≪Я не чувствую себя никем. Я просто парень,
что сумел, окей. В моей траве стало всё больше змей. Мир стал улыбчивей, но точно злей.≫
GONE.Fludd — ПУСТОТА
ГЛАВА I
Я на глубине, но не по твоей вине.
1
Глубокое познание. Лондон. 2 июня 2002 года.
Холодные стены небольшой лондонской квартиры до дрожи в коленях веяли тьмой. Беспросветной, угнетающей, настолько плотной, что будь она материальной, ты не сможешь разглядеть и ладони у своего лица. Щупальцы заполнили каждый дюйм, отвоевали бессрочное прибывание, явно не желая покидать озябших стен, оклеенных старинными обоями, местами, яро кричащими о своем возрасте. Разбросанные по комнатам книги и пергаменты даже не собирались найти себе места, точнее владелец не желал раскладывать их по полочкам. Хаос и тьма поглотили его самого, а он — сам того не осознавая — поддался ее чарующему пению, словно моряк зову Сирены. Ледяные щупальца задорно щекотали его босые пальцы ног. По крайней мере, Теодор представлял себе именно их. Такие длинные, как у кракена, но разве поместилось бы столь могучее существо в его однокомнатную квартиру? <Тебе здесь будет тесно, милый друг.> — с улыбкой сумасшедшего шептал он, словно огнедышащий дракон, выпустив дым из носа. Тяжелые веки грозили закрыться, но он держался, пока на миг не забылся, всматриваясь, как элегантно дым струится к потолку — объятый единственным лучиком уличного фонаря, пробившегося сквозь плотные шторы. Язычки дыма ритмично пересекались, давая возможность его фантазии увидеть расплывчатые образы кружащейся в вальсе пары. Страстной, настолько нежной и воздушной, что обмякшее на полу тело двигалось, подражая их красоте и легкости. Только этот танец остался где-то внутри его подсознания. Теодор кружился в этом вальсе, вновь чувствуя тепло на своей коже. А как плясала от счастья его душа, вы даже представить не можете. Да он и сам не может. Каждый раз, пытаясь, сравнить то, как он расцветает внутри с чем-то, Теодор впадал в тупик. Скорченная, но такая радостная улыбка сияла на сухих губах. Янтарные глаза прикрыты тяжелыми веками, унося его куда-то далеко в подсознание, где под звонкую мелодию фортепьяно он кружился с ней в танце, наблюдая за яркой, широкой улыбкой и точно такими же янтарными глазами, смотрящими на него с искренней теплотой и любовью. Мелодия становилась все ритмичные, подхватывая за собой и их танец, а она смеялась. Так звонко, что он не смог удержать внутри того маленького загоревшегося паразита, озарившего его теплой улыбкой. Теодор подошел к ней ближе, смакуя приятный цветочный запах. Он разливался внутри него, заполняя до краев каждую клетку. Нотт аккуратно наклонился к ее уху, светлые волосы начали мягко щекотать нос и он разомкнул губы, говоря так тихо и трепетно, чтобы только она почувствовала его Любовь: — Я так скучал по тебе, сестренка.2
Реалии наркомана. Хогвартс 3 апреля 1997 года.
— Мне не нравится все это! — недовольно восклицал Драко, закатывая рукава на своей выглаженной рубашке с таким мрачным видом, словно пять минут назад он вышел не из ванной, а из кабинета отца. Сияние рассвета падало, обводя изгибы острых черт на его хмуром утреннем лице и чуть пощипывал своим ярким лучами. Сложным утро выдалось не только для него, но и для всей оставшейся мужской части слизеринцев, что под завывания Теодора, подскочили в четыре утра. Как завелось для них — каждый сам за себя, ненавидим всех, кого видим и остальные сплетни, ходящие по замку. Никто из сокурсников — и тех, кто по будням носит зеленый галстук — не поднялся со своих мест, только и бурча что-то о раннем подъеме и несправедливости жесточайшим матом. Проругавшись кто-то ушел, зная, что не сможет заснуть, кто-то досыпал оставшиеся часы. А кто-то, как, например, Драко и Блейз — по зову сирены покинули кровати и, тяжело выдохнув, пошли выручать однокурсника из жестких реалий наркоманского утра. — Думаешь это ему поможет? — Опускаясь на корточки, Блейз подхватил лежащее на полу тело Теодора. — О, Мерлин, сколько ты весишь? — Блейз приподнялся, сжимая челюсть, ведь Тео и правда был массивнее и выше своих друзей, а сейчас лишь шелохнулся, словно большая тряпичная кукла, продолжая варить непонятное зелье из слез, слюней и крови на своем лице. Покручивая в руках новенькую пробирку, сверкающую приятным золотистым светом, таким ярким, что отчего-то Драко решил, что пробирка нагревается в его руках, и подушечки пальцев начинали легонько покалывать, будто он приближался к пламени. Но этот приятный эффект, заставивший его с замиранием смотреть на свои пальцы, быстро испарился, стоило словам однокурсника коснуться его уха: — Мать твою, Малфой! Может ты уже мне поможешь? — Драко метнул на него взгляд и усмехнулся при виде полусидячего на кровати Блейза и падающее из его рук тело Теодора. Он держал его за локти и голова Тео смешно упала на бок, еще сильнее заставляя Драко смеяться. — Твоя русалочка уплывает, Блейз. — Драко театрально завопил, прижал одну руку к груди, а вторую вытянул к Теодору. — Держи ее, если любишь. — вытянутую руку он рывком приложил ко лбу, коснувшись тыльной стороной, и повернулся в профиль к картине, с которой на него с полнейшим недоумением и недовольством взирал мужчина (он поднял свой измазанный кровью топор и следом за ним увязалась кишка из брюха единорога. Именно это увидел Драко, когда от фразы: «Дешево, как и все твои услуги» — Драко ухмыльнулся и открыл глаза). — О, Мерлин. — крикнул Драко, и отскочил от грозного мужчины, тычущего топором ему в лицо. Пробормотав какое-то подобие слов, Драко и сам не понял, что сказал. Он поставил пробирку на край камина и, оглянувшись всего один раз на картину, чем очень возгордился, дошел до ног Теодора, только позже поняв, что Блейз уже спустил тело друга обратно, и стоит, подхватив его за подмышки. Совместными усилиями и благодарностью к самим себе, что они не бросили квиддич из-за наркотиков и сигарет, вернуть Теодора на место удалось достаточно быстро. Драко взял флакончик, и подошел к другу. — Надо его чем-нибудь вытереть — открыв флакончик, Драко скорчил нос, видя неудавшееся зелье на лице Теодора. — Я не буду это трогать. — Драко сделал пару шагов назад, прижав руки к себе. От чего-то стало так до жути мерзко и бактерии будто летали в этой комнате. Да с каких пор он так боялся бактерий? А может просто не стоило курить травку перед сном. Возможно, но а пока он точно дал себе понять, что не подойдет к Теодору и не будет трогать его лицо, вдруг эта смесь прожжет ему руку. — Драко, успокойся, что за мысли? — сказал он вслух, ожидая что просто подумает, только видимо переборщил. А когда осознание того, как он это произнес, пробралось сквозь стену короткого кинофильма с миллионом вариаций исходов данного события, он с ужасом осознал страх. Он был где-то внутри, такой непонятный и душащий прямо здесь и сейчас, что сформировать его природу не смог даже Драко, в тщетных попытках захлебываясь в собственных мыслях и фантазиях, видя, точно на одной из развилок будущего он стоял и захлебывался воздухом, борясь с панической атакой. О, кстати, именно она сейчас и… нет, ничего подобного. Картинка не сложилась, он это чувствовал, чувствовал что, дышал3
