Зима и два дебила

Зима, за окном падали редкие снежинки, позднее утро, суббота. Обычно в такие прекрасные утра влюблённые пары просыпаются, видят своих любимых, любуются на них, и на душе сразу же что-то приятно теплеет. Данил же, просыпаясь, уже в который раз видел лишь пустоту, любовался тоже лишь ею, а в голове появлялось только «Опять этот чёрт куда-то удрал». Но он не удивлялся этому, потому что, как выяснилось сразу же после переезда Антона в Москву, спалось ему нормально только в Запорожье. И проводил Данил это утро, как и все другие, довольно скучно. Вставал, заваривал себе чай, попутно проверяя соцсети, думал, что и как сегодня будет снимать, что и когда выложит, уже бронировал пацанов и отводил пару минут для того, чтобы поворчать из-за отсутствия Антона. Эта его бесячая особенность открылась уже достаточно давно, чтобы Данил всё-таки смог к этому привыкнуть. Антон, переехав в такой большой город, где было столько всего нового и интересного, нежели в давно приевшейся Украине, сразу же принял решение обходить Москву вдоль и поперёк. Гаврилов же успел это сделать давным давно, поэтому не испытывал такого интереса, как сам Антон, и тот это прекрасно понимал. Именно поэтому Черемисин стал по утрам сбегать в город самостоятельно, чтобы не мучать бедного москвича бесконечной гульнёй, даже не задумываясь, что этот самый москвич вообще-то не против. Но Антон считал иначе. И пытаться с ним спорить — дело гиблое. Сначала Антон предупреждал, что уходит, после чего со спокойной душой несколько часов носился невесть где. А потом ему стало лень говорить одно и то же каждый день, поэтому и предупреждать он перестал, уходя молча и без объяснений. Данил быстро свыкся, так что утренние прогулки Антона уже стали незаменимой традицией. Особенно забавляло то, как Черемисин приходил домой и потом жаловался, что ничего не успевал и ему нечего было выкладывать. Действительно, в чём же причина… Данилу хватило лишь одного взгляда на вид за окном, чтобы понять, что там трындец как холодно. Он в который раз поражался тому, как Антон с таким энтузиазмом выходил в сильный мороз на улицу. Гаврилову было намного приятнее находиться в тёплой квартире, где погода снаружи его совсем не тревожила. Сейчас, например, он сидел за компьютером, подготавливая всё к записи и дожидаясь остальных ребят. А потом звонок. От Антона. Вот это, конечно, поворот. — А? — отозвался Данил, подняв трубку. — Гони ко мне. Срочно, — тот был немногословен, сразу же к делу, сразу же бросил всё в лоб без объяснений. — Чего? — Ко мне срочняк иди. Даня умный. Даня догадливый. Даня понимал, что если Антон так резко и так настойчиво попросил его прийти, то тут явно что-то не так. Что-то этот тип мутит нечистое. — Что случилось уже? — Гаврилов решил спросить прямо, уже, честно говоря, начиная бояться. — Да ничего, господи, ебаный ты паникёр, — усмехнулся Антон. — Мне просто нужно, чтобы ты пришёл ко мне. Мне скучно. Ладно, Даня не совсем умный и не совсем догадливый, скорее переживающий и беспокоящийся. Но это было вполне оправданно, ведь за всё то время, что он жил с этим придурком, Данил уяснил, что от него можно ожидать чего угодно. От забытых дома денег до потери в городе и незнания, как вернуться. — То есть раньше тебе скучно не было, да? — иронично сказал Данил, который был сильно удивлён, ведь Антон никогда его на утренние похождения сам не звал. — Я ж щас, сука, передумаю… — Ладно-ладно, куда идти? — Гаврилов решил не продолжать ту тему, так как всё-таки упускать такой редкий шанс не хотелось. — Э-э-э… — долгая пауза, во время которой тот, видимо, оглядывался и пытался понять, где находился. — Туда, куда ты меня позавчера хотел затащить? — Да-да-да, туда. Чуть подальше только. Очень подальше… Или же всё-таки лучше этот редкий шанс упустить. Потому что только он думал, как будет долго идти по снегу в лютый холод, мёрзнуть и пытаться укрыться от ветра, желание выходить куда-либо сразу же пропадало. Появлялось оно