Дожди, леса и фьорды

      — Он отправил деньги на счета на Британских Виргинских Островах, в оффшор, с комментарием «Вам не привыкать» и подмигивающий смайлик. Ох, интересные будут у банка выписки… И вот еще, так забавно, — Юнас показал Эвену распечатку ip-адресов. Один из них был выделен маркером. — Это твой. Видимо, попался в лотерее.       Угу, в лотерее. Он специально. Но ведь еще есть шанс, что это все совпадение? Ну, подумаешь, изучал информатику в Беркли. Один такой, что ли? В голове стали роиться неприятные мысли, что Исак специально ездил с ним в автобусе, взгляды бросал, чтобы познакомиться… Быть ближе к ответственному следователю.       Эвен схватил свой мобильный и полез в настройки. Не нашел лишних приложений. Но на всякий случай удалил парочку неиспользуемых и все игры.       — Счет хакер открыл на другое имя, поэтому герр Фальстед (это пострадавший) вывести их не имеет права. Он написал герру Фальстеду… прикинь, смс-ку, — Юнас хихикнул, — что все вернет обратно, если тот публично признается в незаконном захвате земель для своих отелей.       — Думаю, стоит ждать интересных документов в сети, — сказала Эва.       Регистрация семьи Вальтерсен в Осло произошла в то время, когда Исаку было десять… а до этого они жили в каком-то неизвестном маленьком поселке ближе к Бергену, даже улицы нет, только указание, через сколько метров от трассы будет дом.       — Неужели у нас, как в Средневековье, можно просто так земли захватить? — произнес Юнас.       — Думаю, дело в подделке документов или коррупции, — пожала плечами Эва. — Говорю же, надо просто подождать. Я помониторю новости.       Это уже не просто экология… Хотя, отели Фальстеда со всей развлекательной инфраструктурой расположены в красивых местах страны. И, возможно, пришлось подпортить и ландшафт и леса ради этого. Вот с одной стороны, нельзя осуждать хакера за это… чего Эвен с самого начала не делал, но… а если это еще и Исак… его Исак…       — Эвен!       Нэсхайм резко оторвался от своих мыслей.       — О чем задумался? — улыбнулась Эва.       — Да вот, думаю, это просто забота об экологии или что-то личное?       — Экологическую позицию тоже можно назвать личной. Потому что, обычно, такие активисты на самом деле действуют от сердца, а не поддерживают повестку или моду. Это движение постоянно.       — Я имею ввиду именно произошедшее в жизни…       — Может быть. Его семья могла пострадать от последствий какой-нибудь аварии, или произвела слишком большое впечатление телепередача о животных…       Эвен промычал, потому что не знал, что ответить, и снова окунулся в свои мысли. Звякнул телефон.       «Вильде решила провести собрание, чтобы рассмотреть проект конкурса по английскому. Зачем я все это затеял? Ты можешь приехать и арестовать здесь всех хотя бы на сутки?» — писал Исак.       Всех нет, зайка, а вот за тобой вполне могу явиться.       — Что-то случилось, Эвен? — спросила Эва. — Ты выглядишь подавленно.       — Нет, то есть…       — Езжай домой, позови Исака. Он сделает так, чтобы тебе стало веселее.       Эвен печально вздохнул.       — Только не говори, что вы поругались! — воскликнула Эва.       — Эва, а ты не хочешь завести свои отношения, а не лезть в чужие? — спросил Юнас.       — Было б с кем! — огрызнулась Эва.       — Вот дурочка! — в сердцах ответил Юнас.       — Кто? — округлила глаза Эва.       А Исак снова присылал сообщения.        «Кошмар! Вильде так прониклась моей работой, что хочет потащить меня на какую-то педагогическую конференцию в Копенгаген!»       «Мои разработки не были опробованы, что я представлять должен?»       «Как подумаю, что на людях выступать придется…»       Вот сейчас бы пожалеть его, пожелать удачи, сказать, что он со всем справится. Да даже предложить с ним поехать! Но Эвен сухо спросил: «Когда летишь?» Если Исак… хакер запустил в полицейскую систему какую-то следящую программу, то наверняка знает, что Эвен искал по нему информацию. И, возможно, он улетает, чтобы исчезнуть. Эва и Юнас тем временем громко выясняли, кто из них дурак.       — Эй! — хлопнул в ладоши Эвен. — Короче. Эва, сходи с Юнасом на свидание. Я бывал на свиданиях, в них нет ничего страшного. Это тебя ни к чему не обязывает, но ты узнаешь, какой он интересный человек. А мне надо… подумать. Одному, если можно. Вот встали сейчас и пошли!       Эва захлопала глазами то ли от удивления, то ли от недоумения, то ли от «да что этот Эвен себе позволяет!» Зато Юнас быстро сориентировался, прошептал «спасибо» и накинул на плечи Эвы ее пальто.       Эва, тронутая тем, что Юнас не только подал ей верхнюю одежду, но и открыл дверь, пропуская девушку вперед, капризничать перестала, но начала смущаться и краснеть. Хороший знак. Остается только надеяться, что она не окажется разыскиваемым преступником, дело которого попадет на стол Юнаса.       Когда дверь захлопнулась, Эвен полез в нижний ящик стола и откопал под бумагами пачку сигарет. Он не курил, бросил. Но сейчас захотелось затянуться.       «Через два дня!!! Как мне спрятаться?» — ответил Исак.       — На виду, зайка, — выдохнув дым, сказал сам себе Эвен. — Как ты сейчас делаешь.       «Есть ощущение, что Вильде просто хочет в Копенгаген, а тут я со своей идейкой удачно подвернулся».       Эвен не отвечал. Он открыл карту и нашел предыдущее место жительства Вальтерсенов. Пригляделся, что там расположено, и откинулся в кресле. Нет, теперь он не хочет думать. Просто пропадет в табаке и дыме.       Эвен, натянув капюшон, стоял недалеко от нужной стойки регистрации и наблюдал за пассажирами.       В Копенгагене действительно проходила Скандинавская педагогическая конференция. Но и оттуда можно свалить, верно? Например, обратно в США, где у тебя остались знакомые однокурсники.       Вот и он появился в поле зрения. Он тащил за собой большой чемодан на колесах, а в другой руке нес спортивную сумку. Рядом верещала и жестикулировала большеглазая девушка с белыми волосами. Эвен узнал Вильде, которую видел на фото в соцсетях. Исак стойко стискивал зубы.       Они подошли к очереди на регистрацию. Эвен написал сообщение: «Посмотри направо».       Он видел, как Исак, глянув на экран и заметив смс от Эвена, улыбнулся. В душе Эвена это отозвалось волнением, ведь сейчас Исак мог не играть. Но, если в телефоне следователя Нэсхайма жучок, то он знает, что Эвен здесь.       Исак растерянно провел глазами по толпе, потом еще раз, и, наконец, заметил Эвена. Улыбка стала шире. Нэсхайм подавил желание улыбнуться в ответ, хотя сердце случалось в створку и говорило: «Але! Ну он же невероятно милый!»       Исак что-то быстро сказал Вильде и поспешил, чуть ли вприпрыжку, к Эвену.       — Привет, — сказал Исак, не скрывая радости. Он протянул руку и заправил выбившуюся прядку волос Эвена за ухо, оставил теплую ладошку под капюшоном на шее. — Ты не отвечал на сообщения, и я подумал, может быть, ты на меня за что-то обиделся. Или я надоел тебе своим нытьем. А ты вот… пришел меня проводить. Мне приятно.       Подушечки пальцев поглаживали кожу, но Эвен насильно сдержал себя, чтобы не вздрогнуть в моменте наслаждения этим. Он собрался, вытащил руку из-за спины и протянул Исаку бутылку шампанского.       Нет, глаза Исака не потемнели в злости, брови не нахмурились в негодовании, или какие там еще признаки негодяев, которых раскрыли, и они очень недовольны этому обстоятельству. Исак убрал ладонь с шеи Эвена, облизнул губы, сам он, казалось, был готов расплакаться. Он постоял так немного, потом дважды кивнул, взял бутылку, Эвена схватил за руку и повел за собой.       