Главный противник, ненавистник и борец с наркоманами — Блейз — смотрел на всю эту картину скептически, с долей раздражения (совсем небольшой, только руки чуть подрагивали дать леща каждому наркоману в этой комнате, а точнее — всем, без исключения и своей личной персоны). Всеми известный Блейз — возглавляющий движение против наркотиков для всех являлся именно таким: «Главный противник, ненавистник и борец с наркоманами», правда без участия всех тех дополнений, что придумали слизеринцы, а именно: «противник наркотиков, которые ему не предложили; ненавистник наркоманов, говорящих, что троица змей его кинули; борец с мелкими барыгами, ибо борьба с конкурентами очень важна». И как его угораздило туда попасть, он не помнил. Возможно, смешивать трехнедельный амфетаминовый запой и предложение: «а давай бороться с наркотиками» — было чертовски дурной идеей, посетившей его только на собрании по избранию лидера, на котором он собственно и протрезвел окончательно. Как и Тео с Драко, что сидели по обе стороны от него, принимая поздравления по назначению на посты замов главы их Движения — а именно Блейза — его горячие речи о вреде наркотиков, когда он сам находился на грани: «из этого микрофона торчит рыбий хвост, зачем он бьет меня по лицу?», запали в душу собравшимся студентам факультетов. И сейчас, как главный противник наркоманов, он чувствовал свой долг, горящий где-то внутри. Нужно спасти его, чтобы он понял, как сильно ошибался, помнил эту боль и бросил наркотики! Блейз хмыкнул, представляя Тео, говорящего, что больше не употребляет, но быстро вспомнил, что еще немного и, возможно, больше ему Тео ничего не скажет, мертвым немного сложно говорить. Забрав у оцепеневшего в проходе Драко пробирку с жидкостью, Блейз подошел к Тео и вылил содержимое ему в рот, предварительно вытерев жидкость своим носовым платком. Он держал его голову в ладони и постарался аккуратно опустить ее на подушку, когда мелкая дрожь Теодора начала пропадать, а он заметно затих, тяжело вздыхая, как после истерики. Без ужаса не взглянешь на его плачевный вид, кажется, даже глаза опухли. То ли от слез, то ли от той дряни, что он капал в глаза вечером — понять сложно, но то, что такие истерики пора было прекращать — понятно уже всем.4
Отойти от того чарующего мира забвения, показывающего яркие картинки и приятные события, оказалось задачей трудной, но, благо, быстро забываемой, поэтому Драко совсем не винил себя, когда сконцентрироваться удалось только через пару часов отличного сна, прижавшись спиной к стоявшему недалеко от кровати Тео книжному шкафу. Но не стоит его винить, ведь как удалось позже заметить — Блейз не отличился от него и, видимо, заснул, сидя на кровати Теодора. Драко чуть зажмурился, потирая глаза и пытаясь встать с пола. Задача оказалась трудной в первую очередь, потому что Драко не хотел вставать. Правда. Вы просто не представляете, какой удобный пол в их мужской спальне, просто восхитительный. И как бы не хотелось остаться в объятиях приятной прохлады, Драко встал, поддавшись странной идее совести — найти Тео. Драко неспешно оглянулся, пока не услышал резкий шум из ванны. И этот звук был таким знакомым, будто кто-то блевал в одной из маггловских кафешек, куда они заходили с Теодором и Блейзем. Новый позыв, звуки выплюнутого содержимого, кашель, больной стон. Нашелся! Драко понял без особо долгих размышлений и двинулся в сторону деревянной двери, ведущей в мужской туалет. Все, как и ожидал Драко, подтвердилось. Тео сидел у раковины, прислонившись спиной к покрытой темно-зеленой краской стене, подняв голову вверх. С его лица стекали капли воды, смывшей боевой раскрас его недавних навыков зельевара, из открытого рта до жути медленно струился густой дым, поднимаясь изящными лентами, пока их погибель не приходила в виде растворения в потоках воздуха. И он смотрел на их слабую борьбу со сквозняком, застыв взглядом, и улетя куда-то вглубь подсознания его собственных мыслей. Драко подошел к нему медленно, ступая босыми ногами по мокрому от брызг полу, сел рядом, поджав ноги в позе лотоса и, обернувшись, застыл на нем взглядом, точно напоминающий ему что-то. — Как ты себя чувствуешь? — тихо спросил Драко, поняв, что слишком долго и странно на него пялился. Тео долго молчал, не сводя глаз с дыма, но потом слегка повернулся в его сторону, хриплым сонным голосом произнося: — Будто в первый раз трансгрессировал, оказался на обрыве, упал с него, вылетел на квиддичное поле и меня отбивали, как бладжер. — Тео слегка улыбнулся, протянул Драко недокуренную сигарету и краем глаза заметил как тот ухмыльнулся на его фразу и взял сигарету. — Но это явно лучше, чем было. Я столько возился с этим зельем. — Драко затянулся, передавая сигарету обратно. — Как видишь, не зря, я хотя бы не ору от боли на полу. — Тео сделал последнюю затяжку и кинул бычок в раковину возле своей головы. Ему и правда стало легче, но убитый наркотиками организм отказывался в полной мере выполнять свои функции и решил, что защитные рефлексы ему сегодня не так уж и нужны, и послал к Тео фантомные боли, которые защитный рефлекс обычно блокировал из-за стрессовой ситуации организма. <Спасибо, Тео, ты строишь отличные теории.> — похвалил он себя, провел рукой по влажным волосам и что есть сил старался концентрироваться на чем-то помимо боли. — Полгода экспериментов. Какого быть подопытным? — Драко уставился в стену, чувствуя, как штанина его ночных штанов промокла от воды на полу. — Ооо — Тео улыбнулся и его вздох перерос в смех. — Уже лучше, Мистер Малфой, после вашего эксперимента видны улучшения, подопытный больше не горит от жара, не мучается от диареи и из его ушей не идет пар. Я считаю, что вы проделали отличную работу, возьмите вашу награду. — Тео протянул руку вперед, сжав кулак и будто в замедленном действии потянулся кулаком к щеке Драко. Когда костяшки коснулись его щеки, Малфой не стал задерживать своего внутреннего ребенка и позволил ему порезвиться. —О-о-о-о-н-е-е-е-т-т — протянул Драко и завалился на спину, приложив руку к якобы больной щеке. — Неблагодарный наркоман! — завопил Драко. — Я знал, что в моей лаборатории все наркоманы! Тео засмеялся, с искренней радостью смотря на друга. Этот чертов малец оказался до жути придурком, когда накурился, и Тео это нравилось. Наконец-то он видел настоящего Драко.5
Заговор Пекарей. Хогвартс 6 октября 1996 года
— Что же тебе не нравится, Малфой? — скучающе бегая глазами по свежему выпуску пророка, поинтересовался Блейз, вальяжно закидывая ноги на столик. Драко резко обернулся, но поняв, как странно сейчас выглядит и нервно поправив галстук, обернулся обратно к окну, взирая на величественные башни Хогвартса с одного из окон. В объятиях раннего рассвета камни отдавали красным светом, отчего он выглядел мрачнее обычного, но не мог упустить внимания Драко. Он на мгновение успокоился, его сердце уже не отдавало стуком, как у провинившегося мальчишки, и вроде мысли отошли от прошлой темы, заполняя себя интересом к красному рассвету, но он забегал глазами от камня к камню, вспоминая вопрос. Он врезался в сознание и заставил вернуться. — Ее долго нет. — спокойно сказал Драко, хотя точно чувствовал дрожь в голосе. — Она никогда не опаздывает. — постарался увереннее сказать он и обернулся к собравшимся. Блейз так же листал газету, а вот Теодор сменил свой интерес к наличию пыли на верхних полках на банальное разглядывания потолка лежа на парте. И, кажется, все, как всегда, но кого-то не хватает. — Мы тут уже час стоим. — Всего десять минут. — не отрываясь от интересных узоров на потолке, заметил Тео, но внезапно решил сменить свое место, сел на лавочку, и облокотился на обе руки довольно взирая на Драко. Только вот в его довольной улыбке он видел только Ноттовскую хитрость. Ему ли не знать самую знаменитую улыбку Теодора, которой он одаривал каждую девушку Хогвартса. Эту хитрую, нахальную, дерзкую и, должен признать, обладающую каким-то очарованием — что даже Драко сейчас готов выложить ему любую правду — улыбку он знал лучше всех, становясь каждый раз свидетелем преступления воровства женских сердец. — Даже не начинай! — буркнул Драко, зная к чему клонит Тео, нахмурился и посмотрел на друга таким взглядом, будто если тот скажет хоть слово, Малфой начнет практиковать непростительные. — Да брось, — протянул Тео и коварно улыбнулся. — Просто признай, что влюбился в нее. — Тео закинул ноги на парту, а руку на спинку лавочки. — Должен признать, сестренка у меня красотка, сожрет любое мужское сердце, пережует и выплюнет. — сказал Теодор, наблюдая за реакцией друга. Он, правда, не хотел его обидеть, но не мог упустить возможности убедиться в том, как Драко страдает по его сестре, ведь только так мог понять, как глубоко залез его маленький дьяволенок. — Только могу уверить тебя в одном. Так, как относится к тебе, она не относится ни к кому. Ну, кроме меня, конечно. — он заиграл бровями, встретившись с лицом Драко, что задумчиво смотрел в стену, нервно закусывая нижнюю губу. — Вы всю ночь сидите и разговариваете. Я не понимаю, почему ты мне не говоришь о чем именно. Но сам факт, что вы всю блядскую ночь разговариваете, а ты даже не приобнял ее. Даже за руку не взял. Я люблю Вивиан, а ты чертов кретин. Пока собираешься, ее скорее Гриффиндорец