Звонок Татьяны Михайловны подтвердил и как будто узаконил царапающее чувство беспокойства, не отпускавшее Игоря после стычки с Лёшей в суде. Не зря номер свой предложил, получается.
Где искать Лёшу, Игорь представлял смутно, но помнил его ярко пылающее бессильное бешенство после оглашения вердикта — и прекрасно понимал, что оно совсем не утихло и будет искать выход. Значит, сначала проверить у дома Гречкина, желание отомстить может толкнуть на опасные глупости — опасные для самого Лёши в первую очередь.
Подходя, Игорь краем глаза заметил в темноте у стены силуэт. Лёша? Нет, не похоже, вроде девушка, мимо идёт, наверное… Стоп. Нет, мимо она не шла, а тихо пробиралась к фасаду дома Гречкина, старательно держась в тени. Это ещё что такое? Игорь быстро зашагал в её сторону. Вот достала что-то из кармана… фонарик? Или телефон, что ли? В любом случае, если вдруг Лёша всё-таки отправился сюда, то сейчас такое внимание любопытствующих совсем лишнее, развернуть бы её отсюда.
Игорь ускорил шаг, догнал, негромко окликнул — и отшатнулся от выброшенной в лицо руки. Не с телефоном и не с фонариком.
— Спокойно-спокойно, полиция, — потянулся за удостоверением, получить струю какой-то гадости из баллончика в лицо не хотелось. Надо же, какая боевая. Хотя он вообще хорош — подходить со спины в темноте, вот ведь додумался.
Девушка сосредоточенно посмотрела на него. Тёмные внимательные глаза, яркие волосы выглядывают из-под капюшона, уверенная рука. И апельсинами пахнет. Медленно опустила баллончик, спрятала в карман:
— Вижу, что полиция. Это же вы Гречкина тогда задерживали, да? А сейчас зачем пришли, опять будете его арестовывать?
Игорь нахмурился, прислушался — со стороны крыльца действительно послышался какой-то шум или показалось? Может это быть Лёша или нет?
— Арестовывать? Нет. Девушка, вы идите отсюда, ладно?
Она покачала головой, достала теперь уже действительно телефон, включила запись:
— Вы в частном порядке? Послушайте, я журналистка, Юля…
Её прервал звук разбившегося стекла — и к повороту рванулись одновременно, осторожно выглянули из-за угла, почти отпихивая друг друга, и замерли.
— … что тебе нужно?!
— Правосудие.
Это что за… Игорь изумлённо смотрел на человека, вышедшего на крыльцо. Чёрный костюм, плащ с капюшоном и птичья маска, серьёзно? Рядом удивлённо выдохнула журналистка Юля. Игорь почему-то был уверен, что телефон из рук она не выпустила.
Гречкин кинулся бежать, спотыкаясь и оскальзываясь на ступенях, запрыгнул в припаркованную машину.
Человек в маске шагнул следом, развернулся, поднял руки, и тогда Игоря тряхнуло нехорошим предчувствием. Думай. Подобрать булыжник, бросить, сбить с ног и скрутить руки за спиной. Неплохо. Игорь осторожно шагнул вперёд, присел, не сводя глаз с разворачивающейся перед ним сцены, нащупал увесистый камень, перехватил поудобнее.
Следующие события произошли почти одновременно. С пронзительным визгом прокручивая шины по дороге, машина Гречкина рванула задним ходом, добросовестно разгоняясь за обещанные производителем секунды. Игорь метнул булыжник. А с поднятых рук сорвались два потока пламени, догоняя дёрнувшуюся с места машину.
Гречкина спасло только то, что Игорь всё-таки успел бросить камень за доли секунды до огневого выстрела. Успел бросить — и попал. Человек дёрнулся, прицел сбился, и пламя задело машину по касательной. Она вильнула, потеряв управление, врезалась боком в ступени, крутнулась на месте.
Игорю было некогда следить за ней — человек в маске медленно развернулся. В стеклянных глазницах маски мелькнули отблески огня.
— Да ладно, — пробормотал Игорь. Камень в затылок — и всей реакции дрогнувшие руки? Огнемёты эти ещё… — Стоять! Полиция!
Игорь рванул было вперёд, когда человек снова поднял руку. Предчувствие взвыло дурным голосом. Игорь едва успел затормозить, развернулся, наткнулся взглядом на Юлю, бесстрашно — или
безумно, если бы кто-то его спросил — снимавшую всё это на телефон. Как в замедленной съёмке увидел её расширившиеся глаза, крепко сжатый в дёрнувшейся руке телефон, метнувшийся в сторону стены взгляд. Не успеет, слишком далеко. Думай… Некогда.
