Притяжения больше.net

      Пока Александр крепко спал, Оливер смог по полочкам разложить половину книг в домашней библиотеке, вторую же половину оставил на потом. Какая же утомительная эта работа — раскладывать томики по алфавиту и по жанрам, а иногда и по толщине книг. А в домашней библиотеке, на секунду, больше трёх тысяч книг, некоторые от давности лет чуть ли не рассыпались в руках, и потому зевая, Англия махнул на всё это рукой, отправившись на кухню немного перекусить. Переступая порог кухни, Англия мимолётно посмотрел на спящего в зале Россию. Прошло уже несколько часов, а Александр даже не шелохнулся, наверное, визит к начальству был настолько выматывающий, что и перевернуться на бок не было сил. И Оливер прекрасно всё это понимал, пусть и сам не припоминал, когда в последний раз по первому звонку мчался в Лондон сломя голову. Премьер-министру понадобилось как минимум пять раз позвонить Оливеру, чтобы он наконец поднял свою пятую точку и отправился в Лондон.       …А ещё у Оливера было непреодолимое желание снова заглянуть под белое покрывало, чтобы увидеть своё другое отражение. Однако оно молчит. Наверное, отражение задумало что-то дурное, раз никак не даёт о себе знать. Выжидает подходящего момента, чтобы когда России не будет дома, снова начать диалог с Англией. Кому расскажешь — не поверят… Оливер даже побаивался кому-либо рассказывать о своём новом собеседнике, не то, что другим странам рассказать, а даже своему психиатру. Виктория и так, возможно, думает о своём пациете черт-те что, а тут такое признание. Но ведь она психиатр, она должна понять, даже если это плод воображения самого Оливера. Или может, рассказать о новом собеседнике вначале Александру? Он не поймёт, подумает, что Оливер опять перегрелся у кухонной плиты, но осуждать за фантазии, разумеется не станет.       Англия снова принялся за поедание сладкого. На деле, другого он и не ест. И так, как он сидел спиной к зале, то и не заметил, как к нему позади подошёл Россия. Несколько часов было достаточно, чтобы выспаться. — Приятного аппетита, Олли, — вновь хорошо знакомые ладони легли на плечи англичанина, и тот аж вздрогнул и поперхнулся переслащённым какао. — С-спасибо, милый. — Англия ломано улыбнулся и через плечо посмотрел на Россию. — Может, присядешь со мной рядом? Расскажешь, из-за чего тебя вызывал президент? — Да, пожалуй, стоит присесть.       Александр присел за стол рядом с Оливером, и на деле то, что ему поведали — никому разглашать нельзя, но приврать можно. — Ну так что? — допытывался Англия, часто хлопая ресницами, будто в глаза ему что-то попало. — Разговор касался финансовых дел. Я бы не сказал, что у меня в этом плане всё благоухает, но и жаловаться особо не на что. Есть чем поужинать — и слава богу. Ах да, мне пообещали более улучшенное качество новых дорог. — Это не может не радовать, Саш! — Англия снова полез с обнимашками, Александр не стал отстраняться, в конце концов, этот англичашка — единственный человек, кто утешил его после распада Советского союза, именно в тот момент, когда весь мир потерял все краски, и вот тогда во входных дверях пустого дома возникла тощая фигура. В тот вечер Россия никого не желал видеть, да и не думал, что кому-то он теперь нужен. Нужен был, и ещё как. Англии, как бы странно это не звучало, было больно слушать новости о том, как тяжко сейчас приходится России, ну и по такому случаю, он наведался к Александру, но об этом чуть позже. — Это да, но сам знаешь, обещать — не значит сделать, — сказал Александр, но Оливер и слушать ничего не хотел. Англии просто не нравился всегда мрачный настрой супруга. Нельзя всегда быть букой. — Ай не зацикливайся на этом! А хочешь, — англичанин обхватил своими ладонями лицо русского, и посмотрел тому в тёмные, почти чёрные глаза, — мы пойдём развеемся куда-нибудь? Парк аттракционов, театр, кино?!       А вообще, поход в московское метро тоже для Англии то ещё развлечение, ведь там он катается на перилах эскалатора. Много раз его ловили полицаи за эти проделки, и ведь Оливер не кается. — Кино? — с прищуром переспросил Россия. — Ну да! — достаточно несколько секунд, и вот в руках Оливера откуда-то появились буклеты на предстоящие сеансы фильмов, которые уже идут в прокате, и те, которые только выйдут в скором времени. — Смотри, мы ещё успеваем на сеансы… Правда тут одни мультики. Ты любишь мультики? Я обожаю! А хотя нет, вот фильм выпустили, называется «Лошадь уронила лицо».       