В долине
15 февраля 2022 г. в 22:23
Рассказ Эрагона действительно оказался долгим. Всадник закончил лишь утром, когда они пустились в путь на спине Сапфиры. Гарри не сомневался, что Эрагон умолчал о части событий или упустил подробности (например, после смерти учителя ему явно кто-то помогал и давал советы). Но его можно было понять: зачем посвящать во все тайны постороннего человека? А о чём-то Всаднику просто не хотелось говорить, уж слишком болезненными были воспоминания. Но и того, что удалось узнать, было достаточно, чтобы Гарри на этом фоне часть его собственных приключений теперь казалась пустяками. Он ошибался: на долю Эрагона выпало ещё больше испытаний. Гарри было трудно представить, как это: участвовать в настоящих боевых действиях, в которых ты, в первую очередь, полагаешься на свой меч. И с тёмными магами Всаднику сражаться приходилось. Да, Эрагон имел право говорить, что отчасти его понимает, у них даже было немало общего, хотя у этого человека заслуг несомненно больше. Он — герой, освободивший Алагейзию от тирании Гальбаторикса.
Завершив свой рассказ, Эрагон захотел узнать подробности о другом мире и о явившемся оттуда госте. На многие вопросы о своей стране Гарри затруднялся ответить, поскольку в отношении магглов и магов объяснения были разными, что несказанно удивило Всадника. Он понимал, что у разных народов обычаи и образ жизни отличаются, но чтобы такое было у тех, кто живёт бок о бок, ему было непривычно слышать. Эрагона поразило, насколько разобщены волшебники и обычные люди, ведь в Алагейзии существование магов не являлось тайной, хотя тех, кто был способен творить чары, побаивались. Но в случае нужды обращались к ним за помощью. А там всё зависело от мага: помогал ли он бескорыстно или зарабатывал на своих услугах. Во время военных действий, по возможности, маги сопровождали отряды, выполняя функции целителей, обеспечивали защиту, а также вступали в бой с вражескими заклинателями. Колдуны могли как оставаться в арьергарде, так и непосредственно участвовать в бою, сражаясь мечом или иным оружием. И тот факт, что где-то каждый сам по себе, и обычные люди не должны ничего знать о магии, казался странным. Поэтому Гарри быстро переключился на рассказ о себе, но, как и Всадник, обходил некоторые моменты или упоминал лишь вскользь. Например, про уроки в Хогвартсе он не стал подробно рассказывать, с другой стороны, Всадник про своё обучение тоже рассказал кратко. Эрагон слушал с большим интересом и заваливал вопросами на тему: что, как и почему? Многое казалось ему чудным (например, игра в квиддич), а что-то он находил любопытным. Часть вопросов, по-видимому, исходила от Сапфиры, которую тоже интересовал другой мир.
Что касается полёта на спине Сапфиры, то Гарри не мог сказать, что такой способ передвижения вызывает у него восторг, но хотя бы за счёт седла это было удобнее, чем на гиппогрифе или фестрале. Но всё же метла была привычнее. А вот Эрагон считал, что нет ничего лучше полёта на драконе, с другой стороны, иных средств он и не знал. И как говорится, о вкусах не спорят, да и Гарри находился не в том положении, чтобы высказывать своё мнение по поводу способа передвижения. Спасибо, что ему согласились помочь и приютить, а не оставили на краю леса. Хотя, как уже понял Гарри, Эрагон был не из тех, кто бросает на произвол судьбы попавших в беду. Но Всадник и его дракон не в одиночку прибыли в эти края из Алагейзии, и как отнесутся их спутники к появлению гостя из другого мира?