Игорь рванулся вперёд, врезался в Юлю, перехватил поперёк живота, пробежал несколько шагов и почти швырнул её под прикрытие низкой каменной тумбы, прыгнув сверху и накрыв собой. Над головой развернулась волна пламени, горячая, обжигающая, закрывшая собой небо и несколько бесконечно долгих секунд будто пытавшаяся обнять сжавшихся за ненадёжным укрытием людей. Схлынула.
Жар отступил, Игорь открыл глаза, моргнул, схватил за плечо тяжело дышащую Юлю, прохрипел:
— Ты нормально?
— Нормально, — почти спокойно — то ли шок, то ли такое самообладание. Игорь почему-то ставил на второе.
Осторожно выглянул из-за тумбы, в любую секунду ожидая волну обжигающего жара, но не было ничего — и никого. Человек в маске как сквозь землю провалился. Уехал? У него была машина? Ушёл вот так по улице? Или через дом? Там точно есть ещё выходы, только где?
Игорь рывком поднялся на ноги, готовясь бежать — куда? Куда бежать? Думай. Думай. Пешком напрямую далеко не уйти, местность просматривалась — никого, ну сколько там прошло времени, пока они прятались от огня, нет, хоть как беги — не успел бы. И на машине бы тоже не успел, и не было здесь рядом машины, да и слышно было бы. Остаётся…
— Он сейчас взорвётся!
Игорь обернулся и проследил за рукой Юли, которой она махала в сторону машины Гречкина. Огонь полыхал на шинах по правую сторону, уже пробрался под капот, а на водительском сидении темнел неподвижный силуэт.
Игорь выругался себе под нос и побежал. Дёрнул дверцу, примерился — да, да, нельзя двигать пострадавших, там может быть что угодно от травмы позвоночника до разрывов внутренних органов, но машина горела, и взрыв был просто вопросом времени, причём ближайшего — и потащил безвольное тяжёлое тело наружу. Нога застряла, прижатая смятой торпедой, не достать.
Игорь обернулся к подбежавшей Юле, удерживая Гречкина:
— Сдвинь его сидение!
Юля протиснулась, протянула руки, принялась шарить на ощупь, бормоча себе под нос «да где же, где, ну… ага!», щёлкнул рычаг, сидение плавным рывком двинулось назад. Игорь крикнул Юле «живо назад!», сам потащил Гречкина подальше — едва успели отбежать, как на месте машины взметнулся вверх столб пламени.
— Он живой?
— Да вроде. Дышит, — Игорь проверил пульс, достал телефон, быстро отзвонился. Неумолимо накатывала бессмысленная злость — на себя, на весь мир в целом и на валявшегося без сознания Гречкина в частности.
— Нда. У меня такого в планах на вечер не было, — Юля смотрела на Гречкина чуть брезгливо, и в Игоре вспыхнула безотчётная симпатия к ней. — Но ролик будет просто бомба!
… или нет.
— Это какой ещё ролик?
Юля не успела ответить, сзади послышались быстрые шаги, Игорь резко развернулся — и поймал подбежавшего Лёшу за плечи.
— Ты что здесь делаешь? Да тихо ты, ну.
— Пустите! Зачем вы его спасли?! Пусть бы сдох там, сволочь! — Лёша пытался вывернуться, пнуть то ли Гречкина, то ли Игоря. — Ненавижу его! И вас ненавижу! Вы такой же, сколько вам заплатили?! Он Лизу убил, зачем его!.. Чтоб он сдох… ненавижу… — Лёша захлебнулся словами и замолчал, его трясло, порыв ярости резко схлынул, оставив тупое отчаяние.
— Тихо, тихо, — Лёшу было невыносимо жаль, и помочь ему в его горе было невозможно. С новой силой накатила злость — да что ты за мент такой, если не можешь посадить вон ту мразь за решётку, если спасаешь его шкуру, а ребёнка спасти не можешь. Что это за мир наоборот, где в нём справедливость.
Игорь стиснул зубы. Не сейчас. Повернулся к стоящей рядом Юле, мрачно глянул на телефон в её руках. Она поморщилась, показала ему тёмный экран и отрицательно качнула головой. Игорю на секунду стало совестно.