Что-то точно сюрреалистичное. Александр ещё больше изобразил на своём лице скепсис. Оливер это заметил, потому предложил далее по списку: — «2084. Сто лет спустя» Это ведь антиутопия. Должно быть интересно! Или вот фильм, называется «Ровная гора»…       Но Александр ровно такой же любитель ходить в кино, как школьник любитель ходить в школу. — Лучше расскажи, ты записался к специалисту? — Россию же волновало состояние Англии. — Ну… — с лица Оливера на какое-то время сошла лучезарная улыбка. Он опустился на стул, уже не вещая о том, какие будут показывать в кино фильмы. — Да, я был на приёме. В общем… — Что тебе сказали? Может, тебе выписали какие-то препараты? Ничего не скрывай, пожалуйста.       О том, что психиатр дала баночку чудных пилюль, разумеется, ничего не было сказано. Англия пожал плечами, говоря: — Я прошёл медосмотр, и мне сказали, что физически я здоров, хоть в космос отправляй, но тем не менее, у меня багаж проблем. В общем, мне посоветовали посещать психиатра, но внешне в себе что-то менять. Посоветовали с обуви начать. — Но если тебе действительно поможет внешнее преображение, то почему бы тебе начать уже сегодня? — Ты уверен? Знаешь, Виктория сказала, что новый внешний вид ещё поможет ощущать себя увереннее…       Зря Англия это сказал, потому что теперь Россия будет вести допрос, и не выпустит англичанина с кухни, пока не добьётся чёткого ответа. — Таак, — протянул Александр, чуть пристав с места, упираясь ладонями о край стола. — Кто такая Виктория? — Ну, это мой психиатр. О ней писали хорошие отзывы, вот я и решил, что… — Она красивая? — Послушай, Саш, у неё каждый раз в кабинете играет разная музыка и каждый раз меняются картины на стене. — Она тебе нравится? — вопрос в лоб, но здесь не было ни намёка на укор. Россия просто хотел знать всё досконально. Что, как и где. И главное, какие чувства испытывает Оливер, когда посещает своего психиатра.       И Англия смягчил свой взгляд. Ну какой же Александр всё-таки ревнивый. Да, он это старательно скрывает, но конопатого не проведёшь. — Саш, — склонил голову чуть в бок, к левому плечу, — я прожил с тобой под одной крышей почти тридцать лет. Ответь, за всё это время я хоть на ком-то задерживал свой взгляд настолько долго, как смотрел бы на тебя?       Таких моментов Александр не припоминает. Ни на кого Оливер не заглядывался, слюни у него не капали при виде какой-либо красивой девицы, проходившей мимо. И после Россия успокоился.       Не дожидаясь ответа, Англия снова обнял Россию, опять посмотрел тому в глаза и сказал: — Пойдём куда-нибудь развеемся. Мне так тебя не хватает, ты бы только знал.       И Александр растаял под этим напором милоты. Он согласился пойти на очередной диснеевский мультфильм. Хотя вот кассирша, что пробивала билетики в кинотеатре очень уж усомнилась, что такому серьёзному мужчине нужно посмотреть невинный мультик с рейтингом 6+, но взглянув на рядом стоящего Оливеру всё поняла и так и быть пробила два билета. На этом прогулки не закончились, а продолжились уже в парке, Оливеру так много нужно сказать, ему не терпелось поболтать о том, что ему снилось сегодня, вчера и позавчера. Россия даже ради такого случая присел на скамейку, привязав воздушные шарики на краешек той скамьи, и просто сидел, слушая эмоционально вещающего Англию. Слушая столь увлекательные истории, даже закурил сигарету, так и докурил, а Оливер всё не затыкался. — Ну как тебе мой сон? — спрашивает Англия, а потом замечает, как окурок летит в мусорную урну рядом. — В целом, ничего так, — отвечает как-то уж слишком спокойно для человека, который наслушался лютейшего бреда. — Это здорово, что тебе снятся такие яркие сны. Мне вот не снится ничего.       Александр и Оливер настолько разные, что и сновидения у них совсем не похожи, и если Англии снятся цветные сны с сахарной ватой и пони, то России раз в месяц чёрно-белые пейзажи. — Но это неправильно! Чтобы снилось что-то интересное, нужно каждый день проводить насыщенно! Пойдём, сходим ещё куда-нибудь!       Англия подхватил Россию за руку, забрал воздушные шарики и весело направился в торговый центр. Опять спустили половину бюджета на бесполезные побрякушки, но ни один ни другой об этом не сожалели. Ну потратили и потратили.       «Не в деньгах счастье!» — объявил Оливер, когда скупил добрую половину игрушечного магазина, купив много плюшевых игрушек и сувениров.       Александр только и успевал наблюдать за тем, как с его счёта списываются деньги. По итогу возвращаться домой пришлось, нанимая грузовое такси, и это без преувеличения: походы в магазин игрушек, в магазин кулинарии, за шмотками тоже поход был. Правда Александр так и не понял, как ему самому это должно было помочь справиться с чёрно-белыми снами, чаще которых вообще не бывает. — Хорошо погуляли! — делится впечатлениями Англия, входя на порог дома, в руках держа большого плюшевого мишку. — Здорово, правда, Саш?       А Россия, шедший позади, заносил в дом пакеты с другими покупками. Вообще, его грела мысль о том, что кто-то кого он любит — счастлив. А раньше бы не грела, всё потому, что было совершенно все равно. — Конечно здорово. Ты счастлив? — Разумеется! — Оливер хотел потянуться и чмокнуть Александра в щёчку, но тот ловко увернулся, сказав, что с такси ещё много чего нужно унести, ну и ушёл за пределы дома.       Англия вне себя от счастья закружился с плюшевым мишкой в руках, пока одним неловким движением не снёс белое покрывало в цветочек с злосчастного зеркала, и ткань упала на пол под ноги Оливеру. С отражающей поверхности на Оливера снова смотрит зеленоглазое отражение, оно молчало, но смотрело укоризненно, скрестив руки на груди. — Не видишь? Я счастлив, и оставь меня в покое! — с улыбкой пропел Оливер, словно издеваясь, а отражение это возмутило, оно не допустит того, чтобы кто-то был счастлив без него. — Пока что, — усмехнулось отражение. — Да что ты такое несёшь?.. — окрылённый спрашивает Англия и не успевает завешать зеркало тканью, и в дом опять входит Россия, занося очередной пакет с покупками в прихожую. — Я несу твои побрякушки, — отвечает Александр, успев и входную дверь закрыть. — Ну слушай, запросы у тебя явно не детские, судя по количеству купленных вещей, — он утёр тыльной стороной ладони пот со лба и тут же был атакован обнимашками.       Отражение устало закатило глаза, зная, что тот нелепый вечно весёлый Англия просто дешёвка. А Оливер и знать ничего не хотел, что там думает зазеркальное нечто, а просто отдался чувствам. Даже пакеты толком не были разобраны, а Англия увлёк Россию за собой в залу, где стоит уютный диванчик, которому уже сто лет в обед. На подготовку не было ни желания не времени, потому всё произошло без долгих прелюдий.       «Господи Иисусе, завесьте меня кто-нибудь покрывалом, иначе увиденное ещё раз изнасилует мои глаза!», — думает отражение, стыдливо отворачиваясь.       После завершения, Оливер почувствовал облегчение, стоило Александру прекратить владеть худощавым телом и отстраниться. По зале проплыл сигаретный дымок. Россия закурил прямо у дивана, и Англия отдышавшись, лениво смотрел на то, как сигарета медленно скуривается, превращаясь в пепел, и внезапно даже для себя, Оливер взял сигарету из рук супруга. Ну и после сам сделал затяжку.       Даже отражение пришло в изумление с этого выпада.       Да и у Оливера был нагловатый вид. — Как у тебя говорится, Саш? «Делиться надо»? Верно? — спросил англичанин, выдохнув дым. — Ты же не куришь, — удивился Россия. — Мне сейчас особенно хорошо, так почему бы сейчас этого не сделать? Знаешь, в годы пиратства я и не такое курил, если ты понимаешь, о чём я. — Понимаю, ещё как понимаю. — Александр прошёлся взглядом по полу-голому Оливеру, а тот даже не и пытается прикрыться, да и зачем, собственно, прикрываться, когда и так всё давно было увиденно. — Но вот кому-кому, а тебе я не позволю портить своё здоровье, — и всё-таки отобрал из рук англичанина тлеющую сигарету. — А что ж так? Ну ладно. Знаешь, я тут узнал, что есть ещё один вид поцелуя, называется «цыганский». — Ну и что он из себя представляет? — Ну-ка, смотри! — Оливер выхватывает у Александра сигарету, делает сильную затяжку, а потом резко целует супруга, передавая дым тому в рот. — Ну как тебе? — по завершению спрашивает Англия. — Знаешь, я в тебе ошибся за эти тридцать лет лишь однажды. И ошибка в том, что я считал тебя безобидным. Но людям свойственно ошибаться, ровно также, как и странам.       