10 июля
Мне еще никогда не было так паршиво. Осматривая каждый угол моей комнаты, я отчаянно искала маленькую куколку Холли. У меня было чувство, будто во мне пропал некий недостающий кусочек пазла моей души. Он дополнял меня, делал сильнее и слабее, добрее и злее, радостнее и грустнее. Он был одним из самых важных частичек «меня», именно из-за маленькой Холли я не падала духом после двоек по предметам, ссорам с мамой или Оливером, предательства подруг и даже смерти родного отца. Теперь же я ощущала пустоту, как будто больше нет меня. Если бы я сейчас держала куколку Холли в руках, я бы твердо сказала себе: «Я выдержу все, я сильная, мне все нипочем!» А так, я уже вообще не уверена, что доживу до августа. Мне кажется, что скоро произойдет что-то ужасное. Нет, это не из-за пропажи куколки. Это просто… чувство. Интуиция. Инстинкт. Или как это можно назвать, когда ты ожидаешь что-то, но не знаешь что и когда. Сколько бы я не пыталась собраться с мыслями, сколько бы я не пыталась отогнать все плохое из моей головы, без куколки Холли мне не под силу это. Я всю жизнь ей доверила, все свои эмоции заложены в ее крохотные вырванные глазки и плюшевые внутренности. Она — это я. Только живая. Теперь же, когда я не нахожу куколку там, где так надеялась ее найти, я чувствовала, будто мое сердце пронзают чем-то острым и колким. Помимо этого я пыталась вспомнить, не брала ли ее с собой куда-нибудь… Но потом понимала, что не допущу моей куколке Холли смотреть на этот жестокий мир. Я бы не взяла ее с собой на прогулку или еще куда-нибудь, ведь в этом совсем нет необходимости. Но тогда где она? Ну не мог Джефф ее забрать! Зачем она ему понадобилась бы? Для него это просто сшитые вместе тряпки и пайетки. А может он хочет отомстить мне за что-то, поэтому и забрал, зная, что она мне дорога? Но зачем ему опять-таки это? А может, я вообще зря на него думаю? Но не могла же она испариться. Тем более, о ней знает только мама, которая в командировке; Оливер, который недавно приехал с лагеря; Джефф, у которого небольшое алиби «ненадобности». И Алекс. Я вскочила на ноги от этой мысли. Алекс, твою мать! Она же тоже знала о ней. И видела ее. Лично знает, где она лежала, я показывала ей. Но… неужели это была она? А ей-то нахера она сдалась? И как Алекс могла это сделать? Ее давно уже не было у меня в комнате. Я не думаю, что она настолько сумасшедшая, чтобы проникнуть ко мне и по-тихому забрать. Или… смотря на ее недавнее высказывание, я могу сделать предположение, что она ее взяла в качестве культа. Ну, раз она не может обнимать меня, будет обнимать куклу… Брр… Да что я несу? Она бы так не поступила. А если бы сделала, то сказала. Боже, нахер такие мысли… Нахер. — Холли, я гулять! — Ко мне в комнату забежал Оливер и увидел, как я взглядом сверлю стену, будто о чем-то задумалась. Что так и есть. — Ты чего? — Да я потеряла свою куколку Холли. Нигде не могу найти. — И из-за этого надо перерывать всю свою комнату? — Он оценил взглядом мой беспорядок. Я разбросала все свои вещи и одежду в надежде найти мою частичку. — Ну, она мне очень дорога. — Я даже не удивлен, что у тебя все еще нет парня. — Оливер! — Я посмотрела на него недовольным взглядом. — Как куколка Холли связана с моей личной жизнью? — Не вникай, а то опять распсихуешься. — Он махнул рукой. — Я гулять, все приехали уже со смены из лагеря. — И даже твоя девушка? — Естественно, с кем же я гулять пошел, по-твоему? — Оливер как-то иронично выпрямился, на что я ухмыльнулась. Глупый ребенок. — И куда ж вы пойдете, дети? — Прогуляемся по парку неподалеку. — Эх… смотри, чтобы дома был ровно в девять. — А ты завязывай в куклы играть, взрослая Холли. — А тебе хватит поясничать перед взрослыми, маленький Оливер. Так мы и попрощались. И вновь, как кошка с собакой. Я надеюсь, что все девочки-подростки, имеющие младших братьев, терпят такие издевательства от этих маленьких монстров? Ну я просто не могу наплевать на свою куклу! Не могу, и все тут. Ну я люблю ее… Даже больше, чем себя. А Оливер и остальные этого никогда не поймут, потому что у них просто другие перспективы и интересы. Ну и что же мне теперь делать? Вот кто мне скажет? Я