Звуки сирен приближались, уже можно было различить вдалеке яркие всполохи мигалок. Если Лёшу сейчас здесь увидят, да ещё в таком состоянии, неприятности ему гарантированы. Наговорит всякого, поблизости сразу после нападения оказался, да ещё в день суда. Игорь ни на секунду не верил, что за той маской скрывался Лёша, абсурд, но в камеру можно было попасть и с такими вводными, а уж если подключится Гречкин-старший и начнёт давить, чтобы виновного срочно нашли и наказали… Всё складывалось глупо — и плохо для Лёши, потому что при всём идиотизме этой версии он был удобным подозреваемым. Так, думай. Думай. Надо увести его отсюда, срочно, и присмотреть, чтобы хотя бы этой ночью он не наделал глупостей. Только самому Игорю отсюда уходить нельзя, и как же это…
— Надо увести его, — Юля заговорила быстро и решительно, удивительно в унисон с мыслями Игоря. — Пока никто не приехал и не увидел. Я заберу его, давай.
Игорь застыл на секунду, решился, торопливо кивнул, повернулся к Лёше, чуть встряхнул и заглянул в лицо:
— Послушай меня. Иди с ней и не дури, я тебя прошу, хорошо? Быстро уходите, всё, вас здесь не было. Забирай его, ну.
Юля аккуратно, но твёрдо взяла Лёшу под руку и настойчиво потащила за угол —
идём, идём, Лёша, давай, вот так, а меня Юля зовут, мы сейчас уйдём, пока никого нет, давай, вон за тот угол, ещё немного, молодец. Он шёл неуверенно, вряд ли даже понимал, куда его тащат. Бедный ребёнок.
Они едва успели скрыться за поворотом, как с другой стороны к дому с воем подлетели служебные машины. Игорь встряхнулся и приготовился встречать.
Знакомые процедуры, но впервые в жизни Игорь хотел оказаться подальше от этого привычного круговорота и постарался отделаться от всего побыстрее, в голове с бешеной скоростью носились мысли про Лёшу — и справилась ли с ним Юля, про саму Юлю и её ролик, про психа с огнемётами — огнемётами, ну надо же!… нет, надо побыстрее заканчивать, самое важное уже не здесь. Если бы рядом был Прокопенко, то он сразу бы сообразил — ох, что-то не то, если Игорь Гром не хочет остаться в гуще событий. Могла бы догадаться Зайцева, да даже Цветков мог, но никого из них здесь сейчас не было, и Игорь искренне этому порадовался.
Смутно знакомые коллеги были профессионально-равнодушны, Гречкина увезла «скорая», дом и машину оцепили, вовсю работали эксперты, и Игорь умудрился закруглиться в рекордно короткие сроки.
Махнув на прощание рукой, быстро зашагал к проспекту. Надо найти Юлю и Лёшу, и хотелось надеяться, что они ещё вместе… Стоп. Игорь резко остановился. Вот он дебил, надо было хоть фамилию Юли спросить, а ещё лучше — номер телефона. Как их теперь искать, где она живёт? Лёша-то в детдоме, но вряд ли Юля его туда повезла, или как раз туда, кто её знает! Так, ладно, имя есть, примерный возраст, если она и правда журналистка, можно попробовать…
Стоящая у обочины красная машина мигнула фарами. Игорь прищурился, всмотрелся — на водительском Юля, на заднем сидении маячила ссутулившаяся фигура.
Накатила волна облегчения, но Игорь по привычке буркнул, усаживаясь в машину:
— Чего тут торчите? Слишком близко.
— Тебя ждём, представляешь. А что, уехать надо было? Ты б потом нас как искал, нюхом по следу шёл?
Игорь против воли потянул носом — кожа сидений и резкие нотки гари почти перебили тонкий цитрусовый запах. Духи какие-то, наверное, или шампунь, ну или что там ещё, крем какой-нибудь, который на всё тело мажут? Щёки обдало жаром — ты про что вообще думаешь. Повернул кепку козырьком назад, с нажимом провёл ладонями по лицу, поморщился от запаха горелой резины. Головная боль подползала ближе.
Поймал взгляд Юли, едва заметно качнул головой в сторону Лёши — ну что, как? Она неопределённо повела плечом — да никак. Молчит.
— Ладно, — Игорь развернулся к Лёше, всмотрелся — нет, нельзя его в детдом везти. И одного оставлять нельзя. А у Игоря было только одно безоговорочно безопасное место и одна семья, которой он мог довериться. Достал телефон, быстро нажал на вызов. Прокопенко не обрадуется ночному звонку, но делать нечего.