уведет. — Тео вылез из-за парты и стал подходить к Драко. — Я бы желал своей сестренке кандидата получше, но я ведь не слепой, а вы слишком гордые. — Он подошел к Драко и тот наконец отлип от стены и посмотрел в уверенные глаза Теодора. Их семейка точно чокнутая, даже глаза гипнотизируют. А ведь именно так он себя сейчас и чувствовал. — Поэтому ты наматываешь свои сопли, собираешь яйца с пола и становишься мужиком. — он сказал это так уверенно, что Драко рефлекторно кивнул, но быстро опомнился и принял серьезное выражение лица. — Думаю, ты в чем-то прав. — он сказал это уверенно, ведь и сам был согласен, говорил себе что-то подобное примерно весь последний год. Каждый день. Порой и два раза в день. — Вот, отлично, — Тео довольно улыбнулся, перекинул руку Драко через плечо, отчего тот недовольно хмыкнул, — Только представь. — Тео провел рукой перед их лицами. — Через год мы нормализуем продажу в Хогвартсе, после окончания открываем точку, заключаем договоры, и захватываем Британию, а потом Америку, Бразилию, Австралию и вееесь мир, а все это время ты идешь рядом со мной, Блейзем и твоей женой — Вивиан. — его интонация и голос заставили Драко представить эту манящую картину и он не мог унять тот огонек, что загорелся в его душе. Это из-за власти или наличия близких людей рядом? Он считал, что все сплелось в одну нить, проникнув в его сердце, как мерзкий глист. Драко благодарно улыбнулся ему, совсем немного, уголком рта. Но этого было достаточно для Тео. — До слез. — сказал Блейз и, взмахнув палочкой, снял заклинание с замка двери, ведь он один услышал два коротких и один длинный удары, повторявшиеся ровно два раза. Дверь открылась и в кабинет, что выделили специально для движения против наркотиков, зашла невысокая девушка — что на фоне возмужавших за лето слизеринцев выглядела второкурсницей — важно ступая к однокурсникам. — И вам доброе утро. — сказала она и, подойдя к первой парте, оперлась о нее руками и бедрами. — Только не говори, что всю ночь спала. — Тео убрал руки с Драко, подошел к Вивиан и ухмыльнулся, приветствуя ее кивком. — И не собиралась. — улыбнулась она и ответила кивком. — Я была на переговорах с феями. Сумасшедшие набросились на меня, но все же выслушали, когда я собиралась сжечь их дома. — она невинно улыбнулась. — В общем, договорились на завтра. Пойдет Блейз. — она посмотрела на мулата, что уже оставил просмотр газет, и с интересом слушал Вивиан. — Иначе я выпотрошу каждую. Они больно кусаются. Она нервно улыбнулась и посмотрела на Драко, что с легким скептицизмом слушал ее историю, а это легко читалось по его выражению лица. — Тебя феи покусали? — переспросил Драко, а Тео от представления ситуации уже истерически смеялся в кулак, но скрыться ему не удалось, ибо Вивиан подхватила его истерический припадок и рассмеялась. — Так, все, хватит! — вытирая слезу сказала Вивиан, — Да, они меня покусали. Драко, ты что-нибудь узнал о лавке Мисс и Мистер Флюм? Но Драко не ответил. Он был слишком занят, разглядывая ее глаза. Как от слезинок они стали гореть еще ярче, словно блистали, как и улыбка на ее лице. Такая счастливая и искренняя, прямо как та, что он видел вечерними посиделками в башне, у камина, на берегу озера. Да везде. Они проводили так много времени вместе, что оставалось только считать закоулки, где они еще не бывали, ведь это было бы куда проще. А он помнил каждую встречу, хранил в своем сердце, и в состоянии дикого опьянения представлял, переживал снова, только еще ярче. Там он позволял себе трогать ее волосы, такие мягкие и невесомые, а как они вкусно пахли, хотелось вдыхать этот запах полной грудью. А ведь он знал какие они на ощупь, позволил себе коснуться их, когда одной ночью она уснула на его плече в гостиной. Тогда он коснулся их впервые и захотел, как маньяк, отрезать прядь, положить себе под подушку и нюхать каждый день перед сном, чтобы еще больше погрузиться в приятные волны от порции травки перед сном. — Хогвартс вызывает Драко, прием! Как слышно? — сказала Вивиан ему на ухо, ведь до этого ее попытки привлечь его внимание оказались тщетными. По телу пробежались мурашки одновременно с жаром. От самых кончиков ног до ушей и обратно. Внезапно стало нечем дышать и уши горели диким пламенем. Он хотел что-то сказать, но поперхнулся, в горле словно пустыня. — Был на спецзадании. — повернувшись к Вивиан, и чуть улыбнувшись от вида ее внимательного взгляда, отшутился Драко. — Вел переговоры с пришельцами. — Теми, у кого члены на лбу? — поинтересовался Теодор. — Именно. — Они крутые. Я когда в том гостиничном номере на неделю пропал, пил с ними чачу и нюхал кокс с сисек африканки. — Тео довольно улыбнулся, вспоминая свой марафон. Вивиан улыбнулась, оглядывая их по очереди. — Я слышал твой вопрос. Мне есть, что тебе показать. Можем пойти сегодня. — Драко оперся о некогда учительский стол, не в силах больше выдерживать Вивиан так близко. — Отлично. Тогда идем сегодня. — Вивиан посмотрела на Тео, задавая немой вопрос. Тео знал, что Драко хотел показать Вивиан, ведь еще по дороге в их кабинет он все рассказал Блейзу и Тео, даже намеривался пойти вместе с ними. Все верно, я не ошибся. Драко не излагал особого желания идти с ними, только и хотел, что выдать всю информацию, может даже нарисовать карту, и отправить друзей с миром и его личными наставлениями выполнять то, что они придумали. — Я сегодня занят. Обещал Дафне помочь с рефератом. Макгонагалл все пытается ее завалить. — пожал плечами Тео и посмотрел на Блейза. — Я собирался заняться выслеживанием того торгаша булочками. — отмахнулся от предложения Блейз. Вивиан с удивлением приподняла брови, наконец-то их главным планом на вечер было не накуриться до потери способности думать, и это требовало похвалы. — Хорошо. Мы сходим вдвоем. А сейчас я пошла в душ, укусы этих пакостниц ужасно чешутся. — она вылетела из кабинета, яро почесывая места укусов, а Драко лишь благодарно улыбнулся Тео.6
Поправляя блондинистые волосы, она нервно посмотрела в зеркало. Быть главным критиком для самого себя достаточно сложно и Дафна знает это на личном опыте. Особенно когда ты — самый строгий критик для всех. Вишневая помада показалась ей слишком вульгарной для таких встреч и она стерла ее, вновь смотря в зеркало. Достаточно ли хорошо ты выглядишь, чтобы быть лучше всех и лучшей для него? Она вновь посмотрела в зеркало. Достаточно ли? И вот. Ее светлое платье кажется слишком бледным, накидка полнит, а туфли для ее кривых ног не подходят. Она выглядит ужасно. Но он похвалил это платье на той неделе, а как наслаждался видом твоих ног ночью в его спальне, милая. Ты красивая, Дафна, ведь он так говорил. Она улыбнулась своему отражению, видя ямочки, которые ему так нравятся. Вспомнила прикосновения, объятия, поцелуи и сердце загорелось теплым огнем, заполняя ее. Тогда она поняла, что выглядит отлично. Самый жесткий критик и самый влюбленный романтик. Поправив изящное светлое платье, струящееся легкой вуалью чуть ниже колен, она упорхнула из комнаты вдоль Хогвартских коридоров до библиотеки. До той самой парты, где они делают домашку. Он уже ждал ее с кипой учебников и рефератов, что они начали писать прошлым вечером. Дафна села с ним рядом, приветственно приобняла и взяла первую попавшуюся книжку. — Мы вроде практиковали с тобой созидание на той неделе, как ты умудрилась завалить? — улыбнулся Тео, смотря как Дафна уставилась в его учебник, уйдя под парту чуть ли не по ключицы, и открыла рот не зная что сказать. — Я… — промычала Дафна, невинно подняла глаза на Теодора и улыбнулась. Теодор правда ее любил, она знала это, но, увы только, как друга. Это она знала так же отлично, как и то, что директор Хогвартса — Дамболдор. Но она не могла устоять перед соблазном снова почувствовать те приятные колики рядом с ним, трепет сердца и запах табака. О да, она любила даже этот запах. — Ладно, — Теодор положил руку на грудь и закрыл глаза, посмотрев перед собой. — Положа руку на сердце, — он открыл один глаз, посмотрел на Дафну (голова ее торчала из-под парты), положил свободную руку ей на голову, закрыл глаз, посмотрел вперед и серьезно продолжил, — я готов заявить что клянусь помочь этой очаровательной тупице постичь Созидание. Дафна засмеялась и