***
Стемнело. Волков вышел на улицу. Хотелось побыть одному. Перетряхнуть мысли. Шумели только машины вдалеке — деревья сбросили листву, а вечер выдался безветренным. Извлек мятую пачку сигарет покрепче. Чиркнул зажигалкой. Огонек озарил крупную ладонь. Прикурил. Наконец-то без опаски попасться джихадисту-снайперу. Зажглись фонари. Шорох. Сигарета летит на асфальт. Изготовиться. Ударить… — Эй, Поварёшкин, не дичись! Мужчина ухмыльнулся. Тусклый свет фонаря выхватил яркий красно-синий узор на шее. — Вадик? — удивился Олег. Вместо ответа его фамильярно потрепали по плечу. Такую беспардонность в адрес командира наемников мог позволить себе лишь один человек. Вадим ушел со службы туда, куда Волков бы сунулся только ради Разумовского. Несмотря на щедрое довольствие, мускулов и ловкости Вадим не растерял. Выгоревшую на сирийском солнце шевелюру состригать не стал и по-прежнему держал её взъерошенной. Кожа стала бледнее. Зато красно-синяя татуировка со схлестнувшимися драконом и волком не потеряла яркости. — Будешь? — Вадим выудил блистер с клубничной жвачкой. Олег мотнул головой. Вспомнилось, что то был любимый вкус Сережи. Вот цитрусовые он не переносил. Лиля их терпела, но с удовольствием обменивала на яблоки. Только послаще. Кислятины, по её мнению, в жизни полно и без искусственных ароматизаторов. Когда-то Серега специально записал вкусовые предпочтения товарищей, чтобы знать, чем забивать массу вендинговых автоматов в офисе. Не ему же одному из них кормиться. Длительные мозговые штурмы требовали глюкозы. Олег добавлял, что лучше её получать из нормальной еды. Перед тем, как уехать, всегда оставлял несколько контейнеров в холодильнике. Лиля воспроизводила по мере возможности. Может, этим и подкормила веру Сергея, что всё идет по-прежнему. — Ну и ладно, мне же больше, — предложивший жвачку подкинул пастилку и ловко поймал ртом. Клацнул зубами. Вадим расслабленно освежал дыхание. Олег прекрасно знал, что из этого режима он переключался в машину для убийств за доли секунды. Один раз он загасил целый артиллерийский расчет в одно лицо. Не лез бы в это пекло да прижало. — А ведь действительно Северная Венеция. У итальянцев близ Венеции остров Повелья, где сначала собирали больных чумой, а потом построили психиатрическую лечебницу. А у нас этот форт… Александр I, — якобы отвлеченно проговорил Вадим, обводя рукой питерскую улицу. История его интересовала всегда. Читал про Троянскую войну и наведывался на руины древнеримских построек в Африке. А ещё Олег прекрасно знал к кому нанялся Дракон. И эти люди могли пронюхать куда именно направляется опытный наемник с напарниками. — Будет холоднее, — проговорил Волков. Что-то закружилось в свете фонарей. — Ну да, первый снег, — без угрозы поддержал Вадим. Олег заметил кружащиеся в лучах фонарей снежинки. Пока крохотные. Они таяли, не долетев до земли. Повезло. Стены не обледенеют, а Сережа не схлопочет переохлаждение. — Штурмуй свою Повелью, спаситель принцесс из высокой башни. Всё равно там камня на камне не оставили от вензелей, — бросил Вадик. — И какой интерес у твоих нанимателей позволить мне? — серьезность Волкова резко контрастировала с разбитным тоном собеседника. Его лицо затвердело. На него легла тень. Взгляд стал колким, как нож. Волков потянулся к скрытой под полой кобуре. Голос Вадима понизился: — Наследник Дагбаевых покалечился из-за митингов Жаков. Я парня на руках выносил после кучи операций. Но Биотех он не любит гораздо больше. Кому приятно, когда ты вкладываешь кучу денег в сады и озеленение, а потом всё идет по одному месту, потому что кто-то решил поплевать на нормы утилизации отходов. И без всякого наказания. Такое спускать с рук вредно для репутации. Старшей сестре надоело чрезмерное внимание Трастис. Клану не по вкусу, что их доли в тендерах урезали в пользу ИнжинирингПитер. А губер опять заигрался. Так что мешать не будут. На слово Волков отучился верить давно. Тем более такому человеку как Вадим. — Не ссы, Поварешкин. Управишься. Ты верный, как собака, и живучий, как тихоходка. Вынесешь даже коронные бриллианты из Тауэра. — Припоминаешь мне то, как мы экспроприировали украшения у ограбивших музей? — Нечего игнорировать режим хранения ценностей. Тот хрен на биотеховской подкормке поплатится за его нарушение всего через несколько часов, верно?Глава 14. Нежданный союзник
12 июля 2022 г. в 18:21
Свинцовое небо загремело. На окраины города посыпались капли дождя. Трещины в асфальте заполнялись им. После тягучих, как смола, месяцев в сирийской пустыне такое количество воды вокруг казалось нереальным. Как и то, что произошло с Сережей. Олег Волков не ощущал ни веса заметно располневшей сумки через плечо, ни затекающей за шиворот холодной влаги.