— Фёдор Иваныч, вы извините, что так поздно, но…
Оказалось, зря боялся разбудить — Прокопенко срочно пригласили в участок, Гречкин-старший бушевал и поднимал связи. Игорь привычно выслушал ставшее за годы почти родным «вот объясни, Игорёк, почему ты всегда рядом с таким оказываешься, ты ж даже не на дежурстве, а?» и начал говорить. Судя по тому, как выразительно на том конце трубки молчал Прокопенко, его от криков удерживало только нежелание тревожить жену. Потом неожиданно выдал:
— Да, давай. Привози, я минут через сорок где-то буду уходить, успеешь? Лену пока предупрежу.
— Успею, Фёдор Иваныч. Спасибо.
Игорь сбросил звонок, протянул руку, легонько тронул Лёшу за плечо:
— Послушай, малой, сейчас мы отвезём тебя… к друзьям. Ты отдохнёшь, поешь, выспишься, а всё остальное будем решать завтра. Хорошо? Лёш?
Лёша молча кивнул.
Юля медленно тронулась с места:
— Куда ехать?
***
К дому Прокопенко подъехали через двадцать минут, Игорь всмотрелся — свет в окнах горел, их ждали.
Повернулся к Юле, помедлил:
— Подожди, ладно? Разговор есть.
Она вроде хотела что-то сказать, но просто кивнула и потянулась погладить Лёшу по руке на прощание.
Уже на лестнице Игорь притормозил, спустился на пару ступенек, чтоб сравняться в росте с Лёшей, помедлил и осторожно начал:
— Лёш, я прошу тебя, не дёргайся пока. Отсидись, твоей воспитательнице я позвоню, скажу, что я тебя нашёл, ты переночевал у моих родственников, нам бы хоть день отсрочки. Злись на меня сколько угодно, но побудь пока здесь. Договорились?
Лёша кивнул. Потом выдавил, глядя под ноги:
— Простите. Я не хотел говорить, что вам заплатили, вы бы не стали так.
— Ничего. Ничего, нормально всё.
Лёша вскинул голову и яростно выпалил:
— Но я всё равно считаю, что тот человек, который пришёл за этим уродом, настоящий герой.
Игорь помолчал. Как объяснить то, что и сам иногда понимал только на интуитивном уровне «правильно-неправильно»? Медленно начал:
— Гречкину самое место в тюрьме. То, что он выкрутился… Я постоянно занимаюсь тем, что ловлю вот таких уродов. А потом их из зала суда выпускают, хоть ты вывернись наизнанку. Но и самосуд не выход. Нельзя убивать людей, даже таких выродков нельзя.
— Да почему?! Кому от этого хуже?
— Ты представь, что будет твориться, да так весь мир с катушек слетит, — Игорь и сам понимал, что его слова для убитого горем и обозлённого несправедливостью Лёши звучат неубедительно и беспомощно, но по-другому объяснить не мог. — Я вытащил его сегодня не потому что он мне нравится, не потому что считаю его правым и уж точно не из-за его денег. Просто знаю, что нельзя разрешать творить такое правосудие, ничем хорошим это не закончится.
— А если другое не работает?! Он убил Лизу, ему ничего не было, он там смеялся, понимаете, он её убил и после суда смеялся, а Лиза… А она… — сухо всхлипнул, зажмурился, губы повело. Игорь быстро шагнул к нему, обхватил за плечи — Лёша слепо ткнулся вперёд, вцепился в куртку — неловко погладил по голове, пробормотал:
— Тише, тише. Ну всё, тшшш, мы со всем разберёмся. Не думай пока об этом, не надо. Всё, всё, ну.
Что вообще можно сказать, если сам пару часов назад бросил Прокопенко «да нет никакого правосудия» — и ощущение это никуда с тех пор не делось, если уж говорить начистоту?
Лёша судорожно вздохнул, отступил и быстро вытер рукавом лицо. Игорь сжал его плечо, кивнул, молча замер рядом — пусть отдышится — дождался ответного кивка и аккуратно развернул к лестнице.
Они поднялись к квартире Прокопенко, на негромкий стук дверь открыл уже одетый в форму Фёдор Иванович. Лёша напрягся и замер.
— Всё нормально, проходи, — Игорь легонько подтолкнул его вперёд. В коридор торопливо вышла тётя Лена, тихо охнула, увидев Лёшу, потянула его мыть руки, потом на кухню — кормить. Послышались знакомые успокаивающие звуки закипающего чайника и позвякивающей посуды, негромкий голос тёти Лены.