ткнула его в бок, пытаясь вылезти из-под парты. Тео, так же рассмеявшись, убрал руку и помог ей вылезти. — Все! Я дал клятву, хватит смеяться, доставай учебник. — пытался быть серьезным Теодор, а она не могла оторвать взгляда от него всего и разом. Она любила в нем все. Каждую родинку и морщинку, была готова разглядывать его часами напролет, днем и ночью, но каждый раз останавливалась, пыталась прийти в себя и вспомнить, сколько времени она так просидела. Даже Теодор перестал спрашивать, почему она так смотрит. Привык к ее нервному смеху и фразе: «просто задумалась». — Тео, я правда хорошо знаю заклинание, это все она. Макгонагалл просто ненавидит меня. — Дафна оперлась руками о стол, выгибаясь. Произошло это как-то подсознательно, она даже не заметила, а выгибаться обратно уже нельзя, она ведь заметила, что он посмотрел. — Я знаю, Даф, видел. — он хмыкнул, отодвинул книжки, лежащие перед ним, сложил руки на стол и лег на них. Так мягче, чем на книгах. Опыт показал что книги оставляют глубокие красные следы, когда долго на них спишь. Дафна проследила за его действиями. Такого уютного тепла, что исходил от него рядом с ней, она никогда ни чувствовала с кем-то, кроме родных. Свет, исходящий от него, проходил по ее телу молниями, заставляя немного дрожать. Словно в забвении, она протянула руки к его волосам. Она любила их трогать. Такие мягкие и слегка волнистые. Ей нравилось, какие они послушные, ведь она так любила завивать их вокруг пальца, а те послушно закручивались и слабо, но держали форму. А проводить по затылку? Это ее любимая часть, когда она наигралась с созданными ею завитушками. Пальцы плыли плавно по затылку и ниже, до самых краев воротника. Она чувствовала его дрожь и мелкий импульс кончиками пальцев, он тихо выдохнул. Она изучила все его слабые места. Стала идеальной для него. Она создала воспоминание для своих ночных фантазий и скользнула обратно в его волосы, закручивая одну прядь за другой, и так по кругу. А он наслаждался, она знала, он любит когда трогают его волосы. — Профессор Нотт, вы ведь знаете, я отлично знаю предмет, проверьте мои знания еще раз. — она сказала это шепотом, чтобы слышал только он. Тео немного помолчал, и она уже подумала, что он уснул, но вскоре чертыхнулся, выпрямился и обернулся к ней. — Хорошо. — он хитро улыбнулся, оперевшись локтем о парту. Посмотрев на ее внимательно изучающие его лицо глаза, он положил свободную руку ей на колено. Идеально гладкая. Она всегда гладкая, никак иначе. — Расскажи мне, что ты знаешь о предмете Созидания? — она проследила за его движениями, нервно усмехнувшись. А ведь она мокнет, стоит ей только подумать о нем. — Созидание — раздел трансфигурации, — уверенно начала она, а его рука медленно ползла вверх, как по уровню шкалы правильности к ответу. — Искусство создания объектов, — она поперхнулась, почувствовав тепло его рук на внутренней стороне бедра, и горячие волны покрыли ее тело, а внутри пролетела искра, до самого клитора, — из воздуха. — выдохнула она. — Продолжай, — хрипло произнес он от скопившейся от курения мокроты. Но это голос звучал так бархатно и требовательно, что не только продолжила, но и тяжело сглотнула, когда его горячее дыхание коснулось шеи. Продолжила, когда его рука мягкими поглаживаниями скользнула по ее трусикам, а поцелуи отдавались диким жаром, заставляя задыхаться от горящих импульсов. — Является подтипом транс, — по телу забилась дрожь и она не смогла говорить, борясь с желанием громко простонать, но когда он остановился, она быстро успокоилась, жажда продолжения его похвалы о ее знаниях. — трансфигаруционных заклинаниях, — он скользнул под ее кружевные трусики, которые считал безумно сексуальными, и с помощью ее же смазки пробрался сквозь прикрытые губы, задвигался медленно, давая волнам наслаждения приходить поочередно. С ее губ уже слетало больше стонов, чем слов, но благо он не был намерен мучить ее этим вечером. Когда ее слова совсем сошли на шёпот, он легко коснулся ее губ своими, но быстро отстранился, желая видить ее страстные поиски. Ее нежная кожа таяла от его горячих поцелуев. От губ до ушей, спускаясь медленной дорожкой, Тео подхватил губами мочку — благо она не носила сережек — и начал аккуратно покусывать ее, отчего Дафна схватилась за его руку и стала активно двигать бедрами. Он не поймал ее стона губами, ведь она закрыла его рукой, от чего-то вдруг вспомнив, что они находились в библиотеке. Дафна сползла чуть ниже, давая понять, что хочет, чтобы он был главным и Тео ее понял. Он знал, что будет, знал ее полностью, каждую привычку и любимые позы. Пока она наблюдательна к нему. Он наблюдает за всеми. Поэтому ему не составило труда крепко закрыть ее рот рукой, подхватить своим ртом набухший сосок через ткань тонкого платья и уверенно трахать ее двумя пальцами в библиотеке. Романтично? Не то слово. Его все утраивает и ее видимо тоже, судя по тому как она извивается, Тео уже близок к победе. Она крепко сжимала край лавочки, благодарила Тео за столь крепкую поддержку тишины в библиотеке и чувствовала этот теплый импульс, каждой клеточкой, ощущая содрогания и ту теплую волну, что двигалась на нее. Вот эта волна, в глазах загорелось ее огромное величие, она совсем близко. Резкая темнота и где-то тихо скребся маленький взрыв. Волна накрыла, пробившись сквозь оковы и заполнила ее тело, она хотела крикнуть, но не могла, и широко открыла глаза. Все плыло, а внизу отдавал приятный импульс. Тело расслабилось, отдаваясь приятным волнам, и сознание расплывалось, а на лице улыбка. Прежде, чем закрыть глаза, она видела его довольную ухмылку. Она любила его всеми клеточками, до мозга костей и давайте обратно по второму кругу, а для него она была идеальна. Тео чуть помолчал, давая ей насладиться этим чувством, а позже ласково опустился к уху: — Жду вас в субботу на пересдачу. — он встал из-за стола, провел по ее волосам, чмокнув в лоб, и двинулся к выходу.7
Казино Мистера Нотта 15 сентября 1996 года
Казино Мистера Нотта — отличное заведение для любителей выпить, проиграть деньги, а может и вылететь без лишних зубов. Да-да, разные прослойки общества имели доступ к Казино, но только на свой уровень. Для менее аристократичных говнюков, чем обитатели второго этажа — всегда предоставлялась возможность выпить на первом. По обычаю, уютный для сброда местных алкашей бар не отличался первоклассной выпивкой, игральным картами без тонны запасов оскорблений и не кусающимися за пальцы фишками, но именно он обладал той атмосферой, что приносила мистеру Нотту отличную прибыль. И каждый гость имел право выпить с владельцем, если конечно удастся его поймать. — Добрый вечер, Мистер Нотт. — отозвался приятный пожилой бармен с длинной бородой и шрамом на правой брови. — Здравствуй, Робин, что у нас здесь? — высокий, статный мужчина только вошел в бар, повесил свой зонтик на вешалку и направился через весь зал к барной стойке. Для данного заведения он всегда выглядел слишком изящным. Собранные в маленький хвостик на затылке волосы, идеально выглаженный темно-серый костюм с жилетом на одном ряде пуговиц (Томас отказывался понимать мужчин, что покупают жилеты со вторым рядом пуговиц), обрамленные янтарным ободком очки, в форме Панто, и густой небритостью, которую сегодня с утра он превратил в ухоженную месячную бороду. — Все в порядке. После вчерашнего фурора полиция нас не беспокоила. — отозвался старик и поставил только натертый им стакан. — Больше не пускай сюда Билли, иначе, клянусь Мерлином, я отрежу ему язык. — Томас хоть и говорил грубые вещи, но делал это так мягко, что старик Робин и не поверит, что Мистер Нотт когда-то это и вправду сделает. — Значит, пустить один раз, я вас понял, мистер Нотт. — ухмыльнулся старик, взяв второй стакан. — Просто Томас, Робин. Сколько я тебе уже говорил? — Томас зашел за барную стойку, налил себе немного виски и выпил одним глотком. — Мне сложно привыкнуть, — старик повел плечом, а потом обернулся к Томасу всем телом. Тот смотрел на него с такой детской любовью, что старик, сам того не подозревая, улыбнулся. — Ты ведь знаешь, ты мне, как отец. Без тебя я бы не добился всего этого. — Томас обвел головой бар, благодарно улыбаясь. — Я только не понимаю, почему ты так