Прощение

Чифую просыпается посреди ночи от кошмара. Опять. Это пятый раз за неделю. Это второй раз за ночь. Заснуть больше не удастся, это он точно знает – его мелко подтрясывает, перед глазами застывшая картинка улыбающегося Баджи с закрытыми глазами. А на руках до сих пор фантомно ощущается остывающая кровь. Чифую делает глубокий всхлипывающий вдох, и откинув одеяло, бредет в ванную – его мутит. Баджи вот уже пятый день в больнице, и буквально позавчера его лечащий врач окончательно заверил их – больному ничего не угрожает, будет жить и радоваться, разве что нужно быть максимально аккуратным и осторожным первое время. «Будет», пугающе убедительно кивает Майки. Чифую тогда на секунду даже позлорадствовал. В ванной он смотрит в зеркало и видит совершенно незнакомого человека – бледного до синевы, с потухшими, цвета выцветшего белья, глазами, в которых застыл ужас. Когда Баджи увезла скорая, Чифуя, стоя на коленях в той же позе, в которой смотрел, как из тела друга утекает жизнь, молил всех известных богов, чтобы тот выжил. Мицуя и Такемичи тогда с трудом подняли его на ноги. Они же привезли его в больницу, отмыли от чужой (не чужой) крови и даже держали за руки, пока из дверей реанимации не вышел врач, приподнявший брови от вида их разношерстой компании, и не сказал коротко, что Баджи в тяжелом состоянии – но жив. Чифую тогда вроде как попустило, он отмер, даже пытался радоваться со всеми. Но. Но. Стоило только вернуться домой. Стоило только лечь в кровать. Стоило только закрыть глаза. И все несбывшееся будущее буквально навалилось на него. И то, как Чифуя ходит на могилу к Баджи. И то, как он учится проходить мимо пустой парты в его классе. И как ест лапшу в одиночестве. И как ищет его образ в каждом темноволосом парне. И как подстраивает свою жизнь под то, как этого хотел бы Баджи. И как вытягивает себя – день за днем, заставляя жить, не забывая при этом не на секунду, что самый дорогой для него человек – мертв. Сны стали закономерным развитием событий. Тяжелые, выматывающие – в одних Баджи умирал, в других выживал, в третьих убивал сам. Чифую не спал больше двух часов в сутки уже пятый день. И судя по всему, это грозилось растянутся еще на долгое время. Где-то на улице проехала машина, и шум двигателя заставил Чифую вздрогнуть. Кошмары кошмарами, но он не может провести остаток ночи, пристально вглядываясь в собственное отражение. Стоило умыться и лечь в кровать. Хотя бы просто полежать. Руки дрожали. Чифую недоверчиво уставился на подрагивающие пальцы – ну что еще? Сжал и разжал ладонь – ничего не поменялось, разве что изображение почему-то поплыло. Это от недосыпа, мелькнула в сознании последняя внятная мысль, и мир погас.

