***
Шэнь Юань был обычным миллениалом — ленивым, временами расхлябанным, привыкшим поглощать тонны информации. Выросшим в безопасном мире со знанием о правах человека, лёгкой тревожностью и довольно крепкой психикой, пережившей даже знакомство с чудовищным творением Самолёта вживую. Но происходящее вызывало у него смутные опасения, что сегодняшний день будет сниться ему в кошмарах. Лю Цингэ загораживал Ло Бинхэ путь к островку Юаня посреди кислотного озера. Держал ладонь на рукояти Чэнлуаня, сверлил мятежного ученика тяжёлым взглядом и молчал. Бинхэ молчал тоже, и воздух от этих жутковатых гляделок почти потрескивал. Шэнь Юань, в принципе, представлял, зачем бы главному герою потребовалось навещать его в темнице. И во что может вылиться такое явное препятствование его желаниям — тоже. Будь он действительно возвышенным и благородным бессмертным, ему стоило бы сказать Лю Цингэ отойти, не дразнить свою смерть и позволить Бинхэ сделать, что он там хочет… Но Юаню было очень, очень страшно. Настолько, что сердце грохотало почти в горле от одного взгляда на его почерневшего ученика. Настолько, что во рту пересохло, а губы слиплись, как под заклятием молчания. Через несколько часов Ло Бинхэ, всё также не говоря ни слова, развернулся и ушёл. Шэнь Юань едва слышно выдохнул, разжимая сцепленные до боли пальцы. Пронесло?***
Третий день ознаменовался тренировками. С одной стороны, как поклонник сянься, Юань не мог не оценить суровую красоту этого зрелища. С другой, он здраво опасался, что такими темпами ему на голову обрушится половина дворца Хуаньхуа. Правда, в отличие от наивных адептов, он слишком хорошо знал шиди Лю — поэтому даже не пытался ничего говорить, пока тот не закончил первую сотню форм «разящего журавля». То, что вид изрядно помятых учеников Хуаньхуа, пытавшихся воззвать к совести Бога войны во время тренировки, заставлял его испытывать мелочное злорадство, отношения к делу определённо не имело. — Думаю, в следующий раз шиди стоит уточнить, могут ли здешние пещеры выдержать такой напор, — невинно заметил Цинцю, прикрывая лицо рукавом за неимением веера. Адепты Хуаньхуа, пытающиеся встать на ноги, чуть слышно застонали.***
Гуньи Сяо, явившийся с бесконечно виноватым видом, подносом еды и даже похожими на искренние извинениями за ошибку Хуаньхуа, из-за которой обед мастеру Шэню принесли только сейчас, кордон из Лю Цингэ прошёл. Почти. Тот дал ему зайти на островок, высказать извинения и получить ответные заверения, что Шэнь Цинцю не винит этого ученика… а вот с едой не сложилось. — Несвежее, — Лю Цингэ категорично ткнул пальцев в одну из тарелок. — Плохо приготовлено, — небрежный жест подбородком в сторону второй. — Замените. Юань покосился на владыку Байчжань. С его точки зрения, и рис, и овощи выглядели вполне нормально. С другой стороны, он один раз уже умер от пищевого отравления, так что, наверное, лучше положиться на чужой опыт? На требовании заменить третий поднос Цинцю начал что-то подозревать. На пятом — откровенно злиться. На седьмом нехорошо прищурился и прошипел сквозь зубы в лучших традициях оригинала: — Шиди Лю. Если тебе опять покажется, что моя еда недостаточно хороша, я готов устроить тебе с ней более близкое знакомство. Владыка Байчжань повернулся к нему, вопросительно вскинул бровь. — Поднос на голову надену, — чуть слышно, но с очень большим чувством пообещал ему Юань. В конце концов, ци этого мастера была практически заблокирована. В отличие от Лю Цингэ, полноценно использовать инедию он не мог. И за три с половиной дня Шэнь Юань изрядно проголодался!***
На пятый день Шэнь Юань проснулся от звука, мучительно напомнившего ему гибрид перфоратора с отбойным молотком. Шиди Лю короткими и быстрыми ударами ци высекал на скале… иероглифы? Да, определённо это была какая-то надпись. Почти в человеческий рост — Лю Цингэ не мелочился. Юань прищурился, вглядываясь в очертания того, что шиди Лю успел увековечить. «Возможность проиграть заключена в себе самом». Возможность победы заключена в противнике. Сунь Цзы. Ну, логично, что глава пика Байчжань не был совсем необразованным варваром, что бы там по этому поводу ни думал оригинальный Шэнь Цинцю. Юань примерно прикинул резонирующие свойства пещеры, то, как звук должен уходить вверх. Чувствительность слуха совершенствующихся. И решил, что подкинет шиди парочку цитат из классической поэзии, если у него вдруг закончится Сунь Цзы.***
На шестой день Лю Цингэ почти поджёг кислотное озеро. Техниками ци. Во время тренировки. Конечно, сидеть на острове посреди пылающего буквального ада было бы очень пафосно и зловеще — но Шэнь Юань любил свои лёгкие, спасибо, и не собирался дышать продуктами горения неизвестной хрени, успешно разъедающей металлы, ткани и живую плоть. Пожалуй, Лю Цингэ был удивлён тем, что его шисюн умеет так орать. Возможно, дело было в том, что Шэнь Цинцю буквально погасил нехорошие зеленоватые огоньки на поверхности кислоты этим воплем.***