легла на кровать животом вниз, обняла подушку и уткнулась в нее. Почему-то мне захотелось поговорить с Тишей. С той девочкой, пропитанной одним позитивом. Она помогла мне с решением моей главной проблемой… Но эта проблема что-то нифига не решилась, все стало только хуже. Я совсем потеряла рассудок, и мне кажется, что вскоре я решусь пойти следом за папой. Эти каникулы выдались самыми ужасными в моей жизни! Ну почему всем просто нельзя взять и оставить меня в покое?! Я нервозно схватила телефон и набрала номер Алекс. Она взяла трубку не сразу. — Холли, что-то случилось? — как-то тревожно спросила она. Даже привет не сказала. — Нет… — ответила я, — Хотя, да. Случилось. — Черт! Зря я уехала от тебя… — Да там ничего серьезного. — Я улыбнулась в трубку от того, как она переживает за меня. — Я потеряла свою куколку Холли, нигде не могу ее найти. — Да? — удивилась она. — Ого, тебе так тяжко, наверное. — Ага, не то слово. — Я перевернулась на спину и стала рассматривать потолок. — Она будто сквозь землю провалилась. — И как ты думаешь, где она? — Не знаю. Я ее видела в последний раз где-то в середине июня, а потом положила на то же место. Это я точно помню. Вот и думала, может ты могла ее взять как-то? — Как я могла ее взять, Холли? — рассмеялась она. — Да, согласна, тупое предположение, — вздохнула я. — Не переживай ты так. Если никто не знал о ней, кроме тебя, семьи и меня, то она точно где-то дома. Может ее Арчи взял, ну, поиграть? — Он уже давно знает на своей шкуре, что не имеет права подходить к ней. Эх, как же меня все достало уже… — Слушай, я думаю, что тебе стоит поискать ее повнимательнее. Я приеду через неделю, и поищем ее вместе, хочешь? — Ну, я была бы не против помощи. — Я рада. — Я чувствую, как она улыбается в трубку. — Как долетела? — спросила я. — Неплохо. Тут очень красиво. Я бы хотела сюда с тобой слетать. — Я боюсь летать на самолетах, забыла? — засмеялась я. — Пфф, неженка. На машинах люди часто бьются, чем на самолетах. — Мой полет может быть последним. — Блин, Холли, мне надо уже идти. Я тут на экскурсии, нужно документы достать. Созвонимся позже, хорошо? — Без проблем, удачи. Положив трубку, я раскинула руки на кровать и закрыла глаза. Алекс меня немного успокоила, я почему-то стала переживать намного меньше. Но это не дает мне повод успокоиться. Я найду свою куклу, чего бы мне это не стоило. Даже если ее кто-то нарочно украл, этот «кто-то» будет жестоко наказан. И я даже не посмотрю на то, близок мне этот человек или нет. Никто не смеет брать мою куколку Холли без моего ведома. Никто и никогда!***
Мне кажется, на меня смотрят свыше. Сидят на облачках какие-то накуренные ангелы, держат в руках тетрадь моей жизни и пишут мою историю. Ах да, не пишут, а издеваются над моей историей. Потому что то, что я сейчас вижу, не поддается никакой логике. Вот как я хочу увидеть Тишу — я ее вижу. Вышла прогуляться с Арчи и смотрю, она сидит у небольшой кафешки на лавочке, прямо с парком, где сейчас должны гулять Оливер и Валери. А вот как я хочу, чтобы весь этот кабордак закончился — так хрен тебе, Меттчер: нас, ангелов, наркота еще не отпустила. Вот как так, ну? Самое интересное то, что она была не одна. С ней сидели… Ну, конечно, а кто ж еще? Оливер и, походу дела, Валери! Какое совпадение, блин! Как меня бесит, что все со всеми знакомы! А я, естественно, узнаю об этом самая последняя, да, накуренные ангелы?! Как обычно. Все так, как будто я где-то не в этом мире. Подойти к ним, что ли? Арчи, увидев Оливера, уже хотел подбежать к нему, но я остановила его поводком. Животное рвалось на то место, и поэтому мне ничего не оставалось, как пойти к ребятам. — О, рыжая! — крикнул братец, заметив меня. — И Арчи! Здарова, друган! — Оливер погладил собаку по голове, а потом переключился на меня. — Привет, — как-то тихо сказала девочка где-то его возраста. Ну да, видимо, это и есть его подружка. — Ты сестра Оливера? — Да, — с улыбкой ответила я. — Холли. — Меня Валери зовут. — Сказав это, девочка как-то сжалась в плечо Оливера, и тот взял ее за руку. А она застенчива… Но миленькая. Большие голубые глазки, вьющиеся блондинистые волосы по плечи, худая и маленькая. И