***

- Где Чифу? Мицуя глубоко вздохнул, пытаясь сделать это наименее агрессивно - но судя по испуганному взгляду Хаккая, у него не получилось. - Учитывая, что сейчас утро… дома? - Ко мне пускают уже три дня, но он ни разу не приходил, - Мицуя, аккуратно чистящий яблоко, покосился на Баджи, сдвинувшего брови, и прожигающего взглядом одеяло, натянутое на коленях. – Уже, блять, даже одноклассники приходили, а он нет. - Как неожиданно, правда? – обращается Мицуя к Хаккаю. Тот смотрит в ответ ожидаемо укоряющее. – Буквально никаких идей, кроме той, что ты возможно, парню психику поломал своим героическим умиранием на его руках. - Така-чан, - тихо просит Хаккай, и кладет ладонь ему на колено, легко сжимая пальцы. Поворачивается к Баджи. – Чифую… нехорошо себя чувствует. - Чего? – вскидывается Кейске и тут же морщится из-за резкого движения. – В смысле, нехорошо? Его что, ранили? Почему мне не сказали?? - Ну что ты, главный герой данной мелодрамы ты, - Баджи кидает на Мицую злобный взгляд, который тот игнорирует, продолжая чистить яблоко. - Кроме тебя никто не пострадал. Физически. Морально же… Ну, Мацуно скорее всего понадобиться помощь психотерапевта. Но сомневаюсь, что тебя это сильно вол… - Ты мне собрался нотации читать? – цедит Баджи, но взгляд выдает и беспокойство и неуверенность. – Я сделал то, что должен был. И я знал, на что иду, и… - Ну а Чифую не знал на что идет, когда связывался с тобой, - прерывает его Мицуя, откладывает ножик на прикроватную тумбочку, и туда же ставит очищенное яблоко. – Угощайся, Баджи. Набирайся сил. Они тебе понадобятся, потому что лично я планирую отпиздить тебя до кровавых соплей, как только ты встанешь на ноги. Хаккай провожает хлопнувшего дверью капитана грустным взглядом и поворачивается к Баджи. - Я с ним, если что. - Не сомневаюсь, - криво улыбается Кейске, поднимает глаза и смотрит на друга в упор. – Что с Чифу? - Переутомление. Ночью упал в обморок, мать проснулась, прибежала и вызвала скорую. Врач сказал, что с таким давлением и с бессонницей его нужно забрать в больницу. Но Чифую отказался. Баджи закрывает глаза и откидывается на спинку кровати с нечитаемым выражением лица. - Но… даже до это он не приходил, потому что… Думаю, он не может, Баджи, - Хаккай вздыхает, и продолжает с сожалением в голосе. – Ты не видел его, когда… когда тебя забрали. Он словно сам умер. Не думаю, что нужно заставлять его… Что ты делаешь?! - Помоги мне, - хрипит Баджи, пытаясь отцепить катетер. – Я должен… - Мозгами ты думать должен. Они оба оборачивается к двери – на спокойный голос Майки. Позади Сано возвышается Дракен. - Ты чего тут устроил, ебанат? Не сдох с первого раза, так решил закончить начатое? - Иди нахуй, Кенчик, - скалится Баджи, не оставляя попыток вытащить катетер. – Оба… - Ляг. И я запрещаю тебе подходить к Чифую – в принципе, - голос Майки по-прежнему спокойный, но атмосфера в палате накаляется мгновенно. – Ты будешь сидеть на жопе ровно, пока пацан сам не захочет к тебе придти. - Да с каких таких хуев-то? – Хаккай обеспокоенно косится на страшно побледневшего Кейске, наконец-то оставившего в покое свою руку. – Слушай, можно подумать я не понимаю… - Ты не понимаешь, - подает голос Кен. Он даже не заходит – так и продолжает подпирать косяк. – Ты не понимаешь, потому что не видел его, стоящего на коленях перед лужей твоей крови. - Хватит, - не выдерживает Хаккай, подскакивает к Баджи, у которого зрачки расплылись по всей радужке, и нажимает кнопку вызова медсестры. – Прекратите, он же сам еле живой. Медсестра забегает буквально через секунду, бесцеремонно отодвигая и Кена, и Майки, и громко ахает, глядя на Баджи. - Все вон! Еще раз доведете паренька до такого состояния, я скажу доктору, и он вообще запретит посещения! – бушует эта невысокая женщина, с бесстрашием камикадзе выталкивая Хаккая из палаты. – Это же надо, чудом выкарабкался, а вы его обратно в могилу загоняете! Она гневно хлопает дверью прямо перед их лицами, но даже в коридоре слышно ее озабоченное бормотание. - Выйдет отсюда – пиздюлей ввалю, - задумчиво произносит Кен, словно и не было этой сцены в палате. - Я первый, - бросает Майки и развернувшись, идет к лестнице. Хаккай обреченно следует за ним. - Боюсь, нам придется выстроится в очередь.

