Крайне опасная игра

Жизнь предназначена для сильных, чтобы сильные жили ею, и, если потребуется, чтобы сильные забирали ее. Слабых мира сего поместили сюда, чтобы доставить удовольствие сильным. Я сильный. Почему я не должен использовать свой дар? Если я желаю поохотиться, почему бы не поохотиться? Ричард Коннелл, «Крайне опасная игра» (1932)

Ричард Коннелл был таким, каким должен быть каждый честный гражданин. Он жил обычной жизнью с женой и двумя дочерьми, работал с девяти до пяти в офисе пять дней в неделю, чтобы оплачивать ипотеку. Он никогда не попадал в неприятности и не нарушал даже правил дорожного движения, поэтому он недоумевал, что же он сделал, чтобы заслужить такое положение. Он попал в ситуацию, когда пришлось спасаться от двух светловолосых мужчин, несомненно родственников, но эта деталь не имела никакого значения. — Черт, черт, черт! — Ричард остановился, увидев, что добрался до развилки в джунглях. Тяжело дыша, он огляделся по сторонам. Он абсолютно не знал, каким путем идти, ведь никогда в жизни не принимал таких серьезных решений. Он запыхался из-за бега, но дыхание участилось еще сильнее, когда он посмотрел между двумя тропинками. Он почти мог представить себе неоновый свет над каждой дорожкой: над одной вспыхивало слово «жизнь», а над другой — «смерть». Его проблема заключалась в том, что он понятия не имел, какой путь к чему ведет. Он услышал шорох позади себя, оглянулся и увидел что-то похожее на черный ботинок, появившийся из глуши, откуда он только что выбрался. Он не задавал лишних вопросов и ходил в церковь каждое воскресенье с самого детства, но последние полтора дня заставили его плакать, каяться и вопрошать бога. Темные бархатные плащи, которые носили бледнолицые люди, убедили его в том, что они были частью культа и что его бог оставил его на этом всеми позабытом Острове. Упавший рядом с ним ствол дерева взорвался, и Ричард со вскриком ломанулся через заросли. Теперь он слышал, как они спорят у него за спиной, и не представлял, как выбраться отсюда живым. Тогда он признался себе, что ему раньше удавалось убежать от мужчин потому, что им становилось скучно и они отказывались преследовать его. Но сегодня вечером они были не в лучшем настроении, особенно тот, что постарше. — Клянусь, Драко, ты ведешь себя так, будто даже не хочешь впредь этого делать. Раздался треск, и когда Ричард попытался оглянуться, то упал, почувствовав острую боль в лодыжке. — Ах! Черт побери… — Дело в том… Тьфу. Отец, он снова поранился. Ричард поднялся на здоровую ногу, его воля к жизни, смешанная с адреналином, толкала вперед, несмотря на боль. Тихий голосок в глубине сознания спросил, как молодой человек узнал, что накануне Ричард уже споткнулся о собственные ноги, но он не позволил себе отвлекаться. Ричард был просто благодарен, что очнулся с полностью здоровой лодыжкой, как бы ни было странно, что он смог исцелиться так быстро. Ричард бежал и спотыкался о корни, думая о том, что ему нужно спрятаться, а не бежать, и нашел поляну, выйдя на которую понял, что очутился у подножия скалы. Он знал, что на вершине утеса находится особняк, где он обедал с другими выжившими. Владельцами были Люциус и Драко — они никогда не называли фамилий. При этом воспоминании его захлестнула новая волна ненависти и паники. Они симулировали гостеприимство только для того, чтобы выпустить десять выживших в ночь для участия в, как они назвали, «Крайне опасной игре». Ричард был одним из немногих, кто нервно рассмеялся, когда им сообщили, что они должны делать, ведь слова Люциуса звучали совершенно нелепо. Если бы только он воспринял слова длинноволосого аристократа всерьез, он бы попытался убить его прямо там ножом для стейка — по крайней мере, ему хотелось верить, что он это сделал бы. Ричард наполовину прихрамывал, наполовину бежал и вскоре увидел большую расщелину в скале, оценив которую решил, что мог бы в нее поместиться. Рискнув, он втиснулся в нее, снова моля о помощи в укрытии. Когда грудная клетка больше не позволяла продвинуться глубже в пещеру, он медленно повернулся и при этом обтесал о зазубренные края нос. Он закричал и тут же впал в истерику, когда увидел лицо Люциуса, прижатое к расщелине, ухмыляющееся так широко, что сам дьявол был бы сбит с толку, если было бы нужно его