Опасения оказались напрасными, когда вечером они достигли долины, там все восприняли спокойно факт наличия незваного гостя. Драконы, за исключением одного, вылупившегося из яйца двумя днями ранее, вообще остались равнодушны к появлению незнакомого человека. Эльфов Эрагон предупредил заблаговременно, поэтому удивлены они не были. Гарри подозревал, что вряд ли они так уж рады его появлению, но, по крайней мере, никто не демонстрировал враждебного отношения и не оспаривал решение Эрагона. Вообще эти эльфы-альфакин напоминали людей, все, кроме одного, чьё тело покрывала тёмно-синяя шерсть (как объяснил Эрагон, Блёдхгарм сам так изменил свою внешность): нет, вблизи их, конечно, не составляло труда отличить, но издалека можно было и спутать. Правда, эльфы были более ловкими и сильными. Эрагон сказал, что обычному человеку в честном бою эльфа не одолеть, и даже ему далеко не всегда удаётся с ними сражаться на равных. Но даже если бы он этого не говорил, Гарри и так не собирался ни с кем тут мериться силой. А ещё он отметил, что в том, что он оказался в месте, где его никто не знает, есть и свой плюс: никто не таращился на его шрам и вообще особо не обращал внимания. А вот Эрагону, вероятно, прохода в Алагейзии не давали. Возможно, это тоже стало одной из причин, почему он принял решение отправиться сюда.
Теперь уже Гарри стал испытывать неподдельный интерес к этому миру, особенно к тому, что касалось магии. Юношу восхищало умение Эрагона с помощью зеркала или гладкой поверхности воды видеть то, что происходит на большом расстоянии от него. Правда, Всадник пояснил, что увидеть можно только тех, кого знаешь и то не всех, поскольку от таких чар существует защита. А ещё таким образом можно было общаться: так Эрагон связался с эльфами тогда на окраине леса. И таким образом Всадник поддерживал связь с двоюродным братом. Фрагмент разговора с последним Гарри случайно услышал, проходя мимо кабинета Эрагона, и ощутил укол зависти. Везёт же некоторым людям! Эрагон тоже вырос без родителей, но при этом не был обделён любовью и заботой, поскольку дядя не видел разницы между сыном и племянником. И сами двоюродные братья были как родные. К слову, родной, точнее, единоутробный брат, у Эрагона тоже имелся, но с ним отношения были не такими тёплыми.
А ещё Гарри поразило то, что являлось в его мире сложным и было дано не каждому, здесь же подобием окклюменции и легилименции владел каждый маг. Более того, маги обладали возможностью мысленно разговаривать друг с другом, находясь на относительно небольшом расстоянии. Например, Эрагон подобным образом мог позвать или спросить кого-то из эльфов, вместо того, чтобы орать во весь голос, или они - обратиться к нему. А ещё здесь можно было закрыть сознание от одного, но при этом мысленно общаться с другими. Похоже, о магии и о самом этом мире предстояло узнать ещё много странного и удивительного.
— Всё в порядке? — Утром третьего дня своего пребывания в долине услышал Гарри оклик Эрагона.
— Да, — соврал он, хотя это отнюдь не было так.
Ему было неловко от того, что его тут приютили, а он даже не представлял, как можно отблагодарить своих спасителей. К тому же, из-за невозможности выяснить, как там, в родном мире, в голову юноши постоянно лезли тревожные мысли. Гарри посмотрел на Эрагона и заметил, что тот и сам какой-то мрачный:
— Что-то случилось?
— Надеюсь, что нет. Просто от Эльвы нет вестей с тех пор, как она сообщила, что они с Вирдой отправляются в обратный путь. А из-за амулета я не могу её найти. Если бы с ней что-то случилось, я бы знал, но всё равно… — Эрагон вздохнул. — Извини, что нагружаю тебя своими проблемами.
— По-моему, это как раз я свалил на вас свои проблемы, — отозвался Гарри.
— Никаких проблем нет, ты здесь никому не мешаешь, — заверил его Эрагон. — И… — он прервался на полуслове. — Извини, меня зовет Инвидия.
Всадник сделал несколько шагов и остановился. Похоже, он обдумывал что-то или вёл с кем-то мысленный разговор.
— Хочешь посмотреть, как вылупляется дикий дракон? — Вдруг спросил он, оборачиваясь.
Гарри пожал плечами. Вряд ли появление на свет из яйца дракона здесь сильно отличается от того, как вывелся Норберт. Но поскольку иного занятия всё равно не было, он последовал за Эрагоном. Всадник привёл его в ту часть, которую не показывал в предыдущие два дня. Они оказались в огромном зале, у входа в который стояла металлическая человеческая фигура с драконьей головой. При появлении людей это нечто обнажило меч.