На седьмой день к Шэнь Цинцю попыталась прорваться сяо Гунчжу. Лю Цингэ демонстративно игнорировал дочь главы Хуаньхуа и точил меч с такими омерзительными звуками, что Шэнь Юань молчал только потому, что сяо Гунчжу они бесили сильнее. Знаменитый кнут с шипами шиди Лю перехватил голой рукой и скрутил в морской узел. Трижды. Шэнь Юань долго думал, можно ли с учётом ПГБД считать это эрзац-версией гаремных разборок, и если да — то в отношении, блин, кого. В том, что развязать кнут не смогут, он был абсолютно уверен.***
Настоятель Учень пришёл, кажется, просто проведать товарища на пути совершенствования — и заодно рассказать об обвинениях, известных широкой общественности. Откровенно заскучавший Цинцю развалил их несколькими контраргументами. Заинтересовавшийся настоятель предложил ему разобрать реальный случай, произошедший на землях Чжаохуа, Шэнь Юань ответил… Следующие несколько часов прошли за увлекательной интеллектуальной игрой. Шэнь Цинцю определённо понравилось.***
В этот раз добиться встречи наедине с Шэнь Цинцю зачем-то попыталась Цинь Ваньюэ. Оказалось, что Лю Цингэ может точить Чэнлуань с ещё более мерзкими звуками. К счастью, терпения у девушки было куда меньше, чем у Ло Бинхэ, так что слушать это несколько часов Шэнь Юаню не пришлось.***
На девятый день Шэнь Цинцю узнал, что у Бога войны пика Байчжань совершенно нет музыкального слуха. И не очень с чувством ритма. Как вообще человек, настолько изящный и гармоничный в бою, может до такой степени не попадать в такт?! — Шиди Лю, — Юань почти оскалился, не скрывая маниакального блеска в глазах. — Если ты когда-нибудь ещё попытаешься петь в моём присутствии… клянусь, я утоплю тебя в этом проклятом озере собственными руками. Покосившись на тихо тлеющие концы вервия бессмертных, всё ещё висящего на Шэнь Цинцю, Лю Цингэ на всякий случай кивнул. Но главное — замолк!!***
На десятый день Гуньи Сяо с заметным облегчением сообщил Шэнь Цинцю, что необходимые приготовления к рассмотрению его вопроса закончены. Юань поблагодарил юношу, окинул место своего заключения удовлетворённым взглядом. Да-а-а… Хуаньхуа явно не был готов к содержанию собственного Бога войны. Выбоины в стенах, подпалины, кажется, несколько упавший уровень кислоты в озере — неужели и правда выгорела? Несколько цитат Сунь Цзы в человеческий рост и настолько неуместная в этой обстановке, что выглядела даже инфернальнее кислотного водопада, строчка из любовной лирики. Хм, и вот та трещина в углу пещеры выглядит весьма подозрительно… Сам первый ученик дворца за эти дни тоже несколько убавил в лоске. Нет, волосы всё ещё лежали безупречно ровно, одежды были не сбиты и не помяты… но тени под глазами и чуть заметно дёргающийся уголок рта выдавали, что посредничество между своими собратьями и Лю Цингэ далось парню нелегко. Шэнь Цинцю улыбнулся уголками губ — настолько, насколько позволял его образ возвышенного бессмертного и владыки пика Цинцзин. — Этот мастер рад, что недоразумение с его участием близится к разрешению. Как владыке Цинцзин, ему неловко беспокоить собратьев из союзного ордена более необходимого… А если через пару дней после того, как он покинет свою камеру, в Водной тюрьме что-нибудь обрушится… или даже взорвётся… То они с шиди Лю будут совершенно, абсолютно ни при чём. Бонус. Взгляд со стороны Хуаньхуа от чудесного манулища Фэл: ...вечером к старому господину дворца проскользнул незаметной тенью один из доверенных адептов. Вид он имел помятый и основательно испуганный, помимо очевидно истощённого. Увы, техники скрытия от сильных совершенствующихся хоть и существовали, но изрядно вредили пользователю. Настолько, что ещё неделя использования этой техники — и адепт перестанет быть адептом лет на десять... Если повезёт. Но обязательства его семьи перед главой Хуаньхуа были слишком неподъёмны для лишённых милости императора придворных. — Что? — Выясняют отношения, — сразу и коротко по делу прошелестел юноша, опускаясь на колени. Не из покорности, этого лао Гунчжу не требовал, просто — устал. — Подожгли озеро, горело сине-зелёным пламенем. Кричали, похоже, так потушили. Ругались. Потом скрежет и снова те звуки... — Отдыхай, — невозмутимо отпустил адепта глава, мысленно терзая и топча собственный гуань. Два скучающих владыки пика под дворцом, один из которых просто умный и неугомонный Бог войны, а второй змеюка, выкормившая его собственным молоком! Дети пса и черепахи, отродья без чести и совести! Что стоило этой крысе Шэнь Цзю сдаться, повиниться и оставить милого Ло Бинхэ заботливому дядюшке! Нет же, явился, бесстыдник, оправдывается, да ещё и угрожать смеет. Ежедневно. Все дни, что он якобы «добровольно» тут, он вредит дворцу, змеюка подколодная. С исходным планом пришлось попрощаться ещё в первые дни. Но сегодня они и озеро подожгли! Пусть вентиляция отводила ядовитые испарения, но что, если в следующий раз эти отродья лютого мертвеца, покрытого яо, его просто взорвут? В степени скуки двух бессмертных мастеров глава Дворца не сомневался. Как и в уровне совершенствования, который позволит провернуть подобный трюк, и полной непочтительности ко всему, что не носит меч Сюаньсу! Впрочем, у него уже был план, как избавиться от мерзавца Шэнь Цзю, да так, чтоб его личный бог (оба два) не полез. Придётся поднять кое-какие связи и стребовать услуги с нескольких особо перспективных должников… но дело того стоит. До удивительно быстрого и унизительного краха репутации дворца Хуаньхуа оставалось два дня...