Вернулся. Через минные поля, колючую проволоку, артобстрелы, блокпосты, бомбардировки, взятки, КПП и грузовые самолеты, забитые оружием от автоматов до дробовиков. Ступив на родную землю, почувствовал себя так, будто на месте процветающего дома застал разграбленные руины.
Подобное чувство Олег испытывал лишь раз в жизни: когда после совершеннолетия наконец-то вернулся в родительскую однушку.
Ни альбомов с семейными фото, ни любимого бордового казакина матери, ни её золотых украшений. Всё, что смогли, органы опеки продали.
Выбранные ими квартиранты ничего не оставили, кроме голых стен. Даже ручки с дверей скрутили.
Сироту ждали только холодное помещение и стремительно обесценивающиеся деньги на счету. Из памяти о родителях остался только волчий кулон на шее да размытые образы, на которые будто сквозь толщу воды смотрел.
Олег цеплялся за них с остервенением оголодавшего зверя. Он бы и превратился в него с концами, если бы не Сережа. Маленький сгусток медного света. Его почти погасили в детдоме. Волков делал всё, чтобы отвоевать нового друга. Даже если это стоило разбитых губ, синяков, издевок взрослых и сверстников. Именно он подталкивал вставать и возвращаться в строй.
Сережа был крепче, чем казался на вид. После очередного раунда травли он утирал непрошеные слезы и возвращался к учебе. Разум считал знание единственной силой, способной вырвать человека из порочного круга. Делом Олега было защитить его в процессе.
Поступили в столице. Ради этого Олег под руководством Сережи прочитал столько учебников, сколько не держал за все годы школы. Перед отъездом зашли в опустошенную квартиру. Боль потери распалила ярость. Честное слово, Волков бы со всей силы зарядил кулаком по стене с содранными обоями. Всё равно на последствия. Сергей перехватил руку. Выслушал.
К вечеру в потрепанном блокноте Олега красовался портрет. Серый с удивительной точностью передал черты родителей по обрывочному описанию друга. Даже волчий кулон на шее отца не упустил. Олег тогда провел подушечкой пальца по лицу матери. Как живая. Потеплело в груди под черной застиранной водолазкой. Сергей обеспечил это, имея лишь один выщербленный простой карандаш с ластиком на конце. Разумовский умел творить. От изумительных рисунков до корпорации с сотнями сотрудников.
Казалось, самое паршивое пережили. Другим было хуже. Когда тебя выбросили во взрослый мир без поддержки, держаться особо не за что. Вот ребята и пускались во все тяжкие.
Да и до сих пор пускаются.
— Драй, драй! Думать надо было, когда хреначили, — прикрикивали руководящие группой молодых людей на обязательных работах.
Волков, сузив глаза, оглядел серые окраины города. Попытки внести цвет и жизнь в пейзаж яркими элементами на многоэтажках успехом не увенчалась. Унылую однотипность строений при единичных чахлых деревцах и размытых дождем газонах так просто не рассеять.
— Дышали б той дрянью! — выкрикнул парнишка в застиранных толстовке и джинсах, стоптанных кроссовках.
Их владелец старался держать свою одежду в чистоте, но на замену поношенных вещей средств очевидно не хватало. Парень напоминал Сережу на первом курсе, даром, что русой и сероглазый. Тот тоже не тратился, хотя старался быть опрятным. Потом своим умом Сергей добился того, что необходимость выбирать между питанием и одеждой отпала. Но осуждать оказавшихся в неблагополучной ситуации не спешил, предпочитая помогать делом.
Олег пригляделся. Различил вдалеке контуры свалки. Вот оно что. Судя по выкрику парня, раньше смердела так, что довела местных до бунта. Волков припомнил, что Рита Песня как-то подрядила стажеров помогать гражданам составлять обращения. Итог? Отписки. Дело сдвинулось с мертвой точки только когда за дело взялся выкупивший свалку Разумовский. Санация закончилась с его задержанием.
