Часть 11
12 января 2022 г. в 20:17
Первой и единственной дочери Элии было семь недель, когда началась осада Королевской Гавани. Элия ничего не желала больше, чем быть рядом с ее мужем и пасынком, потому что Тайвин с колебанием позволил Джейме присоединиться к нему. Но она еще четыре месяца лежала в постели после трудных родов Лоррейн. Она настаивала, чтобы ее возили в кресле с колесами, как ее отца возили в последние годы его жизни, и так она могла участвовать в управлении замком.
– Ты должна быть в постели, – беспокойно настаивала Дорна, и не в первый раз, когда Элия принимала двор в Зале Лорда, месте, которое обычно занимал ее муж, чтобы выслушать жалобы и заботы мелких лордов и простонародья. Большинство знаменосцев Ланнистеров были на осаде Королевской Гавани, а потому жалоб знати было меньше, и в основном споры были о землях и животных мелких издольщиков.
– Я должна быть рядом со своим лордом-мужем, но так как мейстер не позволяет мне сделать больше нескольких шагов, не то чтобы ездить верхом, остается только это, – резко возразила Элия, и снова приняла бесстрастный вид, когда перед ней выступил новый человек. Лорейн была поблизости,спала на руках Дженны, пока та наблюдала за слушаниями. Самая юная Ланнстер была маленькой, но хорошенькой крошкой. Элия надеялась, что ее глаза так и останутся темно-зелеными, потому что кроме более светлых чем у ее матери волос и кожи, во всем она была Мартелл.
Она как раз закончила спор о пропитании в Ланниспорте, когда прискакал посланец, дальний кузен Ланнистеров, вбежал с новостями от воронов из Королевских Земель. Элия пыталась удержаться от обморока, когда приказала всем освободить зал и приняла в руки письмо. Солнце светило снаружи, был жаркий летний вечер, и зал утопал в бледно-золотом свете. Элия быстро разорвала печать и немедленно узнала почерк Кивана. Дорна тихо ахнула от облегчения – кто знает, сколько летел ворон, но Киван был жив и достаточно здоров, чтобы писать, это они знали теперь.
Но к концу письма нехорошие ощущения Элии придавили ее словно камнем. Город был взят, в руинах, павших от вступивших в него армий. Большая часть Красного Замка была уничтожена спрятанным диким огнем, запаленным, когда во дворец ворвались армии повстанцев. Рейгар был мертв, это было точно, а Тайвин был тяжело ранен при взрыве. Джейме был цел, но вдовствующая королева Рейла, бывшая принцесса, а теперь королева Робарра и Эшара Дейн пропали, как и дети. Трон теперь занимал Станнис Баратеон.
Зал был тих, кроме металлического скрипа доспехов цвета ланнистерского золота переминающихся гвардейцев. Элии понадобилась минутка, чтобы прийти в себя и пригладить юбки красного бархатного платья, и она медленно встала, ожерелье из золота и рубинов, первый подарок для нее от Тайвина, так давно это было, висело на ее груди.
– Я выезжаю в Королевскую Гавань в конце этой недели.
– Вы не можете путешествовать в вашем состоянии, миледи, – начал спорить юный мейстер Крейлен, но замолчал при виде взгляда Левина Мартелла. Мужчина, которому было уже за пятьдесят, но он мог сражаться не хуже любого западника, одобрительно посмотрел на племянницу.
– Мы можем добраться туда за три недели, если отправимся с небольшой свитой, поедем севером, через Речные земли.
Она медленно кивнула.
– При первом же признаке хлопот, ты отправишься назад в Утес, – твердо добавил он.
– Я не ребенок, чтобы отправлять меня домой, – огрызнулась Элия и повернулась к Дженне и Дорне. – Вы двое останетесь здесь.
– Я тоже не ребенок, невестка, – сухо сказала Дженна.
– Я останусь, – быстро сказала Дорна. – Если вы будете так добры, чтобы доставить письмо Кивану, если он… – Ее голос задрожал, и она обхватила своего единственного пока ребенка, маленького светловолосого Ланселя, так похожего на своего отца.
– Конечно, – успокоила ее Элия. Ее ноги дрожали, они были слабы, но она заставила себя твердо сойти по ступенькам от высокого стола, крепко держась за руку дяди. – Это должно быть счастливы событием. Власть Таргариенов окончена, и мы держим столицу. Тиреллы уже торгуются о сдаче.
Но она не чувствовала ни радости, ни облегчения. Огромная опасность ушла, но ее муж был тяжело ранен, а ее подруга все еще не нашлась. И путешествие будет опасным и тяжелым для нее, учитывая, как повлияли на нее беременность и рождение Лорейн. Но она не могла сидеть на вершине Утеса, пока ее муж и пасынок страдали. Она могла медленно идти с тростью, и скакать на лошади по-дамски, боком.