как она занимается дзюдо? По ней не скажешь. — Холли? — весело спросила Тиша, узнав меня. — Ты сестра Оливера? Неожиданно! — Тиша, ты знаешь Холли? — спросил Оливер. — Ну конечно. Мы совсем недавно познакомились. — А при каких обстоятельствах? — не унимался братец. Так, не надо ему эти обстоятельства знать! — Оливер! — Я резко подключилась к компании, присев рядом с Тишей. — Ну что ты всё обо мне? Давай лучше расскажи, как вы с Тишей познакомились. — Ну… — не понял он мою реакцию. — Она знает Валери. Так и познакомились. Что это ты так занервничала? — Тиша, а ты откуда Валери знаешь? — спросила я у девушки. — У нас родители знакомы, — улыбнулась она. — Круто! Этот мир так тесен! Удивительно, … И что вы тут делаете? — Мы разговариваем об одной девочке, которая умерла в конце мая, — проговорила Валери. — О Конни. — добавила Тиша. О господи, ну за что мне это, а?! — И… зачем вы о ней говорите? — спросила я у Тиши, и мои руки опять задрожали. — Ну, Валери только недавно узнала об ее смерти. Вот я и говорю, что с ней происходило, и кто ее убил. — А Оливеру это обязательно знать? — Я украдкой посмотрела на братца. — А я-то что? — ухмыльнулся он. — Я эту Конни не знал раньше, да и вообще, они только сейчас о ней заговорили. — И ты хочешь сказать, — начала Валери, смотря куда-то на землю, — что какой-то маньяк разгуливает по Мэдисону и убивает людей? — Походу дела, — ответила Тиша, — я слышала, что его даже иногда видят ночью. — Где? — резко спросила я. А потом поняла, что это не совсем было прилично вмешиваться в разговор. — На кладбище. — Тиша посмотрела куда-то в небо. — Говорят, что он сидит все время у одной и той же могилы. Но это слухи… Его бы давно уже полиция нашла. — О! Надо будет пойти и посмотреть! — вскричал Оливер. — Не надо, ты что? — быстро спохватилась Валери, схватив моего брата за запястье. — Оливер, сдурел что ли?! — оробела я. — Да вы что напали на меня? Это же так круто: увидеть убийцу вживую! — Это не они на тебя напали, Оливер, — быстро проговорила Тиша. — Это, скорее, он на тебя нападет. — Ну и что? Я его через бедро перекину, так быстро успокоит свой пыл. — Оливер, успокойся, а? — раздражено сказала я, сощурив взгляд. Я, конечно, сказала бы ему, что этот Джефф сразу же может ему башку отрубить и повесить на стену, но не хочу. Как-то мы затихли. Сидели и наслаждались летним вечером. Я решила отпустить Арчи с поводка, чтобы он походил по полянке в парке. Я смотрела на то, как он роется в земле, в надежде найти там что-нибудь… И задумалась. Джефф и кладбище. Хм… Вот это поворот. А что если это так и есть? Если сопоставить всё, то я могу сделать одно очень весомое предположение. Когда бы я ни спросила, куда он собрался, он все время отвечал, мол, по делам. В это же время я узнаю, что он был с Конни очень близок. И в это же время Джефф заявлял мне, что ненавидел Конни. А что если он скрывал это? Скрывал, что ходит к ней на кладбище! Ну конечно, а как же иначе?! К кому ему еще ходить туда? Он специально говорил, что ненавидит ее, чтобы никто не узнал об этом! Да! — Да, точно! –восторженно крикнула я вслух. Поняв, что я только что сделала, я почувствовала на себе три непонятливых взгляда моих собеседников. — Ой, извините. — О чем-то задумалась? — насмешливо спросила Тиша. — Да не обращай внимания, Тиша, — ответил за меня Оливер. — Она немного не в себе, я это уже давно заметил. Я цокнула. — У вас такая собачка милая… — невзначай сказала Валери. — Так и хочется ее потискать. — Хочешь погладить? — ухмыльнулся братец. — Очень… — Пойдем к ней, я докажу тебе, что у него очень мягкий и шелковистый мех! — Он взял свою подружку за руку, и, даже не спросив нас, они отправились к парку. — Мех? — засмеялась я. — Шерсть же. Господи, самооценка у Оливера выше некуда. — Это плохо? — спросила Тиша. — Это забавно. — Мне нравится Оливер. Он хоть и выдумщик, но всегда может включить в себе здравого парня, когда это необходимо. Я люблю это в людях. — Она посмотрела на меня. — Ты с ним тоже чем-то похожа в этом. — Ой, не смеши меня! — Я махнула рукой. — Я сейчас вообще нахожусь в состоянии между реальностью и иллюзией. И я не думаю, что смогу в таком