держишься за этот бар и не поднимешься на второй этаж? — Томас поднял брови, оперся о барную стойку руками и проницатьно посмотрел в карие глаза Робина. — Мы с Мартином планируем поездку в Нью-Йорк. Как в старые-добрые. — Старик выдохнул, прижал стакан и полотенце к груди и мечтательно посмотрел вбок. — Только я, Марти и наши байки. Выпивка, остановки в мотелях, девчонки и наркотики. От речей старика Томас улыбнулся, вспоминая как катался вместе с Робином в туре по британским дорогам под свист мотора и ветра в ушах, когда ему только исполнилось двадцать и Робин стал его наставником, всего в два раза старше. — Только кокаином не увлекайся, второй раз, боюсь, тебя с того света не вернут. — Томас отпрянул от стойки и поспешил покинуть бар, зная, какую опасность может представлять старый байкер с полотенцем. — Я уже давно бросил! — рявкнул мужчина. Томас выплыл из-за бара и поспешил дальше по коридору, дабы избежать суда за пакостные напоминания. — Будем считать, что я не знаю о том коксе, что лежит у тебя за бурбоном на баре. — не удержался от колкости Томас и скользнул к картине русалки. Русалка выплыла из-под воды и, услышав, как Томас шепчет: <Баранье вымя>, нырнула обратно. Замок отворился, и картина открылась, словно дверь, что ведет к извилистой лестнице. — О, Мерлин, Робин, зачем ставить такой пароль? — выругался Томас, поднимаясь на второй этаж. Пройдя сквозь длинный коридор Томас оказался у арки, рядом с которой сидел гоблин за стойкой. Как только Босс подошел, он лишь коротко кивнул, произнося: — Доброй вечер, Мистер Нотт, ваш крестник и его друг уже ждут вас. — Здравствуй, Кили, спасибо. — ответил кивком Томас, пытаясь вспомнить, когда назначал встречу с Теодором. Минуя игральные столы и несколько баров, Томас поздоровался со всеми игроками, что упорно смотрели на него, когда он проходил. Второй этаж был его гордостью, его детищем, в которое он вложил частичку своей души. Правда, не стоит умалчивать, что именно той части, что отвечала за алчность, снобизм, любовь к наркотикам и сексу. Вот оно его детище — идеальное место почувствовать себя дорогим товаром и богатым покупателем. Островок бурлящих стимуляторов, грибов, порошков и всей той дрянь, что богачи называют — хорошими выходными. Гордился, как ребенок при победе над вымышленным злодеем. Но дела всегда отрывали его от той легкости, что он испытывал, забывая о том, что он взрослый. Для переговоров всегда был отдельный кабинет, в свой личный он не пускал никого, кроме своего секретаря. Но, зная Теодора, он направился сразу в свой личный кабинет, ведь маленький паршивец знал, где Томас хранит травку. Поэтому, картиной, что ему удалось лицезреть зайдя в комнату, был Теодор на его кожаном диване, его друг — Драко, сидя в кресле и бланты, которые, видимо, скрутил Теодор, уж больно идеальные. Томас ведь сам его учил. — Я ведь просил без меня не начинать. — Томас зашел в кабинет, повесил пальто на вешалку и, подойдя к дивану, отнял из рук Теодора скрученный блант, что он курил. — Не просил, потому что я не предупреждал. — заулыбался Теодор, опираясь локтями о колени. Томас закурил, ухмыляясь: — Знал, что не договаривались, я не мог забыть. А ведь он и правда помнил каждую их встречу. Проводить время с крестниками было для него чем-то настолько любимым, что в такие моменты просыпалось детское сердечко, трепещущее, будто впервые увидел снег. — Я не смог его дотащить до спальни, он укуренный в слюни. — с улыбкой сказал Теодор, кивком указывая на умиротворенно лежащего в кресле Драко. Томас встал с Дивана, подошел к Драко и пару раз ударил его по щекам. Тот задвигался и недовольно замычал, но уже хотя бы показывал признаки жизни. — Я бы не притащил к тебе труп. — облокотившись на диван, ухмыльнулся Тео, заворожённый извилистым рисунком на потолке. — В том и беда, Тео, что тащить труп тебе больше некуда, кроме как ко мне. — Выпрямившись, Томас снял пиджак и повесил его на спинку дивана, садясь снова рядом с Тео. — А я бы тебя еще и похвалил, что не потащил его, например, в полицию. Теодор рассмеялся, так по-детски счастливо, что Томас не мог угомонить того червячка, что ласково трепещет в сердце, когда его крестники счастливы. — Давай трансгрессирую вас ко мне, там проспитесь, мне кабинет еще нужен. — Томас потушил бычок и произнес, выдыхая дым. — Я зашел к тебе, чтобы взять немного, у меня с этими растаманами и продажами все кончилось. — посмотрел на Томаса Теодор. — Взял? — приподняв бровь, переглянулся с Теодором и тот довольно кивнул. — Молодец. — Томас похлопал его по плечу. — Ничего, кроме травки, маленький еще. — Как скажешь, Томи. — легкий толчок кулаком в плечо Томаса и тот гордо улыбнулся, встал с дивана и поспешил покинуть кабинет, рабочий день ведь еще не закончился.8
Не слушай тех, кто говорит, что это невозможно. Квартира Томаса 7 октября 1996 года
Если бы Томас прямо сейчас открыл дверь одной из комнат своего дома, он бы точно удивился тому уровню облачности, что там устроили Вивиан и Драко после своего похода в Хогсмид. Хотя, если тщательно присмотреться, он даже, кажется, легким сквозняком выходил из-под щели двери, растворяясь в сантиметре от нее. Он смотрел в потолок, который от густоты дыма даже не было видно, и его взгляд ушел в стеклянную пустоту, скрывающую теплый мир собственного воображения, тело плавно покачивалось, словно в гамаке. Хотя, говоря честно, эта комната не была похожа на райское место. Скорее комната «молодой пары растаманов», сбежавших из Хогвартса под предлогом очередной ночной прогулки. Но тело ведь так приятно отдавалось мягким прутьям невидимого гамака, что способность думать растворялась в океане картин. Пришел в себя он только ближе к утру. Лучи солнца приятным теплом отдавались на его бледной коже. Он с трудом открыл глаза, победив главных боссов: до жути тяжелые веки и самый мягкий ковер в его жизни. Картинка показалась не сразу, но когда зрение сфокусировалось, губы дрогнули в слабой ухмылке. Она лежала к нему спиной. Бедра прикрывал ее мягкий серый плед, заставляя завороженно наблюдать за тем как прекрасно он подчеркивал ее формы. Для каждого встреченного вместе с ней рассвета он сохранил целую полку приятных воспоминаний в глубинах своей души, отметил каждую родинку на ее теле, что если сейчас у него спросят их местоположение, он назовет каждое без единой ошибки и выделит любимицу. Недавно он заметил за собой странность — соблазн к выявлению родинок, которым нравились его поцелуи больше всех. Он без зазрения совести составил свою карту по телу Вивиан, и только родинка на внутренней стороне бедра отозвалась особой любовью к поцелуям. А доказательством того был самый сладкий стон, проносящийся яркой искрой через его тело. Желание коснуться преодолело плотную стену легких импульсов волны, покрывшей все его тело, и рука вяло потянулась к ее спине, касаясь бархатистой кожи. Он мягко скользнул по соблазнительной ямке на месте талии, преодолел небольшую щель между ее сомкнутых рук и торса, проскальзывая через грудь, прямо к ее мягкой щеке. Он приподнялся, оперевшись на локоть, и пододвинулся, тепло впечатываясь в ее формы. Ласково поглаживая щеку большим пальцем, он не смог упустить того, как она улыбнулась от его еле уловимого поцелуя в плечо. — Доброе утро, милая. — прошептал Драко, пробираясь носом сквозь волосы и чмокнул в шею. Вивиан немного вжала плечи, отдавая приятной дрожью, но лишь сильнее прижалась спиной к его торсу, будто желая доброго утра и расслабила улыбку, которую он больше не чувствовал своей ладонью. — Давай поспим еще немного, кровать такая мягкая. — еле уловимо шепнула она, обвивая его руку своими тонкими пальчиками. — А ты такой теплый. — скорее промурлыкала она, довольно улыбаясь. Разлившееся в его теле приятными щипками тепло, заполнило собой каждую клеточку его души, до самого сердца. Он вдохнул ее цветочный запах, пытаясь заполнить легкие этими нотами. — Я не хочу, чтобы это утро заканчивалось. — прошептал Драко в волосы так нежно, что почувствовал как по ее коже бегут мурашки. Воцарившаяся внутри гармония отключила все чувства, оставив лишь теплое спокойствие в ее цветочном запахе. Он наслаждался им последние двенадцать часов, проведенных с ней в статусе сбежавших учеников Хогвартса, которых, он уверен, никто не искал.9
