Your Family and You / Твоя Семья и Ты

      — Итак, давай поговорим об этих твоих кошмарах.       Я оторвал взгляд от бутерброда с арбузом и шоколадом, который пытался приготовить. Нож в моей руке был покрыт глазурью из сливочного сыра, которую я как раз намазывал на пончики с джемом. В стороне стояла миска с посыпкой.       Бокал для вина, наполненный гренадином, танцевал на столе, его крошечные стеклянные ножки «дзинькали» о твердую мраморную столешницу, когда он гордо танцевал. Однако он подошел слишком близко к краю, и мне пришлось поймать его, прежде чем он упал на пол. Я положил его обратно на стойку, и он ткнулся носом в мою руку, прежде чем высоко шагнуть.       Положив нож обратно в миску с глазурью, я вытер руки о фартук «Делаю начос для такос», когда миска откатилась, радостно хихикая про себя, когда глазурь внутри переливалась разными цветами радуги. Я наблюдал, как она упала в раковину, прежде чем обратить своё внимание на пони, которая говорила. Она растянулась на мягком диване в углу комнаты. Перед ней лежал маленький блокнот.       — Какие кошмары? — спросил я ее.       Это заставило ее тихо цокнуть, и она заерзала на подушках.       — Очень смешно. Пожалуйста, не играй со мной в скромника. Это не сработает. — Диван зевнул под ней, разбуженный движением кобылы, и сбоку появилась большая набитая голова пони, похожая на голову черепахи, вылезающую из панциря. Он шумно причмокнул губами, прежде чем улыбнуться и медленно подняться на копыта. Кобыла, казалось, даже не заметила толчка, а если и заметила, то ей было все равно.       — Кошмары, — продолжила она. — Ты вообще знаешь, почему я здесь? — она постучала копытом по блокноту. — Повторяющиеся кошмары, которые беспокоят тебя.       Я бросил на нее смущенный взгляд.       — Кошмары? Подожди... ты… ты здесь не на вечеринку? Разве ты не получила приглашения? — Позади меня печь заткнулась, прежде чем выпустить извергающийся огонь. Аромат масла и хлеба сопровождал пламя.       Он причмокнул губами, прежде чем произнести с сильным ирландским акцентом:       — Кексы готовы.       — Эм, подожди, пожалуйста, — сказал я, бросив на кобылу извиняющийся взгляд, прежде чем повернуться и схватить прихватки для духовки. Это было немного сложно, учитывая, что они были сделаны из воды, но что может быть лучше, чтобы ваши руки оставались прохладными, когда вы вытаскиваете что-то из горячей духовки?       Духовка радостно вздохнула, когда я открыл её рот и вытащила поднос с кексами.       — Ай, нежнее, приятель.       Я положил хрустальные кексы на охлаждающую стойку и сразу кинул свои прихватки в раковину, прежде чем повернуться к кобыле. К этому времени диван уже отошёл в другой угол и устраивался, чтобы ещё немного вздремнуть.       — Итак, на чем мы остановились? — спросил я, когда он свернулся калачиком.       Кобыла тяжело вздохнула и сняла свои очки-полумесяцы. Она спокойно посмотрела на меня.       — Я чувствую, что ты избегаешь этой проблемы.       — Какой проблемы? — спросил я, морщась. — Ты говоришь о вечеринке? Нет, я не могу избежать вечеринки. Я отвечаю за еду.       Повернувшись, я схватил с полки банку черничного джема. Легким движением запястья я снял крышку и начал намазывать джем на кексы. Затем пошла клубника, подчеркивая варенье и выделяясь, как маленькие красные шипы.       — Если я не закончу с этим, мадам Пинки измочалит меня, — сказал я кобыле.       Она ошеломленно смотрела на меня.       — Ты уже забыл, что это сон?       Я остановился, держа в кончиках пальцев клубничную лампочку.       — Что? — Загорелась лампочка. — Это что, сон? — На мгновение я уставился на неё, но потом мои глаза сузились. — Ты так говоришь только потому, что не получила приглашение?       — Клянусь звездами... — Кобыла потерла копытами виски. — Пожалуйста, скажи мне, что ты хотя бы помнишь, о чём мы говорили всего несколько минут назад.       — А мы разговаривали? — спросил я. Кобыла хлопнула себя по морде, и я склонил голову набок. — Но ты только что пришла.       — Я здесь уже около двух часов! — отстрелилась кобыла. — На самом деле, я была здесь несколько раз. И каждый раз ты, кажется, забываешь обо мне! Я чувствую, что ты делаешь это намеренно, и я начинаю раздражаться!       — О чём ты говоришь? Я никогда в жизни тебя раньше не видел. — Почесав нос, я присмотрелся к кобыле поближе. — Ты уверена, что пришла не на вечеринку?       — Да! — огрызнулась кобыла. — Я здесь ради тебя!       — А? — я удивленно посмотрел на нее. — Что говоришь? Я уже занят.       Кобыла стиснула зубы, и пара клыков на мгновение скользнула мимо её верхней губы. Закрыв глаза, она глубоко вздохнула и заметно успокоилась.       — Это моя работа, — пробормотала она себе под нос. — Это моя работа, это моя работа, это моя работа.       Её крылья затрепетали по бокам, когда она повторила мантру ещё несколько раз, прежде чем снова открыть глаза.       — Ты не можешь продолжать избегать этого, — сказала она. — Это не только вредно для твоего психического здоровья, но и твоя пассия заметила, что это начинает сказываться и на твоём физическом здоровье. — Она снова постучала по блокноту. — Если не лечить, это может серьёзно сказаться на вашем самочувствии.       Я уставился на кобылу, даже когда миска с глазурью высунулась из раковины. Что-то защекотало в глубине моего сознания. Ощущение… дежавю?! Я что-то забыл, что-то, что казалось важным, но я не мог вспомнить, что именно. Внезапно кобыла не показалась мне такой уж незнакомой. Шум кухни стих, когда я окинул кобылу более критическим взглядом.       — Я… знаю тебя…       — Ты должен, — сказала кобыла. — Мы уже знаем друг друга. Я Лу…       Глубокий, гортанный стон раздался позади меня. Вздрогнув, я заметил, что на кухне значительно потемнело. Вся еда теперь была заплесневелой и разлагающейся, вокруг них жужжали стаи мух. Столешница была потрескавшейся и тусклой, посередине тянулась большая трещина. Холодильник в стороне был разбит, а его дверца висела на петле. Дюйм застоявшейся воды покрывал кафельный пол, пропитывая мои босые ноги отвратительной коричнево-зеленой жижей.       Кухня содрогнулась, когда рычание раздалось снова, на этот раз громче и пронзительнее. Различные кухонные принадлежности, все еще стоявшие на прилавке, разбежались, расталкивая друг друга в спешке, чтобы найти укромные места. Бокал с сиропом из гренадина соскользнул и с резким стуком упал через край.       Кобыла как раз собиралась встать с дивана, когда внезапно замерла. Её морда побледнела, когда её глаза остановились на чем-то позади меня. Медленно её голова откинулась назад, а взгляд поднимался всё выше и выше, пока она не прокричала что-то вроде: «Луна, храни нас…»       Позади меня раздался влажный скользящий звук, от которого волосы у меня на затылке встали дыбом. Густая, вязкая жидкость упала мне на плечо, темная жидкость потекла по моей груди. Тяжело сглотнув и вопреки здравому смыслу, я повернулся. Я едва успел осознать, что кричу, как внезапно проснулся.