Сладкое Наказание Для Моего Омежки

      Олег Семенович всегда выполнял свою незатейливую работу с невозможной для такого рода деятельности скрупулезностью и ответственностью. Совмещая в себе должности дворника, садовника и завхоза, он каждое утро проводил в своих незамысловатых трудах, укрываясь холодным туманом. Олег Семенович любил влажный воздух — то немногое, что еще позволяло ему чувствовать себя живым.       Некоторые из парней потчевали товарищей рассказами о снах, в которых с характерным хрустом осыпались их кости. Такой сюжет был слишком уж частым гостем в грезах юных альф, что, впрочем, почти не занимало руководство и администрацию академию. Потому что им был известно, что именно слышат студенты по ночам.       То был вовсе не хруст, а стук, с которым об асфальт билась трость слепца. Олег Семенович родился без глаз, но никогда не испытывал побуждения скрыть свой недостаток. Ректору едва удалось уговорить его не появляться на глазах у парней, даже самым крепким из которых хватало лишь взгляда на лицо пожилого завхоза чтобы как минимум расстаться со сном.       И поэтому Олег Семенович предпочитал работать утром.       Утром же его еще не успевший окоченеть труп обнаружили у мусорного бака.       Его смерть можно было бы списать на простой инсульт, распространенный для людей такого возраста недуг, — да и руководство академии так и поступило, но… Одно обстоятельство не давало покоя молоденькому практиканту, обнаружившему тело.       Именно его слова и услышал Антон, проходя мимо преподавательской.        — У него в руках было кольцо… — горячо шептал несчастливец одному из старших преподов. — Я готов клясться, что это кольцо носит Дмитрий Темурович!        — Успокойся, — отвечал тот, наливая парню водки. — Может, тебе это показалось?        — Да нет же!!! Черт меня дернул взять у жмура эту хреновину и…        — И?       Прежде шепча, паренек вдруг сорвался на крик:        — ТАМ БЫЛА КРОВЬ!!! Я испугался… выронил… оно укатилось в сток.        — Да что с тобой такое?! Я сейчас позвоню Димычу, и ты поймешь, что все в порядке.       Однако, Дмитрий Темурович так и не ответил. Не появился он также и на парах, хотя у группы Антона и Арса с ним было сегодня занятие. Это обстоятельство Шастун, впрочем, заметил далеко не сразу: весь день его одолевала головная боль вперемешку с до странного реалистичным дежавю — имя препода отчего-то казалось ему особо значимым, будто недавно у них была какая-то общая история.       Постепенно до Антона начало доходить, что события вчерашнего дня в его памяти вообще очень размыты. Это почти не смущало, ведь он не спал почти всю ночь, а это не может не давать о себе знать. И все же, что-то особенное но неуловимое как будто бы выделялось на фоне и без того насыщенной ночки.       Пребывая в прострации уже какую пару, омега был довольно грубо вытащен из своего состояния тычком в спину. Обернувшись, парень принял от Арса обрывок тетрадного листа с коротким посланием «В толчке через 5 мин». Почему-то спину мгновенно взбодрившегося парня покрыли мурашки…       А ведь он мог бы сказать это своим внутренним голосом, рассеянно подумал омега, пряча взгляд. Арс попросил разрешения выйти. Пожилой препод, казалось, даже не заметил этого, никак не отреагировав ни на просьбу, ни на исчезновение одного из учеников.       Выждав нужное время, Антон украдкой вышел вслед за альфой. Шлейф запаха помог ему найти на большом этаже ту уборную, в котором его уже поджидали. В какой-то момент ноздри омеги разъело горьким сигаретным дымом. С трудом сдерживая вызванные жжением слезы, мальчик прошмыгнул в кабинку, закрыв дверцу с помощью шпингалета.        — Что ты хотел? — робко поинтересовался Шастун.       Бросив недокуренную сигарету на пол, Арс окинул усталым взглядом своего омегу.        — Узнать, не попутал ли ты берега.       Вздрогнув, Антон распластался спиной по двери.        — Я получил очередное доказательство того, что ты шлюха, — продолжал альфа. — С хуя ли ты решил, что право владеть твоим грязным секретом должно быть у кого-то еще, кроме меня?       Антон собрал в кулак мужество.        — А какая разница? — прошептал он. — Мне уже все равно. Я остаюсь здесь только потому, что мне больше некуда идти, ты знаешь. А так у меня появился шанс немного позлить тебя.       Жар удара опалил его щеку. Опустившись на пол, омега обхватил голову руками.        — Вчера я нес тебя на себе. Наверное, это тоже было не очень приятно, да? Осознавать свою зависимость от какой-то бляди.       Шпингалет не выдержал следующего удара. Выбив спиной дверь, омега упал на холодный грязный кафель. Ему было так хорошо, что боли он даже не почувствовал. Металлический соленый привкус затанцевал на кончике языка.        — Сейчас я пойду и… — стремительно опухающая челюсть мешала Антону членораздельно говорить. — И отсосу Позову снова…       Договорить он не успел — подошва кроссовка альфы опустилась ему на лицо, к которому тут же прилил жар.       «Ты просто ничтожество» — устную речь Шастун обратил в мысленную. «Твой запах воняет еще хуже, чем твоя сучья душонка» — последовал ответ — «Ты так хочешь собирать ошметки своего трупа со стен? Ты же знаешь, что я сделаю это.»       «Как сделал с Позовым?»       На мгновение Арс чуть приподнял стопу, и они встретились взглядами. Антон понял, что победил.       «Мне больно и страшно. Ты всегда делаешь мне больно, но тебе всегда будет больнее, чем мне…»        — Лижи, сука.       Омега покорно обхватил кроссовок ладонями и погрузил его носок себе в рот. Песок и грязь скрипели между зубами и сушили язык, но он лизал так увлеченно, как мог. В какой-то момент обувь пропиталась его слюной, и внутри начала чувствоваться горячая ступня альфы.       Вторую стопу он уместил на стоящем колом члене омеги. Словно бы видя сквозь ткань штанов, Арс надавил кончиком носка чуть ниже уздечки, значительно оттянув ее на себя. Антон глухо застонал — этого он вытерпеть уже не мог.        — Ты проиграл, — горько усмехнулся альфа, убирая ноги. — Разденься.       Неловкими движениями Антон попытался стряхнуть с лица и волос грязь. Избавиться от одежды у него получилось всего за минуту. Встав спиной к двери, за которой уже послышался голос парней, вышедших на перемену, парень уставился на альфу.       Тот облокотился на подоконную батарею и раздвинул ноги, напустив на себя невозмутимый вид.        — Вставай на колени и соси.       Холод кафеля обжег колени, когда омега исполнил приказ. Найти удобную позу него не вышло, жесткий пол очень больно давил на суставы. Расстегнув натянутую на огромный бугор ширинку, Антон облизнул стояк своего альфы сквозь ткань трусов. Головка набухла и струилась ароматной смазкой. .       Полностью освободив инструмент, омега принялся усердно обрабатывать его. Увлекшись этим процессом, он не заметил, что его тело окоченело. Жар блуждал под кожей, вызывая озноб, перерастающий в дрожь.        — Дрочи свою пизденку.       С трудом нащупав свою свою дырочку и едва не прикусив основание дергающегося в горле члена, парень погрузил в себя два пальца. Жар усилился, как будто подбадривая его, и Шастун вдруг понял, что происходящее утратило реальность.       Парень словно смотрел спектакль в театре с самого последнего ряда, отказываясь понимать, что это именно он сейчас старательно насасывает огромный болт своего наглого альфы, стоя голым на коленях посреди туалета…       И все же, сердце его бешено заколотилось, когда ручка двери опустилась вниз и голоса из коридора ворвались в помещение…