***

- Я принес тебе ту мангу, что ты просил, но теперь ты мой должник, - Такемичи залетает в комнату безо всяких «привет» и «извини за вторжение». Кидает на прикроватный столик пакет с эмблемой книжного, и с усталым вздохом падает за котацу. Чифую отрывается от телефона и поднимает брови. - Должник? - Ты бы видел, как на меня смотрел консультант, когда я ее покупал! И продавец! И охранник! - И собака охранника, - против воли фыркает Чифую, и тут же закатывает глаза, поймав на себе засиявший взгляд друга. – Прекрати. - Просто рад, что ты выглядишь лучше, - даже не пытается отнекиваться Такемичи, который чуть с ума не сошел от беспокойства. Чифую лишь пожимает плечами – что тут скажешь. Он второй день проводит в кровати – и даже спит. Врач, которая приехала на вызов, выписала ему какие-то таблетки и порекомендовала матери несколько травяных сборов. Чифую не знает, что конкретно его проняло, но проняло. Ему даже не снятся сны. Но как оказалось, это не сильно улучшило ситуацию. Теперь, когда ему не нужно волноваться о выматывающих снах, он волнуется за Баджи. Он злится на Баджи. Он его ненавидит, хочет сбежать к нему в больницу, обнять, ударить, заставить поклясться, что тот никогда больше так не сделает… «… они мои сокровища» Он сделает. Если подобная ситуация повторится. Если кому-то из них – Майки, Доракену, Митсуе, Пачину, Казуторе – понадобится помощь, Баджи костьми ляжет, но поможет. И что останется Чифуе? Снова видеть кошмары. Снова оплакивать лучшего друга. Снова собирать себя и свой разбитый мирок. Нужно ли это ему? Стоит ли это того? Готов ли он на это? Чифую сглатывает ком в горле и невидяще смотрит в стену. Да. Да. Да.