Левин заставил ее тренироваться на пони в дни перед отбытием. Они взяли с собой дюжину его лучших людей, так как больше народу замедлило бы их ход. Элия сомневалась, что на Ланнистеров нападут, пока они вдали от Простора,все же было опасно. Если бы только она быстрее оправилась после родов Лорейн, она выехала бы в ту же ночь, но…
– Он может быть уже мертв, – Левин сказал это так по-доброму, как можно было произнести такие слова. Ее дядя был так похож на ее мать, и был ее утешением, когда скончались ее родители. Она так давно не видела своих братьев. – Может быть уже слишком поздно.
– Я знаю, – резко сказала она, стараясь не задумываться об этом. Она была Элия Мартелл Ланнистер, и она не станет сейчас разражаться рыданиями – что подумал бы о ней Тайвин? – И тем не менее, я должна ехать, дядя. Я должна быть там, Джейме нуждается во мне. И Эшара… – Она прервала себя, вздохнув. – Я…
– То, что Рейгар Таргариен сделал этой девочке, не твоя вина, – Левин приподнял бровь. – По крайней мере, этот ублюдок мертв.
– Потому что я была там…
– Эшара Дейн не согласилась бы сидеть взаперти в Звездопаде и вышивать перед камином остаток своей жизни, – заспорил Левин. – Она была создана для придворной жизни, и двор любил ее, здесь и в Королевской Гавани. Таргариен заметил, а остальное… Остальное теперь история.
Теперь его очередь была вздыхать. Впервые она заметила седину в его волосах, морщины на его лице.
Элия сменила тему, пуская пони рысью по двору.
– Петра будет по тебе скучать.
Петра была любовницей ее дяди в последние три года. Элия знала, что у него и раньше были женщины, но Петра, хозяйка лавки в Ланниспорте, со светлыми волосами, отдававшими медом под солнцем, была последней, и казалось, что они до сих пор влюблены друг в друга. Брак был невозможен для них, потому что он все еще был лордом Мартеллом, а она из простонародья, пусть умела читать, писать и считать.
– Будет, – согласился он с улыбкой. – Но я обещал ей, что вернусь целым и невредимым.
– Вернешься, – пообещала Элия.
Перед отъездом она поговорила с Тирионом. Мальчику было уже десять лет, и он был достаточно взрослым, чтобы объяснить ему, что происходит. И он был умным, чтобы понять самому, если бы Элия попыталась скрыть. Она пошла к нему перед тем, как ему пора было ложиться (пусть он и не слушался этого правила, несмотря на все старания септы), вместе с Лорейн, которую он обожал, радуясь, что наконец стал старшим братом.
– Матушка? – Он опустил книгу, которую читал, какую-то историю Западных Земель, скорее всего, когда она вошла, с младенцем на руках. У Элии не хватило духу поправить его в этот раз, и кроме того, его отец…
Тирион радостно улыбнулся. Он был некрасивым ребенком, с этим трудно было спорить, учитывая его рост и черты лица, но его разного цвета глаза всегда завораживали Элию. Она присела на кровать, и он калачиком свернулся рядом с ней, теребя локон волос Лорейн.
– Лора уже переворачивается, матушка? Мейстер сказал, что дети начинают в этом возрасте поворачиваться. И она уже говорит сама с собой, – он хихикнул. Даже сейчас девочка агукала во сне.
– Надеюсь, она вырастет такой же легкой на язык, как и ты, – Элия нежно улыбнулась, взъерошивая его бледно-светлые волосы. – Но я пришла не для того, чтобы обсуждать с тобой Лору. Тирион, я…
Он замер.
– Отец умер? – Потом, тише, он спросил. – Джейме? Дядя Киван? Поэтому все молчат?
– Нет, – немедленно ответила Элия. – Нет, Джейме в порядке, и твой дядя тоже, но твой отец, он сильно ранен, Тирион, и я… Я не могу лгать тебе, он может не вернуться домой.
Тирион отвернулся от нее, его плечи дрожали, и она вспомнила, что он еще маленький мальчик, умный и хитрый временами, и она положила Лорейн на колени и прижала его к себе.
– Поплачь, милый.
– Отец меня ненавидит, – горько сказал он. – Он умрет, и он меня ненавидит.
– Послушай меня, – быстро сказала Элия ему на ухо. – Чувства твоего отца принадлежат ему, но это не делает их правильными. Тирион, тебя любят, что бы он не говорил или делал.
Она долго обнимала мальчика, пока наконец не попрощалась с ним и ушла со своей дочерью, пообещав себе, что увидит его снова, чем скорее, тем лучше.
Королевская Гавань все еще смердела дымом и смертью, когда они прибыли к воротам. Легкий ветер, продиравшийся сквозь сухую траву, не очищал воздух, и Элия прикрыла нос и рот шалью, когда ее команда, со львами Ланнистеров и солнцами Мартеллов на знаменах, въехала в город.