состоянии думать об адекватных поступках. — Да, ты выглядишь какой-то нервной и задумчивой. Переводишь резко темы и стараешься выглядеть так, чтобы все думали, что с тобой все хорошо. Что-то случилось? — Ну, как сказать. Случится, если я не придумаю, как это остановить. — Одна голова — хорошо, а две — лучше. Слышала такое? — Да, да! — занервничала я. — Я знаю, что мне нужна помощь со стороны, не надо об этом напоминать! Просто… Ну, это как раз та ситуация, о которой лучше никому не знать вообще. — Это связано как-то с тем человеком, с которым ты хотела поговорить о чем-то важном? — улыбнулась она. — У тебя получилось это? — Да, — как-то грустно сказала я. — Мы поговорили, он сделал то, что я попросила. Но теперь все стало только хуже, и я уже вообще не уверена, что поступила правильно. — Почему? — Вот Тиша, скажи мне одну вещь! — Я развернулась в сторону девушки. Она как-то вздрогнула от моего жеста. — Что делать, когда ты должен довериться одному человеку, которому никто не доверяет? — А почему ему никто не доверяет? — Потому что он немножечко не в себе… — А почему ты должна ему доверять? — Потому что его это «не в себе» может очень помочь мне. — Так в чем проблема, Холли? — засмеялась Тиша. — Ох… — Я навалилась на спинку лавочки и закрыла глаза. — Его это «не в себе» может и помочь, и навредить мне. — Ладно, Холли. — ухмыльнулась Тиша. — Тебе нравится шоколадный торт? — Ну да. — Я удивилась этому вопросу. Причем тут это? — А Оливеру? — Нет, он для него слишком сладкий. Он любит кремовый. — А ты знаешь еще людей, который тоже не любят шоколадный торт? — Да. Одна моя близкая подруга вообще не ест торты, а если праздник, то только с меньшим количеством шоколада. — Я сразу же вспомнила Алекс. — А теперь смотри: ты любишь шоколадный торт, а некоторые его вообще не воспринимают. Если они тебе скажут, чтобы ты тоже не ела его, что ты ответишь? — Ну, я все ровно буду есть шоколадный торт, ведь он мне нравится. — Хорошо, а если я тебе скажу, что шоколад портит эмаль зубов? — Я все ровно буду его есть, просто в меру. Затем я увидела, как Тиша покачала головой и мило улыбнулась мне. Сначала я не понимала, что она имеет в виду. А как только поняла, она продолжила: — Холли, если этому человеку никто не доверяет, то почему ты должна? Когда ты веришь человеку и чувствуешь, что он тоже доверяет тебе, ты не должна обращать внимания на то, что могут говорить другие. Самое главное — видеть его поступки по отношению к тебе. Может, это для них он предатель, а для тебя — друг? — Ну, даже не знаю… — Я не могу сказать об этом больше, так как даже не знаю этого человека. Но я тебе советую присмотреться на его действия и на действия тех, кто не доверяет ему. А потом просто сделать вывод.12 июля
— Ох, господи, ладно, плевать, я найду этого ублюдка! — тихо проворчала я, привстав с кровати. Мне хватило достаточно времени, чтобы сделать так, как мне сказала Тиша. Мой вывод оказался неизбежным: Джефф — единственный, кому я могу довериться. Враг моего врага — мой друг. И если Клер и Джек хотят убить меня и Джеффа, то нам придется объединиться с ним, чтобы выжить. Хоть мы и разные по всем пунктам сравнения, противоположности смогут создать некий механизм, обладающий нереальной силой, из которой они и созданы. Каждый из нас способен противостоять этому миру. Каждый из нас способен противостоять самим себе, но и в это же время способен сцепиться в одно целое. Возможно, я это понимала изначально, просто не давала себе шанса осознать это до конца. Мои мысли глушились, но не уходили. На часах сейчас где-то два часа ночи, я резко вскакиваю, одеваюсь во все черное, что нашла в гардеробе, и медленно прокрадываюсь к входной двери, чтобы не разбудить Оливера. Арчи, увидев меня, заскулил и завилял хвостом, на что я шикнула и сказала ему лежать тихо. Никто не должен знать, куда я ухожу. А я обязана. Я должна найти Джеффа. Найти его, посмотреть в эти сумасшедшие выжженные глаза и сказать: «Я с тобой!» И даже совсем уже плевать, кто и что будет думать. Я уверена в Джеффе, и это мой выбор. И если мне суждено умереть, то хотя бы достойно. Я уже давно поняла, что началась самая настоящая война, в