Не от хорошей жизни народ пошел за мстителем. Говорили, что расписывать участковые пункты полиции лозунгами горазды лишь маргиналы и бездельники. Дескать занятые и благополучные предпочтут в квартире посидеть. Вот только как проходить образовательные курсы, если вонь дух вышибает и проветривание бесполезно? Как работать при подкошенном ядовитыми испарениями здоровье? Как не пойти за тем, кто обещал избавление в обмен на несколько быстрых действий вместо долгих просьб и судов?
Хотя легкий путь не всегда лучший. Падать просто. Подняться в разы сложнее. На опустившихся одноклассников Олегу было всё равно. Они прошлое. К нему возвращаться не хотелось. Но Сергей не мог не отозваться на зов о помощи.
Катя. Худенькая и низкая, но не слабая. Сережа говорил, что она одна сильней своры травивших его мальчишек. Пусть не физически. Морально. Катя никогда не присоединялась к оскорблениям. Была сама по себе. Хотя могла бы без особых последствий для себя издеваться над домашним Сережей. Кормить свою озлобленность, ведь сама родителей не знала. Но не стала.
Именно из-за отказа идти на поводу у других выжила. Сука Белова и её подельники взялись за их выпуск. До Кати физически добраться не могли — она уехала в Выборг с русым парнем в растянутом свитере. В детдоме такого бы запинали.
А вот до Алтеи дотянулись. Она была красивой, как её имя. Вот только силы не смешиваться с толпой у неё не хватало. Слабоволие её чуть не погубило. Сергею сообщила Катя. Просила, извинялась, хотя была не обязана. В ту промозглую московскую ночь при виде боли Сережи Волков наплевал на опасность. Хочешь справедливости — сделай её сам. Когда-то Олег Волков действительно в неё верил.
Он выследил выродков, как гончая добычу. Забил бы до смерти, как они ребят, которые откровенным преступникам ничего не сделали. Потом представил ужас на лице Сережи. Эти ублюдки не заслуживали лишней секунды, не то, что похеренной тюрьмой жизни Олега и мучений его самого близкого человека.
Образы убийц преследовали его даже когда он добрался до раковины, чтобы отмыть замаранный красным кулон. Некоторые из преступников были детдомовскими. Один был всего на пару лет старше Олега. Успел отсидеть и подсесть на иглу. Тогда Олег с пугающей ясностью осознал от какой пропасти его отвел друг.
Волков бы не опустился до зависимости. По крайней мере, физической. Он бы шел к своей цели по трупам. Даже если это невиновные, которым просто не повезло попасться под руку.
Чтобы не стать одним из монстров, Олегу нужен был порядок в жизни. Для себя Сергей обеспечивал его насыщенным расписанием в университете. К первой сессии вся эта научная деятельность Волкову осточертела. Олег бы её назвал более приземленными словечками, но Сережа не одобрял. Волков держался только ради него.
Вот армия могла дать желаемое. Тяжелый разговор. Один из немногих случаев, когда настойчивость Разума не дала плодов. Военкомат. Проводы на перроне. Сережа регулярно отправлял письма. Ребята в части даже интересовались, где Олег нашел столь верную подругу. Волков о своей личной жизни не распространялся. Даже фотографии Сережиных достижений из конвертов сразу перекладывал в файл, который хранил во внутреннем кармане.
Из одной весточки узнал, что Алтею всё-таки откачали. Сергей написал о ней после абзаца про положительный фидбек на его решение кейса. Даже навестил Алтею. Она искренне попросила у бывшего одноклассника прощения. Для Сережи было важно знать, что люди всё-таки способны на раскаяние. Тогда Олег был благодарен блюстителю порядка Игорю Грому — он же вытащил оступившуюся девчонку из лап убийц. Теперь Волков был готов прибить его, лишь бы не вставал на пути к спасению Сережи.
Потому что Сергей Викторович Разумовский, обвиняемый в организации массовых беспорядков, взрыве управления полиции Санкт-Петербурга, убийстве шестерых человек с особой жестокостью и общественно опасным способом и ворохе других преступлений, оставался единственным близким человеком на свете.
Да, существовали Лиля, Рита и прочие люди, с которыми Волков многое пережил на гражданке. Однако единственной константой в его жизни был Сергей. Каренина воспринималась его частью.