Они прошествовали мимо Вильде, которая, округлив глаза не смогла сперва слов подобрать от того, что Исак сейчас внаглую сбегает. Потом она что-то кричала, но Исак не обращал внимания, уводя их с Эвеном из аэропорта.       Исак не сказал ему ни слова за весь путь. Ни в такси до вокзала, ни долгое время ожидания на перроне, ни сейчас — в поезде. Скинул ботинки, забрался с ногами в кресло в вагоне, нацепил наушники и отвернулся к окну.       Эвену до чертиков хотелось притянуть его к себе, прислониться щекой к макушке, и вместе смотреть на пролетающие леса, озера и городки. Он был зол, но чувства к Исаку этой злостью заглушить не мог. Поэтому просто смотрел на него, как он обнимает колени, что-то делает в смартфоне, изредка бросает взгляд на Эвена, но тут же отворачивается.       Они высадились на маленькой станции, будто бы с почтовой открытки: падает снег, пустой перрон, мигающая гирлянда в окошке кассы, уходящие вдаль, в лес, рельсы.       Исак вызвал такси, но в отличие от машины, которая везла их на вокзал, он сел не рядом с водителем, а на заднее сиденье к Эвену.       Автомобиль повез их по петляющей дороге мимо невысоких гор и пышных елей.       — Проехали поворот, заметил? — сказал Исак. — Там небольшой городок, где я учился. Папа каждое утро возил меня в школу, а я открывал окно и ловил ветер. Однажды мы остановились, пропуская фуру, и резкий порыв смахнул с дерева кучу снега мне в лицо.       Исак тихонько рассмеялся. А такси неслось дальше и вдруг вынырнуло к воде — длинному широкому фьорду, в глади которого отражались облака.       — Здравствуй, — Исак проговорил это совсем тихо, но Эвен услышал.       Они подъехали к гостиничному комплексу, состоящему из нескольких малоэтажных зданий. Исак, выбравшись из машины, громко хлопнул дверью.       Эвен вдохнул морозный воздух и осмотрелся. Комплекс находился в низине среди гор, у воды, берега которой были во льду, что не мешало небольшим катеркам возить туристов. Наверное, здесь было бы неплохо отдохнуть зимой. Вероятно, здесь есть сауна, барбекю на воздухе, лыжные прогулки… Было бы комфортно. Если ты не Исак Вальтерсен, который выглядел совсем нерадостно.       Исак и Эвен прошли на ресепшн, который находился в отдельном небольшом домике.       — Добрый день, — обратился к менеджеру Исак, подавая документы. — Я… мы бронировали номер в корпусе В.       — Здравствуйте, — ответила менеджер и начала оформление, предлагая заполнить анкету, объясняя правила отеля, распорядок. Наконец, протянула два ключа. — Хорошего отдыха.       Ступив на порог корпуса В, Исак замер. Эвен понял: половица не скрипнула. Аромата пряного печенья не было тоже.       — Моя комната была на втором этаже, — сказал Исак и направился к лестнице. Эвен последовал за ним.       Исак щелкнул замком и зашел внутрь номера.       — Окно выходило на фьорд, как и здесь, — произнес он. — Только вот кровать была поуже и стояла слева. Дедушка считал, что я мерзну, поэтому топил дом на совесть и даже больше. И я часто спал с открытым окном.       Исак подошел к окну и открыл раму в режим проветривания.       — Вальтерсены были здесь одни, — грустно сказал он. — Дедушка построил дом еще очень давно, когда женился на бабуле. Это была его земля. Мы замечательно жили. Устраивали большие праздники. Я мог на день рождения позвать весь класс, и тогда во дворе развешивали фонарики, ставили надувной бассейн, вытаскивали большие колонки на улицу, папа готовил барбекю, а вечером дедушка играл на гитаре… Вообще, он каждый день играл так, рассказывал мне про фьорды и звезды, о том, как важно любить природу. Мы не были против прогресса, или какими-то повернутыми на экологии, у папы был автомобиль на бензине. Но всегда хотелось, чтобы люди не только брали, но и делали что-то взамен. А закинуть в воду вредные отходы за ценные минералы — это неравнозначно.       