которую меня осознано втянули. Это все было не случайностью, а убегать от проблем — равносильно убегать от страха. А я уже устала бояться. Ночной Мэдисон не казался мне таким устрашающим. Фонари, хоть и не везде, но горели, а иногда можно было заметить проезжающие мимо меня машины. Я сразу же скрывала свое лицо под капюшоном, когда чувствовала, что кто-то смотрит на меня. Ну да, конечно: какая-то миленькая девушка ходит по ночному городу, одна, и никого рядом. А я не боюсь. Я убью любого, кто сейчас прикоснется ко мне. Моя цель мне ясна, и пока я ее не выполню — не остановлюсь. До кладбища есть только один единственный короткий путь. Да, да, решила начать с кладбища. Так сказать, проверить слушок. Ну, так вот. Я не должна переводить свои мысли на другие темы. Я не должна останавливаться. Я не должна сходить с ума. Мне нужно пройти через дворы, прямиком к лесу, но за несколько километров от него свернуть направо, да. На этом кладбище похоронен мой отец, я помню эту дорогу, словно я хожу туда каждый день. Летняя ночь, на удивление, была сегодня прохладной. Хоть я и бежала со всей дури через различные дворы, под мою толстовку пробирался обжигающий ветер. Ну да ладно, мне не страшно. Как часто я говорю самой себе, что мне плевать на все? Уже плевать, естественно. Гребанное окружение, держащее меня острыми крюками, изменило мое сознание, изменило мои взгляды. Я перестала мыслить с двух точек зрения, поступаю так, как мне говорит безумие. А воссоединиться с Джеффом — это не что иное, как самое настоящее безумие. Сумасшествие. Не поддающееся никакой логике действие. Необходимый риск. Затуманенное решение. Я даже не замечала, как уставала. Бежать становилось все труднее, но какой смысл останавливаться, если ты все равно уже решительно настроилась на свою цель? Я все равно буду бежать, и бежать, а отдохнуть успею потом. Я все равно не отступлю, поэтому даже нет смысла переводить дыхание. Я все равно буду бежать из-за страха упустить Джеффа из виду. Добравшись до места назначения, я осмотрелась. Никогда не была тут ночью, и кладбище выглядело более мрачным, чем я себе представляла. Если днем я могла разглядеть тропинку, то сейчас стремительно иду по кустам, иногда наступая на могилы. Да, я очень виновата перед трупами, лежащими в сырой земле, знаю, знаю, знаю. Но меня настолько распирает, что я не могу уже думать ни о чем приличном и адекватном. Ветки царапали мое лицо: тут было слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Еще и запах какой-то отвратительный. Ну что я хотела от кладбища? Передо мной был огромный ареал. Я зашла на территорию мертвецов, и даже не подумала, что она нереально большая. И где мне искать этого придурка? Мне и ночи не хватит облазить здесь все. Оставалось только одно действие, но оно слишком рискованное. — Джефф! — крикнула я куда-то вдаль, пытаясь вслушаться в ответ, который, на мое разочарование, не последовал. — Джефф, где ты?! Я шла вперед, оборачиваясь в разные стороны и крича имя убийцы. Мне было уже совсем плевать, что меня кто-то найдет или услышит. Я даже никогда бы не подумала, что я такая… бесстрашная, черт возьми. Надолго ли? Я остановилась, когда услышала чей-то смех. Он был каким-то обрывистым, шел откуда-то слева от меня. Сначала я не решилась оборачиваться на звук, стала просто прислушиваться. И прислушалась: опять кто-то смеялся. Я где-то это слышала уже… Что за черт? Какого хрена она здесь? Мне пришлось идти как можно тише. В той стороне было очень много листвы, из-за чего я не смогла увидеть, что там происходит. Решаю обойти, присела за большим надгробьем и высунула голову. Это были они. Джек и Клер. Конечно, как же им тут не быть?! Они делали что-то странное. У каждого в руках было по лопате. Каждый из них копал какую-то яму, в которой они стояли уже по плечи. Большая яма. И глубокая. Размером… с гроб. Я, конечно, на глаз определять не умею, но ширина ямы нормальная для гроба, находящегося на земле рядом с ними. Кого они это тут хоронить собираются? — Ну все, уже большая. Куда копать больше? — спросила Клер у Джека, тяжко вздохнув, видимо, от усталости. — Можешь отдохнуть, если ты устала. — Надо заканчивать