Как-то в Москве Волков зашел к её родителям на праздник. Заносил подарок от Сергея, потому что гений программирования уехал на конференцию, чье название Волков честно старался запомнить, но оно в памяти не задержалось — слишком часто Разум демонстрировал познания на профессиональных мероприятиях. Лиля была с ним. Потому что одно дело — сконцентрироваться на демонстрации своих сильных сторон в лице программирования, а другое — общаться на кофе-брейках с потенциальными инвесторами и конкурентами.
Естественно, на застолье Волков был не один. Приехала Лилина сестра с дочкой и мужем. Волков был ему благодарен за помощь Сергею после гибели Марго, но этим все чувства ограничились.
Воскресенские захватили любимого питомца — ласковую красавицу-ретривера. После недолгих обнюхиваний пушистая мордашка решила, что самое время сверзиться на диван вместе вон с тем мускулистым серьезным парнем и зализать его темную шевелюру. Девочка радостно захлопала в ладоши и забралась к ним. Было до странности тепло и приятно. И Олег улыбнулся.
У Воскресенского зазвонил телефон. Услышав мелодию, собака прекратила ласкаться. Игорь извинился и сразу вышел из комнаты. Девочка притихла. Улыбка сошла с лица её родительницы, сменившись сдержанным выражением.
Воскресенский задержался надолго. Девочка успела потискать собаку, решилась обнять Олега, полакомилась несколькими видами канапе с праздничного стола и умильно укуталась в плед вместе с питомицей. Мать семейства Карениных старательно делала вид, что ничего сверхъестественного не происходило. Отец как-то странно посмотрел на лучшего друга Лилиного парня.
— Чего ты? Он и слышать её не хочет, — бросила мужу мать сестер и кивнула на дверь.
Олег почувствовал себя лишним. Кажется, реплика затрагивала отношение Волкова к окружающим. Он засобирался к себе. Истинное значение вскрылось позднее.
— Ты пойми, старый товарищ, у него больше никого, как его отвадишь? — увещевал отец семейства жену.
— Этот Рубинштейн мог бы умерить свою наглость за столько-то лет. Мог бы уже отойти в сторону, — впервые Олег услышал настолько резкий тон от этой женщины.
— А Олега ты тоже за дверь выставишь? — вдруг выдвинул иной аргумент муж.
— Да как ты… Ты не понимаешь. Олег другого склада. Ладно уж, нечего на этого время и нервы тратить… Всё равно не вытурить, — уступила старшая Каренина.
Тогда интуитивное опасение покалывало в районе затылка, но Олег ещё не догадался насколько далеко способен зайти Рубинштейн.
Волкову довелось пересечься с ним лично, когда пришел за компанию с Сергеем. Девочка коротко поздоровалась и предпочла держаться рядом с Олегом. Пес гостя попросту терпел, невзирая на попытки умаслить его в угоду Игорю Воскресенскому, а не его дочке. Сережа рассматривался лишь в плане того насколько его разработка поднимет цитируемость работ Рубинштейна.
Если Олег постоянно пытался сочинить что-нибудь вкусное для принимающей семьи, то Рубинштейн игнорировал всех, кроме Воскресенского.
После встречи старшая из сестер Карениных пожаловалась младшей на головную боль. И всё же ей полегчало, когда в ходе разговора с Олегом записала рецепт запеченного куриного пирога — племянница Лили влюбилась в это кулинарное творение Волкова.
Обратно двинулись втроем: Сергей и Олег с Лилей между ними. Дернуло же Волкова обернуться назад. Воскресенский как раз провожал Рубинштейна. Его взгляд на троицу запечатлелся в памяти. Нетерпимый, будто нечто вырвалось из-под контроля и его никак не загнать обратно. Волков выдержал, не отводя своего до тех пор, пока не пришлось повернуть на другую улицу.
У подъезда Лиля обняла Олега и отчего-то поблагодарила. И вот от всех благодарностей, услышанных за столько лет, сейчас было горько. Волков сам создал проблему и должен сам её решить.
Едва узнал о заключении Сергея, рванул в Петербург. Об ошибках прошлого будет каяться потом. Он проиграл одну битву, но надеялся, что есть время выиграть другую. Оно поджимало. От её исхода зависит жизнь не одного Сережи.
Лучше поздно, чем никогда. У Олега получилось проскользнуть в квартиру друга и Башню Вместе. Сергей не стал отменять доступ тому, кого объявили покойником. Может, верил, что он вернется. Или закрутился в круговороте дел главы корпорации.