В трех метлах сегодня было достаточно людно, но Драко успел занять им столик у окна, которое выходило на Сладкое королевство. Выступающие в роли вокалистов гоблины исполняли свою роль на отлично, позволяя гостям почувствовать атмосферу сегодняшнего вечера. Идея организовать в пятницу вечер Джаза принадлежала целиком и полностью Теодору (уж очень он любил укуренный провести здесь вечер пятницы), и, должен признать, идею отлично приняли клиенты. А после нескольких поправок в обслуживании и небольших перестроек, гостей значительно прибавилось. Все, что сотворил с этим заведением Теодор Драко предпочел отнести к категории: «вечер ребенка в кругу семьи перед Рождеством». Настолько уютным он считал плод деятельности Теодора, как только он преобразил выкупленный на имя крестного бар, и организовал свое дело. Хотя, как считал Драко, стащил идею Томаса. — Мистер Малфой, — вытащил его из мыслей гоблин, и Драко наконец-то отлип от кружки сливочного пива с виски. — Мисс Нотт. — гоблин обернулся к Вивиан и приветственно кивнул, на что она ему сразу ответила. — Мне сказали вы хотели куда-то отправиться. Но… вот, вы передо мной. — Да, — отозвалась Вивиан. — Нам сказали, что вам нужно записать, куда мы отправляемся. Гоблин посмотрел на Вивиан из-под своих очков, чуть раздраженно бурча: — Видимо, пришла новая смена и я не успел передать им распоряжение Мистера Нотта, что нам запрещено отслеживать ваши перемещения. Они будто мерились взглядами и, как на секунду показалось Драко, Вивиан выигрывала, при этом еще и нагло ухмыляясь. Осталось только вспомнить, когда он успел заразить сучностью этого милого ангелочка. — Тогда передайте скорее, мы чуть позже отправимся. — она слегка улыбаясь, невинно хлопая длинными ресницами, и, отвернувшись от гоблина, посмотрела на Драко. — Так что ты говорил о летней поездке? — Я предложил слетать в Вегас после С.О.В, на открытие казино Томаса. — уверенно повторил Драко то, что обсуждали они еще пару дней назад. — Вегас? — удивилась она, словно они еще не обсудили эту поездку. — Идея отличная. Томми рассказывал, что там будет отдельный зал для кислотных. — Как раз там и опробуем мое зелье. — он ухмыльнулся, хитро смотря на Вивиан, и краем глаза замечая, что гоблин видно не оценил их разговора, и уже скрылся на втором этаже. Вивиан же смотрела прямо ему вслед, а когда тот окончательно пропал из виду, облокотилась на диванчик и взяла свое сливочное пиво. — Терпеть не могу этого придурка. — буркнула Вивиан, сделала глоток и вернула кружку на стол. — Утром не пустил меня в Южную часть Лондона, в ларек с леденцами. — она встала с дивана и с помощью несложных манипуляций оказалась рядом с Драко, уютно опираясь головой на его плечо. — Так что там со Сладким королевством? Драко чмокнул ее в макушку, после прислоняясь щекой к мягким волосам. — В подвале за стеллажом с медовыми ирисками потайной проход. — прошептал он, завороженно смотря на обивку дивана напротив. — К сожалению, я не увидел как именно его пройти. — он чуть нахмурился, но, почувствовав, как ее руки оплетают его руку тут же успокоился. — там эльфы делают булочки, круассаны и еще что-то, я не понял что это. Он вышел из забвения, чувствуя как она повернула голову и ее пронзительный взгляд, тут же обернулся, встретился с ее взглядом и чуть ухмыльнулся. — Что сказал Тео? — прошептала она. — Он пойдет завтра, после собрания нашего движения. — Драко чмокнул ее в лоб и боковым зрением увидел как в сладком королевстве потух свет и метнул голову в сторону окна. — Показать? — он снова посмотрел на нее. Вивиан отпустила его руку и подтянулась к его уху, почти касаясь нежной кожи своими губами. По телу пронесся табун мурашек от ее шепота, взрываясь, словно шипучка во рту, но быстро прошел, когда после фразы: < У меня есть предложение получше.> она провела рукой от его колена до паха, ухватилась за теплую плоть, и сменился довольной ухмылкой. Он поддался вперед, делая ее губы соучастниками преступления их поцелуя.10
Она сидела на его бедрах, легонько поглаживая бледную грудь и совсем потеряв нить разговора, еще на рассказах о видах дурманящих трав, словно под легким гипнозом слушая его спокойный тембр. А каким приятным теплом отдавались его ладони на ее бедрах. Раньше она считала, что бледные руки Малфоя до жути ледяные, но оказалось их тепло заставило ее забыть как дышать. Он приподнялся с кровати под ее пристальным взглядом, обвил тонкую талию руками, прижав к себе, и посмотрел снизу вверх. — Тебе пора возвращаться. — прошептала Вивиан, заправила прядь его светлых волос за ухо, и взяла за шеки. — Иначе я не знаю, где мы могли с тобой гулять до 6 утра. — улыбнулась она и потянулась к нему за поцелуем, тут же ловя его настойчивый ответ. — Пора, Малфой! — сказала она сквозь поцелуй, отстранилась и, чмокнув его в нос, быстро слезла с кровати и пошла в ванну, а Драко так и остался в кровати, распластался грустной лужицей, провожая ее взглядом. Она чувствовала это. И знала, что он скоро придет к ней, он поступал так каждый раз, обнимет и так нежно прошепчет ей на ухо: — Ты так вкусно пахнешь. — услышала она и улыбнулась, видя в отражении с каким по-детски милым выражением лица он устроился головой на ее плече. — Малфой, нам пора собираться, — сказала она с щеткой во рту, проницательно посмотрев в его глаза сквозь отражение зеркала. Драко шумно выдохнул, хмуро отстраняясь и выходя из ванны. Вивиан только и успела услышать как через минуту он застегнул ширинку. Она обернулась лицом к двери и облокотилась бедрами о раковину ровно за несколько минут до раздавшегося хлопка дверью. Она обернулась обратно, сплевывая пасту в раковину и, пытаясь понять, какая из мыслей Драко могла перерасти во всплески психоза, хотя, возможно, вылезли последствия ее масштабных экспериментов. Вытащить девушку из размышлений смогло только присланное филином Томаса письмом, гласившее краткое: < Здравствуй, Милая! Маркус со своей группой будет сегодня в Грин-Парке в 19.30, как и договаривались.> Вивиан прикурила блант, положив письмо на стол, и села на подоконник, увлеченная собственными мыслями, даже не заметила как пожелтели листья после ее прошлого визита. Вот он — тот самый день, к которому ты столько готовилась, осталось только не оплошать.11
Твои слезы. Я усыпан ими. Хогвартс 6 октября 1996 года
Способность бесшумного передвижения — навык, достающийся лишь долгими усердными тренировками. Но, когда ты постиг высшей лиги, ходить, словно кошачьими лапками, стало привычкой. Вот и Теодор не мог понять, почему ходил так тихо, что еле слышал себя в пустом Хогвартском коридоре этим вечером. Но эти мысли посещают его редко, только в моменты дикой скуки как, например, дорога до кабинета Макгонагалл. Он тихо постучался. — Войдите! — раздался старческий голос из-за двери. Тео открыл дверь и проскользнул в кабинет, осветленный парой десятков свечей. — Здравствуйте, Профессор. — Тео улыбнулся, встретившись взглядом с Макгонагал и кивнул. — Мистер Нотт? — удивленно приподняла она взгляд из-под очков, но потом снова вернулась к пергаментам, что-то проверяя. Тео прошел в кабинет, подошел к ее столу и сел на стул напротив. — Профессор Макгонагалл, я пришел к вам поговорить о Дафне. — он скрестил руки, упираясь локтями в подставку по бокам стула. — О Мисс Гринграсс? — она снова бросила на него взгляд. — Да. — он медленно кивнул. — Понимаете, я один из двух студентов, что получили у вас высший балл по Созиданию, и Дафна, как моя однокурсница, попросила меня проверить ее знания. — Тео хлопнул в ладоши и расставил их в разные стороны. — И, не поверите, как мне кажется, она отлично знает предмет. Профессор остановила свое занятие, поправила очки и наконец подняла свою голову, посмотрев на нахального студента. — Мистер Нотт. — с легким раздражением начала она. — Если вы сомневаетесь в моей компетенции, то прошу идти директору, вопросом моего трудоустройства распоряжается именно он. — она говорила строго, властно, но не увидела должной реакции. Он явно не собирался уходить. — Конечно, профессор, но у меня нет и капли сомнения в вашем профессионализме, разве что только в эмоциональном состоянии. — достойно выдерживая ее тяжелый