с этим как можно скорее. Наш любимый убийца сейчас припрется и все испортит. Это она про Джеффа? — Пускай приходит. Я уже вижу его реакцию на все это. Что тут происходит, черт возьми? Вижу, как Клер выбирается из ямы при помощи Джека, который ее подстраховывал, и подходит к тому гробу, доставая из него бутылку воды. Они меня, вроде, не видят. И хорошо. Кстати, я что, на могиле сижу, что ли? Посмотрев вниз, я не увидела рыхлую землю. Тогда какого хрена тут стоит надгробье? Чье оно вообще? Наклоняю голову немного вниз, чтобы прочитать надпись. Мне пришлось прищуриться, чтобы это сделать. Там написано… Чего?! Господи, да там мое имя! «Холли Меттчер. Дата смерти: 12 июля 2020 года» Это же сегодня! Какого хрена?! Из меня вырвался некий писк. Он был настолько громкий, что я сразу же закрыла рот руками и повернулась обратно. Моя уверенность в себе резко пропала по трем причинам. Первая: меня сегодня убьют. Вторая: скоро я буду лежать в этом гробу. Третья: я слишком громко дала о себе знать. Мне всегда хотелось узнать дату своей смерти. В свои последние дни я хотела пуститься во все тяжкие, и даже начхать на возраст, девяносто мне будет или семнадцать. И я думаю, что многие люди хотя бы раз в жизни хотели узнать этот роковой для них день. Они бы сказали: «да, я очень хочу узнать, это же так интересно». Так вот, даю совет этим людям: не стоит. Потому что когда вы действительно узнаете эту дату, вам кажется, что вы прожили эту жизнь ужасно. Вы не сделали то, что хотели. Вы не сказали людям то, что надо. В этот момент вы вспоминаете всех своих родных и близких, мысленно говорите им спасибо за всё, что они сделали для вас. В этот момент вы боитесь каждой секунды, потому что она в любой момент может стать для вас последней. В этот момент вы боитесь даже пошевелиться, а особенно, когда рядом с вами находятся ваши же убийцы. Я все еще держала руки у своего рта, они очень сильно запотели от страха. Я слышала, как кто-то направляется в мою сторону, и зажмурилась. Неужели сейчас? Сейчас я умру? Открыв глаза, я вскрикнула: Клер наклонилась через надгробье, смотря на меня сверху вниз. Ее улыбка выглядела такой счастливой, будто ей нравилась моя реакция. Я хотела крикнуть, чтобы они не трогали меня, однако Клер резко перебила меня: — Куколка, ты как раз вовремя. Она выпрямилась и отошла от меня на пару шагов. Я наклонилась немного в бок и обернулась. Как же я была рада, что меня будет защищать каменное надгробье в случае чего… Они оба смотрели на меня, а я на них. Только и было слышно мое тяжкое дыхание, будто я от кого-то сейчас бежала. Вот черт, опять страх. Страх перед ними. Ненавижу это! Я встала со своего места и вышла к ним, пытаясь выглядеть уверенной и сильной. Однако Клер лишь ухмыльнулась, а Джек спокойно продолжил выравнивать могилу. — Что это за херня?! — рыкнула я. — Про что ты? — миленько спросила Клер, сложив руки в замок. Я нахмурила брови, меня действительно бесили ее вот эти жесты. Да, со своим Джеком она защищена, вот и выделывается передо мной. — А, ты увидела свое имя на надгробье? — Да! — как-то психически сказала я, расширив глаза. — Вы не посмеете поступить так со мной! Я вам ничего не сделала! — Да не ори ты, Меттчер. — Клер засмеялась и махнула рукой. — Твоими убийцами, во всяком случае, точно будем не мы. — О, да что ты говоришь? Давай, скажи, что вы какого-то киллера наняли, чтобы на ваших руках не было моей крови! — Ты все неправильно поняла… — Да? Тогда почему я пришла «как раз вовремя»?! Вы такие довольные, что вам даже не пришлось проникать ко мне в квартиру?! Да, ваша жертва сама к вам пришла! — Холли, это шутка. — Клер снова звонко засмеялась. От ее слов у меня на несколько секунд подкосились ноги. Если это они так шутят, то я уже вообще не удивлена, что схожу с ними с ума. Я решила промолчать на это, выжидая объяснений. — Мы не собираемся тебя убивать. Это просто розыгрыш. — Розыгрыш, значит? — дрожащим голосом спросила я. Мне было не на шутку противно смотреть на Клер, я всеми силами старалась держать себя, чтобы не задушить ее. — У вас не получилось… разыграть меня. — А причем тут ты? Это шутка для Вудса. — Для Джеффа?! — Ты представляешь