***

Не то, чтобы Баджи не понимал, чем его смерть обернется для Чифую. В свое оправдание он мог сказать лишь одно – весь этот план созрел в его голове еще до встречи с Чифу. Да, на тот момент это было лишь смутной идеей, чем-то расплывчатым, и вообще-то, он искренне надеялся, что до этого не дойдет. Но если дойдет – он не дрогнет. А потом в его жизни появился голубоглазый паренек со смешной прической, бесцеремонно заглянувший в тетрадь и показавший, как правильно писать «тигр». И все как-то иррационально наладилось – и в банде, и в семье, и в учебе, и даже письма Казуторы стали более… адекватными? Словно там, за решеткой, ему вправили мозги, заменили испортившиеся после гибели Шиничиро детальки, и все стало как прежде. И Чифую. Верный, смеющийся, дружелюбный, агрессивный в драке, смущающийся в своем увлечении девчачьей мангой, щурящийся на солнце, обжигающийся лапшой, гладящий кота, с румянцем на лице, с кровавыми разводами на лице, Чифую, смотрящий Баджи в глаза и искренне улыбающийся. Он собирался оставить его жить. Единственное, что немного успокаивало его совесть - уверенность, что Чифую справится. Да, ему будет больно, да, ему будет плохо, но его стальной внутренний стержень не даст сломаться, заставит двигаться вперед и перерасти эту травму. Но иногда. Совсем редко. Чтобы не делать себе невыносимо больно. Баджи представляет: какого это, - остаться жить в мире, где больше нет Чифую Мацуно? И его разъебывает сразу же. В своих мыслях он не заходит дальше осознания, что никогда не сможет подняться двумя этажами выше, чтобы просто увидеть Чифую. Так что да. Он прекрасно осознает, на какой мудацкий шаг решается. Но, видимо, где-то на подкорке сознания он радуется, что умрет, и не будет расхлебывать последствия. Потому что, ну, Баджи атеист. Вероятность, что он будет сидеть на облачке, и смотреть на оплакивающего его Чифую, минимальна. Но он не умер. Он жив, и ему придется расхлебывать последствия. Баджи пишет Чифуе. Звонит. Снова пишет. Матерится, и снова звонит. Ответа нет. Чифую не приходит в больницу, не отвечает на звонки, а в месенджерах висят непрочитанные им сообщения. И тут еще новость о его здоровье. Да все время их знакомства у Чифую даже насморка не было, не говоря уже о давлении и чем-то подобном. Даже когда… Тут у Баджи обычно случается короткое замыкание в мозгу – ему физически больно вспоминать, как он избивал Чифую, чтобы доказать что от отказывается от Тосвы. В общем, даже тогда Чифу понадобились буквально сутки, чтобы зализать раны. «Я не могу ударить Баджи-сана». Сука! Зато у Баджи смог ударить Чифую, и не раз. И не два. И не три. Монитор издает противный писк, и Баджи рычит, сжимая одеяло до побелевших костяшек. Ему бы реально стоило сдохнуть, наверное. - Вот уж не замечал за тобой подобных суицидальных порывов. Баджи вскидывается, натыкается взглядом на застывшего в дверях Рюгуджи, умудрившегося открыть дверь совершенно бесшумно, и матерится сквозь зубы – похоже, свою последнюю мысль он озвучил. - А ты я смотрю, как вампир, - Кен удивленно вскидывает бровь. – Без приглашения дальше порога войти не можешь. - Ебать познания. - Я вообще очень умный, - скалится Баджи, и его немного попускает. Кен единственный, кто не выражает какой-то откровенной вражды по отношении к нему, и это немного греет. – Чего пришел? - Убедиться, что ты не сдох, - пожимает плечами Кен. – Убедится, что ты не вскрыл себе вены пластиковой ложкой. Убедится, что Мицуя тебя не прибил. - Кстати, он-то чего на меня так взъелся? - Так это он и с Такемичи, и с Чифую нянчился. Говорит, что если бы не Хаккай, он бы сам тебя добил, прямо в скорой. - Ему не впервой с кем-то нянчится, - из чистого упрямства спорит Баджи, но да. Перед Мицуей тоже как-то некрасиво получилось. А перед кем красиво, Кейске? - Ну, не припоминаю, чтобы хотя бы одна из его сестер билась в истерике, по шею залитая чужой кровью. Блять. - Сука ты, Кенчик. - Ну, до тебя мне далеко. Баджи откидывается на спинку кровати – в животе тут же болезненно тянет, - и со стоном прижимает ладони к глазам. - Что, блять, мне делать? Дракен не отвечает. Да и что тут ответить?