Исак немного помолчал, а потом продолжил:       — Дедушка не вынес, когда мистер Фальстед предъявил бумаги, что это его земля, а не Вальтерсенов. Так умно что-то затирал, звал адвокатов, даже угрожал… А мы тогда ничего не понимали… Эвен, — Исак посмотрел прямо на Нэсхайма, — и ты на их стороне?       — Нет, Исак, — Эвен отрицательно покачал головой. — Я расследую дело, которое мне поручили. Ты мог действовать по-другому, но выбрал мошенничество.       — Я выбрал их же методы. Эти люди не любят ничего, кроме денег. Они готовы обманывать и, даже зная, что сами поступают отвратительно, обращаются в полицию, чтобы вернуть свое самое дорогое. Здесь было так тихо и красиво… Я любил свой дом.       Исак повернул голову в сторону окна. Эвен подошел к нему, взялся за подбородок и повернул его лицо к себе. Несколько секунд посмотрел в глаза, а потом наклонился и поцеловал в губы.       Эвен любил Исака медленно, бережно и нежно, позволяя страсти не резко вспыхнуть, а медленно тлеть, раздуваясь от влетающего в окно ветерка. Он целовал его губы, тело, гладил руками. С каждым движением ощущал, как горячая, электрическая энергия пробирается от кончиков пальцев по всему телу.       Исак отдавал себя чувственно, эмоционально. Он шумно дышал, все чаще и чаще, пока, наконец, с дыханием не вырвалось «Эвен», тело его напряглось и обмякло. Это освободило энергию, и через несколько секунд Эвен расслабленно опустился на грудь Исака.       Когда отпустило помутнение, Эвен подумал, что, Исаку, возможно тяжело и жарко, поэтому он переместился на свободную часть кровати. Исак тут же воспользовался возможностью прикрыться одеялом. После того, что было, он вдруг застеснялся. Эвен улыбнулся, это было мило. Он повернулся и погладил Исака по голове.       — Мне стало прохладно, — пробормотал Исак в оправдание и покрылся румянцем.       Эвен и сам остывал, будто бы его только что сняли с огня. И он тоже залез под одеяло. Приблизился к Исаку поближе и обнял его одной рукой.       — Будешь ждать, когда я усну, а потом сбежишь? — спросил Эвен. — Учти, я могу не спать долго.       — Ты дремал в поезде только от того, что тебе было скучно.       — Я дремал в поезде?       — Даже не заметил, соня.       — Вопрос в силе.       — Нет, — просто ответил Исак. — Сейчас нет.       — Зачем надо было издеваться с бутылкой шампанского в отеле?       — Это было до того, как я осознал, что отношусь к тебе… серьезнее, чем предполагалось.       — Твои телефоны действительно украли?       — Конечно нет. Они лежат на дне Акерсельвы. Это лишь повод запустить маячок в систему. Удалось со второй попытки.       — Так все просто рассказываешь следователю. Вдруг на моей одежде микрофон?       — Нет у тебя никакого микрофона. Как и диктофона. А на телефоне, кстати, у тебя его вообще нет с некоторых пор.       Эвен улыбнулся, провел рукой по груди Исака и уткнулся лбом в его плечо.       — Ты разбил мне сердце.       — Думаешь, мое в порядке? — Исак схватился за руку Эвена.       Они замолчали. Сейчас Эвен совсем не хотел думать, с какой дилеммой столкнулся. Не должно быть личного в такой ситуации. Но это личное, теплое, обнаженное, в настоящий момент беззащитное, любимое — лежало рядом. И, кажется, засыпало в его объятьях, почти моментально от всего пережитого сегодня.       — Спи, малыш, — прошептал Эвен. — А я побуду рядом.