его лицо, когда он вдруг увидит твою могилу? — она засмеялась. — Это будет весело! — Клер, послушай! Ладно, у Джека с ним свои счеты, его можно понять. Но ты! Почему ты так его ненавидишь? Он тебе ничего не сделал! — Откуда ты так уверена, Холли? — Клер сложила руки на груди. — Я никогда не мстила тем людям, которые мне ничего не сделали. — Я закончил. — В наш разговор вмешался Джек и протянул руку вверх. Клер ухмыльнулась на мое недоумение от ее фразы, а потом развернулась, подошла к Джеку и помогла ему подняться наверх. — Холли, поможешь нам поместить гроб? — спросила меня Клер. Она что, вообще сдурела что ли?! — Вы психи… — только и сказала я, на что Клер вновь одарила меня жалобным взглядом. — Как и ты, куколка. — Я не сумасшедшая! — процедила я сквозь зубы, и мои руки опять затряслись. — Холли, посмотри на себя. — Девушка вновь подошла ко мне. — Посмотри на свои выпученные глаза. Посмотри на свои дрожащие руки. Посмотри на свой безумный тон в голосе. Ты жаждешь безумия, как и мы все! — Я… я… не собираюсь быть такими же, как вы… — Да ты всегда такой была, не помнишь, куколка?! После этой фразы Клер и Джек залились диким хохотом на все кладбище. Я ничего не понимаю… О чем это она? — Как же ты достала называть меня так… — злостно сказала я. — Почему ты вообще меня так называешь?! — Знаешь, Холли? — Клер радостно хлопнула в ладоши. — Мне правда жаль, что ты сегодня не окажешься в этом гробу. И я придумала кое-что получше! Она подошла к Джеку и протянула к нему ладонь. Тот вынул из кармана… О, боже… Мою куклу. Куколку Холли. — Вуаля! — Клер взяла ее у Джека и бросила в гроб. — Это будет просто идеально! — Моя… кукла… — Слезы сами начали стекать по моей щеке, и я не могла это остановить. — Это вы… вы забрали ее… — Я просто не удержалась. Она так прекрасна! Ты сделала из нее просто… изумительную вещь! Я поражена! — Что? Что она говорит? Я ее совсем не слышу. Я больше ничего не слышу и не чувствую. — Вопрос номер четыре, Холли: что ты чувствовала, когда делала с ней эти вещи? А вот это я услышала четко. Слишком четко. — Если ты хочешь это знать, — начинаю я, — я с радостью тебе это покажу, тварь! И я отключила все. Все то, что называется «контролем». Это было так резко и неожиданно. Мои ноги сами побежали в сторону Клер, мои руки сами со всей силы обхватили ее шею. Я хотела ее смерти. Я хотела, чтобы она исчезла с лица Земли. Я хотела, чтобы она страдала, кричала, молила о пощаде. Я хотела, чтобы она поплатилась за мою боль. Я хотела, чтобы все мои обидчики поплатились за мою боль. Но именно Клер смогла дотронуться до моего сердца в первую очередь. Забрав мою куклу, она лишила меня полного рассудка. Пусть меня гнобят, унижают, избивают… Да что угодно! Но… — Никто… не смеет брать… мою куклу! Я кричала что-то несвязное. Мы упали с Клер на землю, но мои руки даже не желали останавливаться душить девушку. Я чувствовала, как меня кто-то взял за талию, стараясь оттащить. Господи, Джек, и тебя что ли задушить еще? — Не трогай меня! — визжала я. — Я убью ее! Убью! Но меня все-таки оторвали от Клер. Я ударилась головой об свое же надгробье, поэтому не сразу же поняла, что меня кто-то ударил ногой по лицу. Я не решилась вставать. Разум немного начал восстанавливаться, поэтому я не решила рисковать набрасываться снова. Еще один удар ногой. По животу. Я закричала и сразу же схватила за больное место. Теперь удар прошелся по голове. Два удара. Кто-то бил меня, но я не хотела даже видеть, кто это. Я хотела просто сказать «хватит», но меня заглушали ударами. — Да ты в край сумасшедшая! — услышала я голос Клер. Он был не близко. Меня бил Джек. — И надо ли было устраивать все это, куколка? — Остановись, твою мать! — выдавила из себя я, когда меня снова ударили в лицо. Куда-то в губу. Я почувствовала металлический привкус во рту. — Мне больно! — Ладно, Джек, оставь её. Я почувствовала, что мне плюнули в лицо. Я резко зажмурилась от этого, а потом мне стало… так больно. Нет, не от физической боли по всему телу. В душе. Сколько же в людях дерьма находится. Поначалу ты даже не замечаешь этого. Потом ты думаешь, что это просто внушение, ведь ты же ничего не сделал