Было очевидно, что простонародье только начало возвращаться в разрушенные дома и лавки, но мертвые все еще лежали по углам улиц, и один только запах от Черноводной… Дети, вот что напугало Элию. Они слонялись по улицам словно в смятении или во сне, со стеклянными глазами, покрытые грязью, а иногда ожогами. Королевская Гавань никогда не была такой тихой, только редкие крики раздавались от небольших команд мужчин, пытавшихся начать восстановление зданий, да лай собак раздавался иногда.
Стало чуть легче дышать, когда они начали подниматься на холм к Красному Замку, но ненамного. Сам замок местами обуглился, две башни были полностью разрушены, одна внешняя стена обрушилась. После короткого спора с усталыми стражниками у дверей Элии пришлось применить свой лучший голос леди Ланнистер, и им позволили войти.
Не было и мысли о том, чтобы пойти к Тайвину без того, чтобы сначала повидать того, кто занимает место короля, и так Элия оказалась не в тронном зале, который был почти полностью разрушен, а в тихом кабинете. Станнису Баратеону было всего девятнадцать, но выглядел он куда старше, чем она помнила, волосы его уже начали редеть, и отпустил аккуратную бородку. Его жены, леди Джейн, при нем не было. Элия с удивлением узнала, что бывшая леди из дома Своннов в любое время должна была разродиться первенцем.
– Моя сестра, вдовствующая королева и леди Эшара на Драконьем Камне, – сообщил он Элии прямо. – Они должны прибыть в ближайшие недели. Войска замка уже сдались, – он нахмурился. – Я дал слово, что детям не причинят вреда.
– Эйгон…
– Теперь король, в зрелом возрасте двух лет, – резко перебил он ее. – Я собираюсь стать одним из его регентов. Моя сестра настаивает, что она тоже, конечно, но Робарра… Кто-то должен сдерживать ее… Порывы.
– Таргариены сильно обидели ее, – заметила Элия. – И муж ее больше всех.
– У всех нас есть обиды. Брандон Старк и Джон Аррен погибли при взрыве. И Элберт Аррен уже мертв.
Элия приподняла бровь.
– Нед Старк жив?
– К счастью, – пробормотал Станнис. – Дом Старков потерял достаточно лордов. Он женится на вдове Брандона. Денис Аррен займет Орлиное Гнездо и женится на вдове Элберта. Его собственная жена скончалась при родах несколько месяцев назад.
Она медленно кивнула, быстро обдумывая все.
– Мой лорд-супруг…
Станнис проводил ее к Тайвину сам, и ушел к своей жене. При всей его холодной натуре, он был предан этой женщине. Это напомнило Элии о ее собственном браке, и она с трудом сдержала слезы, присев рядом с Тайвином. Он был ужасно обожжен, и было очевидно, что некоторые ожоги воспалились. Мейстер сказал ей, что на этом рубеже не оставалось ничего, кроме как давать ему маковое молоко, и Элия согласилась.
– Ты слышишь меня, любовь моя? – Прошептала она мужчине, лежащему без сознания, с трудом издававшему каждый вздох, тому, который будучи Львом Ланнистеров, внушал столько страха и восхищения. – Мы бились в наших битвах, ты помнишь? И мы победили, оба. Мне просто жаль, что все получилось так. Я думала…
Она думала, что у них будет еще время. Время состариться вместе, увидеть, как Лорейн вырастает в девочку, а потом в женщину.
– Я старалась, любовь моя, – прошептала она ему. – Я старалась. Мне так жаль, любимый.
Кто-то позади нее вошел в полутемную комнату, и повернувшись она увидела Джейме.
– Ты хочешь… – но он только покачал головой, и подошел к кровати только когда дыхание Тайвина остановилось полностью.
– Я иногда ненавидел его, – сказал он, почти шокированный тем, что произнес вслух.
– Его трудно было любить иногда, – прошептала Элия, утирая слезы.
– Но он любил тебя. Не так, как любил мою мать, но почти.
Теперь ее пасынку пришлось утешать ее, и она сломалась, и раздрыдалась, пряча лицо в его плече. Целой рукой Джейме гладил ее по спине.
– Серсея… – Начал он вопрос.
Элия покачала головой.
– Здесь ей не место. Я сказала ей это, что она должна помогать Дорне управлять Утесом. Она швырнула в меня несколько вещей.
Он безрадостно рассмеялся.
– Это на нее похоже.
За окном начал лить летний дождь. Элия освободилась из объятий Джейме и пожала руку мужа, один раз, в последний, прежде чем позвать мейстера. Ей следовало оставаться при дворе еще несколько месяцев, но при первых признаках осени она собиралась вернуться домой.