только при мысли о том, что он будет рядом с Антоном. В другом случае Данил бы даже не стал задумываться и остался дома. А тут, всё-таки, дилемма непростая: либо в одиночестве, но в тепле, либо на морозе, но с Антоном. На самом деле, ответ был в глубине души с самого начала, но… — Блин, это же трындец как далеко, я задолбусь идти… — Ой, кому ты пиздишь? Ты за один шаг дойдёшь до меня, а за второй — до Украины. Устанет он, бля, идти… — Данил усмехнулся. Эти подъебки не теряли актуальности даже спустя столько лет. — Там холодно. — Похуй. — И вообще, я недавно проснулся. — По дороге взбодришься. — У меня запись сейчас. — Ваще поебать. Вечером можем вдвоём записать что-нибудь. Заебёшь отмазываться, ты должен примчаться по первому моему зову. Ладно, тут ему уже сказать нечего, просто хотелось поупрямиться. Нельзя же так просто согласиться. Конечно же он пойдёт, куда ж тут денешься. Антон от него не отвяжется. — Жди. Данил скомандовал пацанам отбой, сказав, что у него «появились чрезвычайно важные дела», и те лишь тяжело вздохнули, так как догадывались, с кем эти дела были связаны. А потом дружно начинали говорить, что а вот раньше Даня с записей так резко не сбегал, его Антон испортил. Да и вообще они теперь вместе опаздывали на записи, поэтому вечно приходилось ждать этих двоих, а не одного Антона, как раньше. Всех это бесило, но сделать с этим они ничего не могли. Одевшись, Данил вышел на улицу и сразу же словил в лицо резкий порыв ветра, неприятно режущего кожу своим холодом. Дорога обещала быть весёлой, судя по тому, что на небе темнели тучи, готовясь обрушить на город метель. Следовало бы поспешить, иначе Антону придётся искать его в ближайших сугробах.

***

Идти пришлось реально долго, как Данил и ожидал. Чёрт бы побрал этого Антона, нахрена было так далеко уходить? Так тот ещё и звонил ему каждые пять минут, спрашивая, когда Даня дойдёт и где он вообще сейчас. Как издевался, честное слово. Мстил за все те звонки во время стримов. Жаль, конечно, что ещё не придумали подзатыльники через телефон, сейчас бы такая функция очень пригодилась. Гаврилов уже хотел принципиально не отвечать на его звонки, но не мог. Обидится же. И вот на горизонте замаячил Антон, расхаживающий из стороны в сторону. Наконец-то, господи. Данил уже успел запыхаться, морозный воздух сильно обжигал лёгкие, но в нём словно открылось второе дыхание, как только он увидел Антона. Тот, видимо, уже устал ждать, потому что на его лице было написано «Да где его, блять, носит». Но, мельком заметив приближающегося Данила, он взбодрился и пошагал ему навстречу. — Я уже думал, что ты хуй забил и остался дома, — сказал Антон, приветственно приобнимая Даню. — Ну да, ну да, и ты бы меня потом насильно вытащил на улицу. — Конечно не-е-ет, у нас же свободные отношения, ты чего-о, — посмеялся ни-в-коем-случае-не-пиздабол Антон. — Абсолютно, ага. А это что за хрень? — Гаврилов указал на пакет, находящийся у того в руках. В нём было что-то квадратное. — Э-э… Гирлянда, — он вытащил небольшую коробку, на которой была изображена и сама гирлянда. — Она слишком красивая, я не смог удержаться. Было, конечно, глупо надеяться, что Антон не просрёт деньги на очередные безделушки, но не каждый же раз! Уже третий день подряд он приносил домой очередную новогоднюю штуку со словами «Зацени чё купил». Но ладно, гирлянда действительно красивая, тут не поспоришь. — А ещё я ёлку заказал. — Искусственную, надеюсь? — Настоящую… — Ты охренел??? — возмущению Данила не было предела. — Середина декабря, какая ёлка, так ещё и живая? — Ну это типа сюрприз такой. Новогодний, — попытался выкрутиться тот, но получалось плохо. — Я тебе щас такой сюрприз устрою… Новогодний. Антон уже приготовился к пиздюлям, но вместо этого Данил скрылся за дверью ближайшего магазинчика. Черемисин не понял, куда он свалил, и попытался разглядеть сквозь стекло, что он там покупал, но видно было крайне плохо. Антон щурился, тщательно всматривался, но так и не