And I'm calling for my mother as I pull the pillars down

– Ты боишься, сестра? Огромная скала отбрасывала длинную тень на гавань и пристань. Элии пришлось прикрыть глаза от бледного зимнего солнца, чтобы разглядеть это гигантское творение природы. Люди Ланниспорта копошились в его тени, как будто его и вовсе не было, но Элия была заворожена. – Нет, – наконец ответила она с полу-улыбкой, – братец. Она ткнула Оберина локтем вбок, и тот рассмеялся. – Говорят, они все еще держат львов прежнего лорда в подземельях. Может мы сможем их увидеть. – Ты бы этого хотел, правда? – Элия нежно усмехнулась и не стала обращать внимания на ухмылку брата. В Звездопаде ходили разговоры о помолвке Оберина с Эшарой Дейн, которой было всего одиннадцать, но она уже обещала стать невероятной красавицей, это было очевидно, но привязанности между этими двумя не было, Эшара была милой и умной, и Элии она понравилась бы в роли невестки, но она была слишком тиха для Оберина, слишком сдержана, и кроме того, она не могла себе представить Оберина женатым, на ком бы то ни было, будь она тихой и кроткой или дикой, как он. На Арборе Элию представили Пакстеру Редвину, но он показался ей скучным и слишком застенчивым рядом с девушками, кроме того, ему было тринадцать, а ей шестнадцать, она была взрослой женщиной. И когда Оберин начал насмехаться над «пушком персика», как он назвал оранжевые волосы Пакстера, она не смогла сдержать хихиканья. Потом был Старомест, а там был Бейлор Хайтауэр, которым Элия была ослеплена почти весь месяц, что они там гостили, пока Оберин не обозвал его Бейлором Ветродуем за то, что тот пустил ветры перед ними, и теперь она не могла без смеха смотреть на мальчишку. На Щитовых островах тоже были юные лорды и леди, но матушка решила, что многие были из слишком уж мелких домов, чтобы серьезно о них раздумывать. Последней их остановкой месяц назад был Крейкхол, но Элия сочла Роланда Крейкхола слишком скучным, а Оберин развлекался там, затащив в постель половину местных девиц и может быть даже и четверть парней. Но Утес Кастерли и Ланнистеры – это было нечто другое. Любимая дорогая подруга матушки леди Джоанна умерла пять месяцев назад, и ее с ее вдоцом, лордом Тайвином, дети были еще малы, близнецам было по семь, а карлик был младенцем. Элия не понимала точно, во что играет матушка, привозя их сюда, даже если она договорится о браке Элии с сыном лорда Тайвина, пройдут годы, прежде чем мальчик сможет на ней жениться, и то же касалось Оберина и дочери лорда. Она не солгала. Утес Кастерли, несмотря на все свое устрашающее величие, не напугал ее. Она сочла его похожим на какой-то лабиринт, и ей нравилось бродить по его запутанным коридорам, выходя на балконы, нравилось куда больше, чем проводить время с его жителями. Тайвин Ланнистер одарил их минимумом положенных гостям любезностей, и пусть Элия понимала, что мужчина все еще скорбел по любимой жене, о которой говорили, что она единственная могла вызвать в холодном человеке искреннюю улыбку и подлинный смех, она не понимала, как он мог быть так холоден к своим детям. Матушка была правящей принцессой Дорна и часто была занята, но она всегда находила время для детей, открыто проявляла к ним любовь. Может быть это была традиция Дорна, открыто демонстрировать любовь к своим детям, а не просто считать, что их должно быть видно, но не слышно, но этот человек вовсе игнорировал близнецов, а про младенца делал вид, что его не существует. Конечно, Серсея и Джейме не были ангелочками, они могли быть миленькими, когда им этого хотелось, но они могли быть жестокими и злобными чудовищами, хотя их тявканье, или это был львиный рев, усмехаясь думала она, все еще было страшнее, чем укусы. Оберин хорошо поладил с Джейме, хотя между ними и было восемь лет разницы, но Серсея была в ярости, что внимание ее брата было обращено на кого-либо другого, кроме нее. И то, как они обращались с их младшим братом… – Леди Серсея, пожалуйста, идите, поиграйте… – Он мой, – резко ответила маленькая девочка, подняв подбородок, повысив тон, словно великая леди, а не ребенок. – А ты просто молочная корова, ты не можешь говорить мне, что делать. Молчи, или я велю отцу отрезать тебе язык. Корове не нужен язык, только вымя. Кормилица, которая была не старше Элии, побледнела, и хотя она не казалась довольной, что ей угрожает девочка младше ее на десяток лет, все же поспешно вышла. Джейме немного нервно хихикнул, и Элия обменялась взглядом с братом, который пожал плечами. – Ну пойдем, посмотрим на чудовище. Тирион Ланнистер не был чудовищем. Он выглядел как обычный младенец, только меньше, с глазами разного цвета и ногами короче обычного. Он был почти миленьким, подумала Элия, и она нежно улыбнулась, протягивая руку, чтобы погладить его головку, а Оберин рассмеялся. – Про него говорили, что у него хвост и клыки, – фыркнул он. – А это просто ребенок. – Он убил мою мать, – рявкнула Серсея, распутывая пеленки спящего малыша, хватая его за член и крепко сжимая. Ребенок закричал, и Элия в ужасе отступила. – Оставь его, – вдруг сказал Джейме. – Ты делаешь ему больно. Девочка отпустила младенца, и Элия шагнула вперед, поднимая плачущего малыша на руки, глядя на нее. – Да что с тобой не так? – Все это неважно, – дерзко ответила