Игорь виновато посмотрел на Прокопенко, тот качнул головой:
— Ты это прекращай, Игорёк, всё правильно сделал. Пусть отсидится. Мне тут позвонить уже успели по этому делу…
— Быстро они, — процедил Игорь.
— А то сам не знаешь, нда… В общем, пока глухо всё выглядит. Твоё описание, прямо скажем, всерьёз не восприняли.
— Да я…
— Я не говорю, что не верю тебе. Верю, но звучит-то как байка, а? Следов пока никаких не нашли, а тут плащ, маска, огнемёты какие-то, ну кино. Сам понимаешь, проще всего было бы Лёшу твоего закрыть, мотив есть, алиби нет, и если его кто-то неподалёку видел…
— Это не он.
— Верю. Верю я, только прошу — не горячись. Гречкин очнётся скоро, там вроде ерунда, ничего серьёзного, даст показания, подтвердит. Ты потерпи пока, Игорёк. И не лезь вперёд, а то и про тебя вопросы начнутся — что делал там, зачем среди ночи возле дома Гречкина ошивался…
Игорь мрачно уставился в стену, неопределённо мотнул головой:
— Пойду я. Спасибо, Фёдор Иваныч. И тёть Лене передайте, ладно? И звоните, если что.
— Давай-давай. Иди домой, отоспись, смотреть страшно. Я потом позвоню, если что-то новое будет. Тебя подбросить, может?
Игорь фыркнул про себя. Отоспись, как же. И Прокопенко ведь прекрасно всё понимает — и почему Игорь привёл Лёшу к ним, и что ни о каком сне и речи не будет, и что уговоры потерпеть не сработают. Понимает и прикроет, если что. Игорь благодарно улыбнулся:
— Не, спасибо, я сам.
Во всех смыслах.
***
Бегом спускался по лестнице и думал, что Юля уже уехала, наверное. И фамилию он опять не спросил, но номер машины вроде запомнил — прикрыл глаза на секунду, да, точно запомнил, можно будет пробить. И попытаться уговорить не публиковать запись, а отдать ему, если она уже не успела её в сеть выложить. Шансов мало, но… А самое главное — попросить молчать про Лёшу.
Красная машина стояла на том же месте. Игорь уселся, скосил глаза на телефон в руках Юли.
— Да не выкладывала я ничего, не смотри так.
— Это ты такая добрая?
— Это у меня есть условие. Я пока не даю записи ход, но делюсь лично с тобой, участвую в расследовании и получаю эксклюзив.
Игорь мрачно на неё уставился:
— Слушай, родная, ты подумай хоть, куда лезешь. Какое тебе расследование, какой эксклюзив? Собираешься за этим психом бегать с телефоном, серьёзно?
— А ты сам-то с чем бегать будешь? Не хочешь — не надо, я не настаиваю. Тогда каждый сам за себя.
Игорь с силой зажмурился, голова начинала болеть всерьёз, очень уж длинный получился день. Или уже два дня? Неважно. Думай.
Он терпеть не мог работать с кем-то, а тут незнакомый человек, да ещё и журналистка… Но Юля же помогла сегодня, действительно помогла — и с машиной, и, что намного важнее, с Лёшей. Рисковая и такая… ну, правильная, что ли.
Её видео может быть полезным, а если она сдержит слово, то дальше оно не пойдёт. И, если честно, Игорь подозревал, что Юля не оставит мысль о расследовании в любом случае, вон как завелась, собранная, решительная.
Ладно.
— Договорились. Только никакой самодеятельности, я серьёзно.
Юля закатила глаза, но кивнула.
Теперь осталось самое трудное — попросить:
— Слушай, насчёт того, что Лёша там был…
— М? Какой Лёша? — Юля хитро прищурилась и вдруг посерьёзнела. — Понятно же, что не он там с огнемётами бегал. Я знаю про его сестру и следила за делом. И не буду никому про него рассказывать, ясно тебе?
Опять стало совестно.
— Да чего тут неясного. Спасибо, правда.
— Думаешь, он усидит на месте?
— Хотелось бы. Сорвётся, глупостей ещё наделает.
Помолчали — тишина была мирной и почти убаюкивала.
Юля первой встряхнулась и деловито заговорила:
— Я успела просмотреть видео, качество так себе, там слишком темно было, но на большом экране может быть получше. Ещё можно попробовать вытянуть свет и контраст, у меня неплохие программы для обработки есть.
Игорь глубоко вздохнул и заставил себя собраться:
— Да, давай начнём с записи.
Впереди маячил бессонный остаток ночи.