— Спокойно, Куарок, свои, — сказал Эрагон.
Фигура кивнула и убрала меч, пропуская их внутрь. Обойдя этого человека-дракона Гарри получил возможность оглядеться. Зал, похоже, изначально был гротом пещеры, который, очевидно, не без магии был благоустроен и обеспечен должным количеством освещения. Хранившиеся здесь яйца не походили на те серые невзрачные, что были у хвостороги или чёрное норвежского горбатого. Они были всевозможных цветов и напоминали диковинные камни. Неудивительно, что именно за такой Эрагон изначально и принял яйцо Сапфиры. Яиц было много, точно не одна сотня. Хагрид бы пришёл в восторг от такого богатства, хотя возможно, здешние драконы не пришлись бы ему по душе: не похожи они на любимых им чудовищ. Кстати, о Хагриде.
— А мой друг держал яйцо над огнём.
— Не знаю, как в вашем мире, а здесь это не требуется, — отозвалась Инвидия, склонившись над жёлто-красным яйцом.
Гарри медленно двинулся вдоль стены, чтобы ненароком не задеть яйца.
— Не бойся, у них прочная скорлупа, — успокоил его Эрагон, опускаясь рядом с Инвидией. — Я по яйцу Сапфиры даже молотком бил.
— А как быстро они вылупляются?
— Теоретически могут почти сразу, а могут и сотню с лишним лет ждать. Дикие драконы вылупляются, когда считают условия наиболее приемлемыми. Хорошо, что они не в одночасье приходят к такому выводу, — пробормотал Эрагон еле слышно. — А из двадцати трёх детёныши вылупятся, выбрав себе Всадников.
— А поближе посмотреть можно?
Вообще-то вопрос был адресован Эрагону и Инвидии, но в ответ кивнул Куарок. Гарри осторожно дотронулся до багрового яйца. Поверхность была тёплой. Вот Хагрид его сейчас не видит. Хотя - понял бы тот, что это яйцо, а не камень? Гарри пошёл дальше, и его взгляд упал на золотое яйцо. Сразу вспомнилось то, что требовалось забрать у хвостороги на Турнире. И по размеру оно было примерно таким же. Только то было искусственным и содержало подсказку ко второму заданию, а это… Даже не верилось, что оно настоящее. Гарри аккуратно взял яйцо в руки и попытался представить маленького дракончика, который внутри ждёт своего часа. Интересно, а малыш будет такого же цвета, как скорлупа?
В этот момент раздался треск и громкий писк — это из жёлто-красного яйца выбирался детёныш. Гарри от неожиданности чуть не выронил золотое. Эрагон, правда, заверил, что они прочные, но проверять не хотелось. Вдруг падение навредит детёнышу? Гарри поспешил положить яйцо на место.
— А когда ты решишь, что настало твоё время? — Вопрос был риторическим, и естественно, никакого ответа не последовало.
Между тем, жёлто-красный дракончик уже полностью освободился от скорлупы. И когда Гарри подошёл, тот уже с интересом крутил головой, изучая окружающий мир. Инвидия что-то ворковала ему на своём языке. Гарри уже успел заметить, что эльфы тут питали к драконам такую же любовь, как Хагрид. По-видимому, слова Инвидии оказывали влияние на малыша, поскольку тот не проявлял ни агрессии, ни страха. Эльфийка даже смогла взять его на руки и пошла к выходу из зала.
— Интересно, у неё так легко получилось его успокоить потому, что у вас драконы совсем другие, или её слова так подействовали? — Гарри посмотрел вслед Инвидии. Вот у кого Хагриду стоило бы поучиться обращаться с драконами.
— Думаю, и то, и другое, а вот у меня в отсутствие Сапфиры плохо получается ладить с дикими драконами, — отозвался Эрагон. — Идём. Этого малыша нужно накормить, а то у него быстро испортится настроение. И, надеюсь, Сапфира вернётся с охоты с достаточным количеством добычи, ведь запасы здесь подходят к концу.