На этой фразе и могло всё ограничиться, но Александр пошёл дальше, и просто стал оставлять дорожки поцелуев, от шеи, прямиком до района ниже пупа, где веснушек было на удивлении много, просто рыжее скопление. Оливер уже представлял, как милый доставляет ему наибольшее удовольствие, но… Александр просто прервал всё на полпути. Выпрямился и издевательски улыбнулся.       «Просто пиздец…» — думает отражение в зеркале. — С-Саш, в чём дело? — дрожащим голосом спрашивает Англия. — А пакеты кто разбирать будет, а? — Обломщик, блин! — фыркнул, но так и быть, лениво поднялся и привёл себя в порядок, хотя в мечтах хотел, чтобы прерванное дело всё же состоялось.       Разбирать покупки дело очень даже увлекательное. Англия даже уже и забыл, чего бы хотел от России, ведь вокруг столько вещей, столько вкусностей, которые, вероятно Оливер схомячит сам. Уже поздно вечером Англия добрался до новых шмоток, которые купил, ну и поскольку он решил меняться, то в вещах преобладали приглушённые оттенки, нет ничего броского и яркого, всё серое, да серое… Оливер так смотрел на то, что купил и тихо проговорил: — Куда смотрели мои глаза, когда я брал это? — Да нормальная одежда. Ты просто привык носить яркое шмотье, вот и всё! — вновь отражение подало голос, и вновь Оливер умудрился встать у того злосчастного зеркала. Надо бы срочно позвать Александра, пусть он увидит, что этот тип в зеркале не плод воображения, однако всё дело в том, что Россия снова ушёл из дома, ещё час назад, и на самом деле Англия теперь побаивался оставаться дома один, но диалог с отражением придётся вести, сколь бы странно это не звучало. — Да, привык, и знаешь, лучше носить цветные вещи, чем быть неотличимым от всей другой серой массы. — Так ведь ты решился меняться, а это значит, что и стиль должен быть совсем другим. Не так ли? — Ну так, конечно, но… — Ну так примерь новую одежду. Хоть узнаешь, какую одежду носят адекватные люди. — То есть даже ты меня не считаешь адекватным? — Да, так и есть. Давай, надевай вещи.       Белая рубашка, тёмно-коричневые жилет и брюки. В дополнение ко всему составлял чёрный галстук. — Теперь почему-то я выгляжу как ты, — заметил Оливер, смотря в большое овальное зеркало. — Наверное, потому что я — и есть ты, нет? — съязвило отражение. — Мог бы и не острить.       Англия уже принялся с шеи стягивать туго завязанный галстук, но отражение с ним заговорило снова: — Не слишком ли быстро собираешься снимать с себя эту одежду? Она ведь тебе идёт. Вот в ней и пойди к своему психиатру. — Думаешь? — Твой психиатр будет приятно удивлён, что ты за раз решился сменить свой имидж, ведь она тебе советовала начать с этого. — Ну это да. Но ведь дома я могу ходить как хочу. — Нет.       Оливер, ошеломлённый ответом, уставился на зеленоглазое отражение, после спросил: — А в смысле нет? — В прямом! На твоём месте я бы выбросил всё это цветное, клоунское шмотьё на помойку. Ты бы себя видел в этом! — Видел, и поверь, я себя устраиваю таким, каким я являюсь сейчас. И по поводу клоунского шмотья. Знаешь, я вижу в тебе такого клоуна, которого ты во мне никогда не увидишь. — Что ж, как знаешь, — неприятно осклабилось отражение. — Всё, сгинь! — Оливер вновь завешал зеркало белым покрывалом, и от того даже на душе полегчало. Серьёзно, когда Англия не слышит этот надменный голос, то кажется, будто не всё так уж и плохо, но стоит отражению дать знать о себе, Оливер где-то внутри мрачнеет. А ведь он так и не узнал имя своего отражения, хотя имеет ли теперь это какого-то веса? Оливер этого не знал, хотя так хочется узнать о мире этого отражения. Это ведь получается, что параллельный Англия живёт в другой реальности где вообще всё иначе. Нет, нужно у отражения обо всём поведать! — Слушай!.. — Оливер одёрнул завесу, и увидел своё обыкновенное отражение, всё те же персикового цвета волосы, голубые, безумные глаза, веснушки на лице и на руках… — Эй?       Но отражение никак не являлось обратно. Оливер снова завесил зеркало тканью. Обидно. Отпугнул от себя собеседника, пусть столь неприятного по общению, но ведь здесь, в большом пустом доме даже поговорить не с кем, а единственная отдушина, — это готовка еды, в основном сладостей.       Пока поднималось тесто для приготовления коржей для торта, Оливер всё рассматривал свою новую одежду: невзрачная, совсем не красочная. Чёрная, серая, белая, коричневая, да приглушённо-зелёная — вот и вся палитра. Но ведь меняться нужно, и Оливер это чётко понимал, а другая его половина просила оставить всё как есть.