Под сенью вишнёвого дерева

В мрачном поместье мало кто может наслаждаться жизнью. Будучи птицами в золотой клетке, в которую залетели сами же, выжившие тратили свои будние дни в отрыве от матча за выпивкой, азартными играми, беседами о всяких пустяках, мыслями о бытие или же занимались хобби, кои были не у каждого. К счастью, это не касалось художника в красном берете по имени Эдгар Валден, прославившийся среди других выживших своим наглым, гордым и эгоистичным характером, отчего друзей и знакомых у него не было, но шатену это и не нужно. Молодой человек проводил всё своё время в маленькой комнатке, утопая в творчестве, редко выходя на белый свет и то, чтобы запечатлеть на холсте что-то, что заинтересовало синеглазого. И сегодня был такой день - в небольшом просторном саду зацвела вишня. Столь красивое явление не могло не привлечь внимание человека творческого типа. Так что Валден, вооружившись холстом, несколькими кистями, палитрой, парой тюбиков красок и мольбертом, вступил в прекрасный сад, где, даже не смотря на всю его прибранность и спокойствие, редко можно встретить 'живую' душу. Причина могла заключаться во внезапной встрече с охотниками - сад располагался прямо по середине здания, куда можно попасть не только со стороны выживших, но и из крыла их потенциальных убийц. Этот банальный, не лишённый основы страх опустошил столь великолепное место, у которого были лишь несколько посетителей. Это Эмма, поддерживающая порядок в саду на протяжении долгих месяцев, Эндрю, чей мелодичный голос раздаётся поздним вечером в форме церковных песен, Эзоп, порой просто проходящий вдоль ослепительных кустов золотистых роз и сам Эдгар, стремящийся запечатлеть красоту всей жизни на бумагу, придав ей неуязвимость к времени и смерти. Валден подошёл к источнику своего вдохновения - старой вишне, которая успела полностью покрыться маленькими, аккуратными, слегка розоватыми цветками, так и приковывая внимание к себе среди буйной зелени других растений. А запах, такой сладкий и манящий, так и заставлял замереть и расслабиться, а ещё лучше - разделить это чувство с кем-то близким. Неудивительно, что это дерево символизируют с любовью и возлюбленными парами. Так и хочется сесть в обнимку с любимым человеком и насладиться красотой дерева. Но Эдгар пришёл сюда не искать себе вторую половинку, а зарисовать данное чудо на холст. Поставив мольберт в удачное место и разместив на нём полотно, а затем выдавив на палитру нужные краски и приготовив кисть, художник уже был готов сделать первые мазки, как вдруг синие глаза, что так равнодушно смотрят на этот мир, зацепились за объект, что явно помешает будущей композицией оказаться на картине Валдена. Этим объектом оказался достаточно высокий, по меркам обычных выживших, молодой человек со светлыми волосами, заплетёнными в низкий хвост жёлтой лентой, одетый в старомодный, но чистый и опрятный костюм, который был в моде в веке так восемнадцатом. Его лицо, будто сделанное из фарфора, достаточно красивое, милое и изящное, прям под стать аристократу. Но больше всего в глаза бросалась одна вещь: фотоаппарат, который этот неизвестный устанавливал на штатив. Кажется, пока он не заметил художника. Сразу понятно, что этим некто являлся никто иной, как Джозеф Дезольнье - один из самых страшных и жестоких охотников, чьи матчи практически всегда заканчивались победой с его стороны. И вроде, это намёк на то, чтобы уйти целым и невредимым к себе в комнату, но так бы поступил любой другой выживший, но не Эдгар. Он готовился всё утро к этому замечательному дню, чтобы вырвать у жизни очередной элемент красоты, который вскоре отцветёт и превратиться в пыль, и теперь должен бежать, словно пугливый ягнёнок, обратно в крыло выживших от охотника и пренебречь своей работой?! Нет, это фотограф уйдёт отсюда сам, уступив художнику место! Валден вдохнул носом побольше воздуха и сделал пару шагов в сторону раздражающего