очаровать или запугать. — Пожалуйста, нет! — он бесстыдно умолял. — У меня две дочери… Пожалуйста! — Драко, иди посмотри! Он застрял! — Люциус отошел в сторону, чтобы показать Драко. Тот едва удостоил Ричарда взглядом, когда заглянул в отверстие магматической породы. Драко выглядел скучающим, засунув руки в карманы, как будто смотрел на спящую собаку на выставке, а не на маггла, умоляющего сохранить ему жизнь. — Пожалуйста, не дай ему убить меня, я дам тебе все, что захочешь! — Ричард издал вопль, когда почувствовал, как сопли потекли из носа в рот. — Как будто кто-то из вашего рода дал бы что-то, чего я не мог дать своему сыну. — Отказ от его предложения напугал Ричарда до такой степени, что он почувствовал, как задыхается от приступа паники, зарождавшейся в его груди. «Я умру». Он начал пробираться дальше в расщелину. — Отец, мы можем уже убить его, чтобы наконец пойти домой? Люциус повернулся и разочарованно посмотрел на Драко. — Зачем? Не терпится вернуться в святилище грязнокровки? Гнев вспыхнул в Драко, но он сделал все возможное, чтобы сохранить хладнокровие. — Это не святилище, а мой кабинет. — Кабинет, из которого я должен тебя вытаскивать, потому что ты, черт возьми, приклеился к нему. Кабинет, в котором украденные откровенные фотографии усеивают стол, потому что ты одер… — Я не одержим! — завопил Драко. Люциус порывисто выдохнул, прежде чем вскинуть руки в воздух, и со смехом повернулся обратно к отверстию в скале. — Заключенная в тюрьму жена и помешанный сын, поглощенный мечтами о грязнокровке. Вот что подарил мне знаменитый Гарри Поттер! — К концу своей небольшой вспышки Люциус уже кричал в расщелину, ища Ричарда. — Посмотри, Драко! Похоже, он все-таки сумел протиснуться дальше! — Вот так радость, — пробормотал себе под нос Драко, проверяя карманные часы. Он устал от людей, которые говорили, что у него навязчивая идея. Драко был просто благодарен Гермионе за то, что она заступилась за Малфоев, и знал, что его отец ненавидел чувствовать себя ей должным. Именно она пришла к ним, когда все трое находились под домашним арестом в ожидании суда, и предложила помощь, выступая в качестве свидетеля в их пользу. Тем не менее именно Нарцисса Малфой сделала еще один шаг навстречу и призналась во всех преступлениях, совершенных Драко и его отцом при правлении Волдеморта, чтобы гарантировать тем освобождение. Поступок Гермионы не был причиной того, что Драко влюбился в нее, но он усилил его чувство. Особенно после того, как в течение нескольких дней был подвергнут пыткам Круциатусом, когда Волдеморт понял, что Драко помог ей, Гарри и Рону сбежать из поместья Малфоев. — Я полагаю, этот кусок скалы непригляден. Отойди, Драко. — Драко сделал несколько шагов назад, и отец присоединился к нему, подняв палочку в воздух с отработанной грацией. — Мобилипетрам. — Со стоном, который могла издать только земля, две скальные плиты сошлись вместе, полностью закрыв вход. — Этого должно хватить. Еще раз, каков окончательный счет? — Люциус ухмыльнулся, поправляя галстук с легкой улыбкой на лице. Гарри Поттер, возможно, и избавился от Волдеморта, но жажда настоящего Пожирателя смерти всегда будет преследовать своих хозяев. — Семь–три. — Драко попытался подавить тягучие нотки в голосе. Он знал, что если отец услышит в его тоне хоть каплю усталости или дерзости, заставит его остаться еще дольше. Так как Люциус являлся истинным владельцем Острова, Драко потребуется его разрешение, чтобы покинуть это место. — Очень хорошо, твой старик все еще чего-то стоит. — Последовала пауза, прежде чем он продолжил недовольным голосом: — Полагаю, я понимаю, как тебе здесь скучно. Магглы скучны, когда знаешь каждый дюйм земли, по которой они бегают. Драко не смог подавить зевок и махнул рукой в знак признания своей ошибки. — Возможно, тебе стоит выбрать что-то посерьезнее. Например, существ класса четыре-икс или пять-икс. — Возможно, — повторил Люциус, забавляясь этой идеей, пока в его темно-серых глазах не зажглась светлая искра. — Или другого волшебника. — Он внезапно посмотрел на Драко оценивающим взглядом. — Пойдем. Давай доставим тебя домой, к твоему... кабинету. Драко напрягся, когда отец крепко обнял его за плечи, ему совсем не понравился его жадный взгляд и липкий тон, который не обещал ничего хорошего.