Оба молодых человека последовали за Инвидией, оставив яйца драконов под охраной Куарока.
Как бы вежливо с ним не обращались, Гарри всё равно чувствовал себя лишним в долине. По сути, он являлся обузой для всех. Интерес к происходящему, возникший в первое время, быстро угас. У Эрагона и эльфов было полно дел, и лишний раз докучать им с вопросами и отвлекать не хотелось. А вот Гарри найти себе подходящее занятие не удавалось. Да он тут даже не мог в полной мере назвать себя волшебником. Что он может без палочки? А ведь когда-то как-то получалось колдовать без неё. Юноша даже подумал было попросить Эрагона научить его хоть паре простых местных заклинаний. Но, во-первых, сделать это не позволяла гордость, а во-вторых, не хотелось отвлекать Всадника и нагружать своими проблемами. Да и будет ли Эрагон тратить своё время на обучение малознакомого человека? В итоге, с тех пор как узнал, что он волшебник, Гарри ощущал себя как никогда одиноко. Даже во время летних каникул у Дурслей была возможность хоть с совой поговорить. А тут какое кому до него дело? Нет, Эрагон и эльфы ему искренне сочувствовали, но понять его в полной мере всё равно не могли. Да и не хотелось посвящать их в то, что творилось на душе. Гарри нашёл единственное место, где можно было выговориться — зал, где хранились яйца драконов. Словно какая-то неведомая сила влекла его туда. Никто не возражал против того, что он сидел там часами, даже Куарок не реагировал. Стоял как обычная статуя, и юноша быстро перестал обращать на него внимание. Конечно, детёныши Гарри ничего не отвечали, но всё же лучше было разговаривать с ними, чем со стенами.
Это был уже четвертый раз, когда он сюда так пришёл. Эрагон и Сапфира куда-то улетели. Хорошо им, они есть друг у друга. Со слов Эрагона Гарри знал, что для Всадника дракон является самым верным и надёжным другом, во всяком случае, для того, кто воспринимает дракона, как друга, а у него здесь не было никого.
— Я тут никому не нужен.
Гарри присел у стены и посмотрел на золотистое яйцо. Он сам не мог понять, почему именно оно из множества притягивает его взор. Наверное, всё дело было в том, что оно вызывало какую-то ассоциацию с родным миром. Гарри не удержался и в очередной раз дотронулся до яйца, и ему даже показалось, что то чуть подрагивает под рукой. Устроившись поудобнее, юноша стал думать о друзьях. Увидит ли он их когда-нибудь? Сейчас предстоящий год представлялся вечностью, особенно, с учётом того, что его предстояло провести в тоске и одиночестве. Гарри погрузился в воспоминания. Единственное, что ему оставалось.
Сколько так просидел, он не знал. К реальности его вернуло тихое попискивание и стук. Юноша огляделся, ища источник звука. В первый момент он не понял, что происходит, потом сообразил, что, похоже, кто-то из детёнышей решил вылупиться. Тут с полки, едва не задев его, упало и покатилось по полу то самое золотистое яйцо. Вот кто решил, что настал его час, и теперь из-за всех сил рвался на свободу. Вероятно, стоило позвать кого-то из эльфов, но вместо этого Гарри просто стоял и завороженно наблюдал, как по скорлупе расходятся трещины. Время шло… И вот маленький золотистый дракончик с серебристыми крыльями пытается удержаться на разъезжающихся лапках. Гарри невольно улыбнулся. Этот дракончик и впрямь был милым созданием, ну, или, по крайней мере, так выглядел. А ещё своей расцветкой он напоминал снитч. В голове у юноши мелькнула глупая мысль: «Интересно, если попробовать его погладить, он меня укусит или нет?» Дома подобная идея могла бы прийти только Хагриду. Но здесь драконы не столь опасны, а этот малыш, с любопытством оглядывающийся по сторонам, выглядел таким безобидным и даже сам, жалобно попискивая, первым сделал пару неуверенных шагов навстречу. Вопреки здравому смыслу, Гарри присел и протянул руку.