Главные в их жизни фотографии, записи Воскресенского о лечении, любимый Лилей парфюм, удобная одежда пригодятся, когда Олег будет возвращать Сергея в мир живых.
Волков знал, что кто-то из безопасников наверняка заподозрил. Сам их муштровал вынюхивать малейшие уязвимости и вовремя задраивать их. То, что Лиля не растрезвонит свои опасения наведавшемуся полицейскому и поступит умнее, Олег не подвергал сомнению. Вот кто-то вроде Филиппа мог вспыхнуть.
Ожидание подходило к концу. Тяжелое как вымокшее снаряжение. Так и подталкивало вломиться в чертов каземат и вынести оттуда единственного друга. Олег вздохнул. Как бы тебя ни провоцировали, не предпринимай непродуманных действий. От сослуживцев он слышал об особо поганой мине.
В шкаф бросали животное с поврежденными конечностями. Достаточно, чтобы оно выло от боли, но слишком мало, чтобы быстро истекло кровью и упокоилось. А затем на дверь устанавливали растяжку. Она срабатывала, когда желающий прекратить чужие муки открывал её. На тот свет отправлялись оба.
Иногда Олегу казалось, что он мог выиграть даже в такой убойной партии. Приоткрыть дверь. Аккуратно, постепенно. Оказаться в миллиметре от того, чтобы сработал механизм. Уцелеть. С предельной точностью, не отвлекаясь на визг и капающую кровь, извлечь животное. Сначала Волков списывал всё на интуицию. Почти звериное чутье. Везде, где есть даже самый маленький шанс, он его вытягивал. Это действовало в обе стороны.
На первом курсе, когда он уже забил на учебу и собирался уходить, со скуки немного погонял в онлайн-игру. В неё все зависали. Исключая Сережу, конечно же. Он кроме учебы, искусства и еды мало что признавал. Олег был тем самым типом, у которого пушка ломалась при 99,9% шанса успешной заточки. Он же выбивал итем с шансом дропа 0,000005%. Сережина девушка успела подметить закономерность. Отправила их в ГУМ тянуть билет в парфюмерной лотерее. Очень хотела выиграть один крошечный флакончик лимитированного аромата. Сережа был готов выложить за него сколько надо, но Каренина настаивала на таком способе сэкономить. Не прогадала.
Главным призом была коробочка с уменьшенными копиями пятерки самых популярных духов. Десятки претендовали на неё. Столько завистливых девичьих взглядов словил Олег, пока спускался с призом.
Волков коснулся кармана своей сумки. В нем надежно укрыт изумрудный флакон с жидкостью на дне. Слабый аромат сада в дождь. Чем дольше на холодной улице, тем сильнее он рассеивался, затухал. Как и связанные с ним приятные воспоминания.
В те годы Олег не думал, что его особенность затрагивает что-то ещё. На войне ставки подскочили. После срочной службы вернулся туда в поисках не столько порядка и уж точно не за званием и повышенным довольствием. Борьба оживляла ощущения. Волков будто оттачивал нож до предельной остроты. Он одним движением рассекал препятствие. Олег хотел доказать себе, что способен на большее, испытать свои пределы. Освобождение заложников, скрытое проникновение, диверсии, открытые боестолкновения.
Всё было и будет по плечу. Так считал Олег Волков. Дурак. Хотя тогда он себе таким не казался.
Сережа его не бросил. Один раз даже взломал компьютер на военной базе ради десятиминутного разговора между контртеррористическими операциями.
А потом произошла история, из-за которой Олега Волкова объявили мертвецом. Чудом выпутался. Дотянул до госпиталя вопреки всем прогнозам. Вадим трепал по усыпанным штукатуркой патлам. Приговаривал про Волка, живучего как тихоходка. Ответить настырному не получалось — кислородная маска мешалась.
Волков уже подготовил письмо на родину с объяснением. И жирную взятку, чтобы оно попало к кому надо. Тогда-то и всплыло Биотеховское дерьмо. Один человек из командования заинтересовался тем, почему это едва ступив на российскую землю после Сирии пропадали контрактники и срочники с ПТСР. Почти все без близких, которых бы заинтересовала пропажа не в контексте дележки скудного наследства.
У Олега проскальзывала мысль отказаться. Но когда он узнал на что ещё разевали рот Биотех с прихвостнями, отбросил эту мысль. Компания Вместе. Дело всей Сережиной жизни. Аппетитный кусок, который никак не хотел переходить под их контроль.