субъекта, сохраняя спокойствие в своём лице и холод в глазах. Остановившись прямо под кроной розоватого дерева, юноша громко и чётко проговорил, сложив руки на груди: - Эй, фотограф. Не соизволишь ли ты уйти отсюда? Твоя фигура будет мешать мне при работе. Пустые, горящие глаза поднялись на наглого художника, что посмел не только говорить с ним, графом, на ‘ты’, так ещё решил выгнать француза отсюда. Блондин выпрямился, оторвавшись от настройки фотоаппарата. - Я не ослышался? Ты, - Джозеф указал фарфоровым пальцем с длинным, изогнутым ногтем на Эдгара: «Говоришь, нет, приказываешь уйти мне?» - Дезольнье прислонил ладонь к своей груди, поражаясь откровенной тупостью этого барана. - Да, - не меняясь в лице, выговорил Валден. - Либо ты слишком смел, либо слишком глуп, - подметил блондин, гордо подняв голову и сложив руки за спину: «Как жаль, что не прихватил с собой саблю. А ведь такой хороший шанс подарила Фортуна, дабы избавить это место от такого идиота» - говоря всё это, охотник делал неспешные шаги к мальчишке, что нагло продолжал стоять с бесстрашным лицом. И вот эти двое уже напротив друг друга. И хоть Эдгар был намного ниже Джозефа, но шатен лишь запрокинул голову кверху, смотря в голубые очи, которые создавали странное ощущение холода в груди, словно тело пронзил ледяной шип. Но в синих же глазах юноши не было ни страха, ни азарта, а только открытая неприязнь. - Я жду, - сказал таким же серьёзным тоном художник, притом не стесняясь ноток раздражения в своём голосе. - Скажи, если я задушу тебя прямо здесь, то смогу ли увидеть страх в твоих глазах? - с какой-то долей любопытства спросил Дезольнье. - Я не боюсь смерти, - чётко ответил Эдгар. - Многие так говорят, но их храбрость быстро куда-то исчезает, - рука фотографа резко схватила шатена за горло, в то время как блондин продолжал свою речь: «Когда перед ними встаёт охотник, желание жить резко появляется. Забавно, не правда ли? Хм..?» - Дезольнье с небольшим удивлением изогнул бровь, подмечая, что парнишка не особо изменился в лице. Но что больше повергло в наглость пташки, так это то, как Эдгар далее отцепил от себя ладонь охотника, отбросив её в сторону и недовольно цокнув. - Мне неинтересны твои идиотские игры, - огрызнулся шатен, начиная злиться. - Правда что ли? Что ж... не терпится увидеть, как ты будешь петь на матче, - Джозеф широко улыбнулся. Скорее всего этот парнишка будет вопить от страха, моля о пощаде, когда сабля с неизменной лёгкостью разрежет его плоть, давая земле под ногами напиться свежей кровью. Именно так считал Дезольнье, повернувшись спиной к мелочи и направившись к фотоаппарату. Осторожно сложив свой бесценный инструмент, фотограф оглянулся на художника, что проводил охотника недовольным взглядом, после чего француз вальяжно скрылся за тенью невысоких деревьев. Валден тяжело выдохнул, потирая грязными от краски пальцами виски. Как же его раздражают обитатели этого поместья. Тупые, упёртые бараны, что не заслуживают внимания ни в каком её виде, слабые нытики, которые и могут то и дело жаловаться на жизнь, а те ‘альтруисты’, старающиеся спасти всех и каждого - всего лишь грязные лицемеры и лжецы, заслуживающие самой ужасной судьбы за свою ложь. Вернувшись к мольберту, Эдгар взял в руки кисть, но простояв в одном положении где-то минут пять, схватился за своё румяное лицо, впившись ногтями в кожу. - Чёртов фотограф! - сейчас шатен был зол и не в состоянии написать очередной шедевр уходящей красоты в самом пике её великолепия. То вдохновение, с которым художник пришёл в сад, куда-то резко испарилось, оставив после себя лишь пустоту и злобу. Немного успокоившись, синие глаза осторожно поднялись на цветущую вишню. «Тогда завтра», - решил Валден, после чего собрал вещи и медленно побрёл в свою комнату, дабы привести мысли в порядок и успокоиться, пока прекрасное дерево стояло в самом цвету, радуя своим одеянием безмолвие тёмного и безжалостного поместья.