смог ничего увидеть. Когда Данил вышел к нему, пряча что-то за спиной с самодовольным видом, Антон напрягся и с недоверием на него взглянул. После последних его слов не стоило ожидать, что Данил сделает ему подарок и скажет, как сильно его любит. — Закрой глаза. — Я тебе не доверяю, ушлёпок. — Закрой. Глаза, — повторил Данил более настойчиво и с какими-то угрожающими нотками, которые не предвещали ничего хорошего. И Антон это прекрасно понимал, поэтому всё-таки повиновался, уже боясь представить, что будет. А потом Даня надел на его голову какую-то непонятную херовину. Черемисин сразу же открыл глаза и снял её с себя, чтобы понять, что это вообще. И… это оказались оленьи рога. Разумеется, новогодние. Не соврал ведь, реально новогодний сюрприз. — Ты ахуел? — Антон еле сдерживал смех, маскируя его под кашель. Зато Данил уже откровенно угорал. — Сука, жаль здесь нет петушиных гребешков, тебе бы подошли. — Ну ты чего, я же любя. — Я тебя сейчас тоже любя в сугроб кину, — Антон недовольно положил рога в пакет. Ну, зато сможет забодать Данила, если тот будет много выебываться, рога-то крепкие. Везде есть свои плюсы. — Пойдём уже, душа ранимая. И они наконец-то пошли вперёд, направляясь к ближайшему торговому центру. Антон цеплялся взглядом за каждую витрину магазинов, пытаясь найти хоть что-то, чтобы отомстить Данилу за те рога. Но ничего не подходило, всё было не то. Одни снеговики, ёлки, какие то украшения, гирлянды, снежинки, наклейки на окна и прочая херня. Можно было бы, конечно, подарить игрушку Деда Мороза и сказать, что он такой же старый, как и Данил… Хорошая идея, надо так и сделать, но в другой день. Сейчас будет потерян элемент неожиданности. Данил же шёл в задумчивости, смотря куда-то под ноги, и размышлял о чём-то (или и ком-то, кто знает) своём. Он уже давно немного вырвался вперёд засчёт своих длинных ног, а Антон плёлся чуть позади. Одна из причин, почему Черемисин иногда заебывался гулять с Данилом, в этом и заключалась: пока Антону приходилось быстро шагать, лишь бы не отстать, тот преспокойно шёл в своём обычном темпе, нисколько не уставая. Именно поэтому Гаврилову иногда приходилось замедляться. Вдруг шарканье снегом сзади подозрительно резко прекратилось. В следующую секунду мимо Данила пролетел брошенный снежок. Повернувшись, Данил увидел угорающего Антона, который положил свой пакет на стоящую рядом лавку и держал в руке ещё один снежок. — Снайпер хренов, меткость не завезли? — в него сразу же полетел второй снежок, на этот раз попавший точно в цель. — Жить надоело, падла? Данил в долгу не остался и… видимо, так мировые войны и начинаются. Ни один, ни второй сдаваться не собирались, поэтому только сильнее закидывали друг друга снегом. Проходящие мимо люди смотрели на них с негодованием, не понимая, что это за дурачки, но этим дурачкам было абсолютно всё равно. Иной раз на несчастных прохожих случайно попадал снег, и те с раздражением его стряхивали, а некоторые ещё и делали замечание. Но и это их не останавливало. Первым опомнился Данил, когда увидел, что они все в снегу и уже сильно промокли, да и времени потеряли слишком много. Вовремя увернувшись от летящего снежка, Даня подошёл ближе к Антону. — Всё, хорош уже, пошли, — он уже не хотел продолжать эту и так затянувшуюся перестрелку, поэтому решил заключить перемирие. — Ага-а, зассал! — Антон победно смотрел на своего извечного соперника, чувствуя за себя гордость. Данил ничего не сказал по этому поводу, лишь демонстративно стряхнул с себя снег прямо в лицо Черемисину. Тот, глубоко оскорблённый такой наглостью, уже потянулся за новым снежком, но Данил резко перехватил его руку, после чего медленно переплёл их пальцы. То же самое он сделал и с другой рукой. Антон поднял на того непонимающий взгляд, удивившись такому повороту событий, и явно ждал объяснений. — У тебя руки уже замёрзли, красные все. Дай согрею, — неожиданно заботливо и нежно проговорил Данил, мягко сжимая его ладони. Взгляд Антона