взгляд, с вызовом заявил Тео. — О чем вы? — Сложно, наверно, жить женщине потерявшей ребенка от лишней дорожки кокаина на отдыхе с Мистером Гринграсс? — он смотрел с таким наигранным сочувствием, что даже уголки губ опустил для правдоподобности. — Мистер Нотт! — Профессор нервно поправила очки, прокашлялась, желая продолжить, но он перебил ее. — Да, Профессор? — улыбнулся он. Минерва осеклась, не зная, как реагировать в сложившейся ситуации и он видел это насквозь. Уж слишком отличный психолог просыпается в нем от скуренной самокрутки супер-сыра белой вдовы. — Покиньте мой кабинет и прошу впредь все свои претензии передавать через директора. — насколько смогла сдержать свое негодование и раздражение, грубо сказала Профессор. — Да, конечно. — он слегка ухмыльнулся и посмотрел в ее глаза. — Только хотел бы напомнить вам, что Мисс Гринграсс ни в чем не виновата и отличная студентка. Вы ведь помните это? Профессор не спускала взгляда с его глаз, смотря настолько завороженно, что от ужаса осознания хотелось закричать. — Думаю, вы правы, Мистер Нотт. — тихо проговорила она и задумалась, отчего меж ее светлых бровей скользнула морщина, словно он и правда напомнил ее жуткую тайну, которую она так усердно пыталась забыть и даже сделала это, пока свет потайного ящика не напомнил о себе. Он медленно поднялся со стула и пошел к выходу, обернувшись на профессора лишь у двери, и обнаружил женщину в легком шоке. Если для молодых его шалости проходили абсолютно безболезненно и никаких симптомов он не видел, то для пожилых его игры заканчивались парой дней головных болей. — Доброй ночи, профессор. — Тихо сказал он и скрылся за дверью, не дожидаясь ответа.12
Главный офис Хогвартских рыцарей 2 ноября 1996 года
— Кто придумал этот бред? — возмутился Драко, — Что за Хогвартские рыцари? — блондин вильнул вслед за Теодором вдоль коридоров мужской спальни. — Какой кретин додумался нас так называть? Они вышли в гостиную и Тео не торопился отвечать Драко, считая название достаточно забавным, а значит и классным. Да и нуждался ли его опаянный дымом мозг в объяснении почему название «Хогвартские рыцари» должно жить. — Не знаю, кто это придумал, но… Доброе утро, Дафна. — он помахал ей рукой, заметив знакомое лицо и очаровательную улыбку в его сторону. Она мило улыбнулась, махнув ему в ответ. — Но то что там не присутствуют какие-либо упоминания слизерина — нам на руку. — они вышли из гостиной и пошли вдоль коридоров подземелья. — Я бы назвал нас так только если бы захотел подставить гриффиндорцев. Они больше на рыцарей смахивают. — Тупоголовых только если. — ухмыльнулся Драко. Пройдя все адские коридоры подвала, первого и второго этажа, они шли вдоль мостика, объятые теплыми лучами и холодным ветром, к коридору через площадку тренировок, прямиком на пятый этаж башни, где и находился кабинет движения против наркотиков. Небольшой, но, как и все кабинеты в Хогвартсе, достаточно вместительный. Поэтому сейчас, на их общем собрании, места нашлось для каждого из пятнадцати представителей. Хотя, в своих стандартных целях, партами и лавочками пользовалась только Мисс Грейнджер, считая неуважительным то, что другие себе позволяют, садясь на парты. — Всем доброго утра. — уверенно сказал Теодор, войдя в кабинет и важно задирая голову вверх. Правда, так ему лишь казалось, ведь весь вид парня состоял из довольной полуулыбки и мотающихся рук, попытавшихся найти покой в карманах брюк. — Что у нас на повестке дня? — он остановился у учительского стола, оперся о него бедрами и руками. — Я вчера поймал еще одну. — отозвался с подоконника Тайриз, ученик Когтеврана. — Хотя сложно сказать поймал, ведь она даже не пыталась убежать. Теодор посмотрел на Тайриза, чуть морща глаза от слишком ярких солнечных лучей. — Оливия лежала в коридоре, с иглой в вене. — Тайриз сказал это достаточно грустно, ведь Оливия была его подругой. — Но ведь Оливия ненавидела эту дрянь и точно не стала бы употреблять после смерти брата. — Отозвалась Грейнджер, волнительно сжимая перед собой кулаки. — Правда? Что-то я не вижу здесь надписи: ≪У Гриффиндора есть право слова». — буркнул Драко, заняв кожаное кресло у стола, которое сам сюда и принес несколько дней назад. Гермиона нахмурилась и уже открыла рот, чтобы что-то сказать как Теодор ее опередил. — Повежливее, Драко. — он показал ему ладонь, даже не поворачиваясь, а сам посмотрел на Грейнджер, которая, услышав его голос, тут же мотнула головой. Драко успокоился, нервно закусил нижнюю губу, но замолчал. — Мисс Грейнджер в первую очередь наша коллега и однокурсница, что борется с нами за общее дело, — он оторвался от ее карих глаз, так завороженно смотрящих на него, и повернулся к Драко. — А если мы вдруг забыли — это борьба с наркоманами, а не выяснение мнения, которое приняла старая дряхлая шляпа. — он медленно опустил руку и снова вернул ее на край стола. Все молча слушали его, не желая прерывать. — Все мы ошибаемся и нам нужно дать Оливии второй шанс. Я попрошу не уведомлять директоров и учителей о случившемся. Сегодня я зайду к ней и все узнаю. Возможно, в ней еще есть надежда и мы сможем вернуть ее на правильный путь, помочь понять, какую ошибку она совершила и подарим прощение. — он скрестил ладони у пояса, оглядывая собравшихся. Все затихли, переваривая речь Теодора. — Мне не отправлять сову ее родителям? — с надеждой спросил Тайриз, и Теодор кивнул на его вопрос. — Сегодня после беседы с Оливией я дам точный ответ. Если есть шанс, думаю не стоит огорчать их. — он слегка улыбнулся, отчего Тайриз благодарно кивнул. — Если у вас есть еще вопросы или успехи, я готов выслушать, — большинство отрицательно замотали головой, отозвалась только девочка с задней парты. Тео не знал ее имени, но желтый галстук мог хотя бы дать понять, к какому факультету она принадлежит. Она подняла руку, после чего заговорила. — Это уже третий ученик с иглой в вене. — начала она. Чем привлекла шаткое внимание Теодора. — Скоро узнают преподаватели, а за ними и министерство. Мы не сможем долго скрывать. Теодор прекрасно понимал это, и это будет абсолютная правда, если скажу, что он и правда занимался этим вопросом. Только не сам. — Все эти инциденты и правда слишком подозрительные и я почти решил этот вопрос. В течении двух дней я дам вам ответ — кто именно это начал и кто распространяет. А пока прошу вас быть внимательнее. Спустя несколько обыденных рассказов об учениках, курящих травку в туалетах, и подозрениях насчет тех, кто распространяет мерзкую отраву по школе, участники движения разошлись. Блейз не стал долго ждать и предложил Драко попробовать кокаин, что ему передали через его друзей из Колумбии. Тот быстро согласился и они скрылись за стеллажами книг, стоящих прямо за учительским столом (там они организовали себе небольшой диван и стол, чтобы вошедшие в кабинет не смогли с порога увидеть лидеров движения борьбы с наркотиками курящими травку). Теодор чуть задержался от своих друзей и когда все вышли он запрокинул голову назад, чувствуя волну, покрывающую его тело и далекий шум океана — первая совместная семейная поездка, на которой Теодор без отцовского наказания мог играть с сестрой — вот он слышит детский смех и на лице появляется радостная улыбка. Тело расслабляется, хотя даже не скажешь, что он как-то сменил позицию — ведь продолжал опираться о стол. — Извини. — услышал он тихий женский голос и медленно опустил голову назад, посмотрев на Грейнджер, что смотрела на него в обнимку с кипой учебников, стоя у открытой двери. Она медленно закрыла ее, чем привлекла больше внимания Теодора и он наконец покинул теплый шум океанского берега и вернулся в реальность. — Да, Гермиона? — он сказал это хрипло, безынициативно, наблюдая за ней из-под свисшей на лицо челки. Вид его был такой уставший и замученный, что Гермиона невольно задумалась, что он чем-то болеет, но быстра выкинула эту информацию и захлопала ресницами. — Я хотела сказать. — она начала неуверенно, но сделала шаг к нему и это будто прибавило ей уверенности. — Мне кажется стоит отправить письмо ее родителям. Может они смогут помочь ей больше, чем мы. Это ведь родители, они знают как ее утешить, знают правильные слова. Теодор чуть улыбнулся, вспоминая все слова