человеку, ну зачем ему превращать твою жизнь в кошмар? А потом, когда все доходит до ручки, ты смотришь на все это и просто не понимаешь: за что? Что я сделала им? Почему они обращаются со мной так, будто я испортила им жизнь? А ответ прост и логичен: в этом виноват совсем не ты. Это они нашли в тебе грушу для битья. Они не боятся, что ты сможешь постоять за себя, потому что это совсем не так. Ты беспомощен, и они этим пользуются. Они осознанно причиняют тебе вред, потому что им нравится боль других. На самом деле, есть много причин этих агрессий. Одна из них самая распространенная: зависть. Зависть, что у другого человека все в жизни хорошо и складно, поэтому эти твари специально разрушают ее. Им нравится смотреть на то, что их гнилая жизнь становится не такой гнилой, как раньше. Неужели у Клер причина в этом? Она видит, что у меня есть семья, друзья. А она сирота… Да кому она нужна, правда? А тут есть я, счастливая, но такая беззащитная. «Почему бы не выносить всю злость на ней», — скажет Клер. Джек все равно ее подстрахует. Я закрыла лицо руками, чтобы они не видели, как я плачу от обиды. — Зачем ее бить? Больных на голову людей жалеть надо, а не избивать. — Да чтоб она еще раз прикоснулась к тебе… Хоть пальцем, — говорил Джек. — Я выпотрошу ее. — Джек, ты же знаешь, что ты этого никогда не сделаешь. Это не в твоих интересах. — Я за тебя всех переубиваю. Они замолчали на какое-то время. А затем я почувствовала, как кто-то наклонился рядом со мной. — Холли, я отлично поняла ответ на мой вопрос, благодарю, — говорила эта тварь. — Только запомни: тебе меня убить никогда не получится. Она сказала это так язвительно и самоуверенно, что мне снова захотелось сделать вторую попытку и разорвать ее на куски. Мельком я видела, как Клер и Джек занялись тем, чем хотели: принялись затаскивать гроб под землю. Но… там же моя кукла. Я не хочу, чтобы ее хоронили. — Отдайте мне… мою куклу… — Выдавливала из себя я, так как губы были слишком сильно разбиты, чтобы не обращать внимания на боль. — Прошу… — Скажу тебе так, куколка. — Клер не отвлекалась от своего дела, помогая Джеку. — Следом за этой тряпкой пойдешь ты, если хоть на секунду тебе взбредет в голову найти Вудса. — Она не тряпка, — как-то пропищала я. — Да мне плевать, — весело говорила та. — Лучше бы отбросила свои стереотипы и послушала тех, у кого еще есть рассудок. Спорить с ними были бесполезно. У меня было чувство, будто хоронят кого-то близкого. Хотя да… это так и есть. Хоронят мою душу. Прямиком в сырую землю. Не Джеффу этот розыгрыш был предназначен, а мне. Разыграна была я. Убита в этой игре я. Они сломали меня. У них это получилось. Сейчас я мертва, и внутри не осталось ничего, кроме злости. Бешенной злости. Я хочу крови. Видеть кровь на своих руках. Кровь другого человека. Желание усиливалось с каждым разом, когда я видела этих двоих… монстров. Это они сделали меня такой. И меня никто не сможет образумить. Я пролежала ровно до того момента, когда они закончили свое дело. Лежала, дышала и думала о том, что мне нужно успокоение. Успокоение в боли других людей. Когда я душила Клер, я чувствовала себе так хорошо, так приятно. Мои действия показывали всю ту злобу, которую я на нее держала, но никак не могла сказать. Мне пришлось притвориться, что я уже давно в отключке. Эти двое просто сказали, что «проснется и уйдет», и ушли. Куда-то ушли, оставив меня в одиночестве. Да. Я совсем одна. Никто не может понять, насколько мне паршиво. Я чувствую злость на весь мир. Они не знают, какого это. Чувствовать, что ты должен сейчас кого-то убить, чтобы тебе стало легче. Однако это желание выдавливало на моем лице улыбку, поэтому я даже не хотела думать о последствиях или типа того. Да кто мне запретит это делать? Да никто. Никто мне не нужен. Хромая, я шла по такой же невиданной мне тропинке. Не знаю, как я сейчас выгляжу. Наверное, грязной, избитой и безумной. Но мне плевать. Мой образ только дополнял мои мысли. Мне они нравились. Желание убить кого-то, зная, что потом будет легче, так успокаивает… Мой взгляд упал на стеклянную бутылку, лежащую на земле. Да, это то, что надо. Беру ее и со всей силы бросаю в дерево.