сразу же потеплел; он слегка улыбнулся, чувствуя, как его руки приятно согреваются. — Ладно, прощён, — тихо посмеялся Кратос и уткнулся в плечо Дани, сжимая в ответ его ладони. Они могли бы простоять так долго, но тратить время не хотелось. Оба уже согрелись благодаря друг другу, поэтому были полностью готовы продолжить путь. Даже когда они с огромной неохотой отцепились друг от друга, то всё равно ощущали тепло, горящее где-то внутри. Антон всю дорогу не мог сдержать едва заметную улыбку, а Данил в ответ ей невольно заражался. Уже придя в торговый центр, куда изначально и хотели, они поразились тому, что было в нём. Внутри оказалось очень красиво: всё наряжено, всё мигало и блестело, стояла большая зелёная ёлка, украшенная золотистыми игрушками, а сверху висели такие же золотистые звёздочки и шары. Увидев это, Антон вновь активизировался, поймав новогоднее настроение, и потащил Данила куда только можно. Теперь уже сам Даня еле за ним поспевал. Черемисин решил накупить всяких безделушек к новому году, абсолютно наплевав на то, что до него ещё полмесяца, если не больше. Данил сначала отнёсся к этому скептически, но быстро поймал его волну, и вот они уже сколько времени дискуссировали, куда какую гирлянду повесят. Накупили самых разнообразных ёлочных игрушек, которые тоже выбирали путём долгих споров и переговоров, и ещё взяли с собой игрушечнего светящегося оленя. Антон очень выразительно посмотрел на Данила, так и говоря этим взглядом, что если тот ещё раз пошутит про сходства Антона с оленем, то сдерживаться он не будет. Данил прекрасно заметил эту настолько откровенную угрозу и ничего не сказал, но по его ухмылке было сразу всё понятно: пока что шуток не будет, но это не значит, что их не будет потом. Антон подавил желание кинуть этого оленя ему в лицо. Ну ничего, он ему ещё отомстит. Надо только чуть-чуть подождать. А нет, не надо. Сейчас всё будет. — У меня есть идея, — неожиданно сказал Антон, достав купленную им же мишуру. — Нахер нам ёлка, если у нас есть ты, — он надел её на шею Данила, хитро лыбясь. — Во, видал, не отличишь. Вылитая новогодняя… сосна. — Ты́ сосна, — тот в ответ повесил эту мишуру Антону прямо на голову, закрыв ему лицо. — Ушлёпок. Пошли домой. И они пошли. Черемисин был полностью доволен своей выходкой, но ту идею с дедом не отбросил. Потом сделает, и тогда уже будет счёт два-два. Ибо нехер оленем обзываться, задолбал. Пока Данил тащил их покупки, идя по улице, Антон жрал уже пятый по счёту мандарин и нёс оставшийся пакет. Гаврилов стал задумываться, а не налюбили ли его в тот момент, когда Антон попросил его подержать пакеты на «пять минуточек», пока он быстренько съест «пару мандаринчиков». Только вот мандаринчиков уже давно не пара, а минуточек давно не пять. Определённо, здесь что-то нечисто. — О, — Антон вдруг затормозил. Данил тоже остановился и непонимающе на него посмотрел. А Антон пристально глядел на замёрзшую витрину магазина, после чего на его лице расплылась коварная ухмылка. Он подошёл к стеклу и, задействовав все свои полторы извилины, нарисовал на нём мужской половой орган. И был чрезвычайно горд своим творением, судя по взгляду. А Данил даже не знал, как на это реагировать, поэтому просто в ступоре смотрел то на этот шедевр, то на его создателя, который явно ждал реакции. — Антон, э-э-э… Вот просто… Вот о чем ты думал, когда это рисовал? Как ты к этому пришёл, расскажи мне? Какие гениальные мысли в твоей голове возникли, что ты решил это сделать? Антон обиженно фыркнул, отвернулся и рядом со своим рисунком приписал «Даня писька(». Данил был впечатлён ещё сильнее, чем раньше, и пытался сдержать смех, ведь негоже культурному человеку смеяться над таким. Однако всё же несколько смешков у него вырвалось, а глаза весело засверкали. — Антон, твои гениальные идеи меня просто поражают, столько смысла в одном рисунке, я б до такого не додумался. Я вот… Вот расскажи, насколько сложно было это придумать? С какими сложностями ты