***

- Завтра Баджи выписывают, - сообщает словно между делом Такемичи. Между делом – это в перерыве между нажиманием клавиш на джостике и отправлением в рот очередной чипсины. - Знаю. Хаккай сказал, - а тому сообщил Мицуя, а тот узнал от Майки. Господи, не гопота, а клуб юных сплетников, тоскливо думает Чифую. – Если ты хочешь знать – а ты хочешь знать, - я не планирую избегать Баджи. Но и на контакт первый не пойду. В школе все равно встретимся. - Чифу, вы живете в одном доме, - осторожно говорит Такемичи, и вздрагивает от того, как резко друг давит на кнопки своего джостика. Им бы не в симулятор гонок играть, а врубить какой-нибудь файтинг. Чтобы соответствовать общему настроению, так сказать. - Я в курсе, спасибо. Не то, чтобы это была проблема. Они и раньше не каждый день виделись. Раньше они виделись максимум через день – шли со школы домой вместе, делали уроки, читали мангу и просто валяли дурака. Вместе. - И ты его зам… - И на счет этого я тоже в курсе. А в дни, когда они не ходили в школу, они виделись на собраниях Тосвы. - Но я считаю, что ты имеешь право злится. И игнорировать его. Чифую моргает, и медленно поворачивается к другу. Краем глаза видит, как его машина, лишившись управления, слетает с трассы - но как же ему похуй. - А? - Баджи-сан все правильно сделал, - говорит, словно через силу, Такемичи. Он смотрит прямо перед собой, но при этом словно бы не присутствует в комнате. – Так, как нужно. Он все спас. - Эй, Таке… - Он сделал то, что не смог сделать я, - вдруг криво улыбается Такемичи, и поворачивается к Чифую. В глазах у него блестят слезы. – Причем, что удивительно – не имеет значения, чем бы все закончилось. Умри он, и будущее все равно изменилось бы в лучшую сторону. Я же... стоит мне ошибиться, и все… все рушится… Чифую не может слушать дальше – он откладывает джостик, придвигается к другу, и неловко приобнимает его за плечи. - Перестань. Ты делаешь много. Ты делаешь больше, чем кто либо. - Баджи-сан сделал больше. - Только попробуй пойти по его стопам, я лично тебя из могилы выкопаю, - бормочет Чифую, чувствуя, как его словно морозит изнутри. – Еще и на свою смерть – ну или попытку откинуться, - я смотреть отказываюсь. - Да, извини, - шепчет Такемичи, а потом вдруг вскидывается, смотрит Чифую прямо в глаза и лихорадочно говорит. – Чифую, ты тоже умирал. Я видел. Ты умирал по моей вине, из-за меня, ты пытался спасти меня, я своими…. - Тише, тише, - Чифую растеряно прижимает друга к себе. – Я здесь, чувствуешь? Да, это случилось. Но это не настоящее будущее. Вот это – настоящее. Где я жив, и ты, и Хината-чан. В этом будущем единственный пострадавший – моя худи, которую придется выкинуть из-за твоих соплей. Такемичи хрипло смеется, смаргивает слезы, и обессилено падает головой на чужое плечо. Сжимает руки на спине друга. - Ты всю жизнь оплакивал его смерть, Чифую. Ты всю жизнь помнил. Ты всю жизнь провел под гнетом его отсутствия. Ты так и не простил …. Ты… - Договаривай уже, - вздыхает Мацуно, прикрывая глаза. Сердце бьется как бешенное, ему больно за Такемичи, который вынужден был раз за разом смотреть на смерти друзей, ему больно за себя, за свою прожитую-непрожитую жизнь. Он догадывается, что хочет сказать друг, и не намерен отнекиваться и оправдываться. Не перед Такемичи. - Ты… я провел мало времени с тем тобой, но ты… словно заменил Беджи Казуторой. Ладно, о таком он не догадывался. - Чего? - Хотя, возможно, вы двое просто помогали друг другу прожить это. Чифую сложно представить себя с Казуторой в принципе – хотя, видит бог, у него нет к нему ненависти. Но, судя по всему, в будущем… - Погоди-ка… в каком конкретно смысле мы друг другу помогали..? - А? – Такемичи поднимает голову, непонимающе смотрит на друга. – Ну, вы работали вместе, да и в принципе…. А. Они несколько секунд смотрят друг на друга, а потом на лице Такемичи появляется выражение искренней паники. - Нет, вы не… то есть, наверняка-то я не знаю, конечно… Но вы не… Боже, я даже не думал об этом! Чифую убирает руки с плеч друга и против собственной воли начинает смеяться. Возможно, это нервное, но выражение лица Такемичи буквально такое потрясенное, он настолько шокирован самой мыслью о нем и Казуторе в том самом смысле, что сдержать громкий смех становится невозможно. - Ты! Ты заставляешь меня искать подтекст в словах Казуторы, - потрясенно шепчет Такемичи, и Чифую честно пытается перестать смеяться, но у него не выходит. В дверь звонят, и он, начиная уже икать, вскакивает на ноги. Мать, уходя утром на работу, умудрилась забыть ключи. Чифую буквально выпадает в коридор, вытирая выступившие от смеха слезы, и пытается продышаться. Но неуместное хихиканье все равно продолжается. - Это тетушка? – кричит из комнаты Такемичи, и Чифую, распахнувшего дверь, снова пробивает на ха-ха. Впрочем, смех тут же замирает в горле, оседая горьким налетом на гортани. На пороге стоит Баджи.