поддержки отца, высеченные шрамами от ударов на его теле. Он отлип от стола, и начал медленно подходить к ней. — Я, правда, очень рад, если тебе — Гермиона, достались такие прекрасные родители, — он подошел к ней вплотную и чуть вытянул руку к ее учебникам. — Позволишь? — она внимательно наблюдала за ним, но все же протянула учебники, позволив себе наблюдать за его прекрасно отыгранной ролью джентльмена. — Но, готов тебя уверить, не все родители понимают своих детей. — он плавно протянул ладонь в направлении двери, указывая дорогу, и двинулся вслед за Гермионой, когда она поняла его жесты. — С волнения Тайриза я понял, что ее родители далеко не ангелы. Он аж дрожал, когда речь заходила о письме ее родителям. — они вышли с двери прямо на лестничный проем. Он остановился напротив лестницы, смотря на нее сверху вниз. — Поэтому, смею сделать выводы, исходя из его реакции и шрамов на ее руках, когда она задирает рукава — родители у нее те еще черти. — Он протянул ей учебники, чуть улыбаясь. — Думаю, ты прав, не стоит их пока тревожить. — она заморгала, отстраняя взгляд от его глаз и забрала учебники. — Спасибо, что донес учебники. — ляпнула она и уже хотела дать себе подзатыльник, но услышала, как он хмыкнул. — Приношу свои извинения, что не могу донести их до гостиной, Мисс Грейнджер. Сейчас я занимаюсь нашей общей проблемой с любителями игл, — ласково произнес он. А ее будто холодной водой облили и улыбка такая кривая на лице образовалась. Она поправила прядь волос, сама того не замечая, и потупила взгляд на лестницу. Ох, как хотелось сбежать прямо сейчас куда-то далеко, зарыться в углу своей спальни и больше не выходить, ведь теперь все знают, что она общалась с Теодором. Да Рон ее просто засмеет, прямо в гостиной, где и огреет первое в их жизни шрамирование. Она ступила на первую лестницу и попыталась побыстрее уйти, чувствуя, как щеки покрываются красным румянцем, пробормотала что-то вроде библиотеки и рванула вниз, судорожно пересчитывая ступени. — Гермиона! — позвал ее Теодор, что опешил от столь бурной реакции и гордости от внимания главной недотроги Гриффиндора. — Сегодня после ужина я хотел бы предложить тебе свою помощь. — начал он говорить и оперся о перила, чтобы видеть как она смотрит на него оттуда, с конца лестницы на четвертом этаже чуть влажными глазами и красными от смущения щеками. Должен признать, такая картина его очень умилила. — Думаю, с твоей любовью к знаниям — у тебя завалялось много книг, и я предлагаю помочь тебе отнести их в библиотеку. Сегодня после ужина. — Было бы… — она радостно выдохнула и не смогла утаить той улыбки, что проявилась на ее лице, — отлично. — закончила она и упорхнула дальше, вниз по ступенькам, пока он провожал ее довольной ухмылкой. —< Ну что, Мисс Грейнджер, поиграем. > — пронеслось в его голове прежде, чем он вернулся в кабинет.13
Гермиона долетела до гостиной достаточно быстро, даже не заметив профессора Флитвика, чуть не сбив старого гоблина с ног, ведь была слишком занята решением головоломки под названием: <Где взять гору учебников, чтобы таскать их всю ночь с Теодором, наслаждаться его манерами, приятным голосом и широкой улыбкой, от которой так сложно оторвать взгляд». Да, название слишком длинное. Стоит над ним поработать. Но пока она летела в гостиную было не до разработки названия, ведь самая главная проблема ждала ее именно там, на излюбленном красном диване у камина. — О, мальчики, вы тут? — она слегка улыбнулась при виде друзей и только заметила, как тяжело дышит от быстрого шага и бешеной скорости сердца. — Думала вы ушли на обед. Она села на диван, рядом с Гарри, пока Рон рассматривал конспекты по созиданию. — Макгонагалл опять завалила его. — сказал Гарри и продолжил рыться в старом учебнике. — Разве так говорят, когда студент не готовится и ничего не может ответить? — уточнила Гермиона и с презрением глянула на Рона. Его отношение к учебе на кону экзаменов ей абсолютно не нравилось. Рон нервно отбросил конспекты и завалился в кресло, решив больше не тратить своего драгоценного времени на такую ерунду. — Она даже Гринграсс отлично поставила, а она просто в кабинет зашла. — возмущался Рон. Гермиона устало выдохнула и посмотрела на друга. — Рон, Дафна хорошая ученица и хорошо знает предмет. — сказала она и открыла один из учебников, что принесла, бегло пробегая глазами по строкам. От возмущения на щеках Рона запылал красный румянец. — Когда ты успела проникнуться такой любовью к слизеринцам? — начал Рон, хмуро осматривая подругу. — Никакой любовью я не проникалась, просто смотрю на вещи реально. — Она глянула на него, оторвавшись от учебника, но быстро вернулась к просмотру строк (именно просмотру, ведь чтение в таких условиях казалось нереальным), боясь, что ее румянец на щеках быстро сдаст ее маленькую ложь. — Герми, а где твой браслет? — спросил Гарри, благо заметивший отсутствие браслета, а не то как нервно она поправляет волосы. Браслет маячил яркими бусинами на ее запястье еще с раннего детства, когда бабушка впервые надела его со словами, что он будет беречь ее. И, если честно, она в это не верила. Никогда. Но эта мысль давала какое-то тепло ее телу, и Гермиона предпочитала хранить эту информацию в тайне ото всех. — Я, должно быть, забыла его надеть сегодня, ничего страшного. — она нервно отмахнулась, пытаясь вспомнить где могла оставить браслет, но тот уже видимо прибыл с доставкой до гостиной. По лестнице, что таилась за великой хранительницей тайны Гриффиндора — Полной дамой, сбежал второкурсник, а в его детской руке был небольшой пергамент, которой он вручил Гермионе, как только с отдышкой подбежал к ней. — Теодор Нотт попросил вам передать, не хотел, чтобы до вашей встречи вы были заняты поисками браслета. — сказал второкурсник, вручил ей пергамент с лентой и убежал вверх по той же лестнице за портретом. Гермиона внимательно смотрела на пергамент, после оглядывая своих друзей. Гарри был в явном ступоре, пока Рон презрительно мотал головой, после чего и вовсе решил покинуть компанию, прокомментировав это лишь тем, что мир сходит с ума и Гермиона встречается со слизеринцем. — Ты не говорила, что вы встречаетесь. — по-доброму улыбнулся Гарри и приподнял брови. Гермиона нервно усмехнулась, разворачивая ленту на пергаменте. — Я и сама узнала только что. От Рона. — она вмиг глянула на него, чуть смеясь, и посмотрела на торопливый почерк с явно выделенными заглавными буквами. Все они имели свою особенную завитушку, явно крича о бурной фантазии своего владельца. ≪ Здравствуйте, Мисс Грейнджер! Любопытно, где вам удалось откопать столь ценную безделушку, но при всем моем уважении я не могу вернуть вам ваш браслет. Замок изжил свое и я беру на себя смелость починить его. С уважением, Графство Мистера Нотта — гостиная Слизерина.» — гласила записка, от которой она не сразу смогла оторвать взгляда. Она будто слышала его голос в каждой строчке, вновь выстраивая интонацию в его стиле, но осеклась, вспомнив, что находится в комнате не одна. — Я уронила браслет на собрании движения, Теодор просто сказал, что он у него. — объяснила Гермиона, предвидя вопрос друга. Гарри улыбнулся, ведь знал все те тайные мечты и мысли Гермионы, что она слезами проливала по ночам в его плечо. Они решили не говорить Рону об этом, сочтя его реакцию на змеиный факультет больно резкой. Да и оправдать себя тем, что они берегут его нервные клетки — получалось на отметку выше ожидаемого. — Пенси говорит, что у него отношения с Дафной. — рассказал Гарри, хоть и не считал эти женские сплетни достойными своего внимания. Гермиона задумалась, разглядывая выведенную его почерком заглавную букву ее фамилии. Как и любая девушка, Гермиона отлично видит все взгляды Дафны в сторону Теодора, и не может утаить, что отчасти даже завидует Гринграсс, ведь у той есть возможность проводить с Теодором больше времени. Но Грейнджер до мозга костей убеждена, что джентльмен — каким являлся для нее Теодор — никогда не позволит себе играться женскими сердцами и обращать внимание на кого-то, кроме своей избранницы. Поэтому Дафна не стала главной ее проблемой и сейчас она только и хотела принять теплый душ и нюхать пергамент, что пахнет так часто уловимым от него горьким запахом.