столкнулся, рисуя это, или тебе это далось с лёгкостью, как величайшему уму современности? — Ой, умолкни. Пошли лучше, пока нам пиздюлей не дали, — Черемисин, во всю улыбаясь, потащил Данила прочь, ощущая на себе ахуевающие взгляды прохожих. — В смысле нам? — Ты сообщник. — Ну офигеть теперь… Они сумели успешно смыться с места преступления, так и оставив на стекле то великое творение. Но наказала их в итоге сама природа, потому что по дороге домой их настигла жуткая метель. Летящий с огромной скоростью снег неприятно и больно колол лицо, поэтому им приходилось от него укрываться любым способом. В итоге они успешно дошли до дома, завалившись за порог квартиры, уставшие и замёрзшие. Особенно пострадали пальцы, которые дико болели и ими было трудно шевелить. Антон, у которого болели все конечности, еле смог дотащить себя до дивана и измученно на него плюхнуться, наслаждаясь долгожданным отдыхом. Ненадолго. — Ты че уселся, а развешивать всю эту хрень кто будет? Антон посмотрел на все те гирлянды и прочие украшения, которые они купили, закрыл лицо руками и очень выразительно прошептал: «Ой бля-я-ять…» Однако всё же поднялся, пройдя через все стадии принятия, и поплёлся вместе с Даней развешивать «всю эту хрень». Данил, на самом деле, был из тех людей, кто готовился к Новому году в последний момент. Однако Антон сразу дал понять, что теперь такого не позволит, поэтому уже к началу декабря на мышу поставил около компьютера Данила какой-то странный игрушечный пряничный домик, который, как оказалось, ещё и светился. Данил удивился, но улыбнулся и не стал его убирать. Прикольно же. Но не думал он, что всё это приведёт к тому, что спустя всего две недели его квартира будет полностью украшена. Повезло ещё, что ёлка будет только завтра. Довольно долго провозившись, они с Антоном смогли всё развесить, и теперь с гордостью смотрели на плоды своих стараний. На удивление, они даже почти не спорили, что, как и куда повесить. Почти. — Да повесь ты эту хрень ровно, блять! — Да она и так ровная! — Только тебе так кажется. Снимай нахуй, дай я повешу. — Да погоди… А теперь нормально? — Не изменилось нихера, дай сюда! — А так? — Ладно, сойдет… К счастью, таких ситуаций было мало. Зато теперь, когда уже стемнело, даже не надо было включать свет: гирлянды отлично освещали всё вокруг. Уже откровенно задолбавшийся Данил сел отдохнуть на диван и вдруг понял, что сегодня так ничего и не выложил на ютуб, а делать это уже как-то не хотелось. Ладно, один день без роликов — не конец света. А у Антона такой проблемы не было, потому что он выложил видео ещё утром и теперь ни о чём не парился. Козлина дальновидная. Пока Данил отвечал на сообщения от пацанов, которые спрашивали, будет ли сегодня запись, к нему вдруг незаметно подкрались и… накрыли пледом?.. — Я тебя и так сегодня загонял, так ты ещё и замёрз весь. Заболеешь ещё, — негромко сказал ему неожиданно заботливый Антон. Данил улыбнулся и жестом пригласил его сесть рядом. Антон сразу же нырнул к нему под бок, после чего Гаврилов его приобнял одной рукой. — Может, посмотрим что-нибудь? — Например? — Новогоднее что-то. — Давай, чё нет. Разложив диван, они лежали и смотрели новогодний фильм под мягкий золотой свет гирлянд. Антон, уложив голову на плечо Данила и тоже его слегка приобнимая, полуприкрытыми глазами смотрел в телевизор с лёгкой улыбкой. Данил прижимал его к себе, так же улыбаясь, потому что вдвоём им было безумно тепло и хорошо. Давно они не чувствовали настолько уютной атмосферы, что в душе было лишь умиротворение и ничего больше. Достаточно было посмотреть на едва ли различимые в полумраке черты лица любимого человека, такие родные и близкие, увидеть его приподнятые уголки губ, посмотреть в глаза, в которых сияли огоньки — и сердце сразу же приятно трепетало, согревая изнутри. До нового года ещё полмесяца, а они уже были переполнены новогодним настроением. Хотелось праздновать уже сейчас. Следующий день они решили провести тоже вместе.