И Олег решил взять всё от ситуации. Он справится. Он всегда выбивал то, на что был самый маленький шанс. Вот только он забыл, что с ним всё действует в обе стороны. Везунчик и неудачник. Каков шанс, что успешный молодой миллиардер-филантроп превратится в маньяка, взорвет полицейский участок и у него не дрогнет рука сжечь ребенка? Какова вероятность, что он окажется под властью эгоиста, который смотрел на него лютым зверем и едва переносил чужие счастье и успех?
Олег спасал других, пока дома тонул Сережа. Хотя спасал — громко сказано. Волков умел признавать провалы.
До временного места пребывания оставалось совсем немного. Взгляд Волкова прошелся по одному из множества дворов спального района. На площадке веселилась группа школьников. В стороне от неё подросток того же возраста сгорбился над сборником задач для ЕГЭ и смартфоном.
— Эй! — громко крикнул кто-то из группки.
Волков остановился. Изготовился. Стукнет посильнее по водостоку, вспугнет шваль и у одиночки появится время сбежать.
— Чего тебе, Саш? — непривычно спокойно отозвался подросток, нехотя отрываясь от учебы.
— Кончай зубрить. Я понимаю, деньжищи за олимпиады… — необычайно миролюбиво начал выкрикнувший.
— Деньжищи… В мск больше платят даже если ты просто участник заключительного этапа.
— А ты его взял! Нафиг горбатишься. Чокнешься ещё как этот… — имя Сергея Разумовского избегали упоминать. В отличие от дружелюбного трепания сверстника по плечу.
— Если бы не этот, — любитель учебы нахмурился, такое обозначение Сергея ему явно не нравилось, — то не было бы ни моей летней практики, ни опыта работы по специальности. С несовершеннолетним никто не свяжется.
— Ладно-ладно, молчок. Сиди уже, сдашь ЕГЭ на минималку, предъявишь диплом свой всеросничий и поедешь на бюджет в МГУ.
— И с двумя месяцами опыта работы по специальности, — довольно заявил нацеленный на поступление и трудоустройство.
Впервые за много дней уголки обветренных губ Олега Волкова чуть приподнялись. Некоторые добрые поступки Сергея всё ещё не облили помоями.
Олег не стал снимать перчаток, доставая ключ и открывая скрипящую дверь.
Волков даже и подумать не мог, что всё так обернется. Сережа был константой, а не одной из множества переменных в жизни. Он никогда не сдавался и не отступал на пути к цели. Беда в том, что настойчивость Сережи действовала в обе стороны.
Волков вскрыл тайник Лилии в квартире. Внутри только дневник и перьевая ручка. Сначала девушка утешала. Потом вытаскивала с того света. Олег глянул дату записи — через месяц после похоронки. После просила. Она что-то подозревала, но Сергей умел скрывать свои чувства и слабости. В детдоме иначе никак. Олег не был уверен, что его Разум в трезвом уме бы допустил развязку, которая настигла их всех.
Волков сразу отмел версию о продолжительной наркомании друга. Ещё до того, как перетряхнул что мог. Лиля была девушкой чуткой. Наверняка бы раскусила отравление даже в краткие перерывы между своими командировками. Не был Сергей таким человеком.
После сеансов с Биотеховскими новинками его организм потребует кучу ресурсов на восстановление. Удалось кое-что подслушать в их офисе.
Волков сбросил пальто. Оглядел накопленное на точке. Операция по спасению потребует чертовски много денег, оружия, снаряжения, лекарств и несколько перевалочных пунктов.
Теперь за Сережину компанию дрались, будто стервятники. В том числе и проклятый Биотех. Вот только самый гениальный на памяти Олега программист заготовил для них сюрприз.
Как только дела пошли в гору, Разумовский открыл Олегу личный счет подальше от любопытных глаз и правоохранителей. Такой же имелся у Лили. Существовал ещё один на случай ЧП. Она тоже могла им воспользоваться. Олег проверил его. Цел. Если бы Каренина правда собиралась бежать или у неё взыграла корысть, давно бы его распотрошила.
Волков радовался, что не обманывался в ней. Посягнувшие на неё выродки свое получат.
Абсолютно защищенных систем не существовало. Главное найти подход. Серый разъяснял способы его поиска Олегу, пока взламывал одного любителя поживиться на детдомовцах.
И Волков пробовал один за другим. Разбивал каждую задачу на пункты, а те на подпункты. Искал крывшиеся в деталях подводные камни. Постоянно сдерживал себя, чтобы не попасться. Не полиции. Эти ребята слишком перегружены. Службы безопасности Биотеха не страдали дефицитом ресурсов и развернули свои мощности на полную. Пришлось вычеркнуть пятерых информаторов и один способ проникновения на остров.