девочка. – Все говорят, что он скоро умрет. Он не должен был прожить так долго. – Он выглядит достаточно здоровым, – заметил Оберин. – Если только ты не оторвешь ему член как-нибудь. – Он не убивал твою леди-матушку, – сказала Элия. – Роды убили ее, но это могло случиться с любыми родами. Вы с твоим братом имели больше возможностей убить женщину родами, чем он. Красивые зеленые глаза Серсеи потемнели, но Элия лишь спокойно посмотрела в ответ. – Тебе откуда знать? – Наконец рявкнула девочка. – Ты просто дорнийская шлюха. Джейме неловко замялся. – Серсея… Оберин присел, чтобы быть на одном уровне с маленькой девочкой. – Еще раз назовешь мою сестру шлюхой, – тихо сказал он, – и мы увидим, кто первый лишится языка, раз уж тебе так нравится эта идея. Серсея побледнела и ударила его, но Оберин поймал ее за тонкое запястье, сжал и рассмеялся, и Джейме шокированно помчался за ней, когда девочка выскочила из комнаты, криком зовя дядю Кивана. – Не надо было этого делать, – сказала Элия, укладывая Тириона в колыбель и укутывая его. Его слезы высохли, мальчик радостно агукал, глядя на нее, и она агукала в ответ, а потом повернулась к своему импульсивному младшему брату. – Она пойдет к лорду Тайвину, и он не из тех людей, что потерпит, чтобы их дочерям угрожали. – Вся их семья угрожает людям, как нищие просят хлеба, – Оберин закатил глаза. – Пора бы им уже привыкнуть. Кроме того, этот человек совершенно игнорирует и свою дочь, и наследника, так же как и этого ребенка, разве что тех он не может запереть с кормилицей. – Матушка хочет, чтобы ты женился на Серсее, или я вышла за Джейме… – И мы оба знаем, что этого наверняка не случится, – Оберин фыркнул. – Даже если бы их отец был согласен, а мы оба знаем, что этого нет, я бы никогда не женился на этой маленькой сучке, даже если бы на выбор была она или больная чесоткой шлюха. По крайней мере, шлюха не попробует кастрировать меня во сне. – Оберин, – с отвращением прошипела Элия, но все же усмехнулась и покачала головой. – Ну, не думаю, что мы в любом случае здесь надолго задержимся. – Вот и хорошо, – ответил он. – Ходим здесь, словно запертые в старой гробнице. Боги, я знаю, что они тут скорбят, но даже служанки тут унылые. Знаешь, только прошлой ночью я… Элия была права. В отличие от других замков, в Утесе Кастерли они пробыли не больше двух недель. Но все же, к их удивлению, они уехали заключив помолвку, только ту, которую никто не ожидал. – Матушка, – сказала Элия, когда ей все рассказали. – Ты сошла с ума? – Милая девочка… – Я не выйду замуж за вдовца леди Джоанны, – прошипела она, скандализованная одной мыслью об этом. – Почему он даже задумался о таком? Почему ты? – Потому что положение леди Утеса Кастерли и жены Хранителя Запада – это не то, над чем можно усмехаться, – огрызнулась матушка. – И ему надо жениться, как он будет выглядеть, если останется неженатым? Ему едва исполнилось тридцать, и он в добром здравии… – Матушка, мне шестнадцать! – Шестнадцать, а умом ты старше вдвое, – ответила матушка чуть более мягко, и она взяла Элию рукой за подбородок. – Ты милая умная девочка, Элия, пусть даже ты этого не видишь. Элия не видела. Она не считала себя уродливой, но она родилась слишком рано, была слишком маленькой и худенькой, со слишком большими для ее лица черными глазами и немного тусклыми волосами, которые непослушными волнами лежали вокруг ее овального лица оливкового цвета кожи. Оберин был красивым, все это видели, и красивым был их старший брат Доран, но она была невзрачной, слабенькой маленькой Элией, которая никогда не могла вольно бегать, играя с другими детьми, всегда укрытая от всего, из страха, что она заболеет или поранится. – Тебе не придется беспокоиться о том, чтобы дать ему наследников, у него уже есть два сына. Так что тебе не нужно будет бояться лишиться жизни на родильном ложе, как его первая жена. – Его первая жена едва в могиле, – взорвалась Элия. – Матушка, леди Джоанна была твоей подругой… – Джоанна Ланнистер не пожелала бы видеть падения своего дома из-за скорби ее мужа и его бесконечной гордыни, – резко ответила мать. – Тайвин Ланнистер уничтожит себя и своих детей, если продолжит все так – конечно, он прекрасно умеет править через страх, особенно после того, что он сделал с Рейнами, но даже самый опасный человек иногда нуждается в мягкой руке. – Джоанна была такой для него. Посмотри теперь на его замок! Половина слуг боится даже взглянуть на своего лорда, а остальные потакают капризам двух несносных детей, который уже считают себя новыми лордом и леди замка. Это непростительно. И то, как позорно они относятся к маленькому карлику, полумуж он или нет, этот ребенок Ланнистер, а его заперли, словно больного серой хворью. Элия недоверчиво смотрела на нее. – И ты думаешь, я должна выйти за него и все исправить? С чего ему слушать хоть что-то, что я скажу? – Он не станет слушать. Твоя задача к этому привести, Элия. И из всех возможных девиц, которых ему представят в виде возможных вторых жен, ты достаточно умна, чтобы этого добиться. – Змея может рвануться и ужалить льва, – мрачно сказала Элия. – Но отравленный лев все еще может убить змею одним ударом лапы. – Ты моя умная девочка, – мать улыбнулась. – Но может быть змее не придется жалить льва.