпанато. (из Вики) Коронерский суд - составе самого коронера и (обычно) малого жюри (6 присяжных), который заслушивает свидетелей и экспертов; затем жюри выносит вердикт о причинах смерти. Если смерть признана насильственной, то дело получает дальнейший ход, и рассматривается в традиционном суде.