Войти непросто, а выбраться ещё сложнее. Правда, один информатор расщедрился на подробный план всех помещений от складов лекарств до реанимации. Жадность при выплате пособий по увольнению чревата.
Одного обладателя трех моторных лодок настолько допекло повышение налогов на них, что он был готов сдать свои шаланды любому, кто избавит от бремени.
Отвлекающий маневр — меч с двумя остриями. Либо перетянет на себя всё внимание и ослабит охрану в нужном месте, либо наоборот заставит сосредоточиться на нем. Они не сбрасывали со счетов версию, что за Разумовского поборются. В любом случае одному не справиться. Одинокий волк — это миф от городских. Он всегда охотится в стае.
— Ну что? — вплыла в комнату Джессика Родригез, покачивая бедрами.
Мешковатые шмотки она переносила только ради пользы дела. Ей подавай то, что выставит её немаленькие телесные достоинства. Мужчины на них клевали. Вот только охрана Биотеха трижды подумает стоит ли оно того. Потому что без любимого огнестрела наемница не прогуливалось. Чуть что не по ней — сразу нажимала на спуск.
— Много будешь знать, скоро состаришься, — протянул из угла комнаты Шурик. В росте он ей заметно уступал. В отличие от эффективности действий на поле боя.
— О, Златовласка заговорила, — уголки губ хищницы приподнялись, — или тебя лучше звать Мальвиной? — она откинула назад свою темную чуть вьющуюся копну.
Шурик фыркнул. Если не смотреть в его наблюдательные синие глаза, то можно принять за спортивного подростка. Таких в Питере сотни. При сборе информации этот невинный образ использовали на полную. Куда менее подозрителен, чем высокий мускулистый мужчина. Для отвода взглядов от лица перекрасили короткую шевелюру в синий. А перед этим наемник рассекал в золотистом парике под каре.
Святослав Матвеев, самый старший среди присутствующих, потер лысину и со вздохом вернулся к работе. Слава перебирал аптечку. Её ассортименту могли позавидовать не только аптеки в столицах стран у линии огня на черном континенте.
Однако Олег понимал, что этого мало. Требовалось достать не только то, чем в действительности накачивали Разумовского. Они нуждались в досье и записях лечащего врача, чтобы знать, как вывести отраву из организма и с чем конкретно имеют дело.
С доказательствами преступлений Биотеха и их прихвостней будут маяться другие. Главное вытащить Сережу.
О том, чтобы он был в сознании, не велось и речи. Всё равно что сбрасывать Сережу в могилу к покойнику. Сердце могло сдать. Славик постарался выбрать самую щадящую комбинацию. Предупредил, что вероятно придется корректировать. Под это дело Волков отыскал пару спецов. Популярности Шерер они не имели, а по деньгам у них было даже хуже. Он не определил к кому поедут. Средства эвакуации заложили на обоих маршрутах. Всё зависело от того, как повернется дело на Чумном острове.
Скорее всего, город оцепят. Едва ли это продлится дольше недели. Гражданские встанут на дыбы и это позволит проскочить. В аэропорты и на вокзалы соваться не стоит — спеленают сразу. Частный рейс или вертолет Волков нанять не рисковал. В таких масштабах хакерские фокусы с выводом денег и их отмыванием не освоил, вероятность попасться слишком велика. Вдобавок часть пространства над Чумным островом и вокруг него закрыли для перелетов немногим после заточения Сергея Разумовского. Искавшие острых ощущений и необычных видов туристы негодовали.
— Последний информатор. Потом приступаем, — обозначил положение командир операции. Наемница плотоядно ухмыльнулась.
Вход в клуб встретил его красноватым светом вывески. Сквозь тяжелую дверь пробивался грохот музыки. Перед ней всего несколько человек. Фейсер пропускал быстро. Ему не терпелось закончить смену и смотаться к бару. Окидывал взглядом. Не пьяный, не накуренный, не бузотер, шмотки чистые, в состоянии подкинуть чаевых? Проходи.
Нового посетителя уже ждали. Женщина в дальнем углу провела рукой по длинным завитым волосам. Она упорно пыталась скрыть свою настоящую внешность. Вместо прямых темных — блондинистый парик с локонами. Вместо привычной одежды спокойных цветов вроде белого и синего — кричаще-алое синтетическое платье с длинными рукавами и разрезом сбоку. Вот только черноту глаз под голубые линзы полностью не спрячешь.