***

Чифую выглядит… как Чифую. Баджи внезапно осознает, что не может применить к Мацуно какие-то оценочные суждения – плохо он выглядит, или хорошо. Чифую просто… похудевший, с ярко выраженными скулами там, где раньше были его забавные щечки раскрасневшийся, как обычно от смеха в какой-то незнакомой Баджи растянутой худи с полностью сошедшими синяками и с ужасом в своих ярких глазах. - Привет. - Тебя выписывают завтра, - буквально шепчет Чифую, и Баджи иррационально рад, что тот в курсе. – Какого, мать твою, хрена ты тут делаешь? - Ну… выписался раньше? – пожимает плечами Кейске, пытаясь скрыть нервозность и обеспокоенность. Да, он свалил из больницы. Да, раньше времени. Да, не предупредив врача и медперсонал. Да, он долбаеб. Да, он сделал это потому, что больше не может выносить этот больничный антураж, эти осмотры, этот контроль, эту непередаваемую скуку бездействия… Это чувство вины перед Чифу. - Господи. Надо позвонить в больницу, - отмирает Чифую, но с места не двигается, и взгляд от Баджи не отводит. – И твоей матери. И Майки… - Блять, ему-то зачем? – взрывается Баджи, напрягшийся еще при упоминании матери. Чифую на вспышку не реагирует, смотрит непривычно жестко. - Чтобы он въебал тебе, и отвез обратно. Его ты послушаешь. - С чего бы… - из чистого упрямства начинает Баджи, и тут же осекается, потому что, да. Он только что дал зеленый свет. - Потому что все ради него. Потому что он твое сокровище, - совершенно бесцветно отвечает Чифую, и смотрит. Смотрит, не отводя взгляд. Смотрит, не принуждая не к извинениям, ни к объяснениям. Смотрит таким неожиданно безэмоциональным взглядом, что на секунду Баджи сомневается – а в его ли слезах обвинял Мицуя? К нему ли запрещал приходит Майки? Есть ли ему хоть какое-то дело до Баджи? А потом по щеке Чифую медленно стекает слеза. и Баджи смотри на него, и не знает что сказать что сделать как все исправить можно ли что-то вообще исправить и главное имеет ли он на все это право? - Что… Боже, Чифую, сынок! Баджи автоматически отходит, давая проход Мацуно-сан. Та влетает в квартиру, прижимает сына к себе, а потом бросает взгляд на Кейске. Бесконечно обиженный, за сына, взгляд. - Баджи-кун, уходи. Я рада, что с тобой все хорошо, но уходи, - Чифую поднимает на мать взгляд, но та неожиданно жестко качает головой, обрывая все несказанное им. - Я просила твою мать не пускать тебя к нам. Но раз ты здесь, прошу лично тебя – пожалуйста, не приходи сюда. Баджи чувствует, как внутри все сжимается. Сейчас ему больнее, чем в момент, когда он вонзил в себя нож. Он застывает, не в силах как-либо отреагировать на сказанное. Сглатывает, и медленно переводит взгляд на Чифую. Тот смотрит на мать, но словно почувствовав взгляд, вздрагивает, и поворачивается к Баджи. - Мама… - Пожалуйста, Чифую, - в голосе женщины проскальзывает просьба, и Баджи вздрагивает всем телом от этой просящей интонации. – Пожалуйста. Не делай мне больно, позволяя ему делать больно тебе. Для Кейске время застывает. Он чувствует, как тяжело ему становится дышать, и сжимает зубы. Ему хочется, - хотя он и понимает, что не имеет права хотеть этого – чтобы Чифую сказал матери, что Баджи не сделает ему больно. Ах, да. Баджи уже сделал это. Чифую молчит, и Мацуно-сан медленно закрывает дверь.