Мужчина и женщина перебросились несколькими малозначительными репликами. Ни намека на кодовые слова. Острыми ногтями указала Олегу на место рядом с собой. Она припала к его губам своими. Парень за стойкой одобрительно присвистнул.
Олег не испытывал к этой женщине ничего. Она поглаживала его затылок и работала языком. Чтобы не рушить прикрытие, Олег положил ладонь на её лопатку. Другая установилась там, где начинался разрез. На грани приличия. Джессика одобрит. А потом потащит в койку, как обычно.
Крошечная вакуумированная флешка протолкнулась в рот Волкова. Наконец-то. У женщины перед ним лицо, как у сделавшей контрольный выстрел.
Её рука потянулась к красному матовому клатчу. Кажется, избыток яркости всё же утомил её и она решила ослабить маскировку хотя бы при выборе сумочки. Женщина достала телефон. Взглянула на экран. «Ох, прости, внезапное сообщение с работы» — не сильно извиняющаяся улыбка. Упорхнула. Обычная история. Пососалась, не понравилось, мирно расходимся и идем дальше. Парень за барной стойкой предложил утешительный шот. Волков заказал стакан тёмного рома.
Вышел абсолютно трезвым. За файлы взялся сразу.
В публикациях СМИ Ирина Павловна Шерер отдаленно напоминала Разумовского: за пару недель из врача и знатока фармацевтического рынка в парию. В смягченном виде, конечно же. Её едва не упекли в тюрьму, чтобы ребята чином повыше себе ни в чем не отказывали. Вины в этом положении у неё ещё меньше, чем у Сергея.
Несмотря на все издевки и угрозы, веры в свою невиновность не растеряла. И до дрожи в руках хотела испортить кровь некоторым причастным.
Шурик доложил, что информатора навещал Игорь Гром. Не сдала. Есть вещи, о которых майора полиции не попросишь.
Софья Леонидовна тенью следовала за тем, кто титуловал себя лечащим врачом самого известного российского террориста. Её научный руководитель как-никак. Источник всяческих благ: денежных и репутационных. За них можно умолчать об обходе закона. Под щитом репутации светила позволила себе плеснуть грязи на опальную знакомую.
Так что Шерер с готовностью слила всю известную ей информацию об окружении Рубинштейна и препаратах. Цена вопроса? Попортить машину обидчицы под окнами её квартиры. Шурик сделал это с удовольствием.
По приказу Олега он зашел ещё дальше. Юркий парень проскользнул в жилище помощницы Рубинштейна. Скопировал все записи его приближенной. Оставил интерьер как есть. Хотя по его признанию соблазн поджечь что-нибудь ещё был велик. Его аж заворотило от тамошнего благолепия.
Олег принялся сопоставлять информацию. Иногда обращался за уточнениями к Славе. Чем дальше заходили, тем больше медик мрачнел.
— Они заменяли протекторы стимуляторами. Адреналин забьет фонтаном. Чудо, если сердце не откажет, — констатировал спец, переходя к следующей странице.
Шурик глянул на него, изогнув бровь. Протекторы? Что за звери? Про стимуляторы знал и не без основания сторонился. Химоза предавала в самый неподходящий момент. Наркоманам на поле боя не место.
Список препаратов закончился. Настал черед описаний манипуляций с заключенным. Пожар в жилище был наименьшим, что заслуживали все причастные. Олег сжал кулаки до побелевших костяшек. Он был на войне. Ранил. Калечил. Убивал. Случалось пытать ради получения информации. Похлопывал по плечу сослуживца, а через пару часов собирал его по кусочкам — командование не сообщило о том, что путь не совсем разминирован. И всё, что мог сделать уцелевший — достойно похоронить тело, чтобы не досталось зверью и мародерам.
Молодой наемник примостился близ командира. Вчитался в текст. И выронил стакан на пол.
— Мааать, — протянул Шурик.
Олег поднялся. Ничто не выдавало его эмоций, кроме мелко трясущихся ладоней. Тело саднило, будто все удары наносили и ему. Всегда делили боль на двоих.
— Они покойники, — оценила Джесси выражение лица командира.
Олег старался обходиться без жертв. В правоохранительные органы Волков не верил, но вешать ещё несколько трупов без необходимости на себя не хотелось. Вот только на ночь в каземате оставались исключительно сотрудники служб безопасности частников. Один уволенный санитар